Сижу на лавке в каком то старом и непримечательном дворике. Дворик как дворик, как и тысячи других. Слабо ухоженные кустики ютятся с неровными рядками малоизвестных и непримечательных клумб цветов. Старые железные двери в подъезд с облезлой краской не бросались в глаза, ровно как и лавочки стоящие возле этих дверей. Недалеко сиротливо пустовала старенькая детская площадка Тишина.
Не люблю тишину. Точнее моя любовь зависит от настроения. Хотя сейчас мне не горяче и не холодно. Внутри пусто и это один из немногих дней когда это не доставляет мне ни какого дискомфорта.
– Привет ! – Радостный возглас и кто то хлопает меня по плечу
Оборачиваюсь и улыбаюсь знакомому лицу. Веснушчатое, вечно улыбчивое лицо мелкого проныры – принадлежало моему лучшему другу Лехе. Один из немногих людей на моей памяти чья внешность не расходилась с характером. Выглядела как проныра и вел себя тык же.
– Долго ждешь, хмурый ты наш ? – спрашивает он меня садясь рядом и по дружески закидывая руку мне на плечо.
– Долго. Я же не такой медлительный – радостно подхватываю нить разговора ни о чем.
– Я медлительный ? Да за кого ты меня принимаешь ? Это все она ! Пока я ее ждал чуть от скуки не издох под подъездом – сказал он мне указывая за спину.
Я еще раз обернулся. За спиной скромно и тихо стояла девочка в ярко желтом платье. Она …
… Борь пронзает бок. Воздух выбивает из легких и мой голос срывается на мучительный стон. Но ей мало, еще один удар прилетает мне в лицо – каблуком темно синих туфель, чуть ниже глаза...
… Снег в городе обычно не самое красивое проявление погоды. Но сегодня на меня что то нахлынуло, да и первый снег за год. Иду и любуюсь снежком покрывший каменный мир. Прохладно но не настолько что бы скорее бежать домой в тепло. Красиво.
С лева шумит и мчится поток машин главной улицы города. Впереди идет какая то девушка в коричневом пуховике. Смутно знакомый силуэт но из за плохого зрения не могу разобрать знаком ли мне этот человек. Но тут она поскальзываться и …
… – Псина ! Эй! Не отрубайся! Черт, он не просыпается ! Что делать ? Я тебя дура спрашиваю, что делать ? А ну псина вставай же … – какой то знакомый истеричный визг прорывается сквозь вату...
… – А ну сука отдай ! – какой то бомж хрипит на меня и обдавая дикой вонью пытается забрать сумку. Ноги подкашиваются, мысли мертвым льдом мечутся в голове и хочется сбежать. Но никак не получается разжать руки. Слово свело судорогой – Пидр гнойный, я те сказал отпусти …
… – Здравствуйте. Я следователь Макаренко Алексей Викторович. У меня к вам несколько вопросов.
Когда я очнулся первым делом я увидел врача который стоя над мной пытался нащупать пульс. Убедившись в только ему ведомой фигне он молча ушел. Да и ладно, разговаривать я не мог, перед глазами все плыло и дергалось, тело не слушалось, язык в том числе. Пытаясь хоть как то собраться в кучку я сам того не замечая провалился в дрему.
В следующее мое пробуждение я увидел лицо лысого мужика в форме сотрудника полиции с накинутым на плечи белым халатом. Он как клещ вцепился в меня взглядом заставляя меня нервничать и чувствовать себя не в своей тарелке.
– И так. Расскажите что с вами произошло. Мы это задокументируем и составим акт о нападении. Кто вас избивал и как часто?
Молчу. Недолгая пауза в ожидании ответа.
– Можете рассказать. Не бойтесь – и попытался изобразить дружественную улыбку, но у него вышло так себе.
– Меня ни кто не избивал. Я просто упал и ударился.
– И сломал ребро, получил черепно-мозговую с явными следами побоев, причем явно указывающим о долгом и планомерном издевательстве. А как на счет свежих ран на спине словно тебя иголками пытали ?
– Можете позвать врача ?
– Да, конечно – спокойно согласился он даже и не подумав вставать – Сестра !
В палату вбегает худая как швабра молодая медсестра и встревоженно спрашивает:
– Что случилось ? Кому то плохо ?
– Нет, извините Мне бы хотелось поинтересоваться. Насколько серьезны мои … раны ?
– Ой. Не волнуйся. Врач сказал что небольшое сотрясение и пару трещин на ребрах. Полежишь немного у нас и будешь здоровенький – залепетала она ободряюще-успокоительно.
Сотрудник не сводя с меня взгляда скривился словно съел лимон и тихо цыкнул. Видимо просек к чему я клоню. А я не стал его разочаровывать.
– Я шел, подскользнулся и неудачно упал. Ни кто меня не избивал и уж тем более не издевался – голос предательски задрожал и чуть не сорвался или от страха перед ментом который меня пожирал глазами или от страха перед памятью.
Сотрудник ясное дело мне не поверил ни на йоту, да и медсестра не поскупилась вставить свое весомое слово.
– Пациент! – о как завернула то. Словно умудренный опытом врач, хоть и видно даже мне что ей лет не намного больше чем мне и она только-только вышла на работу – У вас серьезные и характерные при избиениях травмы. Вы никак не могли их получить просто упав.
– Спасибо. Можете выйти ? – прозвучавший вопрос Макаренко больше звучал как приказ. И даже не повернулся.
Медсестра изобразив обиженную моську вышла напоследок бросив небрежное «извините».
– Вот видишь даже врач говорит о том то у тебя травмы не от падения. Может ты боишься ? Так не волнуйся, ты только скажи кто и они тебя больше никогда не тронут.
Ага, как же, не тронут они меня. Словят всех и посажают в тюрьмы, зло будет наказано, а добро восторжествует. Словно этому менту есть хоть какое то дело до моего благополучия, есть дело до меня а не моей закорючки на бумаге. Но я отрицал все это из за этого страха перед неминуемой расправой от заложенных мною моих мучителей. Вовсе не из за того.
– Я шел и упал. Если нужно могу написать какое нибудь заявление о том что все так и было.
Его тонкие брови сошлись на переносице. Долгое напряженное молчание.
– Акт составлять не будем ?
– Нет
– Упал, да ?
– Упал
Он резко подскакивает и нависает над мной. С него словно какая то маска слетела, перед мною был уже не сотрудник, а злобный зверь готовый меня разорвать и сожрать.
– Пацан. Хватит мне врать. Я уже был в твоем учебном заведении. Я поспрашивал всех твоих сосунков-одногруппников. Я даже прошелся по всему курсу. Расспросил каждого занюханного таракана. Я знаю все и лишь останавливает лишь то что ты жертва, не даешь показания. Поэтому подпиши этот чертов протокол.
Страх сковал меня с головой до пят, ноги отнялись и все тело била сильная дрожь.
– Что тебя останавливает ? Страх перед коллективом? Так ты всех к ногтю прибьешь. Или ты из этих … Извращенцев которые любят когда над ними издеваются ? А может ты делаешь все из за любви ? Ты подпишешь протокол ? – снова вопрос прозвучавший как утверждение.
А меня уже просто колотило от стара. Я почувствовал неприятную легкость в области паха. Все мои мысли как рой жужжащих пчел кричал тысячью остервенелых голосов: «ДА!». Я прямо чувствовал как мой рот готов открыться в желании побыстрее согласиться, лишь бы этот страшный человек ушел. И только я собрался сказать эти заветные слова, как перед глазами промелькнул скверик, желтое платье, дорога покрытая снегом, девушка в пуховике и бомж. В голове помутилось, помутнело в глазах, а в нос забился невыносимый смрад от которого мне еще больше поплохело. И я блеванул прямо на следователя.
– Сука... – выругался Макаренко и быстро отступил от меня брезгливо морщась
– Врача! – громко крикнул следователь выглянув в коридор
Реакция была немедленной в комнату ворвалась целая делегация медсестер и врач. Меня оперативно уложили на бок и подставили какой то тазик. Хотя смысла в этом не было ибо все что я мог я запачкал и теперь только лежал на боку выворачиваемый рвотой до слез в глазах.
– Посмотрим что ты завтра скажешь … – зловеще пообещал мне Макаренко.
– Ничего он вам завтра не скажет. И послезавтра тоже. У пациента сотрясение и ему нужен постельный режим, сон и абсолютный покой. Ему нельзя нервничать и как либо напрягаться. Поэтому я запрещаю какие либо посещения до того момента не будет здоров полностью – строгий голос раздался в упрек на реплику сотрудника. Видимо мой лечащий врач – Сестра выведите следователя и помогите найти моечную. Вы дайте его карту.
Меня перестало рвать и головокружение и острая головная боль оказались не самой лучше заменой. Я замер боясь пошевелиться в страхе что мой мозг просто взорвется.
– Почечной недостаточности нету. Назначьте ему «пирацетам». Так-с – чьи-то уверенные и сильные руки взяли меня за голову и подняли. В глаза ударил яркий свет резанувший по глазам – Голова болит ? Назначьте ему еще «Кавитон», «Милдранад», «Дикарб» и еще витаминный комплекс. В случае если не сможет заснуть или боли не пройдут вколите седативное. А ты лежи … не двигайся … закрой глаза, скоро все пройдет …
… Я обернулся. За спиной скромно и тихо стояла девочка в ярко желтом платьице. Она поразила меня с лету. Черные густые волосы свободно струились до лопаток. Свободный от прядей лоб, прямой нос над узкими но пухленькими зубками и брови так хорошо подчеркивающие ее холодный взгляд серо-голубых глаз.
– Меня зовут Кристина, а тебя как ? …
… – Кристина … – непроизвольно произношу я
Видимо повреждения было слишком сильным и я схожу с ума. Та девочка из далекого воспоминания стояла возле меня …
… Через день после прихода следователя мне стало намного легче и я наконец то смог встать и подойти к окну. В окне открылся изумительный вид из за которого мне захотелось выбраться на свежий воздух. После очень долгих уговоров и заверений врача что мне уже лучше, чувствую я себя прекрасно и вообще свежий воздух влияет на здоровье и вообще я возле больницы и честное пионерское … в общем не прокатало. Врач послал меня обратно в палату. Но он не знал насколько я настырный и тупоголовый баран поэтому я сбежал что было не сложно, но с зароком в случае если станет плохо прибегу обратно. Хоть я и пионером то не был, но и врагом своему здоровьем тоже.
На заднем дворе больницы была площадка ухоженная газоном, словно зеленое море, а посреди всей этой стихии был островок из желтой земли такой же зеленой лавочки под парусом из невысокого но раскидистого дерева уже расцветший всеми цветами пришедшего лета.
Тишина прерываемая лишь шелестом листьев заставила меня расслабиться, а обстановка напоминала мне о давно минувшем. Я закрыл глаза и представил что я вновь в том скверике, та же атмосфера покоя и ленивой грации неуловимой красоты, создаваемая временим из содействия природы и человека. В ушах прошелестел голос старого друга:
– Обернись …
И я обернулся …
И сразу же покрылся холодной испаренной. Сердце защемило в тисках и заныли сломанные ребра. Возле меня стояла она. Видение приходящее ко мне лишь во снах. Девочка из воспоминаний стояла прислонившись к спинке лавочки и смотрело на дерево.
– Кристина … – непроизвольно произношу я. Предательский рот снова непослушно раскрылся и толкнул уже забытое имя.
Видение резко развернулось и уставилась куда то мне за спину словно не видя меня. Я непроизвольно обернулся чувствуя что за спиной кто то есть. Но когда я посмотрел за спину там ни кого не было и меня посетило чувство если я сейчас развернусь обратно это видение рассеется и я буду жалеть об этом. Но нет. Она все так же стояла там же.
– Здесь кто то есть ? – испуганно и как то застенчиво спросила она.
– Есть – горло свело и я еле прохрипел ответ.
– Ой – воскликнула она
– Ты ведь не иллюзия ? Не очередной плод моей фантазии ?
Наступила тишина. Я в ступоре пытался понять что тут происходит и не сводил взгляда с ее лица. А она просто молчала все так же смотря словно сквозь меня. Ни поза, ни выражение лица не менялось, словно застывшая восковая фигура.
– А если и ведение или плод твоей фантазии, то что ? Ты меня прогонишь ? Или побежишь к врачу что он тебя напичкает лекарством и ты вылечишься – словно пулемет выплеснула на меня свою тираду она только на одном дыхании. И останавливалась что бы взять еще воздуха и не задохнуться, продолжила – какой ты после это мужчина ? Трус — вот ты кто. Встань и взгляни мне в глаза. И скажи кто я?
Я подчинился и встал.
– Кристина … – тихо все еще не веря сказал я.
– И я по твоему иллюзия ?
– Но ты же выросла, ты изменилась … я видел … ты же … меня … – речь путалась и сбивалась. Все вокруг все меньше и меньше стало казаться реальным.
– Ты же сам ответил на свой вопрос. Я существую. Я здесь лишь потому что нужна тебе, а ты мне. Ведь все так просто …
И в правду все так просто …
… Я уходил и постоянно оборачивался смотря не исчезла ли Кристина. Но та все так же сидела на лавочке и куда то смотрела только ей ведомую даль. Когда я вернулся в палату и посмотрел в окно. На лавочке уже ни кого не было …
… С того момента я ежедневно сбегал во дворик и каждый раз встречал Кристину. Мы сидели и болтали. Точнее говорил постоянно я, а она лишь слушала. Вначале я пытался понять откуда она здесь. Спрашивал обо всем пытаясь хоть как то логически сложить не слаживаемое. И единственное объяснение которое я нашел это то что мы в разных мирах. Она меня не видела но слышала, я не знал можем ли мы прикасаться друг к другу и даже не пытался это проверить. И видимо она помнила и знала только то что было тогда и не знала про сейчас. И я начал рассказывать обо всей своей жизни, что в ней происходило. О своей боли, переживаниях, страданиях, травмах, пытках, травле, избиениях и о своем одиночестве … его особенно много было в моих рассказах. Я плакал и смеялся рядом с ней, проблемы становились незначительными и я бы забыл бы о них и не говорил бы но не мог. Этот разговор единственное что сейчас нас связывал. А еще он растапливал тот холод который сковывал изнутри меня и я чувствовал как будто бы цветок я оживаю и цвечу. С каждым новым разговором я больше шутил, зло и неуклюже, но шутил, больше вспоминал о хорошем , хотя больше надуманном и спутанным с фантазиями. Но самое главное я смеялся и заставлял смеяться ее. И раз за разом мне приходилось уходить, раз за разом я оборачивался смотря на то как она сидит одиноко смотря в никуда и каждый раз приходя в палату она исчезала. Стекло не позволяло мне увидеть ее мир …
… А потом пришла Она.
В ожидании новой встречи я лежал и я как преданная собачка тосковал по Кристине и готов был скулить от нетерпения. Но тут открылась дверь и я обомлел от ужаса, внутри все похолодело и я затрясся от страха. А взгляд приковали темно-синие каблуки. При каждром шаге которых раздавался гулкий цокающий звук. Хозяйка обуви прошла и встала возе моей кровати.
«Нет, только не она, – вопило все у меня внутри – за что мне это, что даже здесь нет от нее покоя»
Я сразу же лег навзничь и накрылся одеялом до глаз делая вид что я сплю. Но было поздно.
– Привет – тихонько сказала она, а в ее виде и взгляде не было и намека на насмешку.
Она села на стул на против меня. Я же осторожно выглядывал из-под одеяла. Она как то вымучено и виновато попыталась мне улыбнуться.
– Я принесла там … – она кивнула на пакеты, – передачу … бананов, апельсинов приелся. Ты лежи, лежи тебе нельзя двигаться.
Потом она рассказывала мне что то, сидя рядом и улыбаясь мне, но я ее не слышал. Я лежал и не мигая смотрел на выбеленный потолок, и от чего то вдруг из глаз моих потекли слезы внутри поднималась ярость. И тут меня прорвало. Дамба рухнула. Сердце было не готово к перепадам температур и треснуло.
– Почему ты не можешь оставить меня в покое, а ? – заорал я на нее и она испуганно отшатнулась от меня, а в глаза отразилось недоумение – Сука, и здесь меня нашла, да ? Хочешь что бы я здесь сдох, да ? – в груди резало, давился слезами, сам не зная что на меня нашло, завыл так, завизжал – апельсины она принесла, – я стал рыться в бумажном пакете, роняя из него фрукты на пол – а где страпон ? Или ты забыла ? Ты ж выебать меня хотела, помнишь, сука ? Давай же ! Давай, еби меня, пока я без сил, трахни меня в очко блядь, вот этим бананом.
В руку мне попался большой оранжевый апельсин и я с размаху кинул его ей в лицо, так что ошметки кожуры и семечки полетели в стены.
– Пошла вон, сука !!! Убирайся ! Пошла вон ! Уберите ее от меня ! – орал я, швыряя в нее ярко оранжевыми апельсинами. Она не уворачивалась, а просто стояла, закрыв лицо руками и фрукты с хрустом разбивались о ее голову пачкая ей волосы и кофточку.
В один момент мне показалось, что она заплакала, но скорей всего я это выдумал и она просто вытирала глаза от апельсинового сока. Потом она молча вышла, за порогом она остановилось и не громко но отчетливо что бы я мог услышать сказала :
– Долбоеб … Ты мне всегда нравился.
Я лежал на койке весь опустошенный, какой то выпотрошенный, не было ни чувство ни слез ни эмоций, вообще ничего, даже плакать не хотелось. Было жалко себя … и фрукты.
В этот момент дверь снова открылась и вошел следователь. Самодовольство в его улыбке и взгляде которым он лизнул запачканный пол были не крыты и говорили о том что он знал и ждал моей реакции. Видимо подстроил все.
– Ну что ? Как прошла встреча ? – и еще шире улыбнулся – Вижу что хорошо. Давай подпишем бумажку и я от тебя отстану.
Я лежал и не обращал на него внимания. Сил не было, а желание подавно. Запал иссяк.
– Чего молчишь ? Тебя не учили отвечать старшим ? … Вижу тебе нужно время. Зайду к тебе позже …
В обед пришла медсестра лет сорока или больше, ставить какой то укол и стала спрашивать про девушку которая меня навещала. Мол не моя ли. Что нужно ее беречь ее такую хорошенькую и милую – что меня крайне выбесило и если бы не игла вставленная мне в жопу я бы ответил что я о них всех думаю …
… Я так и не смог пойти к Кристине в тот день. А на следующий пришла мама. Тоже притащила апельсины. И желтое платье — детское. Спрашивала откуда оно у меня. Сказал, что сестры моей подруги которая попросила его придержать его у себя. И даже почти не соврал.
Когда она ушла я сбежал. Понял что больше не могу и хочу увидеть Кристину. Меня тянуло к ней хоть и появился страх который как лоза оплел сердце причиняя практически физическую боль. Собираясь идти во дворик и спускаясь по лестнице у меня закружилась голова и не успел я что либо толком понять как уже лежал и не мог пошевелиться и вздохнуть. Вот так вот валяясь на лестничном пролете и задыхаясь меня нашел мед персонал.
Следующие два дня я лежал страдал от бессильной злобы, раздражающийся на каждый приход врача и одинокий. Мне не позволяли вставать, а на анализы меня катали на коляске медсестры которые очень зорко следили за каждым моим шагом не позволяя мне сбежать. Все мои попытки и мольбы, жестко пресекались, а только я начинал буянить как в таблетках случайным образом оказывалось успокоительное. И я не мог определить какая из них она. Потому что таблеток стали давать изрядно больше чем когда меня положили. Я насчитал аж десять штук и все разных цветов и оттенков …
Все это продолжалось три дня. Когда же я остепенился и решил дождаться подходящего момента я нашел еще одну проблему. Платье. Какая то медсестра или уборщица ни нашла ничего лучшего кроме как взять и повесить платье на открытую дверь. Из за чего дверь была всегда открыта и дежурная сестра постоянно смотрела на меня. Не знаю что это огромное зефироподобное существо нашло на мне но ее не мигающий взгляд не сходил с меня вплоть до отбоя и даже там мне было суждено терпеть этот взгляд какое то время.
Я сходил с ума. Злость, тоска и ненависть к самому себе, смешивались и превращаясь в волну устремлялись через мои глаза на бледное напоминание о прошлом стремясь его подмять под себя, разорвать и испоганить. Но раз за разом словно рифовый бастион оно отражало волну которая бессильно обрушивалась на окружающее мириадам капелек. Я ненавидел все, я резал и изничтожал в своей голове и дежурную сестру и себя, и подушку с потолком, ни кто не обошел моего ножа. Да мой нож рвал все включая мир и его составляющее, он был моим гневом, моей плотью и кровью пульсирующий у меня в руке. Он убивал всех, уничтожая все пороки и гряз окружающую меня. Самым ненавистным стали таблетки от которых мне порой начинало казаться что мир не такой грязный и мой нож пропадал. Когда же мои надзиратели разрешили таки мне ходить и наконец таки расслабились. Их внимание притупилось, что давало мне шанс. Но самым главным стало избавиться от наркотиков которыми меня напаивали ученые этого проклятого места.
Я знал что мне не позволят их не пить, но они меня недооценили. Ведь они не знали о моей особенности хотя видимо догадывались. Я мог бороться с дурман эффектом, нужно было только себя правильно настроить и найти якорь за который можно зацепиться. Фантазии помогали слабо нужен был артефакт. Им стал нож который я умудрился стащить из столовой. Удача была на моей стороне но его приходилось прятать от остальных и бережно но крепко сжимать после приема лекарств полностью концентрируясь на нем. Силы таяли, бой был слишком неравен, но сдаваться нельзя. Скоро, совсем скоро он сможет сбежать. Он уже нашел одежду. Она была уже заготовлена. Скоро …
Наконец то сбежал. Свобода. Да она не полная. Я все еще в этой тюрьме но я уже бегу к выходу. Переодетый и при оружии. Правда раздражал наркотическое опьянение от дурмана, что дали местные врачи. Но ничего – артефакт на то и артефакт что бы побеждать науку. Полный самодовольства за себя мысли перескочили на сверток желтой ткани что он нес с собой – проклятый предмет. Враги специально повесили его что бы лишить его воли и опоры. И он был настолько силен и даже специальным образом настроен на него что пробивал все щиты и никакие ухищрения не позволяли сбежать от его воздействия у себя в черепушке. Но ничего, в другой обстановке он найдет способ как избавиться от него, он обязательно найдет ритуал как его уничтожить, ибо физическое воздействие не возымело на него эффекта. Враги все продумали и сделали так что бы я его не смог уничтожить сам. Глупцы.
Я вывалился на задний двор. И застыл. Это было странно. Защита дала трещину. Истинный мир во круг – грязная покрытая какой то дрянью земля, затхлый воздух и потрескавшиеся темные стены, и по среди всего этого сиял разноцветный пузырь окружавший лавочку и дерево. Иллюзия наведенная врагами что бы его заманить и запутать. Он это понимал. Но его манило туда. Наркотики давали о себе знать и он пошел к девушке, что сидела на зеленой лавочке по неестественным иллюзорным синим небом.
– Ты здесь ? – голос девушки проникает в его мозг оплетая сознание и не позволяя думать
– Здесь – рот сам открывается и сам произносит слова странного заклинания
– Я думала я больше тебе не нужна, поэтому ты больше и не приходил.
И тут я прозрел. Все окончательно встало на места.
– Я не мог. Но я понял. Да, я понял. Пора заканчивать. Пора убить надежду, пора перестать обманываться и молчать. Забери, это ведь твое – протягиваю ей проклятую вещь/протягиваю ей платье которое оставила она у меня когда то давно. Я тряхнул головой двойным нестройным эхом раздававшиеся мысли сильно подкосили его но он старался не терять сознания цепляясь за реальность и иллюзию как клещ – Сам не знаю зачем я его забрал. Но вот сейчас понимаю. Ради этого момента. – но тут сознание помутилось и рот снова зажил своей жизнью – Кристина … Влад … Он … – речь все сильнее путалась, комок в горле все увеличивался и из глаз потекли слезы.
– Оно ведь желтое ? – дрожащий голос
– Да
– Последние, что я видела в своей жизни это было желтое платье … еще до того как ослепла … – голос дрожал, а она нежно но очень крепко обняла дрожащими руками сверток – Подожди. Только не уходи.
И она неуверенно побрела в сторону дверь тюрьмы/больницы, одной рукой держа сверток, а второй нащупывая палкой которую только заметил.
А я не двигался снова голова зазвенела и завибрировала как хрусталь от удара из сдвоенных мыслей. Один голос кричал что нужно разорвать иллюзии но он был тих, а второй недоумевал как она может быть слепой. Они резонировали и смешивались. То один остервенело кричал о слепоте и наоборот. Они поглотили меня как шквал корабль в океане и я не заметил как застыл истуканом. Пока она не вернулась.
Все стихло когда она вернулась одетая в желтое платье. И со слезами взмолилась дереву , что стояло в лучах ослепительно кровавого солнца.
– Прошу убей меня
И я прозрел …
… Это было странно я смотрел на мир двумя разными парами глаз, я оценивал все вокруг двумя разными мерками но я был един. Враги/люди не останавливали меня. Некоторые косились на меня но не говорили ни чего и тем более не пытались меня остановить. А я шел к намеченной цели. Мне нужно передать Ей …
Стены родной шарашки/пыточной встретили меня настороженными взглядами и осторожным шепотом по углам. Я не знал куда мне идти. Слишком долго меня тут не было и я не знал где Ее искать. Но тут из ближайшей аудитории вышел знакомый преподаватель который сразу же заметил меня и сразу же взял меня в оборот диалога/пытки
– Как уже выписали ? Не уж то … А мы вот не думали … Как здоровье ? … А мы тут в самый разгар сессии ? Ну что сможешь пройти. Мы сейчас все быстро организуем как раз твои одногруппники сдают, охламоны проклятущие. Ты как в своих силах уверен ? Ну да ты же один из лучших студентов … что и следовало ожидать … Ладно иди в актовый зал там сейчас ваши сдают, а я на ковер отчитаться и сразу же оформлю задним числом сдачу всех лабораторных тебе и допуск к сессии. Ну бывай …
Мы вихрем пронеслись по всему колледжу и я сам не заметил как уже стоял возле больших старых дверей в актовый зал. Зайдя внутрь я огляделся. Достаточно большое помещение заставленное четырьмя рядами парт, огромные люстры на потолке покрытый пластиковыми плитками с различным барельефом. Возле сцены стоял стол за которым сидел незаметный тощий преподаватель возле которого крутилась толпа студентов по очереди хватая билеты, громко выговаривая тему и бредущих к своим местам. Было только самое начало.
Как только я зашел меня сразу же заметили и вся толпа дружно повернулась ко мне и замерла. На меня смотрели сорок настороженных пар глаз. Страх, призрение,брезгливость вот что видели в них мои две пары глаз. Лишь одно лицо было осунувшимся и каким то безучастным. Ее лицо. Она даже не удостоила меня большим чем безразличие только сосредоточенность на билете который она только что пользуясь замешательством толпы вытащила и огласила, чем вывела всех из ступора и поплелась на свое место. Я никогда не видел ее такой сосредоточенной и хмурой.
Преподаватель разрешил мне сдавать сессию смысла сдавать которую я не понимал. Написав ответы на все вопросы и отсидев положенное время я пошел сдавать работу и так удачно сложилось, что вместе с ней. Положив лист я развернулся к ней и уставился в Ее глаза. Я так давно не смотрел в Ее лицо что забыл как оно выглядит. А оно было красивым и таким каким я его помнил … Оно … Голова зазвенела, а второй взял все в свои руки они должны покончить с этим и сентиментальность первого мешала.
– Она была счастлива – произнес я вызывая недоумение на Ее лице и пользуясь моментом делаю шаг вперед и впиваюсь в ее губы. Мгновение ошеломления проходит и она отпихивает меня, я падаю и смотрю как она остервенело оттирает губы от крови и не может понять что происходит.
Даже не представляю что было бы дальше если бы в этот момент дверь в зал не распахнулась от сильного удара и в нее влетели какие то люди. Кто то сильный схватил меня за шкирку и повалил на пол, как говориться фэйсом в тэйбл. Скосив один глаз я смотрел на входящего следователя Макаренко Алексей Викторовича, который улыбаясь и смотря прямо в мой единственный открытый глаз четко проговорил:
– Дикий Александр Александрович, вы задерживаетесь по обвинению в убийстве Дручевской Елизоветы Павловной. Вы имеете право хранить молчание. Увести !
Когда меня подняли два омоновца предварительно нацепив наручники я оглянулся. И увидел неверящие и ничего (опять!) не понимающие глаза Дручевской Кристины — истинной Кристины. Я улыбнулся.