- Эти бои так выматывают... Когда уже всё это закончится, - Цунаде молчит, стоя к нему спиной и перебирая что-то в рюкзаке. Тихо горит свеча, скудно освещая номер в какой-то невзрачной гостинице, не способствуя оптимистическим настроениям.
- Знаешь, Цунаде, я тут подумал, - продолжил чунин, не желая находиться в тишине - я ведь спас тебя...
- Хочешь вновь пригласить меня на свидание? - усмехнулась внучка Первого, но ответа не получила.
Удивлённо обернувшись, Сенджу поняла, почему о н молчит. Уснул. Прямо в одежде, сидя в не очень-то удобной позе на стуле, прислонившись к стене. На губах куноичи появилась слабая улыбка. Оно и к лучшему. Пока он спит, он может хоть немного вырваться из этой пропахшей кровью и болью действительности. Пока он спит, он может не думать о том, что скоро снова в бой... Не думать о том, что скоро предстоит вновь убивать...
Подойдя к нему поближе, она не удержалась от того, чтобы рассмотреть его получше. На умиротворённом лице то расплывалась довольная улыбка, заставляя гадать, что ему снится, то неожиданно он начинал хмуриться, отчего Сенджу понимала, что война и тут даёт о себе знать. Но есть отличное средство, о котором знает только она, которое может подарить ему счастливую улыбку на всё время сна.
Сев к нему на колени, она какое-то время вглядывается в его лицо, невольно любуясь, а потом наклоняется и целует. Легко, чтобы не разбудить. Губы практически едва касаются щеки, а потом его обветренных губ, на которых тут же расползается блаженная улыбка. Он уже не хмурится. Это счастливый сон, в котором есть она...