Добрых людей больше чем злых. Мне очень хочется в это верить.
Однако раздутое от гнева лицо Эмиль убеждает меня в обратном.
- Какого черта этот оборванец пялился на мою витрину?!
- Он просто смотрел на котят... - я пыталась объяснить ситуацию, но начальница меня прервала:
- Когда у него появятся деньги - пусть глазеет сколько ему влезет, а пока же я запрещаю всякому сброду подходить к моим "ангоркам"!
Эмиль нервно потерла кончик своего длинного ногтя, выкрашенного в черный цвет, затем резко развернулась на каблуках и с громким цоканьем покинула маленькое помещение.
Начинался новый рабочий день.
Белые ангорские малыши появились в зоомагазине вчерашним вечером, через полчаса после закрытия. Одна из подруг Эмиль завезла их к нам по дороге в ночной клуб. Со словами:
- Ну наконец-то, я избавлюсь от этих! - она шмякнула на землю коробку с котятами и укатила восвояси.
"Этих" оказалось шестеро. Перепуганные зверята истошно пищали, стараясь поплотнее зарыться друг в друга.
Я бережно перенесла котят в круглую плетеную корзину, обернутую розовым байковым одеяльцем. Белоснежным юным хищникам новая "спальня" пришлась по вкусу, они тут же исполосовали ткань своими коготками. Маленьких "ангорок" я примостила на широком подоконнике - зимние ночи хотя и были достаточно морозными, но павильонные окна были обиты толстым войлоком, так что за здоровье котят я не опасалась.
Утром я позвонила начальнице и сообщила о новоприбывших "постояльцах", в ответ получив приказ не открывать магазин до ее прихода. До прибытия Эмиль оставалось более часа, так что я успела покормить ангорских котят, вытереть пыль, осевшую за ночь на птичьих клетках и поправить рекламу кормов для домашних питомцев на витрине. Когда я подклеивала уголки красно-белой вывески "Догги-Дог" - поздравьте вашу собаку с Новым Годом!", дверь магазина резко распахнулась, пропуская под своим напором высокую Эмиль и колокольчик, обычно встречающий посетителей нежным "динь-дилинь", издал длинную очередь острых звуков - "дррррррын".
- Где мои детки? - обратилась она ко всему магазину в целом. У моей начальницы имелась привычка говорить не с людьми, а с помещениями.
Я слезла с левой половины подоконника и указала рукой на правую:
- Вот. Привезли вчера, около половины двенадцатого.
- Какие хорошенькие! - взревела Эмиль, грузными шагами пересекая комнату. Внезапно, приторно-кремовое выражение ее лица сменилось крайним негодованием - пульсирующий взгляд злых глаз столкнулся с растерянно-испуганным взором юного паренька, одетого в залатанные серые треники и коричневую кепку. Юнец, очевидно, наблюдал за "ангорками", но на беду увидел Эмиль.
Начальница повернула ко мне свою сердитую физиономию и, тыкнув наманикюренным ногтем в стекло, проорала:
- Что это еще такое?!?
Мгновение, и бедняга в кепке исчез.
Я внимательно посмотрела на котят, вдруг вспомнив, что начальница не оставила вывеску с рекламой "ангорок". Мне не хотелось вновь выслушивать ругательства в свой адрес, так что я не стала звонить и беспокоить Эмиль. Вместо этого, я отыскала на складе большую картонку, и синей пастой начеркала следующее объявление: "Ангорские Котята очень ждут добрых хозяев!". Прикрепив вывеску к витринному стеклу, прямо над корзиной с малышами, я подошла к входной двери и повесила табличку "ОТКРЫТО".
Первым появился Александр Иванович. Этот человек был частым гостем в зоомагазине, раз в два дня стабильно покупающий корм для своей канарейки. Пожилой мужчина привычным шагом метнулся к прилавку с пищей для птиц.
- С наступающим, Ирочка, - он приветливо улыбнулся.
- И вас с наступающим... - выдержав паузу в несколько секунд, я робко спросила, - нам тут котят ангорских привезли...у вас руки добрые, может, возьмете?
- Вы же не торговали зверьми! - удивился покупатель. - В честь чего такие обновления?
- Кошка подруги моей начальницы окатилась. Вот и пристроили к нам, - я махнула рукой в сторону корзины с малышами.
Александр Иванович подслеповато прищурился. Тяжело вздохнув, он вновь обернулся ко мне и сказал:
- Знаете, Ирина, мне взвесьте, пожалуйста, полкило "Канаров".
Я послушно извлекла из-под прилавка пакет с зерновой смесью, поставила на весы.
- Вы бы не могли у знакомых поспрашивать? - я предприняла новую попытку по обустройству дома для ангорок.
- Поспрашивать что?
- Ну, о котятах...может, кто-то котенка хочет?
Отсчитав двести пятьдесят рублей, Александр Иванович, вздыхая, забрал корм и молча покинул магазин.
Я была несколько раздосадована таким поведением знакомого покупателя. Впрочем, я не могла насильно каждому навязывать котят. Да и не хотелось мне этого делать - маленькие пищащие комочки заставляли появляться улыбку на моем лице. Забавно было наблюдать за их играми, за тем, как они смешно лакают молоко из блюдца, толкаясь пушистыми боками.
На котят, со стороны улицы, смотрело много народу, но никто из них не заходил в магазин. Наконец, дверной колокольчик издал тихое "динь-дилинь", и в помещение вошла молодая девушка, моя ровесница.
- Здравствуйте, - я поздоровалась, вставая за прилавок, - вам чем-то помочь?
Девушка растеряно улыбнулась.
- Здравствуйте...Я увидела вывеску у вас...вы котят продаете?
- Да. Вот они, - я указала на ангорских малышей.
Новоявленная посетительница подошла к маленьким шустрикам, нежно улыбаясь каждому из них.
- Была бы моя воля - всех бы взяла! - заявила она, поглаживая малышей по белоснежной шерстке.
- Даже если одного возьмете - уже доброе дело сделаете, - я улыбнулась ей в ответ.
Некоторое время она присматривалась к ангоркам, после чего, торжествующе воскликнула:
- Вот он, мой Елисей!
С этими словами она взяла на руки крохотного котенка и прижала его к груди.
Я заметила, как искрятся счастьем ее голубые глаза, но вот ангорский малыш в ее объятиях умолк и слегка подрагивал крошечным хвостиком.
- Он, конечно же, напуган... - смутилась девушка. - Сколько это чудо стоит?
Я назвала цену. Где-то, в районе сердца, меня что-то больно кольнуло. Оставшиеся пять ангорок протяжно мяукали, а их мохнатый братец упорно молчал.
"Должно быть, действительно напуган, - подумала я, - новая "мама" несколько отличается от прежней...".
Рассчитываясь с покупательницей, краем глаза я углядела какое-то движение перед витриной. Тот самый мальчуган в поношенной кепке усиленно пытался привлечь мое внимание, размахивая руками.
Заметив мой удивленный взгляд, девушка резко обернулась в сторону панорамных окон, опоздав всего лишь на пол секунды - парень исчез.
- Что-то случилось? - вкрадчиво спросила она, кутая белоснежного малыша в шерстяной ласкут.
- Нет, я просто задумалась, - слишком быстро ответила я, смягчив ровную интонацию улыбкой, - скоро ведь Новый Год, подарки нужно всем купить.
- О, подарки - это всегда такая морока! Каждый год сидеть и гадать, что бы подарить - ох, я прямо терпеть не могу это...
Посетительница продолжала говорить, а мой взгляд снова был прикован к витрине. Парнишка жестами зазывал меня выйти к нему.
- Ой, к нам, кажется, новый товар привезли, - извиняющимся тоном проговорила я, - постойте несколько минуток, я сейчас проверю и вернусь.
Не останавливаясь подробно на том, что конкретно я собираюсь проверять, я выскочила на улицу. Морозный ветер вмиг облепил мое лицо.
- Чего тебе? - я схватила мальчишку за рукав, отводя от витринного стекла, чтобы девушка, оставшаяся в магазине не смогла нас увидеть.
- Не продавайте ей котенка! - простонал парнишка. - Пожалуйста, не продавайте!
- Это еще почему? - выпалила я, опешив от неожиданного высказывания оборванца.
- Она его потом на улицу выкинет, - желчно проговорил подросток, - он ей надоест быстро, он для нее как игрушка! Не продавайте, пожалуйста!
- Ты-то откуда все это знаешь?
- Я знаю!
- Ты что, ясновидящий? - спросила я его, усмехнувшись. Всплывшая картина о странном молчании котенка тотчас же попыталась оказаться забытой.
- Пожа-а-а-алуйста, ну я вас умоляю, не отдавайте ей котенка, - в глазах мальчика замерзшей дымкой стояли слезы, - она...
- Послушай, ребенок, - оборвала я его, - я понятия не имею, что ты там себе навыдумывал, но я не могу отобрать у нее котенка. Тем более, она кажется мне милой девушкой, способной заботиться о том, кого она приручила.
Развернувшись, я практически вприпрыжку помчалась к магазину. У меня было стойкое ощущение того, что убегаю от чего-то или кого-то, хотя я пыталась списать все это на окоченевшие конечности.
- Все нормально? - улыбнулась девушка, едва я ступила на протоптанный коврик.
- Д-да, конечно, - выдохнула я.
Она ласково поглаживала Елисея, а тот смиренно молчал и глядел на нее огромными глазками-бусинами небесно-голубого цвета.
- Спасибо вам, - ее лучистая улыбка казалась мне самой искренней на всем белом свете, - и с наступающим!
- И вас также! И Елисея, - я потрепала снежно-белую макушку. Котенок вздрогнул, но тотчас же успокоился.
Добрые, но человеческие руки, навсегда унесли Елисея прочь от его маленьких братьев и сестер. До этого момента, мне еще ни разу не доводилось продавать животных. Мне было безумно жаль расколовшуюся, пусть и кошачью, семью, хотя я отчетливо понимала, что миллионы людей занимаются продажей животных. И, все же, где-то глубоко внутри меня, крохотная часть моей души была против моего решения продать котенка той девушке. Равно, как и потрепанный мальчуган, я чувствовала нечто чужое, отстраненное в ней.
Рабочий день продолжался, я продавала корма и игрушки для питомцев, но все мои мысли были о Елисее. А что, если мальчик, по загадочной и роковой случайности, оказался прав? Кто знает, что за черти водятся в ее тихом омуте? Теперь она казалась мне чересчур искренней, словно чай с сахаром и кремовым тортом.
Представив, как крохотный пушистый комок, истошно мяукая, мерзнет в сером снегу, я чуть было не сорвалась с места, готовясь спасти малыша. К счастью, я вовремя поймала себя на том, что это всего лишь моя фантазия, накрученная частыми размышлениями.
Мой взгляд то и дело обращался к витрине, но мальчик больше не появлялся.
Пятеро ангорских котят, почувствовав приближающие сумерки, завертелись по корзине, укладываясь спать. По моим щекам сбежало несколько слезинок, когда я увидела, что малыши легли странным для них образом - ломаным полукругом, в котором явно ожидался еще один член семьи. Они ждали его.
- Вот говорят, что кошки чувствуют все, - вздохнула я, присев около корзины, - а вы все ждете его. Но он уже спит в другой постельке...
Чтобы немного прийти в себя, я накинула стеганый пуховик и вышла на усыпанное декабрьским снегом крылечко. Из-за стоявшего в горле кома, даже морозный воздух не давал мне свободно дышать, а белесые звезды казались расплывчатыми из-за то и дело набегающих слез.
Внезапно, в ворохе городских гулов, я различила едва слышимые всхлипывания. Опустив голову, я увидела сгорбленную фигурку, прижавшуюся к обледеневшим ступеням. Очерченная густой тенью, на голове у фигурки красовалась кепка.
- Заморозишь себе все! - всплеснув руками, я буквально слетела с крылечных ступенек, и постаралась поднять мальчика с холодной земли.
- Вы котенка ей отдали! - обиженно вскричал мальчуган, отстраняясь от меня. - А она его выкинет! Он ей не нужен!
- Да откуда, ну скажи мне, почему ты так решил? - закричала я. - Она лично тебе об этом сообщила?!
- У нее глаза злые!
- А у тебя - добрые? - огрызнулась я.
Догадавшись, что сейчас он исчезнет насовсем, я ухватила его за лацкан куртки, которая была на несколько размеров больше, чем он сам.
Он пристально смотрел на меня. Его глаза были бархатно-серыми, их взгляд, казалось, затрагивал самые отдаленные струны души, даже те, на которых ты сам боишься играть.
Вздохнув, он обнял меня, прижавшись своей теплой головой к моему животу. Мои слезы капали на его кепку.
Я не знала, о чем думал ребенок, но верила, что наши с ним мысли мало чем отличаются друг от друга. В предновогодней дымке затерялись силуэты большого города, раскрасив ночь снежными лилиями.
Добрых людей больше, чем злых. Мне очень хочется в это верить...