Arcobaleno : другие произведения.

Михаль Отсо

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда привычное и родное вдруг становится самым дорогим на свете, главное - честно взглянуть в глаза правде и сделать всё, чтобы не упустить своё счастье! А уж через что для этого придётся пройти - тут уж каждому своё на роду написано. Не всегда в простоте скрывается скука, а искренняя любовь требует горя и жертв. Иногда, всё совсем не так, как кажется.

    Рассказ о второстепенных героях по мотивам книги "Путеводная нить".
    Рассказ дописан!
  
   Михаль Отсо.
  
   Ласковые лучи утреннего солнышка весело скользили по спине, пока ещё только приятно грея, а не припекая полуденным зноем. Плясали в кронах вековых деревьев, расцвечивая окружающий лес и, идущую через него, дорогу вкраплением золотистых солнечных зайчиков, падающих сквозь ажурную вязь молодой листвы.
   Воздух был свеж и прохладен, птичьи трели оглушали своим многозвучием, и сердцу в груди было как-то легко и радостно. Я возвращался домой. В родной посёлок Листовицы, где прошло моё детство и до сих пор жили мои бабушка с дедушкой вместе многочисленной роднёй.
   Клан Шатунов был весьма многочисленен, но не селился в одном месте, подобно другим семьям оборотней, полностью оправдывая своё родовое название. И всё-то нас тянуло куда-то. То дальние края посмотреть, то поучиться чему-то новому. Может оттого-то и рождались в нём часто одарённые: те, кто при должном обучении вполне могли стать магами. Пусть не самыми сильными, но вполне себе умелыми. Правда, большей частью, боевого направления. Хотя встречалось всякое: и лекари, и искусники сферы иллюзий и даже парочка менталистов как-то была. Большая редкость среди оборотней. В принципе.
   На каникулы, я всегда старался приехать сюда, хоть ненадолго. Проведать родных, отдохнуть от учёбы, да и просто хорошо провести время. В охоте ли с мужчинами или просто валяясь на берегу небольшой, протекающей рядом речушки, в обществе местной детворы - не важно. Мне всё едино нравилось.
   Вот, и в этот раз, вернувшись из экспедиции, в которой мне посчастливилось поучаствовать, я за зиму завершил все дела в Академии, сдал куратору черновик уже почти готового диплома и с лёгким сердцем рванул сюда. На Родину.
   Родители меня поняли и не настаивали, чтобы я проводил все каникулы с ними в городе. Впрочем, у меня ещё будет время с ними пообщаться, ведь следующий семестр - уже дипломный. Свободного времени из-за отсутствия лекций будет побольше, хотя и тренировок заметно прибавится. Но это обычное дело, перед отправкой на практику.
   Интересно, а куда в этом году прикрепят меня? Ведь, от этой практики зависит многое. Дальнейшая карьера, к примеру. Да, во многом, и дальнейшая жизнь тоже. Могут услать в дальний, богами забытый, гарнизон, нежить по лесам гонять. А могут и в столичное ведомство какое пристроить на хорошую и интересную работу. Хотелось бы всё же последнее. Ну, да, как говорится: "Поживём - увидим, доживём - узнаем, переживём - учтём!"
   Сам своим мыслям усмехнулся и поправил сумку на плече. Как вдруг неясный шорох привлёк моё внимание и заставил остановиться, внимательно оглядываясь по сторонам. А спустя мгновение оглушил радостный крик.
   - Михаль, ты вернулся!
   Только реакция мага-боевика позволила извернуться и успеть подхватить падающее сверху девичье тело на руки, иначе бы точно с того дуба мне на голову сверзилась бы.
   - Ух, ты! Поймал! Молодчина, - а у самой глаза хитрющие, будто думала, что могу в сторону отойти и дать ей на тропку упасть с высокой ветки. Той самой, с которой она на меня и спрыгнула.
   - Ты что здесь делаешь, непоседа? - улыбнулся широко, искренне радуясь нежданной встрече.
   А она лишь улыбкой ответной сверкнула, да руки мне на шею забросила, озорно болтая в воздухе ногами.
   - Тебя жду! Бабушка твоя сказала, что сегодня приехать обещался. Вот и караулю, чтобы всё самое интересное первой узнать! Теперь не отвертишься, Михаль. Дорога до дому ещё долгая, успеешь мне всё-все рассказать, что в мире творится волшебного, да любопытственного.
   - Эх, Маришка, а если бы я только к вечеру пришёл? - укоризненно покачал головой такой безответственности, безуспешно пытаясь принять строгий вид.
   Глядя на это лучащееся задором личико, хотелось от души улыбаться,а не сердито хурить брови. Чем негодница постоянно ловко пользовалась, каждый раз уходя от наказания за свои проделки и шалости.
   Вот и в этот раз, она лишь легкомысленно пожала плечами и похлопала себя по плечу, на котором виднелась лямка от небольшой сумки-сухарки.
   - А у меня припас с собой был. Всё равно дождалась бы, вот так!
   - Озорница ты, Маришка, как есть озорница! Мало тебя отец воспитывает. Ну, как можно так далеко одной уходить и в лесу куковать на ветке, в ожидании неизвестно чего?
   - Не чего, а кого. - она смешно сморщила свой аккуратный носик с россыпью золотистых веснушек, как всегда делала, когда я пытался её воспитывать, и ткнула мне маленьким пальчиком в грудь: - Тебя. И не ворчи уже. Пошли лучше к дому, а по пути меня потешишь рассказами.
   Вот, всегда она так умела. Любое недовольство легко погасить и в свою сторону обернуть дело. И всё-то оно ненавязчиво как-то и ни для кого не обидно. Просто характер такой: лёгкий, светлый, открытый, да ласковый. На такого человека обижаться - сердиться - всё равно на что ветерок кулаками махать. Глупо и бесполезно. Всё одно ничего не получится. А упорствовать будешь, так найдутся те, кто и угомониться заставить сможет.
   Знал я Маришку с самого её малолетства, когда моя семья ещё жила в Листовицах, а я впервые познакомился с забавной золотистой, как солнышко, малышкой, стоило ей появиться у нас.
   Отец её из наших, Шатунов, отучился и магом стал. Да только вернулся он на Родину не один, а с молодой женой и дочерью. Из простых людей, не оборотней.
   Маришка, будучи полукровкой, дар к смене ипостаси не унаследовала, о чём по малолетству страшно переживала. Лишь только долголетие и отменное здоровье ей от отца досталось. А от матери - лёгкий нрав, жизнелюбие и голос громкий.
   Это позже он ещё и красивым стал, когда петь научилась. А вот, когда я её впервые на пригорке в лесу заприметил, понял только, что громкий у неё голос. Очень. И реветь умеет самозабвенно так, что, прямо, никакой возможности нет мимо пройти, от беды детской отмахнувшись.
   Так и познакомились. Мне тогда уже двенадцатый год пошёл - совсем взрослый, стало быть. А ей только-только пять исполнилось. Вот и рассказало это чудо зарёванное мне доверчиво о горе своём: что никогда-никогда не сможет она мишкой перекинуться и в лесу мёд, да малину есть сколько захочется. И всю зиму проспать не дадут, постоянно будут работой загружать по дому, да по хозяйству.
   Я, хоть и удивился от такого, а всё же смеяться над бедой детской не стал. Просто объяснил, что оборотни - это не зверьё лесное и так себя вести не будут заведомо. Так что и горевать ей тут не о чем. Зато, глядишь, подрастёт, а там может и дар папашкин магический открыться может. Такое тоже было не редкостью. Предугадать невозможно, оставалось лишь ждать.
   С тех пор обзавёлся я хвостиком любопытным, да на озорство завсегда готовым. Сотни вопросов обо всём на свете меня не раздражали. Наоборот, даже интересно было находить ответы. Или сказки о чём-то придумывать.
   Весёлая она была, да добрая. Для такого ребёнка и расстараться не жалко, чтобы потешить, да поучить чему полезному.
   Она же была первой, кто предложил дружбу молчаливой угрюмой девчонке, появившейся однажды в нашем посёлке. Хельга - так звали новенькую, дичилась людей после случившейся на их хуторе трагедии и разговаривала исключительно со своим дядей - Дергом, да и то изредка. Постепенно, поддержка. ненавязчивая забота, да и просто лёгкий, лучистый характер Маришки сделали своё дело, заставив Хельгу оттаять, раскрыться навстречу и постепенно научится чуть больше доверять окружающим. Неугомонная девчонка даже меня в это втянула, уговорив почаще брать их с собой на рыбалку, или в лес за ягодами.
   А ещё обязала дарить Хельге красивые букеты из луговых цветов, вроде как для поднятия ежедневного настроения. Последнее я делать до последнего не хотел, но и тут она меня уговорила, отказавшись, ради этой просьбы от давно обещанного ей похода на зимнюю охоту.
   Я только вздохнул с облечением, потому, как не знал уже, что и придумать, чтобы Маришку от этой безумной идеи отговорить. Видимое ли дело, чтобы девчонка - подросток, с мужиками зимой на добычу козлиного мяса ходила? А, ведь обещался. По дурости, не иначе. Или как это ещё называется: по доброте душевной. И тут, она сама такой обмен предлагает!
   Так, что я выдохнул успокоено, и начал старательно отрабатывать свою часть договора. Как оказалось, радовался зря.
   Из-за этой её придумки с цветами и совместными походами, стали нас с Хельгой в посёлке кликать женихом и невестой. В шутку, конечно же! Какое может быть жениховство с восьмилетней девчонкой? А поди ж ты, привязалось надолго.
   И Маришка кричала громче всех, задорно тряся своими смешным косичками и сверкая щербатой улыбкой. Совершенно несносный ребёнок! Так и хотелось нарвать веник уже для неё - крапивный - и хорошенько отходить им проказницу по мягкому месту.
   Как бы там ни было, а с Хельгой мы подружились. И, даже когда, дядя отправил её в закрытую школу для девочек, не забывали переписываться и зазывать её к себе на каникулы. Иногда она даже к нам приезжала. Но не одна.
   Дерг неизменно был рядом, будто охраняя племянницу от неведомой нам опасности. Видимо, тоже так и не смог оправиться от давнего несчастья. Как мне позже рассказали, в том давнем нападении разбойников на их хутор, погибла его жена. Да и вообще весь немногочисленный клан Бурых практически под корень вырезали. Вот, только они двое случайно и выжили, бедолаги.
   И, как-то так получилось, что Хельга мне скорее подругой стала, вроде сестрёнки маленькой. Даже когда подросла, а я к тому времени вместе с семьёй в Тирем перебрался и в тамошнюю Боевую Академию поступил. А всё одно, на каникулах, встречались иногда в посёлке, я к родне погостить приезжал, а она к подруге.
   А парочка из интереса проделанных поцелуев, лишь окончательно утвердили нас с Хельгой в мысли, что романтике между нами не быть. Только и смогли, что друг друга в щёчку чмокнуть. Остальное казалось кощунственным. Стало быть, сестра у меня названная так и появилась. Хотя, нет-нет, и всё же кликали нас по старой памяти женихом и невестой. И не смущало это. Скорее общей шуткой-самосмейкой стало.
   К слову сказать, Маришка после того случая, неделю на меня фыркала, как кошка сердитая, да улыбалась противненько, спрашивая, позовут ли на свадьбу её? И, если да, то дружком или подружкой?
   И как только, егоза, узнала? Не иначе, Хельга не удержалась и поделилась с подругой результатами глупого эксперимента.
   А потом и вовсе беспредел пошёл! Пристала, несносная: целуй и меня тогда, и всё тут! Тоже, мол, на братско - сестринские чувства проверяться будем. Этого моя душа уже не стерпела и я сам от неё бегать, да фыркать начал: вот ужо, целоваться со всякими. Может, мне ещё пол села девок перецеловать для статистики? Насилу отбился в те каникулы. А после забылось как-то и не вспоминалось более.
   И, вот теперь, она лежала у меня на руках, весело болтая ногами и солнечно улыбаясь, а я стоял дурак дураком и всё не мог понять: и когда она успела вырасти? Да ещё и так похорошеть.
   Где эти вечные встрёпанные косички, расцарапанные коленки и чумазое личико? Откуда вместо всего этого взялись: толстая, длинная коса золотистого цвета с рыжими искрами, огромные васильковые глаза и мягкая округлость женственной фигуры? Последнее особенно чётко ощутилось, когда она заёрзала у меня на руках, пытаясь спрыгнуть на землю, и что-то мне говоря.
   - Михаль, ау! Ты здесь? Отпусти меня уже, косолапый! Побежали, скорее, домой. Хельга тоже только вчера приехала, правда ненадолго. Всего на пару дней. У неё там случилось что-то, вся как в воду опущенная ходит.
   И не дождавшись от меня реакции, положила мне руки на щеки и посмотрела прямо в упор.
   - Я тебе говорю, медвежья башка! Тебя, что там, в твоей Академии, слишком часто по голове мечом били? Ты какой-то странный совсем стал. От-пус-ти ме-ня, Ми-халь! - по слогам произнесла она, чётко проговаривая каждую букву и дрыгнула для верности ногой. - Ну, же!
   Красивая ножка, кстати. Когда падала на меня, сарафан задрался немного, открывая её почти до середины икры.
   Но губы лучше: мягкие, полные, сочные, как созревшая на солнышке лесная земляника. И, должно быть, такие же вкусные. Сам не соображая, что делаю, вдруг поддался порыву: качнулся вперёд, прижимаясь к её полуоткрытому рту губами и срывая умопомрачительно сладкий поцелуй.
   Девушка в моих руках замерла на мгновение, а затем отпрянула, юркой змейкой выскользнула из моих рук, да ещё сердито ногой об землю притопнула.
   - Дурак! - и будто бы даже слёзы мне в её голосе почудились. А рассмотреть точно не успел, потому как развернулась она резво и в подлесок нырнула, скрываясь с глаз моих.
   А я стоял и впервые в жизни не знал, что делать. То ли следом бежать - извиняться? Хотя не за что вроде, это не ошибка была. То ли дальше идти и в деревне уже с глазу на глаз побеседовать. О чём? А, как боги на душу положат. Сам не знаю. Просто захотелось вдруг поговорить с нею и всё. Узнать: как жила тут? Что делала? Не появились ли ещё женихи?
   А, вот, на последней мысли чуть было с шагу не сбился, но лишь кулаки крепче сжал. Ладно, дойду до Листовиц, разберёмся, что там, да как. И чего у Хельги случиться успело, и чем посёлок гудит, да дышит, и кто сейчас самая красивая невеста на селе. Хотя в ответе на последний вопрос я уже, как-то и сомнений не испытывал.
   Вот, ведь, девчонка взбалмошная, егоза непоседливая, опять меня из колеи выбила. Хотя, какая уж там егоза - девушка уже. Красавица. Невеста.
  
   Когда к полудню добрался до посёлка и зашёл поздороваться с Маришкиными родителями, наши дома стояли почти рядом, оказалось, что она ещё не вернулась домой. Меня этот факт не обеспокоил. Как бы я ни ворчал, а всё же не признать не мог, что окрестные леса эта егоза знает, как свой двор. Недаром сам же водил, в своё время, показывал всё, да обучал лесным премудростям.
   Но, когда, наговорившийся уже с роднёй, и накормленный заботливой бабушкой до отвала, я снова пришёл к семейству Хирс, оказалось, что она уже заходила, но почти тут же убежала с подружками на речку.
   И, хотя в этом не было ничего необычного, в груди потихоньку начало расти глухое раздражение: опять ускользнула, проказница.
   Пока я пообщался с её отцом на тему прошедшей экспедиции, своей дипломной работы и будущей практики, на посёлок незаметно опустились сумерки. В тёмно-синем небе уже зажигались первые робкие звёзды, а в воздухе, будто их отражения сияли юркие светлячки, когда я понял, что не могу больше ждать - пора отправляться на поиски Маришки.
   Её родители одобрили моё желание прогуляться к реке и даже подсказали, где именно обычно девчата привыкли купаться. Отсутствие дочери их, почему-то, не обеспокоило вовсе.
   Выйдя на улицу, я потянулся всем телом, вдыхая свежий воздух полной грудью, разминая плечи и руки. Осмотрелся по сторонам и, найдя нужную тропку, уходящую за стоящий на окраине дом и спускающуюся с косогора к неширокой, протекающей рядом речке, направился по ней неспешным шагом.
   Вечерняя прохлада, сменившая душную летнюю жару, приятно остужала тело, бодря его влажной свежестью, начавшего подниматься от воды тумана. Пока ещё он не был густым, так - лишь лёгкая полупрозрачная дымка, обещающая назавтра хорошую погоду. Редкая перекличка ночных птиц, стрёкот кузнечиков в траве, дополнились рыбьим плеском, да пением лягушек в, ставшей уже совсем близко, реке.
   Подойдя к самому берегу, я огляделся, пытаясь понять, есть ли тут кто? Но ничего толком не увидел: туман всё больше густел, медленно, но верно пряча в своих недрах очертания берегов и скрадывая окружающие звуки.
   Поняв, что так я мало кого смогу найти, чертыхнулся, припомнил нужную формулу и сложил пальцы в жесте активации малой поисковой сети. Перед внутренним зрением тут же появилась сетка координат, на которой огоньками обозначились все крупные живые объекты, находящиеся сейчас на берегу реки в радиусе одного километра.
   Искр было немного и некоторые из них явно принадлежали крупным животным. Мысленно увеличив масштаб, я смог различить не только энергетический сгусток, но и контуры тел попавших в сетку объектов.
   Один из них явно принадлежал лосю, спустившемуся на водопой выше по течению. Ещё дальше, где-то на границе восприятия сети мерцали один крупный и несколько мелких огоньков - волчица вывела своих щенят порезвиться. Или, может, и на первую охоту, как знать?
   А, вот, ниже по течению обнаружились более интересные для меня искорки. Шесть вместе, и две в сторонке, чуть в отдалении.
   Вот туда-то я и направился, двигаясь максимально бесшумно, как в Академии учили, доводя умение сие к последнему курсу до автоматизма. Берег речной извивался змейкой, образуя многочисленные небольшие заводи, удобные для купания, но все они были пусты.
   Наконец, где-то впереди послышалось пока ещё тихое и красивое пение женских голосов. Песню они тянули тягучую, проникновенную и красивую, прямо за душу меня брало. Умеют девки Шатунов петь - этого не отнимешь. Потому и собирались частенько вот так, в месте укромном, ввечеру разговоры девичьи поговорит, да голоса слить в песне завораживающей, колдовской.
   Мужчины клана нередко магами рождались, а вот, среди женщин сила магическая вся, как есть в ведовство уходила, да ворожбу незлобливую. Обучения они не проходили, все знания от матери к дочери передавались изустно, или от других умелиц клана. Оттого и собирались подчас вечерней порой: поучить, да поучиться. И мешать им было не след. Маришки среди них не было, колдовские силы в ней так и не проснулись, несмотря на обоих одарённых родителей. Что поделаешь? И такое бывает.
   Обойдя поющих по краю, и стараясь не попадаться на глаза, направился к оставшимся двум огонькам, находящимся почти у самой кромки воды. Может там эта проказница? С подругой, поди секретничать убежала.
   Я тепло улыбнулся, представив себе эту мирную картину: две девичьи склонённые друг к другу головки и тихий шёпот с весёлым смехом вперемешку. И такая живая эта картина перед внутренним взором вышла, что я почти не удивился, и наяву увидев две, сидящие на большом камне и склонившие друг к другу головы, фигуры.
   И тихий смех тоже был и шёпот. Но что-то, всё же, было не так, настораживало ненароком. И лишь мгновение спустя понял, что именно заставляло тревожиться, и осознание это отозвалось в груди глухим недовольным ворчанием.
   Одна из, сидящих на камне, фигур явно принадлежала мужчине.
   У меня, аж, в глазах потемнело на миг от взявшейся откуда-то ярости при виде этой идиллической картины. Руки сжались в кулаки, а на скулах заиграли желваки. Захотелось подойти ближе и отшвырнуть прочь соперника, попутно ему что-нибудь нечаянно сломав. Чтобы не зарился впредь на чужое.
   Это ощущение и порыв были настолько сильны и чужды моей обычно спокойной, уравновешенной натуре, что одно это заставило меня остановиться и глубоко вздохнуть, беря под контроль разбушевавшиеся эмоции. Пока делов не натворил сгоряча.
   Дыхательные упражнения на концентрацию помогли, снова вернув мне ясность восприятия и холодный рассудок. Теперь можно было уже не опасаться внезапного неконтролируемого эмоционального взрыва. По-крайней мере, я очень на это рассчитывал.
   Спускаясь ближе к берегу, в сгустившихся сумерках подёрнутых легкой пеленой тянущегося от воды тумана, я всё же смог различить, что вторая фигура принадлежала ещё скорее юноше, чем мужчине. Слишком тонкая, гибкая и местами угловатая.
   Хотя то, что это оборотень чувствовалось сразу. По особенному, едва уловимому запаху. И по текучей грации движений, явственно проявившейся, когда парнишка чуть отодвинулся и откинувшись на выставленные назад руки, весело расхохотался, запрокидывая лицо к звёздному небу.
   Однако, чувствовалось в нём что-то чуждое: не нашего, медвежьего племени, перевёртыш. Только, вот, кто: кошки или волки?
   Ответ на этот вопрос я получил, приблизившись к камню почти вплотную. Нарочно шёл так, чтобы меня было слышно ещё на подходе. И, когда под моими ногами зашуршал речной песок прибрежной полосы, сидящая на камне, парочка обернулась, являя моему взору наглядное подтверждение правильности моих догадок.
   Рядом с Маришкой пристроился молодой оборотень из рысьего клана. Лесной, судя по его окрасу и внешности. Особенно ярко его выдавали: миндалевидный разрез янтарных, чуть фосфорецирующих в темноте глаза, и немного заострённые, даже в человеческой ипостаси, уши, покрытые лёгким пушком.
   Оглядел меня спокойно, даже на мгновение примерещилось, что насмешливо глаза у него сверкнули, да и отвернулся снова к реке. А Маришка удивлённо и как-то неловко на меня уставилась.
   - Михаль? А ты что здесь делаешь? - и кончик косы в руках теребить начала вдруг.
   - За тобой пришёл, домой отвести. Родители уже волнуются.
   Старался говорить ровно и спокойно, но чувствовал уже, что снова поднимается во мне волна раздражения от такой, явно неласковой, встречи. Словно понять давали, что лишний я тут совершенно. Третий, али какой ещё, а всё равно ненадобный.
   - Глупости говоришь, Михаль. Мама с папой знают, где я. И что потом Данилко меня домой проводит обязательно. Чай, не заблужусь в родном лесу, пусть и в сумерках.
   Первую часть фразы я проигнорировал, не желая ввязываться в бесполезный спор. Только припечатал авторитетно, скрещивая руки на груди.
   - Мала ещё, по ночам одна лесами шататься. Собирайся, Маришка, идём уже.
   Она от возмущения даже воздухом поперхнулась, всю свою зажатость и неловкость вмиг растеряв. На камне во весь рост вскочила и руки упёрла в бока воинственно.
   - Я же сказала тебе, Михаль, я не одна домой пойду! Меня Данилко проводит, слышал? И не маленькая я давно уже. Я... - она запнулась на миг, а потом с вызовом подбородок вздёрнула и выпалила: - Да, я даже целовалась уже... и не раз!
   В этот момент от спутника её еле слышный смешок долетел, а у меня всё перед глазами потемнело. Как на месте устоял, не рванулся нахалёнку шею сворачивать и сам не ведаю. Из последних сил, но постарался спокойный вид сохранить. Но видно было что-то заметно по мне, потому, как рысёныш обернулся резко и напрягся, обнажая верхние чуть удлинённые клыки. А Маришка, взвизгнув, метнулась в его сторону, закрывая собой:
   - Не с ним! Не трогай его, Михаль!
   - А с кем тогда? - немалых трудов мне стоило расцепить стиснутые зубы и задать вопрос максимально нейтральным тоном. Однако грудное рычание всё же прорвалось тихим угрожающим звуком.
   - Не важно! Тебе-то какая разница? Сказала же, не пойду с тобой до дома.
   На это я лишь плечами пожал молча. Мол, не хочешь по-хорошему, будет, как получится. Подошёл близко к камню, он как раз по высоте мне чуть ниже груди был, и резко подсёк не ожидающую того девушку под ноги. Успев только сдавленно пискнуть, Маришка повалилась вперёд. Рухнув аккурат мне на плечо, как я и рассчитывал, она зашипела возмущённо и принялась яростно вырываться, стараясь сползти вниз на твёрдую землю.
   Да, вот только, кто ж ей позволит-то? Наивная.
   Удобнее пристроил её на плече, приобняв за ноги, чтобы не свалилась дорОгой, и пошёл от камня прочь.
   - Отпусти меня немедленно, зверюга мохнатый! Убери сейчас же свои лапы загребущие! Поставь меня на ноги, я сказала!
   Активно дрыгая в воздухе этими самыми ногами, она мешала мне идти, за что и заработала несильный шлепок по мягкому месту и предостережение.
   - А ну, не вертись! Домой донесу, тогда и отпущу. А то родители заждались уже. Гулёна.
   На миг замерев, видимо ошарашенная моими словами, она с удвоенной силой начала вырываться. Но осознав всю тщетность предпринимаемых усилий, в голос завопила, разом обрывая всё ещё доносившиеся с пригорка песни.
   - Да, помогите же мне, хоть кто-нибудь!
   Парнишка было дёрнулся в мою сторону, но я, резко обернулся и одной рукой придерживая за ноги Маришку, демонстративно зажёг на свободной руке боевой пульсар, мрачно предупреждая:
   - Не суйся.
   Он замер, не закончив движения, и настороженно посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей. Правильное решение. Я этого котёнка и без магии голыми руками заломать могу. А пульсары - так просто доходчивее.
   Впитал в ладонь неиспользованное заклинание и, неотрывно глядя рысёнку в глаза, угрожающе припечатал.
   - И думать о ней забудь. Девушка занята.
   Дополнив свои слова очередным увесистым шлепком по ерзающей на плече девичьей попе, чем вызвал возмущённый вопль Маришки, я кивнул на прощание в остолбенении стоящим на пригорке селянкам и не спеша зашагал в деревню.
   Сокровище в моих руках отчаянно сопротивлялось и орало дурным голосом, молотя своими кулачкам по моей спине.
   - Свободная я! Сво-бод-на-я! Данилко, не слушай его, он с ума сошёл!
   И уже мне:
   - Михаль, медведь сумасшедший, отпусти меня сейчас же! Да, поставь же ты меня наконец уже, слышишь?
   Не добившись от меня ровным счётом никакой реакции, она с мученическим стоном обмякла и спросила жалобно:
   - Да, что же ты в меня, дурачина, вцепился-то, как в своё, родное, а?
   - А ты, Маришка, теперь и есть моё, родное.
   Вот, таким нехитрым образом заявив на неё свои права, я приготовился услышать в ответ возмущённые вопли или, на худой конец, удивлённые вопросы. Но чего я совсем не ожидал, так это того, что на долгое мгновение Маришка замрёт, а потом очень спокойным голосом попросит:
   - Михаль, поставь меня, пожалуйста, на землю. Не позорь и дальше перед соседями. Я сама пойду.
   И было в её голосе что-то такое, что заставило меня без возражений исполнить её просьбу. Встав на ноги, девушка поправила и отряхнула сбившееся во время 'езды' платье. Перекинула, заметно растрепавшуюся, косу за спину и, гордо выпрямив спину, направилась по узкой тропинке к дому.
   Я же, быстро справившись с удивлением, догнал её и пошёл рядом, не боясь замочить добротные сапоги в высокой, мокрой от тумана траве. Ещё и за руку взял проказницу, чтобы точно никуда по дороге домой не делась.
   - Не надо. Отпусти, - прозвучало с её стороны глухо и как-то напряженно.
   - Не отпущу. Идём.
   И снова молчание в ответ. Так мы и шли до её дома, в темноте, взявшись за руки и не сказав более друг другу ни словечка. Подойдя к крыльцу, Маришка всё так же молча высвободила свою руку, поднялась по ступенькам и не оглядываясь ушла в дом.
   А я остался стоять у крыльца, глядя на закрывшуюся за её спиной дверь и размышляя, что делать дальше. То, что чувства мои к подруге детства серьёзнее некуда, я понял и принял легко и безоговорочно. У оборотней с этим всё гораздо проще: уж, если нашёл свою пару, то далее можно уже и не раздумывать долго.
   Странно только то, что я так долго не замечал этого очевидного факта. Но, быть может, свою роль сыграло и то, что Маришка является полукровкой и вторая сущность её до недавнего времени спала. Вот на неё и не реагировал особенно. Точнее, относился только как к другу или младшему опекаемому щенку.
   А повстречавшись с ней сегодня, как прозрел. Увидел то, что и не замечал ранее. Почувствовал СВОЮ женщину рядом. Ну, значит, так тому и быть. Дело за малым остаётся - довести всё до логического конца. Чтобы больше никто и думать не смел претендовать на мою половинку. Отныне Маришка принадлежит только мне.
   Осталось только ещё убедить её в этом. Не испугаю ли я её таким внезапным напором? Вдруг она до сих пор относится ко мне, как к старшему брату? Это было бы весьма неприятное открытие. Или всё же надежда есть?
   Да, что там стоять рассуждать долго - действовать надо!
   Сказано - сделано. Утром, проснувшись, перво-наперво в дом семейства Хирс пришёл, да с отцом Маришки переговорил с глазу на глаз. Всё, как есть, на духу ему рассказал. Опасался, что может не люб покажусь в качестве зятя, ан нет. Возражений не встретил, даже обнял меня Хран крепко, да по плечу похлопал, улыбаясь.
   - Ну, наконец-то! А мы уже заждались. - И увидев мой взгляд озадаченный, лишь подмигнул хитро. да продолжил. - Только ты, Михаль, всё честь по чести сделай: со сватами, да выкупом и браслеты брачные не забудь. Здесь вас и поженим, коли дочка моя за тебя идти согласится. Неволить её не буду. Но и одну с тобой незамужнюю не пущу. Так и знай.
   На том и порешили. Заручившись согласием и поддержкой Хирсов, я быстро собрал немногочисленные вещи, привезённые с собой. Впрочем, я их и разложить-то ещё толком не успел, закрутившись в делах и событиях прошедшего дня. И отбыл обратно в город, улаживать все неотложные дела.
   Маришку я до отъезда так и не увидел. Матушка её, Любава, сказала, что дочка вместе с подруженьками ещё на рассвете в лес по ягоды ушла. Жаль, попрощаться не получилось. Но, может, так оно и к лучшему даже.
   Мои родители тоже, почему-то, не особо удивились моему решению о женитьбе. С лёгкостью благословили и выкуп собрать помогли. На мой прямой вопрос о такой необычной покладистости, родители лишь заговорщицки переглянулись и сказали, что давно уже видели, к чему дело идёт. Но не вмешивались, давая мне самому осознать очевидное для всех остальных.
   Тоже мне, устроили тут совместный заговор молчания! Поди, ещё и с родителями Маришки переписывались, чтобы в курсе всех дел быть, интриганы.
   Если честно, от такой простоты осуществления задуманного и гладкости расстилающегося впереди пути, становилось откровенно не по себе. Это рождало подозрения в том, что основная гадость поджидает где-то впереди. Неужто, Маришка мне всё же откажет?
   Нет, лучше об этом даже не думать. Иначе так и до паники недалеко, а мне ещё слишком многое нужно успеть сделать.
   В рекордные две недели я переделал всё задуманное: Собрал выкуп, заказал в ювелирной мастерской традиционные для оборотней брачные браслеты. Проводил родителей в дорогу: пропускать мою свадьбу они категорически отказались и решили выехать в Листовицы заранее.
   По моему прошению и с помощью особого распоряжения ректора Тиремской боевой академии, я, в связи с семейными обстоятельствами, получил возможность досрочно защитить диплом. Что и проделал, заработав высший балл и распределение на практику в Орий - столицу нашей Ингармской империи.
   А точнее, в столичный отдел управления Тайной канцелярии по борьбе со шпионажем в области военных магических разработок. О таком я мог раньше только мечтать. Не иначе, как Дева Удача решила облагодетельствовать меня своим вниманием со всех сторон.
   К тому времени, как я получил на руки свой заказ и был готов отправиться обратно в Листовицы, меня уже ощутимо потряхивало: от волнения, предвкушения, ожидания и тревоги. Этот непривычно сильный букет эмоций выматывал невероятно и я поспешил, наконец, разрешить все свои сомнения раз и навсегда.
   Сжимая в руке, лежащий в кармане дорожной куртки, мешочек с браслетами, я возвращался домой. В Листовицы. К моей ненаглядной Маришке.
   Хоть как-то сохранять спокойствие помогало обещание её отца о присмотре за моей будущей невестой, дабы не случилось ничего непредвиденного в моё отсутствие. И тем не менее, я очень волновался. И о том, что за это время могло случиться. И о том, что может подумать Маришка о моём самовольном решении за нас обоих.
   Как ни крути, а у неё-то я согласия не спрашивал ещё. И о чувствах своих ей ни разу не говорил. Сам всё решил, сам всё сделал. А теперь собираюсь просто поставить перед фактом и выбором. Не самая умная тактика, надо признаться. Но, что сделано, то сделано. Поздно сомневаться и мешкать. Осталось только надеяться на лучший исход.
   По приезду меня уже ждали. И, стоило только появиься на пороге бабушкиного дома, как меня тут же потащили умывать и переодевать с дороги в нарядную одежду. Значит, свататься решили идти, не откладывая. Уже и семьями сговорились, видать.
   Сватами, по традиции, выступили мои родители. И роль свою исполнили честь по чести. Хотя, надо признаться, я мало что запомнил, больно уж волнение было велико, всё словно в тумане смазалось. Шёл за ними, как телок молодой привязанный, да мешок с выкупом нёс.
   Как приветствия шли, разговоры, да торги и вовсе мимо моего внимания прошло. Потому, что стоило только увидеть мою ненаглядную в праздничном уборе, как все мысли из головы вылетели. Никого кроме неё и не видел более. Только смотреть мог, любоваться и ждать, что она ответить надумает?
   И только когда прозвучало её тихое, но уверенное: "Я согласна." заметил, что дышать и забыл вовсе, пока решения её ждал. И теперь просто не верил своему счастью, стоя и улыбаясь, как дурак: широко и беспечно. Чувство огромного облегчения затопило с ног до головы, смывая тревоги и страхи последних дней и оставляя после себя ощущение уверенного покоя и бесшабашной радости.
   А она всё так же стояла, немного бледная, молчаливая, как не от мира сего. С лёгкой, неуверенной улыбкой на губах. И о чём-то напряжённо думала.
   Свадьбу решили не откладывать и сыграть прямо завтра, потому, как много времени у меня не было: совсем скоро нам предстояло переехать в столицу и мне приступить к практике. А перед этим хотелось всё же и с молодой женой побыть наедине, спокойно и никуда не торопясь. Медовая неделя - святое право молодоженов. И мешать им не должен никто.
   По правилам, после передачи выкупа, сваты и жених должны были покинуть дом невесты: наречным до свадьбы видеться уже не полагалось. Так и сделали.
   Остаток дня пролетел в хлопотах, суете и подготовке. Мужчин выгнали на охоту, чтобы мяса к столу побольше наготовить, да и чтобы под ногами не мешались, как бабоньки заявили. Вся деревня гудела, в предвкушении трёхдневных гуляний. Доставались праздничные наряды. Готовилась загодя разнообразная снедь. Настраивались музыкальные инструменты.
   Только к ночи все утихли, отправившись отсыпаться перед утренними последними приготовлениями. А мне не спалось. Ночь выдалась жаркая и душная, а может то меня от волнения в пот кидало, не ведаю. Но промаявшись полночи, перед самым рассветом уже, решил я встать и прогуляться чуток. Спустился от деревни по косогору вниз, вдоль реки тропка вилась приметная. По ней и направился, ни о чём не думая и вдыхая полной грудью предрассветную зябкую свежесть.
   Долго ли, коротко ли так шёл - не ведаю. На реку в предрассветных сумерках засмотрелся, счёт времени потерял. Очнулся, только когда на обрыве над рекой знакомую хрупкую фигурку увидал. Да так сердце в пятки и ухнуло.
   Стояла Маришка на краю обрыва, молчаливая, да на тёмную воду внизу смотрела. Будто бы задумала чего.
   Как рядом с ней вмиг оказался, сам не понял. А только в охапку схватил от края оттаскивая, на руки поднял и к себе крепко-накрепко прижал. Словно дитё малое убаюкивая.
   - Маришенька, свет мой, ну что же это, а? Уж, коли я не люб тебе, зачем тогда согласием на моё сватовство отвечала? Ежели, после этого тебе свет белый не мил стал и хоть в реку идти топиться?
   Я растерянно смотрел на неё, не скрывая своего волнения и страха. Страха за неё, за то, что могло бы случиться, не подоспей я вовремя. А она распахнула на меня свои глазищи голубые невозможные и только улыбалась. Светло так, радостно.
   - Михаль, ты такой замечательный. И сильный и умный, - она лукаво улыбнулась, чуть склоняя голову на бок и неожиданно заявила: - Но иногда ты такой дурак. Вот, прямо как сейчас.
   От таких слов я просто оторопел.
   - Не понял. Поясни-ка.
   - Ну, кто тебе сказал, что я сюда топиться пришла? - и смотрит на меня так странно, ласково.
   - А зачем ещё? - я подозрительно прищурился хотя тревога уже отпускала сердце, сменяясь неподдельным облегчением.
   - Да, вот, подарок принесла отдавать, как и обещала, когда зарок свой реченьке давала. Давно ещё.
   - Что за подарок? И зарок?
   - Бусы янтариновые, бабушкины. А зарок... - тут она смутилась неподдельно, очи долу опустила и, уткнувшись лицом в моё плечо, прошептала еле слышно: - На суженого.
   - И в чём же был зарок?
   Страх окончательно отступил и я, всё так же держа свою ненаглядную на руках, подошёл к рядом растущей старой серебристой иве. Когда-то давно в дерево, видимо, попала молния и часть ствола раскололась, наклонившись к земле и образовав из своих стелящихся вдоль земли толстых ветвей, подобие нерукотворных лавок.
   Судя по вытертости коры, место пользовалось популярностью у местных жителей. Скорее всего, молодёжь тут посиделки устраивала. Доброе место, уютное. И виды с него открывались красивые: пригорок, на котором росла старая ива, заканчивался песчаным откосом. Он высоко поднимался над излучиной речки, образующей в этом месте неглубокую тихую заводь - замечательное для купания место.
   Покосные луга на той стороне реки, расстилались хаотичными заплатками, чередуясь с небольшими рощицами и радуя взгляд простором. А искрящиеся в лучах восходящего солнца, капли росы на траве, придавали окружающему пейзажу воистину сказочный вид.
   Я присел на одну из нижних ветвей, для равновесия облокотившись спиной на толстый ствол ивы, и аккуратно пристроил девушку на своих коленях. Отпускать её не хотелось, я и не отпускал. А вот заданный мною вопрос так и остался без ответа. И это следовало исправить прямо сейчас.
   Поэтому склонившись к замершей в моих объятиях девушке, ласково поцеловал её в макушку и вкрадчиво произнёс:
   - Так, что там за зарок такой был, ясная моя?
   Маришка подняла голову и очень внимательно посмотрела мне в глаза, словно отыскивая там что-то лишь для себя понятное. Затем робко улыбнулась, вздохнула и произнесла, смущённо краснея.
   - Зарок о том, что, ежели наконец-то заметит меня один медведь упрямый и недогадливый, да полюбит вдруг всем сердцем, то отдам я речке в дар самое своё большое сокровище - бабушкины янтариновые бусы. - плечикам точёными пожала, да кончик косы от волнения теребить начала. - Ты вчера со сватами пришёл: вот, я и подумала, что пора реченьке дар обещанный отдавать. Как по уговору было, честь по чести свой зарок выполнить.
   Тут она замерла, словно закоченела вся, а тень сомнения на лице, ко мне обращённом, промелькнув, заставила светлые брови нахмуриться.
   - Ведь... ты же меня любишь, Михаль? - в голосе вопрос, а в глазах тревога плещется.
   - Люблю, - признался я искренне. Только сейчас осознавая всю глубину и значимость этого слова и чувства. - Сейчас, кажется, что всегда любил, да только не понимал тогда этого. А ты?
   - А я понимала. И, кажется теперь, что тоже всегда. Да только скрывала. Не хотела тебе навязываться. Ты же меня почти что сестрой считал. А то даже и братцем младшим.
   - Глупенькая моя Маришка. Столько ждала, - головой лишь покачал укоризненно: - Да и я тоже хорош, дурак слеподырый! Чуть было по глупости счастье своё не проворонил. Хорошо, что хорошо всё закончилось.
   Погладил её по щеке ладонью нежно, а она в неё, как котёнок ткнулась, нехитрую ласку впитывая. Даже глаза прикрыла от удовольствия, ну чисто мурлыканья только недостаёт. Малышка моя.
   Склонился к ней и тихо выдохнул почти в самые губы:
   - Будешь отныне моей, любимая?
   - До скончания времён, желанный мой... - тихий шёпот-выдох в ответ.
   Наши, слившиеся в долгожданном поцелуе губы, словно поставили печать под сказанными словами взаимной клятвы. Выжгли клеймо принадлежности друг другу в наших душах. Навсегда.
   А бусы мы потом вместе реке отнесли. И в воду бережно опустили. С любовью и великой благодарностью.
  
  КОНЕЦ.
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"