Способность справляться с болью -- величайший дар нашего ума. Классическая мысль говорит о четырех дверях разума, которыми всякий может воспользоваться в случае необходимости.
Первая -- это дверь сна. Сон предлагает нам убежище от мира и его боли. Сон ускоряет течение времени, отделяя и отдаляя нас от того, что причинило нам боль. Раненые часто теряют сознание, а люди, получившие страшные вести, падают в обморок. Так разум защищает себя от боли, проходя через первую дверь.
Вторая дверь -- дверь забвения. Некоторые раны слишком глубоки и не поддаются исцелению -- во всяком случае, быстро. Кроме того, воспоминания часто причиняют боль, тут уж ничего не поделаешь. Пословица "время лечит все раны" лжива: время лечит многие раны. Остальные прячутся за второй дверью.
Третья дверь -- дверь безумия. Порой разум получает такой удар, что впадает в сумасшествие. Хотя это выглядит бессмысленным, на самом деле польза есть. Бывают времена, когда реальность не приносит ничего, кроме боли, и, чтобы от нее уберечься, разум вынужден бежать от реальности.
Четвертая дверь -- дверь смерти. Последнее прибежище. Ничто не может причинить нам боль, когда мы мертвы, -- по крайней мере, так кажется.
Патрик Ротфус "Имя ветра"
19.03.2004
Ян Липковский, 15 лет
Спотыкнувшись, открыл входную дверь. Хорошее настроение, что бывает очень редко, не позволило мне обратить внимание на только что сбитый носок ботинка. Влажный утренний воздух пробрал холодом до костей; быстро высунув наушники, ускорил шаг. Во двору как всегда встретил её - мразь. С невинным видом она уже несколько лет попадается мне на пути. Конечно, я не верю во всякие приметы, но как такое вообще может быть, чтоб каждое утро черная, как земля, кошка пробегала предо мной! Пнув ногой только воздух, пошел дальше, а она беззаботно шмыгнула в сторону... Ууу! Ненавижу. Обогнул несколько переулков, но теплее не стало; дома вокруг не пускали еще очень стеснительное весеннее солнце. Выходя на центральную улицу, увидел солнечные лучи, касающиеся тротуара, и поспешил туда, на несколько секунд стало теплее. Прохожие бодрым шагом огибали меня. И кто вообще говорит, что утром все сонные?! Воздух, целуя открытые участки тела, как будто пробуждает. Сна не было ни в одном глазу, но я шел очень медленно, наверное, этому было несколько причин - я был ужасно ленив, и не хотел видеть уродов из своего класса... Терпеть не могу ни школьной формы, ни домашние задания, ни вонючих туалетов, тем боле, что в них лучше не заходить (это уж очень лакомый момент, чтоб мне попортить жизнь). Да и вообще вся моя жизнь ни на что не похожа: куда б мое бренное тело не сунулось, вокруг меня шарообразным локоном нарастают проблемы. Аааааа, все нужно выкинуть всю эту дрянь из головы, у меня ведь сегодня День Рождение. Только сейчас понял, что плеер выключен. Надкушенное яблоко быстро разогнало плохие мысли, да-да сегодня с утра мама вручила мне новенький айпод четвертого поколения, на котором 40 гигабайт!!! Жаль, только успел закинуть несколько песен и навряд кто-то оценит это чудо техники; 2004 год на дворе, а у меня в школе никто толком больше чем о CD-плеере даже не знает...
Мать меня очень любит, хотя не знаю почему. Такого балбеса, как я, надо уже давно выгнать из дому. На этот подарок она потратила две свои зарплаты, зная, как я люблю музыку. Я очень рад плееру, но у меня не возникает никаких чувств по поводу тяжелого труда матери ради моей безделушки. Что с того, если все мысли, как рождаются, так и умирают в моей голове; хорошие они или плохие, все ровно не выходят дальше моей головы. Наверное, это неправильно...
Первые ноты заставили меня закрыть на мгновения глаза и мои чувства вспыхнули.
...Don't waste your time on me you're running
The voice inside my head
Don't waste your time on me you're running
The voice inside my head
Напевая любимые строки, незаметно оказался возле школы и пятнадцать минут нормальной жизни от дома к школе закончились. В вестибюль зашел осторожно: вдруг Дима и его дружки уже здесь? Но нет, мне повезло, не зря прихожу раньше - в классе с учительницей они позволяют себе, меньше... Гардероб работает, но туда мало кто сдает куртки; более удобно напялить куртку в классе, когда вдруг станет холодно, а холодно бывает очень часто. И здесь я не как все: если беру куртку на уроки, рискую прийти домой в жвачках, рваный и вообще Бог знает с чем в карманах, так, что моя куртка оказалась в цепких пальцах гардеробщицы. Нина Никифоровна всегда какая-то обиженная или это только тогда, когда ей приходится оторвать свой зад от газеты, не знаю, но когда она берет у меня куртку, делает это как одолжение. Надеюсь батареи еще теплые...
Первый и второй урок геометрии прошел более-менее, если не считать двойки. Когда вышел к доске, мне было настолько страшно, и еще этот смех, ужасный смех одноклассников, который убивает, промычав несколько букв, раздраженная учительница посадила меня назад. На перемене она быстро вышла, не дав домашнего задания, чем застала меня в врасплох. Я не успел даже встать с парты, как началась игра - кто сильнее влепит мне подзатыльника. После пятого подзатыльника, скорее напоминавшего удар кувалдой, его как раз дал мне Дима, у меня вырвались слёзы - не столько из-за боли, сколько от обиды. Новая волна смеха прокатилась от стены до стены, но этого я уже не слышал, захлебываясь слезами и соплями. Боже, как же хочется умереть! Было бы лучше, если б обо мне вообще не знал никто и не было этого бесконечного унижения...
На следующем уроке литературы учительница, видя мое состояние, уже не обращала никакого внимания и никого не ругала. Весь урок я был в прострации. Обводя ручкой уже написанное на парте свое имя с прилагаемыми к нему гадостями. Каждый рассказывал сегодня любимый стих, но я не слушал, мне было все равно. Эти причудливые сочетание слов, которые не имеют никакого смысла, кроме красивого звучания, меня раздражали. Но последний стих Милы вывел меня на секунду с прострации. Мила моя одноклассница с рыжими кудрями, очень-очень непривлекательная и даже, можно сказать, страшненькая. Её имя было полностью противоположно внешности: прыщи, чересчур долгие ноги, короткие руки и широкие плечи. У меня были двоякие эмоции, ведь, с одной стороны, оболочка вызывала у меня отвращение, а с другой, она поставила себя в классе так, что никто ни разу даже не думал над ней смеяться или еще чего похуже. Ее манера говорить, жесты, острый ум - что же дало такой результат? Стих она уже заканчивала, и его последние слова задели меня на секунду:
...Почему не тонет в море рыбка?
Может быть, произошла ошибка?
Отчего, что птичке с рыбкой можно,
для простого человека сложно?
Но также быстро и отпустили. Звонок - нет времени философствовать, нужно быстрее смыться из школы...
Дима Нищенко, 15лет
Боль пронзила тело. Чертов звонок! Еще б поседел. Два лоу-кика подряд, да еще в одно место - что может быть хуже? Что может быть позорнее? Уже столько проходив на тренировки, не могу привыкнуть к восточным обычаям. Для чего они вообще нужны? В этих поклонах, в долблении в голову японских слов, беспрекословном выполнении всего есть что-то рабское. Кудо я уже занимался более трех лет и был самым лучшим в своей категории, отец отправил меня заниматься к своему давнему другу. Как он говорил, в армии они были как единая кость (идиотское сравнение). Как всегда, я пришел на тренировку, быстро переоделся, чувствовал в себе вагон сил. А как иначе - последнее соревнование выиграно мною в первые 30 секунд. Сегодня я всем хотел надрать задницу. Закинул две витаминки, перемотал немного растянутую кисть, уже все собрались, и я быстро вышел на додзё, но не удостоился поклониться, и это и стало причиной моего впоследствии побитого тела. Анатолий Викторович, которого я поначалу не заметил, ничего мне не сказал, и попросил всех рассесться по кругу. Никогда не мог угадать, чего от этого человека можно ждать дальше. Его мировое спокойствие в любой ситуации восхищало, а натренированное до совершенства тело и маленькие пронзительные глаза заставляли подчиняться без лишних слов. Только присев, тренер вызвал на центр Алексея (90 кг чистого мяса, первый дан, скоро должен был стать тренером). Я подумал, что сейчас покажет новые связки в партере, но тут мое сердце екнуло - Анатолий Викторович начал рассказывать, какая была у меня замечательная победа, и что я достиг такого высокого уровня, который дает возможность не проявлять уважение ни к кому, и чтобы я на примере показал всю свою мощь. Все скривились и начали отводить глаза. Алексей скривился тоже, он в свой 21 год не хотел избивать школьника с третьим кю, но слово тренера для него выше всего. Деваться было некуда, и отогнав все лишнее из головы, я уже стоял напротив него. Неожиданностью было то, что шлемы нам никто не выдал. Тренер начал бой...
Вот, скрипя зубами, выхожу из класса, с побитым телом, губа снова начала кровоточить, вкус крови очень даже приятный. Да и Алексей тоже был настигнут врасплох несколькими ударами, я чуть не взял его на удушение, но в основном это походило на избиение. Милый тренер еще удосужился позвонить моему отцу, и моя болящая печень, отбита далеко уже не Лёшей, не давала мне нормально передвигаться... Никак не показывая свое состояние, я медленно пошел коридором. В вестибюле присел на лавочку от того, что хотел встретить Иру, как сообщил сегодня мой корефан, ее так звали. Она мне очень понравилась: стройненькая фигура, миловидное личико. Вчера пропустил ее в очереди, она благодарно улыбнулась, теперь настроен во, что бы то ни стало сходить с ней куда-то. Надо отвлечься, а то злость внутри меня все больше разрастается. Внимание привлек упырь из класса, Ян. Он настолько меня раздражал своим ничтожным видом, банальным неумением вообще жить, что костяшки пальцев незаметно побелели. Недоносок судорожно искал у себя в карманах что-то. А, ну да, как я мог забыть: Валик, когда тот ревел, вытянул у него номерок, хрен теперь ему, а не куртку дадут, наша Никифоровна-то с приветом. Вот это я понимаю прикол, жалко никто не видит, придется самому угорать.
Окна начали постукивать нарастающим ритмом - дождь. Утром вроде все шло на солнечную погоду. Иру вряд ли уже застану, пора домой. На улице все были в куче под немного уже дырявым навесом, который достался нам от союза. Толпа смеялась, толкая один другого под холодный душ. Это мальчишество только вызывает раздражение: они ведь как стадо тупых овец. Так бы и прошелся ударами по каждом. Их разговоры были настолько тупыми, что хотелось рвать. Девчонка с параллельного класса чихнула очень громко и смешно, парни с ее класса не растерялись и начали дружно желать ей здоровья, но когда она чихнула уже раз пятый, они ее дружно послали - нефиг сколько чихать. Мда.
Оказавшись возле самого края, подставил руку ладонью верх и почувствовал приятное охлаждение, концентрируя внимание на каждой отдельной серебристой точке, которая разбивается на сотни мелких при столкновении с моей рукой. Красиво! Глухой удар в спину застал меня врасплох. Не успевая ничего, только вскинул руки вперед, не решаясь сделать страховку (брюки-то новые), оцарапался о асфальт, в раны сразу попала вода. Медленно, уже не скрывая боли и злости, рыча поднялся на ноги. Овцы притихли и все дружно делают вид, что ничего не видели. А, ну да, хрен теперь поймешь, кто сделал. Не обращая внимания на ломоту всего тела, резко двинулся к ним, сразу кто-то что-то крикнул, и начал показывать мне за спину. Дав первому на пути подсечку под ногу, удивился подсознательно сам себе, что в мгновение понял какая у него нога опорная. Тот свалился на землю, сквозь шум дождя начал кричать, но пульсировавший от злости мозг не брал во внимание этот крик. В десятый раз крича, разобрал - Ян... Тогда кипя от злости, мне и в голову не приходило, что его кто-то нарочно толкнул. Как оказался возле убегающего хлюпика не помню, взяв его на ходу за шиворот, услышал хрипящий звук от удушения, так и приволок его к теперь полностью моей стайке... Кинул его на середину. Сразу вспыхнули моменты из вчерашнего спарринга, голова закружилась, нет, нет, нет, больше никогда так не прогнусь. Ян, весь в грязи, начал ползти ко мне и молить прощение. Все были настолько в шоке от этого, что никому не стало смешно ни на секунду. А я-то думал, что ты меня уже никогда не удивишь своей беспомощностью; признаю - удивил. Дальше не разбирал ничего, что со мной творилось. Все мои удары пошли точно в нос и глаза, сильнее, и еще, еще! Такой мразе нет места ни в этой школе, ни возле меня, ни вообще где бы то ни было. С раскинутыми руками и лицом похожим на большой вспухший синяк он еще как-то дышал. Ах ты, сука, еще дышишь?! Это я уже, кажется, кричал. Таким злым не был еще никогда. Проведя еще несколько ударов ногой в область живота, не контролировал себя. Отпыхтевшись, расстегнул ширинку и вылил в прямом таки смысле до конца всю свою злость на эту бабу, но этого уже не видел никто...
Ян Липковский
Пустота и звонящий гул так и стоял в голове, ноги не разбирали перед собой ничего. Почти каждый раз по косточки хлюпался в лужи. От ледяной воды дискомфорта уже не было. Конечно какой там дискомфорт - с горящей-то головою и колющим животом в придачу. Да и еще этот урод обоссал меня. Что может быть хуже? Я ничтожество. На улицах никого... Нежелание промокнуть, животные инстинкты, заставили людишек молниеносно влезть в свои теплые норки. Кому интересно непонятное существо, хромающее по улице со скоростью беременной черепахи, с кровяными подтеками и мокрой жопой? Никому.
В голове мальчика появились и начали стучать несколько слов, как стучит молот каменщика о глыбу; он может долго стучать не разбивая ее, и чувствовать на рукоятке вибрации от удара, а может случайно увидеть трещину, где легкий удар превратит глыбу в крошку, и последний удар упал именно на трещину. Умереть, надо просто умереть.
Ян растягивал время. Его мать должна было скоро уйти из дому, она всегда приходила на обед домой, робота была недалеко и к полтретьего ее уже должно не быть дома. Как раз можно написать прощальную записку и придумать, как умереть (желательно, конечно, без боли). О том, что если бы был отец, могло бы быть иначе, не думал, мать, с самого детства рассказывала какой он подлец, частые воспоминания об этом заставляли ее ночью плакать; она думала, что я не слышу. Меня это не очень задевало, но несколько лет назад у мамы с постоянным нервным напряжением на роботе и с воспоминаниями, которые не могли ее покинуть, развилось очень сложное заболевание на сердце, никак не мог запомнить название, чертова память. Не видел отца никогда, даже на фото, даже не знаю имени. Неужели он был таким хлюпиком, как я, или это не передается по наследственности, или просто...? Никакого "или" - сам себя таким сделал!
Пушистый недовольно взъерошился, вскочив под подъезд, оставляя вокруг себя мокрое пятно от воды. Ему пришлось бежать под дождем от самого начала дома, где он сминал оставленную ему вермишель одной из хозяек. Хотя ему было мало, он все равно был рад, так как теперь мог поспать. Скомкав своими черными лапами под себя тряпку, уложился, согнув передние лапки, но через две секунды снова несколько раз для приличия недовольно царапнул бедную тряпочку, наконец-то закрыл глаза, и не заметил знакомой тени, которая коряво направлялась к себе домой.
Вошел в дом, стало легче, и как-то спокойнее, глаза уже не застилала пелена воды, хотя один глаз нормально видел, второй уже полностью закрылся, руки стали теплее и мысли о смерти начали непроизвольно удаляться. Сейчас помоюсь, схожу в больницу и все опять будет, как всегда. Сверху послышались голоса соседей. Чтобы они не увидели моего печального состояния, быстро трусящимися руками открыл тамбур, впрыгнул в свою квартиру, дверь оказалась открыта. Что-то не так. Осторожно, не разувая мокрую обувь, зашел и осмотрел каждую комнату, но никого не было. Окликнув пару раз маму, услышал непонятные звуки где-то на кухни. Оставляя размытые черные следы на плитке в коридоре, перепугано высунул голову в кухню. А на полу, оперившись на ножку стола, лежала мама. Частые всхрапы и были теми звуками, бледное лицо, и рука, прижатая к сердцу, говорили о чем-то очень плохом. Упав перед ней на колени, начал спрашивать, что с ней, брать за руку, но она только хрипела. О ее осознанном состоянии говорили ее округлившиеся зрачки, увидевшие меня. У меня паника: что делать, что делать? Начал искать телефон. Задел вазон - тот со звоном разбился, но мать последними силами двинула меня рукой показав зрачками на пол, и тогда я увидел ручку и кусок бумаги, на котором было криво написано название какого-то лекарства. Проклиная все на свете, что не увидел этого сразу, на вопрос - это ли нужно купить, мать закрыла глаза. Не помню, как очутился в аптеке, но с оцепенения, меня вывела очередь, попросив дать мне первому купить, дядька в очочках недовольно скривился, но когда увидел мой вид, что-то начал бормотать про Бога и чертей и отошел. Бумажку с названием не получалось вытянуть с кармана. А, плевать, сказал название по памяти, аптекарша на секунду прищурилась, а потом понятливо кивнула головой, и достала упаковку. Крикнув: "Без сдачи", я помчался домой. Перескакивая бровки, пробежал на красный свет, чуть не упал; дождь лил еще сильнее, и где яма, а где ее нет, понять было уже невозможно. Не обращая внимания на крики обрызганной барышни, которая так неудачно оказалась возле меня, спешил домой, спешил так, как никогда. И вот я дома, сразу на кухню, мама с закрытыми глазами, грудь поднимается, еще дышит. Раскрыв упаковку, вынимаю сразу две таблетки, беру кружку с водой и подношу ее к сухим губам. Она приподнимаются. Слава Богу! Нежными словами прошу ее выпить и, мол, все пройдет. Бережно поставил в рот сначала одну, потом вторую таблетку, и дал еще раз запить водой. Мама не может проглотить, прошу и умоляю еще и еще. Это было настолько медленно, что не хватало сил, секунды шли семимильными шагами. Наконец-то увидел, что она их глотнула. Вздох облегчения вырвался у меня из груди. Расслабленно сполз возле, не стал обнимать, так как весь мокрый. Через несколько минут успокоившись, посмотрел на мать: все без изменений. Надо почитать, что это за лекарство, что вообще с ней случилось. Оно было на тумбочке. Я поднялся, и листочек с названием лекарства выпал из кармана. В глаза кинулась неувязка, приглядевшись к упаковке и листочку, мое тело окаменело, последние три буквы в названии были другими, они были совсем другими, они были полностью другими! Мягкий шорох перевел мой взгляд - мамино тело сползло, а вдохов, как и выдохов, уже не было слышно...
Вы когда-нибудь делали хорошие поступки? Простой вопрос, даже не вопрос, а вопросик. С теплом в душе ваше сознание начало перебирать случаи из жизни, даже не замечая этого: дали денег другу безвозмездно, даже пошли на еще одну роботу, чтобы прокормить своего любимого сына, пропустили бабушку в очереди, защитили девушку, которая, как всегда, любит гулять ночью сама, непонятно почему. А плохие? Внутренний комок скривился сейчас, ведь правда? В большинстве случаев, этот комочек при, скажем так, не очень хорошим вашим действиям куда-то девается, и оп - вуаля, дело сделано. Ведь не бывает знаний плохих или хороших, так может, и у поступков нет сторон... В данный момент и время ваш мозг сгенерировал правильное действие. Вы, например, не продали алкоголь малолетнему парнишке - все правильно сделали. Вы никак не можете знать, что если он сегодня выпил, после ссоры с родителями, отравился бы и умер. Вот ваш самый правильный поступок, спасли жизнь. Но ваше сознание никогда уже не вспомнит, спустя несколько лет, его лицо на первой странице газеты, и под ним, пьяный водитель забрал жизнь троих детей и пятерых взрослых в автомобильной аварии... Полный бред, мы не знаем ничего, в полном смысле этого слова, просто ничего. Вы точно думаете, что контролируете свои действия, будь они правильными или нет? Но если нет никакой классификации поступков, а то, что мы знаем - это всего лишь выдумка людей для возможности существования человеческой жизни вообще? С ДНК от родителей вам передалась внешность, черты характера, некоторые меняются, появляются и исчезают, другие остаются, вы поступаете так, как диктует окружение - страна, город, религия, организация или семья. И у всех ваших поступков есть рамки, которые невидимые, вы их никогда не увидите и не заметите, потому, что это вы. Вы не играете никакой роли в своих поступках, вы ограничены наследством, переданным вам генетично, окружением, которое частично сделало вас кем-то или никем, вашими физическими или моральными приделами. Но вы скажете "НЕТ, вот я сейчас могу взять тумбочку и выкинуть ее в окно прохожему на голову, и никто не узнает". Но вы этого не сделаете, так как все, что вы делаете, есть результатом невидимой паутины с тысячами узлов, где вы в самом центре, как прилипнувшая беспомощная муха, делаете все в такт колебания паутинки. Все те чувства, которые переживаете сейчас, есть простым результатом того, что с вами было до этого. И так от самого рождения.
По тротуару бежал мальчик, Ян. Его вид не вызывал хороших эмоций. Он всю свою коротенькую жизнь не делал ни плохих поступков, ни хороших, его жизнь началась без смысла, и закончится без него. Почему-то он бежал, его действия, которые не имеют смысла, привели его к заключению, которое не имеет смысла - бежать. Куда? Только он знает куда... Мальчик быстро пересек проспект, лицо его было отстраненное, если можно так назвать лицо, похожее больше на побитый мяч. Дальше он выбежал на каменную дорогу - ни машин, ни людей не было. Куртку сбросил на обочину - она стала очень мокрой и тяжелой. Теперь только по прямой, сколько хватало сил бежал. Показался мост, он на секунду остановился, помотал в разные стороны головой и уже неторопливым шагом двинулся на незаметную тропинку которая уходила влево от моста. Ноги начали застревать в болоте, тяжело перекидывая тяжелые ботинки, он углубился в кустарник, где увидел каменный заборчик, который отделял город от 25 метровой пропасти. Слезы сами по себе брызнули из глаз. Ян начал то ли скулить, то ли завивать, осторожно перелезая через старенький заборчик. Пару небольших деревьев росли прямо из камня, и мальчик вцепился за них. Он не мог думать, голова кружилась, тело тряслось, пальцы зажаты, тело взяла судорога. Стоял пять, потом десять, потом двадцать минут и не мог, никак не мог пошевелиться. Ну отпусти ты руку и все, все закончится. Последний раз вздохнув, посмотрел острые ли внизу камни, закрыл глаза и разжал холодные пальцы...
Вторые шансы - точно по части Бога.
Темнота струилась со всех сторон и в никуда. Ее темные щупальца вонзались в пространство, разбиваясь мильярдами черных искр. Темное полотно окутывало все и злорадно искало жертв. Ее веретено было темнее самой длинной ночи, ее взгляд видел дальше всех звезд, ее волосы развивались черными локанами, закручиваясь по кругу. Она немного еще порезвилась, но потом поняв, что завоевывать больше нечего, устало закрыла темные глаза. Тишина, тишина... Тишина, в которой мысли теряют смысл, а все делается безразличным. Но вдруг, откуда ни взявшись, далеко на самых задверках темноты, появилось ничтожное мелкое пятнышко. Оно пропало, потом появилось снова и начало все быстреее и быстрее розростаться. Темнота взвыла, метаясь с угла в угол, но никак не могла противостаять такому жесткому порыву. И она сдалась, сдалась, как в первый раз, и белая жижа взметнулась неуловимым смерчем, поглощая тьму. Прошла еще секунда, и темнота, поджав хвост, скрутилась и уползла в крощечную щель, где ее никто не найдет...
Вихрь упал, и вы уже смогли бы различить большие, пушыстые снежинки, которые медленно опускаются на зеленую траву. Некоторые хрустальные малыши таяли, другие гордо держались друг за друга. Тишина... Цветы дембродиум первые высунили свои нежные цветочки из легкого покрывала снега. А геоцынты уже окружили небольшое озерко, которое быстро покрылось тоненьким льдом, что заставило двух дискусов ударится лбами, непонятно клипнуть глазами и искать, что поесть дальше. Несколько тисов подняли свои могучие кроны и укрепились подвижными корнями, их сразу припорошило снежком. Вдали немного дальше цветов дембродиум зацвела сакура, плевав на белых мальцов. Приятный запах начал наполнять лужайку. Капельки, которые только что были белыми рыцарями, таяли, снова замерзали, и становились сапфировыми гирляндами на тоненьких листиках травы. Все искрилось, все играло, все жило. Блестящее озерко накрыл своимы широкими ручонками сильный дуб, корни которого превратились в искустно вырезбленую лавку. Ее контуры повторяли линию тела какого-то очень нежного создания. Дизрезонанс окружающего, снега и цветущих цветов вызывал оцепинение, восторг, страх, вызывал желание повиноваться этой дивной красе...
Медленные шаги ни на секунду не нарушили царящую в этом маленьком мирке, идилию. Трава под идеальными ступнями ни на милиметр не прогнулась. Если бы это был человек, его кожу бы приятно щекотал тающий снег, но она не была человеком и уже забыла, каково это ощущать такой, временами приятный, холод. Перламутровое одеяние, которое скрывало лишь самые укромные места, зацепилось за ветку дуба. Она недовольно нахмурилась и отбила ее рукой. Плохой знак, это очень плохой знак - больше всего на свете она обожала природу, никогда в своей прошлой жизни она не сломала ни одной ветки, не сорвала ни одного цветка. Женщина не просто любила природу - она была ей. Но в этот раз пейзаж не действовал на нее успакаивающе, он ее раздражал. Все шло коту под хвост, и очень быстро. Ее гибкое тело невозмутимо облокотилось на дерево, точно расположившись на скамье. Волосы цвета пепела беспокойно упали на плечи, от резкого поворота головы. Перламутрывые узоры точь в точь прилягали к телу.
Пространство начали заполнять новые звуки, поднялся небольшой ветер, который выкручивал премысловатые линии снегом. Но к женщине ветер не подбирался, густые ветви дуба, надежно защищали неспокойную богиню. Она равнодушно посмотрела на свое отражение в озере, пухлые губы, небольшой нос немного поднятый на конце, розовые щеки, большие зеленые глаза и две тонкие линии бровей над ними. Все то, что так любят мужчины, подруги бы посмеялись и сказали бы, что это напрасно, но женщина-то точно знала, что красивая внешность может действовать не только на мужчин, а даже на самих богов. Но все-таки надо что-то поменять - мужчины звери непостоянные... От её прежней внешности не осталось уже почти ничего, единственноее, что она не меняла - так это уши. Тонкие, заостренные на конце ушки напоминали всем, кем она была раньше; женщине доставляло удовольствие раздражать этих самоуверенных червей. Вздохнула... А кажется еще недавно она беззаботно кружилась в лесу, любила, когда еще все спали, покинуть деревню и бежать между темными сводами секвой, слушать монотонный веселый дзвон переклички: ар. Разминать тело, вдыхая чистый воздух, от которого оно хочет взлетать - не то что воздух на гномьих руднеках. Да, доводилось ей и там быть, можно было раз и прогнуться под упертым гномьим народом, чтобы получить клинок, лучший клинок... Женщина вспомнила, как полностью нагая, она каждое утро купалась в реке Тан. Чистая ледяная вода только щекотала ее кожу, она прыгала, она ныряла, она радовалась просто тому, что жива и большего ей тогда не надо было ничего. Когда же она так поменялась? Задавая, наверное, тысячный раз себе этот вопрос, не знала, а может просто не хотела знать, подавляя малейшие проблески забытых событий в своем сознании.
- Ну, сколько можно ждать,- пропел ее сладкий голос, - ведь времени так мало, почти не осталось. Как будто по ее желании, она почувствовала недалеко от себя разрыв пространства, со знакомым почерком - точным, быстрым, нахальным... Наконец-то, может еще остался шанс если не исправить, то хотя бы испортить жизнь остальным...
- Онексимус, ты знаешь в каком я положении, и позволяешь себе опаздывать, - раздраженным голосом сказала она, когда кто-то вошел под свод дерева.
- Ты думаешь, в разгар перевода мира легко скрыть все следы и добраться до тебя, дорогая Дискордия, - ответил тихий и твердый голос. Мужчина, на взгляд лед 30-ти, не решился присесть возле давней "подруги"; его тело было прикрыто тогой с множеством складок и изгибов. Сильные руки сжимали что-то круглое, светящееся бледным зеленым цветом.
- И как там дела, с миром,- будто ее это не волнует, кинула Дискордия.
Мужчина усмехнулся:
- Вот не надо тут играть сцены, мы уже слишком стары для этих игр.
Она тонко улыбнулась, но этой секунды хватило, что бы Онексимус, понял, что эта властная женщина первый раз показывает хоть какие-то эмоции, значит доверие, хоть какое ни какое, но есть.
- Ом, на каком этапе передача? Уже прошли все три векторных круга, Алтхея уже получила мир??? - на одном вздохе выплюнула она.
- Ну, самый сложный период прошли, как раз заканчивается второй круг, еще две седмицы и в принципе все, - задумался и невольно начал пересчитывать все цепи которые могут разорваться, работа сложная: в голове происходит тысяча вычислений. Ом, как его называли доброжелатели, так как друзей и близких не было вообще, был лучшим сводным. Усилиями его и его подчинённых миры передавались новому, так бы сказать, руководству, то есть новому богу. Это было очень редко, но иногда случалось, по разным причинам.
Он пристально посмотрел на богиню:
- Дискордия, чего ты хочешь, давай к делу, мое положение слишком шаткое, что бы я ставил все ради вылазки к тебе.
- Вот как ты заговорил,- зашипела богиня, - а когда на Крайте у тебя начали погибать все существа на третьем векторе, ты не так говорил, и было кому-то плевать на все запреты! - Крикнула разъярённая бестия, вскочила и впритык на близилась к его лицу, - я хочу этот мир, он мой! Придумай, сделай ошибку, кинь все на своих бесов, но он должен быть моим!
Онексимус ни на секунду не смутился от такого напора, она ему и правда сильно помогла: когда Дискордия только пришла в совет, осуществлялась передача разрушенного полностью мира, тогда он еще был не опытен, и допустил ошибку в подсчёте нейронов, что привело к гибели всего живого... И она помогла - за несколько минут до передачи новому заседателю мира, она вернула все на свои места, зная, что если об этом узнают, ее, нет-нет, не убьют, а присвоят несколько тысяч лет мук.
- Это нереально, слишком поздно, и нас обоих внесут в список изгнанников, прости, но совет честно проголосовал за Алтхею,- выдавил Ом.- Тем более, сдался он тебе, она с ним все равно не справится, там уже давно нарушен баланс сил, мир, скорее всего, падет. Женщина закрутила головой, - Алта советовалась со всеми старейшинами еще задолго до совета, и каждый раз все выспрашивала в твоих сергиусов. Я-то ее знаю, еще с прошлой жизни, она исправит там ситуацию, это точно. Ом не стал спорить, так как никогда не любил вдаваться в эти бабьи терки. Дисктра тем временем, ничего не сказав, устало вышла из-под укрытия и присела возле геоцынт, поднося к носу каждый цветок, чтобы вдохнуть их аромат. Ом медленно пошагал за ней. Вот так смотришь на тысячелетнее существо, а в нём откуда-то осталось еще что-то далекое, земное, привычка или просто ранимая женская душа - для чисто логичного ума Ома это было непонятно.
- И вправду нет больше никаких шансов? Я ведь заслужила этот мир, Ом. - не оборачиваясь тихо спросила она.
- Увы нет, Дисктра, скоро все перейдет в финальную стадию, даже если я прилучу своих подданых, нас просто разорвёт,- развел руками мужчина, присев возле нее. Дисктра не ответила. Они молчали, с усталостью веков наблюдая, как бабочка не может добраться до пыльцы, через тонкую пленку снега. Время шло, а женщину разрывало изнутри от всемирной несправедливости, и она снова нарушила тишину:
- О каком дисбалансе сил ты говорил? - Ом на секунду задумался, а потом откинулся на спину и начал рассказывать, - около 50 лет назад вампиры этого мира доигрались, что привело к сосредоточению всех сил двух континентов ради убийства этих существ. Так как это им было не по зубам, в силу высокой выживаемости этого вида, обманным путём большая их часть была помещена на отдаленный остров, кстати, по преданиям, этот остров и был альма-матер этих существ.
- Какой-то бред, как вампиры могли на это согласиться и там остаться? - спросила, нахмурившись богиня.
- Дослушай до конца, - Ом что-то прокрутил в голове, потом продолжил, - ах да, были неимоверными усилиями собраны самые сильные маги, костяком которых были эльфийские маги. Женщина понятливо махнула головой.
- Они создали силовой каркас, скреплённый на амулетах ситра, построенными гномами. В конце проделанной работы наложили свои печати и жрецы разных культов. Да, много вампиров осталось в не купола, но они либо были убиты, либо хорошо скрываются. Таким образом, тот факт, что вампиры больше не есть какой-то большой силой, несколько сгладил ситуацию в общем. Но недавно советом были замечены некоторые колебания в сторону того, что печать на острове может быть сорвана, в случае чего это приведет к краху и полному уничтожению этого мира, ну, об этом ты в курсе. Вообще, этот мир дефектен и непонятный, несколько тысяч лет назад там произошла одна из самых мощных войн, о которых я только знаю. Магический фон сдвинулся на два градуса, и все магические элементы распределения энергии не работают корректно. Ну, это так, только в общих чертах. Этот печальный мирок рано или поздно сам себя уничтожит, вот такие дела.
- М-да, хоть там и множество проблем, но я готовилась, хотела показать всем, что самые сложные задачи могут выполняться только мной, а какой-то один голос передал все мои надежды этой глупышке Алте.- Эмоции женщины уже утихли, она прищурилась, хитро скинула волосы с плеч, и медленно спросила:
- А что там с вампирами, какая обстановка, уточни?
- Мне не нравиться твой тон. Что ты задумала, - под корень спросил Ом, не обращая внимания на открывшуюся его взору грудь.
- Не могу так долго ждать, пока этот мир разрушиться, хочу его заполучить быстрее, Алта должна провалиться полностью и гнить свои следующие годы в мучениях, - довольно мурлыкнула богиня.
- И что ты предлагаешь? - кинул мужчина чувствуя, как Дисктра маленькими шажками подбирается к пику его терпения.
- Думаю, думаю надо помочь вампирам вновь обрести свободу,- сказала бывшая эльфийка, посмотрев прямо в глаза, - придумай что-то отправь им амулет, сам разорви те печати, создай землетрясение, прошу тебя, помоги мне, ты перекроишь этим мою услугу, и я буду тебе должна еще одну,- богиня увидела изменения в глазах Ома.
- Ну как: твоя одна маленькая услуга в обмен на мои две? - последние слова она произнесла с особым возгласом и взяла его мощную ладонь в свои крошечные, нежные пальцы.
Хорошое предложение, Онексимус заколебался: он сильно рискует, но если все сделать правильно и незаметно, могло и сработать, хоть и это шанс на тысячу, а сейчас иметь в запасе услугу от очень сильного бога удача немыслимая.
- Нет, все твои предложения уж очень грубые и заметные и в любой даже самый маленький амулет придётся сколько энергии всучить, что его эманации заметит самый тупой и мало уважаемый бес, надо, что-то, что усилит вампиров, надо думать, а времени в обрез,- задумчиво бормотал Ом. Он крутился на месте, ничего не приходило ему в голову, и богиня с надеждой в глазах ждала. Шли долгие минуты, а решения они не видели. Все, что и всплывало в голове, было грубо и очень заметно.
- Так если рассуждать логично, особи в виде вампиров не могли просто так жить на острове, скорей всего они маленькими каплями собирали силу все эти годы, им нужен только толчок, им нужна только последняя капля, которая опрокинет этот бокал ночи,- рассуждал Ом.
- Так давай закинем туда крови простого человека, думаю, им бы этой капли хватило, - простодушно сказа богиня.
-Хорошая идея, но я понятия не имею, как выдернуть человека с одного мира и закинуть в другой. Даже если смогу найти менее защищенный мир, откуда можно украсть человека, физически он не перенесет прыжок, его сомнет как тряпку,- констатировал факт бог, уже готов было повернутся, чтобы извиниться и уйти, как его старая память неожиданно выкинула ему сюрприз:
- Дисктра, ты помнишь когда-то еще до моего рождения, ходили сказки, что раньше самые сильные маги, когда тот мир, где они жили, им надоедал, придумали очень сложный способ, перехода в другой. Многие умирали, но и многие смогли жить в другом мире. - Ом с воодушевлением продолжал, - они тратили долгие годы на то, чтобы найти наиболее уязвимый момент колебаний структур мира, когда они его находили, с точным расчетом они обманывали все физические и магические законы, и в выбранный ими момент выпускали сложнейшее заклинание всех стихий вместе, при этом убивая себя в своем мире, выпущенное заклятия проделывало дыру в пространстве и перетаскивало тело в другой мир, дурача его, как будто этот человек только что родился там. И знаешь, что Дисктра? Я знаю беса, который это проделал, не верил я в его рассказы, но кто знает, попробуем,- продолжая, что-то бубнеть себе под нос, он скрестил пальцы в премысловатый узор, а потом резко распустил их, в магическом фоне это сопровождалось снопом искр.
- Что ты делаешь, скажи, я хочу узнать, что ты делаешь?!
- Минутку терпения леди, сейчас мы проделаем авантюру, которой еще не видело ни одно пространство! - воздух возле них сжался и разьявился сергиус, обычный слуга, бывший сильнейший маг, за проступки какого ему сейчас бы вынесли приговор прилучить его к сану беса. У него не было хвоста, или закрученных долгих рогов, он оставался таким же, как и был, ну почти таким же. Все бесы носили всегда долгие балахоны, с глубокими капюшонами. Так как перед тем, как стать бесом после проступка, им наносилось больше тысячи ран, которые никаким образом не заживлялись, от этих ужасных ран они могли избавиться только многолетней честной службой богам... И в этот раз перед ними появился обычный бес, который стыдился своего побитого тела и сразу склонил свою голову:
- Мой господин?
- Я дал же тебе мысленый толчок быстрее явиться, почему так долго? Ладно, неважно, времени мало, ты же стал бесом через запрещенный скачок в другой мир, это правда? - тот утвердительно мотнул головой,- сейчас ты проделаешь все то же самое, только теперь тебе придётся перекинуть другого человека, а не себя и уже полностью секретно. Мне плевать как, чем ты это будешь делать и сколько бесов возьмешь себе в помощь, но мне нужен результат, всю информацию о мире и о координатах я тебе уже передаю. Нужно еще подождать, когда мое плетение найдет наименее защищённый мир. Когда передача мира перейдет в третью фазу, на последней линни состыковки гревиальных меридиан, ты должен сделать это, в момент большой всплески энергии и есть шанс, что перенос небольшого тела не заметят и...,- он не успел договорить, потому, что подскочил и выкрикнул как дитя, а Дисктра недоверчего поежилась, - нашел, нашел хороший мир, вся о нем информация говорит, что за этим мирком вобще никто не смотрит, последнее проявления бога там датируется около 2000 лет назад, а потом он куда-то исчез... Хух, хоть с этим проблем не будет. Сергиус, твоя задача ясна: находишь в этом мире человека, который должен умереть в тот же момент, когда начнется третья фаза; все просчитай до миллисекунд, ты все понял? - Дождавшись затяжного кивка, Ом добавил уже спокойно:
- За работу, и сделай все идеально или всем нам очень не поздоровиться...
Онексимус кивнул головой встревоженной Дистре, и исчез вместе со слугой, оставив после себя только колыбание воздуха. Спустя столетия жизни, они мало внимания предъявляли коммуникации в виде речи или жестов.
Внешне богиня была напряженная, но внутри у нее плясал маскарад: сегодня она превзошла сама себя, манипулируя этим мужчиной. Да, все может пойти наперекосяк. Но Ом очень осторожный, очень. Он настолько осторожный, что их затея должна воплотиться в жизнь, должна...