Едва только вырвался песик на волю,
С каким же блаженством он бегал по полю!
Наверно впервые добрейший из псов,
Попал в окруженье полей и лесов.

Пусть он без династий и неблагородный,
Он мухи не тронул бы, даже голодный.
Что б с ним ни творили проказники-дети,
Нет Кузьки добрее собаки на свете!

Но Кузька наш - псина совсем городской,
Нарушил он сельской коровы покой.
Не вытерпел дерзости этой пастух,
Задумал хозяевам дать оплеух.

Пришлось за собакой нам бегать по лугу,
Он вихрем от нас улетал с перепугу.
Насилу поймали. Вот глупый кобель!
И тут пригодился отцовский ремень.

Взнуздали его и схватили за холку,
Но вырвался он. Все усилья без толку!
Опять побежал он к корове. Ха-ха!
А если б увидел щенок петуха?

Корова большая, с ней можно тягаться,
А что же от птички могло бы остаться?
Пришлось возвращаться домой на обед,
Иначе еще натворил бы он бед!

Гонял бы корову, в придачу бычка,
А то за обиду б куснул пастуха.
И, чтоб свою злость на собаке сорвать,
Ему показали бы Кузькину мать!

Вот так и закончилась наша сиеста.
У нас во дворе только Кузькино место.
Он маленькой пташки не тронет при том,
И всех провожает, виляя хвостом.