Михальчук Андрей Юрьевич : другие произведения.

Сага о Скиди-Безумце, Харальде-Волке и сыне его Хререке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  Где-то в Северном море
  
  Под напором ветра дрожит и скрипит мачта. Народ суетится. Достают весла, вставляют в отверстия бортов. Парус уже убран. С десяток гребцов начинают снимать скрипящую и дрожащую мачту. Ее уложат по центру вдоль киля. Потом натянут кожаный полог поверх бортов и красавец драккар превратится в эдакую великанскую байдарку. Закроют кожей и мою клетку - сколько раз такое уже было. И я перестану видеть гигантские горы воды, способные раздавить, расплющить корабль в одно мгновение. Гнев Ньерда (1) страшен. Хозяину Корабельного (2) двора плевать на жалких людишек, пытающихся на утлых суденышках бороздить его владения. Не на них сегодня гневается Пенобородый (3). Вечный его соперник хлещет волны ослепительными кнутами молний. Волнам больно. Обычно добродушный и покладистый Ньерд пытается ссадить с небес погонщика Тангниостра и Тангриснира (4). Ударяя в бронзовую колесницу кулаками ветра, прижимая к почти черной поверхности воды, вздымая огромные пенные валы, в попытке сбить, смять, затянуть под воду и разбить о морское дно. И вот-вот не выдержат лохматые упрямцы ураганного ветра, вот-вот не успеет их возница уклониться от ожившей ярости моря, вздымающейся многосаженной стеной на его пути, и рухнет в объятия Ньерда Молотобоец (5)! Но нет! Снова и снова сияющая искра колесницы мчится меж кипящих от гнева небом и морем, снова и снова раздается торжествующе-рыкающий смех возницы, снова и снова раскаленный Мъеллнир (6) бьет кипящую бездну. Волнам больно. Ньерд в ярости. Гордый 'дракон', подобный десяткам своих братьев, наводящих ужас на прибрежных жителей, от Винланда (7) до Биармии (8), и от Кордовы до Миклагарда (9) , не собирается сдаваться. Упорно, медленно, натужно скрипя всеми частями, взбирается он на очередную волну, зависает посередине между водой и небесами, а потом срывается вниз, почти вертикально уходя в ущелье между двумя черно-стеклянными водяными горами. И так десятки, сотни раз. 'Дракон', мог умереть, но даже богам не дано было поставить его на колени. Упрямство его хозяев было почти легендарным. В этом смысле творение Хьярви-корабела было истинным норманном. Для человека, сидящего, согнувшись, в клетке из толстых дубовых брусьев, окованных полосами дорогого железа, ссора богов прошла незамеченной. Почти сразу после того, как по команде кормщика сняли мачту, в голове его произошло странное, но вполне привычное событие. Где-то в середине его черепной коробки вдруг неизвестно откуда появился малюсенький пузырек. Человек болезненно сморщился и хмыкнул. Все те часы, что 'Длинный Змей' и его команда отчаянно боролись со штормом, пузырек потихоньку рос. Наливался болью и запахом. Человек знал, что переживет шторм. Пузырек с запахом земляники гарантировал это.
  
  1. Ньёрд (Njörðr) - в скандинавской мифологии бог из числа ванов, отец Фрейра и Фрейи. Ньёрд представляет ветер и морскую стихию, но, как и другие ваны, прежде всего является богом плодородия. 2. 'Корабельный двор' (Nóatún) - место жительства бога Ньёрда 3. Один из эпитетов бога Ньёрда в поэзии скальдов. 4. Тангниостр и Тангриснир - 'Скрежещущий зубами' и 'Скрипящий зубами', бессмертные козлы запряженные в колесницу бога Тора. 5. Один из эпитетов бога Тора в поэзии скальдов. 6. Мъеллнир (Mjöllnir) - молот бога Тора, используемый им в качестве оружия. Название переводится как 'сокрушитель'. 7. Винланд, (Vínland) - название территории Северной Америки, данное исландским викингом Лейфом Эрикссоном примерно в 986 году. Понимаю, что анахронизм.
  
  8. Биармия или Бьярмия, или Бьярмаланд ( Bjarmeland) - известная по сагам и летописям историческая область на севере Восточной Европы. Скорее всего север современной России - Мурманская, Архангельская области и Коми. 9. Миклагард (Miklagarð) - Константинополь
  
  
  
  
  
  
  
  Через три дня.
  
  Белоснежная чайка парила над водами Северного моря. Старые люди говорят, что эти птицы - души погибших пиратов, в наказание за разбой и жадность, лишенные богами чувства сытости (1). Может и так, доподлинно сие неизвестно. Однако, если это правда, то чайка, видя с высоты происходящее на поверхности, наверное, искренне веселилась. Ибо, судя по картине внизу, чайки никогда не переведутся.
  
  С высоты полета птицы погоня выглядела красиво. Впереди, по серо-стальной глади моря, шел тяжелый, пузатый корабль с двумя мачтами, на которых должны были бы быть полотнища парусов. Но недавний шторм оборвал пузану серые крылья, и сейчас надежная, прочная, но неуклюжая посудина пыталась оторваться от преследователя на веслах. Если бы чайка в вышине небес могла высказать свое мнение, она бы произнесла одно слово: 'Безнадежно'. Потому что франкский корабль настигал матерый хищник, подобный бело-черной касатке, что легко догоняет гигантского кита и рвет его на части еще живого, выпуская в глубину моря мутно-красные облака. Хотя преследователь больше напоминал стремительную смертоносную рептилию. Узкий плавно изогнутый корпус, весла-лапы толкающие его по водной глади, оскаленная клыкастая голова, словно в предвкушении свежей крови, в возбуждении пробующая воздух раздвоенным языком. Стелящийся по легким волнам, наследницам позавчерашнего шторма, 'дракон' (2) настигал жертву. Чайка, сложив крылья 'нырнула' пониже. Птица чувствовала скорую поживу.
  
  Под ритмичный, древний напев (3), который постепенно звучал все быстрее и быстрее 'дракон' понемногу разгонялся. Свободная смена гребцов уже достала из сундуков мягко сверкающее железо. С легким звоном плечи облила железная, масляно поблескивающая чешуя, на голову опустился стальной шлем, из-под полукружий наглазников (4) яростно сверкнуло серым, мозолистые руки-лопаты привычно подняли из рундука прямой клинок в ярко-красных ножнах, и подцепили железные колечки подвеса слева на широком кожаном боевом поясе. В левую ладонь легла рукоять круглого щита из липовых досок, обтянутого по 'лицу' кожей и выкрашенного в угодный богам красный цвет, правая ухватила мощное древко 'крылатого' копья (5), которым с одинаковой легкостью можно и колоть и рубить (6). В золоте бороды промелькнула улыбка-оскал.
  
  - О-дии-и-ин! - прокричал, воздев копье в небеса Харальд-ярл.
  
  - О-ооо-ддди-и-ин!!! - рык без малого сотни луженых глоток, был слышен даже плывущей в небесной сини чайке. Птица дернулась, и бестолково замахав крыльями, попыталась подняться повыше. Харальд, глядя на ее метания, захохотал.
  
  Воины облачившиеся в боевое железо стали менять гребцов. Заменить гребцов в нужное (не раньше и не позже) время было искусством, которым в полной мере владели только северяне, да и то далеко не все. Требовалась отличная 'сплаванность' всей команды и большой опыт, чтобы все прошло идеально, иначе, при любой оплошности грозный 'дракон' мог потерять ход, и погоню пришлось бы начинать практически заново. Уж не говоря о том, сидящие в полном вооружении на румах хирдманы (7) к началу боя вымотались бы до предела, и толку при абордаже от них было бы немного. А одоспешить требовалось всю команду. Так что, облаченные в доспехи воины 'ныряли' по очереди на место гребцов, подхватывая поднятые весла, и тут же входили в ритм гребли,
  
  задаваемый хриплым голосом Хьярви-корабела. Хирдманы потихоньку стали подтягивать Хьярви, и скоро весь корабль восторженно ревел боевую песню.
  
  'Змей' уже просто летел по волнам, поднимая форштевнем пенный бурун. К моменту, когда до пузатого франка осталось пять перестрелов (8) все воины на 'Длинном Змее' (9) были в доспехах.
  
  Отложив копье и щит, Харальд подошел к дубовой клетке.
  
  - Ну что Скиди, готов? Один ждет. - Ухмыльнувшись, Харальд достал из-за пазухи висящий на золотой цепи большущий ключ, и, вставив его в огромный висячий замок с хрустом провернул (10). Ловко подцепив замок клинком меча, Харальд сбросил его на палубу, и тотчас отошел за двух гигантов-хирдманов в полном боевом облачении. Дружинники, в каждом из которых было по шесть с лишним футов (датский фут=0,31 м) роста, прикрывшись щитами, настороженно наставили копья на дверь клетки. Скрипнув на навесах, дверь отворилась, и на палубу 'Змея' на четвереньках выполз человек.
  
  1. Реальное поверье, правда, судя по всему более позднее.
  
  2. Банальный перевод на русский язык слова 'ДРАККАР' (Drakkar - сложносоставное слово из двух древнескандинавских корней Drage - 'дракон' и Kar - 'корабль', то есть буквально - 'корабль-дракон'). Драккар по большей части боевой корабль. Более маленькие боевые корабли назывались "СНЕККАР" (корабль-змея), однако во избежание путаницы автор все боевые суда викингов называет драккаром. Еще одним типом скандинавских кораблей был 'КНОРР' (Knörr) - более широкий, с более высокими бортами, вмещавший больше груза. Соответственно кнорр - в основном корабль купеческий. Хотя в 9-10 веках грань между пиратом и купцом была простодушным норманнам практически неизвестна. Так как Харальд - 'морской' ярл (то есть он живет грабежом и пиратством), то кнорры в повести не фигурируют. Про корабли викингов подробнее тут http://mihalchuk-1974.livejournal.com/270671.html
  
  3. Исторический факт - викинги в походах держали ритм гребли под песню. Не всегда, но часто. Иногда взамен песни использовались рифмованные строки, что, кстати, с точки зрения автора, отчасти объясняет чрезвычайную популярность поэзии в древнескандинавском обществе.
  
  4. У Харальда так называемый 'очковый' шлем. Известно несколько экземпляров, самым сохранившимся из которых является знаменитый шлем из Гъермундбю. http://ludota.ru/germundbyu-shlem-vikinga.html
  
  5. Одна из разновидностей тяжелого копья эпохи викингов (и не только), когда под копейным наконечником с двух сторон делались так называемые 'крыловидные' отростки, образующие поперечину непосредственно за 'пером'. Первые подобные наконечники, найденные на территории Европы, относятся еще к бронзовому веку, но широкое распространение они получили с 7-8 века нашей эры. Эпизодически использовались вплоть до 17-18 веков Н.Э. http://mihalchuk-1974.livejournal.com/876334.html http://mihalchuk-1974.livejournal.com/822852.html
  
  6. Тяжелыми копьями викинги действительно и кололи, и рубили.
  
  7. Хирдман (hirðmаn) - воин 'ХИРДА' - личной дружины конунга или ярла. В более широком смысле слова хирдман - профессиональный воин эпохи викингов.
  
  8. Перестрел - расстояние полета стрелы, выпущенной из лука. (...и ˫ако приближисѧ Игорь к полкомъ своимъ. и переѣхаша поперекъ и тѹ ˫аша. единъ перестрѣлъ. ѡдале ѿ полкѹ своѥго.) Около 250-300 метров.
  
  9. Прототипом драккара Харальда-Волка 'Длинного Змея', является корабль норвежского конунга Олафа I Трюгвассона - 'Великий (Длинный) Змей' (Ormen Lange), на 35 пар весел. Этот корабль стал последним местом боя конунга и его ближней дружины в 1000 году, в морском сражении у Свольдера. Соответственно у Харальда на его корабле примерно полуторная смена гребцов. http://mihalchuk-1974.livejournal.com/875876.html
  
  10. Несмотря на современный романтический ореол вокруг Воинов Одина, на самом деле бресерк (berserkr) был не очень любим современниками (скорее даже так - очень нелюбим). К примеру, из саг известно, что иногда берсерки даже плавали на отдельно выделенном им корабле. Этих отморозков никто не любил! Ни свои, ни чужие. Неудивительно, что после пары инцидентов Харальд перевозил Скиди-Безумца в клетке. Подробнее о берсерках тут http://mihalchuk-1974.livejournal.com/154866.html
  
  
  
  
  
  Скиди-рыжий
  
  Он смутно помнил, как это началось. Душный трюм, вонь мочи и дерьма, главный надсмотрщик, толстый и лысый, орущий на незнакомом языке, и без раздумий пускающий в ход длинный кнут. Цепь, проходящая через ножные кандалы с кольцом. Напарник, однажды просто не проснувшийся утром. Тяжелый рокот, ненавистного барабана (1). Длинное весло, которое приходилось 'вертеть' иногда днями напролет, напрягая все свои не такие уж великие силы. Поганая жратва два раза в сутки. И пять - шесть часов сна, скрючившись, на той же скамье, на которой он и греб. Через полгода такой 'жизни', миром рыжего Скиди стала отполированная рукоять весла.
  
  Родной фьорд, братик Гуннар, дядькин кнорр взятый 'на меч' датскими викингами, с десяток рабских рынков. Все тонуло в пелене усталости и забытья. Такие рабы, впавшие в состояние скота, на галерах магрибских пиратов (2) долго не живут. Впрочем, на их галерах никто не вытягивал больше 5 лет (3). Так что рыжему норманнскому ублюдку может и повезет скоро сдохнуть. Это ему сказал новый совесельник, жилистый седой уроженец Зеленого острова (4), знавший немного северную речь.
  
  А потом внутри Скиди появился Другой. Он-то и убил рыжего подростка-свея (5).
  
  Безразличие сыграло злую шутку. Сначала Скиди даже не понял, что внутри него есть еще кто-то. Потом до него долетели чувства Другого. Страх, перерастающий в ужас, растерянность, злость. Сам хозяин тела как будто смотрел со стороны на 'насельника'. Впрочем, почему как будто? Именно так и было. Скиди был отдельно, а Другой отдельно. Они просто помещались в одной голове. Почти двое суток чужой бился внутри Скиди. На третий день Другой попробовал разговаривать. Скиди не понимал. Замордованному норманну было почти все равно, что там происходит в глубине его сознания. 'Гость' то что-то бормотал успокаивающе, то пробовал в чем-то убедить молодого свея, то кричал, то что-то требовал. Скиди оставался равнодушен. Потом Другой вдруг решил, что тоже имеет право управлять организмом Скиди. Вот тут-то все и началось.
  
  Чужак нагло попытался забрать у Скиди, то немногое, что осталось еще у рыжеволосого - его тело. Почувствовав неладное, Скиди вынырнул из сетей забытья, но поздно. Вмешавшись в происходящий, почти без участия мозга процесс гребли, чужак поломал ритм. С ужасом Скиди понял, что его весло столкнулось с соседними, вызвав настоящую цепную реакцию, и половина весел по левому борту галеры просто перестали грести, перепутавшись между собой. Корабль тут же развернуло. Незваный гость, нарушил работу всех гребцов, вызвав одним своим движением, полный паралич.
  
  Кара последовала молниеносно. К скамье Скиди подбежал надсмотрщик и два воина - разомкнув ножные кандалы, свея выдернули из-за весла, как пробку из бутылки. Не успевший ничего сообразить, занятый внутренней борьбой с Чужаком, Скиди в шесть рук был выкинут через люк на палубу, там подхвачен и поставлен на колени перед чернобородым толстяком, укутанным в драгоценные шелка, с массивной золотой серьгой в ухе. Двое воинов держали рыжего за руки, третий задрал голову рабу, вцепившись пальцами левой руки в давно нечесаные рыжие патлы - второй рукой воин держал у горла Скиди узкий длинный кинжал. Толстяк негодующе треся
  
  жирными телесами, наклонился, и начал визгливо орать в лицо, забрызгав слюной всю свою напомаженную бороду, да и лицо раба заодно. Потом, оторавшись, и видя, что гребец все равно его не понимает, махнул рукой куда-то в сторону, бросив короткую фразу державшим провинившегося раба воинам. Скиди опять куда-то поволокли. Толстяк, пыхтя и отдуваясь, вытирал побагровевшее и потное лицо красным шелковым платком.
  
  Окончательно рыжий свей очухался только тогда, когда его приковали к мачте. Тут-то Скиди и понял, что произойдет дальше. От этого понимания, он тихонько и жалобно заскулил.
  
  Первый удар кнута плеснул на спину такой болью, что Скиди тонко, по-заячьи заверещал. Тело выгнулось дугой, руки силились разорвать ненавистное железо. Раз за разом тяжелый плетеный ремень обрушивался на спину Скиди, сил кричать уже не было, тело билось в судорогах, из горла рвался только полузадушенный хрип, крошились зубы, по ногам текла кровь, смешанная с мочой. От страшной боли Скиди даже пытался грызть мачту, к которой был прикован. На двадцатом ударе сознание погасло (6).
  
  Придя в себя от ведра морской воды, вылитой с размаху на плечи, молодой норманн обнаружил себя сидящим около той же мачты, забрызганной его же кровью. Спина пылала огнем. Скиди какими-то урывками видел окружающее. Солнце палило немилосердно, добавляя истерзанному человеку мучений. Язык распух и стал сухим, и шершавым. Страшно хотелось пить. До вечера к наказанному рабу, так никто и не подошел. Жажда стала просто неимоверной. Скиди проваливался в горячечное забытье, выныривал на поверхность сознания, где все заглушали боль с жаждой. И снова проваливался. Во тьме Скиди видел то Орлиную скалу, что высилась над родным фьордом, то странные, блестящие, раскрашенные, с прозрачными окнами, повозки катящиеся на черных колесах сами по себе по гладким-гладким дорогам. То они с дядькой выходили на ловлю лосося, то он гулял по гигантскому городу, где везде было множество чистых и сытых людей в ярких, богатых и нелепых одеждах. То ему привидится первый поцелуй с Гудрунн, то он залезал в брюхо огромной железной птицы, и летел куда-то далеко-далеко, переполненный радостным предвкушением яркого тропического солнца, золотого песка и неестественно голубой океанской воды. Все перемешалось в воспаленном мозгу Скиди. Картинки из его жизни смешались с воспоминаниями Чужака, пришедшего из странного и страшного мира. Через какое-то время Скиди перестал понимать, где его собственные воспоминания, а где пережитое Другим. В бредовых видениях, уже весь его фьорд погибал в чудовищной вспышке оружия из чужого мира, сияющего как миллионы солнц. Или видел он соседа Сигурда-Жабу, в полумраке рассекаемом яркими лучами разноцветного света, отплясывающего невероятный танец с полуголой девицей, под жуткие звуки, которые Другой почему-то называл 'музыкой'.
  
  Оказалось, что у поселившегося в голове Скиди Чужака было имя - Владеющий. Скиди, в редкий момент выхода из забытья, оценил шутку богов. Действительно, смешно.
  
  К рассвету Скиди и Чужак сошли с ума и стали одним целым. Из двух ломаных, больных сознаний, родилось нечто совсем другое. Впрочем, это нечто не успев толком родиться, физически уже почти умерло. Так бы и канул в бездну Хель (7) запоротый раб-галерник, но тут произошло сразу два события. Одно внешнее и одно внутреннее.
  
  Сначала в голове подыхающего на палубе человека, возник маленький пузырек. Пузырек состоял из страдания и запаха земляники и медленно, но неотвратимо рос. Запах и боль нарастали внутри черепа, становясь все более нестерпимей. Пузырек захватил все внимание человека, отодвинув на задворки сознания и искалеченную кнутом спину, и жажду.
  
  Пока рыжий Скиди становился кем-то совсем другим, во внешнем мире тоже происходили
  
  немаловажные действия.
  
  К вечеру дня, последующего за поркой нерадивого гребца, с мачты галеры заметили парус. Наступившая ночь не позволила понять, что за корабль видел наблюдатель, сидевший в петле из веревки, закрепленной на верхушке короткой мачты. С рассветом парус вновь появился. Галера шла не торопясь, парус приближался, за ним появился второй. А когда смотрящий вдаль магрибец разглядел полосы на парусах, то галера рванула вперед, словно пришпоренный арабский конь. В Средиземном море полосатые полотнища появлялись не так уж часто, по крайней мере, не так часто, как скажем на Балтике, или у берегов Англии. Однако всем без исключения морякам, ходившим этими водам, было известно, кому принадлежат такие паруса. Будь драккар один магрибская галера с гордым названием 'Меч пророка'(8) и не стала бы убегать, ибо была и крупнее, и воинов на ней было чуть ли не в два раза больше, чем на любом 'драконе'. Однако Толстый Юсуф, капитан вышеозначенного судна здраво счел, что против двух драккаров его команда не потянет.
  
  К несчастью, для мусульман, ветер был хорош и пара 'волков моря' (9) постепенно нагоняли галеру. Юсуф орал, брызгал слюной, грозил всем страшными карами. На гребной палубе безостановочно свистел бич. Но бывшие две недели в море, пережившие пять дней назад погоню на пределе сил за левантским (10) торговцем, гребцы устали и 'Меч пророка' не давал и половины своего обычного хода. Даже после того, как арабы поставили свой куцый парус, норманнские корабли продолжали уверенно нагонять. Там гребцы тожепомогали парусам, но получалось это у них куда лучше. Норманнские корабли начали расходиться, беря галеру в 'клещи'.
  
  В этот момент, видимо от отчаяния, кому-то на 'Мече пророка', вдруг втемяшилось в башку, что вот этот, покрытый коркой запекшейся крови и лохмотами кожи на спине, раб прикованный к мачте абсолютно необходим у весла. И этот сын ишака сумел настоять на своем. Пара воинов расковала рыжего и поволокла под руки к люку, скинув вниз, словно мешок с дерьмом. По крайней мере, второй надсмотрщик именно так появление сего мощного подкрепления на гребной палубе и прокомментировал. Резко подняв вялое тело, он подтащил его к бочке с водой, и стал усердно макать раба головой в емкость.
  
  Человек пришел в себя как раз после этих обмакиваний. Можно было пить!!! Он и пил, позабыв про все. Надсмотрщик пытался оторвать вцепившегося в край бочки стальной хваткой худого, но жилистого гребца. Несмотря на то, что он был в пару раз тяжелее изорванного кнутом норманна, ему это не удавалось. Тогда он схватил притороченную у кушака плеть, и, отошедши на шаг, изо всех сил стегнул по согнутой спине.
  
  Пить!!! Скиди жадно глотал затхлую воду из бочки, водопадом обрушивая ее внутрь иссушенного тела. Рыжий раб толком даже не отдавал себе отчета в происходящем. Он просто хотел пить. Тут произошли одновременно две вещи. Спину взорвало страшной болью, и в черепе Скиди лопнул, заполнивший, казалось, всю голову, пузырь с запахом земляники, зревший все это время. И Скиди умер, умер и Чужак со смешным именем.
  
  Младший надсмотрщик получил чудовищный удар в голову. Череп лопнул, словно гнилая тыква. Он сдох, даже не успев удивиться перемене в лице обернувшегося к немуполуживого раба. А там было на что посмотреть. Лицо превратилось в жуткую получеловеческую, полузвериную морду, зрачки затопили всю радужку, в оскаленном провале пасти, в которую превратился рот Скиди, влажно блеснули, будто даже удлинившиеся клыки.
  
  Тихо, грозно зарычав, существо, что было еще совсем недавно человеком, молниеносным
  
  движением выхватило короткий широкий клинок из ножен на поясе мертвого араба, и молча метнулось вглубь гребной палубы...
  
  1. В отличии от норманнов, на других гребных судах (более 'цивилизованных' народов), в качестве средства поддержки ритма гребли по большей части использовался барабан. Система эта существовала со времен Древнего Рима (а скорее всего и раньше), вплоть до исчезновения гребных судов как класса.
  
  2. Более поздний термин. Однако, Магриб (север Марокко, Алжира и Туниса) и в эпоху викингов был пиратским гнездом.
  
  3. В общем-то, по свидетельству современников - 5 лет максимальный срок жизни гребца на любых гребных судах, (Римских, Венецианских, Генуэзских, Турецких, Арабских) где использовался рабский контингент.
  
  4. Одно из названий Ирландии.
  
  5. На момент описываемых событий (первая треть 9-го века Н.Э.) окончательное разделение на шведов (свеев), норвежцев (норегов) и датчан (данов) еще не произошло. Язык тоже не сильно отличался (на уровне диалектов единого древнескандинавского).
  
  6. Умелые палачи убивали приговоренного к порке кнутом за 5-10 ударов. Так что, либо Скиди достался неумеха, либо все же целью порки было наказание и наглядный пример, а не убийство.
  
  7. Хель (Hel) - в скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи и великанши Ангрбоды Соответственно 'бездна Хель' как раз и есть Хельхейм (Helheim).
  
  8. Имеется в виду один из мечей Пророка Мухаммеда - 'Зульфикар'. Один из знаменитых клинков доисламской Аравии взятый в качестве трофея сторонниками Мухаммеда в битве при Бадре.
  
  9. Один из эпитетов слова драккар (как боевого корабля) в поэзии скальдов.
  
  10. Более поздний термин (15 век) обозначавший вообще Ближний Восток в целом. В более узком смысле территории нынешних Сирии, Палестины и Ливана.
  
  
  
  
  
  
  Харальд-ярл
  
  - К полудню догоним, - сказал Хьярви.
  
  Удовлетворенный ответом Харальд(1) отошел от кормчего, бессменно водившего 'Длинного Змея' вот уже четверть века. Хьярви достался Харальду 'в наследство' от отца, вместе с уцелевшей частью хирдманов, привезших тело сёконунга (2) Хальфдана (3) на родной Селунд. Если же учесть, что когда-то сам Хьярви и построил этот большой 'дракон', то словам старого кормчего можно было верить.
  
  Второй корабль Харальда - 'Морской конь' (4), поменьше размером на треть, шел в двух перестрелах по левому борту, чуть отстав. Лейф, сын Хьярви , тоже был добрый кормчий, но до опыта и знаний отца ему еще лет пятнадцать по морю ходить.
  
  До полудня осталось совсем немного времени. Харальд, подошел к клетке, и достав оттуда большого черного ворона, священную птицу Одина, сильно подбросил того в распахнутую высь неба. Ворон хрипло каркнул, и, сделав круг над тремя кораблями, захлопав крыльями, отправился куда-то на восток, к едва видному берегу. Харальд счел поведение священной птицы добрым знаком (5).
  
  - Од-и-ин! - Крикнул он, задрав бороду в небо.
  
  - О-о-оди-и-иннн!!! - Вторили ему хирдманы.
  
  - Сегодня, братья, Отец Дружин, послал нам славную добычу. Эти ублюдки взяли богатого купца. А мы возьмем на меч их корыто! - Харальд, прокричал это в гущу скопившихся у мачты дружинников.
  
  - А-а-а! - Рев дружинников, наверное, услышал сам упомянутый ярлом суровый одноглазый бог.
  
  - Золото, шелк, пряности! Все достанется нам - лучшим воинам Мидгарда (6)! - Харальд, продолжал 'заводить' воинов. - Помните, братья, боги смотрят на вас!!!
  
  - О-о-о! - казалось ревом бойцов, ярла скинет за борт.
  
  Если бы Толстяк Юсуф знал, что молодой приказчик левантийского купца, незамеченный его головорезами, продержался на обломке весла трое суток, а потом был выловлен из воды норманнами, то он бы по волоску вырвал всю свою напомаженную бороду. А если б он ведал, что оный молодой человек, обладавший памятью ворона, и знавший пять языков, выложил Харальду полный перечень товаров хозяина в этом рейсе и их точную стоимость на миклагардском рынке, то боюсь, Юсуфа хватил бы удар, ибо именно общая сумма взятого арабами на купце и заставила ярла искать 'Меч пророка'.
  
  В благодарность за ценные сведения, приказчика даже пытали совсем недолго, и убили почти не больно. Вспомнив, как обосрался парнишка, когда лишился одного глаза, Харальд улыбнулся.
  
  В общем, удача Харальда-ярла была высока, и известна далеко за пределами родного Селунда. В чем лично, Харальд не сомневался ни мгновения.
  
  До араба осталось совсем чуть, едва три полета стрелы, когда произошло неожиданное - галера резко стала терять ход. Весла заплескали вразнобой, а потом и вовсе перестали двигаться. Сказать, что Харальд удивился, значит не сказать ничего. Магрибский пират не казался олухом, чтобы лишить свой корабль маневра в финале погони. Тем не менее, удивление не помешало ярлу обернуться к Хьярви, хотя это и оказалось лишним - старый кормчий уже довернул к почти стоячему противнику. Дюжина хирдманов лихорадочно спускала парус. На 'Морском коне', увидев маневр Хьярви, тоже довернув, пошли к галере с другого борта.
  
  - БА-А-ННГ!!! - толстенная стрела, длиной в рост человека, пробила навылет неудачливого датчанина вместе со щитом. Расчет стреломета на палубе 'Меча пророка' судорожно закрутил рукояти ворота.
  
  - БА-А-ННГ!!! - шестифутовая смерть в этот раз безвредно миновала сжавшихся за щитами викингов, вырвав из противоположного борта драккара порядочный кусок обшивки.
  
  Снорри-Острый-Язык, отбросив щит, согнув в локте правую руку, ударил левым кулаком по руке, заставив ту вскинуться в жесте презрения, и тут же нырнул под защиту борта 'Длинного Змея'.
  
  - Банг-банг-банг-банг!!!!
  
  Борт 'дракона' и щиты хирдманов мгновенно проросли оперенной 'щетиной'. Как раз в это время драккар подошел на дистанцию выстрела из лука. Одоспешенные воины прикрывали и себя и гребцов, но в ответ не стреляли, ибо луки арабов били гораздо дальше, нежели чем луки норманнов.
  
  Потом 'Длинный Змей' подошел еще ближе, и тут уж викинги отыгрались по полной. Два десятка тяжелых копий смертельным дождем обрушились на палубу галеры, и половина из них нашла свою жертву. Харальд прикрытый щитами двух доверенных хирдманов, первым метнул свой окованный на треть железом 'стальной кол' (7), и удовлетворенно успел увидеть, пришпиленного к стене каюты замешкавшегося смуглолицего лучника. Викингам минуты лучно-копейного боя обошлась в четверых убитых, и шестерых раненных, один из которых, тезка ярла, Харальд-Большой, явно был не жилец. Третьим выстрелом из стреломета, ему практически оторвало ногу. Противники датчан, потеряли вдвое больше людей убитыми, но почти не имели раненых.
  
  Наконец корабли сошлись борт в борт. Хьярви подвел 'Длинного Змея' впритирку, слегка
  
  коснувшись араба бортом.
  
  Несколько норманнов тут же сиганули на более высокую палубу галеры. Двое погибли сразу, сметенные толпой атакующих арабских воинов, еще четверо смогли встать спина к спине и отбиться, а чуть позже и очистить кусок палубы размером с обычный плащ. Туда тотчас перепрыгнули еще трое викингов, а через пять минут уже около шестидесяти хирдманов бились на палубе галеры. В итоге, оставив на борту только раненых, вся дружина Харальда, переправилась с 'дракона' на палубу 'Меча пророка'. Тут-то подошел и второй, меньший драккар. Магрибский пират принял на борт еще шесть десятков северных воинов.
  
  В жесточайшей свалке на палубе галеры, вдруг наступила пауза. Викинги выстроили стену щитов, заняв третью часть палубы, арабы построившись примерно так же, занимали бОльшую часть корабля. Лучники, засевшие на кормовой надстройке галеры, осыпали датский строй стрелами, малочисленные стрелки викингов пытались выбить вражеских лучников. Два строя, примерно равные по численности, застыли друг против друга.
  
  Внезапно, позади строя арабских воинов, поднялась какая-то суматоха и истошный крик. Следом северяне увидели воистину удивительное зрелище: на надстройку, где за ограждением прятались стрелки, а также стоял пузан, руководивший арабами в бою, в блестящей на солнце кольчуге и стальном шлеме, прикрытый десятком тяжеловооруженных воинов, одним прыжком взвился странный человек. Абсолютно голый он, был полностью, с ног до головы покрыт коркой запекшейся крови, и сжимал в обеих руках два коротких и широких клинка. Не издав ни звука, красно-коричневая тень ринулась в атаку, легко и очень быстро порубив в кускипару десятков лучников. Спаслось всего двое стрелков, выпрыгнувших с корабля в море.
  
  После чего низко пригнувшись, почти касаясь руками палубы, каким-то дерганым шагом он стал подбираться к толстяку, окруженному телохранителями. Потом, вдруг издав низкий вибрирующий рев, красно-коричневый прыгнул, практически на два человеческих роста в высоту и на столько же в длину, и, перепрыгнув щитоносцев охраны, рухнул сверху вниз прямо на жирную тушу...
  
  Буквально через миг, забрызганная свежей кровью тварь, ибо человеком это назвать было нельзя, торжествующе завывая, принялась рвать зубами еще живого Юсуфа.
  
  Строй арабов заколебался...
  
  - Впере-е-ед!!! - Надрывая горло, заорал Харальд, и хирд ударил в растерянного противника.
  
  .................................................................
  
  - Сдохнет? - Харальд стоял над телом укутанным в шкуры. Четвертый день рыжеволосый был без сознания (8).
  
  - На все воля богов. - Устало протянул Хьярви, и, развернувшись, отправился к кормилу.
  
  1. Харальд (Haraldr)- дословно 'время войска', 'эпоха войска'. Имя норвежское, но было достаточно распространено по всей Скандинавии. Исторический прототип Харальда-Волка - конунг Ютландии Харальд Клак Хальфданссон (Haraldr Klak Halfdansson), как раз подходящий по времени и отчеству. Дядя (брат?) Хререка Фрисландского. Автор просит прощения за виртуальное убийство конунга и деланье его папой одного из главных персонажей.
  
  2. Сёконунг (сэконунг) - дословно 'морской конунг', то есть могущественный владетель знатного рода, живущий ' с меча' (пират и разбойник). Часто не имели другой собственности кроме кораблей, и других подданных кроме собственной дружины. Судя по всему, отец Харальда, к определенному возрасту, так сказать 'остепенился', оторвав себе во владения отдельный фьорд.
  
  3. Хальфдан, дословно 'полудатчанин'. Отец Харальда абсолютно вымышленная автором фигура, хотя его тезка Хальвдан Чёрный (Hálfdan svarti) конунг Восточной Норвегии, вполне себе существовал примерно в
  
  описываемое время.
  
  4. Прототипом второго драккара Харальда послужил 30-метровый Havhingsten fra Glendalough ('Морской конь из Глендалу') - практически точная копия корабля викингов Skuldelev-2, построенного в 1042 году в Ирландии и затонувшего в Роскильдском фьорде в конце XI века. Это самое большое из пяти судов, найденных морскими археологами в 1962 году неподалеку от датского поселка Скульделев (в честь которого и названы все пять находок).https://im2-tub-ru.yandex.net/i?id=06bd5120aebbd48ab99048eb9d974fde&n=33&h=215&w=321
  
  5. Довольно часто у скандинавов военный вождь являлся и высшим жрецом Одина. По крайней мере, в походах.
  
  6. Мидгард ("срединный мир") в скандинавской мифологии - мир населённый людьми. Асгард - мир богов-асов. Йотунхейм - мир великанов-йотунов. Хельхейм - царство мертвых. Но Йотунхейм мир запретный, поэтому обычно скандинавы оперируют тремя мирами (Мидгард-Асгард-Хельхейм), что является общей традицией всех индо-арийских народов.
  
  7. Один из эпитетов слова 'копье' в поэзии скальдов.
  
  8. После боя, как правило, согласно сведениям саг берсерки впадали в бессознательное состояние
  
  
  
  
  
  Хререк Харальдссон
  
  -Ну что Скиди, готов? Один ждет. - Услышал отца Хререк (1). Обернувшись, подросток увидел выползающего на четвереньках из клетки Скиди (2). Закутанный в шкуры рыжий напоминал неуклюжего зверя, но никак не человека. Впрочем, Скиди и был зверем. А вот неуклюжим он был до поры до времени. Хререк хорошо помнил свой первый поход, два года назад, когда заглянув на нижнюю, гребную палубу взятой с боем галеры он блевал дальше, чем видел. И три дня после того кусок в горло не лез. В оправдание двенадцатилетнего наследника ярла, можно было сказать, что и гораздо более привычные к крови дружинники отца, повидавшие всякое, после визита вниз, зеленели, как весенняя травка. А половина повторила подвиг Хререка, напугав морских обитателей извергнутыми фонтанами полупереваренной пищи.
  
  Хререк, выросший на рассказах старших о славных конунгах, храбрых викингах, походах, добыче и сражениях, сначала не мог понять, почему отец забрал рыжее чудовище с собой. Общаясь, в основном с дренгами, мальчик, как и большинство молодняка, считал что Харальд, поступил неверно и странно, забрав рыжеволосого, потерявшего после боя сознание на борт 'Длинного Змея'. Однако, держал свои мысли при себе, ибо был не по возрасту сметлив и осторожен.
  
  Через седьмицу после случившегося, наследник ярла, все же решился задать вопрос. Нет, не отцу, старому Хьярви (3).
  
  - Хьярви-Кормчий, - степенно, подражая взрослым мальчик обратился к пожилому викингу, - позволь тебя вопросить, о убеленный сединами, многомудрый водитель 'драконов'(4).
  
  - Ну-ну. - Из под косматых, седых бровей весело сверкнули голубые глаза.
  
  - Зачем отцу этот рыжий свей? - затараторил паренек, разом позабыв всю свою велеречивость, - Ведь нет славы в том, чтобы сражаться так, как этот..., этот.....
  
  - Хм, - широченная, заскорузлая ладонь старого кормчего огладила белую бороду, заплетенную в четыре косицы. - Ты прав юный Хререк, но прав не во всем. Что ты знаешь о берсерках?
  
  - Ну-у-у, - задумчиво протянул Хререк. - Это воины Отца Дружин, впадают в священную ярость в бою, их не берет железо, убить их очень тяжело, они сильнее и быстрее обычного воина. И это.... Их не любит никто! - выпалил он.
  
  - Ага, - толстенный палец, с черным ободком под ногтем, стал накручивать на себя одну из косиц, переплетенную сыромятным шнурком. - У них нет славы, чести, рода. Их боятся и гонят отовсюду.
  
  Все это так. Но заполучить такого воина в дружину хотят многие. Как ты думаешь, сын Харальда-ярла, почему?
  
  - Потому что они хорошие бойцы? - через пару мгновений спросил Хререк.
  
  - Да, они очень хороши в бою. Некоторые из них, воистину великие воины. - Кормчий, оставив в покое бороду, остро глянул на лицо подростка, покрытое россыпью веснушек. - Но дело не в этом. Если в их деяниях нет ни славы, ни чести, то кому достанутся и честь и слава?
  
  - Вождю? - после некоторых раздумий ответил Хререк.
  
  - Вот ты и ответил на свой вопрос, будущий ярл. - Кормчий улыбнулся. - Только вот и бесчестье и бесславие в результате деяний берсерка тоже достанутся вождю. Потому, хоть и хотят многие из ярлов и конунгов такого воина себе в дружину, но решаются приветить отнюдь не многие. Да и управлять ими сложно. Впав в священную ярость, воин Одина не разбирает своих и чужих. Но удача твоего отца велика. Он - сможет.
  
  Хререк, задумчиво кивнул. И развернувшись, было направился в сторону мачты. Когда сзади прозвучало тихонько:
  
  - Ты бы помог рыжему. Тебе полезно будет с ним познакомиться поближе. Но будь осторожен, не забывай, он не человек. Точнее, не всегда человек.
  
  Наследник ярла обернулся.
  
  - Но не старайся с ним подружиться, Хререк, - проговорил кормчий, смотря куда-то вдаль, - у таких, как он не бывает друзей.
  
  ...................................................................................
  
  С того разговора прошло два года. Хререк был разумный юноша, и не считал зазорным прислушиваться к советам старших, тем более таких, как известный на весь Селунд кормчий деда и отца.
  
  Поначалу хирдманы косились на подростка, отпаивавшего, пришедший в себя рыжий ужас бульоном и жевавшим ему в кашу твердокаменную сушеную рыбу. Потом привыкли. Ярл поначалу недовольно ворчал, но после короткого разговора с Хьярви, просто перестал обращать внимание на странности сына.
  
  Брезгливость и жалость, вот что внушал заморенный, худющий, вонючий полутруп.
  
  Брезгливость и жалость, вот что внушал заморенный, худющий, вонючий полутруп. Но постепенно рыжеволосый очухивался. Потихоньку стал вставать, заворачивался в медвежьи и волчьи шкуры и молча, долго вглядывался в горизонт, сидя у борта на носу 'дракона'. Почти ни с кем свей не разговаривал, отделываясь краткими 'да' и 'нет' на все вопросы. А то и просто не замечал разговаривающих с ним.
  
  А потом драккары Харальда вернулись на родной Селунд. Празднование возвращения ярла с дружиной затянулось на два месяца. Сколько было выпито пива, сколько сожрано мяса, сколько было выбито зубов и получено синяков! Сколько хвалебных вис и драп (5) было сложено в честь хозяина, домочадцев и его воинов, сколько скальдов перепилось до полной потери человеческого облика, сколько юбок было задрано! В общем, и целом, было весело!
  
  По окончании всего этого, казавшегося почти бесконечным праздника, наследник Харальда, вдруг обнаружил, что у него появился ручной берсерк. Рыжеволосый везде и всюду таскался с ним. Ссутулая, вечно закутанная в бесформенные шкуры фигура, молчаливой тенью следовала за Хререком, пытаясь даже влезть за ним к очередной рабыне в процессе облагодетельствования оной молодым господином. Данное обстоятельство страшно раздражало ярлова отпрыска, он пытался гнать от себя это недоразумение, но свей молча сносил гневные речи подростка, толчки, удары, и так же упорно следовал за ним, надоедливо маяча за правым плечом.
  
  Но хуже всего было то, что остальное население поместья отца, тоже видело это. Несмотря на высокий статус Хререка, вечные передвижения этой пары по дому и двору, вызывали массу острот. Хотя надо сказать, что определенной границы шуточки не переходили. Все же наследник ярла! Хререк изо всех сил отбрехивался от доморощенных остряков, получив за три последующих месяца большой опыт в словесных баталиях.
  
  Смешки и шуточки прекратились перед Йолем (6), когда молодой господин, пошедши на охоту, попал в засаду.
  
  Славные деяния Харальда, сына Хальфдана, имели кроме положительных сторон, еще и отрицательные. К примеру, кровников у ярла было чуть больше, чем очень много. И среди норманнов в общем, и среди данов в частности. Но с самим ярлом и его хирдом справиться было ой как непросто. Потому, какие-то бонды (7) из Хедебю (уж кого там из их сродников, порешил когда-то Харальд, он, наверное, и сам уже не помнил, за давностью лет, и малозначительностью сих убиенных), избрали для мести не самого ярла, а его старшего сына.
  
  Перед самым праздником, мстители в количестве дюжины человек, провели разведку, и, вычислив частый путь наследника Харальда, по-простецки решили засесть у него на пути, да и порешить ярлову кровиночку. А надо сказать, сами бонды, хоть по паре раз и сходили в вики, но воинами не были, и дабы месть свершилась гарантированно, наняли за большую плату в серебре, викингов из дружины какого-то норвежского секонунга, застрявшего на зиму в том самом городе Хедебю. В результате чего сии хирдманы прое.... прожили все, до последней завалящей монеты. И один из этих дружинников, по словам его сопалубников, даже был берсерк! Все! Конец ярлову ублюдку! Так что из двенадцати охотников на двуногую добычу, ровно половина была опытными воинами, а вторая.... Вторая тоже знала с какой стороны за меч браться.
  
  Но все грандиозные планы мстителей поломал рыжий прилипчивый Скиди, которого к тому моменту Хререк уже успел возненавидеть. Последние три дня рыжая сволочь даже в нужник за первенцем ярла ходила, правда, слава богам, в само заведение не лезла, но круги поблизости нарезала исправно.
  
  В прекрасный, солнечный, зимний день Хререк, вместе с двумя приятелями, близнецами Сигурдом и Эцуром, вооружившись луками и прихватив одно охотничье копье на троих, отправился на лыжах, пострелять зайцев, а может и кого покрупнее, ежели попадется.
  
  Причем, бойкие парни провернули целую операцию по скрытию своих намерений от рыжего надоеды. В итоге, Хререк с друзьями, радостно смеясь от полноты жизни, отправились прямиком в ловушку, устроенную мстительными бондами. А рыжий берсерк не обнаружив Хререка, понадовал затрещин всем попавшимся под руку трэлям (8), и с помощью сего чудесного средства, выяснив куда поехал сын ярла, срочно нацепив чьи-то огроменные лыжи, рванул следом.
  
  Тем временем, трое 'охотников' ушли на два часа пути от дома, выйдя на опушку темного хвойного леса. Подростки и пытались смотреть по сторонам, но куда им против матерых хирдманов! Первым стрелу получил Сигурд. Тяжелый, широкий срезень (9) попав в шею, практически перерезал горло, и старший из близнецов оросив снег на три шага ярко-алой кровью забился в агонии. Ехавший третьим, его брат схлопотал две стрелы, в левое бедро и левое же плечо. Упав, он обломал оба древка и потерял сознание от боли. А вот Хререку не повезло. Ну или повезло. Это как посмотреть. Если бы его просто хотели убить, тут бы ему и конец пришел. Быстро и неотвратимо. Но кровникам хотелось насладиться местью сполна, поэтому харальдова щенка надо было взять живым.
  
  Хререк успел развернуться, у бьющегося в агонии Сигурда, и рвануть вверх по склону. Однако далеко он не ушел - в левую икру впилась стрела. Узкий бронебойный наконечник прошил мясо, и выставил красно-стальной клюв с другой стороны. У Хререка хватило сил доехать до большого черного валуна, и, привалившись к нему спиной, выставить копье навстречу неспешно подходившим засадникам. Вся дюжина подошла и десяток встал полукругом, точно определив расстояние, на который Хререк мог достать своим копьецом. А два лучника остановились чуть позади.
  
  - Ну, поприветствуй же старших, наследник Харальда-Волка, - насмешливо обратился к Хререку, один из дюжины, одетый богаче остальных. Невысокого роста, широкоплечий с мощным торсом, эдакий пенек. - Чего молчишь? Плохо воспитал тебя отец, Волчонок!
  
  - Не буду с вами здороваться, нет славы в том, что стрелами побили моих друзей, - упрямо набычившись, ответил подросток. - Отец вам кишки выпустит и заставит вас самих, их на столб наматывать (10).
  
  - Ну ты-то этого не увидишь, - весело осклабившись произнес широкоплечий, - сдохнешь раньше. И шагнул вперед, привычно перебросив щит со спины в левую руку.
  
  Хререк был готов, понимал ярлов наследник, что есть у него всего несколько мгновений. А потом придется умирать. Но и умереть можно было по-разному, и превратиться в воющий от боли кусок мяса, он не хотел. Поэтому собирался погибнуть в бою. Но умер не он.
  
  Первым умер молодой лучник, стоявший ближе всех к опушке. Один удар обухом в основание черепа, и он безвольной куклой осел в снег. Второй стрелок только начал оборачиваться к напарнику, как получил секирой в голову - войдя до половины в череп, оружие там и осталось. Успевший обернуться хирдман так и застыл на месте - из-под черно-седой бороды торчала рукоять ножа. А его меч уже был в руке неизвестно откуда взявшегося полуголого рыжего человека.
  
  Один из викингов, то ли самый сообразительный, то ли самый шустрый, ткнул рыжеволосого копьем, не забыв прикрыться круглым щитом. Только вот копье, попавшее словно в стальные тиски потащило за собой хозяина, а потом рука с копьем оказалась отдельно, а хозяин остался отдельно. Вытаращив глаза на хлещущий кровью обрубок.
  
  Рыжий улыбнулся. Потом смешно наморщил лоб, и принялся отрывать пальцы отрубленной руки от древка копья. Так как этому важному делу сильно мешал меч, то он его зажал подмышкой.
  
  А-а-а-а-ааааааааа!!!! - заорал раненный и сел в снег. И это был первый звук с начала боя.
  
  Гораздо, гораздо позже, некие люди придумали умное слово 'сюрреализм', так вот картина представшая сейчас перед мальчишкой как раз и была этим самым сюрреализмом. Ощетинившаяся копьями, топорами и мечами восьмерка людей, медленно пятится от улыбающегося человека в одних штанах, старающегося разжать пальцы чужой руки на древке, а между ними орущий раненый викинг, сидящий в снегу и пытающийся левой рукой зажать то, что осталось от правой.
  
  Но так как до изобретения вышеупомянутого умного слова оставалось еще тысяча лет, то приготовившийся к смерти Хререк просто тихо охреневал от увиденного.
  
  От восьмерых уцелевших отделился высокий, стройный воин, со щитом и мечом, в шлеме и кольчуге, выглядывавшей из-под плаща. Шагнул вперед, что-то поднес ко рту, быстро глотнул и следом лицо его исказилось. Он вдруг испустил долгий и пронзительный волчий вой (11). Скиди отвлекся от противной руки, мертвой хваткой вцепившейся в копье и заинтересовано наклонил лохматую рыжую голову к правому плечу.
  
  Хререк затаил дыхание. Вот это да, еще один Воин Одина! О таком поединке на его памяти даже не
  
  упоминал никто! Это же какую песнь можно сложить! Лишь бы выжить.
  
  Вслед за волчьим воем высокий хирдман, закатив глаза, стал грызть собственный раскрашенный желто-черной краской щит. А рыжеволосый, жилистый свей, со сплошным шрамом вместо спины, вдруг прыгнул из того же расслабленного, казалось бы, положения, практически горизонтально пролетел несколько шагов, разделяющих его с берсерком, и коленом нанес чудовищный удар в щит норвежца. Щит разодрал рот викинга, напрочь снеся передние зубы и разорвав в клочья губы и щеки, а Скиди, извернувшись, зацепил, как будто удлиннившимися руками изуродованную голову в шлеме и резко ее крутнул. Послышался жуткий хруст, и труп хирдмана рухнул в снег, бесформенной кучкой, словно из него в один момент вытащили все кости.
  
  И бонды побежали, а нореги остались стоять втроем, оскалившись мертвыми улыбками за щитами. И рыжеволосый убийца сделал их мертвыми на самом деле. А потом догнал бондов, и сделал мертвыми и их тоже.
  
  А потом раненый Хререк, проклиная все на свете, особенно свою простреленную ногу-предательницу, волок за собой худого, но ужасно тяжелого берсерка и Эцура, привязав их к парам лыж. И слезы боли и злобы замерзали на его щеках. Так их и нашли уже в темноте дружинники Харальда-Волка в пяти поприщах от дома (12).
  
  1. Хререк (Hrørek, Hrœrekr), он же Рерик (Рорик) - дословный перевод 'славой могучий'. Руническое написание имени ᚺᚱᚬᚱᛖᚲ, или ᚺᚱᚯᚱᛖᚲᚱ. Он же, скорее всего, хрестоматийный Рюрик русских летописей. Автор придерживается версии, что если Рюрик и был, то был он как раз Хререком (Рериком) Фрисландским, или если угодно Ютландским, по прозвищу 'Желчь христиан'. Весьма одаренный персонаж, задолбавший вконец всех в середине 9-го века на Балтике. Автор просит прощения за переселение Хререка с Ютландского полуострова на Селунд.
  
  2. Чуть не забыл)))). Имя главного персонажа повести Скиди (Skíði) - дословно переводится, как всего-навсего 'лыжник'.
  
  3. Перевода имени Хьярви автор не нашел, но несколько людей с такими именами фигурируют в исландских сагах.
  
  4. Хререк обращается к Хьярви в официально-торжественной манере. Автор постарался попасть в размер некоторых образцов аллитерационного стиха.
  
  5. Драпа (dråpa) - хвалебная песнь в скальдической поэзии. Виса - восьмистишие, одна из форм скальдической поэзии.
  
  6. Йоль - праздник зимнего солнцестояния у древних скандинавов (и вообще германских народов). Позднее празднование Йоля, частично трансформировалась в традицию празднования христианского Рождества.
  
  7. Бонд - не знатный, свободный человек в скандинавских странах в раннее Средневековье, владевший своим хозяйством. Основная часть населения Скандинавии тех времен. Как правило, уважающий себя бонд, хоть раз да ходил в вик. Так что, оружием эти ребятки владели.
  
  8. Трэль - раб. Так как рабство в те времена у норманнов было так сказать 'патриархальное', то рабы считались как бы младшими членами семьи. Что, в общем-то, не очень мешало их угнетать. Однако, известны случаи освобождения из рабства а) при защите хозяина, либо его имущества, взявший в руки оружие трэль, часто становился свободен б) посаженный при крайней нужде за весло на драккаре трэль освобождался безусловно в) раб мог выкупиться и т.д. и т.п. Однако первые два случая, характерны только для варваров))).
  
  9. Широкий остро заточенный наконечник стрелы для стрельбы по незащищенному доспехом противнику, либо для охоты. Наносил глубокие резаные раны (откуда и название). Вес таких наконечников доходил до 40-50 грамм.
  
  10. Один из позорных видов казни у норманнов. Применялся для клятвопреступников, изменников и насильников.
  
  11. Судя по вою противника Скиди противостоит вторая 'разновидность' Воинов Одина - 'ульфхеднар', дословный перевод 'волкоголовый'. Вот только норег впадает в транс под воздействием каких-то снадобий. А Скиди берсерк 'природный'. Короче воин-волк просто не успел http://mihalchuk-1974.livejournal.com/613412.html 12. В данном случае, поприще 1480 метров.
  
  
  
  'Левый' и 'Правый'
  
  'Да уж, промазал, так промазал', - подумал Хьярви.
  
  За свои почти шесть десятков лет, кормчий ошибался часто, однако с возрастом число ошибок стало резко уменьшаться. Тем не менее, в отношении рыжего свея он промахнулся дважды.
  
  Во-первых, обуздать зверя сидящего в глубине невысокого рыжеволосого парня, смог не могучий, прославленный на весь Север ярл, а его сын-подросток.
  
  Во-вторых, Скиди был единственный на памяти Хьярви берсерк, у которого появился друг. И за дружбу наследника Волка, бывший галерный гребец платил абсолютной, безоговорочной преданностью. Будто свирепый бойцовый пес, повсюду следовал он за своим молодым хозяином, готовый по первому же его слову порвать в кровавые клочья любого. К чести Хререка, он возможностями своего живого оружия смерти практически не пользовался. Зато, с удовольствием пользовался его отец...
  
  А вот отношения Харальда-Волка и Скиди-Безумца не сложились. Единственный раз, когда Харальд попытался заставить рыжеволосого сделать что-то сам, без посредничества сына, закончился четырьмя трупами доверенных дружинников оного ярла. А сам Скиди стал путешествовать на борту 'Длинного Змея' только в клетке. А Хререк тогда первый раз в жизни поссорился с отцом.
  
  Сейчас четырнадцатилетний, высокий и мощный парень, наклонив золотоволосую голову, к гораздо более низкому свею, что-то ему быстро и тихо говорил, оживленно жестикулируя. А знаменитый Безумец, сосредоточенно кивал, причем с закрытыми глазами. Его спутанные, нечесаные патлы ярко-рыжего цвета, достававшие почти до копчика (единственное, на что не мог уговорить его Хререк, так это на стрижку), колыхались согласно монотонным движениям головы.
  
  Тем временем, Хререк отошел к рундуку у мачты, а рыжий медленно повернул голову к Хьярви и вдруг открыл глаза. Кормчий вздрогнул - сколько раз видел это зрелище и все равно, аж шерсть на хребте дыбом встала. В обычном состоянии (хотя вопрос, какое состояние для берсерка обычное?) лицо Скиди напоминало какую-то мелкую хищную птицу: острый нос крючком, большие серые выпуклые глаза, выступающие скулы, клочковатая, редкая бороденка, словно перья обрамляющая ввалившиеся щеки. Но сейчас лицо Скиди уже совсем не походило на птичье. Скорее оно напоминало Хьярви морду виденной в зверинце Миклагарда огромной кошки, привезенной на потеху городской черни, откуда-то с юга. И грива ярко-рыжих волос свея, только добавляла сходства. Но лицо Скиди, это еще ничего, терпимо, особенно если уже видел его перед боем. Но вот глаза, это да! Черный зрачок затопивший всю радужку, и взгляд совершенно, абсолютно неживой, только где-то в глубине изредка мелькает что-то древнее, холодное, жестокое.
  
  Берсерк улыбнулся кормчему.
  
  'Чтоб тебя! Сколько раз тебе говорить, не смотри на него перед этим! Старый дурак!' - Кормчий сделал над собой усилие, и отвернулся, с трудом оторвав взгляд от мерзкой темной бездны.Тем
  
  временем, 'Длинный Змей' уже почти догнал франка.
  
  Тут появился и Хререк, неся два завернутых в холстину меча.
  
  ........................
  
  Пришел Хререк. Принес 'Левого' и 'Правого'. Рукояти привычно скользнули в ладони. О-о-о! Наслаждение, граничащее со смертью затопило Скиди, на время отодвинув куда-то почти созревший, надутый болью и ароматом земляники пузырь в голове.
  
  Он любил свои клинки. Больше этих мечей Скиди любил только Хререка.
  
  Рукоять 'Правого', шершавая, обтянутая кожей всегда пахла почему-то нагретой смолой. Навершие меча испещренное золотой и серебряной насечкой было похоже на цветок розы, а перекрестье, загнутое к клинку напоминало Скиди два шипа этого цветка. Клинок, испещренный извивами серо-черных узоров благородного дамаска, длиной в два с половиной датских фута, имел глубокий и широкий дол, и закругленное, бритвенной остроты острие. Для Скиди 'Правый' был веселого ярко-синего цвета (1).
  
  'Левый' воспринимался берсерком в тяжелом и плотном черном цвете. 'Левый' был изделием, вышедшим из знаменитой на весь мир рейнской мастерской. Сталь клинка 'Левого' обладала этакой легкой 'стеклянностью', что говорило о высочайшем качестве оружия. Рукоять его была обмотана серебряной проволокой, а навершие и прямая короткая крестовина не имели никаких украшений. Меч сам по себе был шедевром. Он был чуть короче своего напарника, всего на пару дюймов. 'Левый' распространял вокруг аромат свежескошенной травы. (2)
  
  .............................................................................
  
  Пока Скиди радовался очередному свиданию с мечами, напрочь выпав из реальности, старый Хьярви догнал франка. Лучники на обоих кораблях вступили в бой. Однако, кормчий 'Длинного Змея', прикрытый щитами двух хирдманов (3), не дал противникам всласть пострелять, и резко взяв влево, прошел впритирку с правым бортом крутобокой лоханки, переломав весла франкской посудины по этой стороне. Треск ломаемых весел смешался с криками покалеченных гребцов (4).
  
  Франков никто не мог назвать трусами - на палубе 'Святого Николая' , у самого борта тяжеловооруженные воины, построившись и прикрывшись щитами приготовились встретить железом разбойных норманнов.
  
  На франкский строй с борта 'дракона' обрушились копья. Франки ответили. Разошлись вничью: даны потеряли двух воинов ранеными и одного убитым, а франки наоборот; двух убитыми и одного раненым. А вот потом язычники последователей Христа удивили. Они не стали идти в самоубийственную атаку, как бывало это у них в обычае. Вместо этого над кораблями противников взлетел один-единственный человек. Он вылетел из-за строя викингов, и по крутой дуге перелетев обороняющихся, приземлился далеко за их спинами, аж у кормовой надстройки христианского корабля.
  
  ................................................
  
  Скиди встал на щит, согнув ноги. Повернул голову к Хререку и кивнул - 'Давай, мол'. Четыре огромных викинга подняли щит и мощным толчком отправили Безумца в полет. В верхней точке дуги, когда рыжеволосый пролетал над двумя бортами кораблей ощетинившимися копьями, заполнивший голову болезненный пузырь лопнул. И на палубу судна, названного в честь покровителя моряков (5), в блеске двух стальных рук-крыльев приземлился уже не человек, а оживший гнев Отца Дружин (6).
  
  Командир франков хотя и был удивлен полетом одинокого полуголого дикаря, но не ожидал от
  
  этой тупой уловки северных варваров ничего опасного. Одиночный боец для его опытных воинов не представлял большой проблемы, тем более он без доспехов. По короткой команде тройка бойцов, два мечника и копейщик, развернулись, и слегка разойдясь, стали брать рыжеволосого в клещи.
  
  Тройка христиан атаковала рыжеволосого грамотно: встав треугольником, в вершине которого, обращенной от противника находился воин с тяжелым длинным копьем. Прикрытый с обеих сторон меченосцами он был свободен в выборе момента удара. У обычного, даже очень сильного воина, против сработавшейся, умелой тройки практически не было шансов. Да вот только противник у них был не обычный.
  
  Оба мечника атаковали одновременно, слева и справа, рубящим ударом в ноги и колющим в корпус. 'Левый' скользнул вертикально вниз, встретив на полпути меч франка, и практически перерубил добротный клинок противника. А вот колющий удар варвар даже не заметил - закругленное острие меча должно было располосовать мышцы, скользнуть между ребер, и пропороть легкое дикаря, но вместо этого оно оставило на его груди небольшой белый след. Запах смолы стремительно прыгнул вперед, войдя в глаз франка на ладонь, и тут же легко выскочил обратно, на обратном ходе перешел в горизонтальный мах, и с оборота начисто снес голову второму мечнику. Копейщик сделал длинный выпад в полуголую рыжую молнию, но попал в пустоту, а пустота ввинтившись в его движение, хлопнула по древку плоскостью клинка. Жало копья ушло вниз, воткнувшись в палубу, и пахнущий скошенной травой меч выставил свой любопытный 'нос' из спины франка. Последнее, что увидел в своей жизни незадачливый копьеносец, два пустых темных колодца глядящих на него сквозь космы рыжих волос.
  
  Не успело снятое с 'Левого' тело опустится на палубу, как полуголое чудовище врубилось сзади в строй защитников 'Святого Николая', походя, хлестким коротким ударом клинка развалив бармицу и затылок командира франков.
  
  ........................................
  
  Волчонок обходил палубу франкского корабля уже по второму кругу. Искал своего Скиди. Но рыжеволосого нигде не было. Обычно достаточно было найти самую большую кучу мертвецов - именно рядом с ней наверняка лежал бы беспамятный Безумец. Однако не в этот раз. Наметанный взгляд Хререка легко вычленял следы боя свея: вот тут он влетел в строй - на залитой подсыхающей кровью палубе восемь трупов, причем половина беспощадно растерзана стальными клыками, а вот тут он отходил обратно под напором десятка врагов - еще шесть разорванных тел, возможно и вон та троица у надстройки тоже жертвы Скиди . А вот самого берсерка не видно. Да что ж такое, куда он запропастился?!
  
  - Хререк!!! Хререк!!! - Завопил басом кто-то из трюма.
  
  Только-только снявший шлем, и подставивший ветру потную голову, молодой наследник Харальда, в ответ проорал:
  
  - Ну чего!?!
  
  - Иди, сюда!!! Тут твой рыжий опять ......!!! - дальше пошлел вал жутких ругательств и богохульств.
  
  Судя по выражением, звавшего, дело серьезное. Хререк подорвался с места и рыбкой скользнул в люк у мачты. Там его ждал небольшого роста, но практически квадратный Бранд - один из хускарлов отца. Схватив парня за руку, он потащил его в полутьме трюма куда-то в нос корабля.
  
  Треснувшись головой в темноте о какую-то балку, и мысленно успев пожалеть о снятом шлеме, Хререк в самой носовой оконечности франкского судна распознал уже виденную раз картину: дружинники отца против его Скиди. Шестеро хирдманов пригнувшись и закрывшись щитами
  
  ощетинились оружием, а в шаге от них склонив голову к правому плечу стояла рыжая смерть.
  
  - Стоять!!! - во всю мощь молодой глотки заревел Хререк. Двое заднестоящих из шестерки дружинников оглянулись, - Да я не вам, дурни!!! Идите отсюда, быстро!!!
  
  С облегченным ворчанием, мелкими шагами хирдманы, не разрушая своего маленького строя, пятясь, отошли назад за ярлова сына и только там рискнули повернуться спинами к Безумцу.
  
  - И ты Бранд, иди! - Хререк моментально вспотел. Это, может, кому другому и не видно было, но он-то понимал, что появись он хотя бы минутой позже, и лихих воинов отца пришлось бы собирать по всему трюму. Кусками.
  
  - Бранд! - Телохранитель отца, что-то невнятно бурча, исчез в сумраке трюма. 'Надо будет задобрить Бранда, каким-нибудь подарком' - мелькнула в золотоволосой голове весьма несвоевременная мысль.
  
  - Что случилось, Скиди? - тихим, мягким голосом спросил Хререк, бесстрашно подходя к застывшему окровавленной статуей берсерку.
  
  Два черных, даже в полутьме трюма глаза плеснули пустотой на сына Волка. Внутри пустоты родилось узнавание. Скиди устало опустил плечи: оперся на стукнувшие по полу мечи.
  
  - Она моя, Волчонок! - Севшим голосом прохрипел свей. - Мо-о-оя..., - прошептал он, валясь вперед на Хререка. И только поймав нетяжелое, скользкое от чужой крови тело, Харальдсон увидел того, кто находился за спиной Скиди - сжавшуюся в комок, испуганную, молодую девчушку....
  
  1. http://mihalchuk-1974.livejournal.com/919768.html 2. Третий сверху http://mihalchuk-1974.livejournal.com/894158.html
  
  3. Обычная практика в морском бою до появления огнестрела. Кормчий - самый ценный член команды.
  
  4. Распространенный прием ведения морского боя в эпоху парусных и весельных кораблей.
  
  5. Святой Николай покровительствует в том числе и морякам.
  
  6. Один из 'титулов' верховного бога скандинавского пантеона - Одина.
  
  
  
  
  
  
  
  Московский викинг (1)
  
  До определенного момента все у студента четвертого курса истфака МГУ Владимира Григорьевича Горожанкина было зашибись. Не то, чтобы уж совсем было у него житье-бытье беспроблемное, но вроде и проблемы были решаемые, и было их не сказать, чтобы очень много. И все сложилось бы прекрасно, если бы однажды Вова не умер.
  
  Владимир родился и вырос в самой Средней в мире Азии. В одной солнечной республике, одной могучей страны, занимавшей когда-то шестую часть суши планеты Земля. Однако, вдруг (понятно, что не вдруг), в один прекрасный момент, жившие до этого при 'развитом социализме' люди, составлявшие один единый 'советский народ' решили, что лучше будет разбежаться по национальным квартирам. Впрочем, простые люди ничего не решали, да их никто и не спрашивал. В итоге, могучая, казавшаяся со стороны непоколебимой страна развалилась на множество более мелких государств, в некоторых из которых тотчас коренное население стало учить жизни некоренное, частенько с применением огнестрельного оружия, бронетехники и артиллерии. Больше того, самые 'правильные' местные жители резко нашли среди себе подобных менее 'правильных' и тоже кое-где стали наставлять их на путь истинный с помощью вышеперечисленных средств. Благо оружия от развалившейся великой страны в арсеналах новоявленных государственных образований было до хрена, и еще чуть-чуть.
  
  Семья Вовы проживала в солнечной азиатской республике с последней четверти 19 века. Но после развала 'империи зла', одномоментно оказалась для местного коренного населения, воспылавшего 'национальным самосознанием', оккупантами. Родители Володи, к их чести, не стали ждать 'до последнего', надеясь на вразумление еще недавних сограждан, а собрав шмотье, и продав за гроши отличную трехкомнатную квартиру в центре столицы уже независимого государства, прихватив обоих малолетних детей, вернулись на 'историческую' Родину. На той самой исторической Родине, как оказалось, их никто не ждал. Нет, конечно, в самом крупном осколке великой империи, порадовались возвращению соотечественников. Но как-то уж очень скупо, и недолго. В общем, все было до обидного просто - население внезапно брошенное на произвол судьбы новыми всенародноизбранными властями, само пыталось всеми правдами и неправдами выжить, а тут еще из бывших 'братских' восточных (и западных, и южных) республик какие-то невразумительные соотечественники понаехали. Короче, помощь государства ограничилась выдачей гражданства той самой страны, куда прибыло семейство Горожанкиных, и перечислением на их счет в банке 'подъемных', сумма которых еще лет пять назад могла бы привести в щенячий восторг любого жителя огромной страны. Но денежные знаки за короткий период перемен так обесценились, что прожить семье из четырех человек на сии средства было можно лишь недели две, а то и того меньше. Опосля чего государство посчитало свои обязательство перед новоявленными гражданами выполненными и благополучно самоустранилось от их проблем. А родственников у Горожанкиных в стране прибытия не оказалось.
  
  Уж чего стоило выжить этой ячейке общества, в эпоху 'дикого капитализма', об этом, наверное, знали лишь они сами. В чем-то Володе и его младшей сестре повезло: отец, несмотря на не модную профессию инженера не спился, а мать, тоже обладавшая, мягко говоря, непопулярным в те времена высшим образованием в сфере изучения истории раннего средневековья, не сломалась. Оба старших Горожанкиных пахали, как кони-тяжеловозы. Мать - Мария Петровна пополнила собой огромное множество 'челноков' - гоняла за товаром в соседние, и не очень страны, позже сбывая привезенные вещи на оптовых рынках, как грибы выросших повсюду на необъятных просторах бывшей имперской метрополии, а отец, Юрий Николаевич, разрабатывал проекты систем отопления, и пытался (иногда небезуспешно) их сбыть всяким разным строительных компаниям, фирмам и фирмочкам. Короче, всего через 15 лет, после своего поспешного отъезда из солнечной азиатской республики, семья Горожанкиных, достигла приблизительно того же уровня благосостояния, каковой и имела перед развалом первого в мире государства рабочих и крестьян, обзаведясь неплохой квартирой и парой автомобилей.
  
  К тому моменту, как раз Володенька закончил школу, и внезапно (для родителей) решил поступать на исторический факультет столичного универа. Родители обалдели от такого стремления сына, но воспитательные беседы с отпрыском не возымели результата: включилась у дитятки известная семейная черта - ослиное упрямство. Верность своего выбора отрок доказывал типично подростковыми аргументами: 'Это моя жизнь!', 'Мне это с детства нравится!', и совершеннейше убойным - 'Я уже взрослый, могу сам решать!!!'
  
  Повздыхав, покряхтев и малость поматерившись, родители Владимира решили, что '... пусть его, хай идет на свой истфак, там глядишь образумится...' (цитата из Ю.Н. Горожанкина). Дитятко не образумилось! Загремев в доблестную Российскую армию, после завала летней сессии на втором курсе, и оттарабанив год в специальных войсках (нет-нет, 'специальные' войска, это отнюдь не то же самое, что войска 'специального назначения'), Владимир Юрьевич Горожанкин вернулся в
  
  альма матер на тот же второй курс. И тут его настигло новое увлечение! Историческая реконструкция!!! Между прочим, именно через свое увлечение, московский 'викинг' Владимир и помер...
  
  Как-то раз Вовану позвонил его лепший друг Сигурд ( 'в миру' Витя).
  
  - Здорово, братан! - Радостно заорал в трубке голос Сигурда-Виктора.
  
  - Привет, чего кричишь? Аж уши в трубку сворачиваются! - гораздо менее экспрессивно вопросил друга Владимир.
  
  - Так это, базар есть! - с прежней громкостью ответила трубка 'Самсунга'.
  
  - Базар, вокзал...., - пробормотал Вова. Витек был замечательным человеком и другом. Отзывчивый, безотказный, готовый ради друзей почти на все. Но манера его разговора Вову периодически раздражала до крайности. Во-первых, Витя абсолютно не умел говорить тихо и спокойно, ор был для него нормальной манерой общения. Во-вторых, этот чудик из семьи потомственных питерских 'интелей' набрался полукриминального жаргона, и уже лет пять выносил мозг всяческими 'братанами', 'базарами', 'в натуре', 'стрелками', 'волынами' и т.д., и т.п. Плюс ко всему уркаганскому колориту Сигурд перемежал свои вопли густой нецензурщиной - Че случилось-то?
  
  - Стреляк наши на выходные набили 'варикам, бл...!!!' - Абонент добавил еще пару децибел.
  
  - Ого, они чего, согласились наконец-то?!? - удивился Володя.
  
  И Сигурд-Витя, и Володя-Скиди были участниками реконструкторского клуба 'Нордманс', а 'варики' это был главный конкурент 'норманнов' из их клуба, на поприще отыгрывания 'за викингов', на всех реконских тусовках: другой крупный московский клуб занимавшийся реконструкцией раннего средневековья Скандинавии и Руси- 'Варяг'. И в том, и в другом объединении реконструкторов состояло в разное время от 200 до 300 человек, хотя, естественно, костяк был меньше в разы. И 'варики', и 'нордики' постоянно участвовали в различных фестивалях, посвященных викингам и становлению древнерусского государства. Но еще ни разу клубы не сходились 'раз на раз' вне каких-то реконских ивентов.
  
  Как ни странно, но поводом к двустороннему бугурту явился 'проклятый' вопрос русской истории - то есть столкновение 'норманистов' (руководства клуба 'Нордманс') и антинорманистов (руководство клуба 'Варяг'). В ходе интеллигентной дискуссии по указанному вопросу, а сие достославное событие произошло в баре 'О´Хара', руководство обоих клубов понесло некие потери, как-то: два сломанных носа, одна вывихнутая конечность (рука), с десяток выбитых зубов, одно полуоторванное ухо и бессчетно фингалов и шишек в самых неожиданных местах 'варяжских' и 'скандинавских' тел. Так как ни одна из сторон, в ходе проходящего диспута не признала аргументы контрагента убедительными, было решено перенести научную полемику за город, где и привлечь к выяснению истины в последней инстанции весь наличный состав оных объединений любителей исторического фехтования в антураже раннесредневековой истории Северной Европы и Руси. Причем, надо учесть и то, что среди сторонников 'норманнской' и 'антинорманнской' теорий, сошедшихся в рукопашной схватке в ирландском пабе в ночь с 20-го на 21-е августа 201... года, не было ни одного человека младше 35 лет. Да-да, уважаемые, и так бывает! Как говорится, взыграло ретивое у взрослых, состоявшихся (по большей части) дядек.
  
  - А то!!! - Володя вынужденно, просто чтобы не оглохнуть от радостного вопля друга, отодвинултелефон от уха. - Еще бы они, не согласились, я их душу еб....!!! Ты че не знаешь какие разборки наши буржуины с ихними замутили позавчера ночером по пьяни!?! Ваще, в натуре, еба.....й в рот, круто было!!!! Значит, Михалыч наш, ихнему центровому Петьке и базарит......
  
  И далее минут за 15 криков-матов Витек-Сигурд быстренько пояснил собеседнику краткую историю противостояния норманистов и антинорманистов в России, позиции сторон по варяжскому вопросу на пьянке в 'О´Харе', вполне профессионально прокомментировал пару особо ожесточенных рукопашных схваток, мимоходом оценив материальный ущерб, нанесенный разбушевавшимися реконами данному питейному заведению. При этом сам Виктор в злополучном баре не присутствовал! Но знал все!
  
  .....- И вот, значится тут они и оху...ли! Кто говорит, чмыри!?!? Мы?!?! Да мы вас в бугурте, в говно размажем!!! Ага, в гавно!! Сами вы гавно - Михалыч орет!!! Вот послезавтра и сойдемся! - резюмировал Витек свое 'кратенькое' сольное вступление в сети оператора мобильной связи МТС.
  
  Успевавший только изредка вставлять в матерно-орущий монолог междометья типа: 'Угу', 'Ага' и 'Так', Владимир спросил:
  
  - Ну а от меня-то ты чего хочешь?
  
  - Ну, ты, братан, даешь! - Возмутился Сигурд-Витек. - Ваще попутал что ли? Давай, собирайся, я за тобой заеду через полчаса!
  
  - Ты сам, Витек, попутал, - Володя ухмыльнулся, - во-первых, мне завтра на работу, завтра-то пятница. Во-вторых, до послезавтра я по-любасу соберусь.
  
  - Э-э-э, - из трубки послышался недоумевающий возглас нормальной (почти) громкости. - Да, это чего-то я малехо поторопился, - смущенно забормотала трубка.
  
  - Во! - Бодренько продолжил Скиди-Вова, - осознал? Вот и заезжай ПОСЛЕЗАВТРА, часов в 8 утра.
  
  - Ага!!! - Обрадованно рявкнул телефон. - Лады, брателло, в 8 утра буду у тебя!!!
  
  С неким облегчением Горожанкин услышал отбой звонка.
  
  В субботу, ровно в 7-55 утра, когда нормальные граждане столицы нашей Родины еще спят, а ненормальные уже собираются ехать на дачу, еще более ненормальные товарищи приезжают в старый московский дворик на задрипанной Тойоте с целью забрать от третьего подъезда 'викинга' Вову. Темно-красная, с пятнами шпаклевки 'Калдина', весело приветствуя утро сигналом клаксона, еще из подворотни подала весть хирдману Скиди сбираться на сечу. Рекомый викинг, зная душевную простоту и 'пионерский' задор своего другана, уже ожидал 'автовалькирию' японского производства, сидя на скамеечке у собственного подъезда. Причем, в отличие от радостно махавшего ему руками из салона детища дальневосточного автопрома Витька, он был еще одет нормально, то бишь, в шортах, футболке и кроссах.
  
  Любопытные же граждане, через лобовуху 'Калдины' могли бы увидеть бородатого чувака в реплике знаменитого шлема из Гьёрмундбю, неширокие плечи, облитые металлом кольчуги, и рукоять меча-каролинга торчащую из-за водительского сиденья.
  
  Зацепив со скамейки увесистый рюкзак умопомрачительных размеров, Владимир шустро открыл багажник, и, выругавшись, снова его закрыл - в этом вместилище, всяческих 'полезных' предметов было столько, что его баул туда бы точно не влез. Причем было такое впечатление, что некоторый хлам в этом багажнике уже давно живет, пустил корни и его оттуда, даже если захочешь, танком не вырвешь. Поэтому натужно кряхтя, наш герой, свой рюкзак, весом в тридцать кило, стал запихивать на заднее сидение 'японки'.
  
  - Здарова, Скиди! - сдвинув 'очкастый' шлем на затылок радостно осклабился полуобернувшийся назад водитель валькирии красно-облезлого цвета.
  
  - И тебе не хворать..., паскуда! Это я не тебе, - отозвался пыхтящий Вова.
  
  - Да, хера ты его крутишь? - отозвался Витек. - Толкай сильнее!!!
  
  - Куда толкать-то? - Возопил 'викинг' Скиди, терпящий позорное поражение в неравном бою со своевольным рюкзачищем.
  
  - Куда, куда? Наверх пихай! - Витек радостно улыбался, видя изнемогавшего в борьбе с лямочным чудовищем друга.
  
  - Да у тебя и на заднем сидении, такой же бардак, как и в багажнике! Вот на хрена ты столько барахла вечно с собой возишь?!?
  
  - Все пригодится, братан! - весело заорал в свою очередь водитель несчастной 'Калдины'.
  
  - Все?! - возмущению потенциального пассажира не было предела, - Что, и вот это тоже?! - В мощной длани реконструктора был зажат чудовищных размеров бюстгальтер веселенькой кислотной красно-желтой расцветки.
  
  - Бля-я-я...., - смущенно протянул Витя, вылезая из-за руля, забирая обозначенный предмет женского туалета из руки другана, закидывая его в багажник и разгребая абсолютно необходимые предметы на заднем сидении машины равномерным слоем. После чего, совместными усилиями, рюкзачный монстр с победным воплем 'Х..я се!!!' все же был запихан в автомобиль.
  
  - Ну че? Пае-е-ехали!!! - радостно завопил Сигурд напяливая шлем 'до упора', после того как потный и злой кореш плюхнулся на переднее пассажирское сиденье. Жизнеутверждающе рявкнув сигналом на прощанье, ободранное авто с визгом рвануло от подъезда.
  
  ...........................................
  
  На следующий день, 25 августа 201... года, в 18-45, московский студент-историк Горожанкин Владимир Юрьевич, 23 лет от роду погиб на берегу реки Клязьма. В протоколе осмотра места происшествия местный деревенский участковый написал: '...Смерть наступила предположительно в результате удара молнии......'
  
  А один из соклубников резюмировал: ' А не хуй в грозу, стоя на голом холме, мечом в небо тыкать!!!'
  
  ..........................................
  
  Последнее, что увидел (пребывавший в полностью измененном состоянии сознания, вследствие распития множества разных малосовместимых по названиям, крепости и вкусу спиртных напитков ) в 'той' жизни реконструктор Вова, была ослепительно-белая вспышка. Следующее зрительное впечатление, в жизни 'этой' - отполированная до блеска руками гребцов рукоять толстенного весла перед носом.
  
  1. Совпадения имен, фамилий, обстоятельств, названий городов, марок машин с реальными, являются в данной главе случайными, ибо все это выдумано автором внутри его горячечного мозга.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Последний бой Волка
  
  Почти сутки остатки хирда Харальда-Волка уходили от погони. Уже давно добили всех раненых, кто не мог бежать сам. Уже давно, прямо на бегу, остановилось сердце старого Хьярви-корабела.
  
  Уже давно уцелевшие воины бросили почти всю добычу, кроме самой ценной, которой нагрузили двух самых выносливых хирдманов, рванувших с ней вперед - к оставленным у берега кораблям.
  
  Удача Харальда-Ярла, по прозвищу 'Волк', известного среди соплеменников тем, что почти за все он 'платил железом', наконец изменила ему. В далеком Миклагарде, в стране Распятого, боги Севера отвернулись от Волка.
  
  От почти двухсот пятидесяти дружинников, вышедших на четырех драккарах в конце весны с Селунда, сейчас по извилистой тропе, петлявшей между оливковыми деревьями, натужно дыша и обливаясь потом, бежало всего семь десятков и еще двое.
  
  ..........................................
  
  Зимой, в 'длинном' доме (1) Харальда в ходе многочисленных пиров, и бесед с умудренными опытом ветеранами, обсуждался вопрос о том, куда стоит направить свой взгляд доблестным данам в следующем походе. Впервые ярл стал не только приглашать на обсуждения в узком кругу приближенных собственного наследника - Хререка, но и предоставил семнадцатилетнему сыну право голоса в этих беседах. К удивлению Харальда, Хререк очень много знал об окружающем мире. Вот кто бы мог подумать, что этот сопляк может внятно рассказать об огромном острове на закате (2)? Или о Риме, великом городе христиан? Или о не менее великом Миклагарде? А он мог. Откуда, спрашивается?
  
  В принципе, Волк немного догадывался откуда. Не раз и не два, и он и его соглядатаи из челяди видели разговаривающих Хререка и Скиди-Безумца. Нет, вы вдумайтесь, РАЗГОВАРИВАЮЩИХ! ЧАСАМИ! Однако, на все вопросы, о чем же таком можно беседовать с берсерком, наследник отшучивался, или хитро переводил тему разговора на что-то иное. Спрашивать же самого рыжеволосого было с одной стороны бесполезно - все равно не ответит, а с другой стороны и небезопасно, мало ли, вдруг этого убл..... Воина Одина опять накроет боевое безумие. Еще пара-тройка трупов добрых хирдманов ярлу вообще-то не нужна. Они ему и живые пригодятся. А вот своим (да каким своим-то? Хререка он, Хререка) берсерком ярл стал последние пару лет явно тяготиться.
  
  Этот одержимый, конечно, берег ему жизни собственных воинов, но в самой глубине души Волк, будучи умным человеком, признавал, что убийца с пустыми глазами просто пугает его. Его, который не боится самих богов! Но боги далеко, а эта заросшая рыжей волосней сволочь каждый день попадается на пути. И эта, пусть маленькая, пусть известная только ему самому слабость, бесила Харальда, заставляя искать 'решение вопроса' по ручному берсерку сына.
  
  Тем не менее, подходящего случая 'убрать' рыжий раздражитель, как-то не подворачивалась. Терять в бою с Безумцем, знаменитым на весь Север, Воином Отца Дружин, человек двадцать своих хирдманов как-то не очень хотелось. Нет, в крайнем случае, можно и так, и его люди справятся. Но вот сыночек, сучонок эдакий (хе-хе, наследник Волка, все же), как-то уж очень привязался к этому .... Так что, тоньше надобно, тоньше.
  
  Да еще эта тощая девка понесла от рыжего.....
  
  -....золото, серебро, шелка! - донеслись до задумавшегося Харальда слова пожилого, но еще мощного, как приземистый дуб Вестильда - троюродного брата жены отца ярла - Хальфдана.
  
  Пара десятков человек, собравшихся в личных покоях ярла, одобрительно загудела.
  
  - Дядька Вестильд, - старик подбоченился, сам Хререк-наследник, признал родство. А как иначе? Узы крови святы! Но все равно приятно: прилюдно почтил младший родственник. - Прав ты, многоопытный воин, богатую добычу можно взять на Восходе. Но долог и опасен путь в Миклагард, что, конечно, не пугает нас, лучших воинов этого мира. - Снова довольное гудение,
  
  словно в улее собрались огромные хищные пчелы, со стальными жалами. - Но надо учесть и то, что не так слабы ромеи, как думается нам. Конечно, каждый из наших воинов стоит десятка греков, - снова дикие пчелы со стальными жалами одобрительно зажужжали, - но войска императора не имеют по численности равных себе в Мидгарде. И говорят, - Хререк замолчал, переводя дух, - говорят, что нынешний император организовал дозорную службу на побережье. Стерегутся они крепко. Уже не раз приходили люди нашего языка к ним, и ждут они нас. Не лучше ли будет, сходить в этот раз на земли франков, или саксов? Ненамного меньше возьмем мы у них, а обернуться к ним можно и дважды за лето
  
  'Э-эх! Хороший у нас сын с Ауд получился!' подумал Харальд, глядя на раскрасневшееся лицо Хререка. Золотые волосы, спадающие до широких плеч, крупные черты лица, мощная квадратная челюсть, серо-льдистые глаза, высокий лоб, прямой нос. Чуть-чуть юношеской припухлости еще убрать, пару морщин добавить, и холода во взгляд, и прям олицетворение воина Севера получится. 'Н-да, хорош! Хорош!' - мысленно согласился сам с собой Харальд.
  
  'Тьфу ты!' - и этот опять тут. Помрачнел ярл, увидев за правым плечом отпрыска смутно виднеющуюся в тени сутулую фигуру.
  
  - ....нет, не ровня нам ромеи!!! Хоть тысяча их будет - легко разобьем мы этих женоподобных!!! - снова задумавшийся ярл ('Старею, что ли?') пропустил начало речи. В этот раз его сыну возражал тяжелым басом огромный Эгиль (3), один из доверенных хускарлов самого Волка.
  
  - Тысячу разобьем! Не сомневаюсь в твоих словах, доблестный Эгиль. А десять тысяч? - Вопрос Хререка, заставил прямодушного (да что там говорить: малость туповатого) Эгиля полезть пятерней в волосы на затылке. Видимо, число мало что говорило великану, но задуматься заставляло.
  
  В итоге, на очередном совете, ближники ярла, так и не пришли к общему мнению. Как ни странно, но против похода на земли Миклагарда больше всех возражали самый старый из присутствующих и самый молодой из них: Хьярви-Корабел и Хререк. Однако большинство было не прочь пощупать за вымя ромеев.
  
  В начале весны все же решено было идти на Черное Море. И в середине мая четыре драккара Харальда-Волка вышли с Селунда.
  
  .....................................
  
  Их встретили на третий день, уже на обратном пути. Встретили грамотно. Выйдя из-за поворота дороги передовой десяток дружинников Харальда, в трех перестрелах впереди увидел ощетинившийся копьями строй ромейской пехоты в две линии, перекрывший дорогу. Флангами греки опирались на каменистые осыпи пологих холмов.
  
  Ярл, выехав вперед на белом коне, взятом в последнем, попавшемся по дороге имении, наметанным взглядом оценил численность греков примерно в восемь сотен воинов. Причем это только тяжелой пехоты, а ведь среди камней осыпи мелькали лучники.
  
  'Да уж, многовато их', - подумал ярл.
  
  - Стена щитов, - негромко произнес Харальд.
  
  И гигант Эгильпроревел - Стена щитов!!!!
  
  Неровная колонна хирда, слаженно, четко перестроилась. Ярл довольно улыбнулся.
  
  ......................................
  
  Берси (4) в свои четырнадцать первый раз пошел в вик. Мать была против. Рано, мол. Однако, отец, Лейф (5)Хьярвссон, в отличие от многих иных случаев, не послушал жену свою Оск, по прозвищу
  
  'Разумница', и твердо стоял на своем. Пора! Прислушиваясь к спору, Берси всецело и полностью поддерживал отца. Как и многие (Да что там многие? Все!!!) подростки на Селунде, считал парень, что доля викинга есть наилучшая из возможных в мире.
  
  В своих мечтах, он - умудренный годами муж, стоял на палубе собственного 'дракона' и вел дружину в поход за сказочной добычей. В сверкающем ослепительным блеском стальном шлеме, с рейнским (6) мечом в руке, в алом, достойном конунга плаще. Не Медвежонок, но уже Медведь, в тех грезах водил за собой данов в великие походы!
  
  Короче, мать уступила. А на следующий день трэль позвал Берси к деду.
  
  В прошлом году старый Хьярви сложил с себя полномочия главы рода, передав бразды правления в руки старшего сына - Лейфа. Не сказать, что дед, стал немощен, или выжил из ума. Хьярви просто собрал мужчин рода и объявил свое решение. Без объяснений. Такое бывало, хоть и не часто. Малость подивишись, чуть-чуть поорав, и выпив парочку бочек пива, родичи согласились с Хьярви. Старый кормчий же, выстроил себе отдельный (!) дом, и, перебравшись туда с десятком трэлей обоих полов, занялся какими-то своими делами. Родовичи по привычке, еще какое-то время бегали к нему по каждому поводу, но Хьрви железной рукой отправлял всех.... к сыну. А вот Лейф Хьярвссон бывал частым гостем в доме отца, особенно по вечерам, из чего наиболее наблюдательные родственники делали некие далекоидущие выводы. Так вот, Берси в новый дом деда попал впервые.
  
  В покои деда Берси привел все тот же трэль, такой же старый, седой и морщинистый, как и сам Хьярви. Сколько себя юный Лейфссон помнил, столько этот трэль и обретался при Корабеле. Молча указав на скамью у стола, в центральной зале, старик ушел.
  
  Парнишка присел, и тут же вскочил - вошел дед.
  
  - Садись-садись, - махнул ладонью-лопатой Хьярви.
  
  - Здравствуй дед! Пусть боги дадут тебе долгих лет жизни! - Берси легонько поклонился и опустился на лавку, выпрямив спину, всем своим видом изображая напряженное внимание.
  
  - Ну здравствуй, внук! - улыбнулся в белую бороду, заплетенную в четыре косицы старый кормщик, - За пожелание спасибо, конечно, - продолжил он, садясь напротив Берси.
  
  За пару месяцев, что внук не видел Хьярви, дед сильно изменился. Нет, мощная стать пожилого воина и морехода никуда не делась. Улыбка осталась прежней. Продубленное всеми ветрами Ньерда, покрытое глубокими рвами морщин лицо, знакомое до мелочей, тоже осталось таким же. Вот только на щеках оказались вытатуированные руны. На левой - руна 'Райдо'(7), знак пути. На правой - 'Хагалл' (8), руна разрушения. И глаза, глаза, раньше бывшие ярко-голубыми стали выцветшими, почти белыми. Сочетание темно-синих, грубых линий рун и этих белых глаз был немного пугающим.
  
  - Что, не нравится? - словно прочитав мысли Берси, спросил дед.
  
  - Да, нет..... - закивал головой подросток. Потом, покраснел, и замотал головой в отрицании.
  
  - Богам, внучок, все равно нравятся нам они, или нет. - Протянул дед. - Ну да ладно, не важно. Скоро пойдешь в свой первый поход. Хотел бы с тобой переговорить перед этим. Вот ты, наверное, мечтаешь стать великим воином?
  
  - Конечно, дед! И стану, даже не сомневайся! - Берси даже удивился такой постановке вопроса.
  
  - У нас в роду славная кровь, - грустно улыбаясь, Хьярви-корабел, взглянул прямо в глаза внуку. - Конечно, станешь, Медвежонок. И какие же качества должны быть у великого воина?
  
  - Сила, доблесть, слава, - слова вылетели изо рта со скоростью полета стрелы.
  
  - Все так, внук, все так. Но есть еще одно, без чего великому воину никак. И это удача. А удачу дают
  
  боги. Помни об этом Берси Лейфссон. - дед перестал улыбаться, и по спине Берси почему-то пробежали мурашки. - И удача Волка на исходе. Знай это, внук. А вместе с ним и моя.....
  
  Корабел замолчал, глядя в стол.
  
  - Иди, внук, - почти шепотом протянул Хьярви, - запомни, что я тебе сказал.
  
  В полном душевном раздрае Берси сын Лейфа сына Хьярви-корабела покинул дом своего деда.
  
  ...........................................................................
  
  Ах как они шли! Огромное многоногое, и многоголовое чудовище, покрытое чешуей щитов, под древний речитатив, оскалившись стальными зубами мечей и секир - в блеске шлемов и копейных наконечников, осыпаемый стрелами, медленно и неотвратимо строй викингов накатывался на ромеев. Шаг, еще шаг. И еще один. Дум!!! Из верхнего края обратной стороны щита на полпальца вылез остренький клювик наконечника. Берси скосил глаз на блестящую железку.
  
  С тридцати шагов, строй греков засыпало тяжелыми копьями. Кто-то булькающе захрипел, кто-то отчаянно закричал, получив в живот две ладони копейного железка.
  
  -О-О-оооо-дин!!! - загремел над полем боя клич воинов Севера, поддержанный хриплым ревом рога, и медленный, неповоротливый казалось бы хирд, внезапно сделал 'скачок' к противнику.
  
  Первым ударил 'выкинутый' из середины строя викингов клин, состоящий из отборных воинов дружины ярла, возглавляемый самим Харальдом. Блестящий стальной клюв казалось, без труда, пробил первые четыре шеренги вражеского строя, оставляя за собой хрип умирающих, отрубленные руки и ноги, склизкие сизые кишки в дорожной пыли, раскроенные шлемы и головы. Почти одновременно, с диким ревом и остальные викинги врубились в строй ромеев.
  
  Берси, стоявший в третьем ряду хирда из всех сил толкал щитом в спину впередиидущего. Даны напирали. Передовые шеренги греков были смяты мгновенно. И началась дикая резня. За строем ромеев раздался звук рожка, и тут в северян, прямо через растрепанную толпу своих же воинов, ударила вторая линия ромеев. А вот эти греки, построенные в шесть шеренг, оказались даже для привыкших к самым жестоким сражениям викингов неприятным сюрпризом.
  
  Берси не знал, да и знать не мог, что первая линия ромеев состояла из воинов местного городского гарнизона, а вот вторая линия была из опытных вояк созданной императором стражи побережья.
  
  Но даже этим отборным воинам не удалось смять данов. Снова хрипло взвыл рог, и хирд попятившись, опять превратился в могучее опасное, ощетинившееся копьями единое существо. Только и успели вырубить греки, нескольких замешкавшихся в запале битвы северян. Несмотря на почти двойное превосходство в численности, ромейская пехота сдвинуть с места норманнов не смогла. Битва застыла в неустойчивом равновесии.
  
  Позади греческого строя пытались прийти в себя городские воины, сумевшие вырваться из мясорубки, устроенной им в первой атаке харальдовыми хирдманами, а потом попавшие под удар собственных соплеменников.
  
  И тут из-за поворота дороги, позади викингов появились закованные в железо всадники.
  
  В клубах пыли, из-за поворота выезжали все новые и новые катафрактарии (9). Задержавшись на несколько мгновений, и дождавшись отставших, конница ромеев выстроилась, и стальная лавина беря разбег, устремилась в спину хирду данов.
  
  По всем законам сражений той эпохи, битва была датчанами проиграна. Однако Хререк поставленный отцом командовать третьей линией сотворил чудо. За несколько минут он, старый Хьярви и Лейф сын Корабела смогли организовать жиденькую стену щитов из шеренги дренгов и встретить тяжелую конницу ромеев.
  
  Удар катафрактариев, по ощетинившейся копьями шеренге младшей дружины Харальда-ярла был
  
  страшен. Сразу полегла половина молодых датчан. Берси толком даже не запомнил ничего из этого столкновения. Позже воспоминания возникали в мозгу какими-то обрывками: пыль, жалобное ржание раненых коней, треск ломающихся копий, нечеловеческий вой соседа слева получившего копейным наконечником в пах, чья-то голова в шлеме прокатившаяся мимо, груда кишок, выпавшая из распоротого конского брюха.
  
  Но в том жутком месиве Берси уцелел. В тот момент его заботило одно - поворот щита. У него всегда плохо получался этот прием - пустить атаку противника вскользь по полотну щита. Поэтому Берси даже не бил в ответ, полностью сконцентрировавшись на защите. Он не видел как дед с яростным ревом, в брызгах чужой и своей крови, сначала отрубил ноги коню, а потом несколькими ударами секиры располовинил закованного в сталь всадника, мгновением раньше насадившего Лейфа Хьярвиссона на копье. Не видел он и Хререка, вокруг которого собрались самые умелые дренги, отчаянно отбивавшиеся от катафрактариев. Не видел Берси и рыжую молнию, врезавшуюся сзади в толпу кавалеристов, сгрудившихся перед тающей шеренгой дренгов, и молча убивавшую без разбора и коней, и людей. Мир для Берси стал его щитом.
  
  И снова над полем боя разнесся хриплый звук датского рога. Старшая дружина Волка стремительным рывком, на пределе сил отбросила греческую пехоту, и вернулась к истребляемому молодняку. Не выдержав контратаки данов конница ромеев отошла шагов на сорок. Поредевший, окровавленный хирд, свернулся клубком, прикрывшись порубленными щитами и выставив во все стороны стальную щетину копий.
  
  Дружина ярла напоминала обложенного стаей волков раненного медведя, разъяренного болью и запахом своей и чужой крови. Волки, конечно же добьют хозяина леса, но вот сколько из них поляжет под могучими ударами когтистых лап? Мало кто из ромеев хотел стать первой жертвой грозных северян.
  
  Пока в группе конных греков, облаченных в богатые доспехи, стоявших на холме шло на повышенных тонах обсуждение, что же делать с проклятыми язычниками, уже положившими треть ромейского войска, Волк принял необычное, но, наверное единственное решение, дававшее хоть какой-то шанс. Не всем, конечно, но хоть кому-то.
  
  Харальд атаковал.
  
  Последний раз за этот долгий день устало проревел рог. Хирд заворчал, перестроился клином и во главе с самим Харальдом, рванул в последнюю, самоубийственную атаку, которую греки прозевали. Причем, на глазах изумленного ромейского полководца, произошла вещь практически небывалая - пехота язычников атаковала тяжелую конницу. Бегом!
  
  Все же норманны были лучшими воинами того времени! Стальная пружина хирда распрямилась, молниеносно преодолела полсотни шагов до греческих конников, и врубилась в растерявшегося противника. Тяжелые копья катафрактариев, в тесноте ближнего боя из страшного оружия превратились в неуклюжие тяжелые палки. Викинги же в бою накоротке были в своей стихии. Дружинники Волка подрубали ноги коням, опрокидывали их вместе со всадниками, наносили удары по ногам кавалеристов, вспарывали животы коням. Отборную ромейскую конницу викинги Волка буквально растерзали за несколько минут. Едва ли половина из закованных в железо всадников смогла уйти от обезумевших данов.
  
  А эти сумасшедшие, разметав катафрактариев, скрылись среди оливковых деревьев. И только почти через два часа, приведя потрепанные войска в относительный порядок, ромеи смогли организовать погоню.
  
  ..............................................
  
  Почти сутки остатки хирда Харальда-Волка уходили от погони...
  
  До кораблей осталось совсем немного, уже с обрыва были видны даже они сами, когда катафрактарии настигли данов. Обернувшись, Харальд увидел, мелькнувший среди оливковой рощи блеск стали, а еще через мгновение из-за деревьев показалась стальная змея.
  
  Вдруг ярл остановился. Здесь, в том самом прибрежном обрыве был узкий разрыв, в который всего три с половиной дня назад, вошло четверть тысячи викингов. По обе стороны от этого прохода обрыв тянулся на пару лиг. По крайней мере, разосланные Волком разведчики сказали ему именно так.
  
  - Эгиль! - прохрипел ярл. Несмотря на то, что во всех атаках, гигант был в первом ряду, вместе со своим ярлом, он (впрочем как и сам Харальд) не получил ни одной раны. Не считая множества ушибов и синяков, Эгиль был в полном порядке. Все же дорогая франкская кольчуга, отличный шлем, и воинское мастерство великана сыграли свою роль. И вообще, в большинстве своем во вчерашнем бою уцелели либо многоопытные воины-хускарлы из ближней дружины Волка, либо молодежь, остатки которой при прорыве Харальд загнал внутрь строя ветеранов.
  
  - Да мой ярл? - так же хрипло спросил остановившийся гигант.
  
  - Никогда мы не бегали от врага, - немного отдышавшись, произнес Волк, - и в этот раз больше не побежим. Пришло время умирать, друг мой. - Закончил он, блеснув улыбкой, сквозь покрытую пылью бороду.
  
  - Умирать? - Ответный оскал Эгиля, мало кто мог бы назвать улыбкой. - Умереть вместе с тобой мой ярл, великая честь для меня! - Приложив огромную лапищу к широченной груди, великан склонил голову в поклоне.
  
  - Все ко мне! - Звенящим голосом громко прокричал Харальд-Волк, ярл с Селунда.
  
  Вокруг Харальда собрались все семьдесят викингов.
  
  - Нет чести в бегстве!!! Нет славы в этом!!! Не угодно это нашим богам!!! - надсаживаясь закричал ярл прямо в покрытые пылью и дорожками стекающего пота серо-грязные маски-лица, тех кого он привел за полмира от родного острова. - Мы, норманны, хозяева этого мира!!! Здесь, в Мидгарде, все наше!!! - Харальд широко развел руки.
  
  - Да!!!
  
  - Ярл....
  
  - Так и есть!!
  
  Загомонили, вроде бы еще минуту назад угрюмые и смертельно уставшие викинги.
  
  - Тут, на этом самом берегу, я Харальд по прозванью Волк, сын Хальфдана Длинные Руки, даю клятву Одину и всем нашим богам, что больше не сдвинусь с места!!! И в жертву им принесу всех
  
  жалких ромеев, до кого дотянется моя рука!!! - Клинок, вырванный из ножен и воздетый в белое небо ослепительно блеснул на солнце. - Во имя Одина, братья!!!
  
  - О-оо-оди-и-ин!!! - взревело все небольшое войско Харальда. Мечи и топоры ударили в щиты и вслед клинку вождя уткнулись в небо в вапнатаке (10), словно угрожая сталью палящему южному солнцу.
  
  - Но негоже, братья, чтобы пресеклась слава родов Селунда!!! Потому, сражаться во славу богам, со мной останутся лишь те воины, кто разменял третий десяток весен!!! Дренгам еще рановато на свидание с валькириями!!! Они пойдут домой!!! Они дойдут!!! И расскажут дома о нашем последнем бое!!! - кричал ярл.
  
  Молодежь зароптала. Вперед вышел Хререк.
  
  - Отец, не позорь нас! Мы не хуже вас можем послужить Одину!
  
  - Я сказал!!! - бешено проревел Харальд в лицо сыну. - Вы идете домой!!! Боги свидетели, если ты не подчинишься мне, если вы все не подчинитесь мне, своему ярлу, не видать вам Вальгаллы!!! Нет в том позора, чтобы сейчас вам уйти!!! Вы вернетесь!!! Потом, когда-нибудь, и отомстите за нас....
  
  На последних словах из ярла будто вынули железный стержень, который позволял этому, в общем-то уже немолодому человеку требовать от своих людей почти невозможного.
  
  Хререк, молча поклонился.
  
  - Возьми, сын, - Волк вложил в руку сыну шершавую рукоять меча. - Этот клинок принадлежал мне, а до этого твоему деду, а до этого его отцу. Отвези его домой.
  
  Харальд развернулся и грузно пошел вверх по склону к самому узкому месту прохода в обрыве. Каждый из остающихся с ярлом, подходил к кому-то из дренгов и давал какую-то вещь. Оружие, нашейные гривны, кольца.
  
  Потом к Хререку, державшему в руках родовой меч и потеряно стоявшему поодаль, подошел Скиди-Безумец. Они коротко о чем-то поговорили. Хререк изменился в лице, и обнял рыжего свея. Тот кивнул, улыбнулся, потрепал Волчонка по потной шевелюре, развернулся и, сжимая в обеих ладонях рукояти своих знаменитых мечей, легким размеренным бегом отправился за ярлом. Добежав, до одной из скал ограничивавших спуск с обрыва, он обернулся, и махнул рукой, с зажатым в ней 'Правым' Хререку, так и смотрящему ему вслед. А потом скрылся за скалой, уйдя в поворот, куда уже втянулась коротенькая колонна ближников Харальда-ярла по прозвищу Волк.....
  
  ..............................................................
  
  Князь умирал. Возраст и болезнь брали свое. Кто же думал, что великий воин, гроза Балтики умрет от какой-то деревянной щепки воткнувшейся ему в руку. Однако ослабевшее с годами тело дало сбой, рука через три дня опухла и покраснела, а через неделю налилась чернотой. Руку князь рубить не дал.
  
  В бреду, он как и сорок лет назад, снова и снова уходил, от того проклятого берега на двух мелкосидящих речных кораблях (11). Он и с ним еще тридцать три молодых селундца, и еще шестеро хирдманов отца, оставленных охранять корабли. Все, что осталось от дружины Харальда-Волка. Тогда Волчонок плакал последний раз в жизни.
  
  Их путь домой, заслуживал отдельной саги. Но как бы там ни было, к началу времени штормов, на Селунд вернулось двадцать четыре воина во главе с Хререком Харальдссоном. Их еле хватило для того, чтобы управляться с 'Длинным Змеем', но продать большого 'дракона' в Альдейгьюборге (12) он просто не смог. Просто не смог.... Любой другой корабль, но только не этот.
  
  - Скиди....- прохрипел умирающий. Рабыня сорвалась со скамеечки у ложа князя, и бесшумно метнулась за дверь.
  
  - Господин! Господин! - раздался из-за двери ее возбужденный голосок.
  
  - Не ори, дура. Здесь я! Чего? - так же по-славянски ответил мужской голос.
  
  - Князь опять свея зовет, господин - затараторила молодка.
  
  Дверь отворилась и в полутемную комнату, вошел богато одетый сухощавый воин в алом плаще, с висящим мечом у левого бедра. Сняв отороченную драгоценным собольим мехом шапку, он присел на освободившееся место рабыни.
  
  - Я пришел, отец, - мягко взяв за здоровую руку умирающего, произнес он.
  
  Глаза на бледном лице открылись.
  
  - Ты не он..., не он.... - хрипло произнес князь.
  
  - Нет, отец, я не Скиди. Чем-то похожее на хищную птицу лицо, в обрамлении ярко-рыжих волос наклонилось поближе к губам умирающего Рюрика. - Я Хельги.
  
  - Хельги? - протянул князь. И тут он вспомнил Хельги! Конечно же, это не Скиди! Это Хельги!
  
  Вернувшись на Селунд, Хререк обнаружил, что за время их отсутствия тощая рабыня родила берсерку сына. Узнав, что свей не вернется, девка на следующий день удавилась. А рыжего малыша, посмертного ребенка Воина Отца Дружин Скиди-Безумца, усыновил сам Харальдссон, дав ему имя Хельги.
  
  - Хельги Вещий (13), - лающе засмеялся князь, - сын Хререка Фрисландского, внук Харальда-Волка, ты ведь придешь к ним?
  
  - Конечно, - успокаивающе произнес рыжеволосый.
  
  - Обещаешь?
  
  - Обещаю.....
  
  - Дай мне меч, сын.
  
  В страшно исхудавшую за неделю руку, легла оплетенная кожей рукоять. Князь тяжело вздохнул, улыбнулся и умер.
  
  1. 'Длинный' дом - в средневековой Скандинавии длинный и узкий дом с одним большим помещением, и множеством маленьких комнатушек - личных покоев. Как правило, в таком доме жил целый род. У знатных скандинавов под одной крышей могло жить до нескольких десятков, а то и пары сотен человек. Родственники, дружинники, челядь, гости и т.д. и т.п.
  
  2. Исландия.
  
  3. Эгиль (Egil, Egild) - дословный перевод 'сова'.
  
  4. Берси - дословный перевод 'медвежонок'.
  
  5. Лейф, Лейв - дословный перевод 'оставленный'.
  
  6. Самые качественные клинки в раннем европейском средневековье ковали в рейнских мастерских. Знаменитые подписные мечи ULFBERHT и Ingerli родом как раз оттуда. За такие мечи в те времена платили золотом по весу, и это считалось не дорого. http://mihalchuk-1974.livejournal.com/126012.html
  
  7. Руна 'Райдо' - R - пятая руна старшего футарка знак дороги, пути.
  
  8. Руна 'Хагалл', или 'Хагалаз' - ᚺ девятая руна старшего футарка, знак разрушения.
  
  9. Катафрактарии (катафракты) - тяжелая конница Византийской Империи.
  
  10. Вапнатак - процедура одобрения или утверждения решения тинга посредством поднятия вверх оружия всеми участниками собрания. Принятое таким путем решение считалось окончательным и нерушимым.
  
  11. Драккары не могли спускаться по Днепру в Черное море, поэтому норманны пересаживались с них на мелкосидящие речные суда в Ладоге, а позднее в Киеве.
  
  12. Альдейгьюборг, Альдейгья (Aldeigjuborg, Aldeigja) - скандинавское название города Ладога (ныне Старая Ладога, Ленинградская обл.). По последним археологическим данным город основан выходцами из Скандинавии около 750 года Н.Э.
  
  13. Хельги (Helgi) - дословный перевод 'святой', 'священный'. В данном случае, речь идет конечно же об Олеге Вещем (Оль́гъ, Ѡль́гъ), следующем за Рюриком князе Новгородском (с 879 г.) и Великом Князе Киевском (с 882 г.).
  
   Автор благодарит свою жену за терпение, своего брата за идею книги, группу Metallica, за музыку, под которое все это писалось, и Михаила Рагимова за редактуру текста.
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"