Аннотация: Рождественская история и курортный роман
Из зимы в лето.
Скажите, случается ли с Вами такое - вроде бы всё нормально, особенных причин для грусти нет, а на душе - тоска?
Вот я сижу в довольно приличном кафе, "любимая контора" отмечает последний рабочий день уходящего года. Музыка гремит, все веселятся и ликуют, исполняют какие-то половецкие пляски. Кто бы мог подумать, что дамы из бухгалтерии могут так лихо скакать. Чуть ёлку не завалили. Первая "мисс офиса" Леночка сидит за столиком с "начальником транспортного цеха" Володькой, смеётся. На самом деле он всего лишь водитель генерального директора, это я его в шутку начальником называю. О, женщины, имя вам - коварство и обман. Всю последнюю неделю Леночка как-то особенно интенсивно строила мне глазки, я уже собирался пригласить её встречать Новый год вместе, договорился о квартире с другом Димкой, а тут такой жестокий удар судьбы.
За соседним столиком жарко спорят генеральный директор с коммерческим. Неужели по работе? Прислушался.
- Пока хохлы не отдадут нам Черноморский флот и Севастополь, газа им не давать!
- Но послушайте, Владимир Иваныч, что мы будем делать с этим флотом? Нам свою армию кормить нечем, офицеры без зарплат и квартир сидят, так ещё себе хомут на шею взваливать? Вот через пяток лет окрепнем, и тогда...
- Не желаю слушать! Крым - наш, и точка!
Они постоянно спорят о политике и экономике, никогда друг с другом не соглашаются. Как только выпьют, сразу давай империю возрождать. Конечно, почему бы не возродить! Если какая заваруха случится, то под ружьё таких, как я поставят, а они, старые партократы, в тылу отсидятся, да ещё генеральские погоны получат. Что мне до этого флота и Крыма? Свои бы проблемы порешать. Хотя есть там у меня знакомая горячая девушка, совершенно не похожая на наших расчётливых "снежных королев". Вон, кстати, выплывает одна из таких,считает себя "звездой", а смотреть, по большому счёту, не на что. А уж говорить с ней совершенно не о чем. И что меня в этой Ленке привлекало?
Тем временем, под романтическую балладу, "изменщица" медленно кладёт руки на плечи Володьки, он её обнимает за талию... Нет сил смотреть. Надо срочно выпить. Что тут у нас на столе осталось? Официанта не дождёшься, придётся самому к стойке идти.
- Здравствуйте! Что у Вас есть хорошего, чего я ещё не пробовал?
Бармен в синем жилете и чёрной бабочке устало смотрит на меня и широким жестом показывает на полки с всевозможными текилами, ромами, "мартинями", "висками" и прочей вино-водочной продукцией. Помню, в школе пили портвейн "Три семёрки", слава Богу, здесь такого нет. Зато тогда с выбором напитка проблем не было. Бери, что дают, а сегодня выбирать надо. Я лениво листаю винную карту и почти наугад тыкаю пальцем в название:
- "Старый нектар", пожалуйста.
Тем временем Ленка уже исполняет "энергичный танец", соблазнительно крутит бёдрами, поправляет длинные выбеленные волосы. Вовка прыгает вокруг неё, пытается выделывать коленца в русском народном стиле. Мне остаётся только пить вино. Вкус на удивление знакомый. Где же я его пробовал? Вспомнил! В Крыму, тем незабываемым летом, когда уехал к морю после завершения предпоследнего курса института.
Те две недели пролетели быстро. Две горящих путёвки студенческого профкома занесли меня и моего школьного друга Димку в Учкуевку. Посёлок с таким романтическим названием расположился на берегу Чёрного моря, километрах в пяти от Северной стороны Севастополя. Поселили нас в коттедже, напоминавшем гигантский шалаш. Два этажа, по две комнаты на двоих на каждом. Днём там было невыносимо жарко, ночью - холодно, воды или не было совсем, или текла ледяная, но нас это не очень волновало. Главное, до песчаного пляжа всего 200 метров.
До обеда мы плескались в море, потом спали, а вечерами делать было ничего. Сначала по старой русской традиции пили с соседями-земляками водку и ночью купались в море, но вскоре бросили это занятие. Из-за мягкой крымской воды вкус местной водки показался нам отвратительным, а днём море гораздо теплее. Душа жаждала общения с чистыми и светлыми "тургеневскими" девушками. И они появились.
На третий день отдыха на пляже рядом с нашим привычным местом расположились две дамы с собачкой. Дамы не спеша разделись, и при ближайшем рассмотрении они оказались симпатичными девчонками в весьма откровенных купальниках. Все возникшие планы нам рушила их лохматая болонка, которая с визгом разрывала песок и как чумовая носилась по пляжу. Димка вспомнил рассказ про Муму, я - песню про набежавшую волну, однако, будучи людьми цивилизованными, мы собрали волю в кулак и пошли знакомиться. Мы похвалили замечательного умненького пёсика, поговорили о погоде, температуре воды, морских обитателях.
Сначала девчонки старались не обращать на нас внимания, потом стали улыбаться нашим шуткам, а к концу дня мы уже вместе болтали как старые знакомые. Ира и Катя учились в местном Приборостроительном Институте и были не прочь развеяться после тяжёлой летней сессии. Их родители полагали, что лучший отдых - это работа на даче. Мы решили, что рецепт хорошего отдыха - это море утром, сон после обеда, хорошее вино и приятное общество.
Высокая дородная Катя, которая мне напомнила песню " темноглазая казачка подковала мне коня", на "церемонии провожания до дачи" взяла под ручку Диму, а мне досталась миниатюрная, с выгоревшими на солнце волосами Ира.
Теперь вечера достойно завершали долгий день курортника. Когда спадала жара, мы добирались до Северной стороны на частнике или пешком, потому что переполненные автобусы ходили редко, переправлялись на катере через бухту, мимо крейсера "Москва", который два года стоял на якоре и в море не выходил.
С девушками обычно встречались около памятника Нахимову. Чаще всего мы гуляли по " большому кольцу" - проспект Нахимова, Большая Морская, улица Ленина. Невысокие, по современным меркам, дома в стиле советского ампира пятидесятых годов, чистые улицы, старинные троллейбусы, корабли в бухте - всё вместе создавало атмосферу уюта, порядка и любви.
Не осталось ни одного приличного кафе в центре города, которое бы мы не посетили. В хорошую погоду ужинали на открытом воздухе, а если с моря дул холодный ветер или намечался дождь, переходили в зал. Девчонки улыбались, курили, пили вино, шутили, в общем, составляли нам хорошую компанию. В меню на колонку цен внимания не обращали, потому что в тот год обменный курс местных "фантиков" делал обладателей российских рублей почти арабскими шейхами из сказок. Расплачивались мы с Димкой поровну, с девчонок денег не брали. Надеялись, что они, как честные девушки, не останутся в долгу! К тому же, по сравнению с родным городом здесь всё было дешевле в два-три раза. Финансовое ограничение было одно - оставить деньги на билет домой. Обычно около полуночи я провожал Иру, а Димка - Катю, домой, и мы со всех ног бежали на Графскую пристань, чтобы успеть на последний катер на Северную сторону.
Кажется, я слегка замечтался. Зажгли свет, народ потихоньку разбредается по домам. Володька уже отвёз шефа, вернулся и теперь предлагает Ленке подбросить её до дома. Она кокетничает, вредничает, но, в конце концов, соглашается. Кто бы сомневался. Погода стоит замечательная. Тихо, большими хлопьями медленно падает снег. Пойду-ка я пешком. Часа за полтора дойду, спешить, по большому счёту, некуда. Может, по дороге ещё чего-нибудь приятное вспомню.
Однажды в воскресенье, когда у девчонок не было производственной практики на секретном заводе, мы весь день провели на каменистом пляже Херсонеса. По дороге прошли мимо какой-то воинской части. Вдоль бетонного забора медленно брели бледные салаги-первогодки в тяжёлых тёмно-синих замасленных робах и ботинках из фильма "Броненосец Потёмкин". Они с завистью смотрели на нас, высоких загорелых, в футболках и шортах, с сумками, полными вина и фруктов, в компании соблазнительных красоток. Если бы они знали, что через год по такой же жаре я в негнущихся берцах буду бегать по кавказским горам, то, наверное, не завидовали бы. Впрочем, тогда я сам ничего подобного не представлял.
Наш квартет обосновался на небольшой площадке между огромных валунов. Красный массандровский портвейн с хлебом, сыром и помидорами разогнал нехорошие предчувствия. Мы ныряли с камней, ловили мелких крабов, гоняли по водорослям рыбок.Я пытался обнимать в воде Иру, она смеялась, уворачивалась, но мне удалось пару раз поцеловать её крепко сжатые губки.
В перерывах между заплывами пили вино, заедали его арбузом. Я решил немного ускорить события.
-Ир, а ты читала рассказ Экзюпери про лётчика?
- Нет, а про что там?
- Ну, слушай. Перед началом Второй мировой войны приехал в Париж на краткий отдых молодой лётчик. На бульварах Монмартра познакомился он с красивой девушкой. Он пригласил её в кафе, она согласилась. Потом они ещё несколько раз встречались, и лётчик попросил её стать своей женой. Она, в принципе, была не против, но подумала, что неприлично так быстро соглашаться. Она попросила дать ей три дня на размышление. Но на следующий день началась война, лётчик уехал на фронт, и больше они не встретились.
- Познавательная история. Ты её к чему рассказал?
- Да так. Просто я уезжаю скоро, а у нас с тобой какая-то неопределённость.
- Так ты ж не лётчик! И войны, вроде, нет. Да и... болтаешь ты много.
- Кстати, Ир, скажи, почему на меня флотские патрули странно косятся, когда я вечером от тебя на Графскую пристань бегу?
- Наверное, за курсанта военно-морского училища принимают. У них примерно в то же время последний катер на Голландию отходит.
- А что, похож?
- Конечно! Здоровый, загорелый, стрижка короткая, лицо наглое, но интеллигентное. Ты даже говоришь уже как местный.
- Может, мне здесь остаться?
- Может быть...Пора купаться, а то заговорилась я здесь с тобой.
День пролетел быстро. Вечером обошли полузаброшенный храм Святого Владимира, и побрели вдоль древних развалин непонятного происхождения. В сумерках совершенно потерялось чувство времени, в какой-то момент стало непонятно, в каком веке мы живём и куда движемся. Казалось, что в следующую секунду из тени выйдет древний грек, или славянский воин, или немец с автоматом - мало ли народу побывало здесь за последние три тыщи лет! Наконец, девчонки вывели нас к небольшому кафе. Выбор блюд там был невелик, но я настолько проголодался, что холодный цыплёнок с вкусом копчёной рыбы, и некий креплёный напиток с гордым названием "Солнце в бокале", показались мне пищей богов.
Примерно через неделю знакомства Ира пригласила всю компанию к себе домой, отмечать свой день рождения. В прихожей нас встретил невысокий коренастый мужчина, её отец, капитан какого-то ранга в отставке. Поздоровались, представились, он определил, с кем эту неделю общалась его дочь, и решил сразу, по военному, выяснить интересующую его информацию:
-Чем занимаетесь?
- Учусь в пединституте, физмат, четвёртый курс!
- На что живёте?
- Свой бизнес веду!
- Это как?
- Товар в Москве закупаю по оптовым ценам, продаю у себя в городе по розничным!
- Но это же так нестабильно и ненадёжно! Какие доходы будут у Вас в будущем?
- А у Вас?
Он набрал воздуха, видимо, хотел сообщить наглому ухажёру своей дочки о стабильной офицерской пенсии, но потом усмехнулся и обратился к Ире:
- Мы с мамой уезжаем на дачу, приедем завтра, надеюсь, здесь будет порядок.
Потом я танцевал с Ирой, обнимал её, целовал в шейку, она смеялась, даже как будто бы слегка отвечала взаимностью, но больше ничего не позволила.
Возможно, она опасалась, что в самый неподходящий момент из соседней комнаты выйдет её старенькая бабушка.
Всё-таки Ира и Катя оказались честными девушками! Или мы с Диманом были настолько хороши, что они не смогли устоять?
В вечер перед отъездом они пришли к нам в гости. Мы развели костёр в овражке за турбазой. Два деревянных ящика, украденных из столовой, сгорели быстро. Конечно, шашлык на таком огне не приготовишь, но копчёную скумбрию разогрели хорошо. После рыбы и портвейна пили десертный "Старый нектар" и ели недозрелый виноград, гроздьями свисавший над головой. На черном небе ярко светили огромные звёзды. Созвездия располагались не так, как дома. Тёплый переменчивый ветер приносил то запахи высохшей травы из степи, то влажную свежесть моря. Оглушительно без остановки стрекотали цикады. Казалось, что в мире нет ничего, кроме этого покоя, тёплого ветра, неба, моря и степи.
Соседи-земляки уехали раньше, и в нашем с Ирой распоряжении была отдельная комната. Я целовал её сладкие от вина губы, солоноватую от морской воды кожу. Она не сопротивлялась, лежала, постанывая, с полузакрытыми глазами, а потом очень бурно отблагодарила меня за прогулки, пляж, вино ...Я был на седьмом небе от счастья, и только спрашивал её:
-Почему, почему ты так долго меня "динамила"?
- Ты не представляешь, как это было тяжело! Мы с Катькой пообещали друг другу, что не позволим ничего такого заезжим курортникам!
- Зачем же пришли? Мы, если честно, надежду потеряли.
- Я не смогла устоять. Ты мне очень понравился. Но мы так мало друг друга знаем...
- У тебя кто-то есть?
-Нет! Теперь нет. Я не могу никого обманывать. Вообще, это не важно.
- Короче говоря, я не лётчик.
- Конечно, не лётчик. Ты гораздо лучше.
Нас снова накрыла волна какого то природного блаженства, когда все проблемы и доводы разума исчезают, и остаётся только сегодняшний миг, в котором ты беспредельно счастлив.
Всё проходит, прошла и эта ночь, наступило утро, хмурое и холодное, последнее утро крымских каникул.
Вот я и дома. Мать уже спит, или делает вид, что спит. Я лежу на своём диване, в голове крутятся обрывки воспоминаний из прошедшего бурного дня, потом мысли уходят всё глубже в прошлое.
Августовское солнце заливало белым цветом пристань Северной стороны. Пассажиры не спеша поднимались на борт морского трамвайчика. Я окинул прощальным взглядом площадь, рынок, сквер с чахлыми тополями, автостанцию, выстроившиеся в ряд разноцветные такси. Ещё недавно всё здесь было чуждо и незнакомо, а уже так ко всему привык, что не хочется уезжать... И вот пора возвращаться домой. Я закинул за плечо сумку, взял Иру за руку, и мы по качающемуся трапу вошли на катер. Смуглые от загара мальчишки без устали ныряли с соседнего причала, разгоняя стайки рыбок среди бурых косматых водорослей. Жирные чайки лениво парили над корабликом, ожидая подачки. Матрос забросил на палубу швартовочный канат и ловко прыгнул на борт. Вспенились буруны над винтом, мы отчалили. Рейс до Графской пристани длился минут пять. Для местных это была обычная поездка на работу или на рынок, а для меня - почти морской круиз.
Показались приземистая Константиновская батарея у входа в бухту, и высоченный белый обелиск напротив. Вдалеке проплыла серая громадина крейсера "Москва". Ира стояла рядом и задумчиво смотрела на волны. Морской бриз играл её светло-русыми волосами. В солнцезащитных очках отражались море и небо. Я смотрел на неё, пытался убедить себя в том, что ничего нельзя изменить. Вот за мысом скрылся памятник затопленным кораблям. Графская пристань. Приехали. У выхода с причала мы с Ирой обнялись на прощание и молча простояли так с минуту. Бронзовый адмирал с постамента бесстрастно смотрел на город, повернувшись спиной к белой коллонаде.
- Ну, прощай, северный орёл! - произнесла Ира.
- Прощай, черноморская красавица!- ответил я.
- Напиши когда-нибудь!- попросила она.
- Постараюсь. А лучше - приеду.
- Приезжай. Следующим летом.
Конечно же, я ей не писал и не звонил. Она мне, впрочем, тоже. Я был уверен, что этот короткий курортный роман забудется очень быстро. Поначалу так и было, в сентябре началась учёба, кроме которой приходилось заниматься нехитрым "купи-продай" бизнесом. После защиты диплома сразу забрали в армию, хотя до последнего момента в военкомате говорили, что я по состоянию здоровью призыву не подлежу. В общем, следующий год я провёл на берегу Чёрного моря, правда, не в Крыму, а правее по карте - в Адлере. Бегал по горам, ходил в наряды, стрелял из АКМ, дрался с дагестанцами, потом пил с ними чачу, курил местный "табак", но воевать не пришлось.
Вернулся домой, чуть не женился на своей однокурснице - первая любовь, знаете ли, а после армии особенно хочется женской ласки,- но потом всё как-то само собой прекратилось. Её родители посчитали меня неперспективным.
А последние полгода я всё чаще вспоминаю Ирину. Я несколько раз собирался ей позвонить, но не хватало смелости. Может, она меня не вспомнит, может, замуж давно вышла. Не хотелось разбивать свои мечты. С другой стороны, неизвестность угнетает. Вот возьму и позвоню ей. Прямо сейчас. Сколько на часах? Начало первого? Ничего, она поздно ложится. К тому же, ночью тариф на переговоры дешёвый. Где моя старая записная книжка? С замиранием сердца я вслушиваюсь в телефонные гудки. Наконец на том конце провода подняли трубку:
- Алло, кто это?
- Привет, Ира, поздравляю с Новым годом!...
Мы с Димкой сидим в его "девятке", припаркованной на Привокзальной площади.
Димка мягко интересуется:
-Ты думаешь, после тебя у неё никого не было и она три года ждала твоего звонка?
-А мне всё равно, кто у неё был. Позвала, обещала принять - чего ещё надо? В любом случае, на месте виднее будет.
- Ты всегда был слишком романтичным. Хотя, может, это к лучшему.
- Сам не хочешь Катю повидать? А то вместе бы поехали.
- Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Я - человек прагматичный, не думаю, что это - хорошая идея.
- Хватит сеять во мне сомнения! Решил - так надо ехать!
- Если решил, то действуй, никто тебя не держит. У меня только одна просьба есть. Помнишь вина, которые мы тогда в Севастополе пили?
- Мы тогда много чего пили. И по ассортименту, и по количеству.
- Узнай, пожалуйста, поподробнее, какие вина сколько стоят, причём лучше - оптовые цены.
- Зачем тебе это нужно?
- Есть идея привозить к нам вино оттуда, и самим здесь продавать. Хватит на старых пней работать, своё дело раскручивать будем.
- А дорога, таможня, бандиты, СЭС? Проще и дешевле испанское или болгарское привезти.
- Пока дешевле, но если валютный курс изменится, то идея может сработать.
- Хорошо, узнаю. Даже запишу в блокноте.
Я уже сижу в вагоне. Через 20 часов я увижу Иру. Что из этого получится - кто знает. Под Рождество всё возможно. У меня перспективная работа в 'динамично развивающейся компании', хорошая зарплата, по украинским меркам я вообще мультимиллионер.
![нахимов []](/img/m/miheew_a_i/izzimyvleto/nahimow.jpg)
![учкуевка [нея]](/img/m/miheew_a_i/izzimyvleto/uchkuewka.jpg)
![херсонес [нея]](/img/m/miheew_a_i/izzimyvleto/hersones.jpg)
![северная [нея]](/img/m/miheew_a_i/izzimyvleto/severnaya1.jpg)