Аннотация: Все говорили: "Платоша, у тебя крышу снесло - рукописи не горят!" ; "Сами вы, эллины, такие, - ответствовал философ, - щас вы увидите, что не просто горят, а пылают с треском!" Все в итоге сгорело. Оно конечно, Платон кому-то и друг, но...
--
Геннадий Михеев
--
СМЫСЛ
всеобщая история магии, религии и науки в забавном изложении
Вначале Бог создал землю
и посмотрел на нее из своего космического одиночества.
И Бог сказал:
--
Создадим живые существа из глины,
пусть глина взглянет, что сотворено нами.
И Бог создал все живые существа,
какие до сих пор двигаются по земле,
и одно из них былo человеком.
И только этот ком глины,
ставший человеком, умел говорить.
И Бог наклонился поближе,
когда созданный из глины человек привстал,
оглянулся и заговорил.
Человек подмигнул и вежливо спросил:
--
А в чем смысл всего этого?
--
Разве у всего должен быть смысл? - спросил Бог.
--
Конечно, - сказал человек.
--
Тогда предоставляю тебе найти этот смысл! -
--
сказал Бог и удалился.
Курт Воннегут, "Колыбель для кошки"
ЛУКАВАЯ ИСТИНА
Когда я в юности впервые прочитал книгу Диогена Лаэрция "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов", подумал, что сочинили ее современные (на то время) юмористы -- наподобие авторов русского серебряновекского "Сатирикона", придумавших век назад свою пародию на Всемирную историю. Если верить Лаэрцию, мыслители античной Греции были забавными чудаками, веселившими народ Ойкумены разными выходками.
Но у книги (ее название условное, ибо автор на самом деле не удосужился дать сочинению свой заголовок) есть научный аппарат, из которого ясно, что если это и развлекательное чтиво -- оно сочинено давным-давно. Лаэрций -- не тот Диоген, который, как сказано в одном из рассказов Чехова, жил в бочке, ходил днями с фонарем и искал человека. Собственно, это практически всё, что нам известно о Лаэрции.
Напомню о том, что представляла собой книга во времена античности. В древних Греции и Риме книг в нашем понимании не было. Преимущественно тексты хранились на свитках из египетского папируса. Большие книги -- а сочинение Лаэрция велико -- помещались на нескольких свитках. Диогеновы "Философы" -- на десяти. Во времена Лаэрция довлела римская книжная культура. Свитки хранились в пергаментных футлярах, а самые ценные -- в коробках из кипариса. Короба украшали портретами авторов. На мгновение представьте, насколько эффектно выглядела изнутри та же Александрийская библиотека.
В среде богатеев того времени принято было заводить и домашние библиотеки. Как пишет Сенека, библиотека являлась предметом бахвальства владельца, а "сам хозяин в ней зевал". При храмах создавались библиотеки для публичного пользования. Таковые украшались скульптурами и живописными портретами знаменитых писателей, так что посетитель мог насладиться сразу несколькими искусствами.
Несмотря на то, что механического тиражирования книг еще не изобрели, в империи трудилась целая армия специально подготовленных мастеров. Само собою, свитки ветшали, но они не умирали благодаря стараниям писцов, украшателей и склейщиков. Технологии использовались и тогда: сразу несколько исполнителей записывали под диктовку. Если добавить к тому систему скорописи, придуманную однажды вольноотпущенником Тироном, можно представить, насколько искажались оригинальные тексты после многократного переписывания.
Поскольку в книжной индустрии работали преимущественно рабы, свитки стоили не слишком много, а посему манускрипты могла приобрести большая часть населения. Впрочем, самые дешевые свитки и делались халтурно -- с ошибками и небрежно. Книготорговцы существовали даже в самых отдаленных уголках империи, и не стоит удивляться начитанности римлян.
Авторы, кстати, работали забесплатно, так сказать, ради чистого удовольствия. Разве только драматургам платили за их трагедии или комедии -- да и то лишь в случае, если таковые нравились публике. В истории античного Рима зафиксирован редчайший случай, когда Гаю Плинию Секунду Старшему за сто шестьдесят томов его сочинений был предложен гонорарий в сумме 400 000 сестерциев. Но он горделиво отказался от вознаграждения.
Плиний зарабатывал другим: командовал Мизенским (Неаполитанским) флотом. Мы, кстати, достоверно знаем, что Плиний Старший стал первым человеком, которого погубило научное любопытство. Когда началось извержение Везувия, автор "Естественной истории" вместо того чтобы уносить ноги, организовал экспедицию к подножию вулкана, где Плиния и "накрыло". Именно Плиний Старший подарил человечеству такие крылатые выражения как "нет худа без добра", "ни дня без строчки", "каждому -- своё" и "человеческая природа жадна на новизну".
Ученые предполагают, что Диоген Лаэрций жил приблизительно во второй половине третьего века после Рождества Христова. Это они заключили оттого, что самый крайний философ в Диогеновом обозрении -- Сатурнин, живший в первой половине третьего века. Еще один момент: время Лаэрция было эпохой политического унижения Эллады, зависимой от Римской империи. Хотя римляне и преклонялись перед греческой культурой, они чувствовали и демонстрировали свое моральное превосходство.
Можно оспаривать характер сочинения Лаэрция, но факт, что именно из этого текста нынешние ученые черпают подлинные сведения о философах античности. Да и что такое -- подлинность... Если Лаэрций рассказывает о Платоне, мы должны знать, что его от Платона отделяет приблизительно такой же отрезок времени, как нас от Данте Алигьери. То есть, пропасть.
Что, собственно, меня "зацепило" в книге Лаэрция: она буквально дышит самим духом античности. Несомненно, духовно свободный человек писал о духовно свободных людях. Да и сама книга -- своеобразная игра, приключение. Как говорил Алексей Лосев, Лаэрций кидает нас в самую гущу античной жизни и, "надивившись разнообразным и ярким личностям, учит получать удовольствие от всюду разбросанной им аттической соли".
"Философы" Лаэрция начинаются так:
"Занятия философией, как некоторые полагают, начались впервые у варваров: а именно у персов были их маги, у вавилонян и ассирян халдеи, у индийцев -- гимнософисты, у кельтов и галлов -- так называемые друиды и семнофеи..."
Диоген смешивает, как вы заметили, мастеров порассуждать и служителей культов. Философию египтян, по Лаэрцию, основал сын Нила Гефест, а традицию продолжили жрецы и пророки. Все прафилософы говорили загадочно, учили чтить богов, не творить зла и упражняться в мужестве. А еще они занимались астрономией и предсказаниями. Маги, по Лаэрцию, древнее египтян -- и они не занимались колдовством. Согласно учению магов, все люди воскреснут из мертвых и станут бессмертными, и только заклинаниями магов держится все сущее. Что же касается египетских прафилософов, то они знали, что мир шарообразен, что он рожден и смертен. Звезды состоят из огня, который дает жизнь всему, что есть на Земле. Они даже знали, что затмения на Луне бывают от тени, данной Землей. А еще жрецы изобрели геометрию и арифметику.
Настоящую философию, утверждает Лаэрций, придумал Пифагор, до которого были только мудрецы и "измудренные" (софисты). Философы делятся на догматиков и скептиков; первые считали, что мир постижим, вторые -- наоборот. Еще философы могут называться физиками (они изучают природу), этиками (рассуждают о нравах) и диалектиками (за хитросплетение речей).
Первым из философов (не по значению, а по хронологии) Лаэрций считает Фалеса, который многому научился у жрецов Египта. Диоген знаком с плюрализмом: и в жизнеописании Фалеса, и в последующих рассказах он приводит мнения разных авторитетов приблизительно в таком стиле: "А вот этот считает, что Фалес первым назвал душу бессмертной, а такой-то говорит, что Фалес смог измерить высоту пирамид, а имярек утверждает, что Фалес открыл продолжительность года..." Ну, и все в этом роде. Много в книге анекдотов и шедевров острословия, например:
"Фалеса спросили: "Что на свете трудно?" -- "Познать себя". -- "А что легко?" -- "Советовать другому". -- "Какая жизнь самая лучшая и справедливая?" -- "Когда мы не делаем сами того, что осуждаем в других". -- "Кто счастлив?" -- "Тот, кто здоров телом, восприимчив душою и податлив на воспитание".
Главное, что делает в своей книге (точнее, произведении, состоящем из десяти свитков) Лаэрций: он философию рассматривает как науку. С другой стороны, какой же философ -- Диоген Синопский (тот самый, киник, живущий в бочке)? Даже из текста Лаэрция ясно, что его тезка -- скорее фольклорный персонаж, отличающийся острословием и, так сказать, девиантным поведением. Рассказ Диогена Лаэрция о Диогене Синопском сплошь состоит из анекдотов такого типа:
"Кто-то ему сказал: "Не знаешь -- а философствуешь!" -- Он ответил: "Если бы я притворялся мудрецом -- то и это было бы философией!"
Здесь вот, в чем дело. По мнению Лаэрция, его тезка в том числе учил на собственном примере презирать излишества. Как говорил основатель кинизма, следует вести себя как Геракл, превыше всего ставя свободу. То есть, в истории Диоген Синопский остался как "философ действия", учащий не разделять идею и воплощение.
В частности, был такой случай. Диогена Синопского захватили пираты и повезли продавать на Крит. На рынке рабов глашатай вопросил, обращаясь к Диогену: "Что ты умеешь?" -- "Властвовать людьми", -- ответил пленник. Его купил богатый коринфянин Ксениад, отвез к себе Коринф и дал ему на воспитание своих сыновей, а потом еще отдал в управление все свое хозяйство. "В моем доме поселился добрый дух!" -- хвалился Ксениад перед соотечественниками. Ученики в Афинах задумали сбор денег, чтобы выкупить Диогена, на что тот сообщил: "Дураки, ведь не львам бывать рабами тех, кто их кормит, но тем, кто кормит, рабами львов. Дикие звери внушают страх, а страх -- удел рабов". Собственно, эту историю мы слышим от Лаэрция, а что было на самом деле, уже никто не узнает.
В седьмой части своих "Философов", посвященной стоикам, Лаэрций дает определение философии. Если судить вернее, предлагается красивая метафора. Философия подобна живому существу, в котором логика -- это кости с жилами, этика -- мясистые части, физика -- душа. Если же философию представить яйцом, то скорлупа -- логика, белок -- этика, желток -- физика. И еще один почти поэтический пассаж:
"Философия подобна плодоносному полю, ограда вокруг которого -- логика, урожай -- этика, земля и деревья -- физика; или городу, вокруг которого крепкие стены и правит которым разум".
Всего в своем труде Лаэрций помещает рассказы о семидесяти философах. Среди них нет римлян, хотя не все из семидесяти -- греки; вероятно, то была месть за унижение Эллады. Напомню: когда Диоген составлял свой труд, уже два века прошло с момента крестной смерти Иисуса Христа, а Рим шел к упадку. Двум личностям -- Платону и Эпикуру -- посвящены отдельные книги, а про Аристотеля написано совсем мало. Такова оценка деятельности предшественников со стороны автора поздней античности. Все из представленных фигур дистанцируют свою деятельность от религии. Если прафилософы одновременно служили культам, философы поклонялись одной только Истине. Да, частенько лукавили, играли софистикой, не пренебрегали шутовством или юродствовали. Но это была интеллектуальная деятельность, основанная на игре разума и умозаключениях.
Впрочем, Сократа афиняне приговорили к смерти именно за то, что тот "не чтил богов, которые чтит город, и вводит новые божества". Ну, и еще за нечестие ''развращение умов юношества''. Прошло совсем немного времени после гуманной казни -- и той же участи был удостоен заявитель по имени Мелет, который хотел смерти Сократа за то, что философ высмеивал поэтов. Мелета заставили выпить настой цикуты, всех обвинителей изгнали из полиса, а лучшему скульптору заказали бронзовую статую Сократа. Впрочем, это версия истории, созданная человеком, сочувствовавшим философам.
В этой главке я постараюсь показать, как прекрасно могут сосуществовать наука, религия, магия и поэзия. Однако подчеркну: подобная симфония по мере развития человечества случается все реже.
Если верить мифологии античных греков, когда-то на нашей планете жил титан Атлас, сын титанов Япета и Климены, брат Прометея. Юноша участвовал в коварном заговоре попытался низвергнуть олимпийских богов. Попытка не удалась (хотя и засчитана) за что Зевс осудил дерзкого Атласа держать на плечах небесный свод. В XVI веке географ Герхард Меркатор украсил свое собрание карт изображением этого титана. С тех пор любое собрание небесных или земных карт стали называть атласом, и мы даже не задумываемся о том, что по сути живем в мире античной мифологии. Глобус, кстати, был изобретен гораздо раньше -- и он изображал Космос.
Скульптура Атласа украшала Александрийскую библиотеку. Титан держал на своих плечах небесный глобус с изображенными на нем 48 созвездиями, описанными в "Альмагесте" великого греческого ученого Клавдия Птолемея. Этот энциклопедический труд, охватывающий все области современной Птолемею астрономии, имел настолько мощное влияние на современников и деятелей последующих эпох, что слом такового стоил немалых жертв.
Культура, наука и искусство древней Греции безусловно являются фундаментом нашей цивилизации. Начало современному делению неба на созвездия также было положено астрономами античного мира. И мы уже не можем обойтись без мифов Эллады, ведь они стали культурным фундаментом цивилизации.
Итак, начале был хаос -- исходное, беспорядочное и бесформенное состояние мира. Затем появилась богиня Земли -- Гея, прародительница богов. Она породила Урана (небо), Понта (море) и горы. От брака Неба и Земли -- Урана и Геи -- появились титаны, одноглазые циклопы и страшные пятидесятиголовые и сторукие гекатонхейры. Циклопов и гекатонхейров Уран заточил в подземном царстве. Титан Кронос восстал против отца и после ожесточенной борьбы сверг его. Из капель крови Урана, упавших в это время на Землю, возникли гиганты -- змееногие исполины. Кронос и Рея породили Зевса и Геру, Посейдона -- бога морей, богиню плодородия Деметру и бога подземного царства Гадеса.
Когда миром правил Кронос, царил Золотой век. Боги и люди жили вместе и, кажется, были счастливы. Но Зевс низверг Кроноса и других титанов в тартар -- и обителью богов стал Олимп. Боги установили, какие почести должны им воздавать смертные. Однако люди, наученные хитроумным Прометеем, сыном титана Япета, стали лукаво сжигать на алтарях худшие части жертвенных животных, а лучшие брать себе; за это Зевс лишил их огня. Прометей похитил огонь у богов и вернул его людям; разгневанный Зевс приковал цепями к одной из скал Кавказа и ежедневно посылал орла выклевывать печень титана, которая, впрочем, на следующий день отрастала вновь. В конце концов Прометей был освобожден из своего плена Гераклом.
Наступил Серебряный век. Весна уже не продолжалась круглый год -- ей на смену приходили чередой жаркое лето, сырая осень и ветреная зима. Людям пришлось прятаться от холода в пещеры. Земля не давала урожая сама по себе, ее нужно было бороздить плутом и бросать в нее зерна. Потом пришел Медный век: люди озлобились и вынуждены были изобрести оружие, заклинания и зависть.
Нагрянул Железный век. Исчезли стыд, правда и верность: их место заняли хитрость, обман, корыстолюбие и насилие. Земля, прежде общая, стала делиться. Человек проник в глубь Земли и достал оттуда сокровища, в том числе корень всего зла -- губительное золото. Начались войны, редка стала любовь между братьями и сестрами, мачехи готовили ядовитый напиток из трав для умерщвления пасынков, а сыновья с нетерпением ждали часа кончины отцов, чтобы наследовать добро. Верность, любовь и совесть исчезли, и дева Астрея -- дочь богини правосудия Фемиды, друг справедливости и права, последняя из бессмертных, живших среди людей -- покинула Землю и перенеслась на небо, поселившись там в виде созвездия Девы.
До Зевса дошла молва о падении смертных. Желая убедиться в этом, он стал в человеческом облике странствовать среди людей. Вскоре увидел он, что в действительности дела обстоят еще хуже, чем ему докладывали. Как-то вечером пришел Зевс в дом аркадского царя Ликаона. Многие встречные увидели знаки божественности пришельца и воздавали ему почести, Ликаон же решил испытать: бог ли его гость или смертный. В его доме находился раб; Ликаон убил его, изжарил и предложил это блюдо Зевсу. Молнией поразил Отец богов дом нечестивца и разрушил его. Объятый ужасом, бросился злодей вон и завыл, не будучи в силах говорить человеческой речью. Его одежда превратилась в серую шерсть, руки - в лапы, но сохранил он сверкающие глаза и дикость в движениях. Кровожадным волком рыщет он по лесам и полям, бросаясь на стада.
После этого Зевс решил истребить все человечество, сочтя его неудачным экспериментом. Он созвал совет богов, рассказав им историю Ликаона. Боги в принципе одобрили идею стереть нечестивцев с лица Земли, но разумно спросили: кто же тогда будет приносить жертвы богам? Зевс обещает населить Землю новыми, лучшими экземплярами.
Зевс заточил все разгоняющие облака ветры в пещеру и напустил на Землю обильный дождь. Всё стало водой: дельфины играли в лесах, нимфы дивились оказавшимся на дне моря рощам и городам. Люди стремились спастись на холмах и горах, но там они умерли от голода. Спасся только благочестивый сын титана Прометея Девкалион -- вместе со своей женой Пиррой, дочерью первой женщины на Земле прекрасной Пандоры. Перед потопом он построил по совету своего отца корабль и снабдил его припасами. Как только Зевс увидел, что из всех людей остались лишь двое безгрешных и отличающихся благочестием, он рассеял тучи и пошел отдыхать.
Со слезами на глазах озирал Девкалион опустошенную потопом Землю. Рыдая, отыскал он Дельфийского оракула и прильнул к его полуразрушенному алтарю, прося совета у высших сил. В те времена будущее там возвещала Фемида, которая затем покинула его; оракул перешел к Аполлону. Вот что она ответила: "Выйдя из храма, Головы ваши покройте, пояс одежд отрешите. Матери кости великой бросьте назад чрез себя". Долго стояли Девкалион с женой, пытаясь понять это темное прорицание. Неужели Пирре придется оскорбить тень своей матери, разбросав ее кости? Внезапно человека озарило: им не нужно совершать преступления, ведь Великая мать -- это Земля, а ее кости -- камни! Их просто следует перебросить назад.
Девкалион и Пирра ставят опыт: берут камни и бросают их через голову назад. И -- о чудо! -- камни в полете начинают смягчаются и растут. Булыжники, брошенные Девкалионом, превратились в мужчин, Пиррой -- в женщин.
Так Земля вновь заселилась людьми; возродились из согретого солнечным светом ила и другие существа. Меж тем родившиеся из капель крови Урана гиганты решили свергнуть олимпийских богов и захватить власть над миром. Вооруженные громадными каменными глыбами, они собрались вместе со змеями и драконами у подножия Олимпа и вызвали богов на сражение. Гиганты были исполинами необоримой силы, а вместо ног у них болтались змеиные хвосты, да к тому они передвигались со скоростью молнии, ибо у гигантов имелись крылья. Мать их Гея защитила своих детей от богов; но от оружия смертных не было им защиты.
Зевс громил неприятелей своими молниями, его дочь Афина -- копьем, Посейдон -- трезубцем, Аполлон -- стрелами. Борьба шла долго, а чашу весов в пользу богов склонил Геракл. Видя поражение своих детей, Гея стала поспешно искать волшебную траву, защищающую от оружия смертных; но Зевс приказал Солнцу, Луне и Заре покинуть небо и сам сорвал во тьме магическую поросль. Афина Паллада оторвала от земли напавшего на нее свирепого Дракона, раскрутила его и бросила на небо, где он занял место между Большой и Малой Медведицами; на гиганта Энцелада она набросила остров Сицилию. Геракл добивал поверженных гигантов своими стрелами...
Такова вкратце мифология античных греков, а религия у них по сути была языческой. Вся эта битва теперь отражена на звездном небе, изображенном в атласе. Во всех этих богов, титанов и героев верил Диоген Лаэрций. Похожий сценарий описан в Ветхом Завете, и, кажется, реальная основа под мифами имеется.
Греки верили в детей Зевса, христиане верят во Второе Пришествие, мусульмане -- в рай для правоверных, буддисты -- в карму, ученые -- в светлый разум (хотя иногда -- в темный). Ах, да -- я совершил подтасовку, причислив ученых к апологетам религии. А, впрочем, почему бы и... в конце концов, каждый человек, как говорилось в одной хорошей советской комедии, верит в своё. Одни верят в то, что Бог есть, другие верят в то, что бога нет. И то, и другое недоказуемо.
Обложка Атласа Меркатора 1595 года.
БОЮСЬ И ЛЮБОПЫТСВУЮ
Помню, в нашей квартире жил кролик. Я его называл Террористом -- потому что он перегрызал все доступные ему провода, лакомился корешками книг и раздирал в клочки мягкую игрушку, которой заткнут был лаз за диваном (если он туда забирался, его оттуда невозможно было выковырять). Домочадцы его именовали более ласково: Кнопой.
Однажды Кнопа (мы так и не поняли, мальчик он или девочка) стал яростно метаться по клетке, биясь своим тельцем о прутья и отчаянно визжа. Вот уж не знал, что кролики умеют орать. Я его успокоил, прижав руками к себе, он трясся с полчаса, а потом вроде бы окстился. В клетку Кнопа перемещаться не хотел весь день, но, когда его туда таки затолкали, он с явным ужасом в черных глазах вглядывался в отверстие своего домика. Вероятно, приступ бешенства возник потому, что ему там что-то причудилось, прислышалось или привиделось. А, может, там и впрямь что-то было? Например, мышь. Через неделю он все же отважился туда заходить, а потом совсем там освоился. Конечно людям знакомо это чувство: мрачное отверстие, а за ним -- неизвестность. Хотя нам чаще всего "хочется и колется", а любопытство рано или поздно побеждает страх.
Кролик после того события прожил у нас семь лет. В последние годы он перестал терроризировать провода, а все больше медитировал в позе сфинкса. Кнопа умер в своем домике, уютно свернувшись калачиком. Звери вообще умеют принимать смерть.
Животные бывают разными, и не всем ведом страх. Бесстрашны в частности комары. Некоторые виды знают, что такое нежность (наш Кнопа любил, когда его гладят, лизал руки, хотя иногда довольно болезненными покусываниями требовал, чтобы люди ласкали его истовее), преданность, благородство и последовательность. Некоторым людям тоже присущи подобные качества -- но тоже не всем.
Зато люди придумали изощренные способы борьбы со страхом: это магия, религия и наука. Все эти три занятия -- каждое по-своему -- призваны преодолеть неизвестность. Напомню: первые образцы человеческого искусства (которое когда-то одновременно являлось и магией) сохранились в пещерах, освоить которые можно было только при помощи огня. Теперь представьте себе чувства людей, которые, протиснувшись в узкий вход, осветили факелами изображения существ, которые во всполохах огня будто бы оживают.
Кто знаком с природными пещерами, знает, что там есть недоступные места, за которыми прячется неизвестность. Воображение рисует чёрт знамо что. Мы не знаем, какие фантазии способен порождать крошечный головной мозг кролика (когда Кнопа засыпал на руках, он энергично двигал лапками, как будто бежит, значит, ему было знакомо такое психическое явление как сновидение), а возможности человеческого воображения неплохо продемонстрировал своим творчеством Иероним Босх.
Для чего жил на свете кролик Кнопа: чтобы радовать глаз владельца или ради перегрызания моих проводов? Полагаю, мой Террорист даже не задумывался об этом, жил ради самой жизни. В молодости шустрил, в старости болел, прислушиваясь к своим хворям. Специалисты говорят, что кролики -- существа социальные и в одиночестве они впадают в депрессию. Люди, пожалуй -- тоже.
Наука может объяснить, почему живут кролики, для чего они такие пушистые и ласковые и откуда в них инстинкт грызни. Религия предлагает нам версию смысла жизни -- и уже наше дело, принять его или улыбнуться. Маги используют кроликов в своих темных целях -- например, погадать на внутренностях.
Античные греки придумали пугнические эмоции: это когда определенное удовольствие доставляет страх. Пожалуй, зверью такая опция недоступна -- все ужасное побуждает зверушек к паническому бегству. Ученые более позднего времени изобрели гедонистический дифференциал: силу, которая заставляет войти в темную пещеру или через силу карабкаться в гору. Именно поэтому нас так впечатляет образ улитки, ползущей вверх к вершине Фудзи. Но все религии землян говорят: остановись хотя бы на время, подумай, нафига тебе это надо? Какой смысл в прогрессе, если Фудзи -- вулкан?
Плиний Старший, когда началось извержение Везувия, предложил своему племяннику Плинию Младшему присоединиться к экспедиции, прыгнуть в корабль, отходящий в эпицентр. Но Плиний Младший был "мажором" того времени и сказал: "Да ну его к Юпитеру, я уж тут как-нибудь попрохлаждаюсь..." Кстати, если бы племянничек составил дяде компанию, некому было бы оставить ценное свидетельство о причине смерти Плиния Старшего.
Следует разделять религию, культ и миф. Религии учат нас смотреть в будущее. Культ помогает ориентироваться "здесь и сейчас". Мифы раскрывают прошлое, что, впрочем, делает и наука. Или, если угодно, мифы и наука дают нам некую интерпретацию прошедшего.
Животные знают, что такое культ, но зверью не дано постичь прошлое и будущее. В этом -- наше, то есть, человеческое преимущество. Маги стараются повлиять на будущее непосредственно, или хотя бы туда заглянуть. Религиозные деятели пытаются ублажить те силы, которые это самое будущее определяют. Но только наука способна хотя бы предположить, что получится, если мы, к примеру, создадим в синхрофазотроне малюсенькую такую черную дырочку. Священники увещевают: "Не суй своё сувало в неведомое, не заигрывай с темными силами!" И во многом они в сущности правы.
Ангелика Кауфман, "Плинии, Младший и Старший. Начало извержения Везувия".
МЕЖДУ НАЧАЛОМ И КОНЦОМ
Когда-то магия, религия и наука были единым целым, и в какой-то момент стартовал процесс расщепления. Каждая из этих ветвей в свою очередь тоже стала слоиться и конфликтовать. Но не все так просто, как я обозначил выше. Магические направления скорее дружат (хотя и конкурируют), религии -- воют, науки -- взаимообогащаются.
По всей видимости главенствовать должна наука, ведь только благодаря ей человечество может приобрести возможность покинуть свою колыбель -- я, конечно, имею в виду нашу третью по счету от заштатной звезды планету -- и отправиться покорять Вселенную. Естественно, сбежим мы в тот момент, когда окончательно уфандохаем Землю, либо наша звезда выкинет такое коленцо, что мало не покажется никому. Само собою, техническую возможность создадут инженеры и техники. Ученые должны как минимум определить, куда бежать и разработать теоретическую базу. А священники скажут, стоит ли вообще это делать (маги и медиумы пусть покурят свой фимиам в сторонке).
Вы, конечно, прекрасно понимаете, что религиозные деятели -- не мракобесы. Или, по крайней мере, не все. Религии ограничивают вольные фантазии горе-ученых, которые своими дерзаниями способны так нахимичить или нафизичить так, что, мягко говоря, станет нехорошо. То есть, религии несколько притормаживают прогресс.
Возможно, постигать сущее в далеком будущем станут вовсе не люди, а другие носители разума. Но это будет уже другая культура, мы же говорим о человеческой.
Мы знаем, что в начале было слово, но не вполне помним, кто это сказал. Так начинается Евангелие от Иоанна, самая "молодая" книга Нового Завета. Исследователи сходятся в том, что книга была написана на греческом языке. И, если следовать оригиналу, в начале было вовсе не слово. У древнегреческого слова "логос" не менее тридцати шести значений, мне лично больше нравится: "мысль изреченная". Хотя ближе всего по значению: "смысл". Чаще всего в роли Бога мы представляем себе эдакого белобородого громилу, который провозглашает: "Да будет свет!" Эйнштейн называл этого персонажа Стариком. Ну, и на каком-то этапе появляется Адам (чье имя у древних шумер было созвучно "праху"). Греческий вариант этого мифа мы уже "прощупали".
Теперь -- внимание. Иоанново Евангелие -- лишь один из священных текстов, созданных человечеством. Давайте все же не забывать, что сакральным он является лишь для тех, кто исповедует христианство. Каждая уважающая себя культура породила свою интерпретацию событий, но в любом случае перед "в начале" что-то все же было.
С Ветхим Заветом все несколько сложнее, поскольку самые архаичные его тексты -- включая Книгу Бытия -- создали вовсе не греки, не евреи и даже не шумеры: просто однажды некто изобрел знаки и символы, чтобы ими записать "допотопное" предание. Мы вправе сказать, что это лишь миф. Но именно мифология когда-то являлась единственным средством передачи от поколения к поколению знаний, верований и свидетельств озарений. То есть, мифы были столпом культуры.
"В начале": так называется книга нашего соотечественника Айзека Азимова, посвященная научному анализу первых одиннадцати частей Книги Бытия. По-еврейски название первой книги Моисея звучит: "Берешит". В греческом переводе это звучало: "Генесис". Когда Аврелия Августина спросили о том, чем де занимался Господь, пока не создал наш мир (понятное дело, троллили), тот заявил: "Конечно же создавал ад для тех, кто задает такие вот вопросы!"
Пропустим первые дни творения, обратимся к самому существенному: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их..." (Здесь цитируется один из вариантов Ветхого Завета, т.н. "Жреческий кодекс".) Давайте не будем забывать, чьему образу мы соответствуем по идее.
Существует целый класс литературы, подтверждающей факты, содержащиеся в Книге Бытия. Зачем авторы принимаются взвешивать, препарировать и растворять слова, не вполне ясно -- ведь эти тексты создавались как священные. Полагаю, верующим анализы их сакральных книг малоинтересны, атеистам же не стоит ломать копья о твердыни. Впрочем, есть наука библеистика, которая совершенно основательно изучает происхождение и трансформацию элементов Библии.
Современные антропологи утверждают, что первобытный маг вовсе не был жуликом. И он сам, и его соплеменники верили, что он наделен сверхъестественной силой; высокое положение в племени он занимал с общего согласия. В свете открытий современной психологии эта теория выглядит несколько более достоверной, чем гипотеза о том, что на протяжении тысячелетий меньшинство сознательно скрывало от большинства истинное научное знание о природе. Долговечность магии заставляет предположить, что магические представления о мире глубоко укоренены в человеческой природе. Психолог Жан Пиаже показал, что вплоть до шести-семилетнего возраста каждый человек живет в магическом мире; воззрения и склад ума ребенка сходны с таковыми у древних людей и современных первобытных народов. Все заканчивается вместе с верой в Деда Мороза.
Повзрослев, дети становятся учеными, мракобесами, святыми или пофигистами. Порой -- всем сразу и одновременно. Впрочем, навсенаплевателей всегда заметно больше, и в этом я нахожу глубокий смысл: алмазы рождаются в недрах, их окружает малоценная среда, серая масса. И, чтобы добыть драгоценность, стоит перелопатить горы руды.
Всякая магия -- а магических практик немало -- основана на том, что согласно представлениям людей, верящих в колдовство, есть некие параллельные реальности, которые могут повлиять на наш материальный мир. Анимизму (поклонению духам) очень близок фетишизм. Слово это встречается в описаниях путешествий, относящихся к началу XVII века, и произошло оно португальского feitico -- "заколдованный предмет". Фетиш чаще всего определяется как "объект религиозного почитания", хотя это слово нередко применяют и сексопатологи. Другие считают, что фетиш -- не предмет поклонения, но "средство, при помощи которого можно стать ближе к божеству, обладающее божественными силами". В действительности же идолопоклонники не видят отличия: фетиши для них одновременно и предметы религиозного поклонения, и средство колдовства, и даже элемент половой культуры.
На самом деле резкой границы между фетишем и идолом провести нельзя. И тот, и другой -- согласно верованиям "примитивных" народов -- считаются воплощением некоего духа. Тотемизм - несколько иное, более глубокое явление. Определение заимствовано из языка индейского племени оджибва. В основе тотемического образа мыслей лежат обычаи и обряды. При господствующих воззрениях тотемизма клан считает жизнь племени тесно связанной с каким-нибудь родом животных или растений, или даже природным явлением. Это священное существо -- предок клана, его нельзя убивать и употреблять в пищу -- разве только при исполнении священных жертвенных обрядов. Члены племени украшают себя амулетами, перьями, костями священного животного во время церемоний. В любом случае речь идет о магической связи между людьми и всем остальным миром.
В некоторых регионах Африки установление связи с фетишем (мокиссо) переносится на момент юности, когда человек наиболее впечатлителен. Пока обстоятельства жизни складываются благоприятно, дикарь чувствует себя счастливым под покровительством своего "талисмана"; воле мокиссо он приписывает свое счастье, как награду за то, что мысли и дела его согласны с желанием и волею фетиша.
Если по какой-то причине туземцу пришлось нарушить свой обет, на него начинают сыпаться одно несчастье за другим, тяжесть страданий увеличивается и ему остается только умереть. С распространением христианства при магических процедурах и заклинаниях (например, при изгнании злых духов) стал применяться крест. Призадумаемся: а не относимся ли мы приблизительно так же к своему нательному кресту?
Тотемизм немыслим без фигуры шамана. Происхождение этого слова не до конца ясно, но принято считать, что изначально на санскрите так именовался странствующий отшельник -- и ближе всего "шаману" понятие "знающий". Шаман исполняет роль жреца, мага, прорицателя и целителя своего племени; он способен вступать в контакт с силами "иного мира" и говорить с духами. Забавно, что исследователи придумали даже шаманскую болезнь, посредство которой от одного человека к другому передается не только дар, но и все знания племени.
Один иезуитский священник, в XVIII веке познакомившийся с народом абипонов в Южной Америке, перечислил способности, которые приписывают себе шаманы этого народа: "Навлекать болезни и смерть, исцелять все недуги, знать события отдаленного будущего, вызывать дождь, град и бурю, призывать тени умерших и советоваться с ними о тайных делах, принимать облик тигра, обращаться с любыми змеями, ничем не рискуя".
Для установления определенного порядка в обществе человечество придумало систему табуирования. Табу - полинезийское слово, которое трудно перевести, потому что в современных языках нет обозначаемого им понятия. Для нас табу, например, ? запрет брать оголенные электрические провода. Зигмунд Фрейд в своей работе "Тотем и табу" пишет:
"Значение табу разветвляется в двух противоположных направлениях. С одной стороны, оно означает святой, освященный, с другой стороны - жуткий, опасный, запретный, нечистый. Противоположность табу по-полинезийски называется поа - обычный, общедоступный. Таким образом, с табу связано представление чего-то требующего осторожности, табу выражается по существу в запрещениях и ограничениях. Наше сочетание "священный трепет" часто совпадает со смыслом табу. Ограничения табу представляют собой не что иное, как религиозные или моральные запрещения. Они сводятся не к заповеди бога, а запрещаются собственно сами собой. От запретов морали они отличаются отсутствием принадлежности к системе, требующей вообще воздержания и дающей основание для такого требования. Запреты табу лишены всякого обоснования. Они неизвестного происхождения. Непонятные для нас, они кажутся чем-то само собой разумеющимся тем, кто находится в их власти".
Источник табу -- особенная чародейственная сила, имеющаяся в людях и духах. Лица или вещи, представляющие табу, являются вместилищем страшной силы. Результат нарушения табу зависит поэтому не только от интенсивности магической силы, присущей табу-объекту, но также и от силы Mana, сопротивляющейся злу.
Раньше верили, что цари и священники обладают могущественной силой, и вступление в непосредственное прикосновение с ними означало бы смерть для их подданных. Высокопоставленное лицо, обладающие Mana в большем, чем обыкновенно, размере, способно безопасно вступать с ними в общение, и эти посредники могут, в свою очередь, разрешать близость своим подчиненным, не навлекая на них опасности.
Библейские сказания начинаются именно с табу: запрета вкусить плод с дерева добра и зла. С его нарушения и случилось грехопадение человечества, за которое мы, похоже, расплачиваемся до сих пор. Пищевые религиозные и сексуальные ограничения -- строгие требования религиозного поста. По идее, исполнение правил приближает к божеству.
Фрейд выделяет такое психическое явление как амбивалентность: получив жесткий запрет, человек с одной стороны испытывает священный трепет, с другой - неудержимое желание его нарушить. Страх неведомого наказания побеждал желание, закрепляя за собой значение "неприкосновенного". Лучшее средство преодоления табу -- знание.
