За окном восторженно лил дождь. Как ребенок, которому, наконец, купили желанное, он радостно разглядывал первые маленькие листья и однообразные зонты прохожих. Дождю очень не нравились темные оттенки, и он стремился смыть их все с весенней земли. А во дворце бушевал король. Ему так и не принесли обещанные новые краски.
Король был велик и все же очень мал для своего величия. Ему было всего семь лет. Он много учился, как и положено королям, и иногда плакал, как положено детям, чьи сердца ещё не успели огрубеть и привыкнуть к человеческой забывчивости. Казалось бы, одно его слово, и все на свете, что только можно, будет лежать у кончиков его золоченых туфель. Но он всего лишь попросил, и о его просьбе забыли. Казалось бы - одной капли его гнева хватило бы, чтобы уничтожить того, кто пренебрег его просьбой. Но король был горд, и потому бушевал за занавеской.
А занавеска скрывала от посторонних глаз дождь и множество его мягких кистей, которыми он раскрашивал унылые зонты, серые дома и грустные лица прохожих. Медовой краской он мазнул маленького котенка, золотистой - прядь волос девушки, прятавшейся под козырьком подъезда. Красной охрой - ратушу, желтой - двери булочной. Ультрамарином - кусочек неба, и вдруг - маленьким солнечным зайчиком - кончик носа плачущего короля. Тот встрепенулся и потянулся было открыть окно и выпрыгнуть наружу, но его остановил неожиданно отодвинувший портьеру камергер.
- Не стоит, Ваше Величество. - вежливо поклонился он.
- Но почему?
- Вашему отцу это не понравится. Вы должны быть на заседании Совета министров. - в голосе камергера звучало неподдельное сочувствие. Король посмотрел на него.
- Но ведь он не справится! - указал он кивком головы на дождь, который пытался раскрасить радугу, но ему не хватало красок, и радуга все время таяла.
Камергер глянул в окно и замолчал. А потом сказал:
- Пусть Ваше Величество идет и занимается государственными делами. А ему помогут другие дети.
- Но разве я - не ребенок? - спросил король.
- Вы, Ваше Величество, царственный ребенок. - поклонился камергер. - Вы в ответе за судьбу Вашей страны, и потому должны учиться.
- Но если я не могу помочь даже раскрасить радугу - возразил тот. - Какой из меня король? Я буду видеть войну из окон дворца, и даже не смогу её остановить?
Камергер задумался.
- Вы напишете указ, и Вас послушаются войска. И Вы остановите войну.
Король вздохнул и вынул из кармана листок гербовой бумаги, что-то написал, положив листок на свою королевскую коленку, притиснул печатью, которую всегда носил с собой, и протянул камергеру.
- Это указ. Я хочу, чтобы дождю было выдано столько красок, сколько понадобится, чтобы дорисовать радугу.
Камергер удивленно принял листок и посторонился, пропуская короля.
На пороге тот обернулся и добавил:
- И пусть не вздумают воровать! Я все увижу на небе. Да что там я - увидит все королевство.
И отправился заниматься государственными делами. А камергер отнес указ куда следовало, но министры не стали читать его, и положили в корзину для бумаг, как они делали со многими важными бумагами. И тогда камергер, удивленный указом короля, вынес под дождь королевские краски, которые только что принес пережидавший дождь курьер.
А король, сидя на заседании Совета, глядел в окно и думал, как бы это было здорово - взять кисточку и помочь дорисовать радугу. Он так и не узнал, какими красками была дорисована огромная, чистая, во все небо протянувшаяся радуга - но дождь знал, и потому в королевстве маленького короля никогда не было засухи и голода. А время его правления называли - Благословенным.