Я сидела на подоконнике, по привычке свесив ноги наружу.
- Ты свалишься.- убежденно сказала мне девочка, выглянувшая из соседнего окна.
- Нет. - ответила я. - Я привычная.
- А я - нет. - резонно возразила мне девочка. - Залезь обратно. Пожалуйста.
И мне пришлось убрать ноги в комнату.
- Кто ты? - поинтересовалась я у неожиданной помехи.
- Соседка. - лаконично ответили мне.
- Я тебя раньше не видела.
- Ну и что. - девочка пожала худенькими плечами и улыбнулась. - Мало ли, чего ты не видишь.
Я оторопела. Мне, ведьме со стажем, какая-то маленькая девчонка говорит, что я не вижу! Да как это так...
- А вот так. - ответила мне на мои мысли девочка. - Не видишь, и все.
Я потрясла рыжей нечесаной гривой. В гриве зазвенели колокольчики.
- Пойдем пить чай? - предложила я ей, надеясь хоть что-то понять. Непокорность реальности нравилась мне все больше.
- Пойдем. - согласилась она. - Только я возьму банку варенья.
Я собиралась сказать ей, что у меня есть, с чем пить чай, но она уже исчезла. Я прошлепала на кухню, и поняла, что стеклянная банка с остатками варенья отмокает в раковине, а сахара в сахарнице осталось - на самом донышке.
В дверь постучали, и одновременно я услышала звуки флейты. Слабые, тихие, как-будто кто-то хотел предупредить, или обратить мое внимание на свое присутствие. Но мне было не до того, и, отмахнувшись, я открыла дверь. На пороге действительно стояла маленькая девочка, лет одиннадцати, в серой клетчатой рубашке до колен с закатанными рукавами и ладонями, испачканными краской. Она протянула мне банку варенья, и я пропустила её в комнату.
- Ты хорошо живешь.- сказала она, усаживаясь за стол.
- Хочешь оранжевую чашку?
- Хочу.
- Ты давно за мной наблюдаешь? - задала я, наконец, вопрос в лоб.
- Дольше, чем тебе бы хотелось. - вздохнула девочка, беря в руки чашку.
- Кто ты?
- А тебе оно надо?
Мы помолчали.
- Почему ты со мной разговариваешь?
- Потому что ты молчишь. - ответила девочка. Прислушалась, и сообщила:
- Мне скоро нужно будет уходить. Не спрашивай, почему. Просто надо.
Она встала, подошла ко мне и попросила:
- Не бросай телефонные трубки. Никогда.
Звуки флейты стали слышны совсем близко, и девочка заторопилась.
- Хорошо. Я не буду бросать телефонные трубки. - медленно, пытаясь хорошо взвесить каждое свое слово, пообещала я.
- Но иногда их можно просто не брать. - улыбнулась девочка. И помахала мне рукой, скрываясь за дверью своей квартиры.
Я заперла дверь, прошлепала на кухню, помыла чашки. И, наконец, вынула из шкафа свой телефон. На нем было несколько неотвеченных звонков. И, как только я взяла его в руки, он зазвонил. Я посмотрела на номер, и не стала брать трубку. Не потому, что мне не хотелось разговаривать с этим человеком. Просто все это когда-то уже было: и потерянное время, и разговоры ни о чем, и заполнение пустоты, просто, чтобы её больше не было - а в это время болели люди, рождались дети, цвела сирень...
Я подождала, пока телефон не затихнет, и набрала номер своей бабушки. Несколько гудков у меня предательски громко билось сердце.
- Бабуля?
- Деточка?
- Я завтра приеду. Нет, не завтра. - в трубке повисла настороженная обида. - Сейчас.
- Приезжай, я тебя угощу молдавским вином. - бабушка расцвела. - И блинов напеку. Приезжай.
Я положила телефон. Все было правильно, за все эти неверные выборы, за всю эту мятущуюся юность, за всю детскую непокорность - сейчас все, наконец-то, было правильно. Флейта звучала все отчетливей. Кто-то за стеной играл Моцарта. А на свете любили люди, рождались дети и цвела сирень...