Репатриировалась в Израиль в конце августа 2000 года. Служила два года в армии обороны Израиля на должности управляющего отделом аналитического программирования. Практически журналист. Трудоголик. Много читаю. Не смотрю телевизор. Часто гуляю просто так. Не люблю спать и лениться. Бывшая спортсменка. Себя рекламировать не умею - не дано (не научили?). Для более близкого знакомства со мной вы можете заглянуть в мой журнал. Удачи тебе, путник.
Аннотация к разделу: Для того, чтобы побороть страх смерти, достаточно умереть дважды. Любимчик Аллаха Аятолла Хомейни
Она ведьма, думал я. Каждый раз я, взглянув на неё, только усилием воли мог отвести глаза. Так смотрят на что-то, что одновременно и красиво, и отталкивающе. В ней было что-то невыразимо пошлое: в изящном изгибе скул, в задумчивой улыбке, неизменно мелькавшей на её губах. И в глазах. Её глаза напоминали мне глубокий колодец. В какой-то момент чёрная бездна становится тёмно-зелёной. И смотреть в эти глаза нельзя. Иначе какая-то неведомая сила заставит тебя прыгнуть вниз. И пути назад нет. Ты никогда не выберешься на волю. Ты можешь лишь упасть ещё глубже.
- Знакомься. Это Лиза, - представил отец. – А это – Брайан. Мой сын. На Лизе было длинное тёмно-зелёное платье и неизменные шпильки, в которых она доходила отцу почти до плеча. - Брийян, - проговорила гостья на французский манер, и протянула мне руку. – Приятно познакомиться, малыш. - И мне, мэм, - ответил я, легко пожимая её пальцы. - О нет, только не мэм. Мне всего-то двадцать шесть, а это ЈмэмЋ заставляет меня чувствовать себя старухой. Только Лиза. И только на ЈтыЋ.
- Раздень меня, - произнесла она. Не повелительно и не молящее – так, будто просила что-то совершенно обычное. Я сбросил с её плеч платье, и она, переступив через него, сделала шаг ко мне. Вряд ли я понимал что-то в идеале женского тела – уж слишком мало на своём веку я повидал женских тел – но её фигура была настолько гармоничной, что никто бы не рискнул назвать её некрасивой. - Ты преступница, - сказал я тихо. – Ты прячешь это под одеждой. Лиза расхохоталась. - Маленький льстец. Ты говоришь комплименты так же умело, как твой папочка. - Может, мы уже закончим с этими разговорами про отца? - Да, пожалуй, пришло время ревновать, малыш. Я рада, что ты это понял. – Она обняла меня. - Это начинает мне нравиться.
Я тоже закурил и сел на кровати. Было странно (или страшно?) осознавать, что в эту минуту мне действительно плевать на чувства отца. Когда я успел стать эгоистом? За всё время общения с Лизой я очень сильно изменился. Иногда у меня возникало такое чувство, будто эта женщина сделала меня абсолютно другим человеком. Вероятно, именно поэтому мы с отцом в последнее время совершенно не понимали друг друга. А я всё чаще ловил себя на мысли, что его авторитет шаток, всё чаще замечал его ошибки и слабости, осознавал, что он неправ. Бывало, что мы не разговаривали целыми днями, поссорившись из-за каких-то мелочей. И, будучи до ужаса упорными людьми, молчали до последнего. Может быть, я взрослел. Да. Очень даже может быть. Переоценка ценностей. Ну что же, отличный способ самоутвердиться и заодно поднять себя в глазах отца – переспать с Лизой! Просто великолепный способ. То, что доктор прописал. Но самым ужасным во всём этом было другое. Мне не было стыдно. То есть, стыдно мне, конечно было – но это был очень плохой стыд. Я понимал, что совершил желанную непристойность. И мало того – думал о том, что её можно будет совершить ещё раз. И мне нравилась эта мысль.
Больше всего меня донимало ощущение того, что Лиза где-то тут, в той же комнате, что и я. Ощущение какого-то беспокойства, которое мешало мне забыться. Я до сих пор чувствовал её губы на своих. И – что-то совершенно новое, то, что раньше мне не было знакомо. Это были чувства, плотно оплетённые футляром физических ощущений вроде запаха кожи или прикосновения. Когда-то я смотрел на эту женщину в кафе. Я не знал её. И она не знала меня. А теперь всё получилось вот так. Я садился на подоконник и курил, разглядывая звёздное небо. И думал о том, что есть что-то нечеловеческое в том, что я ревную Лизу к отцу. Кто я такой и почему, собственно, у меня есть на это право? Но когда я представлял – даже не представлял, а просто об этом думал – как они занимаются любовью, у меня словно что-то переворачивалось внутри. Потом я опять возвращался в постель. И всё, начиная с сумбурных сновидений, повторялось снова.
Трудно сказать, сожалел я обо всём, что происходило. Хотя, конечно, сожалел я вряд ли. И уж точно не хотел, чтобы всё стало таким, как было раньше. Слишком притягательным оказался тот самый мир. Каждый раз я делал шаг. А потом – ещё шаг. Вероятно, в пропасть – и, может быть, выбраться оттуда я уже не смогу. Но мне было всё равно. Я уже давно перестал пытаться пристыдить себя напоминаниями о том, что я делаю ужасные и непристойные вещи. Напоминания уже не работали. Точнее, они работали – но в обратном направлении. Они напоминали мне о том, как я хочу её. И я снова считал минуты до вечера, ждал её прихода. Иногда я начинал чувствовать то, о чём мне говорил отец. И понимал, что я слишком далеко отплыл, и сейчас в открытом море Скоро будет шторм. А шлюпок у меня нет.
- Да, малыш. Не поверишь – но я действительно встретила человека, которого полюбила и который полюбил меня. Мы поженились через полгода после нашего знакомства – и это было ошибкой. Мы плохо присмотрелись друг к другу и не поняли, что никогда не будем счастливы вместе. Наши отношения было очень тяжёлыми – мы расставались каждые три месяца, не находили общего языка, спорили по мелочам. Мы прожили вместе два года. До того момента, как он сообщил мне о том, что хочет завести детей. Я детей не хотела, и пыталась объяснить ему, почему – но слушать меня он не стал, а просто ушёл, хлопнув дверью. Когда мы развелись, мне было двадцать два. Я решила, что у меня больше никогда не будет серьёзных отношений с мужчинами. И до сих пор меня пугает мысль о таких отношениях. Я училась и работала. У меня были сотни мужчин – но теперь картина поменялась. Меня в них ничего не интересовало, кроме тела. Ну, и денег, конечно... Когда я впервые увидела твоего отца, то подумала, что он как две капли воды похож на моего первого мужчину и моего бывшего мужа. В нём есть тот шарм и та надёжность, решительность, мимо которых не может пройти ни одна женщина. Ну, а я – одна из многих. – Лиза закурила третью сигарету подряд. – Избитая история, а, малыш?
- Ах, не разочаровывай меня, Брийян, и не делай из себя недогадливого дурака! – Она наклонилась к моему уху. – Ты думаешь, что тётя Лиза ничего не замечает? Твой взгляд говорит гораздо красноречивее тысяч слов. Я помню, как ты посмотрел на меня тогда в ресторане, в первый день нашего знакомства. Я подавился последним глотком кофе и закашлялся. - Конечно, - продолжала Лиза, - твой отец – собственник, да ещё и ревнивый. Но я ему не принадлежу, даже если он считает по-другому. И сам подумай, малыш – не глупо ли сопротивляться собственным желаниям, если можно оставить дурацкие стереотипы и получать удовольствие? Запреты и табу придумали слабые и закомплексованные люди. Твой папочка себя к ним явно не относит. И ты тоже себя к ним не относишь, я права?
