1 В глубине шершавого закоулка, в самых тёмных его уголках, словно насквозь промокший пёс, разлёгся едкий запах нечистоты и прегрешений; опрятный Вольдемар с отвращением вдыхал сырой воздух, шёл аккуратными шажками, стараясь не наступать лакированными ботинками в склизкую грязь, — и наконец, под неказистым навесом какой-то хибары, увидел сидящего на табурете парня.
— Должно быть, вы торговец Фарид? — спросил Вольдемар.
Парень кивнул. Половину его худощавого лица устилала колючая щетина, а на острие подбородка даже росло что-то похожее на козлиную бородку. «Какая бандитская физиономия», — подумал Вольдемар. И всё никак не решался задать свой вопрос.
— Фарид — это я! — не вытерпел парень и подал голос.
— Полагаю, — начал-таки Вольдемар, — что именно у вас можно купить то, о чём не стоит говорить прямо?
— Ёпты! — хрюкнул Фарид. — Даже здесь, в свободной от джубереков зоне, вы, дрыщавые яппи, боитесь называть вещи их именами! Но я догадливый и знаю: ты пришёл за таблеткой. Сколько миллиграмм кайфа тебе хочется?
— Нет, мне нужно иное, — сказал Вольдемар.
Фарид удивился:
— Что же тогда?
— Мне нужен пи... пистолет, — проговорил Вольдемар. И хотя он уже просчитал и продумал в своём плане каждую мелочь, но душонка внутри у него отчего-то трепетала, как ветхий осенний лист.
Фарид между тем удалился в тёмные закрома хибары, а когда вернулся — в его руках блестел маленький пистолетик. Вглядевшись в манящий блеск, Вольдемар почувствовал что-то неладное, настораживающее — и эти ощущения излились словами:
— Какой-то он игрушечный, что ли...
Но торговец умело убедил Вольдемара в обратном, нарисовав в горклом воздухе образ старинного полицейского и попутно озвучив немалую цену за оружие-раритет. Вольдемар протянул пластиковые деньги — и затем, ощутив холод и вес металла в своей руке, расслабился и даже повеселел.
— Вижу, тебе нравится пушка! — улыбнулся нескромно Фарид. — А патрончики я продаю по триста за штучку.
Вольдемар, позабывший совсем о патронах, воскликнул, проклиная память:
— Почему так дорого?
Торговец насторожился:
— А у тебя что, больше нет денег?
В грустной пустоте кармана Вольдемар нашёл лишь одну серенькую пятисотку.
— Давай лучше поступим так, — предложил Фарид, — ты даёшь мне пять сотен кредитов, а в придачу ещё свои часики.
Эти чудные золотые часы, по́том и униженьем заслуженные, имели для Вольдемара в его коридорном мире джуберекской корпорации значение почти сакральное, но план оказался важнее. И Фарид, прикарманив чужое, ещё тёплое и медленно тикающее счастье, теперь вставил шесть патронов в обойму блестящей игрушки и снисходительно улыбнулся.
2 На следующее утро солнце снова пряталось за чудовищными небоскрёбами, возведёнными по образцам чуждой джуберекской архитектуры. Вереницы людей, словно полчища тараканов, семенили по асфальтовым тротуарам в унылой тени исполинов. Вольдемар, плохо спавший всю ночь, шёл неровной походкой: пистолет тяжелил левый карман, а душонка дрожала ещё больше вчерашнего.
Впереди показался брюхатый стражник-джуберек. Закупоренный в бронежилет и увенчанный шлемом, он двигался навстречу потоку — и люди вынужденно расступались, освобождая проход: одни вставали на бордюр и даже спрыгивали на проезжую часть, другие прижимались к чумазой стене, пачкали свои плащи и куртки, потом отряхивались и злобно глядели стражнику вслед. А он, как и все его сородичи, был похож на надменного индюка. За прошедшие годы люди с трудом научились читать на лицах пришельцев куцые чёрточки их скверных характеров и невзрачный рисунок их холодных эмоций, а джубереки различали людей лишь по бейджикам и фасонам одежды: синие комбинезоны выдавались рабочим, зелёные — носились обслугой, курьеры выделялись белыми рубашками, а в пиджаках ходила высшая людская каста — управленцы. К опрятным рядам последних принадлежал и Вольдемар. Он работал в центральном офисе города и был до недавнего времени счастлив, потому что попал в подчинение к необычайно отзывчивому, очень задумчивому и немного чудаковатому джубереку по имени Хираш, от которого получал россыпи привилегий, ставивших Вольдемара на иерархической лестнице чуть выше других подневольных. Но эта близость к вершине, к недостижимой черте, отделявшей мир властителей от нижнего мира людей, сыграла с Вольдемаром злую, как ему казалось, шутку: его как лучшего среди ответственнейших и покладистых теперь отправляли на планету Аршух во исполнение галактического закона о балансе и корректности. А это значило, что Вольдемар потеряет всё нажитое за долгие годы. Но панически его пугало в переезде то, что могила матери лишится единственного своего посетителя и превратится в наипечальнейшее зрелище, наблюдаемое в большинстве мест угрюмого кладбища. Последнего допустить Вольдемар никак не мог, и потому, как только узнал о своём «счастье», сразу же написал в руководство отказ от поездки.
— Почему вы не хотите отправиться на Аршух? — спросил тогда Хираш, пригласив Вольдемара к себе в кабинет.
— Потому что я не хочу покидать родную планету, — заявил Вольдемар.
— Но вам же там будет лучше, чем здесь! Иностранцы всегда живут хорошо. Вот я, например, здесь у вас царствую, а у себя на родине пресмыкался бы...
— Не хочу, не поеду, не сдвинусь!
— Однако же я не согласен с вами категорически. И ваш отказ отклонён!
И с того разговора благодетель Хираш сделался для Вольдемара врагом.
«Вот ведь старый чудак и упрямый осёл!» — мысленно проговорил Вольдемар и затем придумал план чудовищной мести. С тех пор его душа и стала трепетать.
3 Высокий небоскрёб с подножия напоминал ствол гигантского дерева, но вместо веток и листьев на его вершине росли безобразные антенны.
Обычные входы в здание пристально охранялись: всех пришедших досматривали и проверяли по спискам. Вольдемар же имел пропуск красного цвета — и вошёл через тайный подъезд. Расписание не обмануло: в это утро на вахте дежурил Олег — ветреный паренёк и большой любитель халявы.
— Держи бонусные карты! — проговорил Вольдемар и тут же всучил Олегу пару глянцевых карточек. — Уж прости — но спешу! Расплатишься за них потом, хорошо?
— Хорошо!.. — произнёс паренёк, всецело увлёкшись соблазнительно яркими надписями на полученном глянце. Вольдемар же тем временем прошмыгнул вне сканирующих рамок и убежал к дверям лифта. И оказавшись в закрытой кабине, подумал ехидно: «Как-то странно и даже неловко осознавать, что сам Хираш выдал мне красный пропуск!..»
Поднебесье роскошных комнат сотого этажа встретило Вольдемара обыденной тишиной. Но он неторопливо шагал и чувствовал себя, словно пришёл в первый раз: с той же дребезжащей завистью в сердце он разглядывал узоры на стенах, задыхался от высоты потолков и старался нежнее ступать по багровым коврам. И вот — впереди знакомая дверь.
В кабинете был только джуберек Хираш. В его синих глазах Вольдемар прочитал привычное спокойствие — тёплое и доброе — и подумал: «Идиот, ни о чём не догадывается — что хорошо!»
— Ах, это вы, заходите, — раздался шепелявый голос с чужеземным акцентом. — Я вам хочу кое-что рассказать о той лучшей жизни, что вас ждёт впереди, мой друг.
Горделивый Хираш много разного говорил об Аршухе, но слова его уплывали вдаль. И только когда джуберек попросил отодвинуть рукав пиджака и выставить вперёд руку, Вольдемар очнулся от пьянящего дрёма и нехотя исполнил просьбу начальника, ещё не осознавая, зачем это было нужно. Но понимание пришло быстро — горячей волной обрушилось на Вольдемара: джуберек импринтером выжег на коже новый знак рядом со старым клеймом. Вольдемар стоически вытерпел и эту каплю позора, но зубы его уже тёрлись друг о друга, а мысли шептали ободряющее предсказание: «Возмездие будет скоро!»
— Я вам завидую, хен Вольдемар-шан, — вдруг произнёс Хираш. — Вы будете иностранцем там, где им быть много лучше. Помню, что в детстве...
Вольдемар с трудом опознавал слова: утлая боль всё ещё пульсировала в его осквернённой руке, а мысль о пистолете билась и в лоб, и в макушку, и в ухо.
— Завтра вы полетите на славный Аршух, — продолжал Хираш, — и там у вас состоится чудесная жизнь. Я уверен — вам на новой планете понравится. Не то, что мне здесь. Меня, можно сказать, обманули мои детские надежды. У нас, у джубереков, всё получается не так, как надо. Это такое наше проклятие. А вы — другие. И лично вам очень повезло отправиться на Аршух.
— Спасибо, — сквозь зудящие зубы проговорил Вольдемар.
— Не буду вас больше задерживать — собирайтесь в дорогу. Ишед харширак!
— Харширак дук, — шёпотом попрощался и Вольдемар.
Погрустневший Хираш отвернулся и погрузился в какое-то странное забытьё, словно заснул. «Здесь и сейчас!» — порешил Вольдемар, но сперва выглянул в коридор — там было пусто и пахло кисловатой свежестью, какую любят джубереки: очевидно, так терпко благоухает их родная планета Аршух.
Вольдемар расстегнул пуговицу на пиджаке, вынул из себя пистолет и направил его на Хираша, проговорив:
— Вот тебе, гад! За всё плохое, что сделал!
Хираш повернулся, увидел оружие, но не побледнел и не закричал, лишь моргнул глазами.
— Не понимаю, — произнёс тихо джуберек. — Возможно, я сделал когда-то что-то не то, но я дал себе слово и теперь подарил вам счастливое будущее на Аршухе, которого вы не найдёте на здешней пропащей планете, мой друг.
— Не нужно мне это! И я не ваш друг!
— Но разве так можно?
— Конечно! — сказал Вольдемар и нажал на спуск. Очертания комнаты поплыли перед глазами, раскрашенные роковой тишиной: ни щелчка, ни разряда, ни грома. Упрямый рычажок стыдливо пружинил под указательным пальцем. Мурашки накинулись на бедного Вольдемара, и особенно яро они топтали по бугоркам свежевыжженного клейма.
— Нет! — вскричал Вольдемар и побежал прочь. Остановился возле окна. Направил дрожащее дуло на дрожащего себя — весь мир трясся в этот миг! — но выстрела снова не было. Вольдемар понял, что хитрый торговец его обманул. Выронил пистолет на уплывавший ковёр, прижался руками и лбом к стеклу, которое не разобьёшь. Внизу же пестрели улицы и серели дома, вдруг из-за тучки выглянуло солнце — и город пожелтел, одевшись светом. А в коридоре по-прежнему пахло отдушкой, от которой кислели зубы, так и не ставшие свидетелями возмездия.
4 У Хираша было очень странное и как будто извращённое понятие о добром и злом. И теперь Вольдемар часто задумывался об этом — и, кажется, начинал понимать какой-то вселенский закон относительности...
А воздух на Аршухе действительно был кисловат, но это не имело значения, потому что ярко горело местное желтоглазое солнце, и в его лучах так замечательно лоснился чёрный шехреневый костюм — совсем не такой узкий, как был у Вольдемара на Земле.
— Хархах, иною-шан, — хронически сухим от жажды голосом прохрипел один из здешних бездомных. Вольдемар с гадливостью посмотрел на немощного джуберека, но таки вынул из кармана никчёмную монету и бросил её. И не стал досматривать сцену — пошёл дальше. На пути ему встречались джубереки всех мастей: и надменно-богатые тузы, и озабоченно-важные валеты, и многочисленные простаки, одинаково бедные и хмурые. Миновав пост охраны, он очутился на огороженном участке, сплошь заставленном кабриолетами элитных пород. Впереди возвышалась башня дипкорпуса, отделанная гладким белым камнем. Вольдемар жил в просторной квартире на десятом этаже этого здания, вот только вид с балкона открывался на джуберекские лачуги и бесцветную площадку, где с раннего утра и до позднего вечера играли чумазые дети джубереков. И, конечно же, Вольдемар не знал и не догадывался, что сорок циклов назад на этой самой площадке резвился юный Хираш, смотрел на прекрасное белое здание, выступавшее из-за высокого забора, разглядывал опрятных иностранцев, изредка выходивших на балконы, и мечтал о том, что когда-то поселится именно в этом прекрасном доме недостижимо высокого быта и благополучия.