Аннотация: Разбитое сердце всегда болит. И всегда излечивается с помощью времени.
В тот миг, когда он ушёл, ей показалось, что вокруг трескаются стёкла и её блестящий, зеркально-счастливый мир разбивается на миллионы острых, опасных осколков. Тихо закрыв за собой дверь, он спустился по лестнице пешком, не дожидаясь лифта, а ей хотелось услышать хотя бы протяжный стон тросов лифтовой кабины - у неё самой словно пропал голос.
Она поражённо застыла на какое-то бессмысленно огромное количество секунд или минут посреди коридора с новым галстуком, который привезла ему из командировки, в руках. Она шла к нему, чтобы вручить маленький подарочек, а он уже застёгивал сумку, чтобы уйти.
Не больно. Страшно. И пугающе, ослепительно пусто, чисто внутри, словно обработали дезинфектором.
И в доме было пусто. Очень. Совершенно. До озноба.
Сначала она молча смотрела в окно и ждала его звонка, объяснений, признаний. Ждала, что он одумается и вернётся, ведь ключи от квартиры не оставил на полке в прихожей - значит, уходил не навсегда. Она подолгу сидела на подоконнике с кружкой так любимого им горячего шоколада и ждала звука родных шагов. Но безрезультатно.
Потом она нашла ключи во время генеральной уборки - упали за тяжёлый деревянный шкаф, отодвигать который ей помогал брат. И они лежали там, чуть запылённые, обидевшиеся за свою горькую участь и покинутые хозяином навсегда. Она еще долго ходила с ними в кармане, согревая теплом своих пальцев длинные металлические стержни, ощущая царапины, зазубрины и пытаясь поймать давно ушедшее тепло его пальцев.
Затем она стала надеяться. Уже не смотрела в окно, не ждала звонков или смс-сообщений. Но пытливо вглядывалась в темноту сверкающих пустотой комнат и вслушивалась в опьяняющую и разливающую дурман тишину, которая пугала её по утрам до умопомрачения. Надеялась услышать, увидеть, почувствовать, но лишь глубже погружалась в тяжёлый, гибельный для неё транс одиночества.
Еще через какое-то время она перестала и надеяться, сменив номер телефона и врезав новый замок в дверь. Точнее в салон телефонной компании её привёл брат, тоскливо заглядывающий в её потускневшие глаза, и заставил подписать договор купли-продажи новой sim-карты. Замок тоже поставил он, игнорируя возмущённые взгляды и неловкие попытки ему помешать.
"Запомни, от прошлого надо избавляться, если знаешь, что оно точно не вернётся. А он не вернётся, очнись, родная! Такие как он не возвращаются, когда нужны. Они приходят обратно, когда уже становится поздно. Он вернётся, только тебе будет наплевать, верь мне", - шептал брат, поглаживая её по голове и вглядываясь вместе с ней в дождливо-серое осеннее небо.
Так порвалась еще одна ниточка, ведущая от неё к нему. Но она уже не считала, не горевала. Не жаловалась и не плакала по ночам, как это было в самом начале. То ли слова брата возымели исцеляющий эффект, то ли наступил предел болевой чувствительности.
День за днем проходили мимо её квартиры, иногда забегая погостить. Пугливо озираясь, солнечные лучи проскальзывали сквозь неплотно задёрнутые шторы и касались её лица нежными, теплыми прикосновениями. И на душе становилось легче. Комната превращалась в уютное и спокойное пристанище. Она тихонько оттаивала, отходила от долгой, изнурительной в своей безысходности болезни.
И в один из суматошных, предпраздничных дней, заваленных целым списком никому не нужных, но всеми выполняемых дел, вдруг поняла, что не вспоминала о нём уже... Сколько? Неделю, две, три?.. Она и не заметила. Отпустило. Сердце всё еще саднило, покрытые тонкой корочкой рубцы внутри медленно заживали, подсыхали, даруя силы идти дальше. И она медленно, озираясь по сторонам и боясь поверить своей удаче, шла вперёд, мелко перебирая еще не окрепшими после измотавшей её болезни ногами.
Прошёл год. Не очень радостный, далеко не счастливый, но внушающий надежду и усердно врачующий болевшее сердце. Дышать было уже почти легко. Квартира снова стала домом, уютным, дорогим и тёплым. Брат улыбался и задорно смеялся, видя легкую улыбку у неё на губах, и неназойливо предлагал познакомить с кем-то из своих приятелей. Она несерьёзно кивала головой и говорила, что подумает.
А вечером долго смотрела на экран телефона, высветивший уже лишнее послание от него:
"Так долго и упорно бежал от тебя, что потерял что-то самое важное. Без тебя всё стало иначе, хуже и темнее. Прости, выпросил у Кати твой номер. Ты мне нужна".
И радовалась спокойствию и пустоте, звенящей внутри в ответ на это сообщение. Она еще раз перечитала и нажала на кнопку "удалить", завершив год выздоровления оглушающей победой.