За дверью жалобно мяукает котенок. Машка, до этого спокойно сидевшая у меня на руках, резко оттолкнувшись задними лапами, с диким ревом скачет к двери. Жена что-то говорит сыну. Слышу только взволнованный дуэт и суету возле дверей. Я подбегаю, открываю дверь. На лестничной площадке секунду назад стоял пушистый, черно-белый комочек. Сейчас он уже в прихожей. Маша, обнюхав его, пытается лизнуть. Чтобы не затягивать драму, я быстро хватаю котенка за загривок и выношу к двери первого этажа. Там его дом, мама и хозяйка-глухонемая и сердобольная Вера. Казалось бы, инцидент исчерпан, но мои домашние еще долго не могут успокоиться.
Эпицентр всех нервных потрясений, конечно, Маша. Во-первых, как мини-мама, т.к. родив однажды, трех котят, не уберегла их, все время перепрятывая от нас в различные укромные места, пока те не застыли. Во-вторых, как краткосрочная тетя, воспитывающая котят легкомысленной Дымки, делившей с ней около года незамысловатый кошачий досуг. Пожалуй, не меньше Маши волнуется моя жена Люда -- существо тоже очень сердобольное, обожающее Машу и искренне и со вкусом вникающая в ее кошачьи проблемы. Маша живёт у нас уже пять лет...
... Однажды летним утром в дверь позвонил военный. "Это Вам от Ромы", -- сказал он, сунув в руки картонную коробку, и уже с лестницы крикнул: "Там в коробке письмо!".
Заносим коробку на кухню, вскрываем и о, Боже! На дне коробки сидит маленький черный котенок. -- Этого нам еще не хватало! -- В сопроводительной документации к посылке читаем: "Дорогие, не удивляйтесь. Это Маша. Ей пол-годика. Правилам хорошего тона я ее обучил. У нас сейчас инспекторская проверка и мне пришлось бы с Машей расстаться. А я к ней уже привык. --
Сын служил в полковой медсанчасти. -- Котенок, да еще черный! И это в городской квартире! Что ж, от судьбы не уйдешь!
Правила хорошего тона, усвоенные Машей в Армии были четкими и лаконичными, как Устав Вооруженных сил. Пять часов утра "Подъем! Боевая тревога!" Это Маша готовится идти в туалет. Таким же резким и недвусмысленным сигналом она оповещает всю казарму, то-бишь, квартиру, что первый "залп" произведен. Нужно немедленно готовиться ко второму. "Отстрелявшись" и проинформировав о случившемся, Маша на целый час отключается от всех и плотно занимается наведением чистоты. Делает она это исключительно добросовестно и отвлечь ее может, разве что, кусок свежего мяса. Кстати о хлебе насущном. Если б Библию писали для кошек, то начиналась бы она так: "Вначале было мясо...", потому, что самое авторитетное слово НИКОГДА не заменит нашей кошке куска свежего мяса. Или рыбы, остальное она игнорирует по каким-то своим, очень принципиальным соображениям, даже тогда, когда вынужденно постится по нашей воспитательной программе.
А вообще-то все свое свободное время Машка посвящает вопросам личной гигиены. Увлеченно, самозабвенно и с исключительной тщательностью. Умопомрачительные позы, которые она для удобства принимает при этом не могут никого оставить равнодушным. Вся семья собирается на просмотр этих "асан". С восторженными комментариями, естественно.
Удивительные, очаровательные, невообразимо неправдоподобные позы принимает Маша и тогда, когда расслабившись отдыхает у нас на коленях или на животе. Вообще, это целый ритуал. Сначала идет увертюра. Первые три-четыре такта с большим усердием царапается диван (несмотря на неоднократные замечания, шлепки и наличие специального для этих целей пенечка). Потом, с возгласом, который до сих пор мне не удалось точно расшифровать (то-ли это "Эх, была не была!", то-ли "Вы позволите?", то-ли "Я вас люблю. Любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем!..") Маша впрыгивает к вам на живот и, опустив голову и взахлеб мурлыкая, начинает передними лапами отбивать свою "кошачью чечетку". Процедура эта, я вам скажу, не совсем безболезненная, но и не такая уж неприятная, черт возьми! Минут через пять Маша успокаивается и, развернувшись на 180® укладывается спать, но если ее еще немного погладить по спинке -- она принимает такие позы, что кроме нежности и удивления в тебе просыпается дремавший доселе кинорежиссёр. И только отсутствие аппаратуры останавливает этот неизвестно чем бы закончившийся творческий порыв.
СВОЯ ТЕРРИТОРИЯ -- ТАБУ
По знаку зодиака Маша водолей. Так же, как и моя жена. Однажды, в начале февраля, когда нашей кошке исполнился год, я сказал жене: "Давай сделаем ей подарок. Ты заметила, когда мы играем -- она, убегая, прячется под стулья. Пускай стул будет табу -- ее неприкосновенной территорией, и давай не будем ее из под стула вытаскивать". Решено! В течение месяца мы строго выполняем условия договора. Маша к этому привыкла. И плохо приходится тому, кто по забывчивости или незнанию пытается вытащить ее из под стула. Кровавая расправа следует немедленно, и Маша, сузив зрачки и прижав уши, шипит и готова к отражению любого агрессора.
У домашней кошки, живущей в городской квартире, много проблем. Самые неприятные это блохи и власоед. Поэтому "хозяева" стараются не пускать своих питомцев на улицу. Но гулять-то хочется! Особенно летом. Свежий воздух, лечебная травка. А сколько запахов!..
Диапазон кошачьего обоняния несравненно выше человеческого. Это же целая симфония!!! Да и сходить наконец-то в туалет. По человечески! Ах, простите, по-кошачьи. Ну, просто праздник! И вот мы несем Машу во двор школы, где вечерами выгуливают собак. Владельцы породистых собак поглядывают на нас с пренебрежительным любопытством. Но мы не обращаем на них внимания. Эта наша кошка и наши проблемы. Се-ля-ви, как говорят в Париже.
Увидев собак. Маша немного смутилась и несколько минут стояла, прижавшись к моей ноге. Потом... поползла по пластунски. Армейская выучка сказывается. Остановилась. Поднялась на задние лапки, столбиком. Покрутила головой. Надо же! Провела рекогносцировку на местности. И вот она пошла... Медленно, принюхиваясь... Зашла на баскетбольную площадку и ... опорожнилась. Со вкусом. По всем правилам, предусмотренным кошачьим ритуалом. Тщательно зарыв "клад", направилась в нашу сторону. Откуда ни возьмись -- огромная собака. Оглушительный лай, кошачий визг и дикая погоня. Я со звериным воплем кидаюсь между ними. Небольшая заминка и Маша уже на дереве. Колени мои дрожат, сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Подхожу к дереву. "Маша! Маша!" Не слазит. Становлюсь на пенек. Пытаюсь достать рукой. Резкий, как молния, удар когтистой лапы. Брызнула кровь. Маша напомнила мне условия договора. Что ж, дерево -- ее территория. Табу! Закон!
МАША И БЛОХИ
И с жалостью
пришла любовь...
Мы живем в советской квартире. Нас обслуживает советский ЖЭК и у нас в подвале... полно блох! Кроме блох, в подвале конечно же банки с компотами, вареньем и всякой всячиной, которую не будешь держать в квартире. Хочешь, не хочешь -- приходится иногда ходить и туда. Естественно, как ни отряхивайся -- домой возвращаешься с "гостями". И вот уже наша "стерильная" Маша, до крови расчесанная когтями, часами выкусывает непрошенных тварей. Иду в магазин "Природа". Покупаю средство от блох. Обрабатываем кошку, согласно устной инструкции продавца, т.к. средство импортное и вся имеющаяся на бутылке информация -- на непонятном языке.
Результат -- ноль.
Повторяем процедуру. То же самое.
Маша уже не ест, не пьет. Чешется! Даже ночью! Как-то, при случае, поделился своей бедой с одним собаковладельцем.
"Эти импортные средства, -- все это чушь собачья! Там нет ни срока годности и вообще... никаких гарантий. Пузырек был запечатан? Нет? Ну так они, эти перекупщики, достают этикетки или там бутылки, наливают туда керосин с шампунем и вот вам готовое импортное средство от блох" "Резонно", -- думаю я. "Так вот", -- продолжает собаковод -- "Купите дихлофос, впрысните его в целлофановый кулек и посадите туда Вашу кошку. На десять минут. Потом выкупайте, и куда денутся все ваши блохи". "Большое спасибо" -- говорю я, и воодушевленный бегу домой. Делаю все, как сказал собаколов. Кошка орет, царапается, рыдает, но я упорно держу ее в кульке и поглядываю на часы. Прошло минут пять. Чувствую моя Маша как-то вся обмякла и уже не орет, а тихо постанывает. Вытаскиваю ее из кулька. Она лежит на полу, консульсивно подергиваясь. Изо рта идет пена. Уже не стонет. Перепуганный бегу к соседке -- Любе (дома не оказалось молока), возвращаюсь, кое-как вливаю молоко в рот бедной кошке. Рядом рыдает жена. Минут через пять конвульсии прекращаются. Искупав несчастное животное и завернув его в теплое одеяло, мы с женой молча переживаем случившееся. "Все!" -- говорит жена. -- "Больше никакой самодеятельности!" "И никаких импортных ребусов" -- говорю я.
На следующий день мы понесли Машу к ветеринару. Нам дали простое и дешевое средство от блох и подробно проинструктировали.
С тех пор одна проблема периодически решается.
В тот злополучный вечер мы очень испугались. Мы боялись потерять это маленькое пушистое существо. И с жалостью пришла любовь. Впоследствии Маша не раз доказывала нам, что она достойна этой любви.
МАША+ПУШОК = ЛЮБОВЬ
В поисках роддома. Трагедия.
Я уже говорил, что мы Машу из квартиры не выпускали. Исключение составляли редкие прогулки на собачью площадку с последующим купанием в ванной.
Прошла зима и вот на улице уже середина марта. Внимательно прослушав несколько кошачьих серенад, Маша немного загрустила, а спустя неделю начала беспрерывно выть. Пропал аппетит и желание топтаться по животу. Посоветовавшись, мы стали срочно искать своей кошке кавалера из "приличной" семьи. Поиски вскоре увенчались успехом. И вот оно сокровенное. Мы становимся свидетелями первого свидания. Осторожно обнюхав кота, Маша медленно и грациозно отправилась... прямиком под стул. Плотно пообедав, новый знакомый занялся легким флиртом. Маша -- ушки на макушке, но из-под стула не вылазит. Так и просидела там всю ночь. Не помогла ни ария "индийского гостя", ни наши неуклюжие попытки ускорить события.
Следующий день был абсолютным повторением предыдущего. Репертуар не изменился, декорации тоже. Коту немного не хватало фантазии, а Машу не вдохновляло его слишком рыцарское поведение. Это был явно не ее мужчина!.. Что ж, значит не судьба. Кота унесли. Маша вела себя, как обычно, будто ничего и не происходило. Не было красивого кавалера, трехдневного сидения под стулом, и вообще, март вроде и не начинался. Все успокоились.
Но вот, спустя месяц, опять начинаются страдания. Опять вытье, плохой аппетит и индиферентное отношение к нам. Снова мы в поисках. И вот уже молодой пушистый "Ромео", аппетитно чавкая, жрет из Машиной мисочки. Та не прячется, но кота явно игнорирует. Понаблюдав немного за фригидной Машей и юным ухажером, я отправился в спальню смотреть телевизор. Шел захватывающий боевик. Вдруг мое внимание привлек какой-то посторонний звук в зале, а там напротив спокойно сидящей Маши, невообразимо изогнувшись в какой-то противоестественной позе, лежит этот паршивец и громко по-человечьи орет.
Ой - ей - ей - ей - ей
Ой - ей - ей-ей - ей.
Прервав страдания "молодого Вертера" неделикатным "Пшел вон!", я, взяв Машу на руки, понёс её досматривать фильм. Инфантильного Дон-Жуана с позором отнесли назад. Следующая неделя прошла относительно спокойно, но потом..!
Два дня и две ночи беспрерывного воя заставили нас обратиться за помощью к соседскому Пушку -- развратному коту с кучей блох и боевых шрамов. Хозяева Пушка -- милые, симпатичные люди -- с энтузиазмом отнеслись к нашей просьбе и даже предложили для реализации идеи свою квартиру, на ночь естественно. После двух бессонных ночей для нас это был выход... Утром соседка Люба с опухшими глазами вручила нам "жениха и невесту" и сказала: -- "Я их благославляю, но ночные концерты не для нас."
Измученная "безбрачной" ночью Маша, с жадностью поужинала'' (возможно и пообедала и позавтракала) и, выбрав момент, когда Пушок отвлекся, "мухой" взлетела на платяной шкаф. Попасть на шкаф можно только через пианино. Пушок спокойно взобрался на пианино, отрезав Маше все пути к отступлению и молча задремал, положив голову на лапы.
Ночь прошла относительно спокойно. Утром я подошел к шкафу, чтобы снять осажденную Машу для кормежки, но Пушок, спрыгнув с пианино, рыча вцепился мне когтями в ногу... "Не трожь! Мое!" Я, без лишних слов, положил кошку на прежнее место. "Разбирайтесь сами"...
То ли мужественный поступок Пушка, приревновавшего ко мне Машу, то ли упорство и терпение его (А ну-ка сутки просидеть на пианино без пищи и воды) произвело в романтической душе нашей "Джульетты" решительные перемены. И вот уже, непонятно каким образом сошедшая с заоблачных высот Маша, сидит на паласе рядом с суровым, спокойным и явно влюбленным Пушком.
В эту ночь мы с замиранием сердца слушали очаровательный кошачий дуэт. А потом дали коту еще сутки, чтобы закрепить успех...
Через месяц умиротворенная и погрузневшая кошка всем своим видом дала нам понять, что соседский Пушок не зря провел у нас две ночи...
Так получилось, что, когда Маше приспичило рожать, из взрослых дома был только я. Жена накануне уехала к родителям, подробно проинструктировав меня на случай...
За несколько дней до родов Маша начала беспокойно шарить по квартире. ища укромные уголки. Следом за ней ходил я с картонной коробкой, согласно "инструкции". Поиски "роддома" отнимали массу времени. Неугомонная роженица вся в паутине наконец-то определилась. Так, по крайней мере, мне показалось. Установив коробку с тряпками в указанном Машей месте, я прилег отдохнуть. Разбудило меня жалобное мяуканье. На часах -- полночь. Звоню сестре -- "Кажется началось". -- "Ты с ней разговаривай" -- советует сестра. -- "Это должно ее немного успокоить". И вот я начал свой "акушерский монолог". Откуда-то брались ласковые слова, к сердцу подкатывала теплая волна нежности. Я просто растворялся в ней. Не знаю, что при этом чувствовала Маша. По-видимому ей тоже передавалось это настроение, т.к. она немного успокоилась потершись об мою ногу. Ночь мы с ней не спали. Опять искали место и под утро, наконец, заснули. Я -- одетым на диване, а Маша -- в коробке, за тумбочкой с телевизором.
Не знаю сколько я спал. Захотелось пить. Иду на кухню и вижу. На холодильнике сидит Маша и с любовью и тщанием вылизывает своих первенцев, а те, присосавшись к ее пушистому брюху, с аппетитом почмокивают. На другой день Маша стала проявлять беспокойство.
"Наверное, будет менять дислокацию" -- предположил я. Точно! Схватив первого попавшегося котенка за загривок, она перенесла его под шкаф. Проделав еще два рейса -- улеглась. Дети продолжали трапезу, которая, по-моему, не прерывалась с самого их рождения. Я перетащил коробку к новому месту жительства, уложил в него "Мадонну с младенцами" и занялся своими делами. Вечером Машу опять начало канудить. "Коробка ей не нравится что-ли?" -- спросил я жену. -- "Может убрать?" -- "Они же замерзнут". -- "Ну давай все же попробуем".
Когда беспокойная мама снова занялась переселением, жена после первого рейса постелила в новой "квартире" постель из тряпок.
Машиного терпения хватило ровно на два дня. За эти два дня два котёнка закоченели. Я их потихоньку выкинул, когда заботливая мамаша обедала. Остался один черненький, так похожий на нее, котенок. В воскресенье утром я пошел на рынок за продуктами. Возвращаюсь с покупками домой. Уже перед дверью почувствовал смутное беспокойство. Жена со слезами на глазах рассказывает.
-- Дотаскалась дурочка! Котенок завалился между вещами и она не смогла его оттуда достать. Когда я его вытащила, он был уже холодный. Рядом, словно бы в подтверждение слов жены, жалобно мяукала убитая горем кошка. Долго не могла успокоиться осиротевшая мама, пока наконец, мы не нашли ей замену. Но об этом в следующей главе.
ДЫМКА. НЕСОСТОЯВШАЯСЯ МАМА СТАНОВИТСЯ ТЕТЕЙ.
Я вышел на балкон покурить. Смотрю, внизу симпатичный серо-дымчатый котенок. Мелькнула шальная мысль: -- "Вот бы Маше взамен погибших детей!" Предложил жене. Она согласилась. Приношу котенка домой, и сразу в ванну, купать. Машка -- тут, как тут. Лезет в чашку, где купаем Дымку. Та, увидев черную кошку, грозно зафукала, ощерив зубы. Маша ушла, недовольно помахивая хвостом.
Конфронтация продолжалась недолго, и вскоре кошки подружились. Правда, у Дымки, имеющей незаконченное уличное образование, сказывалось отсутствие "манер". Маша прилагала все усилия, чтобы восполнить пробелы в ее воспитании.
Дымка была несколько безалаберная. Она, например, могла, выйдя из туалета, разогнавшись, проехаться на хвосте и задних ногах по паласу. Маша, однажды увидев эту рационализацию, подошла и молча постучала лапкой по ее дурной башке. Мол "что ж ты вытворяешь, чудило!" Мы, откровенно говоря, сразу не догадывались об истинных причинах этого "балета на льду". И только спустя несколько месяцев, в случайном разговоре, одна знакомая сказала, что ее кошка таким образом чистит после туалета одно интересное местечко. Но вмешиваться нам уже не пришлось, т.к. Маша провела с Дымкой основательную переподготовку. По крайней мере "глиссандо" на паласе больше не повторялось.
Что ни говори, а вдвоем кошкам гораздо веселее. Чего стоят одни только скачки с барьерами по пересеченной местности?! Даже когда купают Дымку, Маша отирается возле ванны. То-ли из чувства сострадания, то-ли в ожидании своей очереди.
Вот и стрела Амура поразила одновременно сердца обеих. Мы тогда еще не слышали о контрасексе и пригласили... Ну, конечно же соседского Пушка.
Пока Пушок с Машей нежно и трогательно пробуждали "воспоминанья минувших дней", Дымка в полной боевой готовности, бесстыдно задрав хвост, стояла в прихожей призывно поглядывая на гостя. Маша, оценив ситуацию, деликатно запрыгнула на шкаф. Пушок фланирующей походкой направился в прихожую, и вскоре оттуда раздались душераздирающие вопли Дымки. Это повторялось с паузами несколько раз, и мы, не став искушать Машину судьбу, вернули Пушка соседке Любе. Дымка еще немного поорала, скорее для форсу, повалялась на спине и успокоилась. Успокоилась, как ни странно, и Маша. Ну и Слава Богу! Месяца через полтора Дымка стала набирать вес и, спустя некоторое время, родила, как и все, что она делала, легко и просто.
В судьбе Дымкиных детей Маша приняла самое активное участие, и Дымка ей полностью доверяла. Не знаю, как называли Машу Дымкины дети, но среди взрослых за ней прочно закрепилось имя Тетки.
Пока дети были еще молочно-голубоглазыми, дома существовал относительный порядок, но потом наступили веселые времена! Кроме разбитых ваз и подранных диванов, появилась реальная опасность раздавить кого-либо из котят, не имевших ни малейшего понятия ни о правилах уличного движения, ни об элементарной технике безопасности. Встал вопрос -- "Кому подарить?" Подарки любят все, но от этих почему-то все отказывались. Одного котенка, самого красивого, мы пристроили в Армавире, в семью Людыных родителей, где он вскоре погиб глупо и случайно, о чем было пролито немало слез. Двух других вместе с мамашей пришлось забрать в гальванический цех, где я работал. Прожив там пару месяцев, это "святое семейство" настолько намозолило глаза начальству, что пришлось их спихнуть одной незнакомой бабусе, которой я из благотворительности протравил в гальванике дюжину кастрюль и сковородок. О дальнейшей судьбе Дымки и ее детей мне, к сожалению, ничего не известно.
Маша долго не могла успокоиться, звала, выла и рыдала. Вместе с ней рыдала сострадательная хозяйка. Я вел себя, как мужчина, более сдержанно, но на сердце еще долго скребли кошки. Так и закончилась эта история мини-мамы и краткосрочной тети, история несостоявшейся семьи и неразделенной любви.
ХВОСТ
-- Маша, иди есть!
Молчание.
-- Ну, Маша же!..
Ни один мускул не дрогнул на "лице". Даже ухом не ведет. Реагирует на мой голос только хвост. Самый его кончик. Резко вбок, потом вверх и снова "молчание". Так мы иногда с ней "беседуем".
Язык хвоста разнообразнее языка веера светской дамы. И, пожалуй, интереснее. Вот небольшая иллюстрация:
Описанный выше жест; хвостом -- вбок, вверх и опять в начальное положение -- отстань! Не мешай спать! Вот пристал, зануда!
Та же поза Сфинкса, но один глаз чуть приоткрыт. Своим пушистым хвостом Маша "рисует" крест, т.е. вверх, вниз и справа налево. Все это резко, как дирижерской палочкой... -- Ну, пожалуйста! -- говорит Машин хвост, -- давай отложим до следующего раза!
Поза стабильна, но открыты уже оба глаза. Реакция на голос ласковый и нежный. Кошка медленно, как опахалом, помахивает своим хвостом-веером в разные стороны.
-- Как ты красиво говоришь! Продолжай, я внимательно тебя слушаю. Разумеется, я тебя тоже люблю, но всему свое время.
Реакция на голос требовательный, решительный, приказывающий: хвост -- резко вбок, так же резко вверх и вниз, затем медленное помахивание слева направо. Хвост "говорит" -- Ты абсолютно прав. Но... "Пожалуйста! Дай мне еще хотя бы несколько минут спокойно полежать!..
... И так далее и тому подобное... Конечно, язык хвоста, его словарь, сугубо индивидуальны. Но есть в них, пожалуй, что-то общее для всех кошек. И я буду рад, если мои наблюдения совпадут с вашими, дорогой читатель.
МАША-ПУТЕШЕСТВЕННИЦА
Мы уже давно собирались взять Машу на дачу. Хотелось сделать ей приятное. Ведь она уже года три не была на улице, если не считать "визитов" к ветеринару. И вот этот долгожданный, во всяком случае для нас, день наступил. Раннее утро было для Маши не совсем обычным, так как ее, вопреки заведенному распорядку, не покормили. Я усадил кошку в плетеную корзиночку прикрыв сверху холщовой сумкой. В другой сумке были ее завтрак и вода. Первый этап путешествия Маша вела себя вполне прилично, если не считать озадаченного мяуканья, и, хотя голову из корзинки все время высовывала -- дать стрекача не пыталась.
В троллейбусе своим "колоратурным сопрано" она привлекла внимание не только любителей музыки. Поступило несколько неожиданных предложений от пассажиров "продать кошечку".
Неверно истолковав причину своей популярности, Маша продолжала "концерт" и на втором этапе путешествия -- в пригородном автобусе.
И вот конечная остановка. До... дачи топать еще с километр. Что сделаешь, -- отечественный сервис!.. Наконец добрались. Выгружаем путешественницу из персонального "Мерседеса" и пытаемся покормить. Игнорируя свой любимый "Китикэт" и, словно бы одурев от свежего воздуха, .Маша сломя голову бросается в гущу росной картофельной ботвы и несется вперед. "Убежит!" -- кричит жена. Я кидаюсь вслед и, догнав беглянку, несу ее к "исходному рубежу". Она вырывается, царапается, глаза большие зеленые, бешеные. Пытаюсь успокоить. Глажу по спине, увещеваю. Куда там..! Опять стремительный рывок из моих рук, небольшая заминка возле грядки с помидорами. Присев "полила" кустик, отряхнулась и снова вперед в неизвестность. Свобода кружит ей голову и я, не дожидаясь осложнений, стремительно выхожу "на перехват".
...Вся мокрая, с часто бьющимся сердцем Маша, так и не реализовавшая свои далеко идущие планы. "О, проза жизни!", опять в своей "федеральной упаковке". Сидит молча, только "стрижет" глазами справа налево. Наскоро выполнив процентов десять от запланированных работ, отправляемся домой. Весь обратный путь Маша сидит в корзинке тихо, как мышка. Она вся дрожит, и мы укрываем ее Людыной кофтой. Наверное, ей холодно. А может это от перевозбуждения.
Дома, немного успокоившись, наша путешественница позавтракала и, забравшись в шкаф, просидела там до вечера. Свобода оказалась ей явно не по зубам, как, впрочем и многим...
МАША САНИНСПЕКТОР
(Я ОБИДЕЛАСЬ...)
Пять часов утра. Громко звонит будильник. Это сын завел его с вечера, чтобы успеть сделать физзарядку, до работы...
Но, по-видимому, никакой зарядки сегодня не будет и дай Бог ему успеть позавтракать.
Прослушав "арию" будильника до конца я открываю один глаз. Маша, казалось, всю ночь ждавшая этого момента, сразу же перехватила музыкальную эстафету и пауза тишины мгновенно умерла, не успев родиться. Под неумолкаемый аккомпанемент Машиного сопрано я иду на кухню и достаю, заранее приготовленный, разморозившийся за ночь кусок мяса. Увидев мясо, кошка, уже не в состоянии сдерживать свои чувства, приходит в экстаз. Полифония сменяется резкими триолями переходящими в бурное тремоло.
-- Да уймись, ты, -- говорю я ей. -- Люду разбудишь!..
С трудом дождавшись, когда я нарежу мясо маленькими кусочками, Маша с аппетитом, но очень деликатно позавтракала, потянулась вперед..., назад... и улеглась ... на холодильнике. Теперь она будет там спать до обеда.
Мясо я покупаю на рынке. "Человеческое" в смысле не отходы какие-нибудь, а настоящий гуляш, без костей, жира и пленки. Стараюсь выбирать, но иногда, все же, попадаю впросак. Купил как-то килограмм вроде бы свежего мяса, приношу домой, а Маша его не ест. Понюхала и отошла сморщив нос. И вид сразу такой обиженный. Мол, -- что это вы мне подсунули?!.
Мясо сварили, но она и до вареного не дотронулась. Пришлось покупать другое.
-- Ходи с ней на рынок, что-ли! -- в сердцах сказала жена.
С финансами у нас в то время было туговато.
С рыбой -- такая же история. Обычно, рыбу любят все кошки, особенно свежую и поедают даже внутренности, а порой и чешую. Наша гурман(ка) ест только жареную, правда все равно какую, хоть речную, хоть океаническую. Был однажды случай, когда Маша "забраковала" минтая, купленного для нас. Мы, главное, ели, а она -- нет! Вот придира! Сегодня у нашей страдалицы вынужденный пост. От чуть заветренного мяса она наотрез отказалась и мы решили поморить ее голодом.
Прошло уже пол дня. Маша лежит на холодильнике (место ее молчаливого протеста) с обиженным "лицом" и демонстративно "не разговаривает" с нами, даже на руки не идет. Нам ее жалко, но, в конце концов, кто в этом доме хозяин!..
Я на полном серьезе думаю взять свою кошку на рынок, когда пойду покупать мясо и рыбу к новогоднему столу. Пускай продегустирует. Это, пожалуй самая твердая гарантия нашей безопасности. Хорошо, все-таки, когда дома есть такой неподкупный санинспектор!..
Наши будни и праздники
Я лежу на диване и смотрю телевизор. Идет очень интересная передача. Вдруг низкий утробный вопль привлекает мое внимание. Обеспокоенный, я вскакиваю с дивана и бегу на голос. Дело в том, что у Маши природное сопрано, какое может быть у кошки. На контральто она переходит, когда ее тошнит, да еще изредка, если ей удается стащить со стола, что-нибудь вкусненькое из нашего рациона. Тогда "ария тореадора" предваряет Машино вступление в зал с куском мяса или колбасы. Это ее, так сказать, гостиная для торжественных обедов. Но на этот раз текстовка, очевидно, другая, т.к. никакой "сопроводительной документации" нет. Черной молнией Маша перерезает мне дорогу и... прячется за дверью
-- Что с тобой? Тебе что. плохо?
Выгнув спину, она стремглав несется в спальню и замирает под стулом прижав уши. Похоже со здоровьем у нее все в порядке.
Широко распахнутые, зеленые глаза блестят будто два светофора. Я пытаюсь достать ее рукой. Куда там! Черный вихрь с задранным вверх хвостом промчался в зал сметая все на своем пути. Я следом. А Маша, уже лежит на спине. Выставила все четыре лапы и озорно смотрит на меня
-- Она же зовет меня поиграть! Все правильно. Дымки нет уже больше года. С кем же ей побеситься?..
Природа так устроила кошек, что они спят большую половину суток, особенно домашние. Из-за этого у них начинаются проблемы...
После диких скачек, где я играю роль довольно неуклюжего загонщика Маша бежит в туалет и смешно подняв переднюю лапку очень сосредоточенно освобождается от лишнего веса. В дальнейшем Машиным "загонщиком" становится моя жена. Она несколько энергичнее меня, и "девочки" долго и интересно играют в прятки. Вся семья получает от этого громадное удовольствие, а Маша еще и пользу.
У каждого члена нашей семьи есть свои обязанности. Есть они и у Маши. Разумеется, это ее, так сказать, личная инициатива.
Звонит телефон. Каждый занят своим делом, и порой то-ли не слышит, то-ли не успевает быстро среагировать. Так что первая у телефона всегда Маша. Если все же никто долго не идет, она подбегает к кому-либо из нас и коротко мяукнув "ведет" к аппарату. Хвост при этом задран и по дороге "телефонная барышня" несколько раз оглядывается правильно ли выполняет ее "команду" "абонент".
То же самое и с чайником, когда тот кипит. Чайник на кухне, мы в зале. Тут же телевизор -- постоянно открытое окно в мир. Обращаю ваше внимание, между чайником и нами две закрытые двери и, подчеркиваю, чайник без свистка! Да он и не нужен, по крайней мере, Маше.
А еще Маша -- доктор. Бывают стрессовые ситуации, тоска зеленая и лед на сердце. Она все это с успехом лечит: расслабленно, как маленький ребенок, сопит либо на коленях, либо на груди. Удивительно, но почему-то вдруг приходит спокойствие и умиротворение, тает лед на сердце, хочется быть добрым и о ком-то заботиться.
Кстати о медицине.
Последнее время мы что-то зачастили с походами к ветеринару. Откуда ни возьмись появился чесоточный клещ. С отечественным медицинским сервисом это большая проблема. Мы прошли несколько различных курсов лечения, но результатов пока нет. В ветеринарной "мастерской" нас уже знают, и у врача Саши появился даже, если так можно выразиться, профессиональный азарт. Он сказал, что всерьез займется нашей кошкой. Будем надеяться и молить Бога, чтоб получилось. К ветеринару мы носим Машу в плетеной корзинке, застеленной детским одеялом. Каким-то непостижимым образом она ущучивает роковой момент этого визита и прячется, и плачет, умоляет не трогать. Мне жалко ее до слез. Она так боится уколов! Бедная кошка вся дрожит, сердечко трепещет и готово выскочить из груди.
-- Машенька! Родная! -- говорю я ей. -- Ну ведь надо!
Она, вроде бы и понимает, как человек, но в то же время ей страшно и она тихонечко, как собачка, скулит.
-- Давай проделаем эксперимент, -- говорю я жене.
-- С корзинкой? -- с полуслова понимает меня жена. Мы подчеркнуто демонстративно вытаскиваем в прихожую корзинку, готовим одеяло и громко так между собой разговариваем! -- Сейчас понесем Машу к доктору... Он сделает ей укольчик... Маша выздоровеет. -- Утомленная болезнью. Маша лежит на диване, на самом видном месте. Она никуда не бежит, не прячется и даже... нагло зевает всем своим видом показывая, что ее не проведешь! -- Какая ты умная кошка! -- говорит жена, обнимая и целуя Машу...
У нашей любимицы день рождения. Баночка с вискасом перевязанная розовой ленточкой стоит на кухне. Обычно по утрам Маша, с трудом дождавшись пока я открою хотя бы один глаз, начинает свои "вокальные упражнения". Тренирует наши уши. Но сегодня она почему-то заспалась.
Удивленно посмотрев на ленточку она осторожно понюхала вискас, подцепила кусочек коготком, полизала, а потом с большим энтузиазмом съела целых пол-баночки.
Это первый вискас в ее жизни, если не считать сухого, который мы изредка покупаем.
День рождения прошел без гостей. Хотели пригласить Джину-кошку моей сестры, но у Маши с ней отношения не сложились.
Как-то во время санитарной' обработки квартиры мы отнесли нашу Чернушечку к сестре, а сами уехали в Армавир к старикам, на пару дней. За эти несколько дней консенсус между кошками так и не был достигнут. Но Бог с ней, с Джиной... и с консенсусом...
Главное, что между нами существует самая тесная связь. И мы всем сердцем привязаны к этой ласковой, беззащитной и горячо любимой кошке. Мы её обожаем!!!
Нет, не я брал тебя на руки,
Ты с моих не слезаешь брюк.
Не выносишь ты боль разлуки.
Одиночества тяжких мук.
Глажу я твою мягкую шёрстку --
-- Ты мурлычешь мне в ухо шепотом...
Я ведь тоже совсем не черствый.
Да и ты мне совсем не кто-то.
Тает сердце в тепле и неге
И уходит тоска понемножку
От любви к этой черной, вредной,
Но какой же любимой кошке!
Гости
В начале декабря к нам пожаловали гости. Уж не помню, кто их встретил, то ли сын, то ли жена, но что гости были незваные точно, на сто процентов.
Гостей было двое. Одна наша старая приятельница раскованная и ласковая кошечка, которую знал и подкармливал весь дом, другой -- молоденький черный перс, очень неухоженный и мрачный на вид. Кошечку мы поблагодарили куском колбасы, а перса потащили в ванную, предварительно чуть подкормив. Котик безропотно перенес процедуру купания, не издав при этом ни звука. После санобработки он с удовольствием второй раз позавтракал, а судя по времени и пообедал и поужинал одновременно. Имя Паша к нему прилипло сразу и, похоже, навсегда. После купания и сушки кот выглядел очень представительно. Черная длинная шерсть с серовато белой бахромой подшерстка по периметру живота и груди, желто-оранжевые громадные глаза и кисточки на ушах, почти, как у рыси, вызывали восторг и умиление окружающих. Меню Паши поначалу было достаточно разнообразным. Он ел все что давали, даже капусту. Но со временем ассортимент значительно сократился и, в конце концов, он остановил свой выбор на кити-кэт, позволяя себе в очень малых дозах некоторые жизненно важные добавки, как например; молоко, сметану, масло и изредка гречневую кашу.
Как-то среди ночи я непроизвольно погладил пушистый комочек, лежащий у нас на постели. Комочек зарычал. -- Неужели Маша так расстроена конкуренцией. Наверное, мы стали уделять ей меньше внимания отдав предпочтение новому члену семьи. -- С этими мыслями я уснул, но вскоре проснулся от необычного храпа с подвыванием и стоном.
-- Маша! Маша! Что с тобой?
Жена тоже проснулась, включила свет, и мы оба расхохотались. Автором и исполнителем художественного храпа был наш новый жилец, а бедная Маша, стоя на полу и опершись передними лапками на диван, с немым укором смотрела на нас. Мы с женой почувствовав себя предателями, посадили нашу любимицу на постель, предлагая кошкам союз нерушимый республик свободных. Но Паша от "Союза" отказался, наотрез предпочитая полную автономию. В дальнейшем он не изменял этому правилу и даже сейчас, прожив в доме около года, нас с женой только терпит и принимает заботу о себе, как суровую необходимость. Избалованные чуткой и ласковой Машей мы с трудом привыкали к полной индифферентности кота, не только не проявляющего по отношению к нам знаков благодарности, но и не терпящего никакой нашей инициативы. Я дал ему прозвище квартирант.
Увлекшись персом, мы совсем забыли про Машу. Ну не то, чтоб совсем, но стали уделять ей гораздо меньше внимания. И только спустя две недели отрегулировав с Пашей все необходимые вопросы кошачьего общежития вдруг заметили, что Маша стала какая-то не такая. Перестала играть с нами, большую часть времени неподвижно лежала, но не спала. Резко пропал аппетит.
-- Что-то опять по-видимому с горлом, -- сказал я жене. -- Давай отнесем ее к ветеринару, может ангина, пусть уколы поделают. -- Но следующий день был выходной. Ветлечебница не работала. Я пошел на рынок и принес домой свежей телятины. Понюхав мясо, Маша отвернулась и тихонько застонала. Откуда ни возьмись, накатила жуткая тоска. Сердце сжалось в предчувствии беды... Маша не ест, уже несколько дней. Лежит. Тихонько стонет. Я позвал ее. Она подошла. Несмотря на болезнь, как всегда, легко и грациозно прыгнула мне на руки и прижалась всем телом к животу.
Пришла с работы жена, взяла кошку на руки и та, обняв ее лапками за шею, замерла на груди. Утром мы повезли ее к ветеринару. Маша вела себя удивительно спокойно и молчала всю дорогу.
-- Идите, посмотрите, что творится у нее во рту. Мы с женой глянули и ужаснулись. Все десны с переходом в гортань обложили красные, рыхлые полипы. Я с надеждой спросил врача, -- может это ангина?
-- Какая, к черту, ангина. Когда она заболела?
-- Какая-то вялая уже больше недели и совсем ничего не ест дня два.
-- Похоже это саркома. Мы, конечно, можем удалить наросты под общим наркозом, но через месяц снова все отрастет.
-- Что же делать? После операции она ведь есть не сможет дня три-четыре.
-- Придется ставить капельницу.
-- У вас?
-- У нас для этого нет условий, попробуйте дома.
-- Это нереально.
-- Господи! Что же делать? -- взмолилась жена.
-- Можно, усыпить.
-- Ну что? -- обратился я к жене.
-- Решай сам. -- она заплакала.
-- Сдерживая подступивший к горлу комок говорю врачу. -- Ну что ж, она хоть мучиться долго не будет. -- А перед глазами пробегают последние дни матери умершей от рака, как ей делали обезболивающие уколы и как она бедная страдала в промежутках между ними.
-- Вы выйдите пока во двор, -- говорит врач.
С полными слез глазами мы выходим и ждем. Минуты через три-четыре Наташа зовет нас.
-- Иди сам, -- плача говорит жена.
Я захожу в операционную.
Маша, наша радость и любовь, наша бедная, бедная, бедная Маша бездыханная лежит на боку, оскалив рот. Глаза открытые, остекленевшие. Я заворачиваю ее в простынку и укладываю в пакет.
Выходим молча, не попрощавшись. Спазм рыданий перехватывает горло. Я только махнул рукой врачу, дескать -- Пока! Она понимающе сочувственно пожала плечами. Идем к троллейбусной остановке. У жены опухшее от слез мокрое лицо. Я коротко, судорожно всхлипываю. Жена меня успокаивает, боится за мое не совсем здоровое сердце.
В троллейбусе ногой ощущаю тепло неостывшего Машиного тельца. Оно будет таким еще больше часа. Как будто тепло ее не хочет уходить от нас.
Дома встречает сын.
-- Маши уже нет, -- говорит жена с прорывающимся рыданием.
Я молчу, посапывая носом.
-- Как нет? -- настораживается сын.
-- Нет уже нашей Манюни-и-и-и! -- рыдает жена в полный голос.
Лицо сына покрывается красными пятнами.
-- А где она? Там? -- он кивает головой в сторону ветлечебницы.
Я молча показываю рукой на пакет. Сын уходит в ванную комнату.
Мы с женой сидим на диване. Минут через десять он выходит с опухшими глазами.
-- Надо б похоронить ее, -- говорю я.
-- Где?
-- Может во дворе? -- подключается к разговору жена.
-- Во дворе будут по ней топтаться.
-- Может под деревом?
-- Вези ее на кладбище, -- говорю я.
-- Похоронишь рядом с дедушкой с бабушкой.
Сын молча берет инструмент; монтировку, совок и пакет с трупиком Маши. Уходит.
Часа через три возвращается.
-- Я под деревом ее закопал, рядом с оградой. Там никто не ходит. Правда, не глубоко. Земля мерзлая и корни мешают.
-- Ничего, -- говорю я. -- Весной перезахороню.
В доме без Маши пусто. Не радует ни Паша и... вообще...
Дом полон печали, и сердце болит от невозвратимой утраты. Оно еще долго будет болеть. Мы как будто потеряли близкого человека, да и не каждый человек оставляет после себя такие теплые воспоминания.
-- Обидно! -- говорит жена. -- Кошки ведь живут больше пятнадцати лет, а она всего восемь.
-- Она всегда будет с нами. - И мы замолкаем, как бы этой минутой молчания почтив память нашей любимицы.
Почти год прошел со дня смерти Маши, а, смотря на ее фотографию, всегда испытываем боль и одновременно тепло от воспоминаний общения с этой, с этим удивительным (язык не поворачивается сказать) животным.