Аннотация: Идея багуа, как системы описания пространства и времени, взята из монографии О.Е.Дудорова, "Основы теории перемен", http://zhurnal.lib.ru/d/dudorow_o_e/os_perem.shtml, которому выражаю огромную благодарность и прошу прощения за неточности и ошибки.
Глава 7. Лаборатория профессора Саговникова.
Белая, ослепительно белая лаборатория, и люди в белых халатах современного кроя. Скорее уж это были комбезы. Уже через тридцать секунд я начал чувстовать себя источником заразы. Капитан-лейтенант привел нас в отдельное помещение, где нас встретил подтянутый старик, волосы которого были такими же снежными, как и его халат. Ну, встретил, это конечно эвфемизм, какое-то время он стоял и просто смотрел на нас исподлобья, опустив руки. По сжатым кулакам и по тому, как вздымалась его грудь, можно было понять, что старик волнуется. Но рад он нас видеть или наш вид причиняет ему страдания, понять было невозможно. Я принужден был тоже просто стоять и наблюдать этого человека: первое, что пришло мне в голову, так это сходство старика с какой-то гималайской горой, знаете, Джомолунгма, там, или Канченджонга, какой-нибудь восьмитысячник, как говорят альпинисты. Не в плане монументальности, нет, именно, в плане высоты, чистоты, белизны и заостренности черт лица. Благородная седина старика в данном случае изображала снег на вершинах Гималаев (мне не приходилось там бывать и Гималаи я воспринимал через картины Рериха и телевидение ). Наконец, ситуация разрешилась: старик с глубоким вздохом шагнул ко мне и порывисто заключил меня в объятия. Ноги его, видимо, от волнения, подогнулись и он буквально повис на мне, обдавая меня сухим, лихорадочным жаром своего тела.
- Наконец-то, - взволнованно шептал он мне на ухо, - Господи, дожил, дожил...
Мы с Сидорцовым подхватили старика под руки (он, не смотря на рост, оказался легеньким) и усадили в глубокое кресло у стола, заставленного... хотел сказать лабораторной посудой, но скользнув по нему глазом, крепко задумался - чем, черт возьми, заставлен этот стол. Предметы не вызывали никаких ассоциаций. Впрочем, долго размышлять над ними мне не дали.
- Вот, извольте радоваться, - иронически-озабоченно сказал Сидорцов, - профессор Саговников Дмитрий Сергеевич...
Я удивленно пожал сухую профессорскую ладошку. Косма с интересом взглянула на него. Погрузившись в кресло, Саговников, успокоился , но глаза его все еще поблескивали.
- Я столько лет мечтал об этой встрече, - взгляд профессора метался между мной и Космой, - Вы - мой идеал, идеальные операторы моего процесса...
- Какого процесса? Дмитрий Сергеевич, нельзя ли поподробнее?
Он гостеприимно усадил нас с Космой в глубокие кресла. Симпатичная тихая лаборанточка принесла нам кофе.
- Курить можно? - спросил я.
- Отчего же нет? - спросил в ответ Саговников. - это математическая лабратория. По преимуществу...
- Но у Вас тут все такое белое, - сказал я, обводя рукой стерильные пространства лаборатории, и достал сигареты. Мы задымили. Саговников заговорил, а я смотрел на него. Вид его был приятен, на него хотелось смотреть. Он бы старый, очень старый, в самой его фамилии был древний, палеонтологический подтекст - растения семейства саговниковых населяли Землю в мезозойскую эру. Выцветшие глаза смотрели ласково , но страстно, он по-детски увлекался своим рассказом, - вставал , не замечая этого , и говорил, говорил, расхаживая мимо нас с дымящейся сигаретой. Потерявшись в этих клубах дыма и бездонных речах Саговникова, мы не сразу заметили , что Сидорцов исчез.
- Собственно, опыт проникновения в чуждые локации пространства-времени у нас есть. Беда в том, что опыт этот печальный. И такое проникновение не принесло нам счастья. Мы были биты. Но отрицательный результат - тоже результат.
- Что значит - биты? - спросил я.
- Так может не следует повторять ошибку? - одновременно со мной спросила Косма.
- Ну, насчет, того, что не следует, позволю себе с Вами не согласиться. Как бы нас не били, мы получали взамен знания, и эти знания ценнее всего. Помните , как в поэме "Полтава" - и за учителей своих заздравный кубок подымает"! А насчет того, как именно мы были биты - это, знаете ли, вопрос допуска... да-с! Вот позволит мне товарищ капитан-лейтенант... - Он поискал глазами Сидорцова, и не найдя, искренне огорчился: - Испарился... Вот всегда он так... Словом, физическая возможность пройти в параллельные миры у нас была, а политической возможности не было. И хватит об этом, - категорично сказал он, явно наступая на горло собственной песне. - Сейчас счастливый случай открыл перед нами дорогу в другие времена...
- Счастливый случай? - повторила Косма с сомнением.
Старик живо повернулся к ней,
- Что именно Вы изволите ставить под сомнение , сударыня?
Косма улыбнулась вредной улыбкой:
- Все. Счастливый ли этот случай? И случай ли это?
Саговников развел руками:
- Но это не научные категории! Я имею в виду, что вас привела ко мне случайность, а не продуманная волевая последовательность действий.
-Вот-вот! - Также упрямо сказала Косма, - А я думаю, не было ли это чужой последовательностью действий? Волевой?
- Вы имеете в виду что-то конкретное? - насторожился старик.
Косма покачала головой.
- Ничего определенного, так, предчувствия...
Профессор мгновенно расслабился.
- А... Ну, предчувствия не по моей части. Для этого у нас Тимофеич. Давайте-ка сосредоточимся на моих объектах. Здесь нужна предельная концентрация и определенная тренировка.
Саговников широко повел рукой в сторону стола на котором была расположена голографическая композиция, состоящая из трех пересекающихся под прямым углом координатных плоскостей, светящихся светло-зеленым, сочным цветом молодой травы, и разноцветных кубиков, похожих на слоеные пирожные или на бутерброды, которые свободно вращались в образованых пересечением плоскостей квадрантах. Мое внимание отвлек от этой картины слабый звук , который издала Косма. Она стояла с испуганным видом, поднеся ко рту маленькую руку.
- Что случилось? - подскочил к ней Саговников.
- А... Нет-нет, ничего... Я просто...
- Что? - Я обеспокоенно заглянул ей в лицо.
- Я... Мне показалось, что я что-то вспомнила... Что-то мне все это напоминает... - Она мучительно стиснула кисти, так что костяшки пальцев побелели. - Но... оно ускользнуло... - Косма виновато улыбнулась, - Простите, Дмитрий Сергеевич, продолжайте пожалуйста...
Саговников похмурился, покашлял, -
- Да, так о чем я?.. Ну да! Перед Вами модель вселенной. Не в том смысле, который обычно связан у людей с видом черного космоса, звезд и спиралевидных галактик, и как правило ограничивается этими представлениями. Нет, друзья, перед Вами, - Саговников все больше воодушевлялся, - картина, схема, внутреннего устройства пространства вообще. Феномен материи в моей теории является вторичным и вписывается в феномен пространства. Поговорим о пространстве. Полагаю, Вам, людям с высшим образованием не нужно объяснять что означает изотропность пространства?
Я покивал головой, стараясь вложить в этот жест: не нужно, но повторите. А мало ли что этот этот самобытный ум вкладывает в понятие изотропности? Так уж лучше пусть объяснит, а то вдруг потом нажмем не ту кнопочку...
Саговников, кажется понял меня правильно.
- Изотропность пространства означает, что свойства пространства не изменяются, какое бы направление мы не исследовали. Забегая вперед, скажу , что это чушь! Но пусть пока побудет так. Ну, ежели, наука считает пространство изотропным, то скажите мне какого же черта, в трехмерных декартовых координатах оси обозначены разными буквами. Вот, изволите радоваться...
- А, вот у кого Сидорцов позаимствовал это выраженьице!.. - подумал я мельком.
...икс, игрек и зет, - победоносно продолжал Саговников, - икс, игрек и зет! Понимаете? - он оглядел нас с Космой, словно ожидал , что мфы расхохочемся над подобной глупостью. Разные названия - значит должна быть разная природа направлений. А она одинакова, так думает наука! Давайте же наши координаты обозначим по-другому, примем их обозначения относительно себя, а не абсолютно, как в геометрии. Итак, все три оси мы обозначим вото такой рисочкой.
Саговников фехтовальным движением выхватил из нагрудного кармашка металлический карандашик со светящейся головкой, и нарисовал светящиеся черты у вершин координатных осей.
- Вот так, чудесно. Видите? Они ничем не отличаются друг от друга. Но! Но в математике принято также обозначать положительную и отрицательную часть шкалы. Это , конечно, тоже чепуха. Это как с температурой. Если термометр показывает минус тридцать, это вовсе не значит что за окном есть какая-то отрицательная энергия холода, нет, холод это просто мало тепла. Что же в координатах обозначаетсмя плюсом и минусом? Как видим, абсолютно ничего. Но мы же в жизни, в быту пользуемся понятием противоположного направления? Пользуемся. У нас есть спина, а есть грудь, есть право и лево. Итак, мы ставим в центр координат самих себя и , уславливаемся, что перед, низ и лево мы обозначаем сплошной рисочкой, а назад, верх и право - разорванной, вот так!
И Саговников нарисовал разорванные рисочки. Мне стало казаться , что я что-то понимаю, или вот-вот пойму. Косма взирала на модель с приоткрытым ртом и каким-то детским выражением лица. Совершенно нельзя было сказать , понимает ли она все эти материи.
- Так вот, друзья мои, допустим у нас назрела необходимость обозначить положение точки в этих удивительных координатах, что мы сделаем ? Правильно! Запишем, если точка находится в этом квадранте, то ее координата записывается так:
Саговников начертал своим лазерным карандашем симпатичный бутербродик - состоящий из двух целых черт внизу, и одной разорванной сверху.
- Ничего не напоминает? - спросил он, и не дожидаясь ответа, торжественно возгласил, - Триграммы! Только здесь они объемные, состоят не из линий а из плоскостей. И это правильно!
Косма ошарашенно тряхнула головой, и запоздало переспросила:
- Триграммы?
- Да, триграммы! - воодушевленно продолжал профессор. - Триграммы, которые открыл и передал людям герой китайской мифологии Фу Си, человекозмей, считавшийся первым царем Китая. Этакий Прометей! И, кстати, обратите внимание, у древних майя - тоже человекозмей, Кецалькоатль. И тоже Прометей! Научил майя вести сельское хозяйство. А, каково? Наш пострел везде успел! Так вот, посмотрите, - триграммы, по мнению Фу Си и древних китайцев описывают все возможные жизненные ситуации исходя из того, что их может быть всего восемь. Почему восемь? А почему в таблице Менделеева восемь столбцов? Почему генов всего восемь? Почему в шахматах восемь клеток сторона доски? В октаве - восемь нот? Это закон восьмеричности мироздания. Оставим его! - Саговников сделал сердитый жест, будто и вправду выбрасывал что-то, и уже спокойнее добавил: - На потом. У нас не так много времени! Но если расширить число возможных ситуаций до шестидесяти четырех, так сказать, с уточнением или утончением анализа, тогда у нас получится И цзин - шестьдесят четыре комбинации удвоения восьми триграмм. Китайцы использовали ицзин для гадания, разумея под ним свод , глоссарий возможных жизненных ситуаций. Понятно, что их может быть беконечное количество, но , если учесть , некоторую их архетипичность, то можно любое бесконечное разнообразие свести к некоторой типологии, к ограниченному числу типов и архетипов. Ну так вот! Типы - это гексаграммы, а архетипы - триграммы. К примеру, есть триграммы гора, вода, ветер, гром. Часть событий из тех, что происходят с нами, можно уподобить например, горе - мы идем на подъем, или катимся вниз. Бывают ситуации ветра - когда нас несет, и и мы плывем - это вода, или что-то поражает нас неожиданно, как гром среди ясного неба. Вы меня понимаете? - Вдруг прервался профессор, пристально вглядываясь в нас.
- Да, да, я ,кажется, начинаю понимать!.. - быстро сказал я. Рассказ профессора и вправду начал занимать меня. Косма не ответила, она с выражением мучительного вспоминания на лице терла лоб костяшкой пальца, оставляя на коже красное пятно. Саговников с удивлением посмотрел на нее, - Вам плохо? - спросил он с живейшим участием.
- Нет, нет, - поспешно сказала Косма, - просто мне все это что-то напоминает... Но вот что? Я никак не могу ухватить! Но продолжайте, продолжайте, прошу Вас! Это очень интересно, правда, я пока не понимаю, к чему все клонится!
- Немного потерпите, - с удовольствием сказал профессор, - Так вот! Однажды, оказавшись в весьма сложном жизненном положении, я имел повод задуматься , что же такое представляют собой наши так называемые жизненные ситуации? И в результате непродолжительных размышлений, а на продолжительные у меня тогда банально не хватало времени, я пришел к выводу что ситуация вообще - это текущая конфигурация пространства-времени. Тогда, если верно то, что отдельная триграмма описывает частную конфигрурацию пространства врмени , то все триграммы , в комплексе,описывают пространство-время вообще! И видимо этот замечательный Фу Си, он же Кецалькоатль, пришел в свое время к тому же выводу - поскольку триграммы он дал не просто в списке, а в определенной геометрической форме - в виде плоского восьмиугольника. Вот так!
Короткий жест лазерного карандаша заменил изображение в объеме плоским экраном на котором мы увидели восмиугольник составленный фигурками, каждая из которых состояла из трех черточек, сплошных и разорванных.
И вот тут , дорогие мои друзья, мы задаем себе вопрос:
- А почему именно так? История не сохранила ответа на этот вопрос. Но ладно, допустим нам мало того, что благодаря этой китайской подсказке сплошная и таинственная глыба пространства и времени приобрела определенные черты, и мы видим так сказать, колесики и рычажки , еще не зная , как они работают, допустим мы хотим знать, почему именно так? А я Вам скажу! Смотрите!
Саговников вернул пространственную координатную схему, и заставил верхние и нижние квадранты сдвинуться на сорок пять градусов относительно друг друга. Затем верхние и нижние квадранты совместились и триграммы образовали тот самый восьмиугольник.
- Вот оно! - торжествующе воскликнул профессор, - вот! На языке теоретической физики это называется компактификация. Вы понимаете теперь какими категориями оперировал товарищ Фу Си? Но и это еще не все!
Изображение снова сменилось. Теперь на экране был восьмиугольник , образованный триграммами, но все они были размещены теперь по-другому. В чем было различие я не смог бы сказать, потому что тема для меня была новая, и я не помнил и первого их расположения. Саговников охотно пришел ко мне на помощь:
- Взгляните , с точки зрения математики триграммы могут рассматриваться как матрицы. Следовательно с ними можно совершать преобразования: складывать и вычитать. Мы с вами будем только складывать. Причем это сложение у нас будет числовое и геометрическое, то есть пространственное. И вот здесь между двумя способами расположения триграмм есть существенная разница, которая абсолютно неясна и незаметна, если не попытаться провести с триграммами операции сложения. В первом случае, схема расположения триграмм называется "Раннее небо", и выглядит вот так:
А во втором случае, это будет "позднее небо" которое выглядит вот так:
Раннее небо дал китайцам легендарный Фу Си, а позднее небо составил мудрый царь Вэнь Ван, и вот зачем он это сделал, никто не знает. Почему? Ну , видите ли , он сам не объяснил, а последователи, гадатели,историки и лингвисты не задавались таким вопросом. Так - значит так. Но мы с Вами уже знаем - что эта схема - продукт компактификации пространственных координат, сведения их до плоскостных, двухмерных... И мы можем сделать предположение, что данная схема, тем самым является схемой осуществления пространства.
Я кашлянул, -
- Простите... В каком смысле осуществления?..
Саговников мягко улыбнулся, -
- Вам теперь многое будет казаться странным... Вы уж потерпите, пожалуйста... Никакой особой нагрузки это слово не несет... Я употребил его в том лишь смысле, что пространство есть процесс...
- Процесс? - переспросил я.
- Да, да , процесс, именно процесс, а не некая вещь, стабильный объект, впрочем любой стабильный объект есть процесс, не правда ли?
Поразмыслив, я согласился с ним. Действительно, как это у Гераклита - мир есть огонь.
- Теперь попробуем сложить триграммы! - по-прежнему энергично, и даже как-то воиснтвенно продолжил профессор.
- Постойте, - вмешалась Косма , но как мы будем их складывать? Это же не цифры, а... фигурки? Хотя, конечно, их можно представить цифрами, я читала , что это запись чисел от 0 до 7 двоичным кодом...
- Да, - хитро улыбнулся профессор, но мы будем их складывать как матрицы! Вот триграмма "земля", ее можно записать как матрицу (-1,-1,-1 ) - он быстро записал триграмму, а триграмма "Небо", соответственно, это (1,1,1). Ну-ка, что получится если их сложить? Пшик! - радостно выкрикнул профессор. - Ноль! Они аннигилируют! И так будет со всеми триграммами, которые стоят против друг друга. А на этой схеме не так! Здесь все слагаемые, кроме воды и огня, вычитаются только в двух чертах, то есть - по две их черты взаимоуничтожаются, а две остаются. А вот триграммы огонь и вода реагируют однозначно - аннигилируют, как и в первой схеме. Что это значит? Мы ведь изначально установили , что каждая черта триграммы означает определенное измерение пространства. Коли их остается только две, значит это координаты точки на плоскости. Ну а раз этим знакам не присвоены численные значения, то стало быть речь идет о множестве точек составляющих плоскость. Раз у нас три пары черт, следовательно они обозначают три плоскости , расположенные в трех измерениях. Эти три пары разные, значит они описывают изменение положения плоскости в пространстве. А если принять древнекитайское воззрение , что данная схема отображает процесс творения пространства , создающегося вращением плоскости . Понимаете, пространство в котром мы живем, создается вращением плоскости, наш мир находится на плоскости, но это постоянное перемещение творит его трехмерность, подобно тому, как электронный луч в телевизоре творит изображение на экране. На самом деле-то никакого изображения не существует.
- А огонь и вода? - несмело спросила Косма, явно подавленная таким объемом непривычной информации.
- А вот ради них мы тут сегодня и собрались! - с хитрецой усмехнулся Саговников. Во время реакции огня и воды мир не существует. И при определенных условиях перед нами возникает Путь. Путь в никуда. И в то же время путь куда угодно. Куда поведет нас воля. Это, конечно же, преувеличение. Теоретически человек может, разумеется, двигаться куда угодно, но практически человек оказывается там, куда влечет его склонность. У Вас, дорогие мои друзья, мои операторы, детонаторы и катализаторы, есть склонность к путешествиям во времени, в том смысле, что Ваша воля влечет Вас туда помимо Вашего сознания. Проще сказать, Вам почему-то хочется туда. Вы слыхали, должно быть, о холотропном дыхании и учении Станислава Грофа? Суть в том, что дыхание в определенном алгоритме приводит человека в такое состояние, при котором он может погружаться в видения прошлого. Буквально видеть картины. У нас что-то вроде этого. Однако свою техническую задачу я видел в том , чтобы усилить подобное состояние до таких величин, чтобы тракт в иные пространства и времена позволил бы перемещение не только сознанию, но и телу человека, а еще лучше - и иным посторонним предметам, которые человек пожелает прихватить с собой. В данном случае речь идет обо всей нашей экспедиции. У Вас, мои юные друзья, открыта волевая направленность именно в какие-то моменты мезозоя, почему и зачем - не знаю, пути Господни неисповедимы. Так бывает, некоторые люди современности бредят, скажем, сердневековьем, сейчас это приняло массовый характер. Причины такой направленности, Вы, возможно, сами откроете при погружении. Эта направленность, грубо говоря намерение, существует в мозгу человека в виде сигнала, имеющего определенный ритм. Мне удалось построить резонатор, который многократно усиливает и воспроизводит в электромагнитной среде этот сигнал. Ничего особенного в этой машине нет, такие устройства уже создавались, для других, впрочем, целей. Однако возникает проблема, - как выделить нужный нам сигнал среди массы иных процессов , протекающих в мозгу, для этого его, и именно его, нужно усилить так, чтобы он стал заметен нашему устройству-резонатору. Для этого мы вводим человеку кое-какие препараты, совершенно, разумеется, безвредные, стимулирующие внимание и волевые центры мозга и затем демонстрируем ему образование пространственно-временного шлюза на данном, - он кивнул на модель, спокойно вращающуюся на голографическом экране. Какая-то часть сознания, ответственная за это, реагирует на возникновение благоприятных условий для осуществления ее программных целей и намерение, направляющее субъекта ... в данном случае в прошлое. А вообще, люди частенько устремлены в такие странные уголки вселенной... - Он покашлял, - я , к сожалению, не могу об этом говорить, скажу только, что далеко не всегда такое намерение может осуществиться, даже с помощью наших препаратов и аппаратов... Большая проблема - чистота намерения, довольно часто воля человека засорена таким количеством опасных примесей, что, при попытке пройти, его просто разрывает на части. Да, такие случаи были, но, Вам, мои талантливые друзья, бояться нечего, я убежден. Чистота и интенсивность намерения в Вашем случае таковы, что моя помощь сыграет довольно малую роль. Так что, без Вас моя машина мертва, Вы ее водители, и Вы поведете ее в неизвестность, прихватив с собой , так сказать, группу поддержки.
Лицо Саговникова лучилось добродушием и энтузиазмом, но мне показалось , что он чего-то недоговаривает. Знает и недоговаривает.
- Но как мы вернемся домой? - спросила Косма.
- Элементарно! - воскликнул профессор, - элементарно! Когда действие препарата закончится, Ваше намерение неизбежно ослабеет и Вы , вместе со всеми объектами которые Вы затащили с собой, автоматически окажетесь в нашем времени.
- А в чем же роль циркуля? Что это вообще такое?
Саговников развел руками.
-Циркуль! - он достал из сейфа белый металлический контейнер, раскрыл его как школьный пенал, и я увидел циркуль. По спине у меня пробежал мгновенный холодок. Саговников меж тем продолжал, - Думаю, что это одна из тех вещей, которые нам предстоит узнать в нашем путешествии, которое, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, все же состоится. Пока же, опираясь на тот набор исторических фактов, который есть у нас на руках, могу сказать только, что циркуль опять-таки отсылает нас к Фу-Си, - это его атрибут. На древнекитайских изображениях этого субъекта, он, как правило, изображается с циркулем, а его супруга Нюй Ва - с угольником, которые считаются инструментами сотворения мира, или, если хотите, сотворения цивилизации. Мне приходилось слыхать от капитана, и вы тоже в этом имели возможность убедиться, что он гомерически усиливает Ваше намерение, Вашу устремленность в прошлое. Поэтому мы его будем использовать, как часть системы усиления ваших способностей. По этой же причине мы пригласили в проект вас обоих - в других экспериментах было замечено, что в подобной ситуации, пара операторов, именно пара - мужчина и женщина, придает системе шлюза кооперативный эффект - эффект усиления, эффект дополнительной гибкости. Можете рассматривать это как запас мощности , которым я хочу обеспечить нашу попытку. Сейчас же я хочу предложить Вам небольшой эксперимент: прогнать программу насухую, так сказать, без препаратов. Я просто продемонстрирую Вам модель образования пространственно-временного шлюза. Почему мы называем его шлюзом? Потому, что это именно шлюз - там нет времени и места...
Я посмотрел на Косму, - мне показалось что ей не по себе, она побледнела, и, опустив голову, снова терла костяшкой пальца между бровей.
- Только такая , знаете ли, серая мгла... но потому-то, что оно - ничто, из него и можно попасть куда угодно, вернее, туда куда надо... - Косма подняла голову и резко взглянула на Саговникова.
- Почему Вы так смотрите? - Поинтересовался он с жадным любопытством.
- Я видела такое во сне, - слабым голосом проговорила Косма, взгляд ее поплыл над головой профессора.
Саговников удовлетворенно кивнул:
- А так и должно быть, дорогая моя, во сне нельзя увидеть то, чего нет... Так вот, я Вам покажу шлюз и давайте посмотрим, как Вы станете реагировать. Не беспокойтесь, пожалуйста, ничего страшного не произойдет. Ни в какое прошлое вы не отправитесь. Вы должны просто посмотреть, как это происходит. Привыкнуть.
Мягким нажатием кнопок на пульте Саговников запустил свою машину времени: свет в помещении погас, мягко гудя, раздвинулись створки бронированной двери, встроенной в стену, и перед нами открылось мрачное нутро рабочей камеры, в проеме двери замерцал луч лазера, который как спица из шерсти, связал в полутьме сложенный из триграмм, размещенных в порядке позднего неба, восьмиугольник. Саговников придал восьмиугольнику вращение вокруг собственной оси. Триграммы тускло мерцали, в напоенном болотным (теперь он казался болотным, неприятным) зеленым светом сумраке лаборатории. Они были теперь обозначены каждая своим цветом - зеленые, красные , синие огоньки, золотые, серебряные... Меня стала колотить крупная дрожь, по спине побежали холодные капельки пота, хотя страха я не чувствовал. Так, возбуждение. Между тем, первая пара триграмм прореагировала, вместо них на экране возникла вертикальная плоскость, затем совместились с образованием плоскостей еще две пары триграмм. Я смотрел как завороженный, - черт возьми, при всей простоте картины, она действовала завораживающе. Теперь перед нами медленно , как в воде, вращались три плоскости , так что каждая на миг занимала место других. Тревога все больше забирала силу в моей душе. Я вдруг подумал, что оказавшись на базе, у Сидорцова , я врядли избавился от неприятностей, скорее я оказался ближе к ним. Но был ьли у меня выбор, вот вопрос? Пожалуй , Космы это тоже касается. Я с ова бросил на нее взгляд, она, закусив губу, пристально смотрела на триграммы. Вращение плоскостей ускорилось, вращаясь все быстрее и быстрее, они слились наконец в сияющий мутной зеленью шар, и через пространство, очерченное границей шара навстречу друг другу двинулись последние оставшиеся триграммы - огонь и вода. Они двигались мерно и неостановимо, и я позабыл , что это лишь призраки - картинки, как в кино. Они казались исполненными нечеловеческой мощи, как половинки критической массы атомного заряда, казалось, что сойдутся они сейчас - и случится что-то страшное, дикое, сверхестественное, что-то поражающее воображение, как поражает атомный взрыв. И они столкнулись!!! Вспыхнул ярчайший свет и я ослеп, а когда сияние угасло, я был окружен серым мраком, в котором тонул мой взгляд, который как вата, наверное приглушал все звуки, и двигаться в нем наверное было нельзя, - мне не хотелось и пробовать. В этом сером тумане вдруг послышался голос Космы:
- Нет, нет! Пожалуйста, - задыхаясь, сдавленно проговорила она, запинаясь в словах, - Не надо!
И мрак тут же рассеялся. Я увидел Косму , которая с выражением крайнего ужаса в глазах, глядящих куда-то в нездешние дали, медленно сползала на стерильный белый пол лабратории, опираясь спиной о белую, стерильную стену. Оказавшись на полу, она бессильно вытянула ноги, я шагнул к ней, но в этот момент ее тело сотрясла судорога, словно по ней прошел сильный электрический заряд, она выпрямилась, тяжело упав на пол, вытянулась всем телом у стены, и сотрясаясь вытянла перед собой руку. Ее ногти беспомощно скребли по полу, словно она пыталась ползти.
Я протянул к ней руки, взялся за ее твердое от напряженных мышц плечо, и потянул к себе, пытаясь хотя бы усадить ее, но в этот момент из ее груди, вырвался такой нечеловеческий крик, скорее похожий на рычание, что я непроизвольно отскочив, бросил ее и она снова упала на пол. Затем она резко, опять-таки каким-то нечеловеческим, скорее даже птичьим, движением вскочила на ноги, оказавшись в какой-то странной позе, которая, казалось, пародирует человеческую осанку, и, протянув к нам руки, быстро, содрогаясь всем телом при каждом звуке, произнесла:
- Чох, кхэ-тхок, акх-кха-дхок! -
Затем глаза ее закатились и она упала бы, если бы я не подхватил ее на руки...
Тут только я обратил внимание, что в лаборатории завывает сирена. Саговников стоял, держа руку на кнопке тревоги, и на его неподвижном лице играли оранжевые отблески тревожной лампы-мигалки.