Милявский Валентин Михайлович :
другие произведения.
Ещё не допито вино
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Комментарии: 1, последний от 05/07/2011.
© Copyright
Милявский Валентин Михайлович
(
vmila@ zahav.net.il
)
Размещен: 19/09/2003, изменен: 17/02/2009. 17k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Лирика
* * *
Я по телевизору кино,
Раз увидел, простенькое, давнее.
Дождь стучал в закрытое окно,
И скрипели сорванные ставни.
В полумраке комнаты одна
Женщина сидела на диване.
И печаль была её видна.
Видно, что печалью она ранена.
Я смотрел когда-то этот фильм.
Мы с тобой сидели в темном зале.
На экране дождь осенний лил,
Непременный штрих кинопечали.
Где ты? С кем? Осталось ли ещё,
Что-то из того, чем я был болен?
Время предъявляет людям счет,
Заменяя сахар жизни солью.
У судьбы свои сквозные линии.
Предопределенный свыше путь.
Но бывает, прошлое нахлынет
И встревожит давешнюю муть.
Я по телевизору кино,
Раз увидел, простенькое, давнее.
Это было всё давным-давно.
Там, где я оставил что-то главное.
* * *
Обрастает время деталями.
Оседают детали в памяти.
Оттого не другими стали мы,
Что в своей преуспели грамоте.
Нам завещаны были правила,
И судьба поставила штамп.
За то время, что жизнь оставила
Изменить бы, да где уж там.
Пусть, как будет. И пусть случится.
Что случится должно уже.
Но проносятся чьи-то лица,
И уходят на вираже.
* * *
Ещё не выпито вино.
Ещё не вымыты бокалы.
И то, что в жизни суждено,
Им до конца ещё не стало.
Но близок неотвратный час,
Близка последняя разлука.
И время растворится в нас,
И превратятся в крылья руки.
За указующим перстом
Слежу немного отрешенно.
А капли капают на стол
И вниз стекают по наклонной.
* * *
Под сенью пальм...
Какая, к черту сень!
Засело в голове заезженное слово.
Я просто коротаю летний день
Под ненадежным пальмовым покровом.
Сквозь лапы пальм лучится солнца луч.
Сочится пот по вспаренному телу.
И не пригонит с моря ветер туч.
И не вернется дождь в эти пределы.
До поздней осени.
Я жду её приход,
Как ждет толпа обещанного чуда.
И дождь на землю жаркую польет.
Напоит её вдоволь и остудит.
Под сенью пальм...
А где-то вдалеке, за тридевять земель
Дожди идут, июньские благие.
И ветер вертит капель карусель.
И капли бьют в лицо, ядреные, тугие.
Там вдалеке...
Я в те места едва ль,
По прихоти судьбы заброшен буду снова.
И будет неотвязная печаль.
И будет ею вскормленное слово.
* * *
Ищу в себе я прежнего себя.
Какие-то надежные приметы.
Собрать бы за столом моих ребят,
И обсудить за водкой с ними это.
Иных уж нет. Другие далеко.
Мне не с кем разделить мою тревогу.
Я, что ни есть, поставил бы на кон,
Чтоб отыграть ту старую дорогу,
Где мы с тобой под пьяною луной
Полны были особым первым счастьем.
Другое всё. И я давно другой.
И не идут мне карты нужной масти.
Собрать бы за столом моих ребят,
И выпить так, как пили мы когда-то
Ужасно много лет тому назад.
Ещё до той, сломавшей всё утраты.
Собрать бы за столом моих ребят...
* * *
Повисла мгла. На рейде корабли
Растаяли, как призраки ночные.
Смешались воедино даль и близь.
И берег сей, и берега иные.
Начало, где всему и, где конец?
Не отыскать ни выхода, ни входа.
Сейчас бы двести грамм, да огурец,
Да пару с ветчиною бутербродов.
Я б пир устроил прямо у воды.
Я разложил бы здесь свои припасы,
И пил бы за предчувствие беды.
За то, что и с бедою мир прекрасен.
За то, что лишь убийственный контраст
Дает постигнуть суть иных событий.
Поступков странных и случайных фраз.
И выявляет то, что в них сокрыто.
* * *
Моих воспоминаний пласт,
Не тот, что прежде.
Не помню вкуса прежних яств,
Я стал невеждой.
В искусстве тонком пития,
Хотя был докой.
И на пиру у бытия
Кусаю локоть.
Забвенья, кто измерил дно?
Координаты?
И помнить, только лишь дано,
Что мог когда-то.
* * *
Меня спасла эвакуация
Июльским жарким прелым летом.
А мог бы, запросто, остаться я,
И всё б окончилось на этом.
И то, что в жизни со мной было,
И то, что в ней ещё случится,
Вглубь наспех вырытой могилы
Свалилось бы бескрылой птицей.
Я помню привкус той печали,
И вижу сквозь провалы лет,
Как дед и бабушка стояли,
И долго нам глядели вслед.
* * *
Есть что-то непростое в простоте.
Заметная не сразу нарочитость.
Простак - он и ответчик и истец.
И учит всех, и сам готов учиться.
Его порывов радужных каскад.
Его к добру всегдашняя готовность.
И то, что он всему живому рад.
И то, что не зажат он, а раскован.
И то, что обращен ко всем лицом.
И то, что рассуждает беспристрастно.
Уж лучше иметь дело с хитрецом.
С ним всё и без того предельно ясно.
* * *
Ещё не дошло время твиста
До провинциальных широт.
И мы танцевали неистово
Под звуки оркестра фокстрот.
И медные трубы звенели
Фрейдистский творя подтекст.
И было это в апреле,
И верховодил секс.
Он тайно присутствовал в зале.
Он правил наш школьный бал.
Это было вначале
...
Потом был ночной вокзал.
Нам было легко и весело.
И не пугала даль.
Мы думали, что на месяц.
А вышло, что навсегда.
* * *
На кораблике памяти
Уплыву в то, что было.
Где свежи ещё драмы те
И беда не остыла.
Где клубятся и пенятся
Волны сказанных слов.
Где мы - пленник и пленница
Тех неправедных снов.
Там осталась ответчицей -
Голубая звезда,
И под ней нам не встретиться,
Не сойтись никогда.
* * *
В комнате душно, в комнате тошно.
В комнате маята.
Я бы завыл, закричал истошно.
Только ведь суета.
Не докричаться до самой сути.
Не изменить основ.
Если из нервов сделаны прутья,
Если оковы из слов.
Если ты носишь, как черепаха
Клетку свою с собой.
Если последнюю рвёшь рубаху
Каждый последний бой.
* * *
Я любил перестук вагонных колес.
В полумраке ночного купе.
Мне мерещилось, будто устроен кросс
На железнодорожной тропе.
Будто вдруг сорвалось с насиженных мест
И несется, Бог весть, куда,
Всё окрестное, что ни есть,
Перелески, луга, вода.
И ревел паровоз - желтоглазый зверь
От избытка горячечных сил.
И дрожала в истоме земная твердь
На своей непрочной оси.
Я любил сидеть в полуночном купе,
И с попутчиком пить коньяк.
Мне казалось, что можно ещё успеть.
Оказалось, нельзя никак.
* * *
Уходит время по-английски.
Уходят годы.
Передо мной бутылка виски
И бутерброды.
Я наливаю по чуть-чуть,
И не пьянею.