Серж недоуменно поднял взгляд. У строгого цербера оказались небесно-синие глаза.
- Да я и не спорю, - сказал Серж, - В прошлый раз мне тут понравилось. Сначала.
- Сначала? - полицейский приподнял брови.
'Много болтаешь, - мысленно упрекнул себя Серж, - Впрочем, как всегда'.
****
Пять лет назад.
Похожий на мускулистого бегемота толстяк в чёрной форме подтолкнул Сержа Рожина к деревянной стойке. Серж больно ударился подбородком и до крови прикусил губу. Двигаться с наручниками за спиной оказалось очень неудобно.
- Серж Рожен, шпион с Земли, снимал секретный объект, - равнодушно пробормотал толстяк старику в мантии, сидящему за стойкой.
- Я только караул хотел сфотографировать! Они красиво маршировали, - неуверенно затараторил Серж, судорожно озираясь.
Алкоголь быстро выветривался, вытесняемый нарастающим ужасом. Все случилось слишком быстро. Еще полчаса назад Серж, свободный и приятно поддатый шлялся по международному сектору Риваресвилля, полному ярких огней, гостеприимно распахнутых баров и восхитительно молоденьких полуголых проституток. А теперь с ним и вокруг него происходило что-то гадкое и абсолютно не зависящее от его воли. Как будто огромная бесстрастная рука внезапно вынула Рожина из относительно комфортной реальности и забросила в страшный сон.
- Арест, трибунал завтра... - старичок бросил сонный взгляд куда-то за стойку, зевнул, - ....в восемь сорок пять.
И стукнул молотком.
- Следующий!
- Какой трибунал?! Вы с ума сошли?? - изумленно завопил Рожин и схлопотал дубинкой по спине.
Из глаз полетели искры. На чувствительный толчок в спину полуослепший от боли Серж отреагировал уже чисто рефлекторно. Чтобы сохранить равновесие, он пробежал несколько шагов и очутился в кузове, забитом потными телами. Дверцы за спиной с противным лязгом закрылись. Кузов дернуло, люди с чертыханиями повалились друг на друга. Магнитные наручники расцепились, и Серж смог развести затекшие руки.
Кузов наполнял густой коктейль из тропической духоты, сырости, человеческих испарений и тоскливой безнадеги, исходящей от десятков сгрудившихся людей.
- Ну ты попал, парень! - с неуместной радостью крикнул в ухо Сержу узколицый тип с длинными сальными патлами, - В Ривареса вчера опять стреляли, вот черные и выслуживаются. С утра гребут шпионов частым бреднем.
- А ты, значит, тоже шпион? - нервно съязвил Серж.
- Нет, как можно! - с деланным ужасом открестился тип безо всякой обиды, - Зачем мне расстрельные дела, когда кругом жизнь и девочки? Меня на бульваре ни за что взяли. Говорят, кому-то карман подрезал. Да фигня, у меня адвокат - огонь. Еще до утра буду на свободе.
- А мне твой огонь не поможет? - уцепился за соломинку Рожин.
- Нет, парень, - сокрушенно вздохнул патлатый, - Он - по уголовке только. Но если чего надо кому передать, могу помочь, когда выйду. Чисто по-дружески. Только дай сотку на расходы.
Серж приоткрыл рот.
- Да ладно, ты же успел припрятать. Мерван бывалого парня видит. Не жмись.
Внезапно решившись, Серж сунул руку в ботинок и протянул типу скомканную бумажку. В этот момент машина резко затормозила. Двери распахнулись. Амбал в черном схватил сидящего с краю Мервана за рукав и куда-то потащил.
- Космопорт, западные доки! Яхта 'Зизи'! - отчаянно заорал вслед ему Серж - Мое имя - Серж Рожен!
- Да, да! - послышалось издалека, - Яхта 'Мими', Сержен!....
- Вам, отбросы, особое приглашение нужно? - пророкотал близнец давешнего амбала и огрел Сержа огромной дубинкой по позвонку.
Задержанные повыскакивали из кузова. Их тут же окружили люди в форме и тычками погнали по темному коридору. Со всех сторон раздавались глухие удары, вопли и хлопанье дверей.
- Ну, Мерван дает! - на бегу восхитился одноглазый громила в рваной майке, - За пять минут лоха развел, из автозака не выходя!
Серж злобно зыркнул на него. Громила в ответ плотоядно оскалился и уже протянул к Рожину громадную мохнатую руку. Но в этот момент кто-то крепко ухватил Сержа за плечо и потащил в темноту.
- Стой, - послышалось совсем рядом, - Шпиона положено в одиночку сажать. А они все заняты.
- Давай в пятнадцатую, - донесся в ответ флегматичный голос, - Там тулово с пробитой башкой валяется, считай нет никого.
Через несколько шагов лязгнула отпираемая дверь, Сержа втолкнули, дверь захлопнулась. В тусклом зеленоватом свете Серж разглядел маленькую камеру без окна и мебели. В углу лицом кверху неподвижно лежал человек.
***
Скрип двери отвлек Сержа от воспоминаний.
В комнату вошел седобородый мужчина в длинном сером балахоне. Он тяжело и внимательно посмотрел на Сержа, затем привычным жестом простер длань в сторону полицейского и тот поспешно приложился лбом к тыльной стороне кисти.
Серж растерянно моргнул.
- Вам не надо, - разрешил седобородый глубоким хорошо поставленным голосом, - Вы же неверующий. Офицер, пожалуйста, оставьте нас. Я позову.
Полицейский кивнул и вышел.
Седобородый повернулся к Сержу, посмотрел на него и вдруг будто оцепенел. Его взгляд остановился на лице Рожина. В глазах появилось странное выражение.
- С Вами всё в порядке? - обеспокоился Серж и вскочил со стула.
- Да, простите, - седобородый потряс головой, - Вы садитесь. И я присяду. Можете звать меня брат Бертран.
Серж сел. Брат Бертран устроился напротив него, положил большие жилистые руки на стол и сцепил в замок. Серж заметил, что ладони высокопоставленного лица шершавые и мозолистые, как у крестьянина.
- Что, руки? - Бертран поймал взгляд Рожина, - Прополка лука. У нас, 'чистых', каждый священнослужитель обязан не меньше пятидесяти дней в году отработать в поле или у станка. Вне зависимости от ранга и положения. А я - священник и член Синода.
На лице Рожина появилось выражение легкого недоумения.
- Член чего, простите?
Священник приподнял брови. Вопрос его явно сбил с толку.
- Синода, это высший духовный орган Имолы. Уже больше пятидесяти лет. А Вы, если я не ошибаюсь, Серж Рожен?
- Да, это я. И хотел бы, наконец, узнать, что происходит.
- Видите ли, мы хотели бы, чтобы Вы покинули планету ближайшим рейсом. И больше никогда не возвращались.
Серж моргнул.
- С Вами всё в порядке? - в свою очередь поинтересовался брат Бертран.
Рожин откинулся на спинку стула и наморщил лоб.
- А в чем, собственно, дело?
Сержу показалось, что Бертран усмехнулся одними губами, почти скрытыми под густыми волосами.
- А Вашего прежнего обвинения в шпионаже недостаточно?
- Насколько я слышал, - сказал Серж, слегка побледнев, - Ваша нынешняя власть к делам прежнего режима относится скептически.
Бертран согласно кивнул.
- Вы верно осведомлены.
- Что же тогда?
- Давайте сначала я Вас спрошу, - из уст священника это 'я' прозвучало особенно веско, - Когда Вас здесь арестовали, скажем так, пять лет назад, Вы провели ночь в камере.
- Да, - Серж слегка склонил голову, - И что?
- Там был еще один человек.
- Точно, был, - Рожин кивнул, - Молодой парень с пробитой головой.
- Как его звали? - Бертран впился взглядом в Рожина.
- Не помню, - Серж пожал плечами.
- Не помните?! - изумленно воскликнул брат Бертран.
- Но это было пять лет назад, - возразил на этот неожиданный взрыв Серж, - И я был хорошо под градусом.
***
- Эй, парень, ты живой?
Не дождавшись ответа, Серж подошел к лежащему. 'Туловом' оказался парень лет восемнадцати с тонкими чертами лица. На пиджаке Рожин разглядел бирку дорогой фирмы с Альдебарана. В зеленоватом свете грязной лампы над входом парень напоминал элегантного спящего вампира.
Серж наклонился, почти прислонил ухо к чуть приоткрытому рту и услышал хриплое прерывистое дыхание. Под затылком парня расплывалось темное пятно. Рожин осторожно окунул в него кончик пальца, поднес к носу и почувствовал хорошо знакомый ему по ночным высадкам и полевым госпиталям запах.
- Вот чёрт...
Серж подскочил к двери и несколько раз стукнул в гулкую жесть.
- Эй, кто-нибудь! Тут парнишка загибается!
Прислушался. За дверью слышались только затихающие шаги и неясное бормотание. Развод новоприбывших по камерам завершился и тюремщики отправились по своим делам. Рожин выругался и забарабанил изо всех сил.
Дверь раскрылась. На пороге появился усатый полицейский в летах с меланхоличными бровками домиком.
- Ну чего тебе, сынок?
- Офицер, тут... - успел проговорить Серж, указывая на соседа.
Полисмен сокрушенно вздохнул и отработанным движением ткнул Рожина дубинкой в лоб. Серж вскрикнул, схватился обеими руками за голову и медленно сполз по стене на пол. Дверь закрылась. Рожин немного посидел на месте, держась за лоб и покачиваясь. Потом перестал качаться и подполз к соседу. Просунул руку под шею, вторую засунул между ног и стал аккуратно поворачивать на бок.
Парень открыл глаза и пару раз моргнул.
- Ты кто? Что ты делаешь?
Похоже, сосед хотел крикнуть, но слова прозвучали еле слышно.
- Кладу тебя на бок, чтобы рвотой не захлебнулся, - ответил Серж, - Тошноту чувствуешь?
- Ты - врач? - слабым голосом уточнил сосед.
- Бывший солдат, - объяснил Рожин.
Парень застыл на несколько мгновений, вглядываясь в Сержа. Внезапно его глаза налились металлом.
- Не трогай меня, смерд. Я - из Десяти семей!
Серж пожал плечами.
- Понятия не имею, о чем ты.
Глаза парня округлились.
- Ты не знаешь, что такое Десять семей, смерд?
- Не знаю. И перестань меня так называть. Я - не из вашей минералогии.
- Чего?
- Я - инопланетчик, с Земли, - пояснил Серж, - Ваша иерархия мне побоку.
- Так ты шпион?
'Какой догадливый', - поразился Рожин и разозлился.
- Нет, блин. Я - Ланселот Озерный, странствующий рыцарь. Защитник обиженных и утешитель скорбящих. Меня ввергли в узилище враги правды и справедливости.
- Что? - парень сарказма явно не понял.
Сержу посмотрел на беспомощно лежащего соседа и ему стало неловко.
- Ладно, проехали. Тебя надо перевязать. У тебя из башки кровь хлещет.
- Эй-эй-эй, - испугался Серж и несколько раз хлестнул парня по щекам.
Тот опять посмотрел на Сержа.
- Нормально?
- Ага.
Серж рванул рубашку соседа. Пуговицы полетели в разные стороны. Образовался длинный лоскут. Серж свернул его в три раза, насколько хватило ширины, и туго обернул вокруг головы парня.
- Ай!
- Терпи, - прикрикнул Серж и рванул край пополам, чтобы сделать узел.
- Если ты не знаешь, кто я, почему помогаешь?
- Ну ты спросил! А у вас тут не принято шевелиться, когда рядом человек вот-вот загнется ?
- Зачем?
Рука с краем самодельного бинта застыла в воздухе.
- Что значит - зачем? - опешил Серж, от неожиданности не находя, что сказать, - Ну там, добро... любовь к ближнему...
- А, - слабо пробормотал сосед, - Поповские сказки...
- Не поповские, а нормальные человеческие правила.
- Закон жизни - борьба за место под солнцем, - с трудом выговорил парень, - Человек - человеку волк. Выживает сильнейший.
- То есть, тебе бы больше понравилось, если бы я тебя оставил истекать кровью? - рассердился Серж.
В глазах соседа мелькнул испуг.
- Я - не никчемный смерд, - сказал парень, - Моя жизнь стоит дорого.
Лицо парня на мгновение приобрело гордое и одновременно жесткое выражение.
-Я - Собрино Овьедо.
***
- Так Вы помогали ему, потому что узнали, что он - Овьедо, - сказал брат Бертран с брезгливой гримасой, - Говорили о добре и милосердии, но единственной Вашей целью было спасение собственной шкуры. Вы просто поняли, что беспомощный молодой человек перед Вами - племянник главы мафиозного клана, и понадеялись, что его могущественные родственники могут спасти Вас от расстрела.
Серж пожал плечами.
- Племянник? Я думал - сын. А хотя бы и так? Да, я хотел спасти свою шкуру. Вы так говорите, как будто это какое-то страшное злодеяние. А еще я видел перед собой перепуганного раненого парня, почти мальчика, которому требовалась помощь. Да и я кроме болтовни ничего помочь не мог. Я ж не медик - ну, кровь остановил. Кажется, - неуверенно добавил Рожин, - И я видел, что от трёпа ему реально лучше, спокойнее.
Серж нервно хмыкнул.
- Я видел раненых в армии. В принципе и неважно, о чем в такой ситуации говорить. О любых занимательных вещах. О бабах, о бухле. Да хоть о рыбалке! Просто он сам затеял разговор о высоких материях, а дальше само пошло.
- А Вы думали при этом, с кем разглагольствуете о Боге и справедливости? - голос Бертрана загремел как иерихонская труба, - Сколько настоящих преступлений этот мальчик успел совершить в своем нежном возрасте? Вы хоть догадываетесь, как именно развлекалась золотая молодежь того времени? Задумывались, кем он неизбежно должен стать, если выживет?
С каждой фразой голос Бертрана звучал все более гневно и грозно.
- В чем Вы меня обвиняете? - разозлился Серж, - Он потом заделался маньяком-убийцей, или каким-то особо свирепым садистом? А я-то тут при чем? Я видел-то его всего несколько часов.
- Вы - при чем?? - взревел Бертран.
Рожин вскочил со стула. Бертран медленно поднялся по весь рост. Только теперь Серж заметил, что брат Бертран выше его на целую голову. Рожин беспомощно сжал кулаки.
- Чего Вы от меня хотите? - заорал он в истерике, - Чего Вам от меня надо?
Бертран впился в него выпученными глазами
- Мне? От Вас? - Бертран пару раз поймал ртом воздух и заорал, - Десять миллионов койнов!
- Что? Какие десять миллионов? У меня нет таких бабок, - Рожина аж передернуло, - За что?
- Вам, десять миллионов койнов, - внезапно ровным голосом сказал Бертран, - От меня.
Рожин в прострации плюхнулся на стул.
***
- Если ты такой знатный вельможа, как тут оказался? - спросил Серж, затягивая узел.
- Меня ограбили, - дрожа то ли от слабости, то ли от возмущения, проговорил Собрино, - Эти псы забрали всё - коммуникатор, денежный браслет, цепь с монограммой. Я полицаям пытался объяснить, кто я, но они мне не поверили, посмеялись и избили зверски. Как грязного смерда. Они поплатятся. Грабителей, полицаев - всех в канал!
Собрино стукнул трясущимся кулаком по бетонном полу.
- Твоя семья, правда, такая крутая? - поинтересовался Серж с надеждой.
Собрино кивнул. Его глаза опять закатились. Серж снова начал бить по щекам. Собрино заморгал.
- Блин, не двигай головой, - злым шепотом выговорил ему Рожин, - Вообще, не шевелись, если жить хочешь. Так у тебя есть шанс до утра дотянуть. И говори всё время. Говори со мной.
- Позови врача, - выдавил Собрино, - Мне плохо...
- Уже пробовал. Только по башке схлопотал. Больше не хочу.
'А что я с ним няньчусь? - удивился сам себе Рожин, - Перевязал и ладно. Меня, вообще, утром расстреляют, скорее всего.' От этой неосторожной мысли его пронзил леденящий ужас.
- Эй, ты где? - испуганно спросил парень.
- Да здесь я, здесь, - отозвался Серж, с усилием выходя из оцепенения.
На лице Собрино появилось плачущее выражение.
- Не бросай меня. Мне страшно. Я не хочу умирать.
- Да не брошу, не ной.
- Они все меня бросили, - губы Собрино плаксиво скривились, - Хосе, Карино, Хуанито...
- Кто это?
- Мои... друзья, - с трудом выдавил парень, - Разбежались, как крысы. Оставили этим псам на съедение.
- Ну а чего ты хотел? - жестокосердно заметил Серж, - Если у них те принципы, о которых ты говорил - выживание и всё такое, всё правильно сделали.
- Не правильно, - заупрямился Собрино.
- Обоснуй, - потребовал Серж.
- Не правильно, потому что мне плохо.
'Господи, - изумился Серж, - Да у него соображение, как у пятилетнего! Как его мама с папой на улицу выпустили?'
- Ладно, времени у нас дофига, - сказал Рожин, - попробую тебе кое-что объяснить.
***
Бертран сел.
- Вы получите десять миллионов, - сказал он ровным голосом, - Если сегодня же уберетесь с планеты и никогда больше здесь не появитесь. Ни через пять лет, ни через сто.
Повисла растерянная пауза. Некоторое время священник и контрабандист вопросительно глядели друг на друга.
- Вы точно этого хотите? Если просто возьмете деньги и уедете, всем будет проще.
Серж отрицательно замотал головой.
- Что ты делаешь, дурак, не спугни.
- Простите? - удивился Бертран.
- Да нет, ничего, - отмахнулся Рожин, - это я не Вам.
Он перевел дух.
- Видите ли, во-первых, я с детства страшно любопытен, а, во-вторых, мой опыт подсказывает, что если человеку предлагают десять миллионов за здорово живешь, то речь идет о какой-то очень серьезной и опасной игре. И я не хочу участвовать в ней втемную.
- Вообще-то, Вы в ней уже участвуете, - возразил Бертран, - Я как раз предлагаю из нее выйти. И если...
- Рассказывайте, - перебил его Серж, - Иначе сделки не будет.
И выпучил глаза.
- С людьми моего сана так не разговаривают, - гордо заметил Бертран.
- А я - не верующий, мне можно, - с усмешкой парировал Рожин.
- Хорошо, - неожиданно согласился Бертран.
Священник поглядел в сторону, будто что-то окончательно решая, потом опять повернулся к Сержу.
- Как Вы полагаете, кто такие 'чистые'?
Серж пожал плечами.
- Я так понял - одно из течений христианства.
Бертран кивнул.
- Верно, но Вы хотя бы что-нибудь знаете о том, откуда взялось наше учение? Какова его история?
- А это имеет отношение к делу?
- Самое прямое.
Серж отрицательно помотал головой.
- В мой прошлый приезд я о нем ничего не слышал.
- Движение 'чистых' началось с проповеди святого Адриана восемьдесят шесть лет назад.
***
- Ты думаешь, Бог простит меня?
- Что?
Серж удивленно посмотрел на парня.
- Что тебе прощать, малёк? Списанную контрольную?
- Не смейся, я - страшный грешник, - на глазах Собрино выступили слезы, - Мы творили ужасные вещи. Я творил, - с усилием выговорил он, - Я принуждал девушек. Нападал на стариков и старух, избивал, грабил.
- Зачем? - изумился Серж, - Карманных денег не хватало?
- Затем, что это весело...
'Господи, - Рожин поперхнулся, - Да меня сейчас самого стошнит'.
- Нет! - отчаянно выкрикнул Собрино, - Мне не было весело! Но так делали все - Хосе Веласкес так делал, Хуанито Рохас, Карино Вега. Все! Они так развлекались. А я хотел быть в компании. Чтобы у меня были друзья!
- Это те друзья, которые тебя кинули?
Красивое лицо Собрино исказилось гримасой стыда. Он зажмурился и отвернулся к стене.
- Эй, стой! - Серж чувствительно дернул его за рукав, - Быстро повернись! Ой, то есть, осторожно. Аккуратно.
Собрино медленно повернул к нему голову.
- Знаешь, Собрино, - задумчиво сказал Рожин, - Я в этом, вообще-то, не силен, если по чеснаку. Но я слышал, Бог может простить любого грешника. Только тот сначала должен сам захотеть измениться. Помогать другим и всё такое.
- Я хочу... - прошептал Собрино, - Пожалуйста, расскажи мне о Боге. Чего он от меня хочет.
'Долбаная мелодрама', - подумал Серж и с удивлением понял, что краснеет.
***
- Адриан учил в кабаках и на улицах трущоб.
Назвав это имя, Бертран соединил пальцы рук, как будто беззвучно хлопнул в ладоши.
- Поначалу его воспринимали как дурачка. Смеялись и даже несколько раз били. Дети кидали камни и грязь.
Священник вздохнул.
- Это были жестокие времена. Адриана несколько раз забирали в полицию, но родственники вызволяли его оттуда. После очередного задержания семья отправила Адриана в психиатрическую лечебницу. Но обследовавший его доктор Кобейн не обнаружил никакого психического заболевания. Он написал, что Адриан просто безмерно наивный и чистый.
При этих словах на лице Бертрана появилась светлая улыбка.
- Собственно, отчеты Кобейна это первые по времени известные записи слов Адриана. Если им верить, врачу он говорил довольно простые вещи - что людям надо любить друг друга, что не надо врать и не воровать. Что естественным состоянием общества является милосердие и взаимопомощь, а не угнетение и равнодушие. Порицал жадность богатых и озлобленную жестокость бедных.
Серж пожал плечами.
- Подпишусь под каждым словом.
И как будто обжегся огненным взглядом Бертрана.
- Я хотел сказать, - поспешно попытался объясниться Серж, - что не вижу в этих словах ничего особенного... Тьфу, извините, опять я ляпнул что-то не то. Не хотел оскорбить Ваши религиозные чувства.
- Да нет, Вы правы, - вдруг согласился Бертран, - Но Вы просто не очень понимаете, как эти слова звучали в то время. Когда к власти пришел внук первого Ривареса, последние надежды на перемены рухнули. Диктатура уже не казалась вечной, она попросту стала таковой. Сильные мира сего окончательно перестали стесняться и отбросили последние приличия. Налоговая служба отнимала у нищих подданных последние монеты, а министры и генералы в это время закатывали празднества на сотни гостей. Бедные районы контролировали преступные группировки, а полиция отличалась от бандитов только формой. Девочек четырнадцати лет похищали на улицах среди бела дня и продавали в публичные дома. Судьи на взятки строили особняки, богачи за гроши заставляли работников работать до обмороков. Церковь...
Лицо Бертрана помрачнело.
- Церковь не просто перестала наставлять и утешать народ, она стала лучшим помощником неправедной власти. Люди перестали говорить на исповеди правду, потому что знали, что все священники без исключения - осведомители охранки. Всеобщее озлобление и отчаянье достигло высшего предела. 'Профессии' проститутки и бандита перестали быть позорными.
Бертран широко раскрыл глаза.
- На этом фоне проповедь святого Адриана была как глоток чистой воды среди моря грязи. К людям, утонувшим в лицемерии, вдруг пришел человек, который начал говорить простые истины, звучащие как откровение.
- Он проповедовал в психушке? - спросил Серж.
- Что? - переспросил брат Бертран, - Да, там он тоже проповедовал. Но в лечебнице Адриан оставался недолго. Он сбежал. И многие считают, что Адриану помог доктор Кобейн. Что доктор был первым обращенным. Так или иначе после лечебницы Адриан продолжил свою проповедь, но теперь у него появились ученики. Ребята из подростковой банды, которые сначала смеялись над дурачком, потом стали слушать, и очень скоро превратились в охрану и помощников святого. После этого слава Адриана и его проповеди стали распространяться по бедным пригородам Риваресвилля как лесной пожар. Сперва среди молодых ребят, потом в ряды 'чистых' стали вступать взрослые. Тут и там начали образовываться общины.
Бертран улыбнулся.
- Власти не сразу поняли, что происходит. Этим циникам просто в голову не могло прийти, что какие-то наивные дурачки, толкующие между собой о добре и милосердии могут представлять для них серьезную угрозу. Даже наоборот, снижение уличной преступности без затрат из казны они воспринимали как благо. Первые звоночки для них начались, когда 'чистые' стали помогать семьям неправедно обиженных хозяевами и режимом. Потом стали намного меньше доносить. Прекратили давать взятки.
Лицо Бертрана потемнело.
- Адриана застрелили на улице, прямо перед людьми, которые его слушали. Власти хотели этим напугать людей, но вышло наоборот. Пригороды вспыхнули. Начались бунты, горели полицейские участки. Восстание захлестнуло центральные районы. Заполыхали виллы богачей и чиновников.
Бертран вздохнул.
- Первое восстание было жестоко подавлено. Движение ушло в подполье. За найденную книжечку с проповедями святого Адриана или за его изображение бросали в тюрьму. За привлечение в Движение новых членов - расстреливали. Но 'чистых' становилось все больше и больше. И однажды режим рухнул, потому что ему попросту перестали подчиняться. Это случилось уже на моей памяти.