После того, как доктор Ватнос женился на мисс Мери Поппинс-Шелли, особе приятной во всех отношениях, и, особенно, в отношении её к рискованным хирургическим опытам, совместной холостяцкой жизни с Шейлоком Хохмсом на Маллиган-стрит 221-бис пришёл закономерный конец. Доктор Ватнос окончательно перебрался на Джипси-Кингс-Роуд, где имел свою лечебную практику, пациентов и молодую супругу. Великий дедуктор остался один на один с миссис Гадсон. Теперь ему приходилось самому заботиться о начинке для своих кальянов и выслушивать бесконечные ворчание, брюзжание и разглагольствования домомучительницы о трёх гинеях квартирной платы. Период в истории Маллиган-стрит 221-бис, когда там днём и ночью курился вечный дымок кальяна, и знаменитый тандем заседал круглосуточно, был настолько продуктивным в плане борьбы с преступностью, что с последней в Лондоне было покончено едва ли не окончательно. Все сколь-нибудь крупные торговцы наркотиками были разорены, обанкрочены и пущены по миру благодаря известной финансовой тактике доктора Ватноса, который брал у них товар в неимоверных количествах в кредит под доброе имя Шейлока Хохмса. После того, как Хохмс заманил в ловушку и арестовал Лохматого Гарри, остальные торговцы стали панически бояться Шейлока и не могли отказывать доктору Ватносу в неограниченном кредите. Как только торговцы были уничтожены, все остальные преступники - воры, бандиты, аферисты и жулики всех мастей, ощутив жесточайший дефицит одурманивающих средств, вынуждены были эмигрировать в соседние страны. Туда ненасытные руки дуумвирата пока ещё не дотянулись. Доходило до забавных курьёзов. Один джентльмен, потеряв бумажник с десятью фунтами прямо возле вокзала Виктория, нашёл его там спустя три дня в совершенной сохранности. Никто не рискнул подобрать кошелёк, подозревая, что это очередная хитрость великого сыщика Шейлока Хохмс, посредством которой тот хочет заманить в свои сети очередного несчастного воришку и конфисковать у него последнюю дозу сухого молочка папавера; дозу, которую бедолага где-то раздобыл, рискуя головой, и которую хранил у сердца на последний день своей никчёмной жизни.
Трудное материальное положение, сложившееся у знаменитого дедуктора вследствие всех этих обстоятельств, было несколько облегчено благодаря помощи его брата Майкрософта Хохмса. Он переводил на счёт Шейлока некоторые суммы, на которые тот заказывал в Голландии и Черногории всё необходимое для своего кальяна. Посылочки, приходившие доставкой с курьерами, несколько скрашивали своим содержимым существование скучавшего Шейлока Хохмса. Но очень скоро и скуке и одиночеству Хохмса пришёл конец. Конец этот положил ни кто иной, как доктор Ватнос. Началось всё едва ль не с мистики.
Как-то однажды, получив очередную посылку, кажется, третью по счёту, Шейлок не торопясь зарядил свой любимый кальян и с удовольствием раскурил его. Не успел он сделать несколько блаженных затяжек, как на лестнице раздались до слёз знакомые шаги и в кабинет вошёл сияющий от счастья доктор Ватнос.
- Хохмс! - радостно воскликнул Ватнос с порога, - Хохмс, как я рад видеть вас за нашим любимым занятием. Неужели в Лондоне опять развелись проклятые наркодилеры!
- Ватнос, дружище! - Шейлок даже бровью не повёл. В критические моменты он всегда демонстрировал железную выдержку. - Как долго я вас не видел в этих стенах! Я уже полагал, что вы и дорогу забыли на Маллиган-стрит 221-бис. Сколько месяцев прошло с тех пор, как вы оставили меня ради сладостей семейной жизни в уютном гнёздышке с вашей очаровательной птичкой...
- Не язвите, Хохмс. Мы ведь с вами раньше уже всё обговорили. Моя любовь к Мери ни чуть не уменьшила мою любовь к вам. Я пришёл, чтобы доказать это вам нашим старым добрым способом. - И доктор Ватнос многозначительно взглянул на кальян.
- Отлично, Ватнос. Позвольте пригласить вас разделить со мной скромное развлечение бедного одинокого холостяка. Я достал немного сухого молочка по случаю. Сам знаете, как трудно стало нынче с этим добром в Лондоне.
- Да уж, Хохмс. С тех пор как мы с вами выкурили торговцев из города и страны, мне лишь пару раз удалось разжиться дозой. Да и то, по моему следу, на хвосте, шли несколько желавших покурить на шару приятелей, так, что я вынужден был спрятаться от них под Тауэр-Бридж, где и выкурил трубку в антисанитарных условиях и сырости. Вы же не хотели бы, чтобы я заявился к вам с жалкой порцией для одного, да ещё с полудюжиной голодных курильщиков за компанию?
- Конечно, Ватнос. Вы поступили как настоящий джентльмен!
- Я знал, Хохмс, что вы правильно поймёте мотивы моего поступка...
Ватнос присел на кушетку у кальяна, и друзья отлично посидели, вспоминая множество интереснейших моментов из прошлых своих славных дел. Через три дня, когда от посылочки не осталось и следа, доктор Ватнос вдруг неожиданно вспомнил, что на Джипси-Кингс-Роуд его ждут разгневанные пациенты и убитая мыслями о вдовстве жена. Он быстро и вежливо встал и ушёл по-английски, не прощаясь, ибо Шейлок Хохмс лежал на полу, во власти волшебных снов, а миссис Гадсон отправилась за нарядом констеблей, поскольку ей решительно надоело натыкаться на мебель в своей гостиной из-за чудовищного жёлтого смога, которым за трое суток наполнилась вся Маллиган-стрит 221-бис.
Через пару недель, истосковавшийся и изголодавшийся Шейлок получил, наконец, очередную посылочку из Голландии и резво бросился заряжать кальян. Едва только дымок от первых затяжек успел рассеяться, как в дверях кабинета возник доктор Ватнос и самым доброжелательным образом приветствовал своего друга. Шейлоку Хохмсу ничего не оставалось, как предложить Ватносу трубку кальяна. На этот раз посылка была вдвое больше по весу, но благодаря усилиям доктора Ватноса, который, очевидно, извлёк правильный домашний урок после своего предыдущего визита к Хохмсу, всё было раскурено в рекордные сроки, за пару дней и ночей. Кроме того, доктор был в отличной физической форме, объяснимой хорошим питанием семейного человека, чего нельзя было сказать о Шейлоке, который все дни в ожидании посылки питался лишь сухими требованиями миссис Гадсон относительно квартирной платы. Благодаря такой расстановке сил, Шейлок Хохмс уснул, не дойдя нескольких шагов до кушетки, а доктор Ватнос вновь ушёл, не прощаясь, ибо миссис Гадсон, в отчаянии, уехала погостить к своей сестре Эмилии.
Подобный сценарий со всей точностью сцен повторялся семь раз подряд, как в театральной постановке ленивого и неталантливого режиссёра. Мистическое постоянство, с каким доктор Ватнос являлся на дымок кальяна, подобно Абраксасу на запах жертвенного костра, привело скептический ум Шейлока Хохмса в некоторое напряжение. Он даже пару раз попытался имитировать заправку кальяна с целью проверить, не следит ли за ним доктор Ватнос из какого-нибудь потайного места. Но в этих случаях демон не приходил. Стало ясно, что доктор Ватнос реагирует исключительно на дымок сухого молочка, и в этом случае абсолютно безошибочен. Как ни ломал голову Хохмс над этой загадкой, ничего вразумительного сообразить не мог. Его рациональный рассудок отвергал всякую мистику. Его способность анализировать факты ничем другим, как мистикой, объяснить их не могла. Наконец, в очередной раз их совместных воскурений Шейлок Хохмс не выдержал и сказал:
- Ватнос! Не поймите меня превратно. Мне вовсе не жаль для старого друга сухого молочка, но, чёрт меня побери, если я понимаю, как вам всегда удаётся так точно и ловко приходить в тот самый момент, когда оно поступает ко мне с очередной посылочкой? У вас что, есть свои информаторы в службе доставки посылок и бандеролей? Признайтесь честно, и я обещаю вам, что отныне сам буду сообщать о новых поступлениях. Мой рассудок протестует против того единственного объяснения, какое сам же и может дать.
- Ну что же, Хохмс. Ваше предложение мне положительно нравится. Кроме того, я, откровенно говоря, и сам изрядно измучен своей тайной. Вам хорошо известна сила моего обоняния. Вата, которой я постоянно закрывал свои ноздри, дабы не улавливать скверные запахи от клиентов, с которыми нам приходилось иметь дело в лучшие годы наших с вами расследований, не раз становилась объектом для ваших дружеских насмешек. После того, как мы стали жить отдельно и запахи вокруг меня поменялись на приятные, я избавился от привычки вставлять в нос ватные тампоны. Но в последнее время с моим носом стали происходить удивительные вещи. Не знаю, что послужило причиной. Может быть, длительное воздержание от употребления сухого молочка папавера, к которому мой организм так привык в вашей компании. Словом, однажды, как я теперь понимаю, в тот самый день, когда вы получили свою первую посылочку из-за моря, мой нос явно и сильно учуял знакомый запах дымка. Запах был столь отчётлив и ярок, что я без труда определил азимут его источника - Маллиган-стрит! Метод дедуктивного анализа, которому я научился у вас, дорогой Хохмс, рассказал мне всё остальное в подробностях. Я ясно представил себе, как вы заряжаете наш любимый кальянчик, как упоительно его раскуриваете, как... Словом, я сопротивлялся зову своего носа, как только мог. Я убеждал себя, что теперь, как человек женатый, не имею никаких прав на подобные соблазны. Я пытался отвлечься от манящего зова дымка и для этого принялся с утроенным вниманием лечить своих пациентов, отчего они решили, что их болезни намного серьёзней, чем я говорю им на самом деле, и некоторым из них стало значительно хуже. Когда вы получили свою вторую посылку, я вновь вставил в нос давно забытые тампоны, предварительно смочив их сильнейшими ароматическими маслами и растворами всевозможных пахучих веществ из обширного арсенала парфюмеров. Бесполезно! Дымок с Маллиган-стрит звал меня неотступно, как голос Высшего в Аравийской пустыне... Я задыхался от его влечения... Испытание было выше моих сил. И вот когда вы так смачно раскурили в кальяне молочко из третьей своей посылки, я не выдержал, выскочил на улицу, взял подвернувшийся кэб и спустя десять минут был у вас. Остальнное вы знаете...
Доктор Ватнос умолк и на его лице проявилось выражение облегчения человека, покаявшегося священнику в своих греховных страстях.
- Спасибо, дружище! - торжественно сказал Шейлок Хохмс. - Своей исповедью вы спасли меня от психического расстройства, ибо та дьявольщина, которая лезла мне в голову при попытках объяснить себе феномен ваших явлений, весьма разрушающе действовала на моё рационально-скептическое сознание.