'' Я подумал, что это должен быть мир без памяти, без времени, и представил себе язык без существительных, из одних глагольных форм и несклоняемых эпитетов''
Бессмертный.
Хорхе Луис Борхес
Голос звучал ровно, медленно и спокойно, так, что я, вначале, даже вообразил себе, будто в неожиданном месте радиодиапазона одна из русскоязычных зарубежных радиостанций открыла новую волну вещания и передаёт вовсю некую радиопостановку по пьесе неведомого мне драматурга, или начитывает текст незнакомого же писателя модерниста. Мягкий, почти воздушный поток слов заинтриговал меня и я принялся мысленно перебирать в уме фамилии авторов, которым текст в принципе мог бы принадлежать. Иногда подобным методом ''интуитивного тыка'' мне удавалось отгадать по фрагментам звучащей музыки авторство того или иного композитора. Так как я настроился на читаемое голосом не с начала, то не мог знать даже названия произведения. Внезапно чтение закончилось, и возникла пауза. Я затаил дыхание - вот сейчас диктор объявит кто и что, и моя лотерея разъяснится. Но пауза как-то затянулась, и я подумал, что волна ушла. Внезапно голос начал читать снова и вскоре я понял, что он повторяет всё тот же самый текст. Теперь-то уже он предстал мне с самого начала! Окончив говорить на том же самом месте, что и в первый раз, голос умолк. Мне почудилось, что он напряженно вслушивается в ожидании чьего-то ответа. После паузы голос начал вновь, начал то же самое, но теперь в его интонации звучали нотки усталой обречённости. Несколько раз ещё произнёс голос свой текст, и с каждым разом грусти в его настроении добавлялось, а паузы ожидания ответа становились всё безнадёжней. Наконец, после одной из них, голос замолчал окончательно, а я, еще с полчаса под шипящую от дождя пустоты волну, размышлял над тем, что же собственно я услышал. Так и не сумев прийти к какому-то однозначному определению, я оставил попытки. Сейчас, спустя год, мне захотелось вернуться к загадочному голосу и привести здесь текст, который я тогда услышал. Я успел записать его во время тех многочисленных повторов. Вот он.
''Невозможно забыть это безмерное нечто, текущее слева направо и ниспадающее сверху вниз. Хочется рассмотреть его, отличить и сохранить трепетно тем же самым,- манящим и неведомым. Впрочем, порой приходится вздрагивать, узрев нечто значительное и грозное вдалеке, порой удаётся понежиться в каком-то особенно плавном и невесомом, а порой случается даже вынужденно замереть от чего-то ясного и предвечного. Блаженно и невысказанно тайное, оно пронимает до ужаса, хотя неуловимо двойственно и тем самым почти всегда сводит на нет всё вторгающееся в него извне. Неописуемо дивно и страстно сияет время от времени это нечто, лицом к лицу с личным, и, капелька в капельку, немыслимо, благодатно струясь окрест, а за тем, трижды проникновенно, входя вовнутрь.
Невозможно забыть также и что-то малое, связанное, скрученное и униженное относительно важного, и, соответственно - исчезающее. Жаждется извлечь это гибнущее, тающее и улетающее, вытащить его из обречённого, приговорённого и отвергнутого. Желается многого в связи с ним, но это невыполнимо, даже в малом. Существовать - ещё не значит принадлежать, а угасать - не значит взывать.
Когда развеивается нахлынувшее и утихает бурное, то немедленно наступает иное - умиротворённое и благодатное. И всё повторяется вновь. Но разве обречённому быть вечным отказано в том, чтобы быть услышанным?''
Итак, прошло уже более года с того вечера, когда я поймал на свой радиоприёмник таинственный голос. С тех пор он никогда больше не попадался мне на других диапазонах, а волна, на которой я слышал его тогда, так и остаётся, по сей день, молчаливой волной, на которой лишь тихонько шумит дождь мирового эфира. И мне почему-то так хочется думать, что я на минуту услышал тогда голос бессмертия.