Приятный мужской баритон с чувством исполнил: "Я встретил Вас" и многоголосый хор вразнобой подхватил "... и всё былое..."
- Э-э-э, да ведь это мои финансы поют романсы, - понял Глебов.
Рывком поднявшись с постели, он отворил окно.
Птичьим ором и свежестью в комнату ворвался май.
Вскипела весна зеленью. На листьях сверкали капли буянившей ночью грозы, пёр осот сквозь груду битого кирпича, сирень бурлила лиловой бурей.
- Хорошо бы, - подумал Глебов, - поместить в этот пейзаж даму. Да такую, чтобы едва взглянув на неё, захотелось сказать соседу: "Знаете, Антон Эдуардович, похоже, на меня обрушивается любовь".
Лёгок на помине, сосед закряхтел, завозился за гипсокартонной стеной, издал звуки водосливной бачок, зашелестел душ осадками. Шесть ноль пять, по бывшему инспектору охраны труда часы сверять можно.
Глебов уселся завтракать. Поглощая чай с бутербродами, слышал, как протопали по коридору шаги, загремели на кухне кастрюли, вяло, по-утреннему переругиваясь, хостел ожил, какое-то время пошебаршил и ушёл на работу: торговать овощами и рыбой, лить расплавленную смолу и сыпать пышущий жаром асфальт в выбоины мостовой, сметать с тротуаров окурки.
Глебов отправился на вокзал.
С восьми утра до восьми вечера чьи-то руки протягивали ему пластиковые жетоны, а он выдавал им чемоданы, баулы, сумки.
Руки, суетясь, хватали багаж, багаж спешил занять своё место в рундуках пассажирских вагонов, лязгали сцепки металлом, составы медленно трогались и, набирая ход, мчались на север, на юг, на запад...
Будь его воля, Глебов уехал бы к морю.
Он мечтал зайти по колено в воду, обернуться к берегу и смотреть, смотреть, смотреть, - что-то же увидели здесь обитатели глубин?
Увидели и предпочли сушу, поползли по песку, тяжело виляя хвостами, хватая воздух неприспособленными для дыхания в атмосфере органами...
В восемь вечера Глебов пошёл домой.
Никогда до сих пор он не называл хостел домом.
Его дом остался там, на востоке.
Куда не идут пассажирские поезда, только воинские эшелоны... там, где война.
Сегодня Глебов отчётливо понял: он не вернётся.
... пополз, погрёб по песку плавниками, хватая весенний воздух неприспособленными для дыхания в атмосфере органами...
Во дворе повсюду настырная лезла трава, сквозь груду битого кирпича пёр осот, в беседке пили портвейн мутные личности.
На скамеечке у подъезда сидела женщина.
Беженка из Луганска.
Татьяна, кажется.
На ней была огромная, явно не по размеру, ярко-синяя кофта крупной вязки, какая-то юбка, Таня курила.
Глебов остановился.
"Если бы она вышла в поле подсолнухов и растопырила руки, пожалуй, и в безопасности были бы семечки, ни одна ворона не решилась бы спуститься да поклевать", - мелькнула мысль.
- Обычно я не сплю с малознакомыми женщинами, - сказал Глебов. - Но иногда делаю исключения. А вы?
- Что я?
- Делаете исключения?
- Я нет. Но мы могли бы познакомиться ближе.
Она выбросила сигарету:
- Да, я хотела бы узнать о вас больше.
Они поднялись в комнату Глебова.
Чтобы узнать человека нужно съесть с ним пуд соли, - Сергей поставил на стол солонку, рядом положил две столовые ложки.
Затем достал из шкафчика бутылку ликёра, налил в стаканы...