90 лет назад родился Аркадий Стругацкий, вместе с братом Борисом научивший своих читателей добру
Говорить об Аркадии Стругацком, не упоминая его брата Бориса, невозможно. Хотя вместе они работали только над книгами - да и то не всегда, так как у каждого из них есть и произведения, написанные в одиночку. В остальном же каждый из этих писателей жил своей жизнью. Аркадий Натанович был переводчиком с японского и английского языков и специалистом по японской литературе и культуре, а Борис Натанович - астрономом, работал в Пулковской обсерватории. Аркадий долгое время жил в Москве, а Борис - в Петербурге. У каждого из них был свой семинар писателей-фантастов, на которых занимались начинающие авторы, большинство из которых сейчас хорошо известны всем любителям фантастической литературы.
Тем не менее члены обоих этих семинаров называют себя учениками братьев Стругацких, а не кого-то из них по отдельности. Среди читателей и литературных критиков вообще принято говорить об одном авторе - "Братья Стругацкие" или, сокращённо, "АБС". Поклонники даже отмечают их общий день рождения - 21 июня, в день, находящийся ровно посередине между 15 апреля, когда родился младший из братьев, и 28 августа, когда на свет появился старший.
И это неудивительно, ведь все идеи в творчестве этих двух выдающихся писателей были общими, все заложенные в их книги философские мысли были результатом их совместных дискуссий и размышлений. Каждое предложение написано именно совместно: братья сидели рядом, проговаривали каждую фразу вслух, обсуждали и, только когда один из вариантов устраивал их обоих, печатали её на машинке. Именно так возникли все их книги.
Для многих поколений читателей романы, повести и рассказы Стругацких стали не только увлекательной фантастикой и не только бунтарской литературой, выступающей против советского образа мыслей, но ещё и наглядными учебниками честности и порядочности, руководством к действию в сложных и неоднозначных ситуациях, в тех случаях, когда человек оказывается перед тяжёлым моральным выбором. И именно это делает эти произведения по-настоящему уникальными.
До Стругацких фантастическая литература просто рассказывала о невероятных открытиях или изобретениях, о приключениях в космосе, на других планетах или на дне океана, о людях, имеющих необычные способности, - но поступкам героев и их психологии уделялось мало внимания. Для этого существовала реалистическая литература. Аркадий и Борис Стругацкие стали первыми, кто прочно соединил в своём творчестве эти две почти никогда не соединявшиеся вещи: фантастические сюжеты и морально-нравственные вопросы. Их герои стали первыми героями фантастических произведений, которые испытывали самые разные эмоции, сомневались в правильности своих поступков, сопереживали другим людям, учились понимать друг друга, исправлять свои ошибки и не осуждать других за промахи - и вместе с ними всему этому учились читатели.
В начале повести "Стажёры" один из положительных персонажей, вышедший на пенсию космонавт, встречает свою бывшую жену - героиню малопривлекательную, из тех, кого в советское время называли мещанами. У них начинается напряжённый разговор. Она заявляет ему, что вся его связанная с космосом научная работа и все открытия ничего не стоят, потому что итогом его жизни стала одинокая старость: "...бессонница, и твои осточертевшие талмуды, и ненужные камни с ненужных планет, и молчащий телефон, и ничего, ничего впереди". И в первый момент бывший космонавт, рассердившись, хочет резко ей возразить, но... внезапно одёргивает себя. Потому что неожиданно осознаёт, что чувствует его собеседница, почему она осыпает его упрёками. "Он вдруг представил себе всё это: и молчащий телефон, и ничего впереди, только не талмуды и камни, а флаконы с косметикой, мёртвый блеск золотых украшений и беспощадное зеркало. "Я свинья, - с раскаянием подумал он. - Самоуверенная и равнодушная свинья. Ведь она просит о помощи!"
Можно ли представить себе нечто подобное в более ранней советской фантастике? Да и в реалистической литературе? Мог ли безупречный во всех отношениях герой, всю жизнь строивший светлое будущее, понять "глупого обывателя" - и не только понять, но ещё и ощутить то же, что тот ощущает, и проявить к нему добрые чувства, захотеть ему помочь? Для писателей-фантастов, творивших до братьев Стругацких, это было гораздо более невероятным, чем полёт в другую галактику. После них это стало нормой в хорошей серьёзной фантастике. А для их молодых читателей, раньше не задумывавшихся о подобных вещах, такое поведение стало нормой и в реальной жизни.
Подобных эпизодов в книгах Аркадия и Бориса множество. Их персонажи в самых разных ситуациях оказываются способными на тёплое, тактичное, душевное отношение к другим людям, в том числе и к тем, кто им неприятен. А ещё в тех же "Стажёрах" персонажи-космонавты, у которых на первом месте всегда стояли научные открытия, в финале приходят к тому, что человеческая жизнь дороже любой науки. "Никакие открытия не стоят одной-единственной человеческой жизни. Рисковать жизнью разрешается только ради жизни", - говорит один из героев повести, явно выражая позицию самих авторов. До Стругацких и такого не было: о ценности человеческой жизни они задумались первыми, у других фантастов всё было наоборот: герои с пафосом жертвовали ради науки и собой, и окружающими людьми.
А в романе "Волны гасят ветер" братья дают общий ответ на все те нравственные вопросы, которые они поднимали в предыдущих книгах: "Из всех возможных решений выбирай самое доброе. Не самое обещающее, не самое рациональное, не самое прогрессивное и уж, конечно, не самое эффективное - самое доброе!" И, наверное, именно этот принцип следует считать самым главным даром, который Аркадий и Борис Стругацкие оставили своим многочисленным ученикам, последователям и поклонникам.
Стругацкие создавали удивительные фантастические миры и придумывали захватывающие сюжеты, они разоблачали советскую идеологию и учили свою аудиторию свободно мыслить, они предсказали появление интернета и изобрели вошедшее в русский язык слово "пришелец" - но прежде всего они научили читателей быть добрыми. Сюжеты и названия придуманных ими планет читатели могут и подзабыть. Отсылки к советской эпохе в их книгах следующее поколение может и не понять. Однако все, кто читает эти книги и проникается ими, оказавшись в трудной ситуации, вспомнят об этом принципе.
И, скорее всего, примут самое доброе решение из всех возможных.