Аннотация: Статья опубликована в газете "Секретные материалы", N 22, 2018 г.
Татьяна Алексеева
Самый буйный из рода Толстых
У современного человека фамилия Толстой ассоциируется сразу с несколькими известными писателями. Но так было не всегда. В начале XIX века, до того, как появились на свет и прославились Алексей Константинович и Лев Николаевич Толстые, это имя вызывало совсем другие мысли. Большинство, услышав его, вспоминали человека по имени Федор Толстой, знаменитого совсем не литературными делами.
Федор Иванович Толстой по прозвищу Американец был замешан в невероятном количестве скандалов, интриг и сомнительных историй, о которых не принято было говорить в приличном обществе и о которых в нем постоянно говорили, понизив голос. Главной авантюрой в его жизни была полная всевозможных приключений поездка в Америку, после которой он и получил свое прозвище. А кроме нее, в его жизни было еще множество других бурных событий, благодаря которым он долгое время оставался самым известным представителем многочисленного рода Толстых.
Этот человек принадлежал к старшей ветви Толстых, имеющей графский титул, и состоял в довольно близком родстве с двумя писателями Толстыми: приходился родным дядей Алексею Константиновичу и двоюродным дядей Льву Николаевичу. Он родился 6 февраля 1782 года в Москве. До него в семье родились пять дочерей, а после него - еще два сына. Всех трех мальчиков отправили учиться в санкт-петербургский Морской кадетский корпус - отец хотел, чтобы они сделали военную карьеру, а Федору, к тому же, уже тогда требовалась строгая дисциплина, так как он постоянно придумывал разные шалости и втягивал в них младших братьев.
Но оказалось, что даже суровые порядки военного училища бессильны против беспокойной натуры Федора Толстого. На уроках ему было скучно, и он часто опаздывал на них, получая замечания от преподавателей. Правда, ему нравились занятия по фехтованию и стрельбе, и в этих дисциплинах он быстро стал одним из лучших учеников. Это, в общем, было неудивительно, так как Федор с детства отличался большой силой и ловкостью, которую уроки фехтования еще больше развили. Но научившись в совершенстве владеть шпагой и пистолетом, Толстой стал использовать эти умения "не по назначению". В первый раз он участвовал в дуэли, будучи еще совсем юным, вскоре после окончания Кадетского корпуса, а в дальнейшем оказывался у барьера чуть ли не каждый год.
Другим его увлечением были азартные игры. Он прекрасно умел играть в карты, а еще лучше умел жульничать, и его имя не раз фигурировало еще и в скандалах, связанных с игорными домами: Федор то выигрывал, то проигрывал крупные суммы, порой его обвиняли в шулерстве, а иногда он сам ловил кого-то на нечестной игре
После выпуска Федора Толстого его отец, задействовав связи со своими многочисленными родственниками, устроил его служить в Преображенский полк - очень престижное место, особенно для совсем молодого вчерашнего кадета. Но продержался Федор на этой службе лишь немногим больше года. Там он тоже довольно часто нарушал дисциплину и получал взыскания и в конце концов доигрался. Узнав, что неподалеку от расположения полка будет проходить полет на воздушном шаре - по тем временам это было нечто новое и потому страшно интересное - Толстой понял, что не может упустить такой шанс и сбежал в самоволку. Ему удалось подняться в небо на шаре и получить много сильных впечатлений, но в итоге он опоздал на смотр, и один из офицеров очень резко отругал его за это. Федор посчитал, что так грубо разговаривать с ним не имеет права даже старший по званию, вышел из себя и плюнул в обидчика. За этим последовала дуэль, и противник Толстого был тяжело ранен, а самому Толстому грозил суд и, скорее всего, ссылка в Сибирь.
Возмутитель спокойствия на борту
Избежать суда Федору Толстому помогло наличие у него множества родственников, носящих такую же фамилию. Одного из его двоюродных братьев тоже звали Федором, и только отчество у него было другим - Петрович. Этот Федор Петрович Толстой был зачислен в матросы на шлюп "Надежда", который должен был вскоре отправиться в первое в истории России кругосветное путешествие. Участвовать в такой экспедиции было очень престижным делом, однако Федор Петрович совершенно не горел желанием плыть на корабле через океан - он страдал морской болезнью. А вот его кузену и тезке Федору Ивановичу Толстому, наоборот, очень хотелось попасть на борт "Надежды" и уплыть подальше от грозящего ему наказания. В результате братья решили выручить друг друга, и Федор Иванович заменил Федора Петровича на шлюпе. Позже, к слову сказать, Федор Петрович тоже прославился, но не так скандально, как его кузен - он стал художником и скульптором.
До изобретения фотографии оставалось еще почти сорок лет, до появления паспортов с фото - почти век, так что отличить одного Федора Толстого от другого Крузенштерн не мог. Хотя уже вскоре после того, как участвующие в кругосветке корабли "Надежда" и "Нева" покинули Кронштадт и вышли в открытое море, у руководителя экспедиции появились сомнения в том, что матрос Толстой - это именно тот человек, за которого он себя выдает. Характеристика, которую этот матрос предъявил при зачислении в команду, гласила, что он - "молодая благовоспитанная особа", однако сам Федор Толстой этому описанию, мягко говоря, не соответствовал.
Уже в первые дни плавания эта "благовоспитанная особа" умудрилась переругаться почти со всеми остальными членами команды и перессорить их между собой. Толстой придумывал всевозможные розыгрыши, порой довольно жестокие, над другими моряками, высмеивал каждого из них, устраивал тайные пьянки и карточные игры... Не пощадил он даже корабельного священника - напоил его до бесчувствия, уложил спать прямо на палубе и приклеил к ней его бороду сургучом, причем поставил на сургуч печать капитана. Чтобы встать с палубы проснувшемуся священнику пришлось расстаться со значительной частью бороды.
Так Федор Толстой развлекался во время плавания. А когда судно делало остановки в иностранных портах, он не упускал случая сойти на берег и найти на свою голову какие-нибудь экзотические приключения. В портах он тоже играл в карты, бессовестно жульничая и обыгрывая матросов с других кораблей, и впутывался в драки, и один раз это едва не стоило ему жизни. Это было в Бразилии, где Толстой попался на глаза португальскому следователю, ловившему контрабандистов. Следователь посчитал его поведение подозрительным и попытался его арестовать, Федор начал отбиваться, оба выхватили пистолеты, но до стрельбы, к счастью, дело не дошло. Толстой, проявив не свойственное ему благоразумие, предложил португальцу сперва убедиться, что он прибыл в Бразилию на русском корабле, не замеченном ни в какой контрабанде, и тот, послушавшись и все проверив, извинился перед ним.
Все эти проделки и скандалы долгое время сходили Федору с рук. Поначалу Иван Крузенштерн не придавал им особого значения, считая, что поссорившиеся матросы и сами разберутся, а потом ему стало не до того - он сам разругался с плывшим на "Надежде" графом Николаем Резановым, которого включили в состав экспедиции в должности российского посла в Японию. Их ссора началась с недоразумения, которое, к сожалению, так и не разрешилось. Графу Резанову изначально были даны самые широкие полномочия, он фактически мог, как и Крузенштерн, руководить всеми участниками экспедиции, но предстоящие ему переговоры с японцами необходимо было до поры до времени держать в секрете, так что Крузенштерну никто не объяснил, почему Резанов имеет право командовать на его судне. Естественно, начальник экспедиции был крайне недоволен появлением конкурента и встретил его более чем прохладно, а тот, видя такое отношение к себе, ответил капитану тем же. После чего между этими достойными людьми, которые при других обстоятельствах наверняка стали бы друзьями, началась борьба за власть, которая, в конечном итоге привела к тому, что они, живя в одной каюте, вообще перестали разговаривать, и если им надо было что-то сказать друг другу по делу, обменивались записками.
В общем, Ивана Крузенштерна занимали более серьезные проблемы, чем матрос-дебошир. В результате Федор Толстой все больше уверялся, что ему ничего не будет за его выходки, и эти выходки становились все более хулиганскими. Во время остановки на одном из тихоокеанских островов он купил в порту ручного орангутана, которого затем принялся учить подражать людям в самых разных делах. Эта обезьяна сразу же стала всеобщей любимицей на "Надежде" и помирила матросов, которых поссорил ее хозяин, так что Крузенштерн не стал возражать против ее пребывания на борту. Но позже именно она стала причиной выдворения Толстого с корабля. Федор научил ее макать перо в чернила и водить им по бумаге, а потом запустил ее в каюту Крузенштерна и Резанова, когда их обоих там не было. На столе лежали путевые записки капитана, и орангутан, увидев перо и чернильницу, принялся "писать" поверх уже сделанных записей и испортил множество страниц.
Вернувшийся в каюту начальник экспедиции не сумел оценить по достоинству "творчество" обезьяны и в следующем же порту, на Камчатке, ссадил и "художницу", и ее "учителя" на берег. Участие Толстого в первом русском кругосветном путешествии закончилось, но приключения продолжались...
Несостоявшийся вождь
О том, как Федор Толстой попал с Камчатки на Аляску и как потом вернулся оттуда обратно в Россию, известно, в основном, по его собственным рассказам, в которых очень многое наверняка было приукрашено. Достоверно можно утверждать только то, что сначала он каким-то образом перебрался на один из Алеутских островов, потом на остров Ситху, а еще немного позже - на североамериканский континент, где поселился в племени индейцев-тинклитов. Эти индейцы обычно были враждебно настроены к русским и вообще к белым, но к Федору отнеслись дружелюбно - каким-то образом он сумел убедить их, что не представляет для них никакой угрозы. Однако через полгода Толстой покинул Аляску и снова оказался в Петропавловске-Камчатском, после чего отправился в Санкт-Петербург через Сибирь - как сказали бы в наше время, "автостопом". Он присоединялся к торговцам или к другим людям, переезжавшим из одного города в другой, уговаривал подвезти его и в качестве платы за проезд рассказывал истории о своем путешествии в Америку, которые с каждой верстой становились все более удивительными и невероятными.
Если верить Федору Толстому, то на остров Ситху его "подбросил" шлюп "Нева". Однако это выглядит сомнительным: вряд ли капитан "Невы" Юрий Лисянский стал бы помогать провинившемуся матросу после того, как начальник экспедиции Крузенштерн выгнал его со своего корабля. На Ситху, опять же, по словам Толстого, он некоторое время жил в племени местных жителей и завоевал среди них такой авторитет, что они решили выбрать его своим вождем. Но сам он не хотел такой великой чести, так как после этого не смог бы больше путешествовать и участвовать в разных авантюрах, и поэтому сбежал с Ситху на Аляску. Там ему стать вождем племени никто не предлагал, и вскоре молодой человек заскучал среди тинклитов и уплыл на Камчатку, уговорив взять его с собой матросов одного торгового корабля.
Сколько в этих историях было правды, а сколько безудержной фантазии Федора, можно только догадываться. Точно известно лишь то, что он действительно был в племени тинклитов, поскольку эти индейцы оставили Толстому доказательство - многочисленные татуировки, которые он при каждом удобном случае демонстрировал слушателям своих рассказов.
И вот теперь граф Толстой возвращался в Петербург через всю Россию, и слава о его заграничных подвигах неслась впереди него. В столице его уже ждали любопытные представители высшего света, мечтающие встретиться с ним и услышать все эти истории лично от него. Но их надежды не сбылись, потому что Федора ждали не только они - стоило ему въехать в Петербург, как его арестовали и отправили на гаупвахту. Сам он за время путешествия, возможно, уже забыл о причине, по которой сбежал из России, но все остальные помнили о его поединке со старшим по званию.
Военные подвиги
Наказанием за эту дуэль стал перевод Федора Толстого в далекую крепость Нейшлот, расположенную на территории Финляндии, которая в то время входила в состав Российской империи, а также запрет находиться в столице. Там граф прослужил три года. Он страшно скучал, и его единственным развлечением, скрашивающим однообразные дни в крепости, были рассказы о путешествии в Америку.
В 1808 году началась Русско-шведская война. Узнав об этом, Толстой затосковал на своей службе еще больше. Он пережил много приключений, но еще ни разу не участвовал в сражениях, и теперь ему неудержимо хотелось прославиться еще и на поле боя. Но как вырваться туда из Нейшлота, где ему положено отбывать наказание? Впрочем, у него ведь было много влиятельных родственников и знакомых - неужели среди них не найдется того, кто сможет ему помочь?
Такой человек нашелся. Князь Михаил Долгоруков, с которым Федор дружил еще до побега из России, получив его письмо, где он писал, что мечтает воевать со шведами, помог ему освободиться из финской крепости и взял его в адъютанты. Друзья вместе участвовали в нескольких сражениях, причем Долгоруков, как правило, отправлял Толстого - по его просьбе - на самые опасные задания. В одной из битв Долгорукова убило ядром, а его адъютант, находившийся в тот момент совсем рядом с ним, остался полностью невредимым.
В дальнейшем военная карьера Федора Толстого была чередой взлетов и падений. За героизм в сражениях он получил повышение и снова был зачислен в Преображенский полк, но вскоре после этого за участие в двух дуэлях - разжалован в рядовые и заключен в Выборгскую крепость, а потом сослан в Калугу, в принадлежащее его семье имение. Там граф прожил около года, а потом началась война с Наполеоном, и он отправился добровольцем в полк, оборонявший Москву. Позже он участвовал в Бородинской битве и был серьезно ранен. А потом, выздоровев, вернулся к своей обычной жизни - карточным играм, пьянкам, дуэлям и рассказам о своих американских приключениях.
Теперь мы квиты
Было очевидно, что такой мужчина, как Федор Толстой, должен постоянно менять женщин и крутить романы с несколькими дамами одновременно, не испытывая ни к кому серьезных чувств. Поначалу так оно и было, особенно после войны, когда он поселился в Москве. Человек, о котором рассказывали столько удивительных историй, неизменно пользовался успехом у женщин, и вскоре к слухам об американских приключениях графа добавились еще более пикантные сплетни о его многочисленных любовных похождениях. Но когда Толстому было всего тридцать с небольшим лет, он встретил цыганскую танцовщицу Авдотью Тугаеву... и перестал даже смотреть на других женщин.
Тугаева была моложе его на четырнадцать лет, и поначалу казалось, что она станет всего лишь одним из множества романтических увлечений Федора. Несколько лет они жили вместе, и девушка намекала своему любимому на то, что хотела бы стать его законной женой, но тот не торопился вступать с ней в брак. Однако все изменилось, когда Толстой особенно серьезно проигрался в карты и именно Авдотья помогла ему выплатить долг.
Обычно Федор если и проигрывал крупные суммы, то быстро отыгрывался или находил, у кого занять денег, чтобы расплатиться. Но на этот раз он оказался действительно в отчаянном положении: проигрыш был огромным, в долг ему больше никто давать не хотел, продать было нечего... Толстой пришел домой в мрачном настроении, и когда Тугаева спросила его, что случилось, сперва стал отнекиваться, но девушка не отставала, и он рассказал ей правду, добавив, что в таких случаях честному человеку остается только застрелиться. В ответ на это Авдотья молча принесла ему необходимую сумму денег. Федор в изумлении стал спрашивать, откуда они взялись, и цыганка сказала, что это его собственные подарки, которые она специально не тратила, а откладывала на черный день. Было ли это правдой или у Тугаевой были еще какие-то собственные сбережения, так и осталось неизвестным, но с долгами Толстой-Американец расплатился. А потом отправился венчаться со своей подругой.
Супруги были неразлучны до самой смерти Федора в 1846 году. Но их брак нельзя было назвать счастливым - почти все их дети или умирали вскоре после рождения, или рождались мертвыми. Выжили только две дочери: самая старшая по имени Сарра и одна из младших, Прасковья. Видя многочисленные смерти своих детей, Толстой пытался понять, почему это происходит, и в какой-то момент ему в голову пришла мысль, что таким образом он расплачивается за смерти убитых им на дуэлях противников. Он составил список своих жертв, которых набралось одиннадцать человек, и стал писать напротив их имен имена умерших детей. После рождения каждого следующего мертвого ребенка Федор дополнял свой список и писал в конце строки слово "квит". В конце концов, он заполнил таким образом десять строк, и в списке осталось только одно имя его противника без пары. Больше детей у них с Авдотьей не рождалось, и Толстой с ужасом ждал, что одна из его выживших дочерей тоже умрет. Так и случилось - Сарра, очень болезненная и нервная девушка, писавшая красивые стихи и переводившая стихи греческих поэтов, умерла в семнадцать лет от чахотки. А ее отец с тех пор был уверен, что расплатился за все совершенные им убийства и что последняя оставшаяся у него дочь Прасковья будет жить. В этом Толстой тоже не ошибся - Прасковья выросла, вышла замуж за губернатора Москвы и прожила очень долгую жизнь.
Сам же Федор Толстой-Американец навсегда вошел в историю - и как один из самых эксцентричных авантюристов XIX века, и как прототип нескольких литературных героев. Александр Пушкин списал с него Зарецкого в "Евгении Онегине", Лев Толстой - Долохова в "Войне и мире", а Александр Грибоедов дал его портрет в "Горе от ума", не называя его по имени.