Ложе было роскошным. Простые линии прямоугольника с изящно закругленными краями, поражали геометрическим совершенством. Солнечный зайчик лукаво подмигнул мне из его белоснежных глубин и я немедленно провалился в призывно распахнутые объятия. Боже, как хорошо!
Я перевернулся на спину, лениво растекаясь в уютных пределах. Что может быть лучшее паровой бани! Тело ощущается лишенной костей субстанцией, каждый хрящик которого распарен до сладостной мягкости. Легкий сквознячок приятно холодит мое разгоряченное тело и я проваливаюсь в глубокий сон . Двухчасовой отдых пошел мне на пользу. Плоть налилась упругостью и ко времени совершения таинства я, буквально выражаясь, был в полной форме.
Меня покрывают разноцветным покрывалом. Яркие оттенки белого, желтого, оранжевого и красного причудливым орнаментом украшают мою грудь. Нетерпение вызывает легкую дрожь в затвердевших чреслах.
Моя любовь появляется неожиданно. Теплая, тугая струя широкой волной захлестывает изнемогающую плоть, погружая нас в обоюдный экстаз радости соития. Наши плотно сцепленные тела бьются в непрекращающемся шторме взаимной страсти. Проникновение полно и абсолютно. Ее пряный запах услаждает, кружит голову и сводит с ума. Податливое тело обволакивает меня нежным шелком, даря неземное блаженство.
Но все прекрасное, рано или поздно заканчивается. Силы постепенно уходят. Мягкость и покорность моей второй половинки уступают место сочной упругости. Холод сковывает наши члены. Кажется, что никакая сила в мире, не в состоянии разделить нас. Наше ложе опрокидывается и мы, перевернувшись, выпадаем из гнезда. Неожиданный импульс удара о близкую твердь, оживляет угасшие чувства.
Всем своим весом я тараню восхитительные глубины моей возлюбленной. Она издает нечеловеческий скрип, и, гуттаперчиво изогнувшись, подбрасывает нас обоих вверх, почти оторвав от фарфорового блюда.
Всю дорогу, что нас везут к гостям, мы в исступлении бьемся на нашем последнем ложе любви, то уменьшая амплитуду, то увеличивая ее, когда колесики сервировочного столика попадают в стык между плитками пола.
Вздохи восхищения раздаются со всех сторон. Наши тела полностью обнажены. Кристальной чистоты прозрачность не в состоянии скрыть ни белизну стерляжьего пласта, отваренного в царском бульоне, ни красно-коричневый колер раковых шеек, ни оранжевое зарево моркови, ни желто-белое солнце яиц. Жадные, торопливые руки, тупыми ножами рвут нашу плоть, заставляя ее дрожать в предвкушении последнего оргазма.
Я дерево, дерево... высокое зеленое дерево. Мои толстые мощные корни лежат глубоко в земле - в тишине, в темноте, в спокойствии. Я чувствую, как с каждым теплым днем ускоряется ток жизни внутри меня. На ветвях моих зеленеет листва - молодая, яркая, жизнерадостная. Мои белые цветы источают ласковый манящий аромат - я источаю ласку и вкусную негу... Я дерево - высокое зеленое дерево. Мое тело напитано соками земли, наполнено яростной силой солнца и укутано нежной страстью ветра. Воздух вокруг меня звенит радостью певчих птиц. Их коготки и крылышки приятно щекочут мою кору. Но я не обращаю на них внимания - пусть себе резвятся, на то и весна - пора пробуждения, пора влюбленности и суеты...
Я высокое зеленое дерево. Мне некуда спешить. У меня есть важное Дело. Я соединяю собой землю и небо, я слушаю себя и слышу Мир, я слушаю Мир и слышу...
- Тук!
...и все посторонние звуки только помогают мне услышать...
- Тук-тук-тук-тук!
Я дерево... я высокое зеленое дерево. Моя толстая кора надежно укрывает меня от всех невзгод...
- Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж... БАМ! БАМ! БАМ!
Взлетаю с медитативного коврика. И молнией лечу к двери.
Я тренер по карате... мне нужно сбрасывать напряжение. Обычно мне помогает образ цветущего дерева. Но ты, мой любимый сосед, мой трудолюбивый ночной дятел, только что открыл мне новый способ!
День не задался. Сначала Виктора Петровича долго возил по всем этажам лифт. в конце концов, бездушная кабина остановилась на верхнем, где открыла двери и умерла, погасив свет. Исход с двадцатого этажа своим ходом по бесконечной лестнице закончился одышкой и озарением того, что ключи от машины остались в квартире. Виктор Петрович сплюнул и потащился к метро.
Окошечко кассы закрылось картонкой "Технический перерыв" перед самым носом, и пришлось отстоять еще одну очередь, втрое длиннее предыдущей.
Турникет, не рассчитанный пропускать такие талии по одному жетону, намертво заклинил Виктора Петровича рогатой вертушкой. "Тебе надо багажный покупать - там створки ширше!" - советовали окружающие, пока пыхтя и отдуваясь он выбирался из тисков.
Эскалатор резко затормозил где-то на половине пути. Виктор Петрович не смог повторить маневр, а потому продолжил спуск, мягко перекатываясь по ступенькам и собирая по дороге матерящихся пассажиров.
Часы вестибюля светили уже получасовое опоздание когда, держа в руке веточку свежекупленной мимозы, он появился в конторе.
Молча положив букет на стол изумленной Регины Ивановны, Виктор Петрович, направился к выходу из кабинета начальницы. У самой двери, портфель выскользнул из потных ладоней и грохнулся на пол, разбрасывая листки квартальной отчетности. Виктор Петрович наклонился подобрать их, но тут сзади, с оглушительным, взметнувшим полы пиджака, треском,лопнули брюки. Подхватив портфель и прикрывая им разверзшуюся пропасть, несчастный бросился в свой кабинет.
Изображение на дисплее показывало, что сев за стол, человек приспустил брюки и, вытащив из ящика иголку с ниткой, скрючился в три погибели.
- Бисово отродье! - звонко щелкнул абитуриента промеж рогов его наставник. - Ты что наделал? Смотри - шкала дневных неудач на десятый круг пошла! Давай, звони теперь наверх в канцелярию - пущай справляют!
- Дяденька, - хныкал чертенок, - а если - Так?!
Копыто беса передвинуло рычажок на пульте управления Несчастьями.
Дверь кабинета отворилась, пропуская Регину Ивановну с двумя чашками кофе в руках.
Виктор Петрович испуганно подскочил, но его удержали безнадежно пришитые к креслу брюки. Мощный живот всколыхнуло, и отлетевшая от пиджака пуговица, упала в одну из чашек, выплеснув содержимое на белую блузку начальницы.
Рогатые головы по ту стороны дисплея вздрогнули...
- Да, Виктор Петрович, - улыбнулась Регина Ивановна, беря ножницы и опускаясь рядом с ним на колени, - Вы - это нечто!
"Пронесло" - подумал бесенок, почесывая ушибленное место.
А Виктор Петрович трепетно прислушивался к щебету ножниц. На него стремительно накатывала весна!
Санитарный врач Эпидемкин сидел в приёмной и обильно потел. Потливость была вызвана двумя причинами: паническим страхом и вчерашним возлиянием с собратьями по цеху, съехавшимися со всей России в первопрестольную на повышение квалификации.
Доктор вспоминил весёлый загул, наскоро собранный вскладчину стол, песни, пляски в ведомственной гостинице и внезапную тягу к перемене мест, когда все решили поехать в гости к московскому коллеге. Друзья скидали в большой пакет остатки пиршества и весёлой гурьбой направились ловить такси.
Пьяненький Эпидемкин сгрёб все свои вещи, решив, что заночует у московского товарища, а назавтра посетит начальство и прямо из министерства рванёт на самолёт. Но под лёгким ветерком из приоткрытого окна такси в докторе внезапно проснулись остатки сознания, и подумалось ему, что продолжение застолья до утра может отразиться на лице, которое завтра придётся предъявить высокому начальству. По сему Эпидемкин десантировался на остановку, сотоварищи выдали его вещи, и подался оный обратно в приют санитарных странников.
Секретарша пригласила войти. Эпидемкин взял стоящий у ног пакет, любовно упакованный дома супругой. Пакет содержал взятку - всё, что удалось раздобыть по такому случаю: бутылку настоящего французского коньяка, дорогую копчёную рыбу и литровую банку с браконьерской чёрной икрой. Доктор раньше никогда не давал взяток, но уж очень хотелось ему поехать в загранкомандировку. Эпидемкин из надёжных источников узнал, что начальник, который составляет заветные списки, берёт "на лапу", но не деньгами, а "борзыми щенками".
Внутренне сжавшись от страха и сбивчиво изложив просьбу, доктор дрожащими руками поставил пакет у начальственного стола и ретировался в приёмную ожидать высокого решения. Вскоре из кабинета вышла секретарша и протянула тот самый пакет. Молча, без улыбки. Доктор удивился, но безропотно взял и потащился в аэропорт. В ожидании регистрации на свой рейс он решил проверить пакет. И чуть не грохнулся в обморок: внутри оказались... открытые рыбные консервы, картошка в мундирах, луковицы, изрядно заветренные куски варёной колбасы и засохший сыр - останки вчерашнего дружеского стола. Довершала композицию початая бутылка водки, заткнутая газетной пробкой.
Надо говорить, что в загранкомандировку Эпидемкин не поехал? Но он много бы отдал, чтобы увидеть лицо начальника, открывшего пакет с его взяткой...
Директор фирмы Станислав Федорович Мурзин лихо подъехал к родному предприятию на новеньком "Вольво", с удовлетворением отметив, что был-таки замечен многочисленными сотрудницами.
Да и как без того? Иномарка! В СССР? Любопытство дам руководитель удовлетворил на оперативке: самому не терпелось похвастаться. Машину пригнал аж из самой Германии служивший там сын Мурзина Виталий, кадровый офицер Советской Армии, в подарок отцу.
После охов и ахов сотрудницы разошлись по рабочим местам, чтобы там обмыть иномарку шефа горячим чаем с булками. Разговоры о Германии стали главной темой дня - дамы делились знаниями, спорили, ссорились и восхищались. Кто-то сумел и похвастаться: одной из братской страны часто посылали шоколадные яйца, другой - дефицитную жвачку, третья пообещала принести назавтра фото, где её сын, служивший в той же Германии, сфотался на фоне Берлинской стены, кто-то завел речь о ГДР-овских фильмах, и беседа плавно перешла на обсуждение брутального индейца Гойко Митича.
Но шефу-то было не до краснокожих вождей! Потому и каждому, кто входил в директорский кабинет по делу, ненароком или по вызову, выдавалась доля дополнительной информации про "оттуда".
Главбух Татьяна Николаевна забежала к шефу после обеда - подписать платежки для банка. Мурзин расправился с последними каплями чая и взялся за авторучку.
- Тань, представь, брелок от машины откликается на мой голос. Здорово, да? - и он успешно продемонстрировал верность полезного сувенира.
- Здорово, да, - согласилась главбух и, благоговейно подержав брелок в руках, отдала хозяину. Подумала, но не решилась похвастаться присланной из ГДР модной тогда резиновой куколкой в красивом наряде. Ну, сидит на комоде, и что?
Главбуха тут же сменила явившаяся на переговоры делегация членов Союза художников.
Вечером по предприятию паникой прошла тревожная весть: Стас не может найти брелок. Волонтеры облазили весь кабинет, высказывалась мысль, что ценную вещь сперли делегированные члены. Ну, тогда уж - с концами. Мурзин ходил хмурый, расстроенный, а тут ещё позвонили из Москвы насчет грядущей ревизии.
- Тань, вы там все подготовьте, а то приедут эти акулы, - сообщая новость, директор нервно стучал пальцами по столу.
- Конечно, не беспокойтесь, Станислав Федорович, - бодро ответила уверенная в своей честности главбух.
- Пи-пи-ииии, - раздалось с подоконника. Мурзин подскочил. Писк доносился из прикрытой блюдечком чашки, где смирно лежал потерянный брелок. Директор обалдело уставился на главбуха. Они оба не знали, какую же кнопку надо нажать, спорили, а брелок весело и упорно откликался на голос главбуха.
- Ммм, не могу больше, - Галина с вожделением пожирала глазами горку аппетитных морских полосатиков.
- Наливай, дебет, блин - скомандовала Татьяна Большая. Четыре сокурсницы, четыре главбуха, собравшиеся в сауне отметить очередную годовщину окончания института, дружно чокнулись бокалами и занялись креветками.
- Хорошо...
- Ага. Жалко времени мало. А давайте продолжим у Танюхи, - чей-то перст указал на Таню Маленькую. На том и порешили и, выпив чаю, стали собираться.
- Клавка, какая у тебя шикарная шляпа! - после этих слов Галины большая широкополая яркая шляпа пошла по головам, примерку прервало подъехавшее такси. Девицы впорхнули в машину, Таня Маленькая завела с водителем светскую беседу.
- Эй, стойте! А куда мы едем? - спохватилась Таня Большая.
- К тебе.
- Нет! Мы едем к тебе! поворачиваем обратно! - какое-то время возбужденные дамы ехали молча, если не считать веселый смех и громкие впечатления от отдыха в сауне. По дороге водителю была обещана дополнительная плата за заезд в гастроном. Затаренные во все руки, довольные подруги расселись по местам. Погнали дальше.
- Стойте! - вдруг вскрикнула Клава. - Я шляпу оставила в сауне!
Три раздавшихся возгласа ярко говорили о разнообразии великого и могучего. Таксист, вздохнув, развернул машину в обратный путь - по кольцу, в сауну. Затормозил у входа. Типа - привез, откуда взял. И только тогда вспомнил...
- Погодите, шляпа была у вас на голове, когда вы садились, вы ещё её рукой придерживали...
- Ааа, точно! Я в магазине, наверное, её оставила! На прилавке. Помните, где курицу выбирали? - ответом был истерический хохот сквозь слезы. Водитель, тяжело вздохнув, развернул машину и покатил к гастроному. Галина, легкая как сайгак, и Таня Большая выскочили и бегом бросились к магазину. За ними степенно выбралась дородная Клавдия. Таня Маленькая выйти из машины не смогла - её и водителя одолел жуткий хохот: следом за Клавдией по тротуару медленно катилась шикарная шляпа с широкими полями, выпавшая из салона авто. Правда, тулья была чуть-чуть примята, ну, понятно - хозяйка-то не пушинка. Оклемавшись от приступа идиотизма, Таня Маленькая кинулась спасать шляпу. В тот момент из поставленного на уши гастронома вывалились две подруги со словами:
- Спи...дили шляпу, стырили, - и остановились, как вкопанные, раскрыв рты: по тротуару, как в замедленном кино, плыла Клавдия, чуть поодаль на газончике топтался боровичок в искомой шляпе с широкими полями.
- Дебет, блин, - согнулась в припадке смеха Таня Большая.
Одуревший водитель гнал все быстрее, в ушах звенел безудержный хохот девиц, вспоминающих о когда-то вот также потерянной правой туфле...
