- Аха! - тут же сосредоточенно выдохнул Лей и, расплывшись в самой многозначительнейшей из тех улыбок, которые только видел Ар, развязано подмигнул: - Может девочек снимем?
- Что-о-о-о?
Ар от этого предложения на несколько минут опешил. А кто бы не его месте сохранил спокойствие, когда эта заразка мелкая с наидовольнейшим видом говорит ТАКОЕ?!
Нет! Ну, может кто-то бы и остался невозмутимым или даже попросту обрадовался подобной перспективе... И даже скорее всего...
Может и Арэйн бы обрадовался, услышав от кого-нибудь из своих друзей этот вопрос несколько недель назад... Но вот уж точно не сейчас! В данный момент подобные подвиги его совершенно не вдохновляли. И тем более в такой компании.
Мало того, что кроме вполне понятного легкого смущения, которое Ар так никогда и не мог в себе побороть, говоря на такие деликатные темы, он еще и ощущал, как с каждым вздохом где-то в глубине его души растет и созревает огромный, горячий, полный ярости огненный шар. Это было странно, непонятно и как-то очень беспокойно - с чего бы все это вдруг? Почему? А главное, как с этим бороться?
А бороться было очень даже необходимо. Казалось, еще пара секунд и этот шар рванет, словно магическая хлопушка, какие любят выпускать в небо в праздник Весеннего Равноденствия. И, взорвавшись, уничтожая в щебень с таким старанием выстраиваемую стену отчуждения, погребет под сбою разум, заставив выступить на ``сцену'` подсознание. А оно, к сожалению, не так уж лояльно относится к человеческим ценностям типа стыда и совести.
У Ара было такое нехорошее подозрение, что в этом случае он просто напросто прибьет блондина на месте и этим положит конец всем своим (и не только своим) мучениям... Даже пальцы сводило от желания сдавить ими точенную шею этого провокатора.
Но вот если бы только это желание. В данный момент оно доминировало в сознании Арэйна, но кроме него, где-то там в глубине, отчетливо читались и другие, не столь разрушительные по своей сути, но не менее опасные для душевного равновесия.
Да, подобный уже не совсем оригинальный способ самоубийства, был не единственным и не самым дрянным из всех предложенных разумом вариантов развития событий. Ведь напряжение можно было сбросить и совсем другим способом... И сейчас, когда ярость стала немного спадать, Ар каждой клеточкой своего тела чувствовал ту первородную силу, притягивающую его к Лею. С каждым легчайшим вздохом она пробуждалась, набирала свою мощь, проникая в его тело, в кровь, беря под контроль его мысли.
Хорошо развитая интуиция просто вопила - ничем хорошим это не закончится. Даже не прислушиваясь к ее доводам, Арэйн и сам готов был поставить все, что у него имеюсь, и свою голову в придачу, на то, что, пойдя сейчас на поводу своих эмоций, он может здорово пожалеть об этом в последствии.
С трудом пытаясь поймать былое трезвомыслие аккурат с ``отвалившейся'` от таких заявлений челюстью и одновременно смиряя клокочущее внутри негодование, Ар как можно более спокойным, чуть насмешливым тоном, небрежно так, бросил наспех придуманную ``железную'` отмазку:
- Между прочим, красавчик, если ты забыл, мы не можем отойти друг от друга дальше пары метров, чтобы не сдохнуть от боли. Какие девочки? Как мы с ними уединяться то будем?
Арэйн с тревогой ждал ответного хода блондина. Ему отчего-то казалось, что все происходящие внутри метания буквально написаны на его лице и этот стервец с одного взгляда их прочтет, если даст себе труд немного поднапрячься. И мысли, и чувства, и все-все-все... И в очередной раз посмеется над своим глупым врагом.
Но, то ли Ар слишком уж превозвысил для себя проницательность своего врага, то ли потому, что тот был слишком пьян, а может от того, что сам брюнет все же прекрасно умел держать себя в руках, Лей абсолютно ничего не замечал. Он лишь окинул недруга изучающим взглядом и мерзко захихикал. В глубине его глаз мелькнула шальная искорка.
- Ха! Зачем уединяться-то? Можно ведь и всем вместе, девочки, думаю, против не будут. Так даже интереснее. Или одну на двоих взять...
И, весело подмигнув, взял со стоящей на столе тарелки несколько присыпанных солью чищенных орешков и легким движением руки, подбрасывая один за одним в вверх, стал с огромным удовольствием ловить их губами. Получалось у него это не слишком-то удачно, уже хорошо пропитанный алкоголем организм отказывался двигаться так же четко и быстро как всегда, поэтому большинство орешков падало на пол. Но Лей не сдавался, повторяя свой трюк раз за разом, при всем при этом еще умудряясь косится на Арэйна полным насмешки взглядом.
Нет! Вот он точно издевается... Мелькнувшая в голове мысль отчетливо отдавала тоской.
Ар против своей воли стал заливаться румянцем. В этот момент все в его душе, даже ту самую безграничную злость, затмило крайнее возмущение, заставившее стиснуть до боли в пальцах край стола, чтобы хоть как-то прийти в себя и не сорваться. Не привык, ну вот не привык он ко всему этому так относится. Это было даже не воспитание, а скорее черта характера какая-то, и избавится от нее парень был не в силах, сколько бы не пробовал с собой сражаться.
Святым и целомудренным молодой вор никогда не был. И в его постели побывало достаточно женщин... Вот только Арэйн как-то всегда считал, что личная жизнь каждого отдельного человека неприкосновенна, и этим самым ``процессом'` должны заниматься только двое, безо всяких свидетелей и других руководящих и участвующих. Маленькая такая совместная приятная тайна. А вот Лей думал совершенно по-другому.
Иначе как могло это бесстыдство ходячее предложить подобное?!
Такое несовпадение жизненных позиций и еще что-то непонятное, противно ``жужжащее'` на краю сознания, бесило до разноцветных всполохов перед глазами.
- Не мели ерунды! - гневно, да и что скрывать - смущенно, буркнул брюнет, уже в который раз за вечер пытаясь не дать волю свой ярости.
- А покраснел то, покраснел... Словно девица на выданье! К которой заезжий менестрель с неприличным предложением подкатывает. И хочется и колется? - давясь от смеха, выдавил из себя Лей, наконец-то бросив свое баловство с орехами, вместо этого с энтузиазмом пытаясь выковырять ногтем гвоздик из столешницы. - Слушай, а ты вообще того... раньше-то с кем-нибудь спал, а? А то, смотря на тебя сейчас, я что-то сомнева-а-аюсь. Может ты только хвастаешь, а сейчас трусишь, потому что облажать боишься? Ммммм? Ты лучше сразу мне признайся - могу рассказать как! В красках! Или пойдем, понаблюдаешь...
И снова, развязно подмигнув, заржал, как пьяная лошадь.
Ар резко вскочил, с грохотом опрокинув на пол стул, и, в гневе стискивая кулаки, взревел, словно раненное животное:
- Ах ты...
- Да ладно, ладно! Тише! Спокойнее! - тут же перестав смеяться и уже практически без издевки, произнес Лей, в успокоительном жесте выставив перед собой ладони, словно бы заговаривая зубы опасному хищнику. - Это я так... любя. Верю я... В-е-р-ю! Что ты у нас любовник опытный. И, между прочим, бить меня низя-а-а. Тебе тоже будет больно.
К большому сожалению этот гаденыш мелкий был несомненно прав. Все, что оставалось Ару, это, просверлив своего врага убийственным взглядом в надежде на то, что у того все же пробудятся после глубокого сна хотя бы зачатки совести, молча поднять стул и сесть обратно. Как ни в чем не бывало. При всем при этом парень изо всех сил старался ``держать лицо'`. То есть, сделав морду кирпичиком, демонстрировать всем уже заинтересованно косящимися и жадно прислушивающимся посетителям трактира, что совершенно ничего не произошло. Стать объектом какой-нибудь досужей сплетни Арэйна совсем не прельщало. А любители погреть уши и языки на чужих проблемах встречаются, как известно, не только среди женщин.
Лей же, почувствовав свою безнаказанность, разошелся не на шутку.
- Ну и как на счет девочек-то? Согласен? Посмотри, какие здесь красавицы! Пальчики оближешь! Хмм... И я бы им не только пальчики...
Не долго думая, схватив в охапку принесшую очередной кувшин подавальщицу, Лейлан усадил ее к себе на колени, начав с большим энтузиазмом лапать за все пикантные места. Девушка ничего против такого обращения не имела, лишь только примерзко на взгляд Ара хихикала, словно заведенная, и слегка, в шутку, отбивалась, явно набивая себе этим цену. Ее слова: ``Что же вы делаете, меня накажут!'` ``Я не могу!'` ``Мне нужно работать!'`, совершенно шли в разрез с тем страстным полушепотом, которым они произносились в купе с не менее горячими взглядами, бросаемыми из-под ресниц на обнимающего ее парня. И, даже не смотря на все эти протесты, было прекрасно видно, что она с явным удовольствием подставляется под скользящие по ее телу руки блондина. В конце концов Лей, устав от ее игривого жужания, просто заткнул ей рот поцелуем.
Фортель блондина уж точно не мог остаться незамеченным. По всему залу раздались смешки, улюлюканье, подбадривающие крики и уже совсем неприличные советы о том, что делать с этой красоткой. Впрочем, в чем в чем, а в таких советах Лей явно не нуждался. Эти двое, уже не обращая на ни на что внимания, полностью поглощенные своим занятием, постепенно но неуклонно переходили к главному.
Задыхаясь от гнева, Ар отвел глаза, совершенно не собираясь смотреть на этот разврат, но взгляд сам возвращался к сидящей напротив парочке. Представление, устроенное Леем, притягивало, словно магнитом, заставляя впадать чуть ли не в ступор и следить, затаив дыхание. Словно бы он действительно был невинным девственником, ни разу даже не видевшим поцелуя.
Все с этой белобрысой бестией неправильно...
Лишь где-то через минуту созерцания этого пошлого театра двух актеров к Арэйну пришло понимание того, что он, вопреки разуму, словно бы подросток, начал возбуждаться на это зрелище.
И ладно бы, если это произошло от наблюдения за прелестями девицы... Это было бы нормально и привычно, в конце концов, он здоровый мужчина, у которого уже довольно давно не было полноценного секса. Но нет! Убедить себя и уговорить таким образом свою совесть отчего-то не получалось. В последнее время организм Ара был точен и последователен, словно самый лучший вейгорский хронометр...
И даже полуголые девахи довольно симпатичной наружности с выдающимися достоинствами не вызывали у Арэйна даже сотой доли тех впечатлений, какие он ощущал при едином мельком брошенном взгляде на влажные, припухшие губы своего личного проклятья.
Тонкие пальцы, настойчиво скользящие по оголившемуся из-под бесстыдно задранной юбки бедру служанки, ласкающие уверенно и нежно. Яркие губы, увлеченно выцеловывающие какую-то замысловатую фигуру на ее плече и ключице, постепенно спускаясь ниже к двум внушительным холмикам, выпирающим из-под нескромного декольте...
Представшая глазам сцена буквально обжигала Ара. Он смотрел, не отрываясь, а в его голову снова и снова с завидным постоянством приходили все те же ставшие до боли привычными желания. Неправильные, неестественные, но такие сладкие. И, сколько бы он их не гнал от себя, они не отступали, с каждым мгновением все набирая и набирая силу, затягивая в блаженный омут безумства.
Он будто бы снова чувствовал вкус губ Лея на своих губах, их упругую мягкость, свежесть, страсть... Ощущал нежные и в то же время сильные руки на своем теле, чувствовал жар его кожи, его опьяняющий запах... Все это кружило голову, заставляя одновременно забывать самого себя и в тоже время отчетливо помнить все, что касалось его врага до мельчайших деталей. Каждый вздох, каждый вскрик, каждое движение...
Перед глазами встала картина того самого утра и никак не желала уходить, как бы Ар не пытался перестать об этом думать. А еще, где-то в глубине души, снова пробуждался душащий, стягивающий грудь стальными кольцами гнев.
Никто! Никогда! Не смеет трогать! МОЁ!
Все это продолжалось лишь несколько секунд, а казалось, что часы. В конце концов, проиграв самому себе, Арэйн с полным ярости рыком снова вскочил из-за стола. Грубо оторвав от Лейна прилипшую к нему словно пиявка девицу, он схватил своего врага в охапку и, не медля ни мгновения, потащил к выходу, отвлекшись только на вставшего на пути вышибалу, потребовавшего плату за ужин. Не разбираясь и не теряя времени, Ар бросил ему весь кошель и буквально вылетел на улицу со своей драгоценной ношей.
***
Нет! Он честное словно не собирался делать ничего такого...
Арэйн хотел только надавать этой белобрысой сволочи по шее за устроенную демонстрацию и больше ничего... Вот честное слово матерого вора!
Затащив до странности не сопротивлявшегося Лея в первый попавшийся переулок, Ар в гневе, с размаху приложил его о стену и навалился сверху, прижав всем телом. Мало ли, вдруг у того наконец-то проснется желание побрыкаться.
Громко ойкнув, блондин протестующее что-то зашипел себе под нос и уперся ладонями в плечи Арэйна, вероятно очнувшись от ступора и желая вернуть себе утраченную свободу. Но у брюнета на него были свои планы. Отпускать Лея просто так без хорошей трепки он не собирался. Надо же этой бесстыжей бестии ответить за его исстрадавшиеся нервы.
Арэйн уже совсем было собирался поучить своего врага жизни с использованием не самых гуманных методов, и пусть бы он и сам от этого пострадал - оно того стоило, но...
Если бы все наши надежды и чаяния оправдывались, было бы наверняка легче... Хотя... может и наоборот сложнее. И уж точно скучнее в сто крат. Ведь гораздо интереснее, когда ты не знаешь, какая неожиданность ждет тебя за поворотом. Не так ли?
В голове Арэйна был полный кавардак. Мысли, желания, намерения - все спуталось, словно размотанный по комнате игривым котенком клубок. И, буквально с каждым мгновением, становилось все хуже и хуже. Складывалось такое ощущение, как будто он напился вдрызг, но ведь это было не так! Разве можно настолько опьянеть с пары кружек вина, когда ты по опыту знаешь, что выпить даже кувшин для тебя легкая забава? Но, не смотря на уверенность в обратном, все симптомы были на лицо.
Состояние легкости и воздушности, даже не тела, нет, - души, а так же всех мыслей и чувств. Полное снятие запретов, когда любая преграда, моральная ли, физическая ли, кажется не более чем досадной помехой, от которой можно отмахнуться, как от назойливой мухи.
Пьяная истома.
Состояние полной, безграничной свободы и вседозволенности. Когда нет препятствий и запретов. Когда все кажется легким и решаемым...
Наверное, только этим и можно было объяснить его дальнейшие действия. В трезвом уме и ясной памяти Ар бы на такое точно не осмелился.
Эти нежные губы. Он до сих пор помнил их сладковатый привкус. Эти соблазнительные золотые глаза, смотрящие сейчас затуманенным и каким-то жадным взором. Это горячее упругое тело, прижатое к его телу. Ар ощущал его жар даже через многочисленные слои одежды. Оно манило, звало, сводило с ума... Хотелось сорвать все до нитки и с себя и с Лея, только бы освободить и освободиться, только бы получить наконец доступ к вожделенному.
Стискивая зубы, он терпел из последних сил, собирая по закоулкам сознания оставшиеся крохи разума, но это не могло продолжаться вечно...
Стоило только взгляду Арэйна упасть на отчего-то раскрасневшееся (что было отлично видно даже при скудном лунном свете), такое в этот момент прекрасное лицо Лея, как окончательно предавший его разум, сделав напоследок ручкой, отступил в тень, позволяя наконец инстинктам вырваться наружу.
Притянув к себе еще ближе вяло трепыхающегося блондина, так, чтобы совершенно исключить возможность сопротивления, Арэйн тихо и зло прошептал словно бы в никуда: ``Значит развлечься хочешь?'`. А затем в едином яростном порыве прижался к этим потрясающе заманчивым губам, терзая их, иногда не шуточно, почти до боли прикусывая, совершенно не сдерживаясь и не щадя, обжигая Лея своей страстью.
Ар упивался своей властью, забыв в этот момент про все. Сейчас он получал свое, то, чего так давно и так безнадежно хотел. Остановиться и подумать для него сейчас было равноценно предательству.
Лей, сначала ошалевший от такого бурного натиска и попытавшийся отбиться от чересчур активного брюнета, уже через несколько мгновений сам утонул в этом яростном танце неистового желания. Совершенно пришедший в себя, а может быть и совсем наоборот - окончательно потерявший разум, он начал со всем пылом отвечать, открываясь, прижимая брюнета ближе к себе, беря инициативу в свои руки и сам, первый, запуская свой юркий язык в рот Ара.
Это было так до безумия приятно - ощущать под своими руками горячее податливое тело, прижиматься друг к другу близко-близко, пробовать на вкус атласно гладкую кожу, вылизывать бьющуюся в безумном темпе жилку на шее. И чувствовать, как тебе отвечают со всем жаром настоящего неподдельного желания. От всего этого голова Ара кружилась, словно волчок, связных мыслей совершенно не осталось. Только отголоски, обрывки и дикая страсть.
Лей яростно отвечал на ласки Арэйна, набрасываясь на него в ответ, словно заядлый сладкоежка, наконец дорвавшийся до любимого и давно желаемого лакомства.
И он так сладко стонал, словно заведенный, интенсивно потираясь сквозь ткань штанов о бедро Ара своим жаждущим внимания членом. Руки его уже давно проникли под рубашку брюнета и с воодушевлением исследовали каждый сантиметр мускулистого торса. Но вскоре ему этого стало мало.
Одна рука Лея, целенаправленно устремившись вниз, добралась до налившегося бугорка между ног брюнета и стала ритмично и настойчиво его поглаживать иногда почти неощутимо нежно, а иногда едва не переходя грань боли.
Это было совершенно крышесносно. Казалось, по телу Ара в такт движениям руки Лея пробегают маленькие молнии. До умопомрачения хотелось толкаться в эту руку, прижимаясь плотнее, продлить это удовольствие и получить еще более острое.
Дико хотелось сорвать с Лея всю мешающую одежду и ворваться в это жаркое тело, почувствовать его узость, заполнить до конца и двигаться, двигаться пока сознание окончательно не угаснет.
Эта жажда сжигала Ара изнутри, не давая дышать, не давая думать, затмевая все... Но, даже не смотря на это, оставалось что-то, что удерживало его от подобного поступка, последняя тонкая ниточка, не перейденная грань.
Возможно, это была та теплота, разливающаяся порой в груди от единого взгляда на Лея, то обжигающее своей силой желание доставить ему еще большее удовольствие, чем себе, бывшее куда как мощнее, чем банальная потребность плоти.
Наверное, именно благодаря всему этому Ар не стал отвергать очередную внезапно пришедшую в его голову совершенно безумную идею, понимая, что иначе свершит то, о чем будет жалеть всю жизнь.
Показавшаяся дикой, невозможной, неисполнимой и в тоже время запретно сладкой, эта идея притягивала как магнит, отбирая волю. Ужасаясь в душе, Арэйн понимал, что готов на это. Почему бы и нет...
Оторвавшись от симпатичного ушка Лея, которое он с огромным увлечением вылизывал, с энтузиазмом истого натуралиста губами и языком изучая каждый изгиб, Ар, поражаясь самому себе, скользнул вниз, единым слитным движением опустившись на колени. Без промедления, боясь то ли передумать, то ли окончательно смутится, он расстегнул брюки блондина и, обнажив горячий возбужденный член, стал легонечко водить по нему рукой, при этом неотрывно смотря в глаза своему врагу.
Лейлан, сначала громким вскриком выразивший свой протест прерванным ласкам и попытавшийся вернуть своего любовника ``на место'`, почувствовав столь интимное касание, коротко вздрогнув, затих. Впрочем, не надолго. Почти сразу же он начал неосознанно подаваться бедрами вперед, пытаясь усилить, продлить это прикосновение, несущее столь желанное удовольствие.
В этот момент Лей выглядел самым что ни на есть натуральным воплощением соблазна. Дыша, словно загнанный в ловушку дикий зверь, раз за разом проходясь по губам кончиком розового языка, выгибаясь, как кот под ласковой рукой хозяина, он источал вокруг себя мощнейшую ауру желания и страсти. Ни произнося ни слова, он каждым своим вздохом, каждым движением, каждым взмахом ресниц словно бы говорил - я твой, возьми, делай со мной все, что пожелаешь... Это было как водоворот - насколько сильно и красиво, настолько же и опасно, казалось, еще мгновение и все добрые намерения Арэйна унесет этой дикой волной.
Единственным якорем, не дававшим Ару окончательно ``утонуть'`, был взгляд, которым сверху вниз с такой завораживающей прямотой смотрел на него блондин. В нем и не было ничего такого, но все же этот взгляд словно обладал какой-то особой силой. Такой покорный, такой обольстительный и в тоже время такой дерзкий... Заводящий до невозможности и одновременно позволяющий окончательно не потерять контроль... Придававший Арэйну сил и решимости на выполнение своего сумасбродства.
Не поддаваясь на грязную провокацию своего желания, брюнет тихонечко, дразня, самыми кончиками пальцев провел по налившемуся стволу от головки до паха и осторожно сжал яички, начиная нежно массировать их, при этом с каким-то заоблачным блаженством наблюдая за реакцией блондина. Тот, глухо застонав, дернулся и закусил губу. Уже не сомневаясь, Ар дотронулся до твердой плоти Лея губами, сначала неуверенно, а затем смелее. Легонько поцеловав головку, он, наслаждаясь, с оттяжкой несколько раз прошелся языком до основания и обратно, затем нежно обхватил губами яички, втянув одно в рот и жадно посасывая.
Из горла Лея вырвался дикий стон. Мотая головой из стороны в сторону и цепляясь сведенными словно в судороге пальцами о стену, он совсем потерял ощущение реальности, полностью растворившись в своём удовольствии. Оторвавшись от своего занятии на мгновение, Ар залюбовался этой картиной - раскрасневшийся, с мутными от страсти глазами его враг выглядел потрясающе.
Арэйн явно ни чуточки не проиграл, выбрав для себя именно такое развитие событий.
Протестующий вскрик, слетевший с губ блондина, заставил парня понимающе усмехнуться. Тут же, не медля ни минуты, он обхватить член Лея губами, начиная с удовольствием посасывать набухшую головку, чуть подразнивая языком дырочку в центре нее. А затем, обхватив рукой у основания, погрузил твердую плоть в свой рот настолько глубоко, насколько это было для него возможно. Начиная медленно, не спеша двигать губами по возбужденному стволу.
Ощущения были сумасшедшие. Бархатистая горячая плоть на языке, пряный, чуть с горчинкой привкус, заставляющие улетать сознание стоны - все было так ново, неизведанно и безумно приятно. Горячие волны расходились по телу, сосредотачиваясь в паху и делая возбуждение почти болезненным. Не в силах больше терпеть, расстегнув свои штаны, Ар принялся одной рукой ласкать себя, другой нежно гладя поджавшиеся яички Лея и не поместившуюся во рту плоть.
Вскоре блондин уже стонал не переставая, выгибаясь вперед, хаотично двигая телом в попытке заставить Ара вобрать в себя еще глубже. Но брюнет, удерживая любовника рукой за бедра, не позволял ему этого сделать.
Арэйн чувствовал, что уже на грани, и не только он один, и знал, что вот-вот наступит развязка. Но, все же увлекшись процессом, он едва успел заметить, что тело под его ладонями напряглось, словно струна, а дыхание Лея, окончательно сбившись, превратилось в какой-то невнятный сип. Через мгновение, царапая пальцами стену, блондин с громким криком излился в ласкающий его рот.
Вовремя успев сдвинуться так, чтобы во рту осталась одна головка, Ар проглотил все до капли, одновременно с этим срываясь в сумасшедший оргазм. Мир словно отключило, таким сильным было удовольствие.
На каком-то заоблачном рефлексе успев поймать в свои объятия соскользнувшего на землю блондина и уткнувшись тому куда-то в шею, Ар прикрыл глаза, отдавая себя во власть посторгазменной неге и пытаясь собраться во едино из той мозаики, в которую превратилось его сознание. Удалось это ему не сразу. Тело совершенно не слушалось, мыслей вообще не было.
Он считал, что оргазм, испытанный тем самым утром, был сногсшибательным? Да, это было именно так на тот момент, но... То, что было сейчас, вообще казалось чем-то невероятно-нереальным, по силе и мощи испытанного наслаждения это не могло сравниться ни с чем. Первой мыслью Арэйна, лениво скользнувшей где-то на задворках сознания, была: ``А что же тогда будет, когда мы дойдем до самого главного?'`
Через некоторое время все же немного очухавшись, он встал и судорожными движениями дрожащих рук начал поправлять одежду, при этом упорно рассматривая пол под ногами. Было стыдно. Вместе с разумом вернулось и осознание всего содеянного. Не то, чтобы он сожалел о чем-то, но все же... Было как-то неловко за свое поведение. И как-то странно, что он смог на подобное решиться.
Да и встретиться взглядом с Леем Ар банально боялся. Ему совершенно не хотелось слушать обвинения и ``проповеди'` на тему - какой он извращенец и свинья.
Сейчас Арэйн абсолютно не желал думать о случившимся. Может быть потом, попозже, когда мысли окончательно проясняться, он и разберется, что же заставило его так поступить и как к этому всему относится дальше. Ведь нельзя же просто взять и игнорировать вот такую вот вырисовывающуюся закономерность.
Если конечно Лей не убьет его раньше.
Тот пока молчит, но что будет дальше?
Наконец, приведя себя в порядок и набравшись немного решимости, Ар посмотрел в сторону своего недруга. Тот, сидя на земле, вытянув ноги и облокотившись спиной о стену спал сном младенца, громко при этом посапывая.
С губ Ара сорвался облегченный вздох. Вот и отлично!
Будить его Арэйн не собирался. Зачем? Если судить по количеству выпитого, а так же вспомнить упорный и склочный характер недруга, то можно было предположить, что Лей сейчас вряд ли решит отправиться домой. Скорее наоборот, даже с трудом держась на ногах, это блондинистое безобразие отправится искать приключения на свою больную голову, и Ару придется последовать за ним. А уж куда может завести это чудо жажда приключений, даже марх не знает.
Отчего-то игнорируя мысли о грабителях, убийцах и прочих опасностях, щедро даруемых ночным городом, что особенно касалось людей ``навеселе'`, Ар, скрипнув зубами, тут же вспомнил о девице, с которой блондин с таким удовольствием тискался в тарактире.
А что, если Лей вспомнит об этом и решит все же воплотить свою фантазию в жизнь? Еще одного сеанса ``лапанья'` какой-нибудь девицы своим врагом Арэйн просто не переживет!
Нет, будить его нельзя! Да и получать нагоняй от него брюнету совсем сейчас не хотелось.
Устранив беспорядок в одежде блондина, Ар взял его на руки и, словно какую-то принцессу из сказки, понес в направлении дома Люма. Лей даже не проснулся, лишь чуть-чуть заворочался, устраиваясь поудобнее. Расплывшись в широкой улыбке, уткнулся носом Ару куда-то в район подмышки и снова притих, щекотя даже через одежду своим дыханием.