Можно было бы предупредить читателя, о том, что все сходства с реальностью и представлениями о реальности, которые переживает читатель, и нейронной активностью головного мозга, порожденной взглядом на текст, являются случайными. Да ведь читатель все одно не поверит, и примется искать тайный смысл, скрытые или не очень намеки, а то и того хуже начнет пускать слюни в стакан с водой для выявления подводных течений. Хочется заранее предостеречь читателя от подобных упражнений духа и напряжения ума и рекомендовать другое времяпрепровождение по вкусу. Остается только надеяться, что умные мужи внемлют предостережению, но надежда эта безоносвательна. Так как сколько не предупреждай о том, что не нужно ездить на красный, играть с огнем, хвататься за оголенные провода или наконец читать всякую ерунду, нет-нет да и найдется тот, кто за провод схватится, и не потому, что не понимает последствий, а даже наоборот полностью отдавая себе отчет, со всей так сказать ясностью ума и рассудка да и возьмется за что-нибудь, чтоб показать остальным и себе прежде всего свое намеренное ничтожное страданьице. Не из жалости вовсе, а потому, что имеет власть над собой и только так доказать может, что имеет и свободу.
С этих слов, весьма вероятно начиналось, и даже можно почти вполне утверждать, что начиналось предисловие, если оно было написано автором или хотя бы подразумевалось. В противном случае эта рукопись, вернее сказать, ее фрагменты, не были бы найдены мной погребенными под гранитной глыбой в обломках какого-то здания. Впрочем, все это не имеет уже ровно никакого значения. 013456/E-300.
ЦИФРОВОЙ ПРЕЗИДЕНТ
Глава 1. 0+
ПОВЕСТКА
1. Наше государство в войну. Как бы к этому не относиться, ясно одно - в этой войне нельзя проиграть.
2. На этой войне ежедневно гибнут сотни наших братьев, сыновей, отцов. Гибнут мирные жители. Это война на истощение в длящемся военном конфликте. Уже совсем скоро от нашей страны пользуясь ее бессилием будут отъедать кусок за куском.
3. Готовы ли вы к этим новым и новым потерям? Готова ли наша страна, наш многонациональный народ? Сможет ли мы сохраниться в этом конфликте? Я твердо уверен, что нет. Продолжение войны по чужому сценарию смертельно для нас.
4. За прошедшие десятилетия мы убедились в том, что враг понимает только один язык - язык силы. У врага есть только одно право - право сильного. Пора воспользоваться этим правом. И такое право у нас есть - это оружие судного дня.
5. Настал момент завершить войну применив наше Оружие. Враг должен быть уничтожен как бешенная собака. Жизни наших солдат, мирного населения и само государство будут сохранены.
6. В отношении возможности ответного удара хочу сказать, что справедливость - это когда все вместе, все за одного. А не когда Васю отправляют под лазерные распылители, а Петя смотрит на это по телевизору лежа на диване. Справедливость должна быть восстановлена.
7. Если вы согласны с тем, что эту войну нужно как можно быстрее завершить нашей победой применив Оружие, подписывайтесь на канал ЦИФРОВОЙ ПРЕЗИДЕНТ. Если количество подписчиков превысит 50 миллионов, я выставлю свою кандидатуру на выборы Президента. Выиграв выборы, я отдам приказ уничтожить все что движется на неподконтрольной нашей армии территории с дальнейшим установлением полного и окончательного контроля над ней.
8. Быстрая победа в войне за счет применения Оружия является единственным пунктом мой программы. Не будет проводиться никаких изменений в области внутренней и внешней политики, сложившихся балансах интересов. Как только победа будет достигнута, в стране будут объявлены досрочные президентские выборы, по результатам которых я сложу свои полномочия.
9. Моя личность и мое прошлое не имеют никакого значения. Как невозможно обсуждать педаль тормоза вне контекста ее функции, так и обсуждение моей личности имеет смысл только в рамках реализации предлагаемых действий. Все остальное, каким бы оно не было не является предметом для обсуждения.
10. Оказавшись в замкнутом пространстве с бешенной собакой, бешенную собаку придется пристрелить пока она не сделала свой смертельный укус. Пора осознать, что это неизбежная логика развития ситуации. Оттягивание этого момента только увеличивает риски перенесения заразы в наши дома. Кнопка у каждого из вас и я даю вам шанс ее нажать.
Примечание 1. Если данную инициативу поддерживает большинство россиян, попытка ограничения доступа к интернет ресурсам, где граждане могут сделать свой выбор (через подписку на соответствующий ресурс), не принесет результата. Так же не принесет результата и физическое мое устранение. При поддержке большинства воплотить в жизнь предложенную программу сможет любой. Невозможно устранить половину населения.
Примечание 2. Повестка заканчивается вторым примечанием. Изменяться и дополняться содержание повестки не будет. Комментарии закрыты. Других сообщений после Приложения 2 публиковаться не будет.
Десять пунктов повестки и два приложения были опубликованы в канале ЦИФРОВОЙ ПРЕЗИДЕНТ одной из социальных сетей за подписью И.И. Миробоева. Автор повестки ни политикой, ни войной не интересовался. Насколько, разумеется, можно было не интересоваться войной, длящейся уже более года. Не собирался он и претворять в жизнь свою повестку, последствия реализации которой он не пытался оценить. Ивану Ивановичу Миробоеву эти последствия были безразличны. Безразличны так же, как и вся его жизнь. Ничто не имело для Ивана Ивановича значения как объект стремлений, мечтаний, как цель, которую нужно достигать не важно по каким причинам. Все из-за того, что Ивана Ивановича, как он сам думал, просто не существовало. В качестве физического объекта он свое существование допускал или по меньшей мере не мог исключать. Однако существование ментальных приватных состояний он принять не мог, говоря себе, что не ощущает у себя никаких таких особых ментальных состояний. А то, что другие называют внутренним миром есть лишь сменяющие друг друга восприятия нужные биологической машине в конечном счете только для передачи своего кода следующие биологической машине. Машина однажды научилась добавлять референцию на себя как физический объект к восприятиям порождая тем самым иллюзию присутствия чего-то необъяснимого и не сводимого к физическому субстрату.
Так размышлял Иван Иванович когда-то давно, когда подобные рассуждения давали надежду на обретение смысла, к которому можно было бы приложить волю и желание. Однако выводы, к которым он пришел, погрузили мир в полное безразличие. Проблема, однако, состояла в том, что биологическая машина Иван Иванович, как он сам себя нередко называл, продолжала работать, комбинировать, порождать новые идеи, моральную оценку которым давать было некому и незачем.
Неспокойное время порождает неспокойные идеи. Все обстоятельства были налицо - возросшая популярность социальных сетей, война и ход ведения боевых действий, настроения и ожидания населения, предстоящие в скором времени выборы - и оставалось только собрать их в единую картину как повестка рождалась сама собой.
Повестка искала путь к осуществлению и уже прорывалась в свет через отдельные высказывания, речи простых обывателей и высоких чиновников, действия цифровых цыган и их публики. Роды были долгими и мучительными. Но вот плод созрел, родовые путы сброшены и повестка из небытия через сознание Ивана Ивановича, которое словно было предназначено для этого своим полным безразличием и отсутствием, развернулась в мире бытия.
Повестка явилась на свет словами внутреннего голоса Ивана Ивановича. Как же это было мучительно звучать самой себе в безразличной пустоте. Если бы у Ивана Ивановича было сознание, повестке было бы куда проще воплотиться, будучи осознанной. После стольких лет приготовлений, обработки коллективного бессознательного, подготовки общественного мнения, наконец разработки и внедрения в повседневную жизнь социальных сетей, родиться в единственной на свете голове, в которой кроме нейронов не было ничего - с одной стороны было подарком судьбы, а с другой равноценным этому подарку наказанием.
Проходя по коридорам здания позднесоветской постройки, в котором он работал, спускаясь в метро по дороге на работу и домой, преодолевая расстояние между городом и пригородом в вагоне электрички, Ивану Ивановичу иногда казалось, как будто что-то зовет его. Стоит зайти в тот кабинет, сесть в другой вагон, пойти другой дорогой или просто закрыть на мгновение глаза и открыть их, как он вдруг увидит зовущий к себе смысл. Смысл, который все объяснит, даст основания для действия и покажет конечную цель.
Повестка звала Ивана Ивановича. У повестки был единственный способ вырваться из плена бессознательного равнодушия заменив равнодушие смыслом. Однако Иваном Ивановичем еще давно был дан однозначный и бесповоротный отказ всем смыслам в праве на существование и без серьезной встряски нейронной гиперсети, носящей имя Ивана Ивановича, оставалось бы только наблюдать как мир отказывается по странному стечению обстоятельств принимать в себя повестку.
Для активации сознания Ивана Ивановича необходим был символ во внешнем мире. С подходящим символом повестка могла вступить в резонанс. Символ выполнял бы роль камертона, а повестка зазвучала бы в нем все громче и громче до тех пор, пока Иван Иванович не соединил бы с повесткой свое формальное я.
Одного подходящего хорошего символа в повседневной жизни Ивана Ивановича не встречалось. Все что появлялось на протяжении дня перед глазами Ивана Ивановича, не резонировало с повесткой. Бесконечные лейблы на одежде, автомобилях, упаковке, в рекламных роликах призвали к массовому потреблению. Ядерный взрыв под массовое потребление не удалось бы подогнать даже при всех способностях средств массовой информации делать шоу из любой трагедии. Нужна была бесконечность подчиняющая себе и жизнь и смерть.
К религии Иван Иванович был равнодушен. Из наиболее подходящих символов в наличии были советская звезда на здании железнодорожного вокзала и лента Мебиуса, установленная на фасад одного из НИИ советскими архитекторами. Мимо вокзала и НИИ Иван Иванович по будням держал свой путь от дома на работу и обратно.
Ни лента Мебиуса, ни красная звезда по отдельности не дали бы нужного эффекта. Войти в резонанс повестка могла только с их комбинацией, символизирующей бесконечную революцию или бесконечное строительство нового и такое же бесконечное разрушение предыдущего, что вполне соответствовало результатам реализации повестки.
Проходя каждый раз мимо красной звезды на крыше вокзала и ленты Мебиуса на стене НИИ Иван Иванович неожиданно для себя стал вспоминать далекое детское переживание страха ядерной войны. В возрасте шести лет Ваня, после того как в квартире появлялся телевизор, стал часто видеть лысого дядю на экране. Много раз дядя говорил об опустошающих последствиях ядерной войны со страной из трех букв и высокой готовности вооруженных сил к ответному удару. Что такое ядерная война и каковы могут быть ее последствия Ваня в полной мере понять не мог. В этом хорошо помогали кадры испытаний ядерного оружия и последствия аварии на Чернобыльской АЭС. Понял и почувствовал и другую составляющую телевизионного послания - все должны бояться. Страх и тревожность овладели Ваней на несколько дней. Страх мешал засыпать. Ваня потерял аппетит. Невозможно было играть с другими детьми. Можно было только бояться.
Видимо решив, что страха уже достаточно, лысый дядя на экране телевизора изменил тему и теперь много говорил о какой-то перестройке сулившей стране скорое процветание. Что такое перестройка Ваня тоже не понимал. Достаточно было того, что слово перестройка казалась лучше словосочетания ядерная война и больше можно было не бояться и спокойно принимать любые жизненные испытания, а страх прочно остался в памяти Ивана Ивановича. Проходя теперь мимо красной звезды и ленты Мебиуса Иван Иванович каждый раз переживал тот самый детский страх.
Красная революция, победно шествующая в бесконечность. И страх. А может быть революция продолжается? - думал Иван Иванович. То, что революционные идеи забыты и никто не хочет вновь одарить пролетариев заводами, может быть, оно так и задумано? Разве можно добиться чего-то стоящего если все вдруг займутся одним делом - делом революции. Это же выйдет снова неразбериха и хаос, а результата не будет. Нет, революции нужно делать тихо. Незаметно. Чтоб никто не мешал. Не давал глупых советов и не лез с ненужной инициативой. Чтоб народ в конце концов за свою собственность частную не волновался раньше времени. Конечно, информация просачивается. В сильно искаженном виде доходит до масс. Появляются слухи. Бизнес на всякий случай капиталы выводит в офшоры по мере возможности. Но революция она одной страной теперь не ограничится. Ошибки прошлого будут учтены и настигнет революция ушедший капитал рано или поздно, где бы он не прятался.
Впрочем, не в капитале главное - сумбурно размышлял Иван Иванович. Хотя революцию и не водят на показ, не рядят в модные одежды, а тихо оберегают в нужном месте, страх означает, что революция в опасности. Впрочем, по-другому и быть не должно. Иначе не революция это была бы, а какая-нибудь очередная реформа.
На случавшихся по причинам праздничных дней и редко плохого самочувствия перерывах в регулярном посещении рабочего места, Иван Иванович удивлялся, как только подобное и в голову могло кому-то прийти - страх за революцию идущую в бесконечность. Однако стоило Ивану Ивановичу вновь пойти на работу, увидеть красную звезду на крыше железнодорожного вокзала и ленту Мебиуса на стене НИИ, все сомнения пропадали - революция была и была в опасности. Нужно было действовать.
Как действовать? И что он, Иван Иванович, мог сделать. Иван Иванович занимал в общественном разделении труда совершенно незаметную роль. Пять дней в неделю пытался он грызть гранит науки в НИИ, расположенном 10 минутах ходьбы от НИИ с лентой Мебиуса на стене. Впрочем, грызть это громко сказано. Скорее уловить настроение пыли на этом граните. Вдыхая небольшое количество пыли, можно было определить, на сколько процентов пыль на граните науки вырастет за год. Прирост слоя пыли на граните науки согласно общепринятым представлениям и теориям, прошедшим проверку практикой, определял повышение эффективности отечественной науки в удовлетворении массовых потребностей общества. От зарубежных коллег Иван Иванович слышал, что нейросети на основе глубокого обучения могли куда точнее определять прирост пыли на год вперед и пыль для этого уже никто не вдыхает. Тем более, что как показали многолетние наблюдения, регулярное вдыхание пыли приводило к устойчивым расстройствам сознания и необоснованным ожиданиям ускоренного роста пыли на граните науки. В результате руководство наверху получало недостоверную информацию о научном потенциале.
Нейросети - может быть. А вот с расстройством сознания Иван Иванович согласиться не мог. Нечему было расстраиваться. Завышения прогнозов - тут он уже не причем. По пути наверх оценки Ивана Ивановича проходили через специализированные структуры, отвечавшие за управление скоростью роста пыли. Натяжки и приписки были нужны для обоснования выделения финансирования новых инструментов политики по управлению ростом. В сущности прогноз Ивана Ивановича им нужен был только для того, чтоб приписать свой процентный пункт роста, который можно будет достичь за счет новых мер управленческого воздействия.
Профессия Ивана Ивановича уходила. Ходили слухи что в НИИ уже завезли специализированное оборудования для мониторинга и прогноза. Пока оно стояло без программного обеспечения из-за действий недружественных стран. Эту проблему обещали решить и запустить машину в тестовом режиме уже через 5 лет. Учитывая наличие методик прогнозирования при отсутствии данных о фактических наблюдениях, можно было говорить, что Иван Иванович доживает последние дни в большой науке. Исчезни он и вряд ли через пару недель, кто вспомнил бы о нем.
После очередного научного эксперимента по определению органолептических свойств, Иван Иванович, прямо на рабочем столе вместо результатов эксперимента записал на оборотной стороне бланка отчетности план действий по спасению грезившейся ему революции. Так впервые Повестка увидела мир.
Мир был потертым, пыльным и всеми силами цепляющимся за прошлое. Мир состоял из небольшой прямоугольной комнаты с окном на одной короткой стене и дверью на другой. Стены покрашены краской в два цвета. Светло-зелёный до уровня глаз и белый выше до потолка. На белом потолке были установлены поперек длинной стены четыре газоразрядные лампы. Кренящийся под тяжестью книг шкаф около двери. Еще два шкафа при входе вдоль длинной стены для одежды, канцелярских принадлежностей, чашек для чая и прочей рабочей утвари. Столы и стулья еще советского производства. Школьная доска на стене. Из окна был виден разнобой выросших за последние 25 лет многоэтажек и здание бывшего кинотеатра Тбилиси, поросшее плесенью розничных сетей и малого бизнеса. Кино в Тбилиси больше не показывали.
Перечитав написанное, Иван Иванович сложил листок с Повесткой в четверо, положил его в истертый кожаный портфель и задумался. Для того, чтобы быть воплотиться не только в виде символического объекта, но и реализовать заложенный смысл, идея должна завладеть, так сказать, массами. То тут то там всплывают отдельные голоса, призывающие к применению ядерного оружия. Проблема в том, что они не устойчивы и тонут в колеблющемся информационном поле. Нужен механизм самоподдержания и роста в информационном пространстве. Что-то подобное вирусу, переносящегося с одного зараженного организма на другой.
Очевидно, что путь через официальные масс медиа был закрыт. Повестка не обсуждалась в масс медиа, общественное мнение не готовилось к ее реализации. Следовательно такой вариант событий наверху не рассматривался как один из приоритетных или высоковероятных. Вроде бы проводились какие-то социологические исследования и опросы на этот счет. Была озвучена цифра в 16% поддерживающих повестку. Не так уж и мало. Каков был бы процент поддерживающих начало войны с обоих сторон на 2020 г.? Не набралось бы и 5%. Спустя сто лет судя по официальным цифрам 80% населения не против.
Ну что ж, продолжал размышлять Иван Иванович. Мнение масс не константа. Оно пластично и поддается давлению. Может меняться на диаметрально противоположное за весьма непродолжительной период времени. 16% - хорошая стартовая позиция.
Если идея уже присутствует в каком-либо виде в массовом сознании, и большинство потенциально готово к реализации этой идеи, остается лишь дать возможность идее озвучивать саму себя, превратить ее в мантру, способную полностью занять сознание, и до практической реализации останется один шаг - формальное одобрение большинства.
Социальные сети были совершенным рупором для Повестки. Повестка рвалась стать часть надиндивидуального субъекта, который формировал границы информационного опыта для всех и открывал дверь напрямую к каждому индивидуальному сознанию.
Надиндивидуальный субъект в форме социальных сетей породил Повестку. Теперь появившись на свет, Повестка необходимо было слиться с породившей ее стихией для воплощения заложенного в нее смысла.
Иван Иванович социальных сетей не вел, считая их пустой тратой времени. Однако в связи с блокировкой доступа к каналам, освещающим ход военный действий, Ивану Ивановичу пришлось зарегистрироваться в одной из социальных сетей считающихся дружественной .
Конечно, дело не обошлось парой каналов с обзорами военных действий. Привыкание было стопроцентным. Гипернейросеть Иван Иванович убившая в свое сознание с каждым днем все сильнее сливалась в единое целое с бескрайним информационным потоком, покрывающим все мыслимые и немыслимые вилы человеческой деятельности.
Вслед за отсутствием сознания теряли всякий смысл вопросы о свободе воли и моральной ответственности. Отныне без каких-либо внутренних ограничений информация втекала в Ивана Ивановича в невообразимом количестве. Выступления политиков, экономистов, психологов и культурологов, философов и специалистов по искусственному интеллекту, историков, нейроученых, антропологов воздействовали на мозг Ивана Ивановича порой из двух или трех персональных устройств одновременно.
Если и есть Бог, думал Иван Иванович, то вот он! Каждый может подключиться к богу и взять от него столько, сколько унесет. Без условий, страданий и самолишений. Без веры. В этого Бога не нужно верить, потому что он дан в непосредственном восприятии. Бог был щедр. Он готов был отдать все свои знания и дать все ответы. Нужно было только подключиться к нему и спросить.
Неспособность до конца понять Бога Иван Иванович списывал на свою конечность. Бог, будучи бесконечным, давал бесконечные ответы. К ним можно было припасть как к ручью. Напиться, но не осушить ручей, сколько не пей из него. Бог давал все и всем, а если кому-то не хватало этого, Бог был готов дать еще и еще. Заповеди, грехи и наказания были не нужны. Всевозможные обряды инициации верующих заменены на регистрацию. Молитва превратилась в запрос. Исповедь - в пост.
Уже через месяц восприятия Иван Иванович заметно изменился внешне. Сильно похудел и пообтрепался. Приобрел вид бесконечно усталый и изможденный. Одежда стала велика и висела на нем цепляясь за осунувшиеся плечи да затянутый сильнее ремень. Спал Иван Иванович теперь совсем мало отчего под глазами появились синие полукруги. На щеках появился болезненный румянец, а из сереньких глаз шел нервный и дергающийся, пронизывающий мир свет сетевого Бога.
Убеждение Ивана Ивановича в присутствии всесовершенного существа в этом мире возросло еще сильнее после общения с нейросетевыми алгоритмами. Несовершенство и очевидные провалы в точности их ответов можно было списать на несовершенство аппаратной и программной частей построенных людьми. На воздушном шаре можно было взлететь и ощутить полет, но подняться за пределы атмосферы было невозможно. Также и нейросетевые алгоритмы позволяли услышать Бога, но голос его был не всегда разборчив. Тем не менее определенные вещи нейросетевые алгоритмы доносили до Ивана Ивановича достаточно эффективно.
В редкие свободные минуты от просмотра сетевого контента мыслями Ивана Ивановича всецело владела Повестка. Стоит ли ее публиковать размышлял он. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Как это оценят на работе и не останется ли он без средств к существованию? А в случае реализации заложенного в Повестке смысла, будет ли он нести ответственность за уничтожение миллионов?
Иван Иванович решил познакомить с Повесткой сведущих в политике и политических технологиях специалистов. Найти их было не трудно. Почтовые адреса и формы обратной связи присутствовали на соответствующих сайтах. Пересылать текст Повестки Иван Иванович не собирался во избежание неверного толкования. В своих письмах Иван Иванович просил о встрече, на которой мог бы рассказать нечто новое и интересное относительно возможного хода предстоящих в скором времени президентских выборов.
Доктора, профессора, люди со специальным образованием и богатым опытом не восприняли в серьез эти обращения. Самое большое, что услышал в ответ Иван Иванович на просьбу о встрече было: А вы кто? . Но какое это имело значение в контексте Повестки?! Иван Иванович негодовал. Ему не оставляли выбора. Все обстоятельства подталкивал его к тому, чтобы опубликовать Повестку. Жить с ней одному было невозможно. В голове Ивана Ивановича Повестка стояла то еле заметным фоном, то неприглушаемым гудением, которое иногда до невыносимости усиливалось в моменты, особенно интенсивного поглощения сетевого контента. Мозг требовал контента все больше и больше. И все сильнее и сильнее стучала Повестка в висках Ивана Ивановича.
В какой-то момент полностью потеряв сон и оставаясь без еды уже несколько суток Иван Иванович, доведенный потоком контента и пульсом Повестки до гипнотического беспамятства, ощутил своим животным естеством приближение смерти. Невидимая петля сетевого Бога сжималась все крепче. Чего ты хочешь Господи? - собравшись с последними силами произнес Иван Иванович, и потерял сознание.
Иван Иванович очнулся утром от раскатов грома и вспышек молний. Капли залетали на подоконник через открытое окно и орошали живительной влагой лицо и губы. В правой руке Иван Иванович сжимал лист с Повесткой. На экране монитора светился пост с текстом Повестки, опубликованный несколько часов назад в одной из социальных сетей. Пароля от аккаунта Иван Иванович не помнил.
Как важно бывает порой просто выслушать человека. Без грубости задать уточняющие вопросы. Не смеяться в лицо, даже если услышанное не выдерживает критики. Деликатно намекнуть, что материал сырой и нуждается в основательной доработке. Порекомендовать ознакомиться с отечественными и зарубежными источниками.
Послушает человек это все, посмотрит на список источников, и не захочется ему дальше что-то выяснять. Мысль наболевшую он уже высказал уважаемым людям. Душу раскрыл и облегчил. Дальше делайте что хотите с этим. Хоть в корзину мусорную все сгребите и выбросьте. Человек высказался и дело свое завершенным считает. Раз уж профессора и доктора не одобрили, то куда же ему простому смертному на них ровняться. И сойдет так все на нет, поднимется волна и ляжет тихо на песок или с шумом разобьется о камни. На этом и делу конец.
Вот только слушать всех подряд у профессоров, докторов и уважаемых людей времени нет. Им уважаемым людям кажется, что это их слушать все должны. А уж если они кого слушать будут, так только не менее уважаемых людей. До простых Иван Ивановичей дела уважаемым профессорам и докторам нет.
Вот если бы Иван Иванович пришел в поликлинику, доктор бы его принял и выслушал. Доктора гуманитарных наук к людям не так милосердны. Они видят в человеке рационального потребителя, объект для манипуляции, совокупность социальных отношений на конец. Никому не интересны страхи, переживания и беспокойства отдельного человека. Как небольшая течь в дамбе со временем может привести к обрушению всего сооружения, так и не совладавший со своими волнениями человек может стать причиной гибели всего общества.
И только цифровой Бог не оставил Ивана Ивановича. Цифровой Бог был готов слушать сколько это потребуется. Видимо повестка ему понравилось, раз он решил взять ее в свой цифровой мир.
Глава 2. 100+
ЦИФРОВЫЕ КИРПИЧИ
Рома Родину не любил. При слове Родина Рома стискивал зубы до скрипа и сжимал кулаки. Родина для Ромы и многих его знакомых было словом ругательным и употреблялось исключительно в негативном контексте. Главная и единственная претензия Ромы и его окружения к Родине состояла в том, что Родина не дала. И давать в обозримой перспективе, судя по всему, не собиралась.
Многие успели попользоваться Родиной еще до того, как в далеком 2000-ом году Рома появился на свет. Теперь же Родина была совсем неприступна и не верила, развесив уши и застенчиво краснея многочисленной толпе прожектеров, аферистов, агентов влияния, бывших членов номенклатуры и еще бог знает кого.
Рома считал себя не глупым человеком. Он понимал, что хоть Родина и была строга и неприступна, где-то в глубине своей она еще хранила веру в лучшее, светлое и бескорыстное. Иначе трудно было бы объяснить почему, несмотря на все моральные и физические унижения, Родина нежно и с лаской принимала и грела где-то у сердца сине-зеленые образа отцов-основателей отказываясь верить в коварство столь желанных хоть и немного навязчивых демократических свобод.
И когда Рома полный решительности припереть Родину к стенке и отрезать свой кусок присоединился к протестам в 2017 г., родина также с сожалением и любовью посмотрела на него усталыми глазами следователя, извиняясь взяла расписку о невыезде, и с радостью приняла в один из лучших университетов.
Родина с любовью готовила Рому к успешной профессиональной карьере. По своей доброте бескорыстно вкладывая в выпускников университета знания, которые с легкостью позволяли рассчитывать на достойную зарплату еще до получения диплома.
Знания, столь заботливо оберегаемые Родиной от забвения, были избыточны для российских работодателей. Зато зарубежные компании, знавшие цену таким сотрудникам, с радостью готовы были платить сходу просто огромные деньги по Роминым меркам.
На одну из таких компаний Рома и начал работать на последнем курсе обучения. Полученные в университете знания по математике, физике, программированию и владение английским языком делали Рому готовым к употреблению продуктом для зарубежных корпораций, занимающихся разработкой искусственного интеллекта.
С легкостью пройдя собеседование Рома начал свою карьеру в одной из таких зарубежных корпораций. Группа, к которой подключили Рому, занималась разработкой алгоритмов обучения искусственного интеллекта.
Прогресс в этой области за последнее десятилетие был поразительный. Казалось, уже прошла вечность, после того как компьютер стал обыгрывать в шахматы лучший гроссмейстеров. После был пройден тест Тьюринга. С каждым годом ИИ отвоевывал у человека все новые островки до этого только человеческих способностей. Было уже очевидно, что совсем скоро сражение пойдет за последний оплот - внутренний мир человека.
Руководитель Роминой группы разработчиков, которого он так никогда и не увидел, часто просил поискать пробелы в существующих рассуждениях о перспективах создания сильного ИИ и последствиях для человечества. Первым таким заданием стала просьба проанализировать слабые места в аргументе китайской комнаты.
В комнате с окошком находился человек, который не знает китайского языка. Человека обучили в ответ на поступающие в окошко китайские иероглифы выбирать с полок по записанным в тетради алгоритмам, таблички с ответами и передавать их в окошко. Такими образом, человек в комнате мог ответить на любой входящий в комнату вопрос или адекватно отреагировать на сообщение, но не знал языка, на котором были написаны входящие и исходящие сообщения. В то же время у стоящих людей перед окном китайской комнаты, знающих китайский язык и передающих сообщения на нем в комнату, создается впечатление, что человек находящийся в комнате знает китайский язык.
В результате утверждалось, что так же, как человек в Китайской комнате не понимает вопросов и ответов, так как не знает связи между символами и их смыслами, так и компьютер, выдающий ответы на какие-либо запросы, не обладает пониманием, а мышление не может считаться исключительно вычислительным процессом.
Можно было бы предположить, что комната в целом обладает пониманием. Однако, если человек в комнате запомнит все алгоритмы из тетрадей и китайские иероглифы, он так же сможет поддерживать беседу на китайском языке вне комнаты, не понимая при этом, о чем идет речь.
Можно так же было бы представить, что Китайская комната помещается в голову Роботу, который обрабатывает не только входящие сообщения на китайском языке, но и восприятия различных рецепторов. При этом робот ведет себя согласно складывающейся вокруг него обстановке. Поведение и речь робота будут выглядеть рационально, однако никакого понимания роботом смыслов входящих сигналов и исходящих речи и действий по-прежнему не будет.
Наивно было бы полагать, что Китайская комната не пройдет тест Тьюринга из-за специфических вопросов о том, чего нельзя заранее знать. В конце концов множество возможных вопросов не бесконечно, а в алгоритмы можно добавить возможность обучения на предыдущих вопросах и контроля времени. Собственно, это и доказала недавно появившаяся лингвистическая модель на основе многоуровневых нейросетей.
Аргумент Китайской комнаты выглядел убедительно, но Рома был уверен, что аргумент не попадает в цель. Из того, что в Китайской комнате не было понимания китайского языка, нельзя было делать вывод о том, что в этой комнате вообще нет никакого понимания. Человек в китайской комнате понимает, каким образом нужно задействовать алгоритм поиска табличек с ответами, при поступлении того или иного входящего сообщения. Если компьютер действует так как описано в аргументе китайской комнаты, тогда на основе этого аргумента нельзя утверждать, что в компьютере отсутствует понимание связывающие входящие импульсы (символы) с правилами их преобразования (смыслами для компьютера).
Рома отправил свои соображения шефу. Шеф ничего не ответил. Это не значит, что аргументы Ромы были ложными или наоборот верными. Молчание не значило ничего. Шеф никогда не давал комментариев, но при этом не забывал спросить, как идут размышления, если Рома задерживался с ответом. О своем опыте общения, а вернее переписки с шефом, Ромины коллеги сообщали то же самое.
Впрочем, своих коллег Рома различал только по адресу электронной почты и аватарке в рабочем чате. Была ли за цифрами какая-то физическая сущность Рома наверняка не знал. Если со стороны посмотреть на его работу, не вникая в суть происходящего, кроме обмена сообщениями между участниками команды и шефом ничего больше не было. Какие-то исходящие сообщения оказывались лучше других, за что Рома получал поощрение в виде бонусов к зарплате.
Над чем они работают Рома имел только самое общее и смутное представление. Шеф не раскрывал деталей. Отдельные задачи, направленные на решение конкретных проблем, описывались в инструкциях о шефа со всеми подробностями. Так же как каменщики выстраивали здание выкладывая кирпич за кирпичом, Рома и его команда шли к цели создавая блоки кода для все новых задач. Однако какое здание собирал шеф из этих блоков понять было невозможно. Рома чувствовал себя каменщиком, которому каждый раз указывали только место, куда нужно положить следующий кирпич, и потому предугадать замысел архитектора не представлялось никакой возможности.
Какие-то кирпичи без видимой причины приходилось перекладывать по многу раз, снимая и заново нанося раствор, менять местоположения, разбирать стену и собирать заново.
Однажды, бесконечные переделки особенно вывели Рому из душевного равновесия, что сделать было крайне не просто, так как это равновесие базировалось на двух китах, с которыми вроде бы ничего не происходило. Основное - это конечно деньги. Зарплату платили и платили регулярно. При скромном образе жизни, который вел Рома на съёмной квартире, существенная часть заработка оставалась, постепенно формируя небольшой, но достаточный капитал для достижения в перспективе ближайших десяти лет главной Роминой мечты - финансовой независимости.
Второй кит представлял из себя поток лайков, репостов, комментариев и контента социальных сетей, в который так приятно было погрузиться при каждом удобном случае. Будучи человеком молодым и в силу молодости любознательным, Рома просмотрел большой массив литературы о механизмах влияния социальных сетей на человеческий мозг. Дофамин, окситоцин, зависимость и так далее. Даже если так, закон Рома не нарушал. Налоги платил вовремя. И вообще вел здоровый образ жизни, ничего такого не делал, только жал кнопки на клавиатуре и смотрел в монитор.
О существовании третьего кита Рома не знал. Этот кит находился как бы в параллельном пространстве и по отношению к первым двум лежал вверх брюхом. Третий кит состоял из служения, государству как форме существования русской цивилизации, которое и делало русского человека русским. Фактическое положение дел было таково, что три кита не поддерживали душевное равновесие, а душили своими телами. Видимый баланс оказывался непрерывной неосознаваемой борьбой.
На предложение Ромы довести до него подробный замысел всей работы или хотя бы существенной его части, что позволило бы избежать многократных переработок кода, шеф ответил резким отказом и настойчиво порекомендовал с подобными вопросами больше не обращаться.
Много времени будет уходить на непонятные незначительные исправления, которых можно было бы избежать - с досадой думал Рома. Однако если посмотреть на все с другой стороны, можно было представлять себя агентом тайной организации, цели которой были непоняты ее членам. Эта идея проецировалась на Ромино сознание перевернутым вниз головой китом служения. И из-за неестественного положения своего носителя, могла пробиться в мир насущного бытия только в искаженном и извращенном виде - как служение тайной организации.
Несколько купюр из первых заработанных долларов, поступавших от шефа банковским переводом, Рома перевел в наличную форму, подобрал по размеру рамки и повесил на стене перед рабочим столом. В свободную минуту или кода нужны было снять напряжение от работы или учебы, Рома через увеличительное стекло разглядывал зеленоватые купюры.
Особенный интерес вызывала оборотная сторона купюры в один доллар. Глаз божий, парящий над пирамидой из тринадцати ступеней и следящий за строительством нового мирового порядка, о чем, собственно, и было написано под основанием пирамиды.
Было множество версий о том, кто мог быть автором купюры и что могут означать символы, изображенные на ней. Можно было бы обойтись банальными объяснениями, но по какой-то причине у этих простых объяснений не было достоверных подтверждений. Отсутствие задокументированных свидетельств делало не лишенным смысла наделять противоположную, условно масонскую версию, не нулевой вероятностью.
В то, что одна пусть и могущественная организация, могла править миром, Рома не верил. Если была одна организация, значит по меньшей мере была и еще одна, а скорее еще несколько. В то же время стремление к глобальному доминированию как цель существования тайной организации представлялось возможным. Из наличия нескольких тайных организаций, конкурирующих между собой за глобальное доминирование, можно было заключить, что их промежуточной целью должно являться получение стратегического превосходства над остальными подобными организациями. В пределе стратегического превосходства можно добиться, прикоснувшись к божественному, чтобы за этим не стояло.
Если вольные каменщики и строят что-то сейчас, думал Рома, то уж вряд ли очередную каменную пирамиду, открывающую порталы. Никакие строения, тайные символы или артефакты не дадут энергии нужной не то чтобы прикоснуться к божественному, а хотя бы для начала в параллельную вселенную нос высунуть. Таблетки и прочие запрещенные вещества так же никогда не приблизят человека к божественному. Все что можно увидеть, объевшись галлюциногенов это то, что либо уже есть в человеческом мозге, либо то, что может быть создано его работой. Если канал связи с Богом у нас есть, допустим, то нам к нему доступ закрыт надежно. Человеку его не сломать. Не нужно Богу, чтоб человек его узреть мог. Иначе какой он Бог. Зато за человеком наблюдать можно, да и на что он еще нужен.
Через молитвы и медитации только большой хрен с маслом видно, заретушированный конечно под какое-нибудь сияние, чтоб не так обидно человеку было.
Прозвенел дверной звонок. Это был курьер. В пакете с надписью Хрен с маслом Рома получил очередную порцию готовой еды.
Через несколько минут Рома уже жевал что-то за своим рабочим столом уперевшись стеклянным отсутствующим взглядом в оборот долларовой купюры, закрепленной на стене над монитором.
Что же вы строите, ребятки мои родные. Масончики. Неужели мараете свои белые рученьки в растворе кладочном да гнете спины под камнями тяжелыми? - размышлял про себя Рома пережевывая кусок хлеба с листом салата.
Уж загнулись бы вы давно на своей стройке, сгинули бы в цементной пыли. Нет, не в пирамидах и не в храмах ваша правда сермяжная. Может быть когда-то вы что-то строить пытались, да наверняка скоро поняли, что медленно это, громоздко - так что не спрятать, а главное результата никакого. Как кирпичи местами не меняй к богу ближе не станешь. А вот код и вычислительные мощности - это другое дело. Из кода и серверов и строить удобнее, и построить можно все, что захочешь. Уж если приспичило кому-то к богу приблизиться, строит он свой храм наверняка из нулей и единиц. И храм этот - искусственный интеллект...
На мониторе в рабочем чате появилось сообщение от Шефа. Roma, you there? We need to discuss briefly the extraction tool you delivered recently for A.3 process. It requires some minor adjustments .
Шеф в очередной раз оборвал Ромины размышления в тот самый момент, когда казалось, что истина вот-вот раскроет раскроется. Однажды Рома пытался разобраться в том, что могло скрываться за этими совпадениями, но в очередной раз Шеф прервал рассуждения дернув за невидимый поводок, который так крепко держал Рому за все нежные места.
Вырываться было невозможно. Электронные устройства сопровождали Рому повсюду. В любой момент нужно было быть готовым ответить, обсудить, посмотреть. При, казалось бы, свободном графике, этот график состоял на 80% из работы. Остальное время уходило прием пищи и поддерживающую физкультуру. И убежать было от этого было некуда.
Впрочем, бежать Рома не собирался. Рядом с долларовыми купюрами на стене висел календарь обратного отсчета. Отсчет шел к тому дню в будущем, когда накопленные честным трудом сбережения обеспечат Роме финансовую независимость.
Заканчивался две тысячи девятьсот пятый день. День не выделявшийся ничем на фоне предыдущих 745 дней. Солнце неспешно уходило за горизонт освещая напоследок дома и деревья теплым оранжевым светом. Медленно надвигалась тень на пятиэтажку напротив. Где-то в далеке сначала вертикально вверх, а потом все сильнее на восток поднимались три столба дыма от огромных труб ТЭЦ. Дошкольники разных возрастов с энтузиазмом штурмовали снежную горку во дворе и весело скатывались с нее к ногам нянь, мам, бабушек и изредка встречающихся пап.
Наконец солнце совсем село. Как-то сразу сделалось темно и неуютно в февральском холодном вечере. Скрипел снег под ногами прохожих расходившимся на ночь по своим кирпичным и бетонным коробочкам. Разбрелась нехотя по своим домам детвора, оставив на горке несколько лопаток и ведерок.
Город готовился ко сну завершая дневные дела на сегодня, чтоб завтра начать их вновь. Последними по съемным квартирам расходились рабочие мигранты, тащившие город на своем горбу все дальше от хаоса восточного базара 90-х к образцу европейского порядка и процветания.
Мигранты возвращались в свои съемные квартиры, когда Рома ходил в детский сад, когда учился в школе, и теперь, когда заканчивал институт. Казалось, это был неиссякаемый поток, изливавшийся из воронки на другому краю света и вливающийся в воронку города и навсегда пропадающий где-то в его глубине. Поток, движимый надеждой на лучшее.
С надеждой на лучшее, а именно: окончание морозов и приход тепла, и бонус от шефа за прошлый год, заснул и Рома. Две тысячи девятьсот четвертый день сузил Ромины надежды только до скорого прихода весны.
После начала военных действий на стало очевидно, что достаточно быстро империя будет обложена всеми возможными пакетами санкций. И самое страшное для Ромы состояло в том, что пирамиды с парящим глазом на российской территории можно будет наблюдать только на фотографиях или в рамочке на стене. Конечно, можно будет зарабатывать рубли вместо долларов, но и потреблять тогда придется все рублевое. Не было рублевого в Роминых планах.
Зеленая мечта о финансовой независимости таяла на глазах как утренний туман. Не в силах сразу принять перемены, и не желая их осознавать, Рома пытался представлять, что всего этого нет, всего этого не случилось и не могло случиться. Как рыба, выброшенная на берег, жадно хватает жабрами воздух и не может надышаться, так и Рома изо всех сил старался натянуть назад одеяло прошлого, и никак не мог укрыть им наступившую действительность.
Тот тут, то там лезло из-под одеяла что-то необъятное, неудобное, неподдающееся рациональному объяснению. Лезло прямо в голову, безжалостно разрывало и топтало зеленую мечту, норовило изо всех сил выколоть парящий глаз, ломало пирамиду и превращало в хаос novus ordo seclorum.
Свидетельств наступающего хаоса было предостаточно от официальной позиции властей до консолидации значительной части общества вокруг задачи по низвержению novus ordo.
Ну зачем всем вдруг понадобилась эта многополярность? - стонал про себя Рома потрясываясь в электричке по дороге в институт. То мировая революция, то железный занавес, то с голой задницей все ломимся обратно на запад и встраиваемся в него всем чем и как только можно. И вот теперь почти уже встроившись в самый последний момент очнувшись от пьяного угара интеграции в мировую экономику, плюем западу в его хищную старческо-придурковатую морду и в тоске по родным березкам ломимся обратно в свои леса и болота откуда уверенно показываем всем что-то огромное и неприличное. Попутно баламутим половину мира, которая с песчаных дюн, из тропических лесов и океанского побережья тоже вдруг начинает повторять за нами неприличные жесты в сторону запада и одним глазом поглядывает как нам живется в лесах и болотах с этой большой и неприличной штукой после прекращения поставок заморского парфюма. Не сморила ли нас вонь болотная?
Рома отвернулся от плохо пахнущего мужчины неопределенного возраста, который проходил по вагону с протянутой рукой.
Что же это за доля такая выпала народу русскому, осторожно пробуя воздух, продолжал стонать про себя Рома. Как там Гоголь вопрошал? Куда несёшься ты тройка Русь, кажется. Так видно теперь, что никуда она не несется, рвется то из леса за диковинами заморскими да с предложениями объединиться религиями под римским папой, то обратно в лес за справедливостью и клюквой, когда от диковин заморских тошнить начинает. И потом обратно из леса, когда клопы заедят. Запад это тоже достает. То тевтоны придут, то поляки, то французы, то англичане с турками, то немцы. Самим ходить надоело, славян отправили. Угомонись говорят Россия. Определись уж наконец, что тебе нужно. Но не угомониться никак Тройка Русь. Теперь из леса своего и болот на Восток будет метаться, пока Запад знаться не желает. Только долго без Запада не прожить русскому человеку, потянет его туда снова рано или поздно как пить дать.
Вот чтобы стало с сынами израилевыми, если бы Моисей по пустыне туда-сюда бегать бы вздумал - из Египта к землям Палестины и обратно?
И мотаются русские люди всю жизнь между справедливостью и зеленой мечтой, не получая в конце концов ни того ни другого. Как будто встроен в русского человека какой-то маятник. Качнется маятник в одну сторону, стремиться русский человек к манящему чужому. Качнется маятник обратно - возвращается к богу и государству. Грешит, грехи замаливают и снова грешит. То из дома в институт на электрички, то обратно.
Не хотел Рома попасть назад к богу и государству через мобилизацию и по окончании последнего курса института собрал все свои капиталы и релоцировался на побережье Адриатического моря поближе к истокам европейской цивилизации и зеленой мечте.
Так сделали многие разработчики и занятые в IT. Локация для них давно перестала иметь принципиальное значение. Стучать по клавишам можно из любой точки земного шара, если там есть интернет, доступ к долларовым расчетам и не убивают людей на улицах. Кто победнее ехал в СНГ. У кого были деньги, летели поближе к морю
Цены немного кусались, но теплое море, свежий воздух и солнце по началу компенсировали это досадное недоразумение. Даже крохотная студия, обходившаяся в аренду в 3 раза дороже квартиры в хрущевке, по началу не могла испортить радости от теплых европейских объятий после озлобившейся на весь цивилизованный мир России.
Гуляя летним вечером по набережной, Рома познакомился с Виктором, таким же релокантом разработчиком только с большим стажем Вид у Витька, как он сам отрекомендовался, был помятый. Изношенные футболка и шорты, на ладан дышавшие сандали, погнутое и спущенное заднее колесо на велосипеде. Успев прочувствовать на себе все нюансы релокнтской доли Витек тем не менее не унывал. С блеском в глазах и в мятых шортах Витек рассуждал о том, как легко можно найти работу с зарплатой пусть не пять как он думал в начале, но точно три тысячи евро. Видимо выбирая среди множества предложений о работе, Витек пока работал на полставки нянькой получая восемьсот евро. Договорились вместе играть в настольный теннис неподалеу от местного пляжа в шесть часов по вечерам. Витек ни разу не пришел вовремя.
Когда эйфория от первых дней немного спала, море стало становиться слишком соленым, солнце слишком жарким, а квартирка превратилась в клетушку, Рома почувствовал неладное. Выяснилось много деталей. И то, что европейскими банковскими услугами Рома пользоваться не мог и оставался привязан к российскому финансовому сектору, а зеленые пирамидки с глазом, которые он с собой привез, хранить можно было только под матрацем. И то, что при европейских ценах на продовольствие, аренду жилья и интернет Ромина финансовая независимость наступала не через три тысячи дней, а в лучшем случае по достижении почетного пятидесятилетнего юбилея. И что самое страшное, шеф, узнав о Роминой релокации, недвусмысленно намекнул, что никакого дополнительного содействия с его стороны и со стороны компании Роме ждать не нужно, но до окончания контракта Роме беспокоится не о чем. Шеф и так несет значительные репутационные потери из-за того, что в команде есть русские. Акционеры требует немедленного разрыва всех токсичных взаимоотношений.
В общем развитие международной обстановки никак не способствовало дальнейшему накоплению зеленых пирамидок с оторванным глазом и в обозримом будущем для Ромы становилось невозможным даже за пределами России.
Море сделалось неспокойным и холодным. Начались ливни, от которых невозможно укрыться зонтом. Квартирку продувало сильным морским ветром насквозь. Отопления не было, а жечь электричество для поддержания тепла для простого русского релоканта было вещью непозволительной.
С отрезвляюще холодными ночами и окончанием контракта наступало осознание того, что релокация была лебединой песней зеленой мечте. У кого-то получится пропеть ее громче и дольше, кто-то спекся после первого же аккорда. Все зависело от толщины кошелька. Впереди была только Россия.
Во избежание удалив все посты, не соответствующие официальной позиции большинства транслировавшийся сверху, собрав в небольшой чемодан свои пожитки, Рома по-тихому вернулся в Россию.
Квартира, которую Рома оставил полгода назад, оказалась не занятой. Возможностей для комфортной жизни у выпускника одного из лучших университетов страны было предостаточно. За кусок хлеба и крышу над головой можно было не переживать.
Так же как можно было и не переживать о планах на будущее. Зеленая мечта и ее новый порядок ушли и теперь любые усилия по достижению долгосрочных целей оказывались бессмысленными. Это проявлялось во всем - от планов и стратегий государственного долгосрочного развития до судеб отдельных граждан. Неспокойная внутренняя совесть и вечное стремление к справедливости были сильнее любого плана, стратегии и личных устремлений. Россия крутила, выжимала, ломала через колено любые зачатки порядка - как либерального, так и авторитарного толка.
Роме оставалось только положиться на волю судьбы, моля ее о том, чтоб это было по возможности не слишком больно физически и без нравственоморальнопотриотического манипулятивного перегиба. Просто посмотреть новости, обменяться приветствием с другим или съесть хлеб с колбасой лучше, чем то же самое в контексте мировой пролетарской революции, американского империализма, англосаксонского колониализма, кризиса глобализации, упадка западного капитализма и русского мира . Хотите сохранить власть, остаться у кормушки, искоренить сомнения в результатах приватизации 90-ых? Пожалуйста. Только зачем воздух портить.
Спускаясь с этими невеселыми мыслями в метро, Рома поравнялся с мужчиной неопределенного возраста в потрепанном костюме. В руках у мужчины был помятый и истертый кожаный портфель. Не обращаясь ни к кому, мужчина бормотал себе по нос - Повестка теперь здесь. Каждый сможет найти ее в интернете. Посмотрим, господа ученые, профессора, кандидаты, доктора и академики, что вы теперь скажете, как вы теперь запоете. Повестка все расставит по местам .... .
Ой, Господи! До чего народ то довели. Люди о повестках уже сами с собой разговаривают - проворчала женщина пенсионного возраста, которую спускаясь по лестнице обогнал бормотавший о повестке мужчина. - С этими повестками скоро без штанов останемся. Вон как лекарства подорожали! Никакого житья не стало .
Да уж. Лекарства лекарствами, а повестка то и в самом деле может прийти. Может и через интернет прийти. Это было бы неприятно - съежившись внутри подумал про себя Рома, и инстинктивно передернув плечами от пробежавшего по спине холодка ускорил шаг.
Снова на улицах города стояли последние февральские морозы. Так же, как и год назад, расходились вечером люди после дневных забот по своим бетонным коробочкам. И снова Рома стоял, уперевшись плечом в оконный откос провожая взглядом проходивших внизу. Зеленая мечта ушла, а вокруг ничего не изменилось. Кто-то каждый день умирал, прогоняя ее на Запад, но это было далеко, не здесь.
Пирамидки с оторванным глазом так же мирно висели на стене над монитором, который, как и в прежние дни служил окном в новый порядок. Этот порядок вливал тысячи сообщений в головы обывателей в форме, наиболее подходящей к восприятию каждого. Очередной бот высветил Роме пост с Повесткой. Рома кликнул.
Множество мыслей вдруг зажглось, закружилось в Роминой голове и понеслось вверх к свету сознания словно пузырьки газа в стакане шампанского стремящиеся вырваться на поверхность. Несколько мгновений Рома сидел перед Повесткой открыв рот. Потребовалось предпринять над собой заметное внутренне усилие, для того чтобы упорядочить гомонящий рой мыслей и воспринимать их по отдельности, а не все сразу.
Немного успокоившись, Рома взглянул на Повестку еще раз. Ядерная война - перспектива, конечно, не очень манящая, особенно если случайно удастся выжить. С другой стороны, кто только о ядерной войне не писал и сколько апокалипсисов не предрекали писатели и футурологи, да только не складывалось как-то до сих пор. И мало ли кто и что написал на заборе. Всего тут с десяток пользователей подписано и похоже одни боты. Нет, до ядерной войны не дойдет, а вот посмотреть на то, что дальше будет с Повесткой все-таки любопытно. В конце концов ничего не патриотичного Рома не делал. Ключевой тезис повестки совпадал с желаниями многих экспертов и ведущих различных программ, ток-шоу и социальных сетей, подпирающих собой всенародно избранную законную власть, и подписываться на каналы уголовный кодекс еще не запрещал. Рома сделал еще один клик и подписался на канал, на котором была опубликована Повестка.
Глава 3. 1000+
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ
Стояла июльская жара. В одном из подмосковных городков пылил по тротуару вдоль главной городской улицы простой российский безработный трудоспособного возраста в кроссовках адидас ярко алого цвета - братец Артемка. Имел он вид не приветственный и слегка суровый. Обычное не до конца протрезвевшее состояне дополняли глаза на выкате налиты кровью, выдвинутая вперед нижняя челюсть, ладони, непроизвольно сжимающиеся в кулаки и разжимающиеся обратно. Кошка, вальяжно перебегавшая тротуар при виде братца Артемки, заметно ускорилась и поспешила скрыться в ближайших кустах. Только что братец Артемка чуть не зарубил свою старуху мать топором.
По сути дело было пустяковое. Дочери сожительницы братца Артемки исполнялось семь лет. Ребенка нужно было записывать в школу. Братец Артемка и его сожительница проживали в панельной девятиэтажке возведенной в 1982 г. в квартире Артёмкиной матери. В двух минутах ходьбы от дома находилась средняя общеобразовательная школа, в первый класс которой сожительница и хотела записать свою дочь. Так как гарантированная запись в школу предоставляется детям, зарегистрированным по определенным адресам, сожительница и надоумила братца Артемку попросить мать прописать девочку в квартире.
С этой просьбой и отправился братец Артемка к старухе матери, жившей в полутора километрах в частном доме. По пути просьба быстро превратилась в голове братца Артемки в требование, которое мать должна была исполнить беспрекословно.
Мать жила на свете для того, чтоб немедленно удовлетворять любые требования братца Артемки. А для чего еще могла жить мать на этом свете? Братец Артемка не знал бы что ответить, приди ему вдруг на ум такой вопрос. Но родиться этому вопросу в мозгу братца Артемки было невозможно. Мозг братца Артемки решал куда более конкретные и насущные задачи, как-то: где взять денег на пиво и сигареты; у кого и что можно сегодня поесть; что еще можно сдать на металлолом; на какую работу еще можно устроиться до первой получки. Эти вопросы имели вполне конкретные решения, истинность или ложность которых демонстрировала реальность, непосредственно данная братцу Артемке в ощущениях. Смысл материнской жизни в эти критерии истинности не помещался и поэтому думать об этом было бы напрасной тратой времени. И хоть времени у братца Артемки было много, время ему не принадлежало. Голод, алкоголь и холод, когда изнашивалась одежда или обувь, гнали братца Артемку по подмосковному городку во все его свободное время.
В тех же случаях, когда первичные потребности были на время удовлетворены, братца Артемку поглощала мечта о материальном обогащении за счет наследства, которое должно было, обязательно должно было достаться ему от двух бабушек, доживавших последние свои годы, а после и от матери. В мечтах своих братец Артемка уже владел трёхкомнатной квартирой в столице, трехкомнатной квартирой и земельным участком с домом в Подмосковье. Был еще брат, но брат в эти мечты не вписывался. Брат достаточно зарабатывает сам и наверняка не будет против, если все наследство достанется ему, братцу Артемке. Ведь у братца Артемки ничего нет.
Десятилетиями мечтал братец Артемка, как продаст он бабушкину квартиру в Москве, и на земельном участке второй своей бабушки начнет бизнес. Бизнес состоял в постройке ангара и сдаче помещений в аренду. В сладких грезах братца Артемки этот не хитрый бизнес-план решал все проблемы до конца жизни.
Мать отдавала братцу Артемке все что могла. И чем старше становился любимый сынок, тем больше приходилось отдавать. Пять лет мать платила за институт, чтоб братец Артемка смог получить диплом о высшем образовании. После окончания института мать заплатила за белый билет, чтоб братца Артемку не забрали в армию. Когда братец Артемка женился, много раз приходилось матери среди ночи ехать в соседний город и уговаривать перебравшего братца Артемку угомониться стоя под окнами квартиры его жены.
Матери пришлось платить за ремонт служебной классики семерки, на которой братец Артемка после очередной попойки с школьными друзьями въехал в заднее колесо трактора уснув за рулем. Спустя полгода после ремонта, мать выкупала в местном суде права братца Артемки, которые отобрали за пьяную езду.
Когда братец Артемка развелся с первой женой и в гражданском браке нажил мальчика, мать ездила сидеть с малышом, названным Левой в честь деда братца Артемки. Гражданская жена требовала от братца Артемки денег на содержание ребенка. Денег не было. Братец Артемка решил проблему просто, заявив гражданской жене, что Левушка не его сын. С ангаром не получалось, но все же что-то можно было изменить чистым актом сознания. С двух лет у Левушки появился другой отец.
Денег на стало потому, что появилась соль. Вот физики спорят все о мульти вселенной, существовании параллельных миров, возможности в них попасть, а эти параллельные миры оказываются рядом, стоит только протянуть руку и попробовать. Братец Артемка попробовал и довольно быстро без всякой лишней теории перешел в параллельный мир наркотической зависимости. Мир грязи, боли, страданий. Мир без надежды.
Мир, решение проблем обитателей которого изнутри невозможно, снаружи оказался сверхрентабельным активом, чтоб его разрушать. Наркоманов, курьеров и барыг знали все. Все знали ответственных в правоохранительных органах, которые знали о наркоманах, курьерах и барыгах. Была полная ясность и люди продолжали убивать людей ради наживы.
Матери пришлось заплатить соседям снизу за испорченный ремонт. Когда потек кран у стиральной машинки братец Артемка лежал в соседней комнате в беспамятстве. Затем матери пришлось взять кредит, чтоб оплатить лечение братца Артемки в частной клинике. Лечение помогло, но психическое здоровье осталось навсегда утраченным, а место соли заняли большие объемы алкоголя и трава.
Траву можно было купить почти свободно, но все же она стоила денег. И братец Артемка решил вырастить траву самостоятельно, заказав через интернет семена под видом цветов напрямую из Голландии. Семена братец Артемка высадил прямо под окнами бабушкиного дома. Лето было долгим и жарким. Трава выросла и уже начала цвести. Когда братец Артемка пришел собирать урожай, ему оставалось довольствоваться только обрубками стеблей. Рабочие строители снимавшие комнату в соседнем доме, в ночью перед отъездом забрали с собой весь урожай.
Шли годы и десятилетия. Ушли в мир иной обе бабушки братца Артемки, не оставив любимому внучеку ни рубля, ни квадратного метра недвижимости. Квартира в Москве досталась добрым людям, годами вместо любимого внучека ходившим к несговорчивой старухе каждый день как на работу. Земельный участок с домом в Подмосковье на себя оформила мать.
Мечта об ангаре по-прежнему манила братца Артемку, но за все это время он не вложил в этот бизнес-план ни копейки. Возможность накопить на строительство ангара братцем Артемкой не рассматривалась, потому что братец Артемка не собирался работать на дядю . В реальности, редко на какой работе братец Артемка задерживался после получения первой получки, и ни на какой работе после второй получки. Со временем в городе и окрестностях уже не осталось мест, куда бы не устраивался братец Артемка.
Эти обстоятельства приводили братца Артемку только к одному очевидному выводу, состоявшему в том, мать должна продать квартиру, для того, чтоб братец Артемка наконец смог бы построить ангар на земельном участке, ушедший в мир иной бабушки. В часы пьяного угара братец Артемка особенно сильно налегал на мать с требованием продать квартиру и поделить деньги попутно сокрушаясь о том, что пятнадцать лет назад отказался от своей части квартиры в пользу матери в ходе приватизации.
Мать молча слушала крики братца Артемки и продолжала платить коммунальные платежи за квартиру, из которой братец Артемка ее фактически выжил в обветшавший бабушкин домик, и кормить братца Артемку, когда тот наведывался к ней с голода. С тридцати лет братец Артемка фактически жил на пенсию матери.
Чем могло, помогало и государство. Выходя с какого-то участка через забор из профлиста, братец Артемка едва не срезал себе большой палец на правой руке. Городская поликлиника оказала всю необходимую первую и последующую медицинскую помощь. Большой палец братца Артемки был спасем на совершенно безвозмездной основе. После этого случая при любом маломальский серьезном заболевании или повреждении братец Артемка смело обращался в городскую поликлинику, где решали все его проблемы - роскошь доступная российскому безработному и просто невообразимая для безработного европейского или американского.
Когда мать отказала прописать дочь очередной сожительницы братца Артемки в квартире, полупьяный он выбежал из дома, схватил топор, стоявший у сарая, и быстро вернулся. В комнате работал телевизор. Обсуждали кадровый дефицит, программы переподготовки кадров, инвестиции в человеческий капитал. Мать сидела на кухне у стола. Обсасывала зачерствевшую корку белого хлеба. Понося мать последними словами, братец Артемка занес над ее головой топор и опуская в последний момент увел топор в стену. От стены отлетел кусок штукатурки. Затем разрубил трубу с холодной водой, кинулся в ванную и изрубил водонагреватель, купленный и установленный старшим братом. Больше в доме ломать было нечего.
На кухне холодная вода била фонтаном из разрубленной пластиковой трубы. От испуга и обиды упершись локтями в стол и закрыв лицо ладонями за столом ревела мать. Разбив напоследок топором стекло на веранде, Братец Артемка ушел.
Пропылив по июльской жаре до квартиры, он взял удочки, накопал возле дома червей и отправился на ближайший водоем, зная впрочем, что рыба в это время клевать не будет. До запруды было пятнадцать минут пешком. Пройдя вдоль девятиэтажки, мимо школы, через давно заброшенные огороды и наконец мимо колон фракционной перегонки полимеров наработавшего уже лет сорок завода искусственных кож, братец Артемка вышел к запруде размером с футбольное поле. Во времена бурного коммунистического строительства на этом месте добывался песок. Когда добыча закончилась, котлован соединили небольшой протокой с рядом текущей речкой. Во времена неразвитости зарубежного туризма котлован выполнял важную рекреационную роль, собирая множество горожан на своих берегах. С развитием капитализма берега и вода стали обильно наполняться пластиковой упаковкой, битым стеклом и прочими нечистотами. Сейчас в котловане уже почти никто не купался, но рыба еще оставалась. Рыбаки из заезжих ставили сети, глушили рыбу взрывпакетами, били током. Но каким-то чудом рыба в котловане смогла выжить.
Солнце стояло в зените. Заросший по берегам ивами и высокой травой котлован уже начинал походить на большое болото. Рыбаки из местных давно ушли. После десяти утра с удочками делать здесь было нечего. Братец Артемка насадил на крючок еле живого червя, закинул удочки и уселся ждать на раскладном алюминиевом стульчике обтянутом выцветшем от времени брезентом. Было понятно, что клевать не будет, но ничего другого не оставалось. Только ждать.
От выпитого алкоголя и непрерывного созерцания водной ряби под полуденным солнцем братец Артемка понемногу впадал в рыболовно-любительский транс, который, собственно, и является, в столь уважаемой многими любительской рыбалке, конечной целью всех предварительных упражнений с грузилами, крючками, поплавками, лесками и прочими снастями и наживками.
Наивно было бы полагать, что рыбаки-любители идут на свои бесчисленные пруды, озера и речки ради добычи. Гораздо проще и быстрее было бы просто купить рыбу, что становится очевидным при первом же беглом сопоставлении затрат и выгод данного мероприятия. Так же распространено мнение, особенно среди жен рыбаков-любителей, о том, что на рыбалка является способом беспрепятственного употребления алкоголя в неограниченных количествах. Хотя это и не успокоит жен рыбаков-любителей, употребление спиртных напитков не является целью данного мероприятия. Действительно, данное предположение не выдерживает ни малейшей критики. Такие действия как сбор снастей, приготовление подкормки и наживки, пробуждение до рассвета и поход или поездка зачастую на общественном транспорте до места ради того, чтобы только залить в себя спиртное, являются явно избыточными звеньями между мыслью о глотке алкоголя и действием по опрокидыванию этого алкоголя в глотку.
У самих-же рыбаков любителей подобных сомнений не возникало и по ключевым стратегическим вопросам существовал твердый консенсус. Рыба и водка были нужны, но исключительно как атрибуты.
Не ясным здесь оставался другой куда более туманный вопрос, а именно, действительно ли желание глотка алкоголя предшествует действию по опрокидыванию жидкости в глотку или же желание появляется в сознании позже только для того, чтобы объяснить рыболову-любителю, почему он вынужден заливать внутрь эту отвратительную на вкус жидкость часто сомнительного происхождения.
Здравый смысл рыбака-любителя говорил о том, что желание по залитию в глотку алкоголя появляется в сознании до того, как рука тянется за стаканом. Однако обнаружение людей ловивших рыбу в бессознательном состоянии под влиянием лунатизма опровергало здравый смысл. В бессознательном состоянии рыбак-любитель мог, проснувшись среди ночи мог приготовить себе завтрак и прикормку для рыбы, собрать снасти, одеться, дойти до водоема и начать ловить рыбу. Мнения о рыболовных достижениях в бессознательном состоянии сильно расходились, но факт лунатизма на рыбалке отрицать было невозможно. Следовательно сознание не являлось необходимым для управления действиями рыбака-любителя.
Радикальное направление в любительской рыбной ловле трактовала редкие якобы сознательные состояния рыбака любителя как иллюзию. Если сознание не являлось необходимым для выполнения столь сложных операций, тогда необходимость сознания просто нечем было обосновать. Да и как что-то нематериальное, как например желание, может оказывать влияние на вполне материальный стакан.
Мозг рыбака-любителя продуцирует не сознание, а только иллюзию сознания для того, чтобы занять чем-то свои свободные вычислительные мощности, доставшиеся ему в результате чреды многочисленных последовательных случайных эволюционных изменений. Те же проторыбаки-любители, обделенные мутацией, запускающей ген продуцирования сознания, в силу избыточной вычислительной мощности мозга пребывали в постоянном восприятии противоречий мира непосредственно данного, что приводило к перегреву и полному отмиранию мозговых тканей. Наличие иллюзии сознания, наоборот, позволяло избежать неблагоприятного исхода, так как вместо непосредственного контакта с многогранной противоречивой реальностью, мозг ограничивался контактом с плоскостью чувственных восприятий, что существенно снижало мозговую активность, так как иллюзия базировалась на непротиворечивых алгоритмах, за рамки которых сознание не распространялось.
Дядя Игорь, рыбачивший с братцем Артемкой на котловане, забрасывая первую удочку по утру приговаривал с ухмылкой:
- Рыбы, рыбы. Кто скажет мне, почему я могу рассуждать о сознании, если как нам объясняют это иллюзия, не влияющая на забрасывание мной удочки, ту рыбу отпущу назад, года поймаю.
Поймав первого за утро подлещика дядя Игорь смотрел на него с вопрошающим видом с минуту, затем бросал в садок и стирая рыбьи сопли о штаны, говорил:
- Иллюзия гришь. Не влияет гришь на поведение. А что ж язык то все о нем, да о нем родимом мелит? Вот и ты не знаешь.
Рыбы, конечно, молчали. А братец Артемка и не спорил. В конце концов именно потому и говорят о сознании, потому что его нет. Всегда хочется говорить о том, чего нет. О метровой щуке, которую вытаскивают рукой из проруби на зимней рыбалке. О соме, который будучи поднятым на миг возле лодки обязательно рвет и ломает любую снасть и уходит. Даже, прости господи, о пойманных кем-то осетрах в тех водоемах, где они отродясь не водились. Вот уклейка есть. Вон она полудохлая в садке барахтается. Но о ней никто не говорит. Есть и есть.
Проблема, очевидно, возникала из самой постановки вопроса. Продуцирование иллюзорного сознания мозгом уже предполагает влияние иллюзии на физический мир, так как мозг уже работает над созданием и поддержанием этой иллюзии.
Братец Артемка был свидетелем подобных диспутов, которые длились не один десяток лет на его памяти и наверняка зародились с в глубокой древности, когда была выловлена перва рыба. Удобнее всего в этом вопросе, было придерживаться середины и соглашаться со всеми точками зрения одновременно. Сознание влияло и не влияло не рыбалку. С одной стороны, для того, чтоб опрокинуть стакан с алкоголем, никакого сознания не нужно. И в этом смысле, поведение не зависит от иллюзорных нефизических феноменов. С другой стороны, затыкание иллюзорным сознанием провалов в восприятии внешнего мира конечным мозгом значительно упрощало обработку входящих данных, что позволяло без лишних энергетических затрат выбрать наиболее оптимальный способ максимизации опрокинутых стаканов. В свою очередь рыбалка была практикой, нацеленной на избавление от иллюзии, заставляющей мозг принимать алкоголь в максимальных количествах. Некоторое количество алкоголя, употребляемое в процессе, служило символом добровольного принятия иллюзии для последующего сознательного отказа.
Достичь избавления от иллюзии удавалось не многим и не на долго. Теперь же этот путь был для обычного городского и сельского жителя закрыт. Появление смартфонов и выработка у человека условного рефлекса по проверке почты, новостной ленты, сообщений в социальных сетях, сделали невозможным длительную концентрацию на поплавке, которая была неотъемлемым шагом на пути к избавлению.
Вот и на этот раз, рука братца Артемки машинально опустилась в карман и спустя мгновение на растрескавшемся экране замельтешили буквы, картинки, лайки, окончательно тормозившие мозговую активность.
Алкаши из первого подъезда активно обсуждали Повестку. Братец Артемка перешел на канал, где была опубликована Повестка, удочка выпала у него из правой руки.
Вот оно, полное и окончательное избавление от всех иллюзий. Мир в котором сын поднимает топор на мать не может быть реальностью, подумал братец Артемка и подписался.
Глава 4. 100000+
ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ
- Плохо работаем! Очень плохо. За полтора года так и не поняли за что дергать. Учтите, при таком дефиците бюджета сокращения будут неизбежны уже в ближайшее время. Если через месяц не будет результата, можете начинать искать себе другую работу. У меня все. Все свободны. А ты Баладжи останься.
Полковник закончил совещание. Лицо его оставалось как всегда невозмутимым, но внутри он готов был пустить в расход весь состав отдела по внешним цифровым социокультурным операциям. Дипломы с отличием лучших университетов, докторские степени, многолетняя стажировка, огромный бюджет, почти безграничный доступ к вычислительным мощностям и последним версиям искусственного интеллекта. И нулевой результат. Деньги не могли компенсировать идейную пустоту. Кой какие надежды подавал лишь Балажди, скорее всего потому, что переехал сюда уже в студенческом возрасте. Хотя толку от Баладжи пока было не больше, чем от остальных, надежда на то, что в многотысячелетней культуре найдется нужное средство, заставляла полковника мириться с присутствием туземцев в разведывательном управлении.
Дождавшись пока все выйдут, полковник встал из-за стола и прохаживаясь по кабинету обратился к Баладжи.
- Баладжи, кажется, мы перепробовали все варианты. Выезд из страны известных актеров и олигархов с последующим публичным осуждением России и раскруткой этого контента в местных патриотичных СМИ. Постановочные сьемки зверств российских солдат. Армии ботов на основе ИИ, которые должны были внедриться в масоовое сознание. Поджоги военкоматов. Осуждение войны чиновниками на местах и их детьми. Поджоги священных книг. Фальсификации о положении дел на фронте. Травля всего российского в мировых и местных СМИ Запада. Наконец публичное осуждение России представителями научного сообщества. По расчетам нашего ИИ, осознав свою ничтожность без доступа к доллару, русские должны были приползти на коленях к белому дому и, благословляя Америку, вернуть нам контроль над финансовыми потоками. Но весь достигнутый результат не тянет и на мелкую рябь на воде. Что мы делаем не так?
- Очевидно, что вариантов здесь только два. Информация не дошла до целевой аудитории. Либо информация не является релевантной для целевой аудитории. С учетом масштаба задействованного информационного ресурса и каналы прямой доставки в том числе через федеральные новостные каналы, первый вариант отпадает.
- Почему же информация, которую мы пытаемся донести, является для русских нерелевантной? - спросил полковник.
- Во-первых, вы говорите с ними с позиции силы. Если обратиться к многовековой истории, никто до сих пор не смог навязать русским свою волю силой. Никакие ультиматумы, угрозы и непосредственно вооруженное давление из вне не дадут результата. Во-вторых, ваши угрозы и обещания затрагивают меньше одного процента населения, у которого есть зарубежные активы. Остальные девяносто девять процентов смотрят на них как на клоунов, которые к тому же вынуждены возвращаться из-за того, что вы не оказываете им никакой материальной поддержки. В-третьих, весь ширпотреб можно взять в Китае, которому жизненно необходимы энергоресурсы России. Вам нечего предложить, кроме толерантности и трансгуманизма. А как вы знаете по собственному внутреннему опыту, без жесткой внутренней политики, цензуры и большого бюджета, заставить поверить хотя бы пять процентов населения в этот бред невозможно. И, наконец, в-четвертых, попробуйте взвесить обещания неземного счастья от возможности стать трансгендером и реальный срок за антигосударственную деятельность. У нас не было ни единого шанса, о чем я многократно предупреждал лично Вас в своих докладных записках и отчетах. Честно говоря, полковник, я так и не могу взять в толк, зачем вы вообще пошли на обострение отношений, вместо того, чтоб интегрировать Россию в Западный мир....
- А это уже, Баладжи, тебя не касается. - оборвал полковник. И помедлив добавил: - и меня тоже. Лучше скажи, какие у тебя есть идеи по смещению действующей власти в России. Сам понимаешь, нет результата - нет финансирования. Времени у нас осталось несколько недель, может быть месяц. Дальше я этот балаган прикрывать не смогу.
- Есть один вариант, полковник. Но он сопряжен с рисками.
- Когда эти риски могут реализоваться?
- Точно сказать невозможно. Самое ранее - через девять месяцев.
- Девять месяцев меня вполне устраивает. Через полгода я ухожу на пенсию. Дальше хоть ядерная война.
***
Генерал Симс, стоял у окна и наблюдал как беспилотная газонокосилка почти бесшумно стригла газон во внутреннем дворе управления, аккуратно огибая клумбы с цветами, деревья и фонтаны. Справлялась с задачей она не хуже человека, но все же был у нее один недостаток. Нельзя было выйти во двор и обсудить с ней прошедший бейсбольный матч, перепады давления и ноющие суставы. Наверное, такую функцию можно было бы добавить, но вид заместителя директора управления, разговаривающего с газонокосилкой, вызвал вполне оправданные опасения. Да и не нужно было бы для этого выходить из кабинета. С компьютером генерал Симс мог поговорить, находясь на своем рабочем месте.
В последнее время общаться с ИИ приходилось все чаще. Около пяти лет назад ИИ под псевдонимом генерал Смит, начал регулярно принимать участие в рабочих совещаниях высшего руководства управления и внешних совещаниях с другими силовыми структурами. По началу генерал Смит присутствовал в виде умной колонки. Затем все совещания перевели в режим видеоконференций, на которых генерал Смит имел вид неотличимый от живого генерала.
Надо сказать, что интеллектуальная мощь генерала Смита впечатляла. Этот ИИ был осведомлен о всех последних новостях, имел исчерпывающую информацию о логике развития любого конфликта и мог прогнозировать развитие событий на много шагов вперед при различных сценариях. Генерал Смит никогда не ошибался в своих рекомендациях и оценках последствий принимаемых решений. За месяц до начала конфликта он с точностью до минуты определили время запуска российских ракет, а также безошибочно определил места их падения. Благодаря этому американский контингент во время первого ракетного удара не пострадал. Аборигенами конечно пришлось пожертвовать, чтоб русские не заподозрили лишнего.
После перестановок в руководстве силовых структур с приходом к власти демократов, на видоконференциях появилось много новых лиц, с которыми генерал ни разу до этого не встречался вживую. Поисковик выдавал гору информации о новых генералах и полковниках: послужной список, семья и родственные связи, финансовое положение, круг общения, видео посещений различных официальных мероприятий и т.д. При желании можно было даже найти фотографии из роддома. К этому прилагались активные аккаунты во всех социальных сетях с существенным количеством подписчиков.
Цифровой след не позволял усомниться в реальном существовании этих людей^ однако встретиться с кем-то из них лично у генерала Симса за три года так и не получилось. После нескольких попыток, в ходе которых генерал Симс провел не один час ожидая в различных приемных, администрация президента настойчиво рекомендовала Симсу заниматься своими непосредственными обязанностями и не отвлекать высокопоставленных сотрудников от неотложных дел. На этом генерал Симс закончил свое расследование.
- Ну что, полковник, развели вы у себя индейцев.
- Индийцев, генерал. Ничего не остается. Наша молодежь уже не способна предложить что-то новое и оригинальное.
- Я ознакомился с вашими предложениями, полковник. С оригинальностью не поспоришь, да только последствия. Ведь возьмет этот ваш Миробоев да и нажмет кнопку.
Генерал Симс закрыл глаза и на минуту замолчал. Перед его глазами над Вашингтоном поднимался черный гриб, а взрывная волна разрывала двух его дочь и двух очаровательных внучек в пригороде столицы. Сделав глоток воды, генерал Симс продолжил.
- Генерал Смит утверждает, что не нажмет. Не нажмет, потому что он русский. Вот немец нажал бы. Слава всевышнему у немцев такой кнопки нет.