Сначала был голос. Низкий, мужской, с хрипотцой и в то же время мягкий, с удивительной доброжелательной интонацией он сразу расположил меня к себе. Воображение нарисовало высокого, солидного с благородной сединой и густой шевелюрой мужчину.
То что, он подходит на роль собеседника, я поняла почти сразу же как только он начал разговор. Этот пожилой, маленького роста, лысый и седой человек завладел моим вниманием настолько, что мне хотелось его слушать и слушать.
На мой вопрос, сколько ему лет, хитро прищурив карие глаза, он спросил: - А сколько Вы дадите?
- Лет так 63 - 65 .
- Вы угадали, - почему - то развеселился он.
- Ну, это же очень много. Какое может быть будущее у нашего знакомства?
- Вы мне очень нравитесь. Давайте общаться. У Вас есть сейчас мужчина? Нет? Так что Вы теряете? Я ни на что не претендую. Как только Вы встретите мужчину, с которым захотите быть - как захотите, так и поступите.
- Я настругал себе оливье, а вот с майонезом боюсь не угадать. Может, поможете? Очень оливье хочется - спустя некоторое время сказал он, и, заметив, мое колебанье спросил:
- Что Вас смущает?
- Приход к мужчине в дом, предполагает интимные отношения, а я этого не хочу, - искренне ответила я.
- Предполагает, но не обязывает.
То ли его " преклонный" возраст, то ли еще что-то, но он явно вызывал у меня доверие. И впервые, изменив своим принципам, я согласилась пойти к нему домой в первый же день знакомства.
Уже вечером, провожая меня домой, он предложил:
- У меня есть дача, с прекрасным фруктовым садом. Поедем, в ближайший выходной?
Это, конечно, сыграло свою роль. Фанатка здорового образа жизни, обожая природу я, можно сказать, купилась на это предложение.
Но это было только сказано - чисто общение. Настоящий мужчина может быть и такой внешности. Охотничий инстинкт был у него очень развит. Его напор, его стремление быть только со мной, его инициатива и умение ухаживать покорили меня. Очень быстро он стал моим другом, а затем и любовником. Этому способствовали его юношеский задор и энергия,бьющая через край. Из-за его фамилии - Голубов, я называла его Птичкой.
- Птичка, какой ты маленький! - доставала я его.
- Ну, раз я такой маленький, возьми меня на ручки, - отвечал он, ничуть не обижаясь и не смущаясь. И мы хохотали до упаду. Ни с кем и никогда, я столько не смеялась.
Очень скоро он был в курсе всех моих дел, знал моих родных и знакомых. Он вошел в мою жизнь, и казалось, что мы всю жизнь знали друг друга. И то, что он еще старше по возрасту, чем я думала, уже не играло никакой роли. Не играло роли, когда мы были наедине, но честно говоря, я стеснялась его на людях. Стеснялась его возраста, его маленького роста, его седины и лысины и когда он встречал меня после работы, а это было почти каждый день, не позволяла подходить ко мне. Уже отойдя достаточно далеко, он обычно шутил: " Ну, все, можно прикоснуться? Никого из твоей бухгалтерии уже нет. И вообще никого нет. Пустая улица" и брал меня за руку. Он понимал, он все понимал, мой Птичка.
Год, целый год я позволяла ему быть со мной и имела наглость, не могу найти другого слова, пребывать в поиске другого мужчины. Я без зазрения совести могла пойти с другим мужчиной на свидание и даже не скрывать это от него. Мы ходили с подружками в клуб "Кому за тридцать" на танцы и он изображал, что тоже жаждет и обожает танцевать и шел с нами и старался танцевать, и старался делать вид, что ему весело, и старался не показывать свое недовольство, когда меня приглашали. Теперь то я понимаю, всю низость своего поведения, когда говорила ему:
- Ты к нам не подходи, а то всех женихов распугаешь.
Его терпению не было предела, а мне, не хватало то ли ума, то ли сердца не рассказывать ему об очередном ухажере. Он, молча, выслушивал меня, никак не комментируя, а я даже не давала себе труд подумать о том впечатлении, которое производят на него мои рассказы. Он держал слово, он крепко держал данное им слово "Я ни на что не претендую". И я знаю, что если бы даже это произошло, я бы не услышала от него ни одного обидного слова в свой адрес. Большое счастье - общаться с человеком не подбирая слова, не думая, как выглядишь со стороны и чувствовать что ты для него самая-самая.
Однажды, я уезжала в командировку в Киев. По дороге, на вопрос чем буду вечером там заниматься, я ему ответила, что планирую позвонить Генриху, иностранцу с которым у нас тогда было телефонное общение. Он промолчал. Как всегда недалеко от вокзала, подальше от глаз сослуживцев, мы простились. Отойдя немного, я вспомнила, что забыла у него воду, которую он купил мне в дорогу. Повернула назад, окликнула и, взглянув в его глаза, застыла. Они были наполнены слезами. Меня как будто током ударило, комок в горле не давал мне сказать ни слова, он же засуетился, засовывая бутылку с водой мне в сумку и переживая, что мне тяжело нести. Его глаза стояли передо мной всю дорогу до Киева. Конечно, я не позвонила Генриху и конечно не встретилась и уже не встречалась с тех пор ни с кем.
Мы много разговаривали и конечно чаще всего на самую популярную тему - отношения мужчины и женщины. И удивительно, он был намного моложе многих знакомых мне мужчин и романтичнее что ли.
- Любовь, любовь, ну какая любовь? Это придумано, приукрашено. Есть чувство необходимости в определенном человеке, продиктованное еще и физиологией, - говорила я.
- Может быть и так, но физиология не главное. Например, как у меня к тебе.
- Ну, Птичка! Да ты любил бы всякую женщину, конечно, более менее симпатичную и нормальную. Я, конечно, не добавляла - которая бы согласилась быть с тобой. На это у меня хватало такта.
- Может быть, но лучше тебя у меня никого нет. И я никого не хочу.
А у тебя никого, кроме меня и нет, подумала я, но не сказала, опять же пощадив, как мне казалось, его самолюбие.
Однако случай изменил мое мнение.
-Татьяна, Вы? - окликнула меня возле дома Птички женщина с нарочито завитой головой, нарядно одетая, лет 60-ти.
-Да?
- Я хочу с Вами поговорить? - И продолжила:
- Я давняя знакомая Владимира Александровича. Я и жену его знала. Прекрасная была женщина. Я молчала, не понимая цели разговора.
- Зачем Вам он? Вы молоды, найдете себе другого мужчину. Вы ничего с него не поимеете. Квартира и дача переписаны на дочку. Машина - старая и не представляет особого интереса. Доходов особых у него сейчас нет. Какой у Вас интерес?
- Я не собираюсь обсуждать эту тему с незнакомым человеком. Вам то что?
Она старалась говорить спокойно и дружелюбно, но глаза выдавали ее отношение ко мне.
- Мы давно знакомы с ним. И дочь его знает меня. С тобой Виточка никогда не примирится, и не надейся, - почти выкрикнула она.
- Я не собираюсь за него замуж и мне не нужно ее благословение.
- Так ему нужно! Или вы хотите встать между отцом и дочерью. Он же разрывается между ней и тобой. Была бы порядочная женщина, не сорила бы отца с дочерью, уже как то визгливо и по бабски выкрикивала она.
- Это мы уже, как нибудь, сами разберемся, - сделала я движение к подъезду.
- Подождите,- прикрутила она громкость и протянула руку, как бы пытаясь остановить меня.
Я обернулась через плечо. Она раскрыла сумочку и что- то там стала доставать:
- Я могу Вам ....... дать. И помолчав, добавила, - немного.
В первый момент я не поняла - чего дать, но через минуту уже отскочила от нее.
Позже я пожалела, что точно не узнала, сколько же пытались мне заплатить за свободу Птички, но тогда рванула в подъезд возмущенная.
- Да на тебе можно деньги зарабатывать! - засмеялась я. Птичка в ответ, улыбаясь, обнял меня, ничего еще не понимая.
- Ты о чем? - а после моего рассказа:
- Понятно. Это Алла, вот дура, - и предугадывая мой вопрос, продолжил:
- Это давняя знакомая. После смерти Маши, принимала очень больше участие во мне. Ее и Вита знает и хорошего мнения о ней.
- Ты хочешь сказать, что она к тебе клеилась? - без обиняков спросила я.
- Ну, клеилась, не клеилась, но какие - то телодвижения делала.
- Какие телодвижения? - заинтересовалась я.
- Ну, зачем тебе, девочка моя? Мне никто не нужен кроме тебя. Ты для меня самая лучшая и единственная. Давай не будем.
- Может это лучший вариант для тебя, чем я? - начала было я.
- Ну, все, все. Не хочу о ней говорить. Только о тебе, душа моя.
- Ну, почему ты никогда мне не рассказывал о ней? - не унималась я.
- А что мне о ней рассказывать. Она меня не интересует. Меня интересуешь только ты, - закрыл поцелуем Птичка мой рот.
Наши отношения омрачала только явная неприязнь к моей персоне дочери Птички. Совсем на немножко моложе меня, она никак не могла понять, как может женщина встречаться с мужчиной с такой большой разницей в возрасте. По ее мнению - тут не обошлось без корысти. А может, у нее была элементарная бабская зависть или ревность? Виделись мы с ней всего 2 раза.
Раздался звонок и я услышала в трубке женский голос:
- Это дочь Владимира Александровича. Я бы хотела с Вами встретиться.
- Какого Владимира Александровича? - не поняла я
- ...... Ну, Голубова. Вы что его не знаете что ли, - уже с напором и раздраженно проговорил голос.
- Знаю, - начинала понимать я. Подъезжайте.
Когда я подошла, она уже стояла. Не поздоровавшись и враждебно смотря на меня, она сразу спросила:
- Зачем Вам он? Он уже достаточно старый человек, а вы молодая еще женщина. Зачем?
- Детям свойственно недооценивать своих родителей. А чего ты собственно против наших отношений? Мы никому ничего плохого не делаем. Мы одиноки, семьи не разбивали. Нам просто хорошо вдвоем. Твой отец совсем не стар, он энергичен и много моложе других, младше его мужчин. Ты что маленькая и не знаешь, что объединяет мужчину и женщину? Отец у тебя, несмотря на его возраст, замечательный мужчина, - специально подчеркнула я.
- Да, ладно. Оставьте эти сказки.
Я хотела сказать ей, что ее отец мужчина и имеет право на свою личную жизнь, что он имеет право иметь свое мнение и что она его дочь, а не наоборот. Но говорить это было бесполезно. Уже изначально она все решила за своего отца, считала, что так ему будет лучше, и я видела ее решимость, что она не отступит.
Это была боль Птички. Самым большим его желанием - было примирить, как он говорил, самых дорогих для него девочек. Приближался его юбилей, и он решил собрать нас вместе и отметить его. С каким воодушевлением он заказывал кафе и советовался насчет меню. Моим подарком был теплый, мягкий махровый халат. Мне хотелось, чтобы ему всегда было тепло, как будто я всегда с ним и обнимаю его за плечи. Дочь подарила ему люстру и даже не в его комнату, а в гостиную. Подарки говорили сами за себя, а по поводу кафе, дочь сказала - как отрезала: " Или я или она. Выбирай!".
Второй раз мы виделись мельком и даже не поздоровались. Через закрытую дверь я слышала обрывки разговора.
- Не говори того, о чем потом можешь пожалеть. Я прошу - не говори о ней плохо, она этого не заслуживает, - слышала я его голос и понимала, что он едва сдерживается.
- Зачем....стыдно....люди скажут....с ума сошел....не буду ничего тебе делать..... готовить не буду, молодая пусть тебе готовит., - доносились обрывки фраз из- за закрытой двери.
Это был больной вопрос. Всю жизнь, прожив с женой, которая была образцовой хозяйкой, Птичка совершенно не был приспособлен к делам домашним. И пожарить даже пресловутую яичницу была для него самой настоящей проблемой.
То, что я думала про нее, осталось со мной. Я горда тем, что никогда не опустилась, чтобы высказать свое отношение о ней вслух, никогда не поддакивала ему даже когда он был раздражен и жаловался на нее. Наоборот, всегда старалась успокоить его и отвлечь. Я понимала, что дочь в любом случае самый главный человек в его жизни и никогда не пыталась настраивать его против нее. И хотя я знала его ответ, я несколько раз сама предлагала ему расстаться. Его мнение, высказанное раз и навсегда: " Никогда я не откажусь от тебя. Ты моя душа и очень дорога мне" - вызывало у меня чувство уважение к нему. Как это не похоже на то, что можно видеть вокруг. Как часто престарелые родители оказываются в зависимости от мнения своих взрослых детей.
Его сознание, что я последняя женщина в его жизни усиливали его чувства ко мне, а простые слова: - Никогда не любил овощное рагу, а тобой приготовленное ем с удовольствием" или - Мне так нравится твой запах, я бы тебя унюхал из тысяч женщин, - звучали для меня, как признание в любви и это окрыляло меня, давало ощущение счастья. Его умение создать у меня настроение, что я самая лучшая из женщин, очень привлекало меня в нем. Даже и сейчас, когда я вспоминаю как бережно и крепко держал он меня в своих объятиях, у меня перехватывает дыхание и сушит в горле. За все время, что я была с ним, я была окружена заботой и чувствовала себя любимым ребенком, защищенным от всех жизненных невзгод. Я купалась в его внимании и постоянно чувствовала его присутствии, как будто все время находилась в его теплых руках. С ним я открыла в себе черту характера - мягкость. Мне нравилось уступать ему и видеть его благодарные глаза и хотеть быть лучше для него.
Не избалованная этим, как я могла не ценить такого отношения!
Два года жизни пролетели незаметно.
Когда он ушел из жизни, я поняла, что он значил для меня еще больше, чем я думала. Как назвать это чувство - любовью или нереализованным дочерним инстинктом - я не знаю. Мне душевно холодно и чувство вины, как заноза, сидит в моем сердце. Может, он бы еще жил, если бы ему не пришлось ежедневно бороться за наши отношения. Прости, прости меня, Птичка....