Беда накатилась как-то внезапно. Что касается Юрки, то он, пожалуй, ощущал её острее, оттого переживал этот момент с душевным трепетом.
И вот он тот момент настал.
Дома Юрка весь вечер не выходил из комнаты, где жил со своей старшей сестрой (сестра училась во вторую смену и ещё не вернулась из школы). Даже тогда, когда мама позвала ужинать, он вышел не сразу.
Подойдя к двери кухни, остановился у косяка.
- Ну, что стоишь? - спросила мама. - Проходи к столу.
Юра медлил. Папа вопросительно поднял на него глаза, - сын перебирал пальцами, сосредоточенно глядя на руки. Таким он бывает в тех случаях, когда чем-то очень-очень озабочен или что-нибудь напроказничал. Тогда папа настораживался и спрашивал:
- Что-нибудь случилось, сын?
Юра не умел хитрить, кивал головой, не поднимая глаз. Глаза у него голубые, чистые, и по ним всегда можно было угадать: что с ним. Если он набедокурил, то они не блестели той живостью, какая обычно в них светится. Если какая-нибудь драма, то они становятся грустными и влажными.
- Так что же случилось, сынок? - спросил папа, прихлебывая из ложки суп. - Тебя кто-нибудь обидел?
Юра отрицательно покрутил головой, поднял глаза - они слезились.
- Мама, папа... пожените меня на Светланке!
Папа поперхнулся и выронил ложку. Мама, произнеся: - Господи! - осела с тарелкой в руке, в которую хотела налить Юре суп. Родители смотрели на сына - перед ними стоял жених метр ростом, если на него надеть шапку. Он что, шутит?.. Но мальчик не шутил.
- Я хочу пожениться на Светланке! И как можно скорее, - заявил он.
- Даже так... - папа вытер губы салфеткой и отклонился на спинку стула. - Хм. Ну что же, присаживайся, поговорим. Вопрос нешуточный, обсудить надо.
Юрка прошёл к столу, сел. Лицо его покраснело, но глаза по-прежнему были серьезными, губы поджаты. По всему было видно, что мальчик настроен решительно.
- Рассказывай, что за необходимость такая, что так срочно тебя заставляет жениться?
А произошло следующее. В детском саду наступил торжественный момент - выпуск старшей группы. Все: и заведующая, и воспитатели, и сами виновники торжества - радовались этому событию, готовились к нему. У всех было приподнятое, праздничное настроение. Слышались смех, песни, возбужденные разговоры и, конечно же, было немножко грустно - как и всегда при расставании. И лишь у двух молодых людей настроения не было совсем. Им, наоборот, хотелось куда-нибудь уединиться и там поплакать.
А утро вообще началось с досадной размолвки.
Встретились, как всегда, у ворот садика, где Юра поджидал девочку.
Света заявила:
- А я буду учиться в новой школе. Вчера к нам учительница приходила. Записала меня в первый "А" класс. Вот!
"Вот" - сказала так, как будто была рада и новой школе и наступившей разлуке. Юрка внезапно всхлипнул от обиды и убежал.
Света пожала плечами - дескать, что это с ним? И не стала догонять.
"Ага, вот она как! - обиженно восклицал он. - Подумаешь, новая школа, первый "А"! Воображалка". - И почти до самого обеда не подходил к девочке.
Но Светланка сама подошла к нему.
- Юр, ты что, обиделся, да?
Конечно же, он обрадовался ей, только виду показывать не стал. Из последних сил сдерживался, чтобы не заулыбаться. И молчал.
- Ну, Юр, завтра же у нас последний день, - сказала Света, и голос у неё был ласковый, просительный. - Ну, давай хотя бы сегодня и завтра маленько подружим, а?
У Светланки глаза черные, брови изогнуты волной, как у Юриной мамы. Она вся в кудряшках, и косички у неё с бантиками. Она была бы, наверное, самой красивой куклой, если бы её сделали на заводе и продавали бы в магазине. Таких девочек сразу бы раскупили все мальчишки. Но она такая одна.
У Юрки сердце отходчивое, и, когда Светланка предложила "сегодня и завтра маленько подружить" - тут он уже улыбнулся, и вторую половину дня они были вместе.
Но радость их была недолгой. Под вечер они опять загрустили. Та тревога, что томила их последние дни, вновь вернулась к ним. Ведь это же их последний день! Завтра утренник и - всё!..
- Юр, ты будешь ко мне приходить? - спросила девочка и, подбадривая, добавила: - Ты не бойся, мои родители тебя не будут прогонять. Они же знают, что ты мой дружок. Мама даже называет тебя моим женишком, - она засмеялась.
- Ладно, - согласился он. И вдруг спросил: - Свет, а в школе ты будешь с кем-нибудь дружить?
- Не знаю, - пожала она плечами, - наверно. Я же в садике с тобой дружила, значит, и в школе у меня должен быть дружок. Тебя ведь там не будет.
У Юры от такого признания совсем испортилось настроение. Он нахмурился.
- И вовсе тебе не обязательно там заводить нового дружка. Я буду твоим дружком!
- Как?! - удивилась девочка.
- А я... Я... А мы поженимся! - выпалил он.
- О-ой!..
- Да! Тогда ты перейдешь к нам жить. Когда люди женятся, что они делают?.. Живут вместе. И мы тогда будем жить вместе. В одну школу ходить будем, вместе уроки учить. - И спросил: - Ты будешь со мной жениться?
Света смотрела на него во все глаза - первый раз в жизни ей делают свадебное предложение. Как интересно...
- А на-ас поженят? Нам разрешат?.. - спросила она, заикаясь от волнения.
Юрка был в некотором замешательстве. Но от даденного слова не отступил.
Вечером за Светой пришла мама. Она поздоровалась с Юрой и, взъерошив ему русые волосы, спросила:
- Как дела, дружок? Как настроение? - и увела с собой дочь.
Юра стоял возле ворот детсада и долго провожал подружку взглядом. Светланка дважды оборачивалась и махала ему рукой.
Их дружба началась давно. Так давно, что он уже и не припомнит когда. Казалось, что они и родились вместе, только не понятно, почему у них родители разные? И почему живут в разных семьях? Но к этому они как-то попривыкли. Наверное, потому, что знали - завтра встретятся. Встретятся и обрадуются друг другу. И будут говорить, говорить... Ведь за вечер и за ночь во сне столько можно всего пережить. А Света так много успевает всего за это время, что только слушай.
Кое-что рассказывает и он сам. Но так много говорить, как она и так весело, он не умеет и потому больше слушает...
Теперь же никто так доверчиво не будет делиться с ним сокровенным. И ему теперь не с кем будет дружить и некого будет каждое утро ждать у ворот детсада...
Как-то (а произошло это в начале зимы) родители Светланки хотели перевести девочку в другой садик, по месту жительства, туда, где они получили новую квартиру. Светланка тогда расплакалась и сказала маме, что - никуда-никуда! - она не уйдёт от Юрки. Тогда переводите и его вместе с ней!.. И она настояла на своём. Родители решили водить дочь в старый садик до конца года. А год-то кончился!
Эх, и зачем им было переезжать в другой микрорайон? Мало ли здесь квартир? Вон их сколько: вон-вон-вон... Юрка потерянным взглядом оглядел огромные коробки пятиэтажных домов, ребристые пестрые экраны балконов. Неужто из такого множества квартир не нашлось бы одной для них?.. Эх, и зачем они так быстро выросли?
Теперь Светланка будет учиться в другой школе. Будет дружить с другим мальчиком. И кто-то другой будет её провожать домой, как когда-то он, когда они жили в одном микрорайоне. Нет, какие все-таки девчонки дружбанистые! Юре к горлу подступила обида, и он едва не заплакал, как сегодня утром. Обязательно ей нужен дружок! А как же он?..
Юрка решительно направился домой. Не-ет, он не хочет, чтобы Светланка стала чьей-нибудь подружкой. Она его!
...И вот он сидит перед родителями взволнованный, растревоженный. И что бы они сейчас ни говорили, он будет стоять на своём. Другого выхода нет!
- Юра, а невеста согласна? - спросил папа.
- Согласна! Хоть сейчас!.. - скороговоркой выпалил он, готовый, казалось, выбежать за дверь, где как будто бы ждала ответ его маленькая подружка.
Папа едва сдержал улыбку, его насмешила поспешность сына.
- Жениться не напасть, как бы женатому не пропасть - так в народе говорят.
- Детсад завтра кончается! Светланку заберут. Она пойдёт в другую школу. И у неё там... у неё там будет другой дружок! Я хочу, чтобы мы учились в одной школе. Мы хотим вместе учиться. Пап, мам, разве не понятно?..
- Почему же, понятно. Значит, поэтому вы решили пожениться?
- Конечно! А для чего ещё?
Родители переглянулись, у мамы слезились глаза - они смеялись и плакали.
- Ну что же... Давай так сделаем, сынок, - сказал папа.- Давай мы этот разговор отложим до утра. До утра дело терпит? - Юра неохотно кивнул головой. - Ну, вот и хорошо. А утро вечера мудренее. Мы с мамой подумаем, и ты подумай, хорошо? А то вот так вот сразу, с бухты-барахты, такие дела нельзя решать. Да и потом, после женитьбы вам нужно выделять отдельную комнату, а куда же мы Лену, твою сестрёнку, переселим? Не выгонять же её на улицу?
- Зачем её выгонять? Мы все втроём жить будем.
- А вдруг она не захочет? Тут, брат, не так-то всё просто. Так что, давай, отложим этот вопрос до утра. Хорошо? - Отец положил руку на плечо сына и пожал его.
- Ладно. Только завтра чтоб решили! - заявил Юра.
На следующее утро они встретились у ворот детсада. Выпускники были нарядные, весёлые - оживление царило вокруг. А Света была до того красивой, что, пожалуй, ни в одной сказке о такой девочке ещё не сказывали. Да и не расскажут.
Она была вся в белом, от банта до самых босоножек, и в кружавчиках. Как невеста.
- Свет, - сказал он, немножко смущаясь её красоты. - Слышь, мои папа и мама согласны...
- Чтоб мы поженились?!. - воскликнула она обрадовано, видимо, её тоже волновал вопрос их дальнейшей жизни.
- Нет, - покрутил он головой и с сожалением сказал: - Они согласны, чтобы я тоже учился в твоей школе...
Девочка разочарованно дернула губками, но, похоже, пережила такое сообщение. Махнула рукой.
- А, ладно, так тоже хорошо, - согласилась она. - Мы потом поженимся.
Она засмеялась, и Юрке стало легче. Он почувствовал себя таким счастливым, что от нахлынувших чувств не удержался и обнял свою подружку. Вернее, обхватил её руками вокруг туловища, как обручем, и притянул к себе. Девочка задохнулась и тонюсенько пропищала, как мышка.
Юрка испугался и разомкнул руки.
Светланка отклонилась от него, удивленная и растерянная, - её первый раз обнял мальчик! Но почему так-то? Чуть пополам не сломал...
Юрка стоял смущенный и виноватый, и такой... такой... Светланке стало жалко его. И в то же время отчего-то было радостно смотреть на него. Она чуть-чуть приподнялась на цыпочки и прикоснулась губами до его пухлой щеки. Чмокнула так, как это делает мама, когда целует папу при встрече.
Юра смотрел на свою милую подружку и, сам не зная почему, хмурился.
***
Репетитор.
Вова сидел в детской комнате и, заучивая, бубнил:
- Однажды, в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз...
Стихотворение Н.А.Некрасова ему плохо давалось, может оттого, что устал, притомился. На улице уже вечер, а он, придя из школы, еще не отходил от стола.
На кухне, через коридор, мама и младшая сестрёнка Томочка занимались каждая своим делом. Мама Галя готовила ужин, скоро должен был прийти с работы папа. Томочка причёсывала куклу Алёнушку, заплетала ей косички и привязывала к ним бантики. Девочка, казалось, была безучастна к тому, что происходит в соседней комнате.
Мама наоборот, слышала сына и переживала за него. Она уже однажды подходила к нему и предлагала передохнуть: пойти на улицу - за окном давно уже слышатся голоса детей. Но мальчик отказался. Теперь мама поглядывала в детскую и, вздыхая, говорила:
- Как много стали задавать уроков детям на дом.
Томочка соглашалась с мамой и тоже приговаривала:
- Нитё в коле не поняют. Тёха детик мутют.
- Не говори уж, доченька. Ничего в школе не понимают, только детей мучают, - перевела мама то, что пыталась высказать дочь.
Томочка ещё не совсем хорошо могла говорить. Нет, она бы, возможно, и говорила хорошо, но в силу своей необычной сообразительности, девочка не успевала словами за своими мыслями - они почему-то быстрее проносились в голове, чем успевали соскочить на язык, оттого её ломаную речь мало кто понимал. Только мама. Да ещё Алёнка. Она молчаливо слушает и преданно смотрит голубыми глазами на свою воспитательницу. Правда, бывают случаи, когда Алёнка тоже куражится. Бывает непослушной. Тогда Томочка сердится и воспитывает её на своём тарабарском языке. Томочка сама не каприза и не любит куражливых, и потому строга к своей ляльке, может даже наказать её, поставить в угол. Бывает, строгой даже с Вовой, хотя он и старше. Но уж такой у неё характер, серьёзный.
- Господи, некогда ребенку и отдохнуть, - вздохнула мама.
Томочка тоже вздыхает. Ей тоже жалко брата. И что он так долго учит? Тут запоминать-то нечего...
Девочка кладёт куклу на диванчик, накрывает простынкой и обращается к маме:
- Маматька, ти помотли за Лёкой, я подю Воке покоблю. Ляня?
Мама некоторое время смотрит на дочь, усваивая её речь, потом соглашается, улыбнувшись.
- Ладно, пойди, пособи Вове. А я посмотрю за твоей Алёнкой.
Вова заучивал:
- Откуда дровишки?.. Откуда дрова... дровишки? Из лесу вестимо. Отец, слышишь, рубит, а я отвожу...
Сестрёнка подходит к брату, встаёт напротив него у стола, который едва переросла, и, сведя брови к переносице, строго спрашивает:
- Вока, ти потиму не моесь запонить? Вот как нядя. Отьняди, в тюдёнюю симнюю полю я... - и девочка без запинки прочитала первое четверостишие стихотворения.
Вова смотрит на сосредоточенное личико сестрёнки, его глаза выражают удивление: "Однажды, в студёную зимнюю пору я из лесу вышел..." - неужто этакий гномик смог так быстро заучить стихотворение? Он бьётся без малого целый час, и если запомнил чего, так самую малость. А эта...
- Ти поня? - спрашивает девочка.
Вова машинально кивнул головой в знак согласия, дескать, да, понял. И тут же затряс отрицательно головой - ничего не понял. Что тут поймёшь: тя-тя, тю-тю, полю-голю...
Томочка всплеснула руками.
- Ню, какой ти непонятий! - и вновь стала пересказывать стихотворение, причем теперь уже всё, от начала и до конца.
У Вовы глаза полезли на лоб - ему бы такую память!
- Ти поня? - вновь спрашивает Томочка, переведя дух.
Брат, улыбаясь, пожал плечами: что тут можно было понять, сплошное тарам-барам.
- Ню, как ти не моесь поня? - её черные глазки, словно росой омытые смородиновые ягодки, смотрят на брата недоуменно. - Воть мотьли: тьнек, - она показала ручонкой на сугроб снега за окном и на столе из книжки сделала наклонную плоскость, представляя её за воображаемую горку. На горку поставила ластик (стиральную резинку), а внизу под наклоненной стороной книжки поставила точилку для карандашей.
- Етя ти, - показала на зеленую пластмассовую точилку, - а етя лётятка и мутитёк с нокотёк, - показала на резинку. - Поня?
Вова кивнул в знак согласия - "это он, а это лошадка и мужичок с ноготок", - его стала забавлять эта игра.
А Томочка излагала стихами ею представляемую картину, ведя по книжке точилку.
Вова всё понимал. Понял, что где-то за горой в лесу отец мальчика рубит хворост, а мужичок с ноготок вывозит его.
- "Но, мёкия! - кикунь манюкиня баком, тьванюль подь утьти и бытей тятягаль". Поня, как нядя утить?
"Но, мертвая! - крикнул малюточка басам, рванул под уздцы и быстрей зашагал", - мысленно перевёл мальчик скороговорку сестры. Но на её вопрос, - понял ли он, как надо заучивать? - отрицательно покрутил головой.
- Ню-у, ти какой непоня-ятий! Мотли, - девочка теперь уже взяла ластик и покатила его по "горке". - Тьванюль подь утьти и бытей тятягаль. ("Рванул под уздцы и быстрей зашагал".)
Однако Вова не понимал. Ну, ничегошеньки. И почему он такой непонятливый? - хмурилась девочка. Он так никогда не научится запоминать, если не будет представлять себе то, что заучивает.
А Вову забавлял лепет сестрёнки, её удивительная память и та настойчивость, с которой она пытается его чему-то обучить.
Какая она забавная...
У Томочки из глаз готовы были брызнуть слёзы. Ей вдруг показалось, что брат дразнит её и потому заставляет по нескольку раз повторять стихотворение. Тут ещё Вова отвалился на спинку стула, закинув ладони за голову, потянулся и, действительно, засмеялся. Может, это получилось не нарочно, от сладкого потягивания. Бывает же такое, потянешься, позевнёшь и потом от удовольствия улыбнёшься, а то и хохотнёшь. Однако девочку его поведение очень обидело и... Она вдруг схватила ластик и кинула его в лицо брата.
На, тебе, насмешник!
Мальчик вскликнул: - Ой! - и закрыл лицо руками.
Наступило молчание.
Вова, бывало, тоже обижал сестру, не больно-то спускал обид. И, вполне возможно, что сейчас он поддаст ей. А рука у него такая горячая!
Но Томочка не сошла с места, не убежала. Стояла, насупившись, и виновато крутила пальчиком о стол.
Но долго молчать она не умела. Томочка придвинулась к брату и стала жалеть его.
- Вовотька, я нетяйня... Вовотька, я больте не будю...
Она прижималась к нему, и всё норовила дотянуться до его головы, до его рук и разомкнуть их. Ей казалось, что он плачет. Она так сильно обидела его, так ударила его, что ему теперь очень больно.
- Вовотька, не пать... я нетяйня... - говорила она, позабыв про свой испуг. И она, быть может, тоже заплакала, и даже, наверное, громко от жалости к брату. Но Вова вдруг приоткрыл лицо и произнёс:
- Ку-ку! - и засмеялся, почесывая лоб.
Томочка обрадовалась, запрыгала вокруг него, прихлопывая в ладоши, и они стали друг над другом смеяться.
У девочки глазки просохли, и она посерьёзнела, готовая вновь приступить к занятиям.
- Ню, Вока, давай утить дайте, - сказала она серьёзно.
"Давай учить дальше", - перевёл мальчик.
Однако брат запротестовал, изображая испуг:
- Э, не-ет, Томик, спасибо! Уже научила, - продолжая почесывать лоб и усмехаясь. - Иди к мамке. Только резинку подними.
Девочка подняла с пола ластик, положила его на стол и убежала на кухню, довольная тем, что помогла брату и не получила от него подшлёпник за нанесённую ему обиду. Ну, а как ещё объяснять, если до него иначе не доходит?..