Вместо предисловия: Реария - планета в созвездии Ориона, материков - один, кольцом опоясывающий планету в районе экватора, океанов, соответственно - два. Климат тёплый, в чём-то даже жаркий. Более подробно описывать её в настоящее время считаю не интересным. Так же в наличии имеется солнце (а куда ж без него?) естественные спутники отсутствуют (луны нет)
Цивилизация гуманоидная, то есть человекоподобная. Главное, самим Реарийцам так не говорите, обидятся, хотя и виду не подадут. Они ведь считают землян человекоподобными, а людьми, (или человечеством) считают в первую очередь себя. Кожа, преимущественно смуглая, но это похоже не врождённое свойство, а скорее климатическое.
Имена главных героев пусть вас не смущают -- Реарийская культура с большой охотой впитывает в себя многие черты покорённых цивилизаций. Отсюда и мода на красивые имена -- кстати, отнюдь не русские, а, скажем так, - обрусевшие.
В связи с принятой когда-то давно "доктриной сохранности планеты" всяческая добыча полезных ископаемых, а так же промышленное и сельхоз. производство перенесены на другие планеты, которые так или иначе Реарии подчинены. Потому сама Реария используется, как место для постоянного жительства /отдыха, а так же для обучения подрастающего поколения а потому технология дальше обеспечения жизнедеятельности не идёт. Впрочем, в "спальных районах" земных городов тоже не строят угольно-целлюлозных комбинатов (шучу) Зато воздух чистый, климат - тёплый, воду можно пить без предварительной фильтрации.
Часть первая.
Так вот: дело было на Реарии . Ранним утром к зданию "института инопланетных культур" подошёл человек средних лет. Он аккуратно ступая чёрными кожаными ботинками, поднялся по ведущим к непрозрачным пластиковым дверям института трём невысоким ступеням и вошёл внутрь.
Сдав на хранение тёмно-коричневого цвета пальто и простенькую, схожего цвета шляпу, человек на несколько секунд задержался у зеркала, проверил, в порядке ли солидный, светло-серого цвета, костюм и обратился к охраннику:
-Здравствуйте, я к доктору Уварову - произнёс он с отчётливой хрипотцой.
-Проходите пожалуйста, вам на второй этаж. Кабинет доктора - восьмая дверь налево.
Поездка на изумрудно-зелёном изнутри лифте заняла меньше времени, чем открывание и закрывание дверей. Человек прошёл по коридору, ступая бесшумно по мягкому, тёмно-зелёному ковру, и, дойдя до нужной двери, вошёл без стука.
Внутреннее убранство кабинета не отличалось пышностью: два кресла, письменный стол и массивная книжная полка во всю стену. Рядом с полкой стоял человек, одетый в синий пуловер и брюки из плотной ткани. Внешность у него была самая что ни на есть обычная, если не считать вздёрнутого слегка кончика носа и кудрявых волос на голове, для Реарии не характерных.
-Доброе утро, доктор, - сказал вошедший, - я Зернов, вчера мы договорились о встрече
-Вы по поводу "Линейских рукописей"? - звонким молодым голосом ответил Уваров
-Совершенно верно - Зернов уселся в одно из кресел, - именно эти рукописи меня и интересуют.
-Всё-таки немного странное название, - Уваров прошёл к столу, и, присев, выдвинул один из ящиков.
-Вы о чём?
-О названии планеты, откуда привезли к нам это - доктор вытащил из стола небольшую картонную папку, - "Линия" - надо же так назвать!
-Встречаются ещё и не такие, доктор, - всё так же хрипло сказал Зернов, - и потом, большинство этих имён - скорее слэнговые, распространены они среди самих звездолётчиков.
-Ну да, ну да... всё-таки правильно, что все эти планеты регистрируют только под каталожными номерами, - доктор потёр указательным пальцем кончик носа, - так о рукописях.
Он открыл папку
-Это то немногое, что нам удалось найти, - он достал из папки несколько сухих листов - это кора местного, Линейского, дерева Аргор. Вот, взгляните.
Зернов пристально посмотрел на листы. Часть из них была исписана уверенным чётким почерком; часть - напротив, несколько неряшливым, причём, временами буква на букву наползала и строчки перекрывали одна другую
-Это писали разные аборигены? - спросил Зернов.
-Это так. А как вы сделали такой вывод?
-Разный почерк. Похоже, что эти - Зернов осторожно указал пальцем, - писал школяр-недоучка, а эти - скорее взрослый.
-Нет, тут не в почерке дело. Просто похоже, что часть из написанного писалась тайно, возможно при скудном свете - оттого и выглядит криво. И напротив, вот эти, чисто и аккуратно прописанные строки как раз писались не большим грамотеем. В них довольно много ошибок, причём детских. Знаете, как дети пишут? "кАрова" "бАлото"
-Вы настолько хорошо изучили этот язык, доктор?
-Ну, настолько, насколько позволили имеющиеся источники.
-Не скромничайте. Так вы знаете, о чём здесь написано?
-Не только знаю, но и могу прочесть вам перевод.
-Прочтите
"Ныне я, Гоур, сын Холина, из рода Оленей пишу сей труд, дабы оставить память грядущим поколениям.
Веками жил Род наш на земле Отцов. Чиста и праведна была жизнь наша. Пусть и в поте лица добывали мы хлеб свой, но был хлеб этот чист от греха. Трудились мы, ухаживая за скотом и готовя корм ему на хладное время - но сами никогда не опускались до скотского состояния. И Мудрый Хаалар, сын Болеана был старшим у нас по Знаниям, и хранил древнюю Правду, завещанную нам Праотцами рода Оленей.
Не знали мы голода, не было у нас страха, дети послушны были старшим, и не было врагов у нас. Ни с единым из известных в Мире Родов не враждовали мы.
Через две ночи же после празднования священного праздника Лон-кар, когда девы, светлые ликом, впервые встречают мужей своих, случилось вот что: были мы разбужены воем диким и шумом, как не может шуметь ни человек, ни зверь. Многие выбежали на улицу, и видели, как через тёмное небо наискось падает в лес огненная звезда, и громкий гул от неё идёт, что даже уши пришлось зажать нам. Потом разделилась звезда на две неравные части и пала она в лес , и грохот пошёл и содрогнулась земля Мира, и лес запылал вдалеке. И сильно дивились мы тому. И никто не знал что это за явление и добрый ли знак это или дурной.
К утру же угас пожар и некоторые охотники собрались в лес, смотреть, какие следы оставила павшая звезда. Но следов не нашли, потому как далеко звезда пала от земель Рода нашего. Нашли же мы человека, на земле лежавшего, не похожего ни на нас, ни на людей других Родов Мира. И одет он был странно и речи нашей не знал, и был обессилен.
Когда же внесли мы его в посёлок наш, то удивлены все были, как не знали откуда он такой. И даже Мудрый Хаалар изумлён был, но, видя, как незнакомец устал и без сил есть, то решено было накормить его. И он ел и пил. И после того Мудрый Хаалар отвёл его в дом свой. где устроил ложе ему. Мы же, собравшись, обсуждали, откуда такой человек мог взяться - и никто не знал. Когда же Ульир, сын Доомара сказал, что, может, незнакомец прилетел на упавшей звезде - то громко смеялись мы, да и сам Ульир смеялся, ибо предложил так для смеху".
-Скажите, у них действительно водятся там олени?
-Нет, разумеется. Просто я знаю, о каких животных идёт речь, и потому в переводе подобрал более понятное значение. Ведь такой зверь как Хоргхаар вам ничего не скажет?
"Как знать, доктор, может и скажет", - подумал Зернов
-Там дальше упоминаются лошади - он тоже не совсем лошади в нашем понимании слова. Слушайте:
"С той поры пять раз приходило время пробуждения. За это время узнал незнакомец язык наш изрядно, но на вопросы наши, о том откуда он - так и не получили мы ответа. Имя же незнакомец своё назвал, и было оно Остия, сын Олии. Так же рассказывал он нам, что оглушило его громом и рёвом с небес - и смутился разум его, и позабыл он всё прошлое своё и откуда пришёл он к нам. Жить же Остия стал у коваля нашего Доомара, сына Хоомела, и ему же стал он служить помощником ему, а затем и сам мастером ковального дела стал преизрядным. И откованные им косы и ножи, лемеха и топоры стали известны добрым качеством не только в пределах рода нашего, но и у соседей ближайших, из рода Коней и рода Горностаев.
Так же умел Остия хорошо небылицы-байки хорошо складывать, да такие, что даже взрослые слушали и дивились, а уж юноши - так те и вовсе слушали рты разинув.
И вышло так, что девятеро юношей привязались к Остии, и имена их были: Товер, сын Доомара, брат младший Ульира; Балаар, сын Балаара; Ульке, сын Беара; Сарре, сын Гоура, мой родной сын; Иллу, сын Ульхана-бочара; Олле и Халлен, сыновья Ульхана-конюха; Ильге, сын Охена и Хаадер, сын Уннера-солевара. Чаще других бывали они у ковальной и смотрели на работу Остии, слушали песни его и сказки-небылицы. Наслушавшись же, начинали играть они меж собой, изображая в лицах услышанное. Потому же, как в небылицах тех встречались и состязания сильняков и даже поединки - то и юноши, на пары разбившись, сражения потешные меж собой учиняли. Остия же смеялся, взирая на те поединки, и для большей потехи вырезал им из лёгкого дерева, Крер называемым, дубинки тонкие, а для бережения голов молодых-горячих отковал им шапки железные с опускной личиною, что б очи себе не повыбили."
-"Время пробуждения" - это весна?
-Не совсем так. Там ведь у них пять времён года. Время побуждения - как бы вторая половина весны, она у них вдвое дольше, чем у нас.
"И вслед за теми девятерыми и многие другие юноши потянулись. Игры и небылицы вытесняли из них все и вся уроки отцов их о Правде нашей. Так же вместе уходили они в ночное, пасти общинный табун наш, и Остия неизменно был с ними, и говорил им своё.
Никто тогда не предвидел беды подступающей, никто. Даже сам Мудрый Хаалар видел в том лишь забаву детскую, но не более.
Случилось же после так, что жена Балаара, сына Хельмина, отправившись с подругами в лес собирать ягоды и коренья целебные, примчалась домой в испуге и побледневшая. И так силён испуг её был, что и говорить она не могла, и на все вопросы лишь причитала бессловесно. Когда же немного успокоилась, то повела с собой мужа своего к лесу. С ним вместе шёл я и Мудрый Хаалар.
И в лесу остановилась жена Балаара и лишь рукой показывала, куда идти дальше. И прошли мы втроём, и увидели на небольшой полянке дерево, росшее с низко растущими ветвями. На ветвях же висели, подвешены за задние лапы десять волков мёртвых. И у каждого была перерезана глотка и клыки так же были выбиты из пастей. В тишине полнейшей смотрели мы на них, и только лёгкий ветерок колыхал трупы их подвешенные.
Тогда решено было снять их с ветвей, дабы не смущали и не пугали они. И брошен был жребий...
-Тут, к сожалению, часть текста совершенно не читаема, - смущённо улыбнулся доктор Уваров, - возможно, они решали жребием, кому снимать тушки с веток.
-А вы не знаете, доктор, зачем им понадобился жребий? - спросил Зернов, - трое здоровых мужиков - не могли все вместе тушки снять? Ну, ладно, Халаар уже в годах, ну вдвоём - что там жребий бросать?
-Сложно сказать, - ответил доктор, - возможно, дело в брезгливости. Во всяком случае, в рукописи об этом ни слова.
-Ещё бы, если учесть... впрочем, ладно, продолжайте доктор.
-Вы что-то хотели сказать?
-Нет, ничего.
"Опослед же того, пришли к нам гости из соседского нам Рода Горностаев. И поведали они нам, что из их табуна пропали несколько лошадей. Причём, как говорили табунщики, не сами лошади убежали и потерялись, но рассказывали они, что поздно ночью прискакали к ним трое на лошадях же и напали на них и побили. И потом отделили от стада несколько коней и лошадей - и увели с собой их.
И были мы все удивлены услышанным и спрашивали друг у друга: "кто мог поступить так?" И вышел Ульхан-конюх, сын Хоремма и предложил гостям посмотреть в нашем табуне, нет ли там их лошадей.
Горьким же был итог, ибо нашлись в нашем табуне чужие лошади. И даже не гости опознали их, Но даже сам Ульхан-конюх опознал лошадей не с нашего табуна. И никто не мог понять, откуда же они у нас. И тогда Ульир, сын Доомара решил спросить юношей при нашем табуне ночью бывших. И призвали их, и спрашивали, не их ли озорство это было. И если они содеяли сие - то для чего? Но никто из них не признался, и все обвинения отрицали они. И хотя не было даже мыслей ни у кого, как же ещё могли чужие кони в нашем табуне оказаться - но не могли и доказать вину юношей.
Тогда Мудрый Халаар решил так: вернуть следует чужих лошадей хозяевам по старинной Правде. И сделано было так. Юношей же решено было наказать, ибо уж очень многое на них указывало, и объяснить, как чужие кони в табуне ими хранимом оказались, не сумели они. И для наказания порешено было выпороть юных табунщиков.
Но тогда случился поступок ещё более омерзительный и дерзкий. Порушив всю Правду и устои рода нашего, юноши встали тесно спиной к спине, и один из них выкрикнул устами своими безумными, что не совершали они ничего постыдного и не желают они терпеть наказания без вины своей.
И так же уста его хулу изрекли, что пусть отступятся от них и не пытаются вред им нанести телесный.
Видя же дерзость их, сказал Мудрый Халаар, что по всему, покинул разум их от страха наказания. И дальше рёк Мудрый Халаар, что пусть оставят юношей, хотя бы до того времени, как вернётся разум их к ним, и не станут вновь они почитать Правду и старших".
-Послушайте, доктор, а это довольно странно, - сказал Зернов, - имена автор всё время прописывает весьма подробно, даже там, где можно бы их сократить, но вот имя дерзкого юноши почему-то не указано в рукописи.
-Знаете, - сказал Уваров, - похоже, что автор рукописи почему-то не хотел называть его, этого дерзкого. Вообще, в этом месте рукопись довольно неряшлива. К примеру, между: "встали тесно спиной к спине" и "и один из них выкрикнул..." текст явно замазан.
-Может быть, этот самый Гоур поначалу написал имя, но потом решил вымарать его?
-Возможно, возможно... как вы думаете, кто из тех девяти оказался тем дерзким?
Зернов как-то странно посмотрел на Уварова, и, выдержав паузу, медленно произнёс:
-Он был не из тех девяти. Уж их-то имена Гоур перечислил подробно.
-Вы думаете? Интересная загадка... ладно, я продолжаю. Тут, правда, часть текста тоже не читаема, как бы с середины...
"...вовремя остановить. За первыми потянулись к Остии сыну Олии и другие юноши наши. И всё дальше отступали они от Правды нашей и Знания нашего. Ибо рёк он им хулу на всё, что ценилось и уважалось нами.
И настал день тёмный, когда сам Остия, сын Олии и многие из юношей наших покинули дома отцов своих, не сказав никому ни слова, не испросив благословения отцовского. Вернулись же они лишь на пятый день, и горьким было для нас возвращение их. Ибо верхом на лошадях возвращались они и уже не дубинки потешные были при них, но сабли (или мечи) и ещё оружие дальнее. И вслед за собой везли они телеги, полные и зерна, и тканей, и прочих плодов, и обуви, и украшений и прочего добра.
И вышли мы навстречу им, и Мудрый Халаар, сын Болеана вопрошал у едущего впереди всех Остии, сына Олии, где добыли они всё это. На что гордо свысока отвечал Остия, и от ответа его кровь стыла в жилах наших от той чудовищной неправды, что сотворили они.
Ибо верным оказалось, что юноши наши, охранявшие табун, угнали коней чужих. И когда соседи из рода Горностаев пришли и вернули своё по праву, Остия, сын Олии собрал юношей при нём бывших и рёк им: "пришли они жаловаться на вас и отнять назад то, что не удержали. Пусть же тогда, пожалев часть - потеряют всё!"
И пошли они походом на Род Горностаев, и пришли к ним, и побивали их, и разрушали их дома, пока не попросили те пощадить их. И дал им Остия сын Олии пощаду и обязал отныне слушать лишь его или того, кого он старшим назовёт, и что б ежегодно давал бы им Род Горностаев с каждого двора определённый откуп. А если не сделают так - то вновь придут они и пограбят-побьют всех. И взяли они чужое у Рода Горностаев и привезли сюда, к нам, как добычу свою. И тем хвалились гордо.
И вопрошал тогда их Мудрый Халаар, сын Болеана, по какой же правде пошли они побивать людей Рода чужого, нас не трогавших, и обид нам не чинивших? Кто право дал им самим обиды такие чинить и хвалиться неправдой своей? Рёк так же Мудрый Халаар, что не по Правде поступили Остия, сын Олии и юноши, с ним пошедшие; и пусть вернут они назад пограбленное Роду Горностаев и повинятся перед ними, и признают истинную Правду.
Но Остия, сын Олии, чей разум помутнён был гордыней, поднял вверх саблю (меч) свою, и потрясая оружием крикнул: "Вот моя правда! Правда моя - моя сила, и моя воля!"
И рёк Мудрый Халаар, сын Болеана: "Не должно быть по тому!"
И был удар нанесён саблей (мечом) - и Мудрый Халаар, сын Болеана упал на землю нашу, и порублено было лицо его светлое и алой кровью своей напоил он землю. И жизнь его прекратилась до срока.
И в ужасе стояли мы от такой великой неправды, и померк свет дневной и громы грянули небесные. И громко смеялся Остия сын Олии, и юноши при нём так же смеялись"
-Вот, собственно и конец первой рукописи.
-Двусмысленно как-то написано, - сказал Зернов.
-Просто у них не было отдельного слова для меча или сабли, - сказал доктор Уваров, - тут в оригинале вообще указано что-то вроде: "большой нож" а уж дальнее оружие...
-Стрелы, скорее всего, - сказал Зернов.
-А почему дальнее?
-Дальнобойное, видимо, бьющее издалека, - сказал Зернов, - но, говоря о двусмысленности, я имел ввиду другое. По тексту рукописи непонятно, кто зарубил этого Мудрого.
-А разве не Остия? Ведь он же достал меч.
-Напрямую, тем не менее, об этом не сказано. А что со второй рукописью?
-Сейчас, сейчас... - Уваров покопался в папке, в поисках нужного, - вот она. Правда, она без начала, вот, послушайте:
...связал нас клятвой, что никто не узнает от нас о том. Тогда же спросили мы Учителя: "Почему же старшие не могут истины знать о Тебе?" и ответил Учитель: " Потому что только вы сможете принять и понять меня".
И достав нож, срезал он с дерева две ветви. Одна была тонкой и свежей, вторая же сухая и старая. И, вручив мне молодую ветвь, сказал: "согни её" и ветвь молодая согнулась и осталась цела. И когда я отпустил её - опять стала ровной. Тогда же дал Учитель сухую ветвь и вновь просил согнуть. Но ветвь преломилась.
И Рёк Учитель: "Вы - молоды, и гибок ум ваш. Сможете вы понять, что я говорю вам. Ум же старших - пусть и крепок, но чёрств. Впитали они уже единожды мудрость свою, и не отступят от неё ни на шаг, и не смогут понять, что говорю Я"
И многожды приходили мы к Учителю, и учил он нас.
"Свободным рождается человек, и должен он отстоять свободу свою, а не жить стадом, - говорил Он, - и не должен человек слепо следовать тому, что старшие по годам, говорят ему. Смотрите на животных: кошка учат котят охотиться так, как охотится она, и мышь учит мышат прятаться и убегать, как она. Вас же сейчас старшие учат также жить, как они живут и так же работать, как они работают".
"Но ведь не мыши и не кошки вы, - говорил Учитель нам, - следует вам жить своим умом, своей волей и своей силой. И отринуть следует то, что старшие готовят для вас. Взгляните на лошадей: всю жизнь тяжко работают они, возя повозки и таская плуги за собой - а счастливы ли они?
И если вы, следуя за поучениями старших своих, всю жизнь будете работать, в поте лица своего - то и вы не будете счастливы. Учение родителей ваших готовит вам участь лошадей запряжённых - отвергните его"
И смущённо молчали мы и спрятали многие глаза, настолько страншими показались речи Его"
-Какими, простите? - удивился Зернов
-Страншими - то ли странными, то ли страшными. Видите ли, - чуть улыбнулся Уваров, - в оригинале существует похожая игра слов, да вдобавок у автора рукописи ещё и одна буква в слове пропущена.
"И один из нас, набравшись смелости, вопрошал: "Учитель, а как же нам отвергнуть родителей наших? Ведь столько добра несут они нам?"
И Учитель ответствовал: "Говорю я вам истинно, что враги вам родители ваши. Ибо наперёд уже расписана ими судьба ваша - судьба лошадей запряжённых. И не спросили вас, когда за вас решили по своей Правде, кем вам быть во всей жизни вашей".
И вопрошал он: " скажи, Иллу, хочешь ли ты всю жизнь свою проработать бочаром, как отец твой? А ты, Ильге, готов ли всю жизнь посвятить только рубке леса? Или ты, Ульке, готов всю жизнь провести за плугом, как отец твой?"
Смущённо молчали мы, и лишь Ульке сказал: "Учитель, но чем ещё сможем заниматься мы, если больше ничего не умеем?"
Учитель же отвечал: "Неумение ваше от неучения. Ибо отцы ваши видят в вас только замену самим себе, что бы встали вы на их место. Но не спросили они вас, хотите ли вы того? Как не спрашивают вас никогда, а если же вы спросите - то ответ вам будет один: "делай, как положено по Правде нашей". По той самой Правде, по которой в нужный срок и жён вам определят, изначально уговоренных. И не спросят вас, нравится ли вам жена ваша, с которой вам всю жизнь прожить придётся, и от которой уйти нельзя будет"
Тут повернулся ко мне Учитель и рёк так: "Не говоря уж о тебе, будущий Мудрый, которому, если судить по той самой Правде, вообще не дозволено узнать радость ласк женских. Всю жизнь суждено тебе прислуживать старику, терпеть капризы его и побои, а затем занять его место и так же растить себе сменщика"
Вопрошал же Учитель: "Справедлив ли, сей жребий ваш? Справедливо ли, что за свободных людей решают, кем им быть, как мышь решает за мышат? Хотите ли вы свободными расти, по своему уму, по своей воле и силе? Или хотите вы жить по старой правде, подобно лошадям?"
Когда же сделали мы выбор свой и пошли за Ним, сказал нам Учитель: "Надлежит вам уметь защищать себя. Ибо что стоит слабый человек? Любой, кто сильнее обидит его. Чего стоит беззащитный человек? Любой может заставить его подчиняться. Так не ждите, когда обидят и подчинят вас себе, но готовы будьте всегда дать отпор. Сильными будьте и умейте постоять за себя и за своих братьев. Ибо, отныне нарекаю братьями вас, и стойте друг за друга как братья".
И учил он нас, рассказывая притчи о Сильных духом и телом, о том, как сражались люди, неведомые нам, отстаивая свободу свою. И ещё выковал он нам доспехи и вручил дубинки лёгкие. И, разбиваясь на пары, учились мы быть достойными сильных из притч его, учились защищать себя.
Учил он нас так же потаённому оружию, когда не видел никто. Оружию, способному поразить цель со ста и с трёх сотен шагов. И старались мы поражать цель, и преуспели в том".
-Интересным же вещам учит их этот учитель - сказал Уваров, оторвавшись от текста, походит на подготовку боевиков-анархистов.
-Скорее военных.
-С всеобщим отрицанием авторитетов и гимном личной свободе?
-Не совсем так, доктор, - сказал Зернов, - тут проповедь отвержения старых авторитетов, при полном и непререкаемом авторитете Учителя, в котором они души не чают.
-Знаете, - сказал Уваров, на одной из планет существовала схожая организация... орден Иезотов... или Иезидов... не помню точно, как они назывались. Так те захватили фактически чуть не всю власть над местным миром. Налицо определённые параллели.
Ну, может быть... - задумчиво протянул Зернов.
"Тогда же было дано нам испытание: повелел нам учитель поймать каждому по одному волку живому - а волков много водилось в лесах. Когда же смогли мы сделать это, - то связанных волков Учитель велел вздёрнуть за задние лапы на ветки дерева.
Когда же с этим справились мы - то так говорил Он нам: "когда будете сражаться вы - то помните, что главный ваш враг - не перед вами стоит с оружием своим. Главный враг ваш - всегда сидит внутри вас, и имя ему - страх. И могуч враг этот, может он помешать вам победить врага вашего. Придёт он, когда враг уже в крови будет, но жив и не побеждён и страх крови погубит вас. И не достаточно умения сражаться оружием простого. Можно знать, как бить мечом, куда колоть им и как отбить удар - но только лишь это не поможет вам победить врага вашего. Рубя чучела не дрогнет рука ваша, и в учебном бою - не страшно вам деревяшкой повредить поединщика, но не дрогнет ли рука ваша, поднимаясь на живое? Должно вам научиться убивать других, что бы вас самих не убили. Вот волки эти - враги ваши. Учитесь на них, подходя по одному, побеждать врагов ваших, и, главное, побеждать страх свой - главного своего врага!"
Сказав же так, подошёл он к волкам висящим, и разрезал путы на передних лапах и пастях их. И сказал: "теперь враг ваш достаточно опасен для вас. Могут волки эти и укусить вас, и когтями лап своих ранить вас - потому будьте осторожны".
И стал выкликать он по одному нас, и подходили мы к волкам висящим. И злобно старались они спастись и помешать нам. Но вступали мы в бой с ними, силу, ловкость и разум свои используя, как учил нас Учитель и с одним ножом побеждали мы их - а из нас ни один не был поранен.
Тогда же сказал нам учитель вновь подойти уже к убитым волкам и принести ему зубы их. И, хотя только что победили мы волков и глотки их перерезали ножами нашими - но страшно мне было подходить к ним. Но подошёл я и сделал, как Учитель велел, и остальные сделали так.
И тогда Учитель сам подошёл к волкам, и одному из них в рану окунул платок свой. И так говорил он: "Отныне же братство наше скреплено кровью. И нет для нас теперь иного рода - но будет отныне основан новый род - род Волков. Пусть же каждый из вас подойдёт ко мне и получит имя сокровенное нового рода нашего".
И подходили мы, и Учитель касался платком в крови зверя лбов наших и даровал нам имена новые, сокровенные. И стали мы новым, единым Родом, Родом Волков".
-Ну, как вам, а? - спросил Уваров, - ничего не заметили странного?
-Да, по-моему, всё правильно описано, - задумчиво произнёс Зернов, - никаких несообразностей я не заметил.
-Несообразность тут между двумя рукописями, - сказал Уваров, - вот, смотрите: оба автора указывают одно и то же количество зверей, но Гоур, сын Холина, называет девятерых учеников и подразумевается, что десятого волка зарезал сам Остия.
-С чего это вдруг?!
-Ну, если учеников девять - то один волк лишний, а больше, согласно Гоуру убивать их было некому.
-Совершенно нелогично! - начал горячиться Зернов, - Гоур вообще не говорит напрямую, кто мог быть виновен в этом.
-Но это как бы подразумевается. Зато у Автора второй рукописи об этом говорится прямо: десять волков по одному на ученика.
-И что?
-То, что ваша гипотеза подтверждается. Гоур действительно избегает называть имя десятого ученика, и даже не упоминает о нём.
-Мало ли что... продолжайте
"После же свершения клятвы и обретения имён истинных, учитель сказал нам: "Получили вы Знание сполна от меня, но не одним вам предназначено оно. Ныне же идите по Родам соседним, и там несите знание это молодым, таким же, как вы. И их учите именем моим, и пусть они придут ко мне, дабы обрести Волю и Разум "
И ещё говорил он: "Учите словом и делом их, но оружия своего не давайте им, ибо лишь после посвящения оружие сможет служить делу нашему, а не попадёт в руки чужие, вредные нам".
Отправились мы, разделившись по двое, по Родам соседним, двоих же из нас оставил Учитель при себе, сказав, что б они помогали ему привлечь других молодых из Рода Оленей.
Я же, с одним из братьев своих отправился в род Горностаев.
И придя же туда, в родовые земли их, встречались мы со сверстниками нашими, и говорили с ними, и открывали им Учение.
Когда же говорили иные из них: "Кто же вы такие, что б поучать нас? Ведь равны же вы по годам нам!" - то отвечали мы: "Не от себя поучаем мы, но несём Волю Учителя нашего" И ещё говорили мы им: "Не старшинством одним определяется мудрость. Ибо будь так - всякая долгоживущая черепаха по мудрости человека превосходила бы"
Временами же казалось нам, что даже не сами мы отвечаем, но словно Учитель наш незримо с нами присутствует и на ухо шепчет ответы нам.
И многие же из молодых прониклись духом учения и хотели с нами пойти, Что бы воочую увидеть учителя нашего и услышать говоримое Им.
Но когда начали собираться они с нами - то старшие Рода Куниц не допустили их идти с нами, а и самих нас заперли в сарае пустом, не давая ни пищи, ни воды.
Но на вторую ночь запрета нашего, подобрались к сараю двое из тех, кто слушали нас и открыли они двери нам.
Вышли же мы когда, то вели они нас в ночное, где местный табун пасся, и дали нам лошадей двух, дабы быстрее смогли добраться мы до Учителя нашего.
И так же сказали нам: "Раз не можем пока мы прийти к вам - попросите Учителя к нам прийти". Когда же просили мы их с нами идти - то сказали они: "Если мы уйдём не все с вами, то оставшихся за нас покарают"
Тогда взяли мы лошадей тех и отправились обратно к Учителю нашему.
И, вернувшись, собирались вскоре вернуться к Роду Горностаев, потому оставили на время лошадей среди нашего табуна.
Но люди из Рода Горностаев, увидев наше бегство, пошли в погоню за нами.
Приехав же на землю Рода Оленей, стали они обвинять и ругать нас и говорить, что явились мы в землю их Рода, что бы украсть коней их, и обнаружили лошадей своих среди нашего табуна. После же того обвинили они нас, что не всех коней найти удалось и из Рода Оленей старшие люди с ними заодно были и требовали от нас вернуть украденное. Мы же вину свою отрицали, (потому) как не было её, но и помощников своих не выдавали, что б не пострадали они.
После того же собрался весь Род наш вместе с Учителем.
Люди же Рода Оленей вместе со старшим своим Халааром и людьми из рода Горностаев прибывших решили сообща, что следует предать нас наказанию кнутом, всех вместе, раз воров выдавать не хотим сами.
Встали мы плечом к плечу и спиной к спине, и оружие было при нас. В ту же пору сходились отовсюду друзья наши из Рода Оленей, наши сверстники, с которыми так же говорил Учитель и ученики Его, и встали с нами они.
Халаар же, громко вопил хулу на нас и Учителя нашего. Когда же Учитель вопросил: "кто право тебе дал, о мудрый Халаар, сын Болеана, возводить напраслину на учеников моих, кои чисты есть и безвинны?" - то крикнул в ответ Халаар: "А кто ты, жалкий коваль, такой, что б учеников собирать? Кто тебе право дал совращать детей наших? Долго мы терпели тебя, но сегодня конец тому будет положен!"
И поднял посох свой тяжёлый Халаар, и размахнулся уже, что б ударить Учителя нашего. И ударил бы, но успел учитель меч свой выхватить и отбить удар, в моей же руке меч как сам оказался и разил.
В страхе разбежались тогда люди рода Оленей, до того выступавшие против нас.
И стояли мы все молча и смотрели на тело упавшее.
Учитель же возложил на плечо моё руку и сказал: "Не печалься, ученик. Достаточно ты послужил ранее тому, кто при живых родителях сделал сиротой тебя, и растил тебя на замену себе. Сегодня сослужил ты ему службу последнюю".
Тогда же воззвал он к людям рода Оленей, что б убрали и достойно погребли тело, ибо не гоже человеку мёртвому быть волкам подобну, что до сих пор на древе висят, непогребёны.
Когда же исполнили это люди Рода Оленей, то многие из них вопрошали Учителя: "кто же теперь будет старшим над нами?"
Учитель же отвечал: "Кого хотите старшим над собой видеть?"
И многие из них кричали: "Тебя! Тебе быть старшим над нами!"
Тогда же велел Учитель им присягнуть на верность себе Роду Оленей. Тех же сверстников наших из этого рода, кто с нами был; кто в трудный миг встал на сторону нашу - тех приблизил Учитель наш к себе.
И шли мы в земли Рода Горностаев, и придя, встретили сверстников своих. И сбылось их желание увидеть Учителя. Тогда же встали с нами они и потребовали ответа у людей рода Горностаев за напраслину на нас возводимую и за обиду нам причинённую. Они же в знак покаяния богатые дары предложили нам, и обязались и дальше каждый год подарки нам присылать".
-Тут правда наблюдается несоответствие в хронологии между первым и вторым авторами, - сказал доктор Уваров, - ну и общая предвзятость второго автора... кстати, похоже я понял, кем он был.
-И кем же?
-Судя по второму тексту - приёмным сыном мудрого Халаара.
-Думаете приёмным?
-Сначала я думал, что родным, - сказал Уваров, но... помните, там был момент о вынужденном безбрачии ученика мудрого? Я ещё тогда подумал: откуда сын у него мог взяться, если Мудрые соблюдают целибат? Но слова о сироте при живых родителях...
-Ну да, ну да... пробормотал задумчиво Зернов, - а ведь волков они так и не сняли в итоге?
-Волков? А, ну да... Похоже и жребий не помог
-А что там было дальше?
-Да тут немного и осталось-то.
"И после того созваны были люди из трёх родов и по велению учителя была воздвигнута крепость. И стены, окружавшие крепость сложены были из камня, вокруг же стен вырыт был ров, водой наполненный. И под присмотром Учителя были откованы ворота крепкие. Внутри же крепости несколько домов было выстроено малых для ближней прислуги и одно большое здание, второй крепкой стеной окружённое, где жили мы всем родом нашим. И был там источник воды чистой и приятной на вкус и очагов хитрых множество, дающих тепло.
И из этой крепости отправлялись мы во многие Роды дальние и ближние, неся Учение, и в каждом из родов находили сторонников своих. Когда же ширилось и росло число их - то приходили мы туда Родом нашим. И так многие Рода дотоле враждебные приложились под руку Рода Волков, и дары богатые давали нам.
И был Учитель наречён Князем над всеми родами, и Род волков стал верховным Родом.
И росло под мудрым правлением Учителя благосостояние наше. Многие же выбирали жён себе по своему усмотрению, и род Волков получил вскоре продолжение своё. И да будет так веками".
-Красивая история, - сказал Зернов.
-Кстати, вы обратили внимание, насколько быстро автор отмежевался от своего старого рода, и признал своим новый?
-Разве скоро? С чего вы взяли?
-В рукописи он достаточно быстро...
-Простите, доктор, что перебиваю, но рукопись эта была, скорее всего, написана куда позднее описываемых событий.
-Вы так думаете? - Уваров выглядел удивлённым.
-Ну да. Оба автора и первый и второй описывают события бывшие сравнительно давно. Думается, уже после постройки этой самой крепости, которую уж не за один месяц построили.
-А как вы думаете, кто из двух авторов ближе к истине? - спросил Уваров, - первый, который, отстаивал интересы старины, для которого этот Остия способен хохотать над трупом, или второй автор, убивший собственного приёмного отца, при этом Остию чуть ли не любивший?
-Истина в данном случае - понятие субъективное, - сказал Зернов, - и потом, какая разница. Для серьёзного историка имеют значение факты, а не эмоции.
--
Конец первой части.
Часть вторая.
Зернов шёл по улицам неторопливым уверенным шагом - но мысли его были вовсе не так спокойны и размеренны, как его походка.
Улица была залита светом - но этого света не было и в помине в его мыслях.
Рукописи.
Две странных рукописи нарушили его покой.
Разумеется, то, что в них было написано, не было правдой. Точнее, всей правдой.
Потому, что одна из них писалась застарелой ненавистью, отвергающей всё благо, вторая - преданностью, не верящей и оправдывающей всё дурное.
Потому, что написаны они были куда позднее событий, в них описанных. Во всяком случае, написано это было много позже строительства крепости Рода Волков. Доказывал это тот факт, (впрочем, мало кому известный) что сама письменность появилась много позже создания верховного Княжества, соединившего множество мелких, разобщённых родов.
Зернов свернул в небольшой тихий парк, и аккуратно опустился на небольшую скамеечку. Откинулся на спинку, прикрыл глаза.
Шёл второй год, когда Остия - как его здесь прозвали местные, переиначив его имя на свой лад - стал более-менее понимать местный язык.
И понимание это его совсем не радовало.
Если поначалу, пока он ещё не понимал их, местный образ жизни казался ему естественным, - то теперь... теперь всё вокруг напоминало ему болото. Или умерший пруд, заросший водорослями, покрытый густым ковром ряски, отвратительной тины.
Его судьбу решили уже на третий день, когда он более-менее оклемался. Местный старейшина сказал тогда прямо: здоровый какой - пусть кузнецу нашему помогает, молотом помашет.
Спрашивать его никто не стал - да и не могли тогда спросить и не мог он ответить. Языка-то не понимал.
Просто привели в небольшую избушку, жестами более-менее показали, что помогай, мол, этому человеку - и всё.
Сама кузница разочаровала Остию. Выяснилось, что местные и железа-то не знали. Медь, бронза - не более.
При том, что железа тут имелось в изобилии, и не только в виде руды, но и самородное, как ни странно. Та же наковальня у кузнеца Доомара из такого самородка была.
Но, как говорилось в старой поговорке: глаз видит - а в руки не взять. Что и было самым обидным.
Остия терпеливо постигал мудрость кузнечного, и, по совместительству, плавильного дела, даже ухитрился на глаз температуру металла определять. Но разум, разум не давал ему спокойно стоять на месте. Хотелось шагнуть дальше, от бронзы к стали.
Приходилось до поры терпеть.
Был ещё один эпизод, когда Остия только-только начал понимать местный язык. Какой-то парнишка, малолетний ухитрился колесо водяное соорудить. Из всякой дребедени, буквально на соплях - но опущенное в воду ручья - вертелось оно.
Остия издалека смотрел на эту детскую игрушку, но улыбка с лица его сползла, когда пришёл кто-то из старших, ребёнку дал подзатыльник, а колесо разломал ногой.
И вновь пришлось сдерживать себя, без конца напоминая: ты здесь чужак, не тебе судить о местных нравах.
Но позже, уже разговорившись со старым Доомаром, выяснилось, что всё гораздо хуже. Что тут не блажь старшего, не предвечная борьба поколений, когда старшие всегда обижают младших, нет.
-Мир наш покоится на Правде, - говорил ему Доомар, - и никому не позволено Правду нашу нарушать.
-Но чем нарушил Правду этот ребёнок? Разве заслужил он такое наказание?
-Он создал то, чему быть не должно. По Правде нашей, всякое колесо должно катиться по земле, а не вертеться в воде попусту.
-Как так? - удивился Остия, - ведь это же всего лишь игра?
-Это сегодня - игра. А что придёт ему в голову далее, этому неразумному ребёнку? Сегодня придумал одно, завтра придумает другое... а когда он будет учиться делать то, что положено ему? Он сын кожевника. Его дело - уметь выделать кожу, обработать шкуру, уметь изготовить ремень, шапку. А не колёса водные выдумывать.
-Так у вас, выходит, дети наследуют дело отцов - и никак иначе.
-Именно так, Остия, сын Олии, именно так. Та завещано нам правдой нашей и от того не должны отступать мы. Сыновья обязаны наследовать родителям.
Доомар немножко поёрзал на жёсткой тростниковой циновке-плетёнке и продолжил:
-Если не считать тех, кого берёт к себе Мудрый. Ибо Мудрые дают обет не прикосновения к жёнам, и нет у них детей своих. Выбирают же они ученика к себе в услужение и обучение. И избранный так же обет такой даёт. Кстати, ты, слышал новость?
-Какую?
-У Гоура, сын Холина, дочка есть на выданье. Так что скоро готовься к обретению жены.
-Жены? - от удивления у Остии глаза на лоб полезли.
-Ну да. Не гоже, чай, взрослому мужу одному-то ходить. Дом тебе всем Родом поставим, кузню свою заведёшь, а то я уже в годах, Ульир один на весь род никак не управится, а второй-то мой сорванец когда ещё сможет молот поднять?
-Постой, Доомар, сына Хоомела, как же так? Я же её и не видел толком ни разу, дочку эту - и сразу жениться?
-А что тебе её смотреть? Не уродина, руки-ноги на месте, остальное, - тут Доомар слегка хихикнул, пошловато так, - скорее всего тоже на месте. Чем не жена?
-Так я даже имени её не знаю!
-Я своей тоже не знал! - засмеялся Доомар, - а знаешь почему?
-Почему же?
-Потому что по правде нашей у жён да девок своего имени нет. Пока девки - по отцу зовут, дочка такого-то. А потом так же по мужу.