Мирошниченко Никита Поликарпович : другие произведения.

Эволюция Украинского Национализма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Содержание. 1. Национализм и исторический материализм. 2. Историко-психологические корни национализма. 3. Украинский национализм "в наймах" в украинского бюрократа. 4. Националистические миазмы в социально-психологическом климате современной Украины. 5. Теоретические основы современной украинской националистической идеологии. 6. Национализм и рационализм. 7. Национализм, как лекарство от одиночества. 8. Национализм и государственная власть. 9. Паразитический потенциал современного украинского национализма. 10.Национализм и религия. 11. Украинский национализм и современная украинская национальная культура.
  ЭВОЛЮЦИЯ УКРАИНСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
  П.Я. Мирошниченко, Н.П. Мирошниченко.
  (в 8-ми частях)
  "Жить дураками им не стыдно, но узнанными быть обидно"
  (С. Брант).
  Испанец, славянин или еврей -
  Повсюду одинакова картина:
  Гордыня чистокровностью своей -
  Святое утешение кретина.
  (И. Губерман)
  
  Президент Туркменистана Сапармурат Ниязов в великой книжке "Рухнама" с гордостью пишет, что это именно туркмены изобрели колесо, выплавку металлов и письменность. Никто этого не отрицает.... Просто другие народы в это время выпускали компьютеры и летали в космос!
  
  Содержание.
  1. Национализм и исторический материализм.
  2. Историко-психологические корни национализма.
  3. Украинский национализм "в наймах" в украинского бюрократа.
  4. Националистические миазмы в социально-психологическом климате современной Украины.
  5. Теоретические основы современной украинской националистической идеологии.
  6. Национализм и рационализм.
  7. Национализм, как лекарство от одиночества.
  8. Национализм и государственная власть.
  9. Паразитический потенциал современного украинского национализма.
  10.Национализм и религия.
  11. Украинский национализм и современная украинская национальная культура.
  
  Предисловие.
  Часть 1.
  В ХIХ веке вместе с призраком коммунизма отправился в путешествие по умам человеческим другой фантом - национализм.
  
  По психической природе, как и всякая идеология, это была обыкновенная человеческая иллюзия. Человеку свойственно мечтать. И надеяться, что когда-нибудь жизнь его станет лучше. Одни мечтают поймать сома на 100 кг, другие - заработать миллион, третьи - прославиться тем или иным способом, четвёртые - поднакопить денег и купить внуку заветную игрушку.... Поэтому нет ничего удивительного и противоестественного в том, что есть люди, мечтающие, чтобы Украиной управляли исключительно украинцы. И чтобы никого здесь больше не было кроме украинцев. И когда и в правительстве будут исключительно украинцы, и в банках, и в армии, и в научных институтах, и в школах, и в больницах, и в тюрьмах, и в городах, и в деревнях - вот тогда-то и настанет для всех украинцев жизнь совсем хорошая.
  Ничего плохого в желании, чтобы украинцы у себя на родине жили счастливо на самом деле нет. Но исторически сложилось так, что кроме миллионов украинцев в Украине живут и миллионы не украинцев. И они тоже считают Украину своей Родиной. И тоже хотят жить счастливо. Но никогда ещё в истории Украины счастья на всех её жителей - и украинцев, и не украинцев не хватало.
  Разные люди по-разному это объясняли. Одни - недостатком усердия, трудолюбия и ума у неудачников, встречавшихся, кстати, не только среди украинцев. Другие - вредоносной социальной природой интернациональных эксплуататорских классов, паразитирующих на угнетённых, обманутых и униженных тоже интернациональных простолюдинах. Те же, кто думал, будто украинцы - лучшие из всех людей, винили в дефиците счастья не украинцев и хотели или вовсе избавить от них страну, или по крайности убрать из самых "счастьеносных" общественных учреждений, к которым относили государственные институты, занимающиеся распределением и охраной скудных материальных источников счастья.
  В ХХ веке История неоднократно давала шанс авторам проекта "эксклюзивного украинского счастья" осуществить его практически. В результате Украину всякий раз заливало потоками крови и слёз. Она превращалась в гигантское кладбище, безвременно упокоившее миллионы своих неразумных деток, так и не выработавших общеприемлемой формулы дележа украинского счастья. Мать Сыра Земля принимает всякую человеческую плоть и кровь, единую по химическому составу. Великая интернационалистка Смерть всегда ждёт сторонников радикального решения национальных проблем. Жаль, что вектор её убеждающего потенциала направлен главным образом в прошлое и мало что говорит людям не знающим истории и живущим только сегодняшним днём.
  Как и всякая радикальная и агрессивная идеология, национализм, овладевая пространством человеческой мысли, натворил бед не меньше, чем его природный братец коммунизм. И ещё натворит, если наше сознание не выработает к нему иммунитет.
  Для обитателей пространства бывшего СССР проблема выработки иммунитета против национализма особенно актуальна, потому что повсюду на смену коммунистическому интернационализму в качестве новой государственной идеологии пришёл национализм.
  На заре Советской власти интернационализм победил национализм "в отдельно взятой стране", составлявшей 1\6 часть суши нашей планеты. Его триумф объясняется не могуществом лживой коммунистической пропаганды. Не страхом, внушаемым окаянными большевистскими палачами. Идею вообще нельзя навязать - ни силой оружия, ни силой голода. Для этого необходимы другие силы, например, сила мысли или сила мечты. Коммунистам не нужно было особо изощряться, убеждая 150 миллионов разноязыкого и многонационального населения СССР в том, что все люди - братья независимо от национальности и вероисповедания, потому что это и так было ясно всякому психически здоровому человеку. Кроме того, социальная поляризация в СССР происходила не по национальному признаку, а по признаку отношения к власти. Этнически многоликий советский народ чётко делился на две своеобразные "нации" - сбитая в одну сплочённую жадную и подлую стаю разноплемённая бюрократия и закалённая в совместных трудах и боях дружная масса тружеников, строящая коммунизм для "отдельно взятых" семей своего начальства. Старый донецкий шахтёр в пивном баре в "застойные" 70-е годы выразил суть современных национальных отношений ёмкой и незамысловатой формулой: "В Донбассе есть две нации - хорошие люди и х...ёвые люди".
  Людям, которые сегодня пытаются разрушить стихийный интернационализм в сознании соотечественников и заместить его государственным национализмом, придётся потрудиться. Непросто превратить многомиллионное население страны в неврастеников и озлобленных на всё и вся психопатов, не изменив существа её социальной структуры. Но пророки национализма, царящие на развалинах СССР, правильно идут к своей цели. Они разорили и ограбили свои народы, кое-где им удалось стравить их в религиозных войнах. Остаётся лишь убедить людей в том, что виноваты в их бедах не "свои", сидящие в правительстве, а "чужие", живущие по ту сторону государственной границы. Подкрепить эту идею историческими ссылками с помощью холуйской исторической "науки". И дело сделано. Можно воевать! Как в Чечне.
  Как и в других странах СНГ, государственная идеология в Украине тоже эволюционирует от коммунизма к национализму. Каковы "национальные" особенности этого общего вектора духовной мутации советской номенклатуры рассматривает в одном из своих последних исследований историк и философ П.Я. Мирошниченко.
  (Н.П. Мирошниченко).
  1. Национализм и исторический материализм.
  Говорят, национализм бывает и хорошим. Чтобы не запутаться "плохой" стали называть ещё и "агрессивным". Но соотношение "хорошего" и "плохого", и ответ на вопрос: что такое национализм? - от этого не становится яснее. Думается, расхождения исследователей объясняется не столько пестротой и противоречивостью разных национализмов, сколько кризисом исторической науки и методологической ограниченностью отечественной философии и политологии. Отправив в отставку исторический материализм и не найдя ему замены, бывшие советские гуманитарии и бойцы идеологического фронта (по совместительству) - философы, историки, политологи, социологи - на ходу сочиняют новые законы общественного развития, способные не столько объяснить его причуды, сколько оправдать безумие власти. Пример тому концепция ведущего исследователя и директора пражского Института национализма Э. Геллнера, автора книги "Нации и национализм" (Лондон, 1983). Итоги её развития правомерно усматривать в статье "Пришествие национализма. Мифы нации и класса" ("Путь": Международный философский журнал. - М., 1992, Љ1). Здесь немало точных наблюдений и убедительных соображений, но теоретическая основа едва ли состоятельна. Автор резонно стремится понять национализм в системе истории человечества, но очень уж упрощённо толкует её. То ли ему не хватает культуры последовательного историко-материалистического мышления. То ли он стесняется полноценно системно мыслить в немодном после крушения СССР и мировой системы социализма историко-материалистическом духе. Так возникновение современных наций Э. Геллнер связывает с переходом от "аграрно-письменного" к "индустриальному" периоду истории, подчёркивая отличие своего материализма от Марксова. Но дело в том, что исторический материализм связывал процесс формирования наций с переходом от феодализма к капитализму, с активизацией личности и развитием её духовной культуры. Упустив из виду эти процессы, Э. Геллнер в свете своего "материализма" не смог объяснить ключевых проблем своего исследования:
  - соотношения национальной идеи с идеологией национализма,
  - соотношения культуры нации и культуры национализма.
  Вне поля зрения осталась связь национализма с современной массовой культурой. И, что самое главное, не объяснено, почему иногда нормальные люди и народы, долго жившие добрыми соседями, внезапно приходят в бешенство и режут друг друга. Без этого наука приобретает характер игры в бисер в научных монастырях романа Германа Гессе.
  Некоторые из наших проницательных современников расползание национализма по всему земному шару сопровождают самыми мрачными прогнозами. Сейчас История на переломе - не первом и, хочется надеяться, не последнем. Во время одного из предшествующих - двести лет тому назад, Гегель заметил, что счастливые страницы истории относятся к самым бесполезным. Значит, "счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые". С Гегеля начинается развитие научной историософии. А появление призрака коммунизма было ознаменовано возникновением концепции исторического материализма - крупнейшего успеха человечества в постижении тайн истории. За эту дерзость в познании оно было наказано кровавой утопией "диктатуры пролетариата".
  Опыт полутора столетий, прошедших со времени возникновения исторического материализма, и работа нескольких поколений историков позволяют установить, что в этой теории исторического процесса выдержало проверку временем и может быть использовано для творческой переработки. В сочетании с лучшими достижениями современной историософии Запада, французской школы "Анналов", прежде всего.
  Не следует стесняться исторического материализма и не стоит путать его с "научным коммунизмом". Крах "реального социализма", как советской экономико-политической системы - убедительное свидетельство несостоятельности постулатов исторического материализма, как идеологии дубоголового компартийного чиновничества. Но ставшее модой в 90-е годы ХХ века его опровержение вовсе не гарантирует научности позиций опровергающих. Трудно вообще поверить в их добросовестность и компетентность. Ведь ещё вчера те же люди, творя академические карьеры, беспощадно использовали "истмат" в качестве конъюнктурной приправы для своих "исследований". Многие феномены общественной мысли (и исторический материализм - не исключение), растворённые в советской идеологии невольно подверглись её тлетворному влиянию. Излучение коммунистической пропаганды скомпрометировало "истмат" в глазах политиканствующих профанов и полуграмотной студенческой братвы. А искусственная изоляция в казематах компартийной науки и советской системы просвещения лишило его животворящего критического импульса привносимого в свободную мысль бескорыстными и жадными до истины "шалопаями" (с точки зрения "правильной" официальной науки), не испорченными догматизмом "остепенённых" старших товарищей по научному цеху и подвергающими всё и вся животворящему сомнению и скепсису.
  В своём естественном изначальном виде исторический материализм это всего лишь метод концептуального гуманитарного мышления, отличный от прочих, прежде всего тем, что любое изучаемое явление он рассматривает:
  - не статично - в отдельный момент его существования, а динамично - в процессе его зарождения, становления и последующего развития;
  - в тесной связи с окружающими его однородными явлениями, а также -
  - в пристальном и кропотливом исследовании структурных внутренних противоречий, в конечном итоге объясняющих его саморазвитие и связь в другими явлениями внешней системы.
  Исследуя явления человеческой культуры, настоящий исторический материализм материальные мотивы исторической деятельности людей рассматривает в качестве доминирующих, приоритетных и определяющих все прочие.
  Универсального исторического материализма, одинакового в исполнении разных исследователей нет и быть не может. Как не бывает и "безразмерного" метода мышления одинаково ладно сидящего на любом корпусе фактов, требующих осмысления и истолкования. Поэтому в начале своего историософского исследования я набросаю контуры "моего" исторического материализма.
  Каждая из этих сфер, органически взаимодействуя с другими, развивается по своим законам.
  I. Хозяйство и социально-экономические отношения - основа жизни, но инициативное начало - в духовности человека: в картине мира, самосознании, совести с их рациональными, бессознательными и подсознательными слоями.
  II. Предмет историографии - естественноисторический процесс, как открытая система.
  III. Историю творят люди. Всё новое в культуре начинается в голове конкретного человека.
  IV. Монизм исторического материализма несостоятелен поскольку, во-первых, природа человека двойственна, биосоциальна, а, во-вторых, культура, создаваемая людьми и формирующая их, состоит из трёх сфер:
  1) производственно-утилитарной (производство, быт и возникающие из них общественные отношения);
  2) общественно-политической, обслуживающей и оформляющей производственно-утилитарную и
  3) празднично-игровой и эстетической.
  V. Изучение эволюции украинского национализма представляет научный интерес не только потому, что он претендует на роль единоспасающей силы Украины. Если учесть, что в этих своих притязаниях он как две капли воды похож на русский или немецкий национализм, то можно догадаться, что закономерности развития нашего национализма могут немало объяснить в судьбах и других наций.
  VI. Правда о национализме необходима потому что, как показывает История, превращаясь в государственную идеологию и приобретая, таким образом, дополнительные аргументы в виде инструментов административно-политического насилия против своих оппонентов, из "невинной" гримасы духа, из естественного движения мысли в ряду прочих человеческих мнений и заблуждений национализм превращается в явление криминальное. А в дальнейшем - лишённый критической оппозиции под защитой державных палачей и холопов - он легко трансформируется в психиатрический диагноз массового сознания, за который поражённые им нации впоследствии расплачиваются большой кровью, как в своё время турки, немцы, сербы.
  2.Историко-психологические корни национализма.
  В начале всякой системы заложены возможности и тенденции её дальнейшего развития. Чтобы понять современность и заглянуть в будущее, стоит присмотреться к глубокой древности. Разгадка современного национализма таится, прежде всего, в особенностях зарождения общественного сознания человечества. Согласно концепции известного русского историка и философа Б.Ф. Поршнева, лингвиста В.И. Абаева, поддержанной антропологом В.П. Алексевым, оно зародилось в результате "трения" первобытных общин - из бинарной оппозиции "ОНИ" и "МЫ". "Они" - это чужая община, её земля, поля, леса, реки, животные, птицы. "Мы" это своя община и вся среда её обитания. С "они" ассоциировалось всё чужое, опасное, плохое, с "мы" - всё хорошее. 1 Здесь мы имеем дело с зарождением ПАТРИОТИЗМА - голосом "земли и крови" - культурным человеческим аналогом инстинкта, коренящегося в животной природе не только человека, но и зверей, птиц, рыб, которых, порою, неудержимо тянет на родину. Об этом нетрудно догадаться. Труднее разглядеть, что с этого начинаются не только наши понятия "добра" и "зла", но и "справедливости" - стержневых проблем и этики, и социальных отношений.
  Чтобы разобраться в самом начале истории человечества, западная этнология накопила огромный материал о жизни наиболее отсталых племён Африки, Латинской Америки, Австралии, Океании. Однако при всей его ценности, ему присущ существенный недостаток - речь идёт об общинах, племенах, которые главным образом из-за изоляции от остального мира многие столетия находились в состоянии стагнации. А всё, что не развивается, неизбежно вырождается. Для объяснения развития человеческого общества такой материал может быть использован лишь с оговорками. Тем значимей уникальное богатство этнографических источников, накопленных русской, украинской и белорусской наукой ХУIII и ХIХ веков. Они знакомят нас с наиболее древним и примитивным социальным организмом - "архаической формацией" сельской общины (К. Маркс). О ключевом понятии её этического и социального сознания "ПРАВДЕ - СПРАВЕДЛИВОСТИ" написано много. Сейчас стало ясно, что изначально "правда" (и, как "истина", и, как "справедливость") совпадала с протопатриотизмом общинного "мы". "Правда" это то, что есть. Это и традиционные порядки "нашей" общины, и условия нашей жизни в отличие от условий чужих и, поэтому, потенциально враждебных общин. С переходом от родовой общины в сельскую, с её дуализмом коллективной и семейной собственности понятие "правда", сохраняя и патриотический смысл, наполняется более сложным содержанием. Этнографы называли её "трудовой правдой". Согласно с нею единственным справедливым источником собственности считался труд. Отсюда - глубокое уважение к трудовой собственности, своей и чужой, к трудящемуся человеку, добрососедство и общинный коллективизм. Такая правда таила в себе зародыши общечеловеческих ценностей, в том числе и идеал братства между людьми, воспитанный прочной патриархальной семьёй.2 У К. Леви-Стросса были основания заметить, что община эпохи неолитической революции могла решать свои проблемы лучше, чем современная цивилизация.
  С зарождением государственности появилась правда возникавшего феодального общества - "Правда" Ярослава, Ярославичей, Владимира Мономаха. В отличие от идеологии тружеников это была система взглядов социальных паразитов - разбойников, со временем переродившихся в профессиональных военных, администраторов. Православное христианство оформило и отредактировало интересы нарождающегося класса феодалов, дало ему идеологию, метод и культурные инструменты самопознания в виде письменности, книжности, образцов европейского законодательства, моделей устройства социума и власти. Оно же было вынуждено примирить хотя бы в области духа княжескую правду с крестьянской. Так появились формулы пропагандистского взаимного признания принципиально разных правд: "Бог правду любит" (при этом "Бог крестьянина" и "Бог князя" или его дружинника - были совершенно разные Боги); "Всякая власть от Бога" (разумеется, от Бога княжеского).
  У разных классов, сословий, этносов формировались свои правды. Этнические, социальные, религиозные противоречия порождали разные формы социальной борьбы: народные восстания и часто кровопролитнейшие войны. До наших дней ориентация человека в жизни с помощью бинарной оппозиции "они" и "мы" коренится в наших инстинктах и архетипических образах коллективного бессознательного, восходящих к возникновению человеческого общества. Оно питается всей историей социальных противоречий, грабежей и войн вплоть до наших дней. И даёт понятные ответы на сложнейшие вопросы: "Кто виноват?" и "Что делать?" Чем человек менее способен понять сложность социальных проблем, тем такие ответы для него милее и очевиднее.
  Для понимания закономерностей возникновения современных наций и национализма следует присмотреться к перелому в истории, именуемому Ренессансом. Он вызвал развитие личности, скептицизм философов и падение авторитета религии в объяснении и обосновании справедливости. Э. Геллнер, как и многие другие, считает, что современные европейские нации возникают с конца ХУIII - начала ХIХ века, но его неприязнь к марксизму так велика, что он просто отворачивается от тех социально-экономических и личностно-духовных процессов, которые связаны с этой исторической гранью только потому, что на них указывали... и Маркс с Энгельсом. Однако не у всех представителей западной гуманитарной мысли марксизм с его историко-материалистической методологией анализа исторических фактов вызывает аллергию. В трудах Жака Ле Гоффа "Цивилизация средневекового Запада" и, особенно, Фернана Броделя "Материальная цивилизация. Экономика и капитализм ХУ - ХУIII веков" хорошо отражены те стороны жизни предреволюционной Европы и Франции, которые нас интересуют. Формирование французской нации и значение Великой французской революции поучительно, во-первых, потому, что во Франции мы наблюдаем классический образец формирования французского национализма, а, во-вторых, Франция оказала заметное влияние на формирование нации и национальной культуры в России и в Украине.
  Речь идёт о глубинных закономерностях истории последних пяти столетий в судьбах многих европейских стран от полумонгольской России до полуарабской Испании. Сословно-представительная монархия в разных её вариантах сменялась абсолютизмом. Вспомним: "Государство - это Я!" Короля - Солнца. Вздорность и деспотизм? - Нет. Выдающийся англичанин Т. Гоббс, наблюдая у себя на родине связанный с развитием капитализма расцвет эгоизма и "борьбу всех против всех", доказывал, что именно абсолютизм, всеобщее подданство необходимы, чтобы обеспечить торжество справедливости и благоденствие страны. И Пётр Великий, взяв курс на европеизацию варварской России, смысл своего абсолютизма видел в "общем благе", "всенародной пользе". Однако взгляды монархов и их решения обычно лишь заключительный результат всей совокупности исторических процессов.
  Капиталистическое развитие Франции было результатом активизации предпринимательской, производственной и торговой деятельности "третьего сословия". Человек из этой среды всё смелее руководствовался не средневековыми традициями, а личным разумом. Развивалась личность. С прогрессом производства и рынка возникали новые взаимоотношения между людьми. Богатые и организованные в городских коммунах бюргеры становились всё более влиятельной силой. Крепло абсолютистское государство, а буржуазия скупала ключевые и доходные должности в государственном аппарате. Будучи опорой монархии в борьбе с феодальной аристократией, буржуа со временем стали возглавлять борьбу народных масс против феодальных порядков и самой монархии. С 70-х годов ХУIII века стержнем общественной жизни Франции становится борьба всех "патриотов" за справедливость против "аристократов" - во имя всей нации, под лозунгами: "Свобода, равенство и братство!". В этом и революционеры, и восставшие народные массы видели тогда и патриотизм, и высшую справедливость.
  Наблюдая вблизи, но со стороны великую революцию, Гегель уловил качественный перелом в ходе истории и обнаружил, что судьбы народов определяются не государством с его законами и даже не нравами людей, а духом народов. Чем определяется этот дух, он не объяснял, но и сказанного им тогда было достаточно, чтобы преемники могли пойти дальше него. В духе французского народа конца ХУIII века правомерно усматривать французскую национальную идею, поскольку именно в это время и возникла современная французская буржуазная нация.
  Понятие "НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ" в моде у националистов. Иногда под ним понимают идею, которая объединяет нацию. Такие моменты, если и бывают в истории, то очень редко. Но националистов такие факты не смущают, особенно когда они неуловимы. Единство нации - их идеал - утопия, иррациональная по природе. А значит, не нуждается в рациональных доказательствах и обоснованиях. По - Бердяеву русскую национальную идею вложил в душу русского народа Бог в виде коммюнотаризма (коллективизма). Это можно понять - коллективизм действительно отличает русский, да и украинский народ от индивидуализма западных обуржуазившихся наций. Но возникает вопрос: неужели у каждой из сотен известных сегодня наций есть своя особая национальная идея?
  Думается, что правомерно говорить о двух типах национальных идей. Во-первых, о национальной идее, которая может в некоторых исторических обстоятельствах объединять действительно, если не всю, то большую часть нации. Как во Франции 1789 года. В таком случае мы имеем дело с феноменом общественной психологии, массового сознания. Во-вторых, можно говорить о национальной идее того или иного мыслителя - его оценке состояния нации, представлениях о способах её спасения, общественных идеалах. В таком случае речь идёт об общественной программе - феномене идеологическом. Эти два типа национальных идей могут переходить один в другой, но смешивать их непозволительно.
  Победа патриотов Франции в конце ХУIII века ознаменовала начало нового этапа её истории - эпохи капитализма с новым пониманием справедливости и новыми общественными порядками: политическими свободами и политическим равноправием всех французов. Именно это и составляло тогда продиктованную революцией сущность национальной идеи. О братстве как-то позабыли, но мечта эта не исчезла. Она обнаруживалась то в социалистических движениях, то, позднее, в массовой культуре и даже в сексуальной революции.
  Если свобода и равенство всех французов - завоевание революции, то у чувства и сознания единства французской нации иное происхождение. Отчасти оно формировалось на национальном рынке - в контактах с англичанами, немцами, итальянцами. А отчасти всю нацию, всех "патриотов" объединяли древнейшие инстинктивные чувства и мысли: "они"... и "мы"....
  С подобным содержанием национальной идеи встречаемся мы и при возникновении украинской нации. Хотя в этом случае сказывались особенности нашей истории - неразвитость, даже в середине ХIХ века, капитализма, буржуазного города, внутреннего рынка, индустрии, отсутствие своего государства, а, кроме того, наличие не только феодального, но и религиозно-национального гнёта. Впервые украинская национальная идея в её идеологическом виде сверкнула на заседаниях собранной в 1767 году по инициативе Екатерины II Комиссии для создания Уложения - нового свода законов Российской империи, в составе которой были и делегаты Украины. Казак Слободской Украины А. Алейников в своём выступлении, ссылаясь на популярную тогда в кругах просвещённого общества идею естественного права, решительно осудил попытки закрепощения украинского крестьянства, как украинской старшиной, так и русским дворянством: "Мы видим всю Европу, которая никакой необходимости в крепостных не испытывает"... "Покупать и продавать крестьян, как скот, да ещё таких же христиан, как мы сами" - позор перед Европой... "Равенство всех граждан в том, чтобы все были подвластны одинаковым законам"... "Не может земледелие процветать там, где никто не имеет ничего своего". Вместе с тем Алейников отстаивал автономию Украины.
  Стремления укрепить автономию Украины никак не устраивали царицу. Ещё в 1764 году она в секретной инструкции генерал-прокурору рекомендовала, исходя из того, что автономия Украины и Лифляндии утверждена договорными документами, вести дело к ликвидации автономии, не нарушая формально этих документов. По отношению к Украине эта задача была вскоре успешно решена, благодаря... продажности самой украинской "элиты". Казацкая старшина ради приобретения привилегий российского дворянства и помощи могущественного Российского военно-полицейского государства в святом деле закрепощения свободолюбивого украинского крестьянства легко рассталась и с остатками политической и административной автономии, и с культурными признаками этнической самобытности. О национальной гордости, патриотизме и тому подобных феноменах коллективной совести говорить излишне, поскольку её менталитет никогда не был отягощён подобными химерами. Рыночные отношения в Украине начались как раз с торговли национальными атрибутами. Другого капитала, в том числе совести, чести, этнического достоинства у её Отцов Нации не оказалось. Продажность и холуйство украинской социальной верхушки проложило ей путь в самые высокие сферы имперской власти вплоть до постели императрицы. Именно там Екатерина II "убедила" последнего украинского гетмана Разумовского отказаться от гетманства, а управление Украиной "доверить" Малороссийской коллегии во главе с известным генералом П.А. Румянцевым, ставшим, позднее, её генерал-губернатором.
  В националистической литературе обычно упускается из виду несостоятельность организации административного аппарата гетманщины. Созданная в ходе освободительной войны на основе казачьих военных порядков она, представляла собой тип общественного уклада "военной демократии", подходящего для освободительной войны, мобилизующей все силы борющегося за независимость этноса. Но, первобытная по своей модели, "военная демократия" не могла создать устойчивой профессиональной административно-политической структуры, в мирное время способной эффективно управлять освободившейся от иноземцев страной. Ещё меньше, в силу своей "военности", она годилась для организации нормальных условий хозяйственного развития и социально-экономического процветания. Издревле и по сей день все военные люди - разбойники. Такова социальная природа, тех, кто силой оружия под страхом смерти отбирают у других людей и присваивают созданные не ими материальные и духовные блага. Для сохранения своего общественного и профессионального статуса разбойники в законе одинаково лихо грабят и своих (налоги, поборы, повинности, дани...), и чужих (повальные грабежи захваченные селений и городов, контрибуции, репарации), украшая свои криминальные действия разнообразными патриотическими мифами.
  Эта принципиальная ущербность военного казачьего самоуправления в мирное время обогащалась личной подлостью, предательством, коррупцией, жадностью, корыстолюбием, завистливостью и законопреступностью представителей казачьей администрации, проистекавшими из экономической нищеты и юридической необеспеченности их привилегированного положения в обществе. Исключительная личная недобросовестность носителей убогого духа украинской государственности объясняется как раз её демократическим происхождением и желанием как можно раньше попасть "из грязи в князи" - удалиться на возможно большую социальную дистанцию от своих вчерашних соседей, товарищей по оружию. Чтобы закрепостить соотечественников - своих вчерашних соседей, с которыми жили "двор в двор", "братьев-казаков", с которыми проливали кровь в битвах против польской шляхты, крымских татар и турок, сравняться по богатству, привилегиям и чинам с древней, родовитой знатью соседних стран - Польши, России, Турции, Венгрии, казачьи атаманы, гетманы и полковники долго тасовали колоду своих венценосных потенциальных хозяев, выбирая кому повыгоднее продаться вместе со всеми своими потрохами. Это иудство так и не позволило им одержать окончательную и решительную победу над внешними врагами и стать полноценными Хозяевами на своей земле. Желание обрести личное и потомственное шляхетство со всеми его гарантированными властью абсолютного монарха привилегиями было для украинской казачьей старшины гораздо сильнее воли добиться свободы и независимости для украинского народа. В вольной и самостоятельной Украине им предстояло быть первыми среди равных, выборными администраторами, а значит зависимыми от переменчивой воли и капризов толпы избирателей или такого же выборного гетмана. Там им пришлось бы вновь совмещать ратный труд с трудом хлебопашца, с непостоянным и непредсказуемым результатом. Поэтому они были готовы пожертвовать и личной свободой, и независимостью всей страны ради того, чтобы вписаться в устоявшуюся структуру могущественной военно-полицейской империи, комфортно содержащей своих военных холопов, служащих ей верой и правдой.
  Интеллектуальное и нравственное убожество, зависть и жадность стали мелочными причинами верхушечных междоусобных склок, ослаблявших руководство на всех уровнях - от сотни и полка до общевойскового и заставлявших казачью старшину искать источники победы над внешними врагами не во внутренних резервах, а снаружи - в вассальном союзе с Портой, Москвой, Варшавой и даже Стокгольмом. В конечном итоге украинская старшина отдалась московскому царю, предпочтя его прочим сеньорам, именно потому, что ни в какой другой известной им тогда стране имперская абсолютная власть не защищала так прочно и надёжно интересы своих служилых холопов, не гарантировала им покорности собственных рабов, обеспечивающих всеми своими хозяйственными и личностными ресурсами ратный труд господ.
  После вытеснения с помощью русских штыков из Украины поляков, ликвидации опасности турецко-крымской агрессии стратегическая внешняя угроза, державшая в напряжении население Украины исчезла. С нею было утрачено всеэтническое единство интересов украинского крестьянства, казачества и казачьей старшины. Крестьянство хотело дальше жить вольными хозяевами на вольной земле. Казаки - от рядовых до старшины, познавшие развращающую сладость лёгкой, пусть и рисковой военной наживы, в большинстве своём не желали возвращаться к мирному труду и хотели дальше вести доходный, кровавый и авантюрный образ жизни кондотьера. Для этого на них должен был кто-то работать, содержать, платить жалование. Российская империя лучше других соответствовала этим чаяниям. Она уже закрепостила своих крестьян, превратив их в бесправное быдло и, заставив безропотно гнуть спину на служилых дворян, щедро оплачивая жалованиями, чинами и привилегиями их ратные и полицейские услуги. Никто другой среди соседей Украины не был способен так, как Москва, к вящей радости казачьей старшины решительно, скоро и бескомпромиссно загнать в стойло разбушевавшееся и смущённое казаччиной украинское крестьянство. Кроме того, многочисленная российская армия и агрессивная внешняя политика в изобилии обеспечивала любителей военных авантюр работой - войнами, походами, экспедициями, а значит чинами, должностями, придворными карьерами и сулила немереную военную добычу в качестве законной и весомой прибавки к жалованию. Поэтому-то именно Москва, а не Стамбул, Варшава или Вена выиграла "тендер" на опекунство Украины в изящной форме "дружбы на вечные времена". Можно сказать, что независимость и суверенитет Украины её "элита" дёшево променяла на доходные и привилегированные места среди придворной челяди военно-полицейской монархии.
  Интересы украинских властей с самого начала никогда не отражали интересов украинского демоса. После Богдана Хмельницкого многочисленные гетманы своими нелепыми политическими авантюрами неоднократно ввергали страну в нелепые, кровопролитные и невероятно разрушительные гражданские войны, в которых активно участвовали не только русские, но и польские, и татарские, и турецкие войска. Это привело страну к катастрофическому разорению. В мирное время административный аппарат гетманщины разъедала коррупция в её украинском варианте кумовщины. Должности, особенно сотских, всё более становились наследственными благодаря творчески отредактированным украинской знатью "демократическим" избирательным технологиям. Зная это, Екатерина II рекомендовала Румянцеву управлять так, чтобы население почувствовало облегчение от новой власти. Хороший генерал и хозяин с такой задачей справился. Об этом свидетельствует, между прочим, и автор "Истории Руссов", которого иногда считают первым апологетом независимости Украины. Полная и умная ликвидация анархической и коррумпированной гетманщины к концу ХУIII века не вызвала в Украине никакого сопротивления. Тупой произвол сотников заменила организованная в имперском масштабе коррупция европейски образованных чиновников. Крестьянство ощутило некоторую видимость законности и порядка. Зажиточное казачество получило возможность трансформироваться в дворянство. А сами гетманы стали вхожи во дворец и даже... в постель императрицы.
  Присоединение Украины к России имело благоприятные для всего её населения экономические, политические и культурные последствия и, поэтому, не вызвало тогда сопротивления никакой из его частей. Войдя в состав громадной империи, украинцы не только получили защиту от агрессивных соседей, доступ к необъятному всероссийскому рынку, к более высокой административной культуре, к европейскому просвещению, но и приняли участие в культурном общероссийском синтезе в качестве органического источника самобытной и, вместе с тем, родственной и в языковом, и в религиозном, и в ментальном отношении этнической культуры.
  Формирование со второй половины ХУIII века российской и украинской интеллигенции, развитие общественного движения в России и Украине обуславливают необходимость для историка с этих пор учитывать отношение к Украине не только русского государства, но и русского общества, не забывая и о взаимоотношениях народных масс. С конца ХУIII века Украина всё более представлялась русскому обществу как благоденствующий край, населённый симпатичнейшим братским народом - малороссами. Яркое тому свидетельство - "Путешествие в Полуденную Россию" В. Измайлова (М., 1805 г.). Автор восхищается и природой, и патриотизмом малороссов, и красотой их женщин, и прочностью семьи, и высотой нравов. С этих пор и до середины ХIХ века украинство в России становится модой, которая отчасти породила и украинские повести Гоголя. В малороссах видели младшего брата. Но с библейских времён в понятии "младший брат" ничего обидного не было. Каин, убивший Авеля, был старшим братом. К младшему брату естественна самая нежная любовь и забота. Деятели Кирилло-Мефодиевского общества и, в том числе, Т. Шевченко высокую миссию украинцев в освобождении братских славянских народов связывали именно с тем, что Украина - младший брат. А все славянские народы - младшие браться в семье Яфетовой - отсюда их высокая миссия в истории всего человечества. Это было записано в "Книге бытия украинского народа" - программном документе "Кирилло-Мефодиевского братства". В возникшем на Украине "Обществе соединённых славян", примкнувшем к движению декабристов, мечтали о создании федерации свободных славянских народов, каждого со своим государством. Но дворянские революционеры не стремились к созданию самостоятельной украинской державы, отделённой от державы российской. В прогрессивных общественных кругах в Малороссии видели нераздельную часть России.
  С глубокими симпатиями в русском просвещённом обществе встретили первое художественное произведение, написанное на народном украинском языке - "Энеиду" И. Котляревского, а затем и его пьесы. А с появлением, по инициативе украинского дворянства, Харьковского университета около него возникают журналы, в которых публикуются русские и украинские повести и стихи. На Украине распространяется "История Русов" с искренними симпатиями автора к украинскому народу и с убеждение на его право на самостоятельность во главе со своими благородными господами. В 20-х годах ХIХ века появляется "История Малой России" Д. Бантыш-Каменского, а в 40-х годах пятитомная "История Малороссии" М. Маркевича с историческим обоснованием самобытности украинского народа. Крупнейший русский учёный И. Срезневский наряду с украинским учёным-энциклопедистом М. Максимовичем разрабатывают и изучают проблемы украинской фольклористики, коллекционируют памятники украинской старины.
  Примечательно, что в те же годы, когда обозначилось зарождение украинской национальной культуры и обнаружилось формирование национального самосознания украинской интеллигенции, самодержавие, подавив попытку декабристов возглавить процесс европеизации России, провозглашает курс своеобразного самодержавно-православного национализма - теорию "официальной народности" ("православие - самодержавие - народность" - высшие имперские духовные ценности). В этом ключе на Украине создаётся Киевский университет, как оплот против польско-католической культуры, оппозиционной официальной православно-самодержавно-народной культуре. Курьёзно, что именно журнал "Маяк" - печатный орган "официальной народности" опубликовал ранние стихи Т. Шевченко, усмотрев в них антипольскую направленность.
  В середине 30-х годов возникает тонкая прослойка украинской интеллигенции, из среды которой и раздаются голоса, доказывавшие своеобразие культуры украинского народа. В 1837 году профессор Московского университета О. Бодянский в своей диссертации, сопоставляя русские и украинские песни, пришёл к выводу, что русские и украинцы это две разные народности. В русском обществе не сразу поняли пафос протеста малороссов против судьбы любимого, но младшего брата. С Бодянского начинается отстаивание самобытности украинской культуры и, тем самым, противодействие обречённости её на периферийность (маргинальность).
  Не изученность связей русской и украинской культур обусловила недостаточную уяснённость возникновения периферийности, как качества украинской культуры. Начавшаяся Петром I и продолжавшаяся до первой половины царствования Александра I правительственная европеизация завершилась событиями Отечественной войны 1812 года и Венского конгресса. Главный её результат - появление поросли замечательных людей - своеобразного сплава европейского Просвещения с "Жалованной грамотой дворянству". Это было поколение отцов декабристов, наиболее яркими личностями, среди которых были, пожалуй, Н.М. Карамзин и А.Н. Радищев, представлявшие разные исторические тенденции общественной жизни России. В конце XVIII - начале XIX веков. Россия оказалась в эпицентре европейской, да и мировой истории, активно участвуя в таких огромных событиях, как борьба против Великой французской революции, наполеоновские войны, втянувших всю Европу. Русские люди осознавали себя активными участниками решения важнейших проблем Запада. В результате Венского конгресса и создания "Священного союза" русский император оказался главой европейской феодальной реакции. А затем политика аракчеевщины сменилась апофеозом самодержавия в царствование Николая I. Следом за просвещёнными монархами европеизацию в России возглавили просвещённые дворяне - декабристы и люди их круга, разделяющие цели дворянских революционеров, но не одобряющие кровопролития ради них - лучшие люди русского общества. В созданной ими культурной среде родился и вырос гений А.С. Пушкина и позже Т. Г. Шевченко.
  В гигантском котле Российской имперской государственности интенсивно бурлили многочисленные гейзеры и вулканы духовных процессов её многоэтничного населения, инициированные всплесками светской европейской культуры, эпицентрами которых были университетские города. Развитие просвещения, науки, литературы, искусства в России не могло не сказаться на развитии украинской культуры. Это выразилось и в распространении из имперских университетских центров вширь рационального научного просвещения, и в расцвете фольклорной культуры необразованных простолюдинов, избавленных от ужасов систематических набегов кочевников и неограниченного произвола польской шляхты, и в зарождении и ускоренном прогрессе в недрах материка этнической украинской культуры элитарной субкультуры национальной интеллигенции.
  Интернациональная сплочённость господствующих классов имперских феодалов и самодержавной бюрократии не позволила сформироваться межэтническим мембранам, разделяющим или противопоставляющим подданные этносы друг против друга. В Российской империи господа и угнетённые ими демократические массы противостояли, как два монолитных сплочённых друг против друга социальных лагеря. Власть была столь сильна, что не нуждалась в стравливании этносов для собственного укрепления. Поэтому имперская внутренняя политика в основном не знала ужасов межэтнических конфликтов и геноцида. Разумеется, за исключением тех случаев, когда империя завоёвывала новые пространства и народы (Кавказ, Туркмения...). С одной стороны, социальные противоречия в отечественной истории ХIХ века выступали в гораздо более острой форме, чем национальные, а, с другой стороны, первые осознавались и воспринимались населением значительно болезненнее, чем вторые. Это накладывало своеобразный отпечаток и на процессы культурогенеза, действующие лица и исполнители которого - разноязыкие отряды этнической интеллигенции - действовали с самого начала своего существования на необъятных общих просторах имперской интернациональной духовности, ещё не знавших убогого размежевания на изолированные национальные сегменты. Поэтому всякое заметное явление в сфере духовного творчества было феноменом, прежде всего, общероссийским и лишь затем становились различимыми его специфически этнические признаки. Тому свидетельствуют, например, творческие судьбы Н. Гоголя или Т. Шевченко, сначала заявивших о себе во всероссийских масштабах и лишь затем замеченных и признанных на Украине. Украина выдвинула немало выдающихся всероссийских деятелей культуры той эпохи, национальная идентификация которых всегда будет проблемой столь же спорной и бесконечной, как и бессмысленной, если рассматривать её в широком общегуманитарном контексте.
  К середине ХIХ века стала ощущаться подспудная неофициальная и, если можно так выразиться, естественная или стихийная русификация Украины. Украинских учебных заведений ещё не было, как не было ни украинской журналистики, ни литературы, ни языка науки. Тогда за этим ещё не скрывалась злая воля имперской ассимиляции. Просто украинские хлеборобы, шляхта, священники, потомки казаков ещё не успели выдвинуть из своей среды в достаточном количестве учителей, врачей, поэтов, учёных, чиновников..., говорящих и думающих по-украински. Потому на незанятых просторах общеимперской культуры, теоретически предназначенных Украине, постепенно вырастали русскоязычные - учебные заведения, журналистика, литература, наука. И не без пользы для Украины! Ведь объективная потребность в культурной эволюции населения Украины росла по мере социально-экономического развития Малороссийского края. Первоначально духовная жажда Украины успешно и щедро удовлетворялась из русскоязычного источника, чему немало способствовала культурная, ментальная, языковая близость и родственность поистине братских этносов. В русскоязычных учебных заведениях Малороссии учились и украинцы, из которых впоследствии формировались кадры национальной интеллигенции.
  Внушительная удельная масса русской культуры, сообщаемая ей щедрой протекцией могущественного и богатого имперского государства, научная упорядоченность и разработанность русского языка, искренняя открытость и доступность для всех ищущих истину, независимо от чина, должности, происхождения и этнической принадлежности формировали мощное гравитационное поле русскоязычного интеллекта, затягивавшего в себя всякого, для которого важна была, прежде всего, Истина, безотносительно к тому, на каком языке она открывалась человеку. Мало кому удавалось избежать очарования русскоязычной культуры и в силу потенциального богатства самого русского языка, способного выразить в исполнении мастера необыкновенно широкий диапазон неуловимых и плохо поддающихся языковому символическому кодированию изменчивых и зыбких человеческих эмоций, душевных состояний и движений мысли. Именно русский язык прочнее и надёжнее имперских штыков и пушек пленял и цепко удерживал умы и сердца образованных сословий покорённых и присоединённых империей народов. Освободиться из такого плена можно было либо варварски уничтожив конкурента и оккупанта этнических душ вместе с его естественными носителями; либо развивая собственный язык - главный элемент этнической цивилизации, ядро национальной культуры, сообщающий всему её необъятному телу животворящий импульс.
  Обаяние русскоязычной культуры невольно затягивало в её гравитационное поле и украинцев. Родственная близость языков, исторических корней и судеб братских народов, традиций, веры, ментальности русских и украинцев делали приход украинцев в русскую культуру органическим и бесконфликтным, не воспринимавшимся неофитами, как измена "украинству" и "ассимиляция". Со времён Котляревского и Шевченко украинская интеллигенция умела "i чужому навчатися, i свого не цуратися". Познание иного никогда не означает для настоящего интеллигента презрения или забвения своего. А владение несколькими языками лишь обогащает выразительный потенциал родного языка, сообщая ему творческий импульс.
  Национальные культуры расцветают у тех народов, которые живут на перекрёстках экономических, политических и культурных связей наиболее цивилизованных стран. Это позволяет активно приобщаться к высшим достижениям их культур. Живя на периферии - в культурной изоляции, такое недостижимо. Эту закономерность истории культурных процессов украинская интеллигенция улавливала не всегда. Но право украинского народа на свою самобытную культуру она стала постепенно осознавать. Тот же Бодянский, через некоторое время после защиты своей диссертации, издаёт "Историю русов" - как историческое обоснование выводов своей диссертации. Книга была высоко оценена украинской интеллигенцией.
  Примечательно, что в середине 30-х годов на Западной Украине, в иной обстановке М. Шашкевич, И. Вагилевич и Я. Головацкий, воспитанники греко-католической семинарии и студенты Львовского университета, вдохновлённые культурными процессами в Восточной Украине, издают альманах "Русалка Днестровая" - первую ласточку украинской национальной культуры этого региона.
  В 40-х годах XIX века, в атмосфере споров западников и славянофилов, в культурных центрах Российской Украины возникает и украинское общественное движение во имя украинской национальной идеи. Она получила систематическое изложение в программных документах Кирилло-Мефодьевского братства и высокопоэтичное выражение в творчестве Т. Шевченко. Организация была создана просвещённой интеллигенцией, объединённой искренней любовью к своему народу, к Украине. Лучше всего эти настроения выразил Т. Шевченко: "Я так її люблю\\ Мою Украину убогу\\Що проклену самого Бога\\За неї душу погублю". Не только искренность, но и точность каждого слова подтверждается его богоборчеством. Самого Господа он призывал к ответу за беды крепостного люда.
  Программные документы кирилло-мефодиевцев отрицали крепостничество и самодержавие во имя свободы, равенства, братства всех славянских народов. Путём просвещения общества и народа предполагалось создать, в конце концов, союз свободных славянских республик. Большинство ориентировалось на мирную деятельность. Но Т. Шевченко, Н. Гулак и, возможно, некоторые другие предполагали революционную борьбу.
  Эта национальная идея угнетённого народа естественно породила своё истолкование "они" и "мы". Всё началось с искренней веры в то, что "мы" - украинцы - лучше всех прочих народов, обобщённо обозначенных в сознании националистов местоимением "они". В этом, казалось бы, безобидном этническом бахвальстве при внимательном рассмотрении можно разглядеть, с одной стороны, нотки раздражённой зависти к тем народам, которые живут лучше, а с другой стороны - мотивы высокомерного пренебрежения к тем, кто живёт ещё хуже. "Они" - это не только народы Западной Европы, погрязшие в приватном эгоизме, погоне за чистоганом и кровавых революциях, забывших бога, но вообще все народы, живущие сколько-нибудь иначе. Универсальное превосходство украинцев усматривалось в... близости к учению Христа. Хотя веру братчиков едва ли можно считать канонической, поскольку слова апостола: "Всякая власть от Бога" толковались по-своему: власти царей и панов быть не должно, так как их власть от дьявола. На ранних этапах интеллектуальной эволюции такие взгляды разделял и Т. Шевченко. Своеобразным поэтическим манифестом украинского национализма той поры можно считать его "Гайдамаки" (1841). Там образ врага олицетворяют обманутые ксёндзами ляхи и евреи. Позднее на первый план выходят москали. "Ляхи були, усе взяли, кров повипивали\\А москалi прийшли й свiт Божий в путо закували...". У молодого Шевченко бiл и третий образ врага - "немцы проклятые", представлявшие западную, эгоистическую, антихристовую (буржуазную) цивилизацию. Здесь мы встречаемся с национализмом в чистом виде. Ему присуще отношение к человеку не соответственно его личным достоинствам или недостаткам, а согласно его национальной принадлежности.
  Ненависть национализма угнетённой нации составляла энергию его движения за сокрушение антинародных режимов. Тогда это была исторически творческая сила. Принципиально важно и то, что у Шевченко эта борьба вдохновлялась убеждениями крестьянской правды с таившимися в ней зачатками общечеловеческих ценностей.
  Здесь мы выходим на принципиально важный вопрос о соотношении крестьянской, народной правды с национальной идеей. Правда, при своём возникновении в недрах не знавшей социальных противоречий сельской общины, выражала самую сущность культуры "мира" - справедливость личностных взаимоотношений. Руководствуясь этой правдой, крестьянин пытался разобраться и в справедливости социальных отношений классового общества.
  Национальная идея действительно объединила французский народ в дни Великой революции, так как лозунги свободы, равенства и братства обещали и личностную, и социальную справедливость. В украинской национальной идее звучит обида и личностной, и социальной, и национальной несправедливостью. Но вдохновлялась она крестьянской правдой, в которой находили готовую универсальную модель справедливых общественных отношений, одинаково уместную и в общении конкретных людей, и различных общественных классов, сословий и прочих социальных групп, в том числе и этносов. Эта модель по своей сути принципиально работала против национализма. Ещё в поэме "Кавказ" (1845г.) горцы-мусульмане, восставшие против русского царизма и русской православной церкви - "рыцари великие", защищающие свою правду и волю. Борьба великого народного поэта против самодержавия и крепостничества естественно сближала его с русскими, а затем и с польскими революционерами. В этом отношении особенно результативными были тяжкие для поэта годы солдатской ссылки, где он сблизился с одним из наиболее активных революционных петрашевцев А.В. Ханыковым, с либеральным петрашевцем, знатоком западного социализма Н.Я. Данилевским (сошлись они, по словам поэта, "до самой искренней дружбы"), с известным поэтом-петрашевцем А.М. Плещеевым ("как с братом", "с искренним другом"). Ссыльные польские друзья помогли Шевченко полюбить их "прекрасную родину" - Польшу (письмо поэта к Б. Залесскому). Ещё в ссылке Шевченко передавал письменный "братский поцелуй" убеждённому стороннику единства русских, украинских, польских и литовских революционеров, одному из вождей польского восстания 1863 года З. Сераковскому.
  Зенит идейного развития поэта совпал с активизацией общественного движения в России и в Украине накануне крестьянской реформы 1861 года. Возвращаясь из ссылки пароходом по Волге, он в "Полярной звезде" прочёл блестящий памфлет Герцена "Крещённая собственность". "Апостол наш, наш одинокий изгнанник", - записывает поэт в дневник своё отношение к великому россиянину. А через некоторое время пишет о декабристах: "Невольники святые", "первые наши апостолы-мученники". К этому времени он полюбил Пушкина, Лермонтова, Островского. В ссылке ему удалось прочесть, кажется, "Очерки гоголевского периода русской литературы" Н.Г. Чернышевского. Соглашаясь с последним в оценке Гоголя, Шевченко записывает в дневнике: "О, наш бессмертный Гоголь!" и, восхищаясь творчеством М.Е. Салтыкова-Щедрина ("Я благоговею перед Салтыковым..."), он в согласии с Чернышевским видит в великом русском сатирике развитие гоголевского направления.
  Поэт сближается не только с русскими революционерами. В его дневнике отражены самые тёплые симпатии к старому другу - великому русскому артисту М.С. Щепкину, и ко всему семейству старика С.Т. Аксакова, к русскому просвещённому обществу в салоне Ф.П. Толстого и его жены, хлопотавших об освобождении поэта из ссылки. В письме Ф.П. Толстому, вице-президенту Академии художеств, выдающемуся скульптору (автору замечательных медалей, посвящённых Отечественной войне 1812 года) Шевченко желал: "Мужать и крепнуть для славы нашего (подчёрнуто мною - П.Я. Мирошниченко) отечества и славы прекрасного искусства".
  С одной стороны меняется отношение Шевченко к москалям и ляхам, а с другой - он всё лучше понимает значение социальных противоречий среди украинцев. Ещё в 1845 году поэт писал: "Доборолась Україна до самого краю\\Гiрше ляха свої дiти її розпинають...". Призывы к верхам: "Обнiмiте ж, брати мої, найменьшого брата" сменяются горьким заключением: "Не можна с ворогом по правдi жити". У Чернышевского в ненапечатанной статье "Национальная бестактность" были все основания ссылаться на авторитет Шевченко в понимании приоритета социальных противоречий среди украинцев и поляков перед национальной рознью.
  Вместе с тем, в период высшего подъёма своего идейного развития поэт всё более трезво видел темноту и косность украинского крестьянства, тщетность своих прежних упований на крестьянскую общину: "А на громаду хоч наплюй, вона капусти голова". Всё более трезвый взгляд приводил к самым беспощадным выводам: "скрiзь погано, I правди на землi нема".
  Поучительно, как в самых важных своих убеждениях похоже развивались два великих сына братских народов. Белинский с болью констатировал, в знаменитом письме к Гоголю, неразвитость человеческого самосознания русского крестьянина: "сами себя не считают за людей". - "А что же делать, каковы главные задачи просвещённого общества?" - "Пробуждение в народе чувства человеческого достоинства", - отвечал великий критик. Так же думал и Т. Шевченко. В письме к редактору журнала "Народное чтение" он подчёркивал: "Без осознания своего человеческого достоинства", - невозможны успехи существенного развития низших слоёв населения.
  У великого Кобзаря, вышедшего из недр украинского крепостного крестьянства, было больше личных оснований верить в развитие сознательности народных масс. От проклятий в адрес ляхов и москалей, немецкой науки он поднимается до веры в то, что правда оживёт благодаря новому слову "апостола правды и науки".
  История нашего национализма начинается с Т. Шевченко. Но идеологи национализма замалчивают отмеченное ещё И. Франко освобождение поэта от "узкого украинского национализма".
  Кажется, ещё никто не обратил внимания на уникальность Шевченко и в этом отношении. Национализм ограничивает поле зрения идеологическими шорами, ослепляет ненавистью. Поэтому националистический фанатизм - разновидность опасной психической патологии. Преодоление поэтом этого недуга объясняется двумя принципиально важными в настоящем контексте обстоятельствами. Первое - специфика его духовности - редкая правдивость и неразрывно связанное с нею обострённое чувство справедливости. Из-за этих качеств он не годился в националисты. Великий Кобзарь - замечательная иллюстрация строк другого выдающегося поэта: "Правдивость гениальности сродни \\ И прямота пророчеству подобна". Второе, уже отмеченное обстоятельство - верность Шевченко крестьянской правде с точки зрения которой все люди делятся на две нации - тружеников и паразитов.
  У современного украинского национализма - глубокие исторические корни. Особенно в Западной и, в меньшей степени, Правобережной Украине. С середины XIV века феодальный гнёт здесь осложняется религиозным и этническим. С конца XVIII века, когда Восточная Галичина попала в состав Австрийской империи, верхи последней использовали "украинскую карту" против непокорной польской шляхты. Имперские чиновники демонстративно грозили спесивым польским помещикам отомстить за их автономистские упования руками ненавидящих своих господ украинских холопов. Это не улучшило отношения поляков к украинскому "быдлу". Как уже отмечалось, с 30-х годов XIX века в Восточной Галичине в кругах интеллигенции, близкой к духовенству, зарождаются ростки украинской национальной культуры. Что же касается крестьянства, то его ненависть прорвалась во время Краковского 1846 года восстания польской шляхты против власти Австрийской империи. Выступив на стороне Австрии, украинцы вырезали сотни поляков, несмотря на их обещания воли.
  В Восточной Украине ничего подобного не было, и быть не могло. Здесь жандармско-полицейскими методами и интернациональным подходом к формированию класса бюрократии царизм создал такую политическую стабильность, что национальный протест мог исходить главным образом из узкой прослойки интеллигенции и воплощаться исключительно в лояльных формах научной и этнографической публицистики. Его после реформы 1861 года порождала официальная русификация и с 70-80-х годов XIX века усиление гонений против украинской культуры. Главный очаг борьбы за украинскую национальную культуру с этих пор переносится в Западную Украину, политический климат которой, несмотря на тоже имперский характер, был куда либеральнее, чем в самодержавной, пусть и пореформенной России.
  В условиях внутренней и международной социально-политической стабильности украинский национализм вяло эволюционировал, воплощаясь в вялых формах беззубой интеллигентско-верноподданической фронды. Но в обстановке общеевропейского кризиса периода первой мировой войны и последовавших за нею революций он оживился и расцвёл множеством течений и тенденций. Выдающийся сын Украины и замечательный русский писатель В.Г. Короленко грустно заметил, что украинский национализм относится к числу самых бутафорских. Несмотря на краткосрочный взлёт его популярности в 1917 - 1918 годах, он так и остался по существу бредовой фантазией немногочисленной прослойки недоучившихся гимназистов и студентов, поверхностно образованных этнических чиновников и служащих, а также сугубо теоретической конструкцией в умах националистически сдвинутой университетской профессуры. Никто из его носителей и проповедников никогда не представлял себе сколько-нибудь ясно и трезво как свои иллюзорные фантазии превратить в реальную плоть национального государства. Лишённая напрочь серьёзно разработанной социально-экономической проблематики идеология национализма так и не проникла в сознание широких народных масс, уступив там место большевизму. Народ Украины не пошёл ни за "сечевыми стрельцами" Западной Украины, ни за С. Петлюрой, въехавшем в Киев на белом коне с запорожской шаблюкой, украденной из музея, в окружении хлопцев с чубами и в театральных костюмах "гайдамаков". Эсеровская аграрная программа большевиков и социализма батьки Махно украинскому крестьянству были гораздо ближе и понятнее, чем выспренные сказки про украинскую державность.
  Ярмарочно-балаганный националистический бред так и канул бы навсегда в Лету, если бы не польский шовинизм, густо проросший в Западной Украине после её включения в состав воссозданного после первой мировой войны польского национального государства. Геноцид украинского населения в Галичине и Волыни вызвал закономерную и столь же грубую защитную реакцию украинского этноса. На организованный польским государством террор украинцы справедливо ответили подпольно-партизанским террором. Из этой трагической схватки и родился наш современный национализм. Сначала он был дитятей лютой ненависти западных украинцев к полякам и любви к немецкому национал социализму (фашизму), как типу политической организации этноса, необходимой для сплочения всех западных украинцев против всех поляков. Позднее его мачехой стала ненависть к коммунизму советских оккупантов.
  Идеологи украинского национализма конца ХХ - начала ХХI веков лукаво присвоили заслугу развала Советского Союза. Наивная тщеславная ложь! Впрочем, и люди куда более проницательные до сих пор не осознали, как следует, что же с нами произошло в 1991 году и кто на самом деле тот герой, покончивший с советской империей. Отчасти потому, что "новым" властям выгодно скрыть свою генетическую связь с советской властью. Поэтому они камуфлируют свою лицемерную трансформацию "коммунистов" в "капиталистов" мифологической борьбой "нацiонально свiдомого суспiльства" с московским коммунизмом. Эта сказка выгодна и их заклятым политическим союзникам - националистам, поскольку, хотя и незаслуженно, зато со всей силой государственного пропагандистского механизма, включая "освiту", наращивает их политический рейтинг. А отчасти потому, что у многих мемуаристов, исследователей и публицистов слишком сильна ненависть ко всему, что совершалось в стране Советов. Да и во всём мире страх перед Советским монстром, а затем недоумение от поразительной скорости и лёгкости его распада, мешают понять сложность и противоречивость этого грандиозно кровавого феномена истории.
  Непонятность начинается с представлений о случайности революций 1917 года (и Февральской, и Октябрьской). Хотя она была естественным результатом гниения всего самодержавного режима с Победоносцевым и Распутиным сверху, и обвальными бедствиями русского народа снизу. Главное увидели и убеждённый противник русской революции Н.А. Бердяев, указывавший на коммюнотаризм русского крестьянства, и горячий её сторонник в начале событий замечательный русский писатель А. Платонов, объяснявший, что русское крестьянство увидело в программе большевиков выражение своей правды. Эта вера в высокочеловечную утопию, глубоко разработанную Марксом и Энгельсом и приспособленную к России Лениным, была историческим и логическим началом механизма системы Советского монстра, её социально-психическим фундаментом. Вторым компонентом этого механизма была органически выросшая из величественной утопии грандиозная ложь тотальной пропаганды большевиков. Третий компонент механизма "социалистической революции" и "диктатуры пролетариата" был органически связанный с утопией и тотальной ложью партии - тотальный террор партии и её ЧК - КГБ. Так долго эта утопическая триада могла существовать лишь при крайней централизации режима. В этом секрет и силы, и её быстрого развала. Когда были приостановлены систематические кровопускания номенклатуре, это немедленно привело к её коррупции сверху донизу. Народ понял, что "реальный социализм" - враньё. Пришли в движение оппозиционные силы общества.
  Откуда они взялись? - Дело в том, что в пространстве под сияющими небесами социалистической утопии, над кровавой почвой "реального социализма" до 40-х годов существовала весьма значительная поросль людей, взращённых верой в социализм. 6 Одни опирались на традиции крестьянской правды (вспомним хотя бы С. Есенина, готового, "сняв штаны, бежать за комсомолом", или великого полководца Г.К. Жукова, как и Илья Муромец, крестьянского сына), императивы которой впитали с детства вместе с молоком матери. Другие были "чистыми социалистами" - по убеждению, пришедшие в социализм в результате напряжённых интеллектуальных поисков оптимально справедливого общественного устройства. Эти люди со своей верой выстояли в Великой Отечественной 1941 - 1945гг и спасли весь мир от коричневой чумы. Советский народ - не только выдумка советской пропаганды. Он существовал! Для множества русских, украинцев, белорусов, казахов, армян... - Москва, Сталинград, Курская дуга, освобождение Восточной Европы и взятие Берлина - "наше общее дело", великая Победа "одна на всех". Без этого не понять нашей истории.
  
  Обобщая опыт наиболее развитых государств своего времени, Герцен обратил внимание на интересную закономерность их политической жизни: партия оппозиции обычно похожа на правящую партию. Это позволило ему предсказать: если у нас будет когда-нибудь социализм, он будет очень похож на самодержавие. Как в воду глядел! Западно-украинский национализм отзеркаливает, во-первых, многовековый паразитический гнёт польских панов, а, во-вторых, невиданные ещё по бесчеловечности массовые репрессии советской власти после воссоединения западно-украинских земель с Советской Украиной. Он - закономерная и исторически справедливая форма мстительного ответа западной части украинского этноса на этнический террор польского государства и интернациональный социальный террор советской бюрократии. Нужно ли удивляться, что "ответ" столько же дик и жесток, как и спровоцировавший его "вопрос"?
  Источником и орудием этнической мести украинцев становится созданная в 1929 году Организация украинских националистов (ОУН). В ней особенно "прославилось" творческим сочетанием терроризма и садизма её бандеровское течение (по фамилии его предводителя С. Бандеры). Месть слепа и беспощадна, в том числе и к "своим", на которых пало подозрение в пособничестве врагам или хотя бы в нейтралитете - "кто не с нами, тот против нас". Поэтому от рук бандеровцев украинцев погибло не меньше, чем русских, поляков или немцев.
  Национализм угнетённой нации (украинский национализм в Польше, Австро-Венгрии) в Советском союзе преобразовался в национализм нации с ущемлёнными правами на свою духовную культуру. Право на свой язык здесь прямо не отвергалось. Напротив, формально советская пропаганда всячески раздувала миф о расцвете украинской культуры - "национальной по форме, социалистической по содержанию" в братской семье советских народов. Но, по сути, вся интернациональная политика КПСС лишь ещё больше углубляла периферийность и стагнацию украинской культуры, заковывая в панцирь безальтернативного марксизма-ленинизма, лишая обратных связей с несоветскими цивилизациями, обюрокрачивая национальную интеллигенцию, выхолащивая всякое несанкционированное сверху духовное движение.
  3.Украинский национализм "в наймах" в украинского бюрократа.
  История нашего современного официозного (в качестве новой государственной идеологии) национализма начинается с вранья. Осенью 1991 года накануне референдума о суверенитете Украины, когда на базарах и в магазинах стало уже до того пусто, что поговаривали о возможности голодной зимы, все огосударствленные (иных не было) средства массовой информации убеждали нас, что Украина - самая богатая страна и стоит нам избавиться от нахлебников, сидящих на нашей шее, то есть России, как мы заживём припеваючи. Конечно, мы (и русское население Украины!) дружно проголосовали за суверенитет.
  Тогда по заказу украинского правительства открыто стал создаваться образ врага в лице России. Итоги референдума выглядели как внушительная демонстрация единства Украины вокруг правительства и... националистов. Только весной 1994 года президент Украины Л. Кравчук обнаружил, что мощная украинская промышленность беспомощна без энергетических ресурсов России. За это время у нас произошёл катастрофический развал экономики, средней и высшей школы, массовая люмпенизация интеллигенции, не говоря об ограблении всех стариков, берегших накопленные за всю жизнь гроши на собственные похороны.
  Как и в других странах СНГ, в результате распада Советского Союза у власти (а значит и на шее трудящегося народа) осталась та же номенклатура, которая и раньше управляла страной, плюс националисты, оказавшиеся в авангарде борьбы за суверенитет. Чиновники 70 лет кормились идеей коммунизма, непонятой и, в сущности, органически чуждой им. Скомпрометировав и окончательно испаскудив её, они легко заменили свой "коммунизм" национализмом - лишь бы не потерять должности. Говорят о двух главных очагах нашего национализма: о Западной Украине и Киеве. Киев - крупный культурный центр. Социологические опросы его жителей показывают, что наиболее значительные группы их сочувствуют сближению с Россией. Это нетрудно понять, если вспомнить, что в народе Киев давно уже называют "Хабаровск - на - Днепре" ("хабар" - по-украински взятка). Киев - столица нашей номенклатуры. Чиновникам очень хотелось стать независимыми от Москвы, чтобы самим всецело владеть Украиной и не делиться с Кремлём доходами от её разграбления. Замечательный русский писатель, украинец по происхождению, А. Стреляный верно подметил, что суверенитет Украины это сотни украинских посольств за рубежом. А сколько консульств! Это же сколько привилегированных высокооплачиваемых мест для деток киевской номенклатуры! Им так удобнее откладывать в заграничных банках награбленное отцами.
  Националистическая ориентация на разрыв экономических, политических и культурных связей с Россией привела к тому, что понятие "украинизация" стало в устах зарубежных политологов и политиков синонимом наиболее нелепой посткоммунистической политики. Эта политика привела Украину на грань социального взрыва. Националисты ждут его с нетерпением, чтобы пополнить ряды своих штурмовых отрядов готовыми на всё униженными и оскорблёнными людьми, которым уже нечего терять. Для них, чем хуже, тем лучше.
  4. Националистические миазмы в социально-психологическом климате современной Украины.
  В такой атмосфере, сложившейся к весне 1994 года, формируется социально-психологический климат современной Украины. Разобраться в его особенностях помогают работы психолога Э. Фромма, изучавшего психологию немецкого фашизма ("Бегство от свободы", "Душа человека"). Главная заслуга исследователя в объяснении предрасположенности некоторых слоёв населения Веймарской республики к туповатой и нередко очевидно лживой пропаганде нацистов. Сейчас пишут о "Веймарской России". Можно говорить и о "Веймарской Украине". Однако современность и России, и Украины имеет специфику, которая позволяет лучше понять не только то, что происходило в Германии 20-30-х годов, но, как мне представляется, и то, что может произойти в недалёком будущем даже в наиболее развитых странах.
  Происходящее в Украине немало зависит и от тех социально-культурных процессов, которые бурлят в наиболее развитых странах. Имею в виду такое порождение постиндустриального общества, как массовая культура. Её суть уловил ещё в XVI веке, на заре эры капитализма, блестящий французский мыслитель М. Монтень: "Крестьяне - прекрасные люди и прекрасные люди философы, вся беда от полуобразованных". Сегодня общество в полной мере ощутило угрозу от "полуобразованных". Уже события I мировой войны породили сомнения в абсолютных достоинствах прогресса современной цивилизации с её массовым обществом. Метания человеческой мысли в поисках ответа на вопрос: куда идёт человечество? - проявилось и в "Закате Европы" О. Шпенглера, и в горьких раздумьях Хосе Ортеги-и-Гассета, и в антиутопии Д. Оруэлла.
  Обстановка всё более проясняется именно в наиболее развитых странах. Расцвет североамериканской демократии с её социальной политикой - заботой о человеческих условиях для чернокожих, о матерях-одиночках, о малообеспеченных семьях создал возможность для многих жить не работая (на социальное пособие). Отсюда естественный рост паразитических настроений, рост преступности среди опекаемых. Отсюда в какой-то мере и негритянский расизм. Отчасти в связи с такими процессами всё более оказывается развал семьи и в США, и в прекрасной Франции, да и в других цивилизованных странах. А семья - главный источник окультуривания человека. К этому добавляется глубокий кризис школы. В государственных школах детей нередко умело развлекают, но мало учат работать головой, подниматься на уровень современной духовной культуры. А в элитарных учебных заведениях дети нередко жалуются на садизм учителей. Что-то не то получается. Связь времён рвётся не только в королевстве Датском. В наиболее развитых странах "полуобразованные" произвели сексуальную революцию и создали рок-музыку.
  Глубинные духовные процессы жизни общества может быть наиболее адекватно отражаются в музыке. И современную массовую культуру лучше всего выражает рок-музыка. Поскольку она имеет и рациональное словесное выражение. Она рассчитана на массовую аудиторию и претендует на роль народной песни. Л. Толстой заметил, что в народной песне главное - слова. Слова рок - песен, как правило, убогий примитив, многократно повторяемая банальность, приправленная эротикой, порнографией, культом насилия и запашком наркотика. Задушевность, искренность, глубокая психологичность настоящего искусства подменяется вдохновлённой тщеславием истеричностью. Такое "искусство" - своеобразный показатель глубокого личностного кризиса его поклонников и в производственно-утилитарной сфере культуры - там, где работают, создаются семьи, стремятся к справедливости.
  Главные очаги массовой культуры возникли в наиболее развитых странах. Как понять быстрое её распространение в посткоммунистической среде - в условиях экономической катастрофы, бюрократической "украинизации", люмпенизации общества, развала семьи, школы, высшего образования?
  Бедственность нашего времени тяжелее всего сказывается на детях. Им больше всего нужно. Не только еды и одежды, но и заботы. Здесь мы и выходим на самую суть проблемы одиночества человека в современном обществе. Одиночества, которым Э. Фромм так убедительно объяснил предрасположенность некоторых слоёв населения к фашизму. Однако, такой подход может дать ещё больше, если проблему одиночества рассмотреть на фоне всей истории человечества.
  Одиночество, как феномен социальной жизни естественно рассматривать в связи с историей личности. В контексте настоящей работы стоит присмотреться к переломным моментам этой истории. Наименее опытным и разумным человек был в самом начале возникновения общества - в родовой общине, но он тогда не осознавал своей личности, оперируя лишь понятием "мы". Одиночества ещё и быть не могло, тем более, что человек руководствовался выросшими из стадных инстинктов традициями общины. Они избавляли от поисков самостоятельных решений, от сомнений. На протяжении десятков тысяч лет общинной жизни, завися, главным образом, от всемогущих сил природы, человек осознавал себя частицей общины, семьи, племени, союза племён. С возникновением классового общества и государства последнее стало ещё более грозной и беспощадной силой, чем природа. Однако и в эти времена человек осознавал себя частицей семьи, общины, сословия, цеха, живя их традициями. В самом низу общества были рабы и люмпены. Они могли быть весьма одинокими, но в христианском обществе с ними был Бог. Положение стало коренным образом изменяться с наступлением эры капитализма. Производственная, торговая и духовная предприимчивость охватывали всё более широкие слои горожан, буржуа, которые возглавили борьбу всего "третьего сословия" за свободу, равенство и братство. Борьбы во имя таких лозунгов, казалось, могла покончить с социальным одиночеством. Поэтому эпоха буржуазных революций и возникновений национальных "мы" породила расцвет национальных культур и творческих личностей. Примечательный разговор произошёл у титанов той переходной эпохи. Великий учёный Лаплас объяснял Наполеону тайны гармонии движений необозримых мириадов звёзд ночного неба. "А Бог?" - спросил Наполеон. - "Я не нуждаюсь в этой гипотезе", - ответил учёный.
  Гиганты мысли по собственной воле поднимались до божественного всеведения. Уже в таком посягательстве на божественность можно уловить космический холодок одиночества. Того одиночества, которое по плечу лишь Творцу.
  К концу 30-х - началу 40-х годов XIX века в Германии появились мыслители, стремившиеся разобраться в том, что считалось выше и философии, и всей науки - в религии. Это был "штурм неба" левогегельянцами. Появилась "Сущность христианства" Л. Фейербаха. Он освобождал человечество от религии. Люди на себя должны были взять божественные функции. До сих пор философы объясняли мир, наша задача его творчески преобразовать, - писали почти одновременно Маркс в Германии и Герцен в России. Религия - опиум народа. Отвергая Бого-Человека, Человеко-Бог брал на себя миссию спасения униженных и оскорблённых. Путём диктатуры пролетариата. В результате возникла религия Маркса-Ленина-Сталина. Истинность её, казалось, была подтверждена практикой созидания нового общества - гигантского "лагеря социализма".
  Атеистический марксизм-ленинизм, овладев силами войны (а советское общество, как и германский фашизм, было сориентировано на войну), стал самой кровавой, противоестественной, разрушительной религией в истории человечества. Наиболее пагубно сказался он на судьбах народов Советского Союза.
  После распада СССР и развала нашей экономики, в условиях пляшущей инфляции и ожидания, если не чернобыльского ядерного конца света, то голода общество осталось без Бога и без всего святого, без государственной и общественной власти. Вместо неё - коррумпированные чиновничьи и мафиозные структуры. Среди наименее окультуренных - детей, молодёжи, лишённых традиций, убеждений и веры, появляется всё больше подавленных страхом, отчаянием, одиночеством. Одиночеством абсолютным, которого не знала вся история человечества со времени его возникновения.
  У украинских националистов и примкнувших к ним экс-коммунистических чиновничьих иуд есть свой рецепт лечения одиночества. Они предлагают потерянным людям найти себя в самоотверженном служении идолу украинской национальной державы. И хотя ничего оригинального здесь нет: то же самое проповедовали вчера и коммунисты, но по отношению к советскому бюрократическому монстру, а позавчера - немецкие фашисты дурманили свой народ фетишем третьего рейха, немало наших соотечественников повелись на эту лабуду. Ведь для того, чтобы понять, чем, в конце концов, на самом деле способно облагодетельствовать народ националистическое государство, к тому же состоящее на три четверти из бывших коммунистов нужно как минимум знать историю. А кто у нас её знает? Ведь сегодняшние одинокие учили её вчера по советским учебникам, на страницах которых советская держава была прописана в ангельском чине.
  Призывая население Украины стать послушным строительным материалом здания национальной державности, его архитекторы и прорабы вовсе не предусматривают в его проекте решения животрепещущих социально-экономических проблем. Работа, зарплаты, пенсии, дешёвое и доступное жильё, страхование и обеспечение интересов социально незащищённых категорий населения, качественная и доступная всем медицина, образование, культура... - вся эта "проза" мало интересует певцов украинской националистической государственности. Они слегка касаются её в своих припевах, описывая самыми туманными и неконкретными намёками и обещаниями. У них нет ни одного мало-мальски трезвого и исполнимого проекта решения хотя бы какой-то одной социально-экономической проблемы. Из обломков советского бюрократического аппарата по старым советским чертежам они строят для себя "новую" машину тотального обмана общества и выкачивания из него материальных источников своего чиновничьего паразитического существования. Теперь, когда история новейшей украинской державности насчитывает уже с дюжину лет, можно убедиться в подлинном существе проекта националистической перестройки советского государства и общества. Как оказалось, всё свелось к банальной ХАБАРИЗАЦИИ всех сфер общественной и политической жизни. В отреставрированной националистами Украине взятка и воровство стали ведущими формами социально-экономических отношений. Взяткой сопровождается появление на свет маленького гражданина Украины. Как не "дать" нищенствующему по вине державы медицинскому работнику, в руках которого копошится надежда и продолжение твоего рода? Кто же пожалеет денег ради того, чтобы они были понежнее, поласковее, поумелее к маленькому и беззащитному комочку фамильной плоти? Без хабара не окончишь школу, не поступишь в вуз, не устроишься на хорошую работу, не сделаешь карьеру. Без него и не похоронят по-человечески. А какие взятки платят за посты и должности в так называемых "правоохранительных органах"?! А за стать депутатом?! А за приватизировать заводик по дешевке?! Взятки в Украине многократно превышают её бюджет и если бы они оставались в стране, а не перетекали в зарубежные банки, страна была бы богаче Арабских Эмиратов.
  Не пора ли в свете националистической трансформации украинского общества переосмыслить этимологию самого слова "Украина"? Ведь после того, как она с лёгкой руки государственной пропаганды прочно вписалась в круг европейских держав, корень её имени неузнаваемо изменил своё значение. Теперь он отражает уже не "окраинный" статус её территории в пространстве цивилизованной Европы, а скорее непреоборимую суть модернизированной националистами экономики, основанной на чиновничьем воровском рефлексе - "украсть". И если "Украина" - это где все украдено, не пора ли добавить в её имя ещё одну букву: "УкраДина"?
  Закалённые советским бытием взрослые граждане Украины с пониманием относятся к такой криминально-национальной трансформации жизни. Для них это привычная жизнь, с неписаными правилами которой они познакомились ещё в СССР, где тоже воровали и брали взятки, но целомудреннее и осторожнее. Официальная идея всё-таки была другая и её хоть как-то охраняли.
  Обманывать взрослых соотечественников нынешним правителям Украины не нужно: и так знают что к чему и кто их Хозяин. На заре "незалежности" взрослых ограбили до нитки, сделав нищими, а значит покорными. Теперь они не опасны. Да они никогда и не угрожали властям - деморализованные, опущенные "совки", никогда не знавшие и не хотевшие свободы. Но их дети нуждаются в самом пристальном внимании державы и самой тщательной идеологической обработке. Ведь они не прошли через социалистический карантин единомыслия и с рождения их души несут в себе губительный для бюрократии анархический рефлекс свободы. Развернуть мозги детей в сторону государства, "дисциплинировать" патриотизмом, приправить соусом иллюзорного доверия к "новому" националистическому отечеству, заставив работать, таким образом, на чиновников - вот главная задача всей нынешней государственной пропаганды. Она мобилизовала на это святое дело все свои административные и пропагандистские ресурсы, подведя под них фундамент идеологии национализма. Потому что никакие иные идеи, кроме национальной и родственной ей коммунистической, не претендуют на тотальное господство над человеческим духом и поэтому не нуждаются в государственном насилии и терроре для своего в нём утверждения. С этих пор сказки о националистической "духовности" с поповско-христианской отдушкой стали любимыми побрехеньками украинских чиновников. Для их внедрения в доверчивые умы молодых граждан Украины был использован весь аппарат унаследованной от советской власти государственной системы "просвещения" и "гуманитарной" "науки", оперативно и гибко перестроившихся с "коммунизма" на "национализм".
  
  За короткое время украинской суверенной "незалежности" её культурное пространство украсилось неисчислимым множеством разнообразнейших новомодных учебных заведений - от школ белых и чёрных колдунов до гимназий, лицеев и университетов. Число одних академий перевалило уже за два десятка. Буйный рост новоявленной просвещенческой поросли спровоцировал процессы почкования и в старых вузах. При этом качество обучения изменилось далеко не в лучшую сторону. Зато нищенствующие учебные заведения узнали животворящее влияние внебюджетных инвестиций.
  В общем ключе националистической реформы нашей духовности при Киевском университете был создан необычный Институт украиноведения. Согласно интервью его директора профессора П. Кононенко задачи института - исследование украинского этноса, его истории, украинской природы нации и государства, языка, философии и культуры Украины в международном контексте.7 Такой диапазон не может не поразить, особенно если учесть, что исследования во всех этих направлениях уже давно ведутся соответствующими институтами Академии наук Украины. Размаху научных замыслов соответствуют самые возвышенные эмоции - забота о "нашей матери - Украине", мечта о любви к "единой отчизне", её соборности. 8 Судя по программе всеобъемлющих исследований украинства и по возвышенности патриотических намерений, институт создавался как генератор идей в практике нашего национализма. Претворение этих идей - дело всей системы государственного просвещения.
  В годы горбачёвской перестройки у государственных учебных заведений стали возникать конкуренты в лице приватных детских садов, школ и даже вузов со своей непохожей идеологией, новаторскими программами и методиками обучения, гуманистическим отношением к детям. Кризис марксизма, разброд и шатания в умах населения, растерянность чиновников, лишившихся привычных идеологических ориентиров, словом кризис единомыслия привели к отмиранию функции пропаганды государственной идеи в системе просвещения и, как следствие, к её гуманизации. С возникновением новой государственной идеи - националистической - со всеми гуманистическими новациями в педагогике было покончено. Держава вернула утерянную было монополию на истину.
  Единственная в Украине газета просвещенцев "Освiта" с тех пор стала рупором национализма. В июне 1992 года профессор П. Кононенко опубликовал здесь программную статью "Язык и педагогика", в которой настаивал на безотлагательной украинизации наших учебных заведений.
  Украинизация - существеннейший вопрос возрождения украинской культуры. Едва ли не главное в этом деле - спасение школы, разваленной во всех странах СНГ, особенно во времена брежневского застоя. Нужно действительно создавать новые национальные школы - украинскую, русскую, греческую, татарскую.... Но "новыми" они должны быть не только с точки зрения смены языка преподавания, но и в том, ЧЕМУ и, тем более, КАК здесь учат детей. Задача необычайно многоплановая и трудная. И по плечу она не чиновнику, а Доброму Волшебнику, которого дети считают своим любимым учителем. Таких никогда не бывает много. Тем бережнее, по-хозяйски государство должно ценить и поощрять их подвижнический, творческий и мастерский труд. Однако в руководящих государственных сферах и даже в Министерстве просвещения не до них. Рулевым украинской педагогики вообще нет дела ни до гуманизации педагогических технологий, ни до гуманитаризации содержания образования. Ещё меньше их заботит социальный статус педагогов, упавший ниже нищенского. В газете "Освiта" не найти ни одного серьёзного материала, посвящённого главной проблеме школьной педагогики - методике хорошего урока, в том числе уроков украинского языка и литературы, с советских времён стяжавших себе неувядаемую "славу" самых нудных и скучных. Не заботит её авторов и люмпенизация учительского корпуса, с её неизбежными следствиями - бегством из педагогики всех более-менее толковых обладателей совести и чувства собственного достоинства, а также превращением оставшейся пассивной "серости" во взяточников и вымогателей. Вместо этого газета всецело занята переориентацией школы с общечеловеческих ценностей на национальные в их специфически донцовском понимании.
  5.Теоретические основы современной украинской националистической идеологии.
  Однако слишком очевидный фашизм Донцова компрометировал в сознании советского обывателя идеалы национализма. Поэтому понадобился такой манифест украинского национализма, в котором наиболее несовременные людоедские мотивы теории Донцова были бы выражены в более мягкой, приемлемой для современной европейской цивилизации форме. Поэтому в том же 1992 году в Дрогобыче была опубликована книга В. Иванышина "Нация, державность, национализм", содержащая систематическое изложение идеологии современного национализма, но уже без пропаганды откровенного неприкрытого терроризма. Тем не менее, её автор не скрывает, что видит в Донцове "великого мыслителя". Широко распространяется на книжном рынке Украины и по библиотекам её учебных заведений изданный в Канаде альманах "Гомону Украины", в котором статьи о Донцове характеризуют его как великого политического мыслителя, идеи которого воспитали большинство основателей Организации украинских националистов (ОУН).
  Итоговая книга Д. Донцова "Дух нашої давнини" была опубликована в 1944 году в оккупированной фашистами Праге не без их помощи. В 1991 году она была переиздана в Дрогобыче. Это националистический манифест украинского фундаментализма - утопическая ориентация на прошлое. Методологическая основа политических идей Донцова - архаика расизма, вдохновлённого теорией и практикой германского фашизма. Самое пикантное то, что "великий мыслитель" относил свой народ к числу низших рас. Украинцы, с горечью констатировал он, это мирные хлеборобы, гречкосеи, свинопасы. И украинская интеллигенция (от Кулиша и Драгоманова до Грушевского и Винниченко) - преимущественно безнадёжные демократы - идеологи смердов, голоты. Единственный залог победы украинского национализма он видел в наследии княжеской Древней Руси и казачьего панства. В каждой нации, объяснял Донцов, бывают две касты, которые отличаются и образом жизни, и сознанием, и идеалами. И среди украинцев ещё сохраняется каста хищных повелителей. Донцов, как и Гитлер, обосновывал свою концепцию природой - среди людей, как и среди животных, господствуют хищники. В отличие от низшей расы, которая живёт ради материального благополучия ("жениться, плодиться, покупать, продавать, строиться", - вот их заботы) каста повелителей видит цель своего существования в силе и славе. Причём наибольшая слава - покрыть землю "вражьим трупом". Врагами, разумеется, становятся все (в том числе и "свои" - братья по этносу), кто не желает по-хорошему горбатиться - кормить и содержать воинственных паразитов. Такое учение органически любо военным, милиционерам, эсбеушникам, налоговикам, пожарникам, нуждающимся в оправдании грабительского беспредела по отношению к соотечественникам-труженикам, создающим материальные и духовные блага. Вместе с тем, оно гармонично резонирует с идеологией уголовной зоны, где авторитет "вора в законе" зиждется на насилии сплочённой кодлы мерзавцев и бездельников над разобщёнными и миролюбивыми "быками", попавшими за колючую проволоку по недоразумению, а не по идейным мотивам.
  Национализм природно созвучен паразитическим интересам всех, кто личное благосостояние строит на присвоении чужого труда и имущества. Не случайно там слабо выражены мотивы социальной справедливости. Националисты предпочитают вообще не касаться скользких для них тем несправедливого внутреннего социально-экономического устройства. Это нарушает монолитность внушаемого ими образа единой и внутренне непротиворечивой нации, который им необходим для мотивации этнической дисциплины, построенной на безоговорочном повиновении национальным вождям, без чего невозможно противостояние другим нациям и народам. Его идеологи и пропагандисты предпочитают умалчивать о социальных противоречиях внутри этноса, уводя внимание угнетённых классов наружу, переводя, таким образом, стрелки их гнева на вымышленные источники неблагополучия за пределами своего "дома". К тому же национализм выполняет оправдательную функцию, романтизируя примитивный хамский криминал героизацией культа вооружённой подонка.
  В основе менталитета, как профессионального военного, так и националиста или уголовника заложен культ насилия, порождённый больной психикой. Подробное знакомство с биографиями идеологов итальянского фашизма, немецкого национал-социализма, интернационального коммунизма и украинского национализма неопровержимо свидетельствует не только о глубоких психиатрических проблемах их авторов, но и о врождённых или приобретённых телесных недугах, делающих их лично ничтожно слабыми и неспособными причинить своими руками существенный вред другому человеку. В тех же источниках содержатся красноречивые доказательства их личной трусости. Поэтому с медицинской точки зрения их теоретическое творчество является хорошо понятной психиатрам компенсацией личного телесного и нравственного ничтожества в форме мечты, экстраполирующей недостающие им человеческие качества в образы выдуманных героев, живущих в "усовершенствованном" под них виртуальном мире. Переносясь мысленно из реальности, ранящей напоминанием о личном ничтожестве, в мир иллюзий, они испытывали облегчение от забвения собственного несовершенства.
  Сложные маниакальные фантазии лично безобидных и физически слабых теоретиков способны пышно расцвести, попав в сознание физически развитых дебилов, тупых недоучек, ищущих связного и возвышенного оправдания своей агрессивности. Так физическая ущербность психически неполноценных интеллектуалов неожиданно находит себе союзника в лице гипертрофированной физической силы, лишённой адекватного умственного и нравственного обеспечения. Вот почему тупорылые соплеусые или бритые бультерьеры с засученными рукавами и наколотыми свастиками, трезубцами и прочей уголовной символикой охотно берут на вооружение идеи, списанные из психиатрического анамнеза. В их примитивные мозговые извилины более сложные идеологические конструкции попросту не впишутся из-за отсутствия конкретных и недвусмысленных указаний: кто враг и кого следует убивать.
  Без тоталитарной власти касты повелителей-хищников над своим народом невозможно и господство "избранного" народа над соседями. Враждебная и страшная окружающим странам нация должна быть единой в чувствах и сознании своей обособленности. Абсолютный политический и идеологический тоталитаризм Донцова предполагал принудительную украинизацию, отрицая всякие права национальных меньшинств. Создание мощных вооружённых сил - важнейшая особенность такой державы. И главное - во внешней политике Украина должна быть полностью "отрезана от Московии". "Борьба с Россией это наш коллективный идеал", - напоминает завет Донцова Альманах "Гомону України". А.В. Иванышин наиболее достойным последователем Донцова считает Бандеру, так как тот понимал, что необходимо бороться не только против русского империализма, но и против русского народа.
  Концепция Донцова с несущественными вариациями её частностей составляет основу идеологии современного украинского национализма.
  С практикой его пропаганды я (воспоминания П.Я. Мирошниченко) впервые столкнулся летом 1990 года, когда, находясь в санатории города Трускавцы, посетил городской митинг по поводу провозглашения Декларации о независимости Украины. На площади около церкви собралась толпа, две трети которой составляли узбеки, туркмены, таджики, русские - больные местных санаториев. С церковной паперти, стоя под хоругвями, руководители города и местного Руха провозглашали, что, мы, украинцы, самые умные, самые добрые, высококультурные, политически развитые люди. И Декларация у нас наилучшая. Чтобы развеять сомнения толпы, которая без воодушевления слушала эту галиматью, один из ораторов подкрепил свои утверждения доказательствами от грядущего: "Вот сейчас спорят, кто дальше поведёт человечество к вершинам цивилизации - американцы или японцы". Выдержав паузу, он посрамил недогадливых: "Мы, украинцы!"
  Мне стало стыдно. Окружающие люди в тюбетейках могли подумать, что все мы, украинцы, такие недалёкие, хвастливые и бестактные люди. Поражала беспардонная претензия этих людей говорить от имени всего украинского народа. При разительном несоответствии такого трёпа складу ума украинцев, создавших пословицу: "Дай Боже нашому телятi вовка з'їсти". Переваривая впечатления митинга, я вспомнил услышанный некогда от моих земляков на Херсонщине анекдот. Когда другой утопист - незабвенный Никита Сергеевич Хрущёв - выдвинул лозунг: "Догнать и перегнать Америку!", те, кто засомневался обратились за комментарием к бессмертному украинскому цыгану:
  "Доженемо Америку?"
  "Доженемо", - уверенно ответил тот, - "бо ми босi" (легко бежать).
  "А переженемо?"
  "Нi, бо в нас срака гола" (стыдно показывать).
  Некоторое время я вспоминал национальное самохвальство трускавецкого оратора, как случайное завихрение красноречия периферийного цицерона. Но как же я был озадачен, когда вскоре после упомянутой выше статьи профессора Кононенко газета "Освiта" приступила к реализации его рекомендаций, опубликовав программу курса "Народной педагогики" для украинской средней школы. Согласно ей уже на первом занятии ученики должны усвоить, что только украинцам в отличие от соседних и дальних народов и наций (!), свойственны человечность, свободолюбие, трудолюбие, моральная чистота, патриотизм, эстетичность и т.д. (в том числе и непримиримость к неправде!).
  Заметим, что этот придурковатый расизм подаётся во имя уважения к общечеловеческим ценностям. "Дурний, дурний, а хитрий", - говорят о такой дипломатичности в украинском народе. Но не следует недооценивать такой хитрости. Эффективность одурачивания детей проверена на практике и советской, и немецкой фашистской школы. Дело в том, что мы здесь встречаемся с сакральной логикой агрессивного национализма. Начинается он с тезиса: "Нация превыше всего!" Для немецких националистов это германская нация. Отсюда утверждение о принадлежности немцев к высшей арийской расе и рекомендация Гитлера немецким педагогам: "Всё образование и воспитание ученика должны быть направлены на то, чтобы привить ему убеждение в абсолютном превосходстве над другими". Таковы духовные истоки "народной педагогики", которую Министерство "просвещения" Украины рекомендовало изучать нашим детям.
  Чем меньше действительность соответствует представлениям о нашем превосходстве, величии и славе, тем упорнее ищут их в прошлом. Как-то по радио один столичный журналист назвал украинский народ "великим отсутствующим европейской истории". А известен ли ещё хоть один великий народ, неизвестный истории? Конечно, нет. Только мы, украинцы. До сих пор, кажется, никто не оценил этот шедевр националистической выспренности.
  К концу прошлого учебного года Министерство украинского "просвещения" подготовило ещё одну программу для школы - по "Народознавству". Составители её, как и авторы программы по "Народной педагогике", столь же некомпетентны в украинской этнографии, как и в западной этнологии. Можно догадаться, что обе программы воодушевлены Институтом украиноведения. "По когтям узнают льва...". К августовским учительским конференциям 1993 года вышел спецвыпуск газеты "Освiта" с публикацией обширного материала по содержанию первого урока во всех классах всех школ (!) нового учебного года на тему "Возрождение Украины". Решили воодушевить детей открытием: древнейшую земледельчески-скотоводческую культуру, существовавшую на территории Украины в IV - V веках до новой эры (эпоха энеолита), следы которой были обнаружены возле Триполья, создали, как оказалось, праукраинцы, которые и были теми арийцами, за которых пытались выдавать себя в своё время немецкие фашисты. Вот только правильно называть трипольцев-украинцев нужно "орийцами", потому что название это происходит от слова, обозначающего их главное занятие "орать" - пахать. Отсюда следует, что украинский язык - мать всех европейских языков, что трипольцы сотворили чуть ли не целых три (!) письменности (открывать так открывать!) и, конечно же, высокую духовность со своей народной педагогикой (той самой!). всё это должно убедить наших детей в том, в чём в своё время убеждали немецких детей, прежде чем они оказались под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге. И до чего же однообразна, по сути, у самых разных народов эта лживая расистская и националистическая выспренность. Негритянский расизм наших дней провозглашает, что если современная цивилизация выросла из античной, а античная - из египетской, то египетская - создана чернокожим населением Африки. Поэтому негры, а не арийцы, стоят у истоков современной цивилизации. Чёрный расизм, кажется, не лучше и не хуже белого, и в немецком, и в украинском вариантах.
  В фантасмагории, опубликованной в "Освiте", авторы ссылаются на какого-то кандидата наук, на публикацию газеты "Вечерний Киев" и на... прозрения одного из творцов Родной Украинской Народной Веры американца Л. Силенко - вероучителя религиозной секты, подобной нашумевшей недавно в Киеве секте Белых Братьев. Силенко, между прочим, готовит духовную революцию в Украине против коммунизма и... христианства. Для этого уже создана организация со строгой дисциплиной. Имеются свои украинские камикадзе.
  Ещё к концу XIX века в науке было доказано, что таинственными арийцами могли быть либо древние индийцы, либо древние иранцы. В трипольских поселениях Приднестровья археологи обнаружили скелеты, которые принадлежат людям средиземноморской расы. Следовательно, трипольцы никак не могли быть прямыми предками украинцев. Во время фашистской оккупации Норвегии выдающийся норвежский лингвист Г. Моргенштиерне доказал, что единственными арийцами, жившими и живущими в Европе, являются... цыгане. Один из наиболее выдающихся историков и филологов современности, крупнейший специалист по истории Киевской Руси, профессор Гарвардского университета, ныне работающий в Киеве, академик О. Прицак считает, что о славянской, украинской Руси можно говорить лишь с XI - XII столетия. Не забывая при этом, что Киевская Русь была полиэтничной. "Половцы не исчезли, "аки обры", сегодня они разговаривают украинским языком", - констатирует учёный.
  С урока об украинцах-арийцах начинается националистический курс истории Украины в школе. В феврале 1994 года "Освiта" опубликовала статью Г.Я. Сергиенко о концепции подготовленного им и В.А. Смолием учебника по истории Украины для 7 - 8 классов. О своём учебнике Г.Я. Сергиенко сообщает, что здесь предложена новая научная периодизация истории Украины. Хотя на самом деле в нём мы встречаемся не с наукой, а с националистической политикой, обращённой в прошлое. Наиболее очевидно это проявляется в трактовке хорошо известных, грандиозных и даже уникальных событий народной освободительной войны середины XVII века. На взлёте волны этого движения восставшими было принято решение войти в состав Русского государства. Грубо искажая события, Г.Я. Сергиенко преподносит Переяславскую Раду и мартовские статьи 1654 года, как договор двух равноправных держав. Эта неправда нужна пропагандисту украинской самостийности, чтобы снять с гетманов, управлявших Украиной после Б. Хмельницкого вплоть до Мазепы клеймо предателей и клятвопреступников. О том, что эти измены ввергли Украину в разорительную братоубийственную гражданскую войну и вынудили Россию согласиться на возврат Правобережной Украины Польше, "историк" умалчивает. Так он по заказу националистов формирует вокруг России образ врага.
  Ещё дореволюционные историки показали инициативную роль украинской старшины в захватах земель и закрепощении украинского крестьянства. У Г.Я. Сергиенко единственной виновницей установления крепостнических порядков на Украине является русская императрица Екатерина II. И вообще, резюмирует "историк", в отличие от склонного к гегемонизму русского народа украинцы начисто лишены гегемонистских тенденций. Он забыл, как в начале своей же статьи приписал украинцам все ужасы нашествия гуннов. Разве варварский гегемонизм Аттилы или тех же киевских князей, лихо грабивших Византию, болгар и прочих соседей иной нравственной или политической природы? Известный русский философ В.С. Соловьёв, усматривая в русском национализме конца XIX века национальный эгоизм, объяснял его этикой дикаря: "Если меня ограбили - это плохо, если я ограбил - это хорошо". У Г.Я. Сергиенко, если Украину обижают, это плохо. Но если гунны Аттилы ("украинцы", по мнению "историка") зверствуют, истребляя народы Европы, это до того хорошо, что заслуживает зубрёжки украинскими школьниками и усвоения в качестве "положительного примера".
  Чтобы обеспечить Украину кадрами квалифицированных пропагандистов национализма Министерство "освiты" по-новому организовало вступительные экзамены в высшую школу. Принимать их будут экзаменаторы, назначенные министерством по тестам, выпеченным всё на той же националистической кухне. Традиционный экзамен по билетам стал не устраивать освитянских бюрократов. В нём возникает диалог абитуриента и экзаменатора, в котором обнаруживаются умение будущего историка самостоятельно думать, аргументировано излагать свои мысли, полемизировать с собеседником, вникать в ход его мысли, знание объективных исторических фактов. Неужели всё это стало не нужно в независимой Украине? Иначе, зачем в историки стали отбирать по дебильному принципу "угадай с трёх раз"? Всё очень просто: освитянские бюрократы выполняют госзаказ новой власти, суть которого в том, чтобы в вузы попали лишь те, кто добросовестно усвоил националистическую ложь. Остальные, кто не знает, что украинцы это высшая раса, что трипольцы и гунны Аттилы - тоже украинцы, что русские в отличие от украинцев - злодеи и гегемонисты... или, что ещё хуже, кто не согласен с этим бредом, в украинскую высшую школы не попадут. Отныне она принадлежит придурковатым "патриотам", не знающим и не желающим знать собственной истории и мерзавцам-карьеристам, способным превратить прошлое в предисловие к своим политическим авантюрам.
  Всё больший размах приобретает "украинизация" вузовского образования. Политологи Киевского университета вместо научного коммунизма, как методологического обоснования гуманитарных знаний, придумали научный национализм (!). Его исследовательские принципы основаны на методе "украинской национальной предвзятости" (разновидности бюрократического патриотизма). Хотя хорошо известно, что предвзятость в принципе не совместима с наукой. Но несгибаемые бойцы идеологического фронта, закалённые в университетах марксизма-ленинизма, перешедшие на службу новым хозяевам - националистам, и не подозревают, что существует какая-то иная историческая наука, основанная на объективных фактах, а не на холуйском извращении прошлого в угоду власти. Для них наука всегда была, есть и будет послушным инструментом пропаганды господствующей и безальтернативной точки зрения политической власти. Энергично поддержала новую "науку" газета "Освiта". В ней опубликована огромная статья П. Соколова, не сомневающегося в том, что национализм требует научного обоснования и должен занять ведущее место в вузовском преподавании.
  В принципе наука смеет посягать на все сферы жизни, в том числе и на проституцию. Но ещё никто не додумался до научной проституции, как фундаменте вузовского образования.
  
  Суверенной Украине только два с половиной года. Но и за это время можно заметить, как национализм угнетённой или неполноправной нации становится национализмом нации господствующей, организуясь и сращиваясь с государственным аппаратом. Националистический Рух - движение во имя попранных национальных интересов - раскололся надвое и приобрёл чёткие партийные очертания. От него отпочковалась "Украинская национальная ассамблея", создающая на чьи-то большие деньги хорошо организованные военные формирования, не скрывающие своей агрессивности под лозунгом "Украина для украинцев!". Вышла из подполья и легализовалась возникшая ещё в 1929 году "Организация украинских националистов" (ОУН). Она легко и органично вписалась в украинский политический карнавал, благодаря исторически выработанной беспринципности и гибкости. Сперва её члены холуйствовали перед немецкими фашистами. Затем, когда те были биты, перешли на сторону их победителей и в последние десятилетия находились на содержании североамериканской и канадской демократии, ведущих борьбу против "империи зла". Там оуновцы приобрели демократический имидж. Но вернувшись на историческую родину, они легко сбросили органически чуждый "прикид" западной цивилизации и со всей застоявшейся страстью принялись сводить исторические счёты с коммуняками, москалями и всеми, кто не доказал своим совместным с ними страданием горячей любви к Украине.
  Об идеологии и программе современной ОУН, ставшей с лета 1993 года "Конгрессом украинских националистов", можно судить по уже упомянутому, изданному в Канаде альманахе "Гомону України", по докладу на первом учредительном конгрессе его фюрера С. Стецько, а также по решениям комиссий этого съезда, опубликованным в сборнике "Єдино правильнiй (!) шлях" (Киiв, 1993). В упомянутом альманахе помещено интересное фото - освещённые взаимными улыбками физиономии вице-президента США Д. Буша и Я. Стецько. Буш улыбается покровительственно, эксзаместитель С. Бандеры - ласково и даже нежно. Демократия в цвету улыбок.
  Конгресс украинских националистов создан с прицелом на участие в парламентской борьбе. Поэтому расизм идеологами ОУН-КУН формально опровергнут и отвергнут. Надолго ли? Регистрация Конгресса в качестве политической партии была торжественно отмечена в газете "Освiта". Ни одна другая политическая партия такой чести удостоена не была. А 5 ноября 1993 года "Освiта", публикуя (на двух полосах!) доклад С. Стецько на учредительном съезде Конгресса, предпослала ему большую статью министра просвещения П. Таланчука, посвящённую главным образом высшей школе. В ней ни слова не было сказано о бедственном положении высшей школы: о фальсификации набора студентов, кумовстве в формировании преподавательских кадров, низком качестве учебного процесса, сведённого к формальности, нетребовательности к знаниям выпускников, липовых оценках, покупаемым за деньги, взяточничестве на экзаменах.... Зато министр затронул проблему воспитательной работы среди студентов. Но без понимания главного - её органической связи с учебным процессом. Всё на что хватило министра - распорядиться руководствоваться идеологией суверенной державности. Может быть, он забыл, что "державности" бывают разные? Тогда почему не пояснил, какую из них имеет в виду?
  Его "рассеянность" с избытком компенсировала С. Стецько. В своём докладе глава Конгресса украинских националистов обстоятельно изложила идеал националистической державности.
  Недоумение вызывает красноречивое осуждение министерской статьёй попыток "некоторых политических партий" использовать учебно-воспитательный процесс в учебных заведениях "в своих конкретных политических целях для дестабилизации общественно-политической жизни Украины". Неужели министр осуждает организованный его подчинёнными первый школьный урок учебного года под лозунгом: "Арийцы это мы!"? Но нет. На самом деле, П. Таланчук программе Конгресса украинских националистов придаёт, таким образом, статус государственной политики. А таящаяся в его словах угроза буквально означает: "кто не с нами, тот наш враг".
  Весьма поучительно в этом отношении содержание доклада С. Стецько. Чтобы лучше разобраться в нём, стоит напомнить историю движения, приведшего к созданию Конгресса. Прежде всего, он развивает бандеровскую ветвь ОУН. Первую попытку овладеть властью над соборной Украиной эти люди связали с началом агрессии гитлеровской Германии против Советского Союза. 29 июня 1941 года украинский легион фашистской армии (с трезубцем на головных уборах) вступил во Львов. 30 июня с санкции немецких генералов здесь было создано украинское правительство во главе с первым заместителем Бандеры Ярославом Стецько. Звёздный час! Казалось, мечта осуществилась. Однако Гитлер не одобрил намерений своих генералов и разогнал это правительство.
  Об этом и о том, как прислуживали бандеровцы гитлеровцам в качестве вдохновенных палачей, бесстрашно вырезая, исключительно ради незалежности Украины и во славу бесноватого немецкого фюрера беззащитную польскую интеллигенцию, мирные еврейские семьи ни в упомянутом альманахе, ни в докладе С. Стецько - ни слова. Зачем омрачать память "героев"? Начинается её доклад с неправды в оценке нашей действительности. Используя ходкую сейчас националистическую ложь об оккупации Украины "советской Россией", навязавшей украинцам "русскую систему жизни", фашистская бабушка щедро разложила вину интернациональной большевистской верхушки, среди которой, кстати, было немало и украинцев, поровну на всех русских людей. И хотя именно русский народ и его интеллигенция стали первыми жертвами "диктатуры пролетариата", бабушка Слава приговорила всех русских быть виновными в социализме. Будто мало было социалистов среди первых самостийных киевских Центральных Рад?
  Выдавая ОУН за авангард украинского народа, докладчица приписала оуновцам... заслугу развала СССР (!). "Говорив Мiрон рябої кобили сон!", - так в простоте своей оценивали подобные недобросовестные фантазии жители моего родного села Збурьевка на Херсонщине. А ещё они говорили: "нашему телятi вовка би з'їсти"! Из лживой оценки действительности вырастает главное в программе Конгресса - общественные идеалы украинского национализма "с человеческим лицом". С. Стецько во имя общечеловеческих ценностей провозгласила стремление создать правовое государство с разделением властей, которое обеспечит каждой творческой личности все мыслимые права и свободы. Но! В этом "но" всё дело. Докладчица вовсе не дезориентировала делегатов съезда либеральными реверансами перед идолами западной мягкотелой демократии. Аудитория адекватно поняла, что подразумевается по-бандеровски и под "общечеловеческими ценностями", и под "правовым государством".
  В демократическом обществе государство существует для человека. В националистической идеологии - как раз наоборот. Здесь человек существует ради фантома нации и державности. Спрашивается, какая же может быть свобода личности в такой державе? Ответ на этот вопрос имеется: эта свобода будет обеспечена при осуществлении идеала национализма - единства культуры, правды и воли "нации и единицы".
  Добровольное единомыслие (единство нации и единицы) множества всегда различных людей невозможно. Его как весёлую нелепость придумали почти полтора века назад три остроумных молодых человека, создавшие художественный образ чиновника - знаменитого Козьмы Пруткова, который сочинил проект "О введении единомыслия в России". Как ни поразительно, эта чиновничья утопия через сто лет после её появления была реализована в России с помощью "диктатуры пролетариата", в Третьем рейхе с помощью гестапо, а теперь она ждёт Украину?
  С. Стецько резонно подчёркивала решающее значение "единства нации и единицы" в программе Конгресса. Дело в том, что если "диктатура пролетариата" - структурообразующее начало большевистской утопии, то "единство нации и единицы" - структурообразующее начало утопии националистической.
  Гитлер в "Майн кампф" выводил немецкий нацизм из патриотизма - голоса "земли и крови". В патриотизме видят первоисточник своего движения и наши националисты. Однако если Т. Шевченко и другие его кирилло-мефодиевские братчики были действительно убеждёнными патриотами, наши современные националисты всей "соборной" Украины не знают. Южную и Восточную Украину они обоснованно считают чуждыми. Да и в Западной Украине на парламентских выборах весны 1994 года националисты нашли очень немного своих сторонников. Поэтому в душе современный националист с горечью соглашается с Донцовым, отнесшим украинский народ к низшей расе свинопасов. В такой душе любви к своему народу нет и быть не может. Хотя редкий осадок инстинктивного патриотизма в ней вполне возможен. Тем более возвышенной для профессионального патриотизма националиста становится задача спасения Украины в борьбе со всеми и внешними, и внутренними врагами. Причём к последним относится громадное большинство населения Украины, не разделяющее националистического бреда. Эта военная, в сущности, борьба требует сплочения вокруг фюрера, единомыслия с ним. Политическая, идейная и психологическая специфика...( ) подобных движений обусловливает то, что и мафия, и религиозные сектанты вроде Белых Братьев, и исламские фундаменталисты - моджахеды, и националисты не могут быть боеспособны и противостоять превосходящей их массе психически нормальных людей, навязывать ей свои дикие идеалы, без абсолютного и беспрекословного повиновения деспотической власти "пахана", "крёстного отца", вероучителя, фюрера или одной из разновидностей коллективного "провода" (руководства). Из-за такой абсолютной власти и грызутся между собой претенденты в фюреры, пока Гитлер не "замочит" Рема, а Бандера - Мельника. Вспомним, что, в конце концов, оказалось: Гитлер - выше Германии, а немцы - недостойны своего фюрера. Патриотизм современных националистов - основополагающая ложь их идеологии с её идеалом единомыслия нации.
  Какого же единства хотят наши националисты? С кем? Ответ на этот вопрос можно найти в выступлении Ярослава Стецько на IV Великом (!) соборе ОУН в 1968 году. Отрывая собор, он напомнил, что все они продолжают дело С. Бандеры, а, закрывая, в заключительном слове подчеркнул: "Руководить освободительной борьбой могут только воюющие революционеры-националисты, фанатики благородного дела".
  "Революционеры-националисты, фанатики благородного дела", - на языке Я. Стецько это донцовская каста хищных повелителей в среде низшей расы мирных украинцев-свинопасов.
  Слава Стецько, избранная фюрером Конгресса украинских националистов, как живое знамя движения бандеровцев, обещает нам все мыслимые и немыслимые права и свободы личности, если все мы, украинцы, будем едины вокруг этого знамени, то есть станем бандеровцами.
  Единство, а, следовательно, и боеспособность нации должны обеспечиваться всяческим наращиванием вооружённых сил и безусловным сохранением атомного оружия (о котором Донцов и не мечтал). И всё это ради окончательной победы Киева над Москвой.16 Это лейтмотив симфонии тупой ненависти современного украинского национализма.
  
  Таков парламентский вариант идеологии нашего национализма. Он тоже вырастает из оппозиции "они" и "мы". И здесь риторика о превосходстве, величии, славе украинцев необходима главным образом для обоснования ненависти к "ним" - виновникам всех "наших" бед. Ненависть не только эмоциональная основа, но и энергия движения национализма. Без образа врага он попросту невозможен. Иначе, как обосновать необходимость тотального повиновения мирного населения страны своей националистической элите, этой касте повелителей-хищников? Поэтому и для Я. Стецько, и для В. Иванышина С. Бандера - не просто фюрер, а личностный идеал: он умел и ненавидеть, и заставить повиноваться себе - любой ценой.
  Моё поколение знакомо с бандеровцами не только по книгам и газетам. Иногда не знают или забывают, что жертвами этой касты повелителей были не столько русские, поляки или тем более немцы, сколько донцовская "низшая раса" - украинцы. Украинским матерям вырезали языки за то, что их сыновей брали в Советскую армию. Так революционеры-националисты берегли единство украинской нации. И заодно усовершенствовали национальный тип украинской женщины. Читаешь заверения пани Стецько в приверженности общечеловеческим ценностям, и сам собою возникает вопрос Красной Шапочки: "Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?"
  Издания и деятельность Министерства просвещения Украины позволяют получить достаточно полное представление об идеологии и содержании пропаганды нашего национализма. Едва ли нужно доказывать, что изо всех государственных ведомств это министерство имеет решающее значение для перспектив возрождения или удушения нашей национальной культуры.
  Но национализм оседлал не только это министерство. Трудно переоценить значение в нашей жизни средств массовой информации. Без их свободы не может быть демократического общества и государства. В Украине цензуры нет, но почти нет и свободных прессы, радио, телевидения республиканского масштаба. Они, в подавляющем большинстве, ведут в один голос националистическую пропаганду и агитацию. Может наиболее показательно их отношение ко Дню Победы 9 мая. Цивилизованные страны - наши союзники по антифашистскому блоку грандиозными празднествами отметили высадку войск антифашистской коалиции в Нормандии летом 1944 года, с которой начинается освобождение Европы от фашистской чумы. А газета "Освiта" в начале мая опубликовала статью харьковского профессора А. Киндратенко, который "разоблачает" Великую Отечественную войну, как схватку немецких национал-социалистов с русскими национал-коммунистами (!) О том, что это была мировая война - противостояние всего гуманистически ориентированного человечества миру фашизма, профессор то ли забыл, в угоду новыми хозяевами, то ли так и не понял. Необходимости рассматривать исторические события в системе всемирно-исторического процесса, он так и не понял. Или не захотел, чтобы не огорчать националистически ориентированных чиновников, от которых зависит теперь его "научная" и преподавательская карьера, неприятными напоминаниями того позорного факта, на чьей стороне сражались милые их сердцу бандеровцы и чью форму носили в те далёкие военные годы. И для него история - не наука, а националистическая политика, опрокинутая в прошлое.
  Великий подвиг украинского народа в Великой Отечественной войне - красноречивое опровержение лжи об оккупации Украины русским народом. Бесчисленные братские могилы, оставшиеся на полях сражений от Белого до Чёрного морей - такое свидетельство братства наших народов в борьбе за Великую Победу - "одну на всех", какое не поколебать и не обгадить всей националистически повёрнутой профессуре вместе взятой. Даже если они призовут себе на помощь духов бандеровской "давнини".
  Националистическое своеобразие культуры определяется и её эстетической сферой. И в этом отношении, если взять толстые республиканские журналы, ознакомиться с эстетической продукцией издательств, произведений кино- и телеискусства, поражает убогость, серость, бездарность всего этого "творчества", заряженного или вдохновлённого национализмом. И дело не только в том, что очаги эстетической жизни нашей столицы ещё с советских времён находятся в руках номенклатуры и её "деток". У чиновников бывают и талантливые дети. Главное в заидеологизированности, в националистической ангажированности этой художественной продукции. Л. Толстой как-то заметил: "Говорят искусство не терпит посредственности, но оно ещё не терпит сознательности". На эту же тайну творчества намекнул и современный замечательный абхазский писатель Фазиль Искандер. На встрече с читателями его спросили, верит ли он в Бога. "Не знаю, есть ли Бог, но знаю, что когда я пишу и у меня хорошо получается, это не я пишу". Писатель-националист сочиняет "сам", руководствуясь указаниями фюрера, националистической идеологии и ненавистью к "ним" - чужакам. Поэтому в литературе национализма нет и не может быть Искры Божьей, то есть художественности, как впрочем, и у её родной сестры - советской литературы, "вдохновляемой" коммунистическим Союзом Писателей. Пропаганда любой идеологии средствами художественной литературы это такой же нонсенс, как и пропаганда прекрасного. Правда жизни, которую отражает действительно художественная литература, богаче, многообразнее и тоньше, чем любая идеологическая конструкция. Ведь, так или иначе, но всякая идеология говорит нам, как должен быть устроен мир, если он хочет быть идеальным. А великая сила искусства как раз и заключается в том, что оно, если это Искусство, намекает нам, даёт понять, как на самом деле устроен этот мир со всеми его нелепостями и несовершенствами. И дай нам Бог мудрости и внимания учуять, не пропустить этого ненавязчивого намёка! Вот почему с тех пор, как в руководстве украинской литературы "опанували" националисты, из неё исчезли последние остатки столь присущего украинцам юмора и сатиры, которые ещё как-то теплились во времена коммунистов. Маркс подметил: человечество со смехом расстаётся со своим прошлым. Но национализм живёт надуманным духом своей старины, не совместимым с чувством иронии и, тем более, самоиронии.
  Бросается в глаза, как неумны и откровенно лживы самые разные приведенные здесь примеры идеологии, пропаганды и агитации украинского национализма. Солидные исследователи национализма академично сдержанно и научно корректно называют такую лживость "неадекватным отражением действительности". Думается, что ещё более корректен был выдающийся сын Украины замечательный русский писатель В.Г. Короленко, отнёсший украинский национализм к самым бутафорским. Правда, он не дожил и потому не узнал балаганной бутафории итальянского и немецкого фашизма в их расцвете. Вспомним помпезные парады Гитлера и истерию коленопреклонённых перед ним толп ("Обыкновенный фашизм" М. Ромма). Некоторые небезосновательно считают Гитлера выдающимся режиссёром такого театра - вдохновлённого эмоциями войны и вдохновляющего на смерть всех его участников. Короленко прав: украинскому национализму присуще насквозь бутафорское сознание. Но история подсказывает более точный термин. Кажется, все национализмы такого типа вырастают из мифологического сознания, иллюзорно отражающего действительность. Разобраться в этом помогает охарактеризованная выше история личности и её одиночества.
  6. Национализм и рационализм.
  В самом начале истории люди, пытаясь понять огромный и опасный окружающий мир, обобщали свои впечатления и осмысливали их с помощью мифов. Через века и тысячелетия из мифов вырастала религия, а ещё позже из религии - философия и, наконец, наука, отражающая жизнь не такой, какой она людям кажется, а такой, какой она есть на самом деле - независимо от прогнозов, пожеланий, просьб, молитв и прочих проявлений человеческой воли. В этом коренное и существенное отличие научного сознания от мифологического. Опьянённые могуществом научного знания люди поверили в свои возможности разумно объяснить мир и правильнее, справедливее, красивее, комфортнее устроить свою жизнь. Однако дальнейшие успехи науки и накопление объективного знания стали порождать всё новые сомнения и вопросы. Вернулось ощущение бессилия от непредсказуемости Природы и Общества и осознания временной ограниченности возможностей человеческого познания. Поэтому современный полуобразованный человек, слегка прикоснувшийся и снявший лишь "пенки" с поверхности великого кладезя рациональной мудрости, оказался в небывалом одиночестве перед грозными тайнами Природы. Гораздо более страшном и психотравмирующем, чем его далёкие предки, которым недостаток рационального знания компенсировала практика тесного коллективного общежития и совместной борьбы с таинственными силами Естества. В этой коллективной жизни мифы и возникающие вокруг них ритуалы ещё более сплачивали, сближали людей между собой. Поэтому, если наши предки и ошибались в понимании многих явлений своей жизни, зато они были не одиноки в своём заблуждении.
  Одна из главных диалектических особенностей культуры современного рационализма в том, что, с одной стороны, процесс постижения истины всегда индивидуален, несмотря на то, что прозревший опирается в своём открытии на незримый фундамент своих предшественников и учителей, долго шедших тем же путём и объективно готовившим ему тропу к Свету Истины. С другой стороны, великое счастье от озарения ею у первооткрывателя очень быстро сменяется ощущением непонятости, неразделённости его открытия современниками, а, следовательно, одиночества. Долог путь Истины от ума учёного до сознания многих, где из редкого откровения она, наконец, превратится в тривиальность и аксиому. Но самое губительное для мира рационального знания, самая уязвимая его деталь - отсутствие в нём осмысленного, воспроизводимого (технологичного) массового "механизма" адекватной ей - Истине - пропаганды, её доведения до сознания многих в не искривленном виде. И, что ещё опаснее, культура рационального мышления до сих пор не изобрела надёжного, осмысленного в себе самом и самого по себе массового инструмента воспроизводства самого рационального научного типа мышления. И в век науки педагогика остаётся схоластикой, ориентируя на зубрёжку результатов чужого мышления, не вводя учащегося в лабораторию его методов и, тем более, не помогая научиться ДУМАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО. Поэтому большинство выпускников светских учебных заведений покидают их в лучшем случае с верой в науку, но без знания и понимания её существа.
  Жизнь неизмеримо богаче и разнообразнее всех научных формул и рецептов. Поэтому даже у самого образованного и начитанного человека рано или поздно возникает ощущение ограниченности его знания и бессилия перед тайнами Жизни. И тогда образованный носитель рациональной культуры мышления пользуется компасом интуиции, указующей направление дальнейшего поиска Истины. Но нередко ум человека содержит лишь "мёртвую" информацию о результатах чужого познания и в нём нет умения самостоятельно находить ответы на нестандартные вопросы, поставленные Жизнью. Вот такой "полуобразованный" даже с дипломом или научной степенью очень болезненно, иногда до умопомешательства, переживает своё бессилие перед тайнами Вселенной. Особенно, если по праву обладателя аттестата или диплома об образовании он убеждён, что рациональная культура изначально обязана предоставить ему все ответы на все вопросы. И, если явится Пророк и скажет: "я знаю, где истина", совращённому наукой трудно не уступить ему собственное хлопотное и мучительное право думать, выбирать и принимать решение. Так человеческие полуфабрикаты рациональной культуры мышления попадают в духовное рабство. На вершине его картины мира оказывается не Законы Природы, не Бог и не Эпический Герой. Это место в душе человека занимает Фюрер, отличный от всех прочих людей шизофренической верой в собственную непогрешимость. Тогда научную истину в душе человека замещает наукообразный миф (наука всё ещё в моде!), украшенный эффектными ритуалами коллективных выражений доверия Источнику Истины, тем более заразительный, что в него фанатично верят другие "братья и сёстры". Умножьте некритическое восприятие откровения Вождя на испорченность жертвы полуобразованного одиночества верой во всемогущество человека, вооружённого научной истиной. Притом, что сам он отличить научную истину от наукообразной мифологии не способен! Страшно подумать, на что способны измученные одиночеством люди, действующие по указке очередного Наполеона, Сталина, Бандеры или Бен Ладена.
  Не способный адекватно осмыслить мир, в котором он живёт, руководствуясь слепой верой в авторитет проходимца или психиатрического больного, внушившего к себе доверие, руководствуясь древнейшими подсознательными бытийными ориентирами "они" и "мы" такой "одиночка" усматривает всё зло в "них". Естественно, не сомневаясь в своих и "наших" достоинствах и "нашем" превосходстве. Такое мифологическое осознание действительности возникает в результате "украинской национальной предвзятости". Киевские основоположники нашего "научного национализма" адекватно определили познавательные принципы своей "науки".
  Для такого мифологического сознания Украина - не реальная страна с её реальными социальными силами, со всеми бесчисленными экономическими, политическими, этическими, культурными противоречиями (их наш "одиночка" не способен осмыслить), а миф. Тем более мифом является Россия - образ врага, средоточие враждебных сил и людей, прежде всего. Вместо рухнувших мифов "диктатуры пролетариата", "лагеря социализма", "братской семьи советских народов" возник миф "единства нации и единицы". Для своего утверждения он тоже нуждается в диктатуре. Иначе как кучке чиновных недоумков и психопатов заставить миллионы нормальных жителей Украины не просто послушно кормить их и содержать, но пойти за них на смерть, завоёвывая Тюменскую нефть или наказывая за разрушенный Юрием Долгоруким Киев? Но для цивилизованного Запада, щедрого на кредиты, символическое звучание слова "единица" может ассоциироваться с модными там персонализмом и индивидуализмом, которыми зажравшиеся буржуи с 1917 года лечатся от страха нашего коммунального большевизма. Поэтому, формулируя новые идеологические припевы, властвующие националисты и примкнувшие к ним коммуняки освежили свой протухший духовный корм экзотическими европейскими философскими приправами: авось, отвалят от щедрот своих на развитие новой украинской ментальности.
  Если в первобытности мифологическое сознание порождалось таинствами всемогущих сил Природы, то в наше время оно - реакция на непостижимость могучих и беспощадных сил человеческого общества. Убедительные успехи естественнонаучного знания, его органическая связь с хозяйством, строгие математические основания сделали эту область национальной духовной культуры недоступной слабым мозгам украинских политиков, источающим зловонную жижицу националистической идеологии. Так важная область нашей духовной культуры убереглась от тлетворного воздействия националистической пропаганды. Поэтому в сегодняшней Украине с помощью мифа осмысливают, главным образом, социальные и политические процессы. Развращённое многолетним тотальным господством мифологии коммунизма, пришедшей в 1917 году на смену глубоко родственной ей христианской утопии, наше общественное сознание не имеет в массе своей опыта регулярного и зрелого рационалистического мышления в понимании законов развития общества и культуры. Отсюда его восприимчивость к разнообразному гуманитарному бреду. Хотя как раз именно национализм пока что плохо проникает в мозги соотечественников. И из-за подозрительной созвучности с опостылевшим коммунизмом, и из-за личного убожества его носителей - отсутствия среди них харизматической личности, способной сыграть роль национального героя.
  Националистическая утопия, которой сегодня опутывают Украину, состоит сплошь из мифов. В отличие от научных истин мифы привлекательны своей понятностью и простотой. О них не нужно расшибать лбы, переворачивать мозги, корпеть над книгами, доходя до их сути. Но это как раз та простота, которая хуже воровства. Ещё Н.А. Бердяев с горечью отмечал лёгкость реализации утопий в наше время, имея в виду и СССР, и гитлеровскую Германию. Не забудем - соблазнённые "простотой" и "зрелищностью" фашистского мифа, немцы расплачивались за него под Сталинградом и Курском. Сегодня Чечня лечит россиян от смердящего шовинизмом великодержавного патриотизма Ельцина и Путина. Упаси Бог Украину от такой терапии. Общественно-политические программы, обоснованные мифами, не могут быть жизненными (совместимыми с естественноисторическим процессом) и потому всегда гибельны для общества. Тому доказательство - опыт истории ХХ века СССР и Германии, Сербии и Ирака, Израиля и Палестины....
  При всём различии оттенков нашего национализма идеологические основы его удивительно однообразны. Больше того, очень близки идеологические основы не только русского или украинского, но и немецкого, турецкого, грузинского... национализмов. А если учесть, что эта идеология овладевает крайне одинокой, почти лишённой гуманистических традиций личностью, можно понять, как на "чистом листе" её души отпечатываются националистические идеологические трафареты.
  Исходный материал культурного типа личности националиста - ребёнок. Дети не рождаются националистами. Они становятся ими в специально организованной для этого социальной среде, провоцирующей сильные чувства - мести за поруганное национальное достоинство, за обиды своих родителей, причинённые, как им кажется, представителями других этносов. Порождённая такими сильными чувствами тяга к объединению со "своими" ради совместного спасения этнической идентичности и просто биологического выживания готовит психологическую основу для прихода вождя с его рецептами избавления от "врагов". Или подвергнувшись массированному воздействию безальтернативной националистической пропаганды, дети некритически усваивают логику нелюбви и отрицания всего незнакомого и непонятного. А бывает, страх одиночества выталкивает из глубин подсознания древнейшие коммунальные инстинкты и зовёт к объединению с теми, кто "по зову крови", основанному на соседской привычке совместного территориального проживания, на языковой общности, кажется "нашим", "своим".
  7. Национализм, как лекарство от одиночества.
  Проблема одиночества возникает в человеческой культуре вместе с капитализмом. В докапиталистический общественных формациях человеческая личность была растворёна в разнообразных социальных структурах - в крестьянской соседской общине, в промысловом цехе, в гильдии, в артели, в сословии, в этническом гетто, в клане.... С одной стороны, это лишало её всех прелестей индивидуальной свободы, но, с другой, угнетение самобытности с лихвой окупалось ощущением социальной защищённости и уверенности в завтрашнем дне. Всем превратностям судьбы и капризам изменчивой природы человек противостоял не в одиночку, а как органический элемент родовой, профессиональной или территориальной общины. В системе таких человеческих отношений трудно проявиться инициативе, новаторству, незаурядности. Жизнь регламентировалась традициями, освящёнными авторитетом религии и косным общественным мнением, формулируемым и выражаемым "архонтами" - авторитетной и пожилой общинной аристократией.
  За пользование благами научно-технического прогресса люди заплатили глубинной перестройкой общественной структуры со всеми определяющими её отношениями. Инновационное авторство личности органически нуждалось в свободе от уз иррациональной традиции. Личная инициатива, способность к смелому риску, экспериментаторству, авантюре приобретают общепризнанную ценность и становятся источниками жизненного успеха. Дух общинности не исчезает - люди всё равно нуждаются друг в друге, но он изменяется качественно, чтобы не сковывать проявления личностного творческого начала. Рынок не отменяет коллективности, но коренным образом изменяет её качество. Хотя многие поначалу переживают крушение старых форм общности, как тотальную гибель социума и одинокое противостояние человека враждебным ему Природе и Обществу.
  Старый доиндустриальный мир со всей его традиционной системой отношений - мир тотального господства аграрной крестьянской общины и религиозного варварства неумолимо отступал в прошлое под натиском города и товарно-денежных отношений. Новаторский мир индустрии, денег и дьявольски научного рационализма - рождается в городах и оттуда начинает своё победное шествие по земле и душам людей. Жадно поглощая сельское население, города перемалывали человеческие души, вытравливая привычные ценности соседского коллективного гуманизма и, замещая их изнурительной погоней за индивидуальным успехом и личным счастьем любой ценой, жертвуя привычными святынями.
  Одиночество - душевная болезнь городской цивилизации, поражавшая выходцев из села в первых поколениях. Уже их дети, выросшие в каменных джунглях, воспринимали своё одиночество в городской толпе уже не так остро и трагично. В плотно набитых людьми городских кварталах рождался опыт нового коллективизма, со своей этикой. Люди, работавшие руками, воспринимали его безоценочно, как данность, без которой здесь не выжить. Люди, работавшие головой и имевшие возможность и время сравнивать старый мир аграрного села и новый мир индустриально-торгового города нередко романтизировали уходящее прошлое. Относительно сытая и обеспеченная интеллигенция, вечно озабоченная самовыражением и жаждой признания, мелкий чиновный люд, угнетённый страхом каверзных карьерных зигзагов и маячившим за ними призраком безработицы, недоучившаяся студенческая молодёжь, амбициозная и растерянная перед неопределённостью поиска достойного социального статуса - вот та общественная среда, где рождалась иллюзия потерянного в хуторском прошлом "золотого века", окрашенного узорами экзотического этнического маскарада. Отягощённая поисками социальной справедливости в интернациональной социальной среде эта иллюзия обогащается примитивным убеждением в том, что этот мир злокозненно "искривлён" в пользу чужой нации. Так в поисках социальной справедливости рождается гипотеза создания исключительного счастья для своей нации ценой отлучения от него представителей других наций или современный национализм.
  Сегодня одинокая личность мечется между преступностью и истовой религиозностью, между массовой культурой, с одной стороны, и фундаментализмом с другой. Чаще всего говорят об исламском фундаментализме, но дело собственно не в исламе. Разочарование в прогрессе, наиболее болезненно проявляющееся на мусульманском Востоке, непонимание западной цивилизации, вызванное и стадиальным отставанием их цивилизации от научно-технического прогресса, и растущей экономической зависимостью от более развитых стран запада, порождают боязнь всего инородного. Это естественно приводит к идеализации своего прошлого, когда "мы" были могущественными, к стремлению вернуть его, будто бы можно повернуть время вспять. Вера в то, что раньше было лучше - безошибочный признак старения ума. Когда жизнь течёт к закату, на фоне мрачной перспективы ухода в темноту небытия, человеку видится всё его прошлое в ярком свете молодой весны, полной сил и надежд. Как тут не захотеть вернуться в её блаженные времена? Назад - к "нашим" основам, к духовному фундаменту, делавшему "нас" великими! Подобные явления свойственны исторической психике, кажется, всех народов - в большей или меньшей степени. Древнейшим порождением её была бытовавшая и у наших предков легенда о золотом веке, когда и природа, и люди были лучше.
  Фундаментализм свойствен и украинскому национализму. Это выражается и в названии итогового труда Донцова "Дух нашої давнини", и в его содержании со всеми его фантомами и мифологемами типа "святая Русь", "гетманщина святая". Легко поверить в "святость" гетманщины из далёкого ХХ века, когда верующему лично не угрожают ужасы кровавой вековой всеукраинской междоусобицы, спровоцированной гетманами, с участием ими же приглашённых себе на помощь всех возможных разбойных соседских авантюристов - крымских татар, турок, молдаван, румын, венгров, поляков, литовцев, русских, немцев и даже заморских шведов.
  Как было уже отмечено, современный "одиночка" своего народа нередко вообще не знает, боится его, а то и вовсе презирает. В борьбе за спасение Украины его воодушевляет не патриотизм, а тщеславие. Если личное ничтожество таково, что за душой нет ничего примечательного, кроме принадлежности по рождению к некоторой ограниченной территории и непроизвольного владения бытующим в её пределах языком, чем ещё может выделиться среди всех прочих заурядный человек (а выделиться так хочется!) как не своим "украинством"? Л. Толстой считал тщеславие болезнью XIX века. А. Камю приписывает её веку ХХ. Из тщеславия националист становится патриотом по профессии. При этом главным в своём патриотизме он считает верность не своей земле, не народу на ней живущему, а фюреру. Величие задач борьбы с другими народами и с затаившимися врагами внутри своего народа возвышает националиста в своих глазах. Готовность умереть за Украину (!), - что может быть выше и прекраснее этого жертвенного подвига? Тем более что на практике это чаще всего означает готовность убивать "за Украину" безоружных и беззащитных людей, не способных оказать достойное сопротивление - мирных поляков, русских, евреев, военнопленных и даже своих украинцев, устоявших против вируса национализма.
  Здесь мы сталкиваемся с ещё одной коренной особенностью личности националиста, органически связанной с его профессиональным патриотизмом - воинственностью, агрессивностью. Б.Ф. Поршнев, обратив внимание на роль бинарной оппозиции "мы" и "они" при зарождении общественного сознания, замечал, что представление "они" предшествовало сознанию "мы". Инстинктивные корни национализма агрессивно воинственны. И это связано с генеральными, определяющими процессами всей системы истории.
  8. Национализм и государственная власть.
  Ещё в незапамятные времена человеческий труд утратил свой изначальный универсализм - в нём стали формироваться и обособляться отдельные специальности. С появлением профессионального разделения труда общество утратило свою и социальную однородность. Разнообразные человеческие функции вступали в союзы между собой, нередко плодотворные и длительные, как, например, между администраторами и военными. Древнейшие государства и были созданы как раз жрецами - первыми исполнителями управленческой функции, и военными - источниками функции насилия, террора и принуждения. Не случайно главными государственными богами были боги войны. Изначально государства были предназначены для грабежа "чужих" и защиты "своих". Хотя очень скоро насилие, предназначенное для "чужих" развернулось в обратную сторону - и обратилось на "своих". Следом за организацией общественных работ корыстолюбивые чиновники и военные стали постепенно привлекать свободных, но безоружных и неорганизованных соотечественников к работам на самих себя. Протесты и сопротивление соотечественников умело подавляли и очень скоро "свои" стали по сути уже "чужими", а точнее этнически своими, но социально - чуждыми. А ещё позже пришлось заняться упорядочиванием эксплуатации "своих" и её оснащением бессовестной, но мастерской ложью. Тогда то в мозгах коварных служителей культа (профессиональных вралей) родились мифы о "соборности" и этническом патриотическом "единстве" всех египтян перед лицом всех не египтян, всех немцев перед лицом всех не немцев, и даже всех украинцев перед лицом всех не украинцев. О том, что настоящие единство и соборность предполагают социальную справедливость, хитрые "бойцы идеологического фронта" по понятным причинам предпочитают умалчивать. Зачем дразнить быдло себе в убыток?
  В средние века государство сначала было организацией феодалов-воинов, которые смысл войны видели, прежде всего, в грабеже, а позже - в захвате чужих земель, чтобы, обложив их данью (средневековыми налогами) присваивать труд чужеземцев. А вскоре экономическая эксплуатация и военное насилие против недовольных были обращены и на земляков. Причём, как оказалось, гораздо безопаснее воевать с безоружными и неорганизованными своими, чем с "чужаками", которые для сопротивления тоже формировали военные отряды, из которых впоследствии вылупились новые государства. В интереснейшем труде Жака Ле Гоффа "Цивилизация средневекового Запада" (М., 1992) автор цитирует поэтический апофеоз войны Бертрана де Борна, поющего славу воинам, "разбойничающим в своё удовольствие".
  Общественный идеал Донцова в "Духе нашей старины" - княжеская Русь с её мужественными, мудрыми, благородными князьями. Он поверхностно знал историю Киевской Руси и, вдобавок, идеализировал её, безбожно перевирая содержание и смысл её событий. На самом деле история княжеской Киевской Руси это непрестанные войны, взятие городов "на щит", грабежи, убийства, насилия, порабощение и нелепое варварское погубление с таким трудом создаваемых материальных и духовных ценностей. Выжженные и вытоптанные поля, сады, сёла, реки крови соотечественников, нескончаемые предательства, измены, подлость и клятвопреступления. Войны кончались недолговечным миром с крестоцелованием. Князья по-христиански смиренно целовались, прикидывая одновременно как бы половчее и неожиданнее нанести "брату" новый смертельный удар. Об этом написано превосходное исследование Б.А. Романова "Люди и нравы древней Руси". Не случайно народные массы многих стран осмысливали историю, как борьбу добра и зла, света и тьмы, Бога и Дьявола. Примечательно, что русская, украинская и белорусская крестьянская правда-справедливость порождена только трудом и ничего общего с войной не имеет. Хотя эпос многих народов создал наряду с культурными мирными героями (Прометей, Вяйнямейнен, Микула Селянинович) и героев-воинов. Но эпические герои-воины Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович воюют только чтобы обеспечить мирный труд земледельцев. Крестьянин Микула Селянинович выше и сильнее князя с его дружинниками. А для Донцова кормящие нацию пахари и строители - низшая раса.
  Изначально в основание всемирно-исторической драмы заложена диалектически противоречивая, но неизбывная борьба двух основных антагонистических импульсов человеческого бытия: с одной стороны - творческого труда, с другой - грабежа, войны, как наиболее энергетически "экономного" средства его (чужого труда) присвоения. Творчество и паразитизм, труженичество и лентяйство, деятельность и безделие - вечные спутники человеческой цивилизации, её проклятые соблазны, творящие изнутри энергию её саморазвития и движения. Их противоречие всегда абсолютно, а все их нравственные оценки всегда относительны, поскольку иногда именно "лень", как инстинкт экономии энергии, становится причиной усовершенствований, изобретений и открытий, двигающих вперёд человеческую цивилизацию. Конечно, собственно это уже и не лень, а скорее перенесённая во внутренний психический план внешняя мускульная работа или, как говорят психологи, интериоризированная внешняя деятельность, изменившая вследствие качественной трансформации свою изначально мышечную и рефлекторную природу на ментальную. Но с тех пор, как умные люди реабилитировали в сознании человечества непотный умственный труд и доказали его полезность и значимость, несправедливость противоречия тружеников и бездельников ещё более обнажилось, поскольку стало можно отличить "чистого лодыря" от "думающего бездельника".
  С этих пор становится очевидно, что те народы, которые сумели свести к минимуму число своих "чистых" бездельников и паразитов и умножить количество "бездельников думающих", так ускорились в своём развитии, что стали недосягаемы. Особенно теми, кто по разным причинам ещё либеральничает со своими "лентяями". Необходимость присутствия в современном разделении труда военной и административной функций отнюдь не меняет существа военной и административной профессий, носителям которых генетически свойственны, хотя и трагически необходимы, худшие проявления человеческой природы - способность к насилию, принуждению, грабежу и убийству. И хотя объективная необходимость в профессиях "Родину защищать" и "Родиной управлять" исчезнет не скоро, полезно помнить, что их носителям органически свойственны злоупотребления функциями командования и распоряжения, насилия и принуждения, террора и убийства. Поэтому все они требуют строжайшего контроля со стороны общества, делегировавшего некоторым своим членам эти по большому счёту порочные, неблагодарные, но, увы, ещё неизбежные функции.
  Нельзя не заметить странной, если не патологической тяги всяких националистов вообще, а украинских в особенности, к занятию именно такими рискованно неблагодарными профессиями - военных и начальников. Может быть, и в этом проявляется их патриотическая жертвенность? Но справедливости ради нельзя не признать, что, сколько бы не командовали националисты и их герои своей страной - всей сразу или только её фрагментами - в самые разнообразные исторические моменты, всякий раз не только без всякой пользы и для себя, и для Украины, но и к всеобщему стыду, позору и разорению. И сколько бы ни воевали они за неё - с самыми разными противниками - своими и чужими, всякий раз фатально были биты. Кажется для счастья Украины одной истерической, хотя бы и искренней, даже жертвенной любви к ней всё-таки мало? Но что ещё для этого нужно? И как это объяснить националистам?
  9. Паразитический потенциал современного украинского национализма.
  Человека и культуру создал творческий труд. Сущность культуры в справедливости человеческих взаимоотношений: в распределении продукта человеческой деятельности по труду и в отрицании любого паразитизма. Жизнь течёт между силами мирного и честного собственного труда и силами военного посягательства на чужой труд и его продукты. Труд - это культура, война - абсолют контркультуры. Есть люди мира (труда) и люди войны (паразиты и разбойники). Жизнь диалектична: бывают справедливые войны - в защиту своего труда, против паразитов, "смертию смерть поправ". Агрессивный националист вне физического и духовного творческого труда. Он человек войны. А. Стрелянный в одном из своих очерков характеризует всех украинских националистов как бездельников. Это точная характеристика художника-публициста. Наш народ таких бездельников называет "лобурь", "лобуряка", "ледащо" (лентяй). У Шевченко встречается ещё более злобная характеристика такого типа - "ледаче ледащо". А в решениях учредительного съезда Конгресса украинских националистов сказано: "В украинском обществе необходимо... лелеять культ воина". И лелеют, будто мало профессиональных вооружённых бездельников осталось нам в наследство от Советского Союза. Уже взлелеяны крупные вооружённые формирования боевиков, которые проходят стажировку в карабахской, абхазской, приднестровской, чеченской националистической резне. Иногда телевидение показывает вымуштрованность этих здоровых, хорошо откормленных молодых парней. Им бы только работать, богатеть самим и обогащать своим трудом Украину! Но их патриотизм - военный. Им не до работы. Их труд - грабить чужое. И одинаково чужим для касты военных паразитов является, что "свой" украинский свинопас, что "чужой" пастух коров, овец или коз - русский, татарин или монгол.
  Ненависть и умного ослепляет. А паразитическая привычка боевика-националиста есть чужой хлеб, помноженная на тупую убеждённость в том, что "они" - виновники всех наших бед, напрочь лишает его способности понимать главное в окружающей действительности - диалектику её внутренних противоречий.
  Величайший философ античности Сократ оставил завет: "Познай самого себя". Самокритичность - пружина саморазвития личности, но "единство нации и единицы", единомыслие всех с фюрером исключает духовный прогресс, как рядового националиста, так и его фюрера. Он всегда совершенен, иначе не был бы фюрером.
  Диалектика саморазвития личности проявляется в развитии, как интеллекта, так и нравственности. Глубинной пружиной эволюции духовности человека является совесть. Совесть - мыслительный процесс, продукт самосознания личности, оценки ею своей деятельности с точки зрения справедливости, отражающей интересы тех людей, в единстве с которыми личность убеждена.17 Этнографический материал по истории русской, украинской и белорусской общины подтверждает гегелевскую догадку об общинном происхождении совести. В сознании патриархального крестьянина совесть была главным качеством созданной Богом души. "Это дело у меня на душе (на совести)" - гласила крестьянская пословица. "Добрая совесть - глаз Божий". Сознание патриархального крестьянина было ограничено пределами сельского мира, а совесть - глаз Божий, она могла приобретать высший, божественный и общечеловеческий смысл. Яркая тому иллюстрация - народное общественное движение духовных христиан во многих губерниях России и Украины в конце XVIII века. Вера духовных христиан в единого Бога всего человечества естественно приводила их к надежде на грядущее братство всего человечества. С подобными тенденциями развития крестьянской совести мы встречаемся и у Шевченко, подымавшегося до понимания значимости общечеловеческих ценностей, освящённых кровью Христа.
  По своему глубоко индивидуальному происхождению совесть совершенно несовместима с единомыслием любого тоталитаризма. Отсюда ненависть к ней Гитлера. "Я освобождаю вас от отвратительной химеры, именуемой совестью!" - обращался он к своим боевикам.
  Неразвитость самосознания и рудиментарность совести в картине мира националиста помогает понять не только, почему он так легко лжёт (во имя интересов нации!), но и почему современный национализм не выдвинул ни одного действительно выдающегося деятеля культуры. Больше того, самый крупный националист нашей эпохи (своего рода живой художественный образ нациста) А. Гитлер - смертельный враг немецкой национальной культуры.
  Разве украинские арийцы лучше немецких?
  10. Национализм и религия.
  Разобраться в культурном типе националиста невозможно, упустив из виду отношение националистической идеологии к христианству. Обычно, декларируя верность христианству, национализм использует церковь и религию как духовное оружие в политической борьбе. С. Стецько в упомянутом докладе обосновывала свою программу "украинским христианством" (украинского Христа назначить ещё не решились). С точки зрения классического христианства человек должен служить Богу, а не Бог - человеку. В последнем случае религия превращается в идолопоклонство. Но дело не только в этом. Нацеленность на войну, агрессивность вопиюще противоречат истинному христианству с его заповедью "Не убий!" Не говоря уже о том, что христианство проповедует братское единство всего человечества: "...ни эллина, ни иудея, ни скифа, на варвара...". И разве не показательно, что с санкции нашего Министерства просвещения арийское происхождение украинцев в торжественном уроке "Возрождение Украины" обосновывалось сектантским учением Родной Украинской Народной Веры, готовящей духовную революцию против христианства. А апологет научного национализма П. Соколов в упомянутой публикации газеты "Освiта", объясняя читателям, что националист это настоящий сознательный украинец, доказывает, ссылаясь на авторитет Донцова, необходимость отбросить христианские добродетели во имя ницшеанского идеала сверхчеловека.18
  Рассматривая соотношение нашего национализма с украинской национальной культурой и с таким её компонентом, как христианство, приходишь к выводам, которые могут показаться парадоксальными: культурный тип личности современного агрессивного украинского националиста - результат деукраинизации и дехристианизации человека. Украинский национализм противостоит и украинской национальной культуре, и христианству. Но это ещё не всё: культурный тип украинского националиста в сущности своей тождественен культурному типу и русского, и немецкого и, очень вероятно, сербского националиста. Они, конечно, отличаются языком, могут отличаться антропологическим типом, причёской, усами, одеждой.... Но национальный язык для них не конденсат духовности нации, а, и причёска, и усы, и костюм - своего рода униформа, позволяющая отличать "своих" от "чужих" сначала в локальных погромах и потасовках, а затем в масштабной резне.
  11. Украинский национализм и современная украинская национальная культура.
  Украинский философ, сформировавшийся в североамериканской диаспоре, М. Шлемкевич написал честную и горькую книгу "Загублена українська людина". О том, почему наш многочисленный народ выдвигает так мало выдающихся деятелей культуры. В стремлении этого автора проследить историю украинской личности - от Сковороды, Гоголя и Шевченко до наших дней немало интересного. Что же касается главного, то, думается, что начавшееся с ХIХ века отставание украинской культуры от русской объясняется не только русификаторской политикой царского правительства и зверским удушением национальных культур интернациональной советской властью, не только искусственно спровоцированным коммунистами голодом начала 30-х годов ХХ века и страшной мясорубкой Великой Отечественной войны. Главная причина отставания украинской личности - украинский национализм, дезориентирующий часть социально активных и патриотически-настроенных граждан. Вместо культуротворческих, созидательных установок идеологи и вожди национализма внушают доверившимся им людям бесплодные, человеконенавистнические ориентиры вражды к другим народам. Вместо того, чтобы учиться у соседей, как жить лучше, они зовут их разорить и разграбить. Вместо того, чтобы писать лучше русскоязычных писателей, националистически повёрнутые украинские литераторы призывают власти в административном порядке закрыть дорогу конкурентам на украинский книжный рынок м в украинское информационное пространство. Вместо того чтобы обеспечить качественное преподавание украинского языка в учебных заведениях Украины, его примитивно избавляют от конкуренции со стороны русского языка. Проведенные сотрудниками НИИ Содержания и Методов Обучения АПН СССР в конце 80-х - начале 90-х годов ХХ века в самых разных школах преимущественно Восточной и Южной Украины опросы общественного мнения с целью определения рейтинга учебных предметов однозначно оценивают украинский язык и литературу, как самые нелюбимые детьми предметы - наряду с начальной военной подготовкой (НВП), трудами и обществоведением. Разумеется, в этом нет вины собственно языка и литературы. Всё дело в более низкой методической культуре преподавателей украинского языка и литературы по сравнению с преподавателями русского, английского языков, математики, физики. А также - в более низком уровне художественности украиноязычных литературных феноменов. Так может быть в этом, а не в пресловутых кознях Москвы кроется ответ на вопрос: почему даже этнические украинцы, живущие в Украине, не знают украинского языка? Оказывается, их ему скверно учат. С самого детства! Так вот почему чиновникам сформированного ещё в коммунистические советские времена Министерства "освiти" так мил национализм. Оказывается, он избавляет их от ответственности за угробленное ещё в их коммунистическую бытность национальное просвещение! Что проще: сделать так, чтобы украинский язык и литература стали любимыми учебными предметами или ругать "москалей" за языковые диверсии в культурное пространство "незалежной" от здравого смысла, но зато так зависимой от недобросовестной бюрократии Украины?
  
  Методически "путь к счастью и избавлению" националистов дьявольски похож на дорогу "к светлому будущему" коммунистов, призывающих "забрать и разделить", а не "тоже разбогатеть". Наверное, всё-таки в основе менталитета и националиста, и коммуниста живёт какой-то чисто уголовный рефлекс, укоренённый в чувствах зависти и ненависти ко всему, что лучше и иначе. Национализм так губителен для человеческих мозгов и душ, так выжигает их ненавистью и местью, что, даже попав в качественно иную социально-экономическую и культурную атмосферу, например в эмиграции, его носители так и не смогли создать ничего позитивного для сокровищницы национальной культуры. Своеобразное свидетельство тому - довольно многочисленная украинская диаспора. Имею в виду украинцев, живущих в странах с высоким уровнем культуры. Немало её представителей сумели в отрыве от Родины обогатить её культурный потенциал, как, например, историки Д. Дорошенко, О. Субтельный или историк, философ и культуролог О. Прицак. Но что же общего у этих патриотов Украины с украинскими националистами, кроме языка и эмигрантской судьбы? И как убого и жалко выглядят патриотические напутствия и наставления "любить Украину" заезжих "из-за бугра" комиссаров национализма в адрес нас, живущих в постсоветской Украине! Вспомним Киевский международный конгресс украинцев. Или возьмём изданную в Торонто в 1985 году книгу В. Семчишина "Тисяча рокiв української культури". В самом начале этого объёмистого и богатого фактами труда утверждается, что украинцы отличались от москалей ещё в эпоху палеолита (!). Такой мотивацией в нас хотят возбудить украинский патриотизм?
  Вернувшись из изгнания на родину, украинские националисты привезли в багаже огромную массу ненависти, боли и унижения, накопленную за долгие годы холуйского пресмыкательства перед всякой иностранщиной - немцами, французами, англичанами, канадцами, американцами, сулящей хотя бы отдалённо надежду на соучастие в вооружённом противостоянии с их заклятыми врагами - коммунистами. В Украине их встретили растерянные холопы КПСС, очутившиеся на развалинах кровавой империи, рухнувшей от груза собственных глупости, горя, лжи и предательства, наслаивавшихся год за годом с достопамятного 1917 года и достигших к началу 90-х годов ХХ века критической массы. Бывшие враги, имеющие одну великую общую цель - жить паразитами на горбу своего народа, легко забыли былые противоречия, примирённые необходимостью строить новое бюрократическое государство - одно на всех. Признав обоюдно взаимную элитарность и простив былые обиды, они поделили без остатка право управлять демократическим быдлом. Объединив исторический опыт обмана и подавления тружеников, они первым делом принялись укреплять и реставрировать древнее и дряхлое здание коррумпированной державности.
  Станет ли население Украины терпеть на своей шее эту свору паразитов и как долго продлится этот "нациоаналистический" аттракцион сегодня сказать трудно. Ясно одно: воспитанные в "Совке" холопы рано или поздно вымрут, и их место займут и уже занимают люди, воспитанные "незалежной" Украиной. Что они будут не такие послушные перед владыками, как "граждане" СССР очевидно. Хватит ли у них ума и чувства собственного достоинства коренным образом сменить похабную систему власти вместо того, чтобы подло уживаться с ней по принципу: кто кого перехитрит, кто кого переворует? - покажет время.
  Украинские же националисты, взятые в долю экс-коммунистами, в первые же 10 лет пребывания у власти легко растеряли изначальный уголовный кураж и боевитость. Допущенные к власти без боя, они за ненадобностью сменили хищные криминальные повадки на доходный парламентский имидж, превратившись из хищников-революционеров в респектабельных травоядных казнокрадов, мирно похрюкивающих на элитных выгонах "батькивщини" и у бездонной кормушки государственного бюджета, прекрасно уживаясь со старыми заклятыми коммунистическими братьями по бюрократическому классу.
  
  Культурный тип деукраинизированного и дехристианизированного агрессивного националиста сравнительно немногочислен. Этот конденсат, экстракт национализма представлен преимущественно бездельниками и уголовниками боевиками. Но они играют решающую роль катализаторов и детонаторов национальных взрывов. Они зачинщики провокаций, драк и большой резни. Произносится обоюдно острый клич: "Наших бьют!", пробуждаются древнейшие инстинкты вражды и ненависти к "ним", в движение приходят массы. И не только носителей бытового национализма. Ни один азербайджанский интеллигент или аксакал не выступил против гнусностей азербайджанского национализма в Сумгаите. В Боснии толпы сербских женщин и детей преграждали путь караванам с гуманитарной помощью мирным жителям истекающего кровью Сараево. Красно-коричневые средства массовой информации обеспечили в Сербии "единство нации и единицы". Как это делается, мы тоже ещё хорошо помним из собственного опыта плакатного "единства партии и народа".
  Распространение националистической эпидемии в самых разных регионах земного шара вызывает всё большее беспокойство многих проницательных наших современников. Известный американский писатель и публицист Д. Лукач, подводя итоги ХХ века, считает, что наиболее опасной разрушительной силой нашего времени стал национализм, который в ХХI веке может привести к торжеству нового варварства. Похожи и прогнозы З. Бжезинского, первого учёного, предсказавшего развал Советского Союза. Теперь он прогнозирует в посткоммунистической Восточной Европе разгул национализма, который приведёт к анархии и хаосу. Трагические последствия разрушительных межэтнических противоречий грозят и главному оплоту современного миропорядка и цивилизации - США, и реликтам религиозного фундаментализма - Ираку, Ирану, Пакистану, Индии и Индонезии.
  Интереснейший русский филолог и историк культуры С. Аверинцев в статье о русском святом Сергии Радонежском высказал поразительную мысль о труднейшей проблеме историософии: "Законы общества вправду существуют". Но это законы дьявола - князя мира сего. "Действуют они всегда против христианства".19 Эволюция украинского национализма и успехи национализма даже в экономически развитых странах, в том числе уже обжёгшихся на фашизме (Италия, Германия), по-видимому, подтверждают эсхатологическое умозаключение русского мыслителя-христианина. Однако здесь мы выходим за пределы науки. Наука же свидетельствует, что мысли о наступлении Царства Антихриста не раз распространялись в переломные, кризисные эпохи истории.
  Мы рассмотрели эволюцию украинского национализма в контексте всемирной истории человечества в трёх переломных её моментах - при возникновении человеческого общества, при зарождении наций и буржуазного общества и, наконец, в период "заката Европы", заката буржуазных наций и общества массовой культуры, который так ярко обозначился в торжестве "казарменного социализма" Советского Союза и фашизма в Германии. Вырождение национальной идеи с её лозунгами свободы, равенства и братства в идею националистическую с её тоталитаризмом, идеалом агрессивной державности свидетельствуют, кажется, о том, что нация, как историческая общность и основа государственности, изжила себя. Объединение Европы, интеграционные процессы в Америке, возможно, свидетельствуют о формировании новых исторических общностей. - Цивилизаций? Возможно, основой этой исторической общности и является тот "дух демократического капитализма", о котором пишет М. Новак, получивший в США престижнейшую первую премию за развитие нравственного сознания. Наиболее грозную опасность ХХI века М. Новак, кажется, тоже видит в фашизме и национализме. Эти напряжённые усилия человеческой мысли понять, куда мы идём, обнадёживают. Один из наиболее выдающихся учёных современности К. Леви-Стросс, изучавший начало человеческой истории, тоже прогнозирует возможность её конца: "ХХI век будет веком гуманитарных наук, или его вообще не будет". Первым из четырёх главных уроков ХХ века наступающему ХХI веку М. Новак считает необходимость руководствоваться истиной. Это соответствует традиционным убеждениям русской и украинской народной культуры: "Молiтесь Боговi одному, \\ Молiтесь правдi на землi, \\ А бiльше на землi нiкому \\ Не поклонiтесь..." (Т. Шевченко). Важнейшая задача гуманитарных наук донести до общества истину о национализме, его исторических корнях, психической природе, условиях распространения и неизбежно трагических последствиях.
  
  Донецк 09.06.1994 г.
  П.Я. Мирошниченко,
  профессор Донецкого государственного университета, доктор философских наук, кандидат исторических наук.
  Донецк 02.09.2003 г.
  Н.П. Мирошниченко,
  свободный мыслитель.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"