Соловей Мирослава : другие произведения.

Чужая любовь и другие неприятности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   ЧУЖАЯ ЛЮБОВЬ И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
  
   ***Часть первая. Крош.***
   Один из законов Мэрфи гласит: если что-то хорошо начинается, то оно плохо заканчивается. А если что-то начинается плохо, то заканчивается оно еще хуже. В справедливости этой нехитрой жизненной мудрости я убедилась на собственном опыте. И, ладно бы, однажды! Но повторение - явно мать учения, потому как насмешница - судьбинушка с маниакальным упорством подсовывает мне новые и новые иллюстрации. И каждая последующая в разы неприятнее предыдущих.
   Кто бы сомневался?!
   "В этот день ничто не предвещало беды. Была пятница. Тринадцатое." - первое, что выдал мой сонный мозг, когда с утра пораньше меня разбудил Артем Аникин и попросил ничего не планировать на вечер. Предстоящее свидание меня не радовало. Как и большинство моих знакомых, Тёма звонил только, если ему что-то от меня было нужно. Поэтому, то, что сегодня далеко не пятница, и совершенно не тринадцатое было уже, мягко говоря, фиолетово. Мой двоесущий (в прямом смысле) друг столкнулся с проблемой, неподвластной ни его звериной силе, ни его могучему человеческому интеллекту. Обратиться за помощью к Семье в этой щекотливой ситуации, а тем более, к Общине, он не мог. Сожрали бы заживо всех. С потрохами и мехом!
   А теперь, кажется, сожрут меня... Нас. С Денисом...
   И кто? Насекомые, мля!
   Тварей становилось все больше и большей. Оторвать бы руки, а лучше голову, тому умельцу, который научился вытаскивать взламывать Грань. С каждым моим вдохом плотный чешуйчато-хитиновый ковер из их копошащихся тел захватывал все новые и новые участки небольшого, в общем-то, помещения. А трупы - скудная пища этих омерзительных существ - таяли буквально на глазах. Похожие на огромных бабочек и стрекоз, прошедшие сквозь небытие твари не оставляли даже пыли от трупов. Скудное и душное пространство подвала явно использовалось для жертвоприношений. Внутри все чесалось от желания, выяснить кем, а главное кому? Но, судя по развитию событий, эти вопросы могли так и остаться без ответа.
   Паркет, обильно пропитанный кровью, в том числе и тех четырех, которые стали главным блюдом, был съеден прожорливыми тварями без остатков. Неприятнее всего было осознавать, что когда инфернальные насекомые закончат с трупами, они займутся НЕ трупами. А именно: мной и Денисом.
   Черт! Не стоило позволять ему сопровождать меня, но... Знал бы где упадешь, соломки постелил бы. Ага... здоровенный такой тюфяк!
   Пиршество запредельных тварей неумолимо подходило к концу. Точнее в нем намечалась перемена блюд. А придумать, как избежать смерти, я так и не смогла. Мы с Денисом синхронно сделали еще один шаг назад. Мда, вот так бесславно и завершалось наше стратегическое отступление. В метре за нашими спинами маячила глухая стена. В узенькое окошко для вентиляции проскользнуть могла разве что кошка, и то - голодная.
   Денис угрожающе зарычал на меня, когда я попыталась задвинуть его себе за спину. Более того, он попытался заслонить меня собой. Ха-ха три раза! Можно подумать его спина и плечи послужат надежной преградой голодным тварям.
   Не ощущая ни капли раскаяния, развернувшись, я отвесила ему подзатыльник:
   - Денис, пока эти твари будут есть меня, - обратилась я к братишке. - У тебя будет пара секунд попытаться дозваться помощь. Я не знаю, сколько продержится мой посмертный щит.
   Удивительно, но я была спокойна как удав, чего со мной, в принципе, не случается даже в более благоприятных условиях. Учитывая сложившиеся обстоятельства, оценить мое спокойствие было некому. Но сдаваться без боя я все же не собиралась: от пульсирующей силы начало ломить тело, а кисти окутала мерцающая зеленоватая дымка, придавая моей коже миленький сине-зеленоватый трупный оттенок. В конце концов, моих способностей хватает не только, что б передавать частицу своей жизненной силы для оживления мертвой плоти. С неменьшим успехом я умею высасывать жизненную энергию из живых существ.
   Денис легким поцелуем мазнул по моей щеке:
   - Мы прорвемся, Д'Лали, - его лицо расцвело шальной улыбкой. - Помощь уже рядом.
   - Ты все таки позвонил Максу?
   - Лучше! - просиял наследник клана Марчеза. - К нам летит Крош.
   - Крош???????? - я сорвалась на крик, рискуя раньше времени привлечь внимание прожорливых тварей. - Ты позвал Кроша, что б он помог нам справиться с этими чешуекрылыми мутантами?!
   - А что? - пожал плечами Денис. - В конце концов они, кажется, принадлежат одному виду. Вот пусть и разбирается со своими условными родственниками.
   Я хихикнула. Глупо и как-то нервно. Но критиковать блестящую идею не было времени. Как только все эти гипертрофированные бабочки и стрекозы подберутся к нам, шансов у нас уже не будет. А выбраться из этого каменного мешка, в который я залезла по доброй воле, увы, невозможно.
   Понятное дело, на Кроша я не рассчитывала. Тьелимаэль Т'Фаэраль Маль'Диль, опальный принц из династии Тхаэлиэль по классификации, разработанной Международной магической корпорацией относился к элементарным фэйри. В простонародии - феям. Размером был чуть больше моей ладони и имел четыре пары прозрачных стрекозиных крыльев. В борьбе против тысяч условно - родственных тварей, выбравшихся из-за Грани, ему особо не пригодились бы даже хрестоматийные зубы, которыми Крош без труда, мог оттяпать палец взрослому мужчине.
   Ждать помощи из-за двери, запертой, кстати, изнутри, тоже не приходилось. В конце концов я сама спровадила Артема, под предлогом, что он будет мне только мешать. И даже если бы нас услышали, помощи бы все равно не было: это - территория Двоесущих, а из них ко мне более менее лояльно относился только Артем. Так что, без вариантов...
   Запредельные твари двигались будто были единым организмом. Единым телом. Синхронные движения их покрытых хитином лап, крыльев, усиков приводили меня в практически неконтролиуемый ужас.
   Поэтому, на звук разбившегося стекла я даже не обратила внимания. Острые, как лезвия, стрекозиные крылья затрепетали в миллиметре от моей щеки.
   - А круто вы вляпались, птенчики! - присвиснул Крош и опустился ко мне на плечо.
   - Ооооооо! - меня затопило злым раздражением. - Я рада, что с нашей помощью много повидавший принц Тьелимаэль Тхаэлиэль сумел таки впечатлиться в этом, таком невпечатляющем, для него мире.
   Наверное, это плохо контролируемая сейчас сила кипела во мне. А может просто бесила безысходность. А тут еще этот маленький лишенец - фэйри, которому лишь бы позубоскалить!
   В ответ на звучащий от меня яд Крош ощерился пираньим комплектом зубов.
   - Не будь дурой, Станислас! - прошипел он. - Положение слишком серьезное; это понятно даже мммм... - маленький паршивец стрельнул взглядом в Дениса. - Даже менее разумному существу.
   Я зарычала. Опальный принц Тьелимаэль, спасенный когда-то Соломеей был известной занозой в филейных частях. Причем, совершенно у всех. Нежные чувства он испытывал исключительно к Соломее. Все остальные, не исключая Максимилиана Марчезу, периодически тренировали свое терпение и выдержку встречая на своем пути маленького крылатого мерзавца. Тот, кого Крош не мог достать словом или жестом, периодически оказывалиь покусаны, либо обплеваны. Мелкие, но невероятно острые зубы именно этого фэйри оставляли глубокие рваные раны, а из-за ядовитой слюны сильно гноились и долго не заживали. Поскольку мелкий гаденыш плевался кислотой, плевки оставляли сильнейшие ожоги. Если прибавить к этому еще и фантастическую меткость... Макс как-то рассказывал, как крошка фэйри прицельным плевком оставил без глаза о-эш из клана Ши-Айн, оскорбившего Соломею. С тех пор прошло несколько столетий. Родной клан Соломеи предпочел забыть, что у Имайи Наль была дочь, а сама медноволосая Мэй никогда не считата себя никем кроме Марчеза.
   Сколько бы мы с фэйри не буравили друг друга злыми взглядами, резко наступившая тишина одновоеменно включила нас в реальность.
   Твари напряженно замерли. Все. А потом...
   Подавившись ругательством, Денис вспоминал, как дышать.
   Тугая волна дрожи прокатилась по насекомооббразным телам и вспенилась безобразным горбом по центру. Скрежещуй шуршащий звук производимый их хитиновыми чешуйками сводил мне челюсти. Из глаз, которые забыли как моргать брызнули слезы.
   - Не смей! - закричал мне в самое ухо Крош, когда мое тело вдруг стало невесомым. От быстрого и неловкого движения одно из его несложенных крыльев оцарапало мне скулу под самым глазом. Тонкий, но глубокий порез защипало и он тут же набух кровью.
   - Сдурел?! - зашипела я, возвращаясь в привычную картину ощущений. - Ты мог оставить меня без глаза!
   Лишеная контроля, почуявшая свободу, сила резкой болью скрутила мое тело. Ее не интересовали компромисы, она требовала выхода.
   Напичканное адреналином тело готово было сорваться на крик. И, что б не совершить этой фатальной ошибки, я использовала плечо Дениса в качестве кляпа, для подстраховки ощутимо его прикусив. Тот вскрикнул, не сталько от боли, сколько от неожиданности.
   К счастью, извинений маленький Марчеза не потребовал. Его удовлетворил мой виноватый взгляд.
   Заглядывающий в мой левый глаз Крош довольно ухмыльнулся, вдыхая запах свежей крови.
   - Это ты, дуреешь, детка. - оскалился он мне в лицо. - Не знаю откуда в тебе сталько, но только своей шальной силой ты легко положишь не только эту свору, но еще и нас с Денисом.
   Какой бред! Мне не справиться и с половиной. А если в словах Кроша есть хоть капля истины?... Нет! Об этом даже думать было непереносимо!
   - Послушай, Крош, - вклинился Денис. - Если у тебя есть план, то самое время начать претворять его в жизнь. А если ты в очередной раз просто решил потешить свою христоматийную подлючесть, - мальчишка недобро сощурился. - То тебе стоит уже сейчас лететь к Соломее и рассказывать о нашей несвоевременной кончине.
   Замечание было дельным. Но вставить свои пять копеек я не успела, потому что насекомовидные рассыпались в стороны, обнажая нечто. И то, чему они освободили место, повергло видавшую виды меня в состояние близкое к обмороку.
   На месте съеденного паркета, тепер обреталась здоровенная пестрая гусеница. Ее омерзительного вида рыхлое тело было не меньше метра в диаметре, и никак не меньше полутора в длинну. От буйства красок рябило в глазах. Желто-зеленые кольца ее тела были часто покрыты красно - коралловыми и ярко синими круглыми пятнами, из которых торчали пучки жесткой щетины. Кроме того, спина монстра была усеяна такими же чешуекрылыми тварями, которые трапезничали на наших глазах. Приглядевшись, я заметила, что твари не сидели на гусенице - они из нее выползали!
   - О, Боже, это же матка! - я медленно переварювала шок.
   - Нет, Станислас, - поправил меня Крош, странно изменившимся голосом. - Это - Королева!
   Тьелимаэль звучал такой невозможной режущей тоской, что я на секунду даже отвлеклась от борьбы с рвотным рефлексом. Лицо опального принца фэйри, словно трещинами, пошло глубокими морщинами. Буквально через долю секунды оно стало прежним. Гладким и холодным. Но мне хватило этого моментного затмения, что б понять: все очень плохо. Даже хуже, чем предполагалось.
   И что делать с этим открытием, я тоже не знала. Паника настойчиво подтапливала мозг, заставляя колени дрожать. Я всегда недолюбливала беспозвоночных. Исключения составляли, разве что, пауки. Но тот переполненный отвращением и брезгливостью ужас, который я испытывала от одного вида гусениц или червей невозможно было сравнить ни с чем!
   Больше всего на свете мне хотелось закричать и броситься прочь из этого кошмара. К сожалению, я слишком хорошо знала,что прорваться сквозь этот "рай" энтомолога невозможно, а крик, скорее всего, только ускорит нападение на нас. Я попыталась отвести взгляд от омерзительной твари, и не видеть как она поводит в воздухе тупым безглазым рылом и перебирает на весу куцыми лапами-щупальцами. Но даже без визуального ряда стремительно нарастающий стрекочущий гул тоже великолепно действовал на нервы. Где-то на задворках сознания я отметила, что звук - это единственная активность, которую сейчас позволила себе свора крылатых тварей. Видимо, она действительно контролировалась гусеницей-переростком.
   Кажется, я всхлипнула.
   Позорное желание сесть на задницу и разныться было подавлено в зародыше под тяжелым взглядом Тьелимаэля.
   К слову, такого леденящего отчуждения в лице Кроша я не наблюдала никогода. Он весь был как натянутая струна - тронь, и зазвенит. А еще, он подрос. Сейчас перед моими глазами трепетали две пары едва ли не полуметровых прозрачных крыльев. А сам Тьелимаэль Тхаэлиэль не уступал в размерах упитанному филину.
   - Станислас, у нас от силы пара минут. - напряженного заговорил Крош. - Если я не получу контроль над сворой - мы все погибнем.
   Я кивнула. Меня безостановочно трясло. Пока из-под тысяч тварей не появилась эта жирная свино-гусеница я чувствовала себя в порядке. Почти. Сейчас же от осознания, что я нахожусь в одном помещении с этой тварью, я готова была снять с себя кожу живьем.
   Мне пришлось приложить нечеловеческое усилие, что б преодолеть спазм, сжимающий горло:
   - Лиэй, ты всерьез веришь, что мы справимся с этим отродьем? - я позволила себе назвать фэйри сокращенной формой имени. Моему сведенному судорогой горлу так было легче.
   Я не собиралась складывать руки, но веры в благой исход этой авантюры уже не было. Крош коснулся моего лица. Я не сразу поняла, что он просто вытер дорожки от слез.
   - Скажи, Станислас, ты боишься смерти? - печально улыбнувшись вдруг спросил он.
   Я отрицательно мотнула головой.
   -Нет. - повторила уже вслух. На всякий случай.
   - И правильно! - подмигнул мне Крош. - Потому, что мы не умрем. Только не сейчас и не так. Все, что нам нужно - это победить Королеву, выдержать ее ментальную атаку. Дальше - дело техники.
   - А остальные твари? - непонимающе уставилась я на фэйри. - Думаешь, они будут ждать пока мы будем распрявляться с их ... - я запнулась, пытаясь подобрать достойный эпитет для этой... этого... существа.
   Судя по взгляду, каким меня наградил опальный принц, я навсегда утратила репутацию разумного существа в его глазах.
   - Станислас, эти твари не имеют своего собственного сознания. Ими управляет это существо, как ты изволила выразиться. - голос Кроша дрожал от напряжения, а я невольно восхитилась его терпению. - Когда я вступлю в открытое противостояние, она просто не успеет отдать приказ о нападении на вас. Денис положил голову мне на плечо, по-новому рассматривая насекомых тварей:
   - Хочешь сказать, что эти чешуекрылые мутанты, всего лишь портативные желудки? Них... Не хреновая конструкция! -с чувством высказался он.
   Тьелимаэль отреагировал молниеносно! А я-то думала, мы исчерпали лимит неприязностей на сегодня.
   Фэйри очень неприятно зашипел в лицо молодому о-эш. Изо рта Кроша, усеянного острыми треугольными зубами, прорезав ухмылку, вырвался тонкий, глянцево-черный язык. Я отчетливо видела его заостренный жалом кончик. Быстрее, чем я успела переварить увиденное, Крош стремительно выбросил свое оружие в лицо Денису. Моему Лалу не помогли даже мгновенно удлиннившиеся клыки. Тонкое жало языка пробило мальчишке ноздрю и стремительно подтягивало его к фэйри.
   Я коснулась руки Тьелимаэля, в надежде, что это отрезвит буйного принца:
   - Лиэй. Прошу...
   Я хотела сказать еще что-то. Разумное. Ага... Но краем глаза уловила со стороны Твари движение. Несостоявшиеся дуэлянты проследили за моим взглядом. Словно в замедленной съемке, я отметила как нелепо от удивления открыл рот Денис. Как буквально на секунду Крош замер, будто из него ушла вся жизнь. А потом я увидела, как дрогнув, одновременной усмешкой и болью исказилось его лицо. В грудной клетке фэйри что-то ходило ходуном, клокотало и дергалось. Я не сразу сообразила, что Тьелимаэль Т'Фаэраль Маль'Диль, опальный принц из династии Тхаэлиэль смеются и рыдает одновременно:
   - Так вот, чем ты стала моя Королева!
   Это единственное, что сказал Крош на доступном мне языке. Было еще несколько коротких фраз, на его родном. Смысла их я даже примерно не поняла. Но это, судя по всему, и не требовалось...
   Потому что, Крош смеялся.
   И ничего страшнее этого смеха, я не слышала в своей жизни. Фэйри смеялся, а мы с Денисом потрясенно наблюдали за метаморфозами, происходящими перед нами.
   Жуткая гусеница подняла вертикально ровно половину своего безобразного тела. Встряхнулась, разбрызгивая по сторонам комья мутной слизи и сквозь полупрозрачные контуры гусеницы сначала едва-едва, а потом все четче, проступили очертания совершенного женского тела. Точнее, верхней его половины. Нижняя, все также пребывала в прежнем омерзительном виде.
   Высвободив руки, незнакомка повела плечами, стряхивая остатки слизи и приноравливаясь к новому телу. В мерцающем свете единственной, хоть и мощной, подвальной лампы ее тело сверкало жемчужной белизной. Короткие, неровно выскубленные пряди волос всех цветов радуги облепили идеальной формы кукольный череп. Красно-коралловые губы тронула легкая улыбка. В целом, она была волшебно прекрасна. Если бы не одно "но"...
   - Она слепая... - прошептала я, заметив, что огромные, даже с поправкой на нечеловеческие пропорции глаза затянуты белесой пленкой.
   - О, нет... - глухо отозвался Крош. - Она просто еще не успела прозреть. А когда она прозреет...
   Фэйри не договорил. Взмах крыльями, и его глаза застыли в сантиметре от моих:
   - Станислас, мне нужна твоя сила! - выпалил Тьелимаэль. - Поверь мне, прекрасная Мииритай Радужная и при жизни была воплощением зла, а после ухода за Грань и подавно...
   От краткого, но невероятно содержательного рассказа Кроша у меня зашевелились волосы, собранные в тугой хвост на затылке. Оказалось, существо, с которым мы столкнулись - это бывшая королева фей с Восточных холмов в каком-то там из затертых миров. Для фэйри не существует пространственных границ. Они одушевленные и самоосознающие крупицы самого Мироздания не ведают смерти, только бесконечные переходы с краткими мигами забвения. По своей сути, фэйри даже древнее Изначальных. Они ближе к Первоистоку, так сказать. Их возможности, ограничены исключительно небольшими размерами самих их тел, которые выступают как накопители и ретрансляторы энергии предвечного. Если представить Вселенную единым организмом, то элементарные фейри - это кровь, которая есть сила и сама жизнь.
   Так вот, жила когда-то прекрасная королева фей Мииритай. Ей не было равных, ни по красоте, ни по могуществу. Но гораздо больше, чем своим великолепием, Мииритай прославилась жестокостью и властолюбием. А еще своими экспериментами, которые по замыслу королевы фей, должны были перекроить мироздание.
   Мииритай мечтала заключить абсолютно всех фэйри в единую вселенную, где была бы полноправной, а главное единственной Правительницей. Но существование подобной вселенной, изменило бы структуру не только всех остальных элементов мироздания, но и само Предвечное.
   Один единственный раз фейри известных миров объединились для того, что б их дети рождались свободными.
   Только к этому времени мечта Мииритай уже была практически осуществлена. Королева -отступница не смогла создать вселенную. Она стала ею сама. Практикуемый ею энергетический каннибализм, полностью изменил структуру сущности феи, сделав из нее сверхсущество. Мииритай умудрилась поглотить миллионы фэйри, прежде, чем был найден способ справиться с ней. Для существа, которое невозможно уничтожить физически, есть только один способ обезвреживания - лишить сущности. Именно таким образом вероломная королева получила свое могущество. Именно таким образом то, что осталось от Мииритай было погружено в забвение и отправлено за Грань.
   - Я любил ее, клянусь Предвечным! - завершал свое повествование Крош. - Мииритай, моя королева была и остается единственной, кого я когда-либо любил по-настоящему. Но ей не нужна была моя любовь. Мииритай понимала только поклонение и признавала только слепую покорность!
   - А теперь, то, что осталось от моей любви вернулось из-за Грани. - горько усмехнулся Тьелимаэль.
   Во время рассказа фейри я боялась даже глубоко вздохнуть. Во-первых, что б не привлекать лишнего внимания, а во-вторых, что б не обидеть Кроша.
   Денис протянул руку и коснулся плеча фэйри:
   - Лиэй, я понимаю, тебе больно, - странно было наблюдать у Дениса столь взрослое понимание чужой боли. - Но Мииритай больше нет.
   - Ты прав, малыш, - росчерк кривой усмешки исказил лицо Тьелимаэля. - Мииритай - прекрасной и властной королевы фей - больше нет. Существо, которое мы видим, не сохранило в себе память о личности вероломной королевы. Но полностью сохранило наклонности и существенную часть способностей.
   Крош резко повернулся ко мне. Он был полон решимости:
   - Станислас, когда я скажу, - распорядился он. - Начинаешь передавать мне силу. Но не раньше.
   Ну вот. А я все надеялась, что до этого не дойдет. От собственного сарказма хотелось повеситься.
   - У нас проблема, Крош. - осторожно произнесла я.
   - Какая? - хором спросили мужчины.
   - Я не умею делиться силой. - вот вам и секрет Полишинеля.
   - Ты издеваешься над нами? - на секунду опальный принц фэйри стал хорошо знакомым мне, противным до колик Крошем. - Ты же постоянно подпитываешь и своего Дядюшку-нежить и монаду.
   Я пожала плечами.
   - Я не отслеживаю этот процесс. Они сами как-то берут, сколько им надо. И никто из нас от этого не страдает. Так что, может, попытаешься с Денисом?
   Фьииииииить! С пронзительным свистом тонкий извивающийся язык ухватил меня за сережку. Спасибо, что не сделал еще одну дырку в ухе:
   - Ты будешь делать то, что я тебе сказал! - зло прошипел Крош. - Денисова сила мне не подойдет. Так что, у тебя полсекунды, что б придумать, как наладить передачу!
   - В конце концов, ты же вылечила когда-то своего любовника и от сотрясения мозга и от многочисленных переломов ребер! - решил добить меня фэйри.
   - Кстати, да! - поддакнул Денис. - Я тоже слышал эту историю.
   Ответить я ничего не успела, потому что Тварь, которая во время нашего разговора на ощупь исследовала себя, наконец, прозрела. Она неторопливо обвела пространство подвала взглядом своих невозможных индигово синих глаз и остановилась на Кроше. Недоумение и растерянность во взгляде быстро угасли. Бывшая королева фей слегка нахмурилась, а потом безмятежно и даже мечтательно улыбнулась.
   - Лиэй! - прошептал Денис. - Кажется, она тебя узнала. - В кои-то веки я была полностью согласна с ним.
   А уже в следующий миг Крош закричал:
   - Заткните уши!
   Не знаю, как Денис, но в пронзительном свистящем звуке, многократно отразившемся от стен, Тьелимаэля я не услышала. А уши крепко зажала, исключительно рефлекторно, услышав оглушающий визг.
   Уже через пару мгновений стало понятно, что эта вынужденная мера совершенно не спасает. У Твари, наверное, не было легких, потому что она и не думала останавливаться. Напротив, звук шел по нарастающей и давил уже не только на барабанные перепонки, а и на глаза тоже. Я задыхалась. Попытавшись отступить под этим напором, оступилась и, наверное, упала бы, но Денис, пытаясь прикрыть ухо плечом, ловко сгреб меня в охапку и прижал к себе. Глядя на струйку крови, лениво вытекающую из его левого уха, я подумала, что глухоты Подтвержденного наследника мне не простоят ни за что! Словно в подтверждение, в мой голове что-то глухо хлопнуло, и мир окрасился красным.
   Пытаясь сфокусироваться, я помотала головой, а потом перевела взгляд на свои джинсы - если не принимать во внимание инкарнацию бывшей королевы фей - самое светлое пятно в окружающей обстановке. Дробные капли крови беспорядочно расцвечивали мне брюки. Судя по характерному привкусу во рту, кровь носом у меня шла уже довольно давно.
   Я присмотрелась к Крошу. Опальный принц висел в воздухе, словно был приколочен к нему гвоздями за крылья. Сколько уже продолжалось их с Мииритай противостояние, я не знала, но Тварь выглядела все краше и краше.
   Все краски в ней стали ярче и живее. На щеках появился румянец. Волосы отросли и сейчас разноцветными волнами покрывали спину, плечи и даже гусеничную часть. Если не слышать убийственного визга, со стороны можно было подумать, что бывшая королева фей поет. Судя по тому, как она покачивала своей женской частью, в этом вопле все же был какой-то ритм.
   Я попыталась сконцентрироваться на визуальном ряде. Картинка была под стать звуку, но мне стало немного легче. При этом вопиющая сексуальность бывшей королевы фей начала меня доставать. Каждый раз, когда Денис поднимал взгляд на бывшую возлюбленную Кроша, (и это несмотря на все спецэффекты!), его тело, точнее отдельная его часть совершенно недвусмысленно реагировала, создавая мне помехи в районе ягодиц и добавляя общей нервозности.
   Злость немного взбодрила меня. Я вдруг четко представила, каким образом по сигналу Кроша просто начну накачивать его своей силой. Как воздушный шарик. Но сигнала все не было. В какой-то момент, до меня дошло, что опальный принц фэйри просто не может подать мне никаких сигналов. Неугасающая любовь к Мииритай стала тем каналом, через которые Тварь выпивала Соломеиного любимца.
   Рискуя оглохнуть, я оторвала руки от ушей. Назвать Кроша своим другом при всем желании было невозможно. Он меня терпел. Скорее всего, из-за отношения Соломеи. Но официально - потому, что я с уважением относилась к его полному имени. А главное запомнила и выговорила его с первого раза. Но сейчас, вид распятого любовью, блистательного в прошлом принца фэйри был невыносим. Я очень хорошо понимала, что такое любить вот так! Понимала, потому что еще помнила. Его боль была слишком очевидна - при желании, я могла даже пощупать ее.
   Я представила, как сплетаю свою собственную боль, обиды, разочарование с болью Тьелимаэля. Все, что я любила, во что верила и на что надеялась, я вплетала в импровизированный жгут. Меня никогда не учили обращению с силой; в критических ситуациях я всегда импровизировала. Вот как сейчас. Я отчаянно просила у Мироздания света, тепла и мудрости для опального принца. Я просила забрать все его печали и отдать их мне, потому что я смогу с ними справиться. Я просила легкости для своей силы, что б крошка - фэйри не задохнулся под ней. Я знала, что плачу. Навзрыд. Но даже в моих слезах была сила. Она, получив возможность выхода, послушно плелась, опоясывая меня и Дениса. Даря успокоение и защиту.
   Но там, где вмерз в воздух Крош, было другое царство. Пространство вокруг него было отравлено лживыми обещаниями, которые слышал только фэйри. Перед Тьелимаэлем развернулась бездна неисполнившегося, которая засасывала его все глубже и глубже. У каждого из нас свое название для этой пропасти. У меня так вообще десятки разных... Но имя персональной смертельной бездны Тьелимаэля Т'Фаэраль Маль'Диля Тхаэлиэля было - Мииритай.
   И все же, как бы там ни было, я не собиралась уступать ей часть своего клана!
   Мне надоело быть беспомощным наблюдателем, и я просто запустила импровизированным жгутом в Тьелимаэля. Фэйри бросило вперед, словно в него угодило пушечное ядро. Он даже сумел оторвать взгляд от Твари. Я видела, как на его потрясенном лице медленно проступает улыбка, а кривящиеся не то в оскале, не то в усмешки губы шепчут "Спасибо!".
   И в этот момент Тварь заткнулась. Она умудрилась изогнуться в вопиюще бесстыдной позе, пытаясь дотянуться до крылатого принца.
   - Эй, жирная гусеница! - собрав волю в кулак выкрикнула я. - Ни один фэйри больше не купится на твои прелести! Я не отдам тебе Лиэя. - это прозвучало... вызывающе. Честно говоря, я не представляла, чего именно хочу этим добиться. Но Крошу стало заметно легче дышать.
   - Ты омерзительно уродлива! - я продолжала обращаться к Твари превозмогая ужас и отвращение. И...
   В меня что-то такое прилетело...
   Хрен его знает, чем она запустила, но только меня скрутило... Не от боли. Точнее от боли, но не физической.
  
   Мне снова было 22. И я опять переживала крах своей такой запоздалой первой любви, заливая душевные муки литрами водки с красным шампанским на голодный желудок. Тот, кого я так любила, не бросил меня, не изменил мне. Он просто исчез. Сменил номера телефонов, место работы, даже жену, кажется. Без единого слова прощания, без объяснения... Да без всего! Вот так просто: вчера еще был, и мне светило солнце... А на завтра я проснулась, и небо уже заволокло трауром...
   Я не могла есть. Не в смысле - мне не хотелось. Нет. Просто организм не воспринимал никакую еду вообще. Меня рвало даже от кофе!
   Господи, как меня корежило! Я не хотела жить. Точнее, я сделала все, что бы моя жизнь закончилась. Для этого мне не нужно было резать вены или глотать снотворное. Я ходила в церковь и ставила свечи себе за упокой, а ему и его семье за здравие. Мой импровизированный насос работал исправно. Я стремительно теряла силы. Много позже я узнала, что его мать, которая тогда лежала в реанимации буквально вернулась с того света, что у него резко закончились все проблемы со здоровьем, а бизнес резко пошел в гору.
   Вырваться из того кошмара я смогла только через полгода. Сработал мой вечный маяк: кроме меня у моих родителей никого нет! Кровь нелюдей сослужила хорошую службу. Это люди не живут с температурой ниже 34-х градусов и с давлением 36 на 23. А я выжила.
   Но сейчас, все, что я так тщательно забывала почти 10 лет, вдруг всплыло. Пытаясь уцепиться за осколки настоящего - моей сегодняшней жизни, я понимала, что тону. Я снова захлебывалась эмоциями, которые, казалось, пережила и переросла. Боль и разочарование катали меня, как кошка скомканный конфетный фантик.
   Денис что-то говорил. Крош кричал. Я не слышала ничего, кроме...
   Кроме?... Слова одной из любимых Пикниковых песен настойчиво бились в черепную коробку:
  
   Ремни и упругая кожа,
Чулки из слюны пауков -
Резвишься в бесовской одёже,
И сладко тебе, и легко.
   И то, что мой мир уничтожен,
Тебя не заботит ничуть,
И, будто от яркого света,
От глаз твоих скрыться хочу.
  
   В голове стало вопиюще пусто, словно мозг вынули, а все пространство набили ватой.
  
   Бежать бы! Да где это слово,
Что крепче чугунных оков?
И жить нам приходится снова,
Себе не найдя двойников...
  
   Оказалось, я даже отщелкивала пальцами ритм. Моему исполнению было слишком далеко до оригинального. Но из-за натруженного треволнениями горла, песня выливалась из меня с тоской и надрывом. "И жить нам приходится снова, себе не найдя двойников...? - чужая усмешка коснулась моего сознания. - Ты знаешь, о чем говоришь. Да, вкусная моя?..."
  
   Я на всю жизнь запомнила это ощущение чужого присутствия в себе. Памятный вечер с танцами, на совершеннолетие Дениса, был богат на впечатления, но именно это новое ощущение чужого и чуждого в себе, стало тогда все же самым ярким.
  
   Я вынырнула из прошлого так же резко, как погрузилась в него. Тварь, которую когда-то звали Мииритай, смотрела на меня недоуменно. Лично мне она была уже не страшна. Я не без труда отлипла от удерживающего меня железной хваткой Дениса и подошла к Крошу. Создавалось впечатление, что Лиэй стоит в воздухе, как памятник самому себе: с обманчивой расслабленностью готового к бою гладиатора, с воинственно расправленными потрепанными крыльями.
   - Она мертва, Лиэй. - обратилась я к нему. - По-настоящему мертва. Просто не знает об этом. - Я коснулась его крыльев, отмечая изменения произошедшие с ними. Они оплавились как воск на солнце, но странное дело, стали больше походить на крылья бабочки, чем стрекозы. И были эти новые крылья черными с белой окантовкой по остро резным краям. Каждое из них, а их все так же было 4, теперь оканчивалось тремя иглоподобными выростами. Судя по тому, как эти "ножи" сверкали и переливались всеми цветами радуги - они были еще и жутко ядовитыми.
   Тварь снова завизжала. Но на этот раз визг прозвучал жалко. На ее неправдоподобно прекрасном лице застыли страх и недоумение.
   - Посмотри на нее, Тьелимаэль. - мой голос звучал устало и глухо. - Посмотри, как истинный принц фей на безобразную Тварь, пришедшую из-за Грани. Прошедшую сквозь небытие. - Его крылья теперь стали бархатисто-шелковыми на ощупь. - Посмотри. И взлети! - я победно улыбнулась. - Ты ведь можешь летать!
   - А она нет... - добавила я, уже когда новые крылья Кроша дрогнули и подняли его под потолок.
   Потолок, конечно, был всего в 2-х метрах от пола, но полет состоялся. Тонкое лезвие улыбки на лице фэйри ужасом отразился в глазах Мииритай.
   Распахнув свои новые, еще более впечатляющие, чем прежние, крылья, опальный принц завис перед лицом бывшей возлюбленной.
   - Мииритай, любовь моя. Моя единственная Королева... - заговорил Крош. Дальше он продолжил на родном языке. Принц фэйри прощался со своей возлюбленной. На этот раз окончательно. Его слова были наполнены горечью, от которой сжимало горло и выбивало дыхание.
  
   И вот уже бледные тени
Заглядывают к нам в окно,
Как будто бы здесь преступленье
Сейчас совершиться должно.
   А будет ведь нечто иное,
Рука не коснётся руки,
И лишь ожиданием зноя
Мы будем с тобою близки...
  
   Взяв лицо Твари в свои ладони, Крош приник к ее губам долгим страстным поцелуем. Бывшая королева не сопротивлялась. Но когда, фэйри отстранился, из его рук на рыхлые остатки гусеницы, выскользнула мертвая кукла. Иначе назвать тот обесцвеченный осколок тела прекрасной феи было невозможно.
   Наконец-то можно было расслабиться.
   Едва успев отступить подальше от Дениса меня от души стошнило. Вот такие мы некроманты впечатлительные! Ох...
   Присесть было решительно негде, и я аккуратно привалила свое тело к стене, закрыв глаза.
  
   - Какого хрена вы тут устроили???????!!!!!!!!!!!! - голубые глаза Артема пылали негодованием. В руках он сжимал остатки того, что когда-то было той самой дверью, отрезавшей нам всякие пути к выходу из треклятого подвала. Судя по тем щепкам, которые от нее остались, заперта она оказалась не просто на замок и не только изнутри. - И что это за гигантский махаон? - ткнул он в Кроша, переступая через то, что осталось от Мииритай.
   По лицу Кроша растеклась такая сладкая вдохновенная улыбка, что можно было добавлять ее в чай.
   - Нет, Лиэй. - устало покачала я головой. - Не сейчас. - восторг на лице фэйри моментально померк.
   - Не огорчайся, - подмигнул опальному принцу Денис. - У тебя еще будет уйма возможностей поглумиться над этим... медведем. - мальчишка просто выплюнул название второй ипостаси Артема.
   Я кивнула, поддерживая правоту моего Лала.
   - Может, перестанете общаться, как будто меня здесь нет? - едко поинтересовался Артем.
   - Мы будем общаться, как нам удобно. Это понятно? - Денис демонстративно улыбнулся отросшими клыками. - Хотя бы потому, что это ты привел нас сюда, где нас чуть не съели!
   Из груди Артем донеслось глухое рычание.
   Боже, за что мне это?!
   У двоесущих проблемы с самоконтролем. Это прописная истина. Я увидела, как кисти Артема стремительно начинают прорастать буро-коричневой шерстью. Никогда бы не поставила на двоесущего, пусть даже на медведя, в схватке с о-эш. Отточенное мастерство значит гораздо больше, чем дурная сила. Но Денис был на 10 лет младше Артема и весьма утомленный предыдущим приключением. А потому:
   - Заткнитесь оба! - рявкнула я. - Денис, твоя задача сейчас найти способ транспортировать себя, меня и Тьелимаэля в Резиденцию. - извиняться за резкость я не собиралась, потому как устала и хотела выбраться из этого склепа.
   Внимание переключилось на бывшего коллегу.
   - Теперь ты! - продолжила я отдавать распоряжения. - Артем ты приедешь в Резиденцию о-эш, эдак, часа через три. Нет. Лучше через 4. И прихвати с собой Соню.
   - Это не все! - мне снова пришлось повысила голос, не давая молодому человеку вставить ни слова. - Настоятельно рекомендую тебе придумать, как запереть этот подвал, что б в него никто не смог попасть.
   Артем хорошо помнил, что в таком состоянии со мной не стоит спорить:
   - Надолго? - его недовольство можно было черпать горстями.
   - Пара дней как минимум...
  
   Обще-тоскливое состояние не отпустило меня даже когда мы вышли на воздух. Но дышать в ночной свежести было гораздо легче, чем в замкнутом подвале с трупами. Из темноты соткалась изящная фигурка Соломеи. На ней были джинсы, кроссовки и мужская рубашка, завязанная на узел под грудью.
   - Вы едете с нами, юноша. - ее указательный палец с безупречным маникюром уткнулся в Артема. Заглянув в глаза Соломее Прекрасной, Артем раздумал возражать. Только беспомощно посмотрел на меня.
   - Он приедет через 4 часа, Мэй. Ему еще многое нужно успеть. - забираясь в машину заметила я. Мэй демонстративно изогнула бровь, окатывая молодого медведя задумчивым взглядом.
   - Я приду. Даю слово. - громко сглотнул Артем, отступая под взглядом женщины.
   - Тогда, по коням! - без тени иронии произнесла Соломея и захлопнула водительскую дверцу.
  
   В дороге я собиралась подумать о трупах, из-за которых Артем выдернул меня из дома, на ночь глядя. Но Тьелимаэль решил меня удивить. Он разместился на спинке заднего сидения рядом с моей головой. Вернувшийся в свои прежние размеры Крош, не смог стащить резинку с моих волос, и, толи порвал ее, толи перегрыз. Волосы, для работы собранные в хвост, тут же рассыпались по спине и плечам, даря незначительное облегчение от головной боли. Фэйри тут же запустил в них свои маленькие ручки. Удивительно, он ни разу не дернул и не сделал мне больно.
   Вообще-то я терпеть ненавижу, когда чужие прикасаются к моим волосам. (Я вообще не терплю несанкционированных прикосновений!) Но прикосновения Кроша были такими бережными и мягкими. Уммммм... Я расслабилась и закрыла глаза. Потихоньку отступала головная боль и напряжение в плечах. Кажется, губы сами растянулись в улыбке.
   - Никогда не думала, что дождусь от тебя ласки, Лиэй. - я попыталась нащупать фэйри где-то в районе моего затылка.
   - А я никогда не думал, что в тебе столько и такой силы. - отозвался Крош, уворачиваясь от моей руки и пересаживаясь мне на плечо.
   - Это хорошо или плохо? - вяло уточнила я.
   Фэйри дернул крылом, которое шелком прошлось по моей щеке.
   - Это исключено. - веско произнес он. - Если ты человек.
   Я хмыкнула.
   - Крош, но мы же все знаем, что она не вполне человек. - вклинился в диалог Денис. Он сидел впереди, рядом с Соломеей, поэтому, что бы видеть нас ему пришлось повернуться на 180 градусов.
   Соломея внимательно следила за дорогой.
   - Денис... - ей понадобилось просто произнести его имя, что б мальчишка вернулся в исходное положение и замолчал до конца дороги.
   Крош же продолжал возиться с моими волосами. Кажется, теперь я знаю, кто укладывает медные кудри Соломеи.
   - Мне нравятся твои волосы. - я вздрогнула, потому что фэйри шепнул это мне прямо в ухо.
   - Надеюсь, ты не собираешься свить в них гнездо?! - попыталась пошутить я.
   - Только, если ты сама этого пожелаешь. - не остался в долгу Тьелимаэль. - Станислас, я...
   - Если ты собирался поблагодарить меня, - перебила я принца фэйри. - То лучше не трать слов. Это мы с Денисом должны сказать тебе спасибо.
   Крош положил маленькую ладошку мне на губы.
   - Не в этом дело, Станислас. Не в этом... - он замолчал, словно собираясь с силами для тяжелого признания. - Моя любовь была моим проклятьем. Я предал семью. Я простил Мииритай даже смерть единственного сына. Да что говорить, - тяжело вздохнул Крош. - Лучше бы это меня лишили сущности... Но меня наказали иначе! - от кривой ухмылки Тьелимаэля повеяло безумием. - Меня заставили принять часть сущности моей чудовищной госпожи. Не всю, но ее самую чудовищную часть. Так что, я был отравлен дважды. То, что осталось от меня после казни, было еще страшнее, чем то, что пришло сегодня из-за Грани.
   - Что-то изменилось? - устало поинтересовалась я. Моя голова была откинута на спинку заднего сидения. Просто чуть склонив ее и скосив взгляд, я наблюдала за опальным принцем. Крош, завозившись, пересел так, что б мне было удобнее смотреть на него.
   - Да. - просто ответил он. - Я... Не знаю, как это объяснить. Но я снова чувствую себя целым. Цельным. Полным. Там, глядя на эту безобразную Тварь, я подумал, что у меня есть нечто, что действительно было Мииритай. Хорошее или плохое. Не важно! Я сам никогда не был хорошим в общепринятом смысле. - Крош закусил губу. - Во мне, уже неотъемлемой частью меня, навсегда останется частица Моей Королевы. - ноздри тонкого породистого носа дрогнули. Пряча тоску во взгляде, Тьелимаэль посмотрел в потолок авто, туда, где должно было бы быть ночное небо. - Я все еще люблю ее. И знаю, что буду любить. Мне все еще больно. Но эта боль больше не разрывает меня.
   - Эта боль, просто свидетельство того, что ты жив, Лиэй. Еще жив. - подсказала я. Мне было слишком знакомо это чувство. В целях сохранения остатков гордости, я закрыла глаза раньше, чем в них показалась назойливая слеза. Эти простые слова, когда-то в прошлом, стоили мне невероятно дорого. Их горечь превратила мою слюну в яд, а грудь разорвала тяжким вздохом. - Мертвые не чувствуют боли, Лиэй. Поэтому, мы живы, пока нам больно.
  
   До приезда в Резиденцию мы больше не разговаривали. Крош перебрался ко мне на плечо и, прижавшись к моей шее, затих. Время от времени, через зеркало заднего вида, я ловила взгляды Соломеи. Всякий раз их многозначительно холодное выражение поражало меня своей нечитаемостью. Ничего хорошего это не предвещало.
   Несмотря на вопиющую безалаберность и легкомыслие, наивной дурочкой я не была. Да и длительное разноплановое общение с нелюдями быстро излечивает от пустых иллюзий. За опасность, которой я подвергла жизнь Подтвержденного наследника клана Марчеза, мне полагалось наказание. Каким бы его не назначили, оспаривать его я не стану. Смысл? Вина была очевидна. Точнее, я сама чувствовала свою вину.
   Но моя голова сейчас была занята несколько другими вещами. Когда Артем попросил "разговорить" трупы, найденные им в подвале собственного дома, о возможной опасности, тем более для Дениса даже речи не было. Малолетний наследник о-эш навязался на мою голову (или другую часть тела) просто потому, что временно жил у меня. После памятной вечеринки по поводу его совершеннолетия, а точнее ее последствий, он весь разобиделся на Макса и Соломею за умело навешенное на него и совершенно несъемное ярмо. Почему-то переживать свою детскую обиду, без временной смены места жительства Денис не мог.
   Отправиться со мной на территорию Двоесущих его толкнул неуемный зуд в заднице, хотя официально это называлось беспокойство за меня и жгучее любопытство.
   Если бы мне сказали, что двоесущие способны устраивать Изломы и призывать кого-то из-за Грани, ей богу, рассмеялась бы тому в лицо! А вот, поди ж ты... И за старушкой бывает наружка!
   Изломами называли пространственно-временные аномалии, способные выбрасывать в известный нам тварный мир существ из-за Грани. По иронии судьбы, именно этим Изломом к нам выбросило Мииритай, которая и сожрала, силами своих миньонов, четыре трупа, у которых я и должна была спросить, как они дошли до жизни такой? Точнее до смерти. Собственно, расспросить я должна была только трех. Относительно происхождения четвертого (по списку первого) трупа Артем был прекрасно осведомлен - к этому приложила ручонку его младшая сестричка Соня. И в подвале мертвый мужчина оказался именно потому, что его туда перемесил Артем. Из Сониной комнаты. Да-да.
   А когда мой знакомый медведь решил переправить трупчик в более подходящее для этого место, неожиданно обнаружил в семейном подвале еще трех живописных жмуров. От Сониного они отличались разительно. Потому, как Сонин покойничек был человеком, а трое остальных были нелюдями. Двое мужчин: один двоесущий, кажется волк, и один о-эш из клана Нишиан (наверное задержался в Киеве после дипломатического скандала). Плюс одна женщина, а точнее Змеева ведьма.
   По словам Артема, сестричка Сонечка к смерти нелюдей не имела никакого отношения. И я в это верила. Поскольку в силу различных, но совершенно непреодолимых обстоятельств 15летняя Соня не могла убить более чем столетнего о-эш, так же, как не справилась бы она и с половозрелым мужчиной-волком. Змееву любимицу Яну, я знала лично - от ее силы Киевского представителя ММК после длительного общения рвало кровью. Особую пикантность убийству всех четверых придавало то, что все они скончались в результате жертвоприношения. И если убиенный Сонечкой парнишка хоть и был серьезной трапезой для кого-нибудь чмошного инфернала, то все равно не дотягивал до того бедствия, которое могли приманить из-за Грани такие жертвы.
   В общем, вырисовывалась у нас очень даже детективная история.
   *** Часть вторая. Соня.***
   Проснулась я от того, что где-то рядом с моим ухом громко клацнули чьи-то зубы. Ядовитое шипение, пересыпаемое смачной руганью, последовавшее после этого, окончательно выдернули меня из сладкой дремы. Крош наконец-то выпутался из моих волос, которые использовал последние пару часов в качестве одеяла и напустился на разбудившего нас Дениса. Вместо того, что б впечатлиться показательным выступлением фэйри, Подтвержденный наследник клана Марчеза выудил из-за спины блюдо с мясной нарезкой, коим и начал размахивать у Кроша перед носом. Острые зубы опального принца кланцули уже в непосредственной близости от пальцев молодого о-эш.
   Чувство голода, придремавшее вместе со мной на уютном диване, тоже проснулось. Облизнувшись, я втянула в себя чарующий запах копченого на можжевеловых ветках балычка с черносливом и, щедро приправленной острым перцем, буженинки. Счастье растекалось по моим легким, заставляя трепетать желудок от предвкушения.
   Вот ради таких моментов и стоит жить! Мням...
   Прежде чем я успела забрать у Дениса вожделенное блюдо, Крош, описав в воздухе мертвую петлю, сцарапал сразу несколько ломтиков лакомства.
   - Тебе не кажется, что в нашем фее что-то изменилось? - глубокий, наполненный теплым благодушием голос Максимилиана Марчезы напомнил мне, что кроме невероятно уютного дивана в этой комнате есть другая мебель. И другие существа, расположившиеся на ней.
   Макс и Соломея, по-хищному живописно, разместились в огромных парных креслах возле камина. В темных джинсах и клетчатой рубахе, закинув ногу на ногу и свесив левую руку с подлокотника, полулежал Верховный мастер киевского клана. Его любимая женщина компактно устроилась поперек стоящего рядом кресла. Она беззаботно покачивала левой ногой, перекинутой через подлокотник. Правая рука медноволосой женщины была зеркальным отражением левой руки ее мужа. Разделяло правящую чету Киевских о-эш меньше полуметра, а потому их руки довольно быстро нашли друг друга.
   Соломея улыбалась как сытая кошка.
   - Мааааааакс, - протяжно отозвалась Мэй. - В нашем фее так много изменений, что его вообще сложно узнать. Ты согласен, дорогой? - Соломея обратила ласковый взгляд на Дениса.
   - По-моему, изменения коснулись только его отношения к Д'Лали. - фыркнул мальчишка. - Раньше он часами копался только в твоих волосах, а теперь обживает еще и ее.
   - Ты что ревнуешь? - спросил Крош, отправляя очередной лепесток мяса в рот. - Это так... пикантно! - промурлыкал Тьелимаэль. Был он при этом доволен как скотина.
   Денис скорчил рожицу и показал фэйри язык. Тот не остался в долгу и погрозил мальчишке своим глянцевым жалом.
   - А по-моему, радикальных изменений не произошло. - наблюдая этот театр заметила я. Сытость ненавязчиво подталкивала меня ко сну. Памятуя о скором визите Артема, необходимо было срочно сбросить с себя дремоту.
   - Люди, дайте крови! - взмолилась я.
   - Лови!... - Макс запустил в меня ампулой. Денис перехватил ее в воздухе и протянул мне. Запить специфический вкус было нечем, поэтому пришлось зажевать его балычком.
   - Кстати, кого благодарить за этот божественный перекус? - с набитым ртом поинтересовалась я.
   - Нэвемара. - сладко улыбнулась Мэй. - Я настаивала на овсянке.
   - Пожалуй, я это заслужила. - мой покаянный вздох прозвучал почти громогласно.
   - Мы не будем это обсуждать сейчас. - обронил Макс. Сказал легко. Без всякого выражения. Но прозвучало это железно. Браво, в многотысячный раз, мой железный Максимилиан!
  
   Первое, что бросилось мне в глаза, когда двоесущие вошли в комнату: девочка, оказывается, уже созрела! Я помнила Соню симпатичной, живенькой, синеглазой девчушкой. Немного нескладной, как все подростки, и не в меру агрессивной. Но для представителей ее племени, это скорее норма, чем исключение. Сейчас перед нами стояла практически сформировавшаяся медведица. В силу малого возраста она еще не обрела свойственной ее племени тяжеловесности, а поэтому выглядела девочкой-колокольчиком. С невероятно хорошенького личика на мир смотрели огромные, ярко голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц. А пухлые губки были сложены в трогательный бантик. Очень удачное и приятное во всех отношениях личико шло в комплекте к весьма аппетитной фигурке.
   Я незаметно толкнула локтем Дениса. Мне были интересны его впечатления. Названный братишка меня прекрасно понял, и, склонившись к моему уху, сообщил, что для него Соня не вышла личиком. Читай: внешность двуликой для малолетнего поганца была недостаточно хищной.
   Вообще-то, если бы не характерный отпечаток силы, Софью Аникину вполне можно было принять за Змееву ведьму. Только среди присутствующих не было ни одного, кто бы позволил себе такую ошибку.
   Девчонка медленно обвела взглядом собравшихся, уделив особенное внимание Тьелимаэлю. Но стоило ее взгляду докатиться до меня, как милое дитя ощерилось медвежьими клыками.
   - Эй, детка, ты здесь не единственная с зубами! - мгновенно отреагировал Денис, продемонстрировав не менее живописную челюсть. Судя по всему, замерший возле моего плеча Крош, сделал со своей стороны тоже самое.
   Ё-моё! Вот это, что называется, немая сцена!
   Не меняя своей хищно-расслабленной позы, громко смеялась в своем кресле Соломея:
   - Макс, кажется, детям стоит кое-что объяснить... - сверкая аметистами глаз, обратилась она к мужу.
   - Согласен. - улыбнулся верховный мастер клана Марчеза, вставая со своего места. - Например, двум не в меру резвым двоесущим стоит понять, что под детьми здесь и сейчас подразумеваются именно они. Это раз!
   Максимилиан неторопливо приблизился к Соне.
   - Лично вам, юная госпожа, - Верховный мастер лучезарно улыбнулся девушке. - Стоит понять, что присутствующая здесь Станислава Серебряная - часть клана Марчеза, и любое посягательства на ее персону, или даже угроза такого посягательства, расценивается мною как направленная угроза моему клану. Со всеми вытекающими последствиями. Это два!
   Артем громко сглотнул и затравленно оглянулся.
   - А теперь три! - голос о-эш наполнился холодным металлом. - Причина этого нехитрого собрания - не выяснение отношений между присутствующими, а предотвращение возможного межрасового конфликта.
   - Бред какой-то... - фыркнула Соня, стоило Максу отвернуться от девчонки.
   - Думаете, что все настолько серьезно? - Артем не адресовал вопрос к кому-то конкретно, но его взгляд был прикован к медноволосой женщине. Почему-то хрупкая госпожа киевских о-эш пугала двуликого больше, чем ее супруг.
   - Думаю, что даже еще серьезнее, юноша. - проникновенно глядя Артему в глаза ответила Соломея.
   Кажется, пришло мое время вмешаться.
   - Любезные судари и сударыни, - я сделал шаг вперед, и отвесила неглубокий шутовской поклон. - А давайте сначала, все таки, повыясняем отношения, а потом приступим к разбирательству межрасовых конфликтов? - стоя между Артемом и Соней, я обратила взгляд на правящую чету о-эш. Возражений с их стороны не последовало, а мнение всех остальных в этой ситуации меня не интересовало.
   - С некрофилическими шлюхами не разговариваю! - нагло ухмыльнулась мне в лицо Соня.
   - Смелая девочка! - прокомментировал ее реплику Крош. - Но глупая...
   Фэйри все так же сидел у меня на плече, беззаботно болтая ногами, в крошечных щегольских кроссовках. Кажется, я сегодня была в фаворе у опального принца. И это обеспечивало мне дополнительную поддержку.
   Я уже собиралась обратиться к здравомыслию старшего двоесущего, как в игру вступила моя лучшая подруга. Женщина пересекла комнату единым плавням движением, и замерла в сантиметре от Артема. Тот проявил чудеса самоконтроля, не отпрыгнув от нее. Но колотящую его дрожь заметили все.
   Мэй протянула тонкую прохладную ладонь к щеке медведя:
   - Милый юноша, - от голоса медноволосой на Артеме зашевелились волосы. - Я думаю, тебе лучше объяснить своей сестре, что если она отказывается говорить со Станислас, то с ней поговорит Максимилиан. - женщина бросила на супруга весьма красноречивый взгляд.
   - Уж лучше с главным кровососом говорить, чем с этой его... подстилкой! - некрасиво поджала губы девчонка. Под взглядом брата ей удалось сдержать плевок в мою сторону.
   - Какая прелесть! - отреагировала Мэй на Соню. На ее лице расцвела такая улыбка, будто она увидела говорящую улитку. А, затем, ее взгляд снова обратился к Артему.
   - Юноша, - женщина впервые продемонстрировала клыки. - Ваша сестра очень дерзкая девочка. И невоспитанная. Я боюсь, что разговор с верховным мастером клана, может плохо сказаться на ее здоровье.
   - Вы не смеете угрожать мне и моей семье! - Артем мужественно посмотрел в глаза Соломее. Если бы при этом он не был бледен до синевы, это прозвучало бы даже внушительно.
   В кои-то веки, я очень сочувствовала бывшему коллеге и несостоявшемуся любовнику.
   - Артем, послушай меня, - я взяла медведя за руку, переключая его внимание на себя. От его эмоций в голове помутилось, а тело тряхнуло несвойственным предвкушением. Двоесущий был в шаге от трансформации. - Во-первых, никто никому не угрожает. А во-вторых, ты находишься в Резиденции о-эш. И твоя сестра оскорбила правящую чету. Они в своем праве.
   Из груди молодого мужчины вырвался тяжкий вздох. Он явно что-то хотел мне сказать, но, видимо, в последний момент передумал.
   Вместо этого он обратился к Максимилиану:
   - От имени своей сестры и себя лично я приношу свои извинения. - Артем покаянно склонил светловолосую голову. И только мне была видна задумчиво закушенная губа. - Послушайте, я не знаю, как к Вам обращаться по протоколу...
   - Мастер Марчеза, к Вашим услугам, юноша. - любезно отозвался Максимилиан.
   - Так вот, Мастер, разрешите мне поговорить с моей сестрой наедине. - молодой мужчина наконец-то собрался и окончательно взял себя в руки. Сейчас на его лице было спокойствие, подкрепленное осознанием собственной правоты и силы. Он весьма неделикатно ухватил Соню за плечо и потащил ее вон из комнаты.
   - Скажи, дорогая, - Соломея взяла меня под руку. - Чем таким ты насолила их семейке, что неплохая, в сущности, девочка на тебя так обозлилась?
   Рассказывать подруге долгую историю моих взаимоотношений с Артемом и его семьей, сейчас не было ни времени, ни желания.
   - Мэй, ты всерьез считаешь неплохой, девчонку, которая собирается перевести через Грань инфернальную сущность в этот мир? - помощь от Тьелимаэля пришла совершенно нежданно, я даже рта не успела раскрыть. Крош вспорхнул с моего плеча и сейчас смешно заглядывал моей подруге в лицо.
   - Нууууу... Все зависит от того, кого она хотела вызвать. - уклончиво ответила женщина.
   - В том-то и дело, любимая, - включился в разговор Максимилиан со своего места. - Девочка не пыталась никого вызвать. Она собиралась призвать.
   - И не куда-нибудь, а в свое собственное тело! - оскалился Крош.
   - Черт! - вполне по-человечески ругнулась госпожа киевских о-эш. - И как я этого не заметила?!
   Максимилиан Марчеза, вмиг оказавшийся рядом с женой, нежно поцеловал ее в висок.
   - Ты просто заигралась с Артемом. - в его голосе звучала теплая насмешка, и ни капли ревности.
   - Ты тоже это поняла? - Соломея требовательно посмотрела в мою сторону.
   Картинка недавнего пиршества запредельных тварей живо соткалась перед моими глазами. Пришлось тряхнуть волосами, что б отогнать видение.
   - Не забывай, я видела труп, оставленный Соней. - напомнила я.
   - Ах да... И сколько жертв отделяет ее от воплощения? - изогнула бровь Мэй.
   Я еще раз прислушалась к себе.
   - Одна. По моим ощущениям. - несмотря на сытость и кровавую подзарядку, я начинала мерзнуть.
   Опальный принц фэйри пересел на плечо Соломее:
   - Станислас права, Мэй. - видеть и слышать Кроша серьезным, не насмехающимся над всеми и вся, было странно. - Я уже чувствую изменения в самой девочке. Скоро это станет необратимым.
   В этот момент дверь в гостиную отворилась, и Артем завел Соню обратно. На брата девушка даже не смотрела.
   Забавная, все же, малышка! Было бы любопытно порыться в ее голове, (не в прямом смысле, разумеется). Судя по всему у Кроша она вызывала такой же исследовательский интерес.
   Самое смешное, что младшая Аникина мне действительно нравилась. Несколько лет назад. Да и сейчас тоже. То, что Соня питала ко мне жгучую ненависть, на моей симпатии к ней не сказывалось.
   - Станислас, если хочешь, мы оставим тебя наедине с гостями? - Соломея явно озвучила их совместную с Максимилианом мысль.
   - Я против! - вдруг заявил Денис. И это было сказано не капризным подростком, а Подтвержденным наследником. - Сначала по милости этих двоих нас чуть не съели. А теперь вы хотите оставить мою Д'Лали с без пяти минут демоном?
   - Денис!!!!!!!!!!! - завопила я.
   - Что за терминология? - от Соломеи повеяло холодом.
   - Демоны, как и боги, суть - Изначальные! - неодобрительно качнул головой Максимилиан.
   - Да наплевать мне на терминологию! - взорвался мальчишка. - Вы что не видите? Эта ваша Соня опасна. И она ненавидит Станислас!
   В секунду весь воздух в помещении заместило безумие. Вот именно в такие моменты безусловная прелесть от общения с нелюдями меркнет. Если статус случайной жертвы в человеческой разборке может весьма негативно отразиться на здоровье, то подобный статус в разборке между представителями других разумных рас, для человека, практически однозначно означает смерть. Разумеется, если ты не один из главных участников. Определенное положение среди Киевских о-эш автоматически делало меня самостоятельной участницей, а тут я еще и собственноручно заварила эту кашу.
   Благо, заступнички подмогли...
   Резко ставшие огромными, черно-белые крылья Тьелимаэля парашютом раскрылись прямо мне в лицо, отсекая от происходящего. Откуда-то сзади, демонстрируя нечеловеческую пластику, на двоесущих кинулся мой Лал. Но был позорно пойман за горло Максимилианом и задвинут за широкую спину Верховного мастера. Рванувшая в нашу с Денисом сторону, полутрансформировавшаяся Соня, была резко перехвачена братом, из горла которого уже рвался медвежий рев. В отличие от сестры, старший Аникин еще сохранял человеческий облик, несмотря на стремительное обрастание бурой жесткой шерстью. Хруст и скрежет смещающихся костей и суставов заставлял морщиться от отвращения. Выглядывая из-за крыла Кроша, я наблюдала, как миловидное Сонино личико на глазах разлазилось и вытягивалось облезлой медвежьей мордой.
   И только одно существо сохраняло совершенно непоколебимое спокойствие, застыв между всеми пылающим столбом пламени. На раскинутых руках Соломеи, облизывая ладони, жадно обсасывая пальцы, плясал настоящий огонь. Огненные языки, вспыхивая, стекали по тонкому телу женщины. Зрачок в невозможных аметистовых глазах вытянулся в тонкую щель, лишая остатков человеческого подобия и без того нереальный вид женщины.
   Драконья кровь! Самое удивительное и самое ценное, что может струиться в жилах нелюдя.
   Невероятное и убийственно прекрасное зрелище. Поднырнув под висящего в воздухе Кроша я во все глаза любовалась лучшей подругой. Шипящий рассерженной гадюкой Тьелимаэль едва успел перехватить мое запястье, когда я собиралась погреть об Соломею подмерзающие руки. На мой недовольный взгляд фэйри пожал плечами и флегматично заметил:
   - Сожжешь до кости.
   Естественно, тянуть ручонки после такого предупреждения, я перестала. Но то, что ситуация требовала хоть какого-то вмешательства было бесспорно. Я обернулась к Максимилиану.
   - Макс, дайте мне полчаса наедине с этими двумя. - голова тяжело качнулась в сторону двоесущих. - Если через полчаса я не выйду, вот тогда и будете волноваться.
   - Принимается! - резко погаснув, ответила вместо мужа Соломея.
   При этом она бросила на Кроша такой взгляд, что стало понятно: опальный принц фэйри, пользуясь своими размерами и способностями наверняка станет свидетелем моего разговора с Соней.
   Но я не была против.
  
   - Мне не о чем с тобой разговаривать! - безапелляционно заявила Соня, когда благородное семейство Марчеза покинуло свою любимую гостиную.
   За окном, куда я уставилась, собираясь с мыслями, медленно разворачивался рассвет. Честно говоря, особого желания беседовать с сестрой Артема у меня тоже не было.
   От меня требовалось растолковать малолетней дурочке всю глубину ее морального падения. Точнее, бесспорную опасность воплощения в ее теле слепого инфернала. А еще нужно было донести до Артема всю серьезность сестричкиного поступка. Соня уже сейчас представляла угрозу. А закончив воплощение, она стала бы опасна даже для соплеменников. Ни больше, ни меньше. Это куценькое общение можно было использовать как возможность, понять устройство ее мозгов, но проблема заключалась в том, что мне по силам было понять его и без общения.
   - Сонь, я не собираюсь отговаривать тебя ни от чего. Ты уже взрослая девочка. - пришлось заставить себя заговорить. Но не посмотреть на нее. - Просто хочу знать, почему?
   - Почему? - усмехнувшись, переспросила она. - Какая разница?! Ты все равно не поймешь.
   То, с каким презрением она произнесла это "ты", я легко предположила, в каком направлении сейчас развивается Сонина мысль.
   - Таким как ты, все в жизни достается легко. - плюнула мне в лицо избитой фразой Соня. - Захотела - получила. Пожелала - пользуешься. Только вот такие как ты, все равно ущербные! Вы не умеете любить! Не. Умеете.
   Интерес к девчонке стремительно угасал.
   - А ты, значит, умеешь?! - брезгливо скривилась я. - И поэтому, ты решила убить того, кого любишь, разрушить себя, свою жизнь и, заодно, уничтожить свою семью!
   Двоесущая напряженно замерла, нервно кусая губы.
   - Что? - решила поиздеваться я, округляя глаза и хлопая ресницами. - Разве я что-то пропустила? Не думаю.
   Впервые за этот разговор, я почувствовала гнев. Настоящий. И усталость. Забившись в угол дивана, я боролась с искушением попросить кого-то из о-эш отпить из малолетней идиотки, что б узнать подробности ее сердечной драмы. И отдать всю ситуацию на откуп ее братцу.
   - Я дико извиняюсь, - вклинился в нашу беседу Артем, присаживаясь рядом. - Но что значит уничтожить всю семью?
   Он старался держать себя в руках и даже шутить. Ага. У него даже получалось. Почти. Только вместо знакомой мне усмешки в уголках рта поселилась мелкая нервная дрожь.
   Не мудрено. Семья для двоесущих все. Дурную силу молодняка в состоянии контролировать исключительно кровные родственники, причем по старшинству. Иначе не выжить. Узы крови у живущих в двух ипостасях нелюдей даже сильнее чем у о-эш. Другой механизм выживания.
   Я вздохнула, набирая побольше воздуха в легкие:
   - Артем, если твоя сестра закончит ритуал, она больше не сможет контролировать сущность, призванную ею из-за Грани. - двуликий не обратил внимания ни на горечь в моем голосе, ни на усталость. - Напротив, бытие твоей сестры будет характеризоваться двумя словами: жажда и жадность. И с каждой новой жертвой она будет становиться все ненасытнее. Рано или поздно кто-то из самых близких тоже пострадает. А теперь подумай, что сделает Община с вашей семьей, когда узнает, что у них под боком обретается столь опасное и, что самое главное, абсолютно неконтролируемое существо...
   Черт!
   Я даже не успела заметить, как Артем слетел с дивана и схватил сестру за горло. Девичья шейка в его медвежьей лапе выглядела пугающе хрупкой. Ужас, с которым молодая медведица смотрела на своего брата, был практически осязаем. Попытка оторвать полутрансформировавшегося медведя от Сони оказалась не очень удачной. Отброшенная взмахом свободной лапы я неграциозно шлепнулась на диван. Не больно. Но до ужаса обидно.
   - Если тебя интересует, - нарисовался из-за тяжелой шторы Тьелимаэль. - Твоя сестра не безнадежна. А вот ты вполне можешь таким оказаться, если не будешь контролировать себя. - рассматривая собственный маникюр заметил крошка.
   Фэйри облетел вокруг меня, убеждаясь, что мне ничего не угрожает. Встревоженное выражение на крошечном кукольном личике вызывало недоумение. Но ощущать на себе его беспокойство было еще более странно. И приятно. Мой маленький крылатый рыцарь!
   Но стоило мне отвлечься от собственных ощущений, как меня буквально снесло шквалом чужих эмоций. Хрипящая, на грани истерики, Соня забилась мне под ноги. Ее страх каменел в моем желудке и обрастал острыми иглами. Этот страх для медведицы оказался сильнее ненависти. Здесь и сейчас Соня искала у меня защиты.
   Желая сократить контакт с напуганной девчонкой, я подобрала под себя ноги. Дрожащая напуганная медведица попыталась влезть на диван. Разлегшийся на мягком подлокотнике Крош, оскалившись, зашипел на медведицу. Та замерла на месте, стараясь поглубже вжаться в диван. Артем тяжело дышал в полуметре от нас.
   - Ну вот... - плотоядно улыбнулся фэйри. - Когда все наконец-то выдохнули, давайте начнем сначала!
   И мы начали.
  
   Оказалось, около полугода назад у Аникиных гостили родственники из Белорусии. О шальном кузене Ване от Артема я слышала, когда еще мы вместе работали. Иван Беренец любил Киев. Приезжал часто и гостил, обычно, подолгу. В среде украинских родичей ему никогда не было скучно или неуютно. Поговаривали, что непоседливому Ваньке Украина милее родины. Но это все, как говорится, отступления.
   Последний визит развеселого кузена запомнился Аникиным еще и потому, что неугомонный Ванька привез с собой друга. Друг оказался, хоть и не на много, но постарше. Да еще и волк. Стоит отметить, что из всех двоесущих, волки взрослеют быстрее прочих. А потому, тридцатилетний волк на фоне 25тилетнего Ваньки и 27милетнего Артема не просто казался более взрослым. Накопленного им жизненного опыта младшим Аникиным хватило бы на две жизни. При этом, по словам того же Артема, общение с Лексом (так звали волка) был невероятно легким и приятным. Его природное обаяние никого не оставило равнодушным. Но сильнее всех от него пострадала Соня. По сравнению с закрытыми и надменным Киевскими волками, белорусский гость был настоящим душкой и балагуром. Умел веселиться, часто и к месту шутил, да к тому же обладал привлекательной внешностью. На молодую медведицу такая гремучая смесь не могла не подействовать. Тем более, что Лекс щедро сыпал комплиментами в адрес девушки. Мадемуазель Аникина быстро сдалась первому чувству, и позволила ему разрастись в душе буйным цветом.
   В качестве еще одного отступления стоит отметить, что у двоесущих медведей половая дифференциация выражается не только физиологически. Есть ряд более серьезных отличий на психологическом уровне. В частности, на сколько медлительны и консервативны в принятии решений самцы, на столько же самки активны и импульсивны.
   Если прибавить к этому некоторые черты, свойственные исключительно семейству Аникиных, мы получим не по возрасту самостоятельного и весьма решительного подростка, не склонного к долгим размышлениям. Зато, склонного к нетривиальным поступкам. В силу означенных факторов, от неизвестности Соня страдала очень не долго, прежде чем решилась на лобовую атаку.
   К счастью, не в ее характере чего-то добиваться хитростью, обманом или изворотливостью. Хитрить и интриговать девушка считала ниже своего достоинства, а потому просто дождалась первого удобного случая, и просветила Лекса относительно места, которое тот занимал в ее девичьем сердце.
   Зная Сонину манеру общения, думаю, окажись на месте волка кто-либо другой, у бедняги уже случилась бы тихая истерика. Но мужчина спокойно выслушал девушку, беспристрастно уточнил, является ли мадмуазель Аникина девственницей, и, получив положительный ответ, в исключительно вежливых выражениях сообщил ей о невозможности воспользоваться ее, без сомнения, щедрым предложением. Целеустремленную Соню просто вежливый отказ, естественно, не удовлетворил. Ей, во что бы то ни стало, понадобилось выяснить причины, повлекшие такое неожиданное поведение мужчины. В конце концов, до сих пор это Соня пачками отшивала от своей персоны разновозрастных людей и нелюдей, и волки, кстати, не были исключением. Мужчина до последнего держал оборону, надеясь отговориться общими фразами. Но медведица была неудержима, как цунами. И крепость пала. Только не так, как того хотелось влюбленной девушке.
   Все так же предельно вежливо и спокойно, Лекс пояснил, что его, в качестве сексуального партнера, не интересуют дети. Возражение Сони о том, что она полностью сформировалась как женщина, волк не принял. Более того, он сказал, что, несмотря на расцвет физической формы, психически и психологически кузина его друга еще ребенок. Была и остается. А потому, между ними не может быть никаких отношений.
   Про себя замечу, что если до описанных подробностей, помянутый экземпляр двоесущего вызывал во мне отвлеченный интерес, то после, я всеми фибрами своей маленькой, но, все таки, души, возжелала посмотреть на это чудо природы. А еще лучше пощупать. При этом, интерес к нему у меня был совершенно платонический.
   Но это, как оказалось, был еще не конец истории, поскольку все сказанное белорусским волком Сонечка - нежное дитя - восприняла по-своему. Отказывающийся от доводов разума, девичий мозг решил, что единственным препятствием к вожделенному счастью является девственность. Ничтоже сумняшеся, Соня в тот же вечер рассталась с досадным физиологическим недоразумением, воспользовавшись для этого давно и безнадежно влюбленным в нее одноклассником. (Он, к слову, потом стал ее первой жертвой на пути к воплощению инфернала). Выждав пару дней, Соня напомнила Лексу о своем существовании, заверив его, что она теперь женщина целиком и полностью. Когда до волка дошло, о чем ему доверительно поведали, сдали даже его железные нервы. До трансформации дело не дошло, но психанув, белорус сообщил, что если до этого момента у Сони в будущем были весьма неплохие шансы, то после сегодняшнего вечера никаких шансов у нее не осталось. Мол, детство, оно, рано или поздно, все таки заканчивается. А идиотизм с возрастом только усугубляется, и тащить в постель набитую дуру Лекс не намерен. Ни сейчас, ни в грядущем разной степени обозримости.
   Успевшая за время рассказа успокоиться Соня громко шмыгнула носом. На меня она не смотрела, а в ее хорошенькое личико намертво въелась досада. Если я правильно разобралась в ней, интенсивное слезо- и сопле- отделение сейчас было вызвано не столько погружением в неприятные воспоминания, сколько публичным признанием в собственной никчемности. Именно так молодой медведицей была воспринята необходимость поведать о своей любовной неудаче.
   В чем-то я ее даже понимала. В пятнадцать лет я также была переполнена разочарованиями, и как следствие - осознанием собственной ничтожности. У меня, правда, были несколько иные причины для этого. Но...
   Завертевшуюся лавину тягостных воспоминаний следовало остановить. А в Сониной истории поставить жирную точку... Хотя нет. До точки ей еще жить и жить. А вот до эпохального троеточия мы все хором, похоже, дожились.
   - Мальчики, девочки... - я с трудом сфокусировалась на Аникиных. - Придется попросить у Макса парочку мастеров... Поопытнее!
   - Зачем? - о чудо! Соня заговорила со мной. И, в кои-то веки, не моя скромная персона вызвала у нее настороженную враждебность.
   Стандартный для таких ситуаций ответ " за шкафом!" пришлось затолкать поглубже.
   - Надо! Без их помощи я тебя не удержу...
   Ага... Конечно. Если искренне верить в ложь, то она становиться почти правдой. Почти...
   О чем это я? Да о том, что удержать-то я была в состоянии. Вопрос только, что именно. Без дополнительной поддержки, контролирующей яростную звериную сущность девушки, потеря Сони-человека была практически обеспечена. А это означало бы, что вместо одного чудовища, мы привели бы в мир другое.
   Если обобщать, то от людей, нелюдей отличает качество и частота обменных процессов между так называемыми материальной и нематериальной структурами сущности. И соответственно, более глубокая взаимная зависимость всех элементов. С одной стоны, это обеспечивает нелюдям завидную живучесть и устойчивость психики. С другой, в данном конкретном случае, гарантирует более глубокое поражение сущности инфернальным паразитом. Так что в случае нашей коллективной неудачи, Соню ждала не отсроченная на число икс трансформация в нежить, а преждевременная смерть и впечатляющее посмертие.
   - Станислас, ты бы порепетировала мечтательную улыбку перед зеркалом, - вдруг отозвался Крош. - А то от твоего предвкушающего оскала даже у меня мороз по коже.
   Маленький паршивец сладко потягивался, развалившись на подлокотнике. Глядя на фэйри, настойчиво захотелось повторить его движение. Тем более, что организм, долго просидевший без движения, требовал хоть немного разогнать кровь. Диван, из-за пребывающего на нем в глубокой задумчивости Артема, был признан непригодным для потягушек. Поэтому я совместила полезное с приятным: демонстративно спихнула Кроша с его импровизированного ложа и сползла с дивана через подлокотник. Предметом моего сиюминутного вожделения стал графин с вишневым соком. К нему я и устремилась, под ядовитое шипение маленького принца.
   Не угадала. Сок оказался гранатовым. Я наполнила еще один стакан. Для Сони. Принимая во внимание перспективы ближайших часов, легкий тоник для девушки будет очень кстати. К моему великому удивлению, молодая медведица безропотно приняла из моих рук стакан с напитком и даже поблагодарила. Что ж, не придется тратить силы и время на преодоление сопротивления с ее стороны. Это несомненный плюс.
   Пришла пора отправляться к Максимилиану.
   - Скажи, будет очень больно? - Вопрос девушки нагнал меня возле двери. Ее глаза почернели от страха. Но это был контролируемый страх. Я оценила.
   Пришлось вернуться. Этот взгляд, да и этот вопрос что-то зацепили во мне.
   - Я не знаю, Сонь. - это была правда. - Но на безболезненную процедуру лучше не рассчитывай. Так будет легче нам всем.
   Я практически закрыла за собой дверь, когда услышала вымученное "спасибо" от молодой медведицы. Наступив на горло природной вредности, требующей сказать в ответ какую-нибудь гадость, молча шагнула в темноту коридора.
  
  
   Невнятный многоголосый шепот растекался в полумраке больничного крыла Резиденции. Веки со скрежетом захлопнулись, отсекая от меня декорации окружающего мира. Очень вовремя! Внутренности скрутило очередным болезненным спазмом, результатом которого стала порция ядовитой желчи.
   Стоять без посторонней помощи я не могла уже где-то посредине действа. Назвать это ритуалом язык, извините, не поворачивался! Сначала меня поддерживала пара мастеров. Их лица традиционно закрывали белые алебастровые маски, а темные в пол мантии с капюшоном гасили и без того скупые выверенные до миллиметра движения. Опознать присутствующих о-эш можно было разве что по глазам, темнеющим в прорезях масок, но я была уверена, что это кто-то незнакомый. Знакомых узнала бы по ощущениям. А Максимилиан позаботился, что б я поменьше отвлекалась. Хотя если учесть пережитое накануне, сил на лишние отвлечения у меня все равно не было. Истощения я не чувствовала, но банальная физическая усталость после тяжелого дня и нервно-бессонной ночи сказывалась.
   Участвующие о-эш не зря назывались мастерами, мое физическое состояние они ощущали не хуже меня, при этом ни одному из них не пришлось даже отпивать из меня. Хватило небольшого пореза под ключицей. Вообще-то, если б не проклятая усталость, я бы захлебывалась от восторга. Во-первых, происходящее само по себе любопытный опыт. "Решила переквалифицироваться в экзорцистки?" едко прокомментировал происходящее Крош, хотя изгнанием тут и не пахло. Нужно было просто разорвать связь с инфернальным паразитом. Во-вторых, способность (именно способность, а не эфемерная возможность) работать с мастерами о-эш приятно щекотала самолюбие.
   Но были и, безусловно, неприятные моменты. Например, когда я увидела, как бодро, подхлестываемая силой о-эш, побежала кровь из многочисленных порезов на Сонином теле, желудок высказал категоричное "фэ" и выплюнул, подлец, и божественный мясной перекус, и кровавый энергетик, и кажется еще половину моих потрохов. Все последующие "фэ" стали исключительно желчными. К счастью, продуманные мастера запасли для подобной реакции моего организма тазик, точнее, эмалированное ведро. Именно с ним я весьма сердечно обнималась, сидя на полу как пластмассовая кукла. Собственные негнущиеся ноги отчаянно напоминали циркуль. При попытке устаканить ведерко между ними, корпус заваливался вперед, обещая лицу скорую встречу с собственным же внутренним миром. Подобная перспектива неплохо стимулировала волю и мышечный корсет.
   За мной, в позе морской звезды, лежала практически полностью обескровленная Соня. Слава Богу, Артем не настаивал на своем присутствии; больше, чем уверена: на распростертое обнаженное тело сестры медведь бы не отреагировал адекватно. А запах крови тоже, знаете ли, не способствует ясности мысли у двоесущих. Воспользовавшись небольшим техническим перерывом, Мастера о-эш собрали кровь девушки в специальные сосуды. Такова была заранее оговоренная плата за их услуги.
   Едва различимый шепот, еле уловимый шорох длинных мантий убаюкивал. Разлепить тяжелые веки получилось далеко не сразу. Только почувствовав, как руки о-эш вернули мое тело в вертикальное положение, после вязкой тьмы в глаза брызнул полумрак. Оба мастера были рядом. Один удерживал, второй был готов поддержать в любой момент. Странная, слегка неестественная поза. Прислушиваются? Вряд ли. Скорее принюхиваются. Палец одного потревожил подсохшую царапину под ключицей. Я склонила голову, приглашающе подставляя шею.
   Отказались.
   - Если ты не передумаешь, мы воспользуемся твоим предложением после того, как ты отдохнешь от сегодняшнего дня. - сказал тот, который принял на себя груз моего тела.
   - Это будет честь для меня.
   Вот, даже сказать смогла. А что? Я действительно так думаю. То, что делают эти двое, настоящее чудо. В Соне осталось от силы пол литра крови, а девчонка живехонькая, хоть сознание практически за Гранью.
   Со мной чуток сложнее. Пока предательское тело норовило отключиться, сознание кружило вокруг Сони, пытаясь нащупать гадского инфернала. Но пока не выходило. Я словно сумела поглотить Соню целиком, вмуровать в себя, выделив девушке крошечный загончик на задворках собственной сущности, а необходимо было как раз наоборот - пробраться внутрь ее существа.
   На какое-то мгновение показалось, что еще немного и от девчонки вообще ничего не останется, я просто растворю ее в себе. Слишком уж маленькой и жалкой казалась Соня. К счастью, мастера не дремали. Пока я штурмовала сознание двоесущей, они что-то такое сделали. Странное. Я чувствовала, как вязкая, струящаяся холодными щупальцами сила, оплетает тело, пробивается в легкие, подстраивается под кровоток. Жутко неприятно. От накатившей брезгливости на секунду меня выбросило в реальность.
   Оказалось, я лежу на Соне в виде такой же морской звезды, только большего размера. Спина голая, и на нее что-то капает. Теплое. Капля за каплей мерзко шлепает по обнаженной коже. Я попыталась задрать голову, и наткнулась на белую маску. Видимо, о-эш пришлось присесть, что б оказаться так близко. Дико захотелось возмутиться. Но спрятавшаяся за маской бестия приложил длинный бледный палец к тому месту на маске, где должен был быть рот.
   - Сконцентрируйся. Не на своих ощущениях. На ее. - произнес шелестящий голос. - Надень ее на себя.
   Стало жутко. По-настоящему. Не потому, что страшно влезть в чужое сознание. А потому, что я поняла то, чего не сказал неизвестный мастер. Времени осталось очень и очень мало. О-эш слабели. С каждой секундой им удерживать Соню становилось все тяжелее.
   Влажные ледяные пальцы скользнули от позвоночника к ребрам, размазывая вязкую влагу. Задержались у основания груди. Брррр. Сердце шарахнулось куда-то в матку.
   Соня. Маленькое глупенькое существо с огромным самомнением. Сильная. Опасная. Но бестолковая.
   Это - временное. Возрастное. Это пройдет. Вот только она этого пока не понимает. Не хочет понять. Злость и уязвленное эго делают девочку мишенью. Непонимание, полнейшее и глобальное; ее и ею; всего и всех толкает на глупости. Обида подстегивает. Болезненное самолюбие возводит крепостные стены. Через них легче смотреть на предательство. Безопаснее.
   Наши инстинкты, человеческие ли, звериные ли, вынуждают нас искать безопасного места. Места, куда можно забиться, спрятаться, пересидеть, переждать. Если такого места нет в нашей жизни, мы прячемся в иллюзию темной, глубокой норы, в недрах которой можно затаиться. На время. Пока минует опасность.
   Но Соня не маленький испуганный зверек. Она сильный матерый хищник. Она не пережидает. Нет. Она готовит триумфальное возвращение.
   Я чувствую ее ликование. Тщательно взращиваемое предвкушение. Все это вот-вот прорвется. Беспримерной и безграничной кровавой жаждой. Ни с чем несравнимым упоением от разрушения.
   Соня, Соня. Девочка - дурочка. Обманутые ожидания не предательство. Тебе это еще предстоит. Узнать. И пережить.
   Иногда, что бы справиться с этим требуется не сила, а слабость. Слабость, лишающая воли. Слабость, дающая время. А время, что ни говори, лекарь. Жестокий, суровый и оставляющий шрамы. Но шрамы - не кровоточащие раны.
   У каждого свое оружие.
   Дуализм, присущий бытию и сознанию двоесущих плохой советчик разбитому сердцу. Их воспитание и традиции, в большей степени, уделяют внимание развитию звериной части, считая человеческую более слабой и незначительной. Стандартная ошибка нелюдей! Их психика более устойчива, но человеческая более гибкая. Звери не знают компромиссов, не ведают рефлексии. Маленькая медведица решила объявить всему миру войну, которую назвала "великой охотой". При этом она забыла, что настоящий охотник умеет ставить себя на место дичи, ведь сам процесс важнее результата.
   Я чувствую Сониного зверя. Он громаден и силен. Даже могуч. Но он все равно жертва. Его мощь и неутомимость уже стали добычей инфернального паразита. Сила притягивает силу. Все остальное - лишь досадное недоразумение. В том числе и я.
   Но зверь обречен. Сегодня я - охотник. Я иду тайными тропами, которые недоступны его пониманию. Это я выплетаю силки из собственного печального опыта, раскрашиваю их своими эмоциями и вкладываю в сознание 15-тилетней девочки. Все это - слишком человеческое, и зверя не тревожит. А инфернал просто не понимает меня. Но есть кое-что, что одинаково хорошо понимают и звери, и люди, и нелюди.
   Я обращаюсь к себе, взываю к той боли, которую пережила. Усиливаю ее ожиданием той, которая мне еще предстоит. И ловчая сеть, проложенная по сознанию Сони-человека, взрывается. Что бы там ни говорили, двойственное сознание все равно едино.
   Подо мной корчится и кричит 15-тилетняя девчонка. Ей больно. И страшно.
   Ха! То ли еще будет. Потому, что связь зверя с инферналом уже неразрывна, а зверь умирает, не в силах справиться, не в состоянии пережить боль. А страх, что страх? У нас у всех есть неприятные воспоминания...
  
   Мать моя волшебница! Поднимите мне веки. Кто-нибудь... Ну да, куда уж мне... Мне срочная медицинская помощь точно не требуется. Только бы глаза открыть...
   Воооот...
   Аллилуйя! У меня получилось.
   Ух ты! Сижу в углу. Все так же, как кукла. Между вытянутых ног знакомое эмалированное ведерко. Родненькое. Надо как-нибудь попробовать испытывать к людям такую благодарную нежность. Глядишь, может двоесущие меньше ненавидеть будут.
   Перед глазами куча народу. Мастеров заметно прибавилось. Соню уже переместили на простенькое больничное ложе. Артема укладывают на соседнее. Ну да, девчонке необходимо переливание. А мне, наверное, промывание. Задолбалась я желчью отплевываться.
   Так. Ведро в сторону. Нет. Лучше чуть вперед. Использую его как опору. Ага. Ручки, ножки трусятся, голова кружится, в глазах темнеет. Поза называется "жопа в облаках". Просто блеск! И как дети так умудряются стоять часами? Жутко неудобно!
   Уй йеее! Когда это я до 3-х метров вымахать умудрилась?! Но ходить вроде могу. Плохонько, пошатываясь, но все равно!
   Видок у меня, наверное, колоритный! Артем, если б о-эш не держали, провалился бы куда-нибудь на фиг. Что б только меня, красавицу, не видеть. Ну да хрен с ним, с видом. То, что должна сказать, лучше сказать сразу. Села к нему на кровать.
   - Заткнись. - без его комментариев я сейчас точно обойдусь. - Тём, не знаю, как, но книгу нужно найти.
   - К... к к какую к к книгу? - вау! Меня можно использовать как оружие массового поражения. Массового заикания, то есть.
   Черт! Засыпаю просто на ходу, хоть глаза пальцами раздирай.
   - Книгу, Тёмочка, в которой твоя сестра подсмотрела способ выдернуть в этот мир инфернала. - проклятый желчный ком в горле мешал говорить. - В этой книге написана правда. Причем доходчиво так написана. А потому эта книга опасна.
   - Стась, ты действительно считаешь, что ею еще кто-то может воспользоваться? - говоря это, Артем чуток подвинулся, намекая, что мне неплохо бы прилечь рядом. Щедрое предложение. Нет, правда щедрое. Думать-то, все равно, ни о чем кроме сна не могу.
   - Аникин, не тупи. Меня это раздражает! - выдохнула я. - На совести твоей сестры четыре трупа! Четырех людей. А в вашем подвале были трупы нелюдей! И то, что эти трупы сожрало, тоже появилось там благодаря книжечке.
   - ...!!!!!!!
   - Вот и я о том же!
   В том, что Артем заставит Соню рассказать, каким образом к ней попало раритетное издание, я не сомневалась. Как и в том, что книжечку, отнюдь не случайно, девчонке подсунули для проведения испытаний в полевых условиях. Естественно, относительно своей почетной роли Софья Аникина пребывала полном неведении. Просвещать сестру или нет, постфактум, решать опять же должен Артем. Но с учетом того, чем обернулось для медведицы горе-воплощение, я думаю, девушке было бы полезно узнать о существовании "благодетелей".
   Двоесущий, тем временем, напряженно заглянул мне в глаза:
   - Есть что-то еще, да?
   Умный мальчик.
   - Умгу... - как ни крути, я должна это сказать. Я и никто другой. Но как же неприятно... - Артем, Соня больше никогда не сможет оборачиваться.
   - Чтоооооо????!!!!
   - Прости...
   Я сползла с койки и поплелась вон. Сил куда-то дойти уже не было. Лишь бы отойти подальше, что б ни Артем, ни кто-то другой не увидел моих слез. За последнее время их оказалось как-то непростительно много.
   Соню было жалко. Очень. Как бы я не относилась к ней, и вообще к двоесущим, как бы не считала, что за все в жизни нужно платить, ее цена оказалась чересчур высокой. Возможность оборачиваться, отпускать зверя на свободу было самой сутью бытия двоесущих. В конце концов, именно посредством зверя они общались с мирозданием. Это все равно, что отнять у о-эш власть над кровью.
   Что такое равнозначное можно было бы отнять у меня самой, я даже не хотела задумываться. Не сейчас. И так было препоганенько.
   Всегда считала, что я чужда жалости по отношению к себе. Или может я просто не допускала ее. Неважно. Но непонятно, почему тогда, где-то на задворках подсознания не давала покоя мысль, что Сонин зверь вместе с инферналом не вынесли чужой боли.
   Моей.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"