Копосова Александра Александровна Миррэйфианит : другие произведения.

Каламити Запад(ня) Книга 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По Сказаниям Зестирии Любовь, способная преодолеть тысячи парсеков космических лиг или вера, способная разрушить целую империю, что окажется сильней? И кто победит: человек с сердцем чудовища или чудовище с сердцем человека? Или все таки чудовище, уже лишенное сердца? Писалось в 2018 Хоррор, Эротика
  Миррэй Фианит
  
  *
  
  Любовь, способная преодолеть тысячи парсеков космических лиг или вера, способная разрушить целую империю, что окажется сильней? И кто победит: человек с сердцем чудовища или чудовище с сердцем человека? Или все-таки чудовище, уже лишенное сердца?
  
  *Каламити: Запад(ня)*
  
  ***
  
  *Книга 1*
  
  ***
  
  *Ловушка 1*
  
  ***
  
  *Каламити*
  
  ***
  
  Ночь...
  Бескрайняя, звездная ночь...
  Вот, что видел Сурий, смотря в огромное окно иллюминатора. Громадный, космический крейсер межгалактического флота Каламити, плавно скользил по просторам межзвездного пространства. Скользил, аккуратно огибая звезды и планеты. Он летел к одной, только ему ведомой цели.
  Он летел к Элизии...
  Ночь сверкала...
  Искрилась, купаясь в огнях взрывов сверхновых и игривом смехе пролетающих мимо комет.
  Юноша, тяжело вздохнув, поправил воротничок черной, как и космическая тьма мантии.
  Ему было чуть не по себе, но все же, не настолько, чтобы придаваясь унынию, забиться в самую распоследнюю щель и не показывать оттуда носа. Нет, он не был трусом, но и безумным - несущимся к своей гибели, он тоже не был.
  Он был Пастырем, сыном императора галактической империи Роланд и по совместительству новым легатом-кардиналом Элизии, а это обязывало...
  Сурий поморщился. Дальнейшие перспективы своего пребывания в роли легата были весьма туманны.
  Они его не радовали и совершенно не вдохновляли.
  Он мечтал о беззаботной жизни кронпринца империи и становлении императором в каком-то туманно-отдаленном будущем, но карты выпали иначе...
  Судьба сыграла с ним злую шутку и вот теперь, он был здесь - на борту Каламити, в качестве его адмирала.
  Он был посланником войны, несущим не мир, но меч. Меч, который мог обрушиться на Элизию в любую минуту.
  О планете, населенной переселенцами с Мидганда еще несколько тысяч лет назад, ходили не самые лестные слухи, а временами даже пугающие. Одна только Титания, со своей столицей - Авалоном, являющаяся ее природным спутником, чего только стоила...
  Сурий удивлялся, как вообще на этой планете была возможна жизнь? С ее-то кислотными морями, ледяными гейзерами, соседствующими с постоянно извергающимися лавовыми вулканами. И, тем не менее, жизнь там была...
  На этой, крошечной, экзо-планете, больше напоминающей прото-Луну, жили отщепенцы Мидганда, ни в коем веке не принимавшие власть его отца и чинящие козни Роландской империи, подрывая тем самым авторитет его императорского величества - Георга Хельдальфа, и априори его - Сурия - достоинство.
  К тому же из донесений, ему было ведомо, что они подбивали на мятеж и жителей Элизии. А вот это-то, как раз и волновало императора. А иначе, отчего бы он послал своего собственного и единственного сына, на верную смерть, в такую глушь, где, только черти и водились? В когти тех, кто, как он считал, погрязли во зле и малосердечии, нацепив на себя маски ночных призраков - хеллионов?
  Отойдя к панели, Пастырь вновь вызвал к жизни окно монитора, радужной голограммой зависшее перед ним в воздухе. Диаграммы, весело заискрив, закружились в танце вечных фракталов. Море данных сверкающей рекой текло по поверхности экрана. Текло, открывая ему все тайны планеты, к которой он и держал свой не легкий, а местами опасный, путь.
  С виду, планета была прекрасна: живописнейшие ландшафты, зеленые леса, огромные голубые моря, озера и водопады, пустыни с глубочайшими каньонами, горы, испещренные сетями природных туннелей и пещер. Невероятное разнообразие флоры и фауны, теплое, ласковое, отнюдь не злое, золотое солнце - вот что являла собой Элизия. Сущий Рай на земле, если он вообще мог существовать. Это было то, что являли ему материалы единой галактической сети, не сравнить с Мидгандом, откуда он по существу и был родом...
  Вспомнить только его ледяное - стальное солнце и мертвенный свет, им испускаемый.
  Потерев переносицу, Сурий откинулся в кресле, куда сел, совершенно не вдохновившись открывшейся ему картиной и прочими перспективами.
  Он сел, скрестив пальцы и прикрыв глаза. Перед его внутренним взором одна за другой проносились картины недалекого прошлого.
  Он вспоминал...
  Он вспомнил Озерный град, Леди Лейк - свою Родину. Вспомнил город, ничего с озером и водными артериями явно не имевший. Возможно, когда-то на его месте и было озеро, но сейчас...
  Сейчас там были одни лишь сплошные стальные джунгли и километры небоскребов, беззастенчиво-бесхитростно пронзающие своими тонкими шпилями-иглами атмосферу отравленной ядами вечного производства планеты. Отравленной и буквально раненой в самое сердце. Ведь уже многие тысячи лет, его народ выкачивал из нее ресурсы, безжалостно потребляя, отнюдь небезграничные, природные ископаемые.
  Элизия...
  Она манила. Манила и завораживала, но...
  Но, его отрезвляло то, что эта планета таила в себе тайну. Страшную, древнюю как сам мир, тайну. Как-никак, но элизийцы, считались еретиками и вероотступниками, почитавшими не единого бога, а стихийных духов, якобы дарующих им безграничную власть и...
  Вечную молодость...
  Правда, оставался вопрос, чем они за эти, якобы, 'дары' расплачивались? Ведь недаром же ходил упорный слух, что все, кто ступал на поверхность планеты или исчезли бесследно, или были найдены мертвыми, разорванными на части и распотрошенными. Правда, иногда все же находились и полностью обескровленные тела, повешенные за ноги над остывшими пепелищами ритуальных костров...
  Глубоко в душе принц подозревал, что столь незавидная участь поджидает и его, осмелься он просто ступить на проклятую богом землю, неся ее жителям истинный свет веры.
  Он вновь взглянул на экран. Взглянул, перечисляя в уме численность населения и ключевые места.
  Ему стало не по себе. Всего-то сто тысяч человек - ни больше, ни меньше. По какой-то неведомой причине, численность населения и вправду за все эти тысячи лет колонизации не сократилась, но и не увеличилась, словно кто-то вел его контроль. В пору было и вправду задуматься о якобы бессмертии элизийцев. Червячок сомнения все же закрадывался, раня сознание принца своими ядовитыми жалами.
  Пастырь снова поморщился, вглядываясь в карту. Столица. Камланн. Одна единственная, в отличие от Мидганда, где их было несколько...
  Самыми крупными считались, как раз таки, Леди Лейки и Ластонбелл, находящийся далеко на севере.
  Камланн восхищал. Восхищал и страшил. Страшил и при этом завораживал, опьяняя своим гротескно-утонченным, граничащим с безумием великолепием.
  Сурий прищурился. Вид этого архитектурного комплекса наводил на мысли о том, что на планете все было, не так радужно, как хотело казаться...
  Барельефы и статуи с демонами и драконами - вот чем она пугала. Слишком много изысков. Слишком загадочно. Слишком таинственно. Одним словом - слишком...
  Заведя руки за голову, он крутанулся на кресле, отъехав к окну. Вся информация, что была у него на руках, была получена дронами-диверсантами и теми немногими, чудом выжившими разведчиками, что по счастливой случайности все же вернулись на флагманы разведывательных кораблей империи.
  Сурий знал, что элизийцы упорно именуют себя 'серафимами'. Именуют, утверждая, что они якобы перестали быть представителями рода людского, как только ступили на эту - данную им лордами землю и теперь так же, как и титанийцы, бунтовали, не признавая власть империи, в чей состав все же входили...
  Да, Сурий все понимал.
  Он понимал, почему был назначен легатом. Ведь, как бы то ни было, но церковь их веры все же там имелась, и его первостепенной задачей было вернуть 'заблудших агнцев' в лоно 'своей матери церкви', а вот-то, каким именно образом он будет их в нее возвращать, оставалось чисто на его совести.
  Злая усмешка поселилась на его, опаленном лучами космических светил, лице. Поселилась и осталась, делая его похожим на дьявола из детских сказок. Новоиспеченный кардинал встал и, подойдя к стене, быстро нажал несколько клавиш, открывая спрятанный в системном блоке терминал.
  Его взгляд скользнул по сотням разнообразных инструментов и контейнеров, в изобилии представленных перед его взыскательным взором. Ведь как-никак, но он был не просто легатом-кардиналом, он был экзорцистом-инквизитором. И он был волен предать анафеме и полной епитимье все население планеты. В ходе своего расследования, он был также волен использовать всю мощь Каламити - своего корабля.
  Он имел директиву, в случае признания их еретиками официально, полностью сравнять там все с землей, буквально испепеля предательский Камланн священным пламенем Экскалибура - главного орудия флагмана, что всегда находилось в боевой готовности...
  Нет, Сурий не был бессердечным, но и добрячком он не был...
  Реалии его времени, заставили его стать жестоким и ожесточить свое сердце, скрыв его от всего, включая самое сильное чувство на свете - любовь. Принц понимал, что он, не задумываясь, послал бы на казнь и детей, если бы они совершили преступления против веры и против мира. Ведь прецеденты уже были...
  Мятежи вспыхивали один за другим. Уже на его веку, в свои двадцать один, он уже был свидетелем одной такой карательной операции.
  Он видел зачистку планеты. Планеты, носившей невинно-милое имя - Марлинд...
  Он видел все. Зачистка транслировалось в прямом эфире, во все уголки вселенной, как напоминание о том, что будет с теми, кто пойдет против воли императора...
  Марлинд сгорел. Сгорел, выгорев дотла. Чума народного неповиновения была выкорчевана с корнем. Огнем и мечом, вот как во все времена решались споры. Пастырь помнил, как они горели. Горели живьем. Горели, обращаясь в пепел на бегу. Помнил, как матери прыгали с детьми, спасаясь от лазерных лучей, в испаряющиеся от нестерпимого жара реки, как плавился камень города, и рушились горы, обращаясь в невесомый прах. Планета была зачищена и взята на карантин.
  Ее окончательное терроформирование должно было закончиться еще лет через десять. От этой мысли его передернуло и стало чуть грустно, но он понимал, что если все будут поднимать восстания, то империя, рано или поздно, развалится и перестанет существовать, а этого его отец допустить никак не мог. И именно поэтому, он подавлял восстания. Подавлял железной рукой, отбросив милосердие.
  Он считал, что подавлять восстания нужно мгновенно, нежели решать проблемы народа путем дипломатии. Именно этим император Георг и занимался - подавлял. Всегда и всех.
  Его сын ему не уступал...
  Сурий встав, вновь вгляделся в окно. Корабль, наконец-то, вышел из вар-скачка и теперь дрейфовал на орбите искомой планеты, невесомо зависнув на потоках космического ветра.
  Маниакальная улыбка демона расцвела на лице человека, в чьих наливающихся багровым маревом нефритовых глазах разгоралось пламя пожара, грозящего пожрать невинно раскинувшуюся пред его взором планету.
  Оно разгорелось, чтобы обратить его в чудовище
  'Элизия...' - произнес-прошептал он в предвкушении, нервно облизнув в раз пересохшие губы. Не отрывая взгляд от планеты, он вызвал по мгновенной связи мостик и отдал приказ готовить шлюпку-челнок. Пастырь посчитал, что чем тянуть кота за хвост, стоит приняться за дело, а для этого, требовалось больше информации.
  Сурий собрался получить ее лично. Подготовив одежду, соответствующую современной моде Элизии, а также взяв с собой пару роботов-морфов, он отправился к модулю, чтобы начать свое странствие, что грозило перевернуть с ног на голову не только жизнь на несчастной Элизии, но и во всей галактике, обрушив в бездну черной дыры трон ее императора - Георга Хельдальфа.
  
  ***
  
  Над Элизией вставало Солнце. День только занимался. Не спящие жители праздновали Литу - день середины лета, а светловолосый юноша, ускользнув от ищущих танца с ним девушек, налив себе в бокал 'вина', вгляделся в светлеющее небо.
  Ему показалось, что сверкнув белоснежным огнем, с неба упала звезда.
  Он улыбнулся, мысленно загадав желание.
  Он загадал найти свою любовь. Ведь пока что его сердце было свободно, а бытность владыкой вампиров или вернее 'серафимов', подразумевала под собой и наличие его леди...
  Вот только последние лет двадцать, во снах, ему почему-то постоянно являлся рыжеволосый юноша, в чьих изумрудных очах загоралось полуденным пламенем Солнце его мира...
  Серафим улыбнувшись, отсалютовал упавшей звезде и, осушив бокал залпом, с хрустальным звоном разбил его о камни.
  'На счастье!' - улыбаясь, полным надежды, звонким голосом тихо произнес он. А небо...
  Небо, улыбаясь, зарей приветствовало звездного скитальца, сошедшего на землю земного Рая. Приветствовало, сверкая исполнением желаний, в аметистовом огне открытых настежь глаз существа, на чьем молочно-бледном лице лунным светом тлело безумно-страстное желание счастья. Тлело, пожирая своей алчностью его древнее, как космос сердце...
  Элизию ждали перемены. Жребий был брошен. Битва за мир и любовь началась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 2*
  
  ***
  
  *Мидганд*
  
  ***
  
  Хельдальф раздраженно тарабанил пальцами по подлокотнику трона. Донесения запаздывали.
  Он надеялся, что посыльный, о чьем появлении ему сообщили по внутренней связи, доставит данные о протекании операции 'Инферно' в кратчайшие сроки.
  Он так же надеялся, что Луннар, один из его шпионов, носящий кодовое имя 'Лис', проникнет на Титанию и убьет новоявленных 'короля' и 'королеву' Арториуса и Селику Колбранде или, если ему посчастливится - доберется до их 'богини' - Вельвет Крау.
  Георг предвкушающее усмехнулся, оценивая смутно маячащие на горизонте перспективы.
  Он считал, что на худой конец планету можно будет зачистить на пример Марлинда, если что-то пойдет не по плану.
  Ею можно пожертвовать. У него еще есть! Космос безграничен.
  Ему не впервой!
  Затем его внутренний взор перенесся к Симонне...
  Его Симонне...
  К его возлюбленной.
  Она должна была найти источник. Найти и передать ему его координаты.
  Император повеселел. Встав с трона, он подошел к огромному окну и вгляделся в шпили небоскребов, туманными тенями проглядывающие сквозь туман фабрик и заводов. Как бы там ни было, но ему нравилось то, что он видел. Прогресс не стоял на месте, ровным счетом, как и сама жизнь.
  Спустя миг его мысли вновь перенеслись к Симонне. К его лучшей разведчице, носившей кодовое имя 'Скорпион' и по совместительству фаворитке. После смерти Летисии и Селены, матери Сурия, она растопила его заледеневшее сердце, и он вновь улыбнулся.
  Он мечтал, что она все же его найдет. Найдет, пусть предыдущим поколениям его предков это и не удалось, но он был куда могущественней и сильнее их, а также, куда более удачливей, ведь он держал в железном кулаке всю великую империю Роланд, а не горстку каких-то жалких планет, в забытые времена звавшиеся Хайлендом.
  Да, он мечтал о нем...
  Мечтал о смысле своей жизни...
  Мечтал - об источнике...
  Источнике вечной молодости...
  Источнике, что сторожил владыка серафимов. Владыка, смутной тенью снежного дракона, скользящий на периферии разума, вечно оставаясь в тени. Этот лунный призрак опьяняющего безумия, он будоражил его кровь. Будоражил ее своим эфемерно-сверкающим обликом. Одетый в сапфировый поток пенных волн, крылатый ангел или все же демон?
  Он являлся камнем преткновения в достижении его - Хельдальфа целей.
  Император знал, что серафиму было предсказано, что он падет...
  Падет, будучи сражен...
  Падет от священного меча, сотворенного Маотеррусом на его погибель...
  Падет, сраженный в самое сердце владыкой бедствий в образе благочестивого Пастыря, что придет по его, демона, коварную душу, неся смерть и разрушение всему народу серафимов...
  Император надеялся, что его сын добьется успеха и покарает отступников и изменников. Покарает, став предсказанием и принесет ему секрет бессмертия на блюдечке.
  Он надеялся, что так и будет. Ведь как ему казалось, древнее пророчество длинною в две тысячи лет начало сбываться.
  Его сын, сам того не ведая, привел в действие древние механизмы, пробудив ото сна их могучего защитника и теперь тьма Маотерруса давала им силы.
  Георг знал, Сурий украл реликвию из храма Маотерруса, но в некотором роде ему было простительно, все же, он был кардиналом и...
  Пастырем...
  Тем, кому подчинялась сила. Император часто видел это. Видел, как стихии следуют за Сурием. Следуют, помогая ему, хоть сам принц этого и не замечал. И это не могло его радовать.
  Император видел млечно-бледный силуэт дракона, парящего над его сыном. Видел золото его глаз. Видел тьму, стекающую по одежде принца. Видел тьму, вечно перекрашивающую облачение юноши в черный и алый цвета...
  Император был счастлив, а вот был ли счастлив его сын, его мало беспокоило. Единственное, о чем он беспокоился, был он сам и его империя.
  В любом случае пророчество исполнялось. Каламити парил над Элизией и Пастырь с пламенным мечом, должен был принести победу всему народу Роланда.
  Тьма над Мидгандом сгущалась. В глубине глаз императора тлело багровое пламя войны, перемешанное с чистейшим безумием. Пламя, что рано или поздно неминуемо грозило обратить его в ракшаса, подобного Индре и Асуре и тогда...
  Тогда вся вселенная всенепременно утонула бы в крови...
  Единственное чего не знал император, что вместе с мечом Сурий забрал и дракона...
  Забрал, став демоном, в чьем сердце клубилась ночь. Ночь, окрашенная слезами кровавой Луны - Титании, что алым оком царила над далекой Элизией, в канун бессмертного во всех мирах - праздника Литы...
  Посыльный все же появился...
  Император был счастлив.
  Сурий летел к своей судьбе.
  Владыка серафимов гадал на цветке, пуская в полет снежные лепестки. Ведь зеленое, вперемешку с черно-алым, все чаще и чаще, являлось ему во снах, а это означало, только одно - судьбы, наконец, переплелись!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 3*
  
  ***
  
  *Микулио*
  
  ***
  
  Сознание возвращалось. Возвращалось нехотя, но все же - возвращалось...
  Он помнил: они отпраздновали Литу. Отпраздновали, свершив жертвоприношения Мусифе и прочим...
  Отпраздновали, казнив преступников-иномирян...
  Вернее преступниц...
  Он помнил, как повесили девушку, обокравшую приход...
  Он помнил, как серафим в широкополой, черной шляпе пустил ей милосердно пулю в лоб, видя, что умирать от удушения она явно не собирается...
  Веревка была слишком короткой, да и затянута была слабо...
  Несчастная билась в агонии почти час, а ее лошадь, все это время мирно щипала чахлую травку рядом, последний раз прокатив бедняжку на ее спине.
  Он помнил, как ей зашили рот и отрубили кисти рук и ступни. Помнил, как макнули обрубки в расплавленный метал...
  Это было предупреждение...
  Очередное...
  Никто не смеет красть у Эмпиреев! В особенности у Эмпиреев.
  Ее подельницу, подвесив за ноги перед ней, распилили тупой пилой живьем, предварительно выколов глаза. А после сожгли, бросив останки под тело ее товарки, когда та еще была жива. Бродившие по улице псы, не тратя времени даром, принялись за столь любезно предоставленную им трапезу...
  Лошадь же перешла в безвозмездное пользование храма, а он...
  Ему снова снился сон...
  Ему снилась его мать - Муза.
  Она пила воду...
  Пила воду литрами.
  Ее вливали в ее тело через трубку в анальном проходе. После, заполнив себя, она надела железный пояс верности и перетянула железными обручами раздутый и отвисший от воды живот. Перетянула и став на четвереньки, занялась сексом со своим братом - Майклом...
  Он был одержимым, как и все они - волей Эмпиреев. Они делали это перед ним, а он...
  Он парил в воздухе, не в силах изменить, что-либо...
  Аменок пил его суть. Пил, поглощая бытие и выкачивая осколки сознательности и разума.
  Он видел, как член его дяди входил в его мать. Видел, как она стонала под ним и просила еще и еще...
  Она просила воды...
  Аменок заставлял их жаждать.
  'Идем! Я напою тебя!' - шептал ей Майкл, уводя из святилища. Накинув невесомую вуаль, целомудренно покрывшую ее нагое, перевитое металлом тело, она покинула его. Покинула, чтобы плясать под оком багровой, обагренной кровью, Луной Титании, а он...
  Он, лишь час, повеселившись на празднестве, парил в глубине источника вечности. Парил, слившись с ним...
  Ведь вода была его частью...
  Она вошла в него. Вошла, пронзая каждую клеточку его тела. Вода двигалась в нем.
  Он чувствовал, как водоворот входил ему в рот, гибким щупальцем скользя в горло, и как скользкий, гладкий, но от этого не менее сильный, бур входил в его святая святых...
  Он рванулся, тщась освободиться, выпутаться из плена воды, но все оказалось бесполезно, а попытки тщетны...
  Аменок держал его слишком крепко. Незримые цепи стягивали лодыжки и запястья, заставляя ощущать бесконечное наслаждение и грезить наяву. Грезить о несбыточном...
  Хоть его тело и всецело повиновалось воле Аменока, но разум...
  Разум мечтал оказаться в совершенно иных объятьях и совершенно в ином месте, с совершенно иным человеком...
  Зеленый...
  Он внезапно понял - это его любимый цвет! Зеленый, залитый алым и синий, окрашивающийся черным...
  Он застонал в истоме и неге. Застонал, произнося имя...
  Застонал имя, что невесомым мотыльком скользило на грани его тонущего в тумане сознания...
  'Сурий...
  Сурья...
  Сури!..
  Солнце!
  Его солнце!' - сладострастно млея, шептала вечность ему в зардевшиеся страстью уши.
  Он жаждал...
  Жаждал этого...
  Жаждал Солнца...
  Жаждал Солнца, способного сжечь его дотла.
  Он жаждал Солнца, обещающего ему возрождение.
  Он жаждал стать его Луной...
  Он жаждал даже умереть от проклятого меча людей, лишь бы его мучениям пришел конец...
  Он уже сбился со счету, сколько тысяч лет он прожил на этом свете? Сколько эонов охранял источник, вобрав в себя всю его мощь?..
  Он не знал: является ли еще самим собой или давным-давно стал лишь смутной тенью, призраком - самого себя, навечно растворившись в бессердечной силе Аменока...
  В силе владыки вод и времени, так опрометчиво даровавшего им всем вечность, взамен украв у них у всех человечность...
  Он очнулся. Очнулся внезапно. Очнулся не в путах эмпирея и в бассейне храма. Нет!
  Он очнулся на сеновале, пробужденный шальными лучами утреннего, игривого, летнего солнца. Очнулся, почувствовав себя самим собой. У него вновь были короткие, каштановые волосы, нечета тем - дарованным богом. Было хрупкое, юношеское тело, так лет восемнадцати, не больше! Ведь его истинный возраст навеки был заморожен!
  Он был украден у него в обмен на бытность Эмпиреем...
  Он помнил: он - бог воды, владыка бессмертных, владыка вампиров!..
  Ведь жаждали они всегда отнюдь не только воду, но и кровь...
  Кровь живых, к кому уже не относились...
  Его мать была опьянена...
  Она была словно вакханка, жаждущая страсти.
  Они все были слугами Эмпиреев. Вот только он...
  Он, был слугой самого страшного из них. Того, кто мог обратить их в прах...
  Лейла, была воплощение владыки огня Мусифе, Забида владыки ветра, Эдона - земли, а Вельвет...
  Вельвет - Света...
  Света, опьяненного тьмой...
  Она была темным эмпиреем, лишенным сердца...
  Он помнил...
  Это был несчастный случай...
  Он упал в воду. Упал и изменился.
  Его шоколадные волосы стали белыми с аквамариновым флером, а одежда...
  Одежда, она теперь всегда излучала чистоту...
  Излучала, развеваясь фалдами запечатанных крыльев...
  Он становился старше лишь тогда, когда был, одержим Аменоком, но он подозревал, что это не происки бога, а его истинный облик. Но изменить это он не мог.
  Он пытался...
  Пытался собрать мысли в кучку. Собрать и понять, что из случившегося вчера было реальностью, а, что всего лишь сном...
  Совесть, равно, как и память молчали, не решаясь подарить ему ответ.
  Микулио задумался, что-то его беспокоило...
  'Ах! Верно!' - внезапно вспомнил он.
  'Всадник! Всадник пришедший издалека! Всадник на коне, сотканном из тьмы. Всадник, что прискакал на праздник тогда, когда лучи солнца еще только лишь начинали целовать горизонт.
  Верно! Вот откуда пришло это имя:
  Сурий! Ночное солнце - спустившееся с небес!' - он знал! Знал это!
  Он знал всех, кто пришел с ним в Элизию тысячи лет назад, но не тех, кто иногда являлся с других планет, как туристы или искатели приключений. Ведь его народ убивал только тех, кто искал источник - разведчиков императора. Только их и еще преступников...
  Владыка задумался. Ведь как-никак, но эту ночь он, кажется, провел в объятьях странника.
  'Да, вино плохо на него подействовало...
  Вообще не стоило пить! Вот только...' - серафим нахмурился...
  Как бы то ни было, но этот юноша был похож на видение, что преследовало его уже неведомо сколько лет...
  Приподнявшись на локте, он окинул сеновал пытливым взглядом и обнаружил объект своего сна аккурат рядом...
  Виновник всех его переживаний мирно посапывал, разметав в беспорядке свои сильные загоревшие под лучами нездешнего светила руки. На его шее виднелись аккуратные проколы, расцветшие фиалками синячков...
  'Вот же хема! Кажется, я его все же укусил... - искренне раздосадовано подумал серафим, понимая, что это плохо. Очень плохо. И ему нужно бежать. Бежать, пока не стало слишком поздно и солнце не взошло, открыв свои, опьяняющие страстью пламенные очи и не увлекло в свои же столь пьяняще-обжигающие объятья.
  Наскоро найдя свою одежу и впопыхах одевшись, чуть не наступив на петуха, заглянувшего на сеновал, Микулио ящеркой выскользнул из конюшни, бросив мимолетный взгляд на спящего...
  Бросил, не замечая парящего под сводом здания златоглазого дракона, на чьей умудренной мудростью тысячелетий мордочке цвела шальная улыбка дьявола. Цвела, отражаясь багровым огнем в приоткрытых нефритово-зеленых глазах странника, который улыбался ничуть не хуже дракона...
  'Микулио...
  Даже не надейся! Ты не сбежишь от меня! Будь уверен!
  Ты навеки будешь моим! Мой падший ангел!' - тихо произнес Пастырь, проваливаясь в сон уже лишенный страсти.
  Маотеррус улыбался, он был доволен.
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 4*
  
  ***
  
  *Мусифе*
  
  ***
  
  'Сильней! Еще сильней!' - страстно кричала девушка, сгорая в его объятьях. Пламя буквально скользило, струясь по ее стройному, женственно гибкому стану.
  Он не замечал этого. Не замечал, опаленный и опьяненный ядом клыков.
  Он сам не понимал, как это произошло...
  Видение было слишком сильным и не отпускало...
  Не желало отпускать.
  Он помнил: он сошел с корабля, нашел направление и отправился в Камланн. Вот только не дошел...
  Он оказался захвачен празднеством. Местные веселились, устроив самую настоящую вакханалию.
  'Они его опоили!' - иначе никак объяснить произошедшее дальше он не мог.
  Им было все равно: кто он и откуда.
  Они жили весельем, жили страстью!
  Он прыгал с ними через костер, кружил в безумной пляске с девушками, но самое главное...
  Самое главное: он встретил ЕГО.
  Человека...
  Нет, все же духа. Люди не способны быть настолько прекрасны...
  Длинные, ниспадающие до бедер лазурно-серебряные локоны, венчающие и обрамляющие звездно-белоснежное лицо, на котором цвели ирисы, соперничая с фиалками и аметистами своей глубиной. Цвели, крадя саму его душу вместе с сердцем.
  Он помнил сверкающий нездешней прохладой стан, похожий на водопад, льющийся с вершины заснеженной горы гневным потоком.
  Он помнил, как кружился в танце. Помнил, как затащил свою 'жертву' в тьму.
  Помнил, как целовал ее ключицы, срывая искрящиеся ленты столь лишнего облачения.
  Помнил, как тонкие пальцы блуждали по его телу, теряясь и путаясь в его собственных волосах.
  Помнил смех и стоны страсти.
  Помнил жар своего тела, таящий во льде и прохладе тела пойманного.
  Он помнил: они дополняли друг-дуга. Дополняли словно кофе и мороженное, глинтвейн и камин, Новый год и подарки...
  Это сводило с ума...
  Страсть пронзала. Пронзала, связывая крепче любых обетов и цепей.
  Он вел в этом танце экстаза лишь сначала, а затем...
  Затем его накрыла сила...
  Сила, что бурным и беспощадным потоком смела его в теплое, пряно пахнущее сено, лишив воли и здравомыслия.
  Ему казалось, он видел крылья. Три пары сверкающих, лебединых крыльев, словно состоящих из водопадов и белоснежной пены.
  Он ощущал поцелуи...
  Поцелуи, что буквально лишали его рассудка, цветя жаром и льдом на его, обагренной светом чужого солнца, коже. Поцелуи с привкусом крови...
  Его - Сурия крови...
  Это были самые безумные и страстные в его жизни, кровавые поцелуи. Тело изнывало, сгорая в безумно-сладострастной истоме. Пламя желания, стекая в омут страсти, текло по венам.
  Он не испытывал подобного наслаждения никогда ранее.
  Ему померещилось, что над потолком сцепившись лапами, дрались драконы. Белый, как снег и серебристый, как водопад.
  Они дрались, роняя искры своей ярости.
  Он застонал, выгнувшись под напором силы. Выгнулся, впуская в себя поток...
  Звезды искрились в глазах.
  Он таял...
  Таял, умирал и вновь воскресал, возвращаясь к жизни...
  И все же, совладав с собой, найдя силы к борьбе, он вновь перехватил инициативу. Перехватил, подминая под себя это стройное и податливое тело.
  Он был счастлив.
  Он был на высоте.
  Он чувствовал себя победителем и завоевателем! А эти глаза, они...
  Они украли его душу. Украли, опьянив его безумием страсти...
  'Лита! Это все Лита!' - томно шептал призрак, паря под ним.
  'Имя! Как твое имя?' - задыхаясь, стонал Сурий, не в силах отвести взгляд от пленившего его существа.
  'Микулио! Зови меня Микулио!' - прожурчала вода, опьяняя сильнее...
  'А твое?' - промурлыкал туман, проводя перстами по его щеке, что мгновенно были пойманы властной кистью Пастыря и незамедлительно расцелованы его, алчущими страсти, устами.
  'Сурий!
  Меня зовут Сурий!' - задыхаясь от переизбытка страсти, на выдохе выпалил он, входя еще глубже.
  'Что ж...
  Будем знакомы - Сурий...' - смеясь, звенел голос.
  Страсть окончательно опьянила, и он забылся...
  Забылся, очнувшись лишь на миг, когда солнце насмешливо пощекотало его нос, отсвечивая от каштановых волос духа, что эфемерной тенью парил в лучах полуденного светила, а дальше...
  Дальше он оказался в пабе...
  Правда, он совершено не понимал и не помнил, как он туда добрался и почему он вообще попал в подобное место?
  Он играл...
  Играл на деньги...
  Он спустил сотню золотых, но и выиграл в десять раз больше.
  Его окружали красотки.
  Они подливали ему вино или что-то его напоминающее, крутясь на шесте и отплясывая, в местном аналоге, варьете, а после...
  После, он оказался в объятьях обольстительницы...
  Зеленые глаза, длинные, белоснежно-салатовые волосы, алые уста, дышащие похотью, кремовая кожа, цветущая румянцем страсти.
  Он пошел за ней...
  Пошел, увлекаемый шелестом ее сверкающей искрами юбки.
  Девушки танцевали.
  Им аплодировали, вызывая на бис...
  'Кордебалет...' - пронеслась, исчезающая в море безмерного похмелья мысль.
  Он добрался до второго этажа. Добрался, борясь с качкой, и проскользнул в номер, вслед за феей, пойманный в сети ее нежностью...
  Она остановилась на миг, поманив его пальчиком, нежно смеясь и призывно, томно взмахивая длинными, черными, как смоль, ресницами путаны.
  Он вошел, буквально ворвавшись в номер. Вошел, влетев на крыльях страсти. Вошел, сгребая ее в объятья. Сгребая и целуя...
  Поцелуи-укусы, звук рвущейся ткани, ее ноги на его талии, она под ним на трактирной койке - и все равно звенящий в ушах хрустальный смех Микулио...
  Он трахал ее...
  Трахал, чтобы забыться...
  Трахал, врываясь в ее тело, словно зверь...
  Трахал, отчаянно стремясь забыться.
  Он врывался немилосердно, наматывая на руку ее жемчужные волосы, заставляя ее, то встать на колени, то ложиться на спину, разводя ноги.
  Он душил ее сначала подушкой, а затем руками.
  Она подчинялась...
  Подчиняясь, смеясь и не сопротивляясь. Подчинялась даже тогда, когда синели губы.
  Она подчинялась, ведь клиент всегда прав!
  'Прав, пока платит, а он заплатил! Заплатил за ночь любви! И он заплатит ей еще! Заплатит ей своей кровью!' - так думала она, впиваясь в него своими сахарно острыми клыками, и опаляясь...
  Вода, ударившая в сознание, заставила ее отпрянуть...
  Она словно обожглась...
  'Убирайся! Прочь! Вон отсюда!' - буквально прокричал голос клиента, наполненный силой лавины...
  Голос, вобравший, в себя целую лавину голосов...
  Ее глаза расширились, утонув в золоте глаз, украшенных вертикальным зрачком. Свет, клубясь, пожирал тени. Рассмеявшись, она отерла губы и, подхватив одежду, выпорхнула, оставив Сурия наедине со своими демонами.
  Она оставила его в полном одиночестве.
  Застонав, он упал на кровать. Упал, скрыв лицо руками. В сознании царил шторм. Шквал эмоций буквально пожирал его.
  Он глодал сознание, как пес брошенную ему кость.
  Он сам себе поразился. Ведь он сам только что жаждал этого...
  Жаждал всеми фибрами своей души, а теперь...
  'Что теперь?' - Он не знал...
  Он был разбит, растоптан, уничтожен...
  Он был пьян...
  Пьян ангелом, что, как Вергилий Данте, завел его на самый последний круг ада и оставил там, у подножья трона Люцифера. Оставил вечно алкать недостижимой любви.
  Он встал. Встал смеясь. Встал, смеясь, как безумный...
  Встал и, спустившись вниз, в тот же час ввязался в драку с одним из местных...
  И в итоге - минут через пять он стоял на улице...
  Стоял и, все так, же смеясь, выцеливал противника злым, шальным взглядом.
  Ветер трепал, рвя полы его пасторской мантии. Оппонент сбросил черную широкополую шляпу, а затем секундант дал добро.
  Сурий не помнил в точности, что произошло дальше, он просто перестал осознавать происходящее...
  Он помнил лишь то, что выхватил револьвер. Выхватил и выстрелил. Кажется, выстрелили и в него...
  Выстрелили с двух рук...
  Он отстрелил один из револьверов, чем явно ошарашил оппонента, чьи белые, как снег, с зеленью волосы, развевались, словно перевитые потоками ветра, а затем...
  Затем их остановили...
  Она - та шалава, вновь остановила, вмешавшись...
  Пламя, искры, блики, свет, что-то мельтешило, мешая нормально соображать и только смех, хрустальный смех Микулио в глубине сознания, вот что стояло перед его внутренним взором и глазами. Только он удерживал его от полного безумия.
  Путана, утащила его оппонента, а дружная гурьба очевидцев, взяв его в оборот, вновь увлекла его в трактир...
  Он заказал выпивку, щедро оплатив всем заказы.
  Они пили за него, прославляя его имя. А он собирался, утопить свою печаль и горечь поражения в стакане. Чем и не примянул заняться под их одобрительные крики.
  Он выпил одну, вторую, третью, но четвертую ему не дал выпить юноша с глазами ангела и улыбкой демона. Не дал, нежно сказав:
  'Думаю, на сегодня с тебя хватит - Сури...' - а потом просто отобрал ее. Пастыря поглотила тьма.
  Над Элизией царила ночь.
  Каламити ждал приказа.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 5*
  
  ***
  
  *Эмпирей*
  
  ***
  
  Он приходил в себя медленно, словно продираясь через тягучий кисель или заросли мангрового леса. Открыл глаза и понял, что это не кабак и не улица.
  Он лежал на мягкой и удобной кровати. Над ним был балдахин и проглядывался расписанный фресками потолок. Одним словом, номер люкс. И это напрягало.
  'Ну, как спалось Сурий Хельдальф? Головка не болит?' - насмешливо-язвительно произнес чей-то тоненький голосок, явно принадлежащий молоденькой девушке.
  Сурий проморгался и увидел двух девушек.
  Они, сидя в креслах, мило и чинно пили чай. Пили и смотрели на него. Смотрели, улыбаясь, как готовые к броску в любую минуту, драконы. Принц внутренне поморщился. Перспектива иметь дело с местными его не радовала. Да, эта ситуация его определенно напрягла. Напрягала его тем фактом, что он помнил - он называл только свое имя, но не фамилию. К тому же, девушки были ему не знакомы. Даже из донесений о местных.
  Одна - миниатюрная блондиночка с ледяными голубыми, как топазы, глазами в пепельно-жемчужном платье, украшенном траурными цветами. Вторая...
  Вторая - жгучая брюнетка с глазами, сравнимыми только с расплавленным золотом или гневно бушующим светилом какой-то иной звездной системы.
  Ее кожа была белее снегов, а вокруг неё, казалось, парила вековечная тьма.
  Она вся словно была облачена в нее.
  Ее платье струилось невесомым дымом, а на лице читались искренние ярость и гнев.
  'Ты!' - обличающе-обвиняюще принес ее бархатисто вкрадчивый, переполненный ели сдерживаемым бешенством, голос.
  'Ты, принес смерть на наши земли, Пастырь!
  Их кровь на твоей совести!' - с яростью, скользящей в голосе, зло произнесла она. По ее руке, как успел заметить Сурий, заструились, зазмеившись, багровые разряды, а за спиной, словно развернулись, затрепетав, незримые до поры до времени крылья дракона.
  'О чем ты говоришь?
  Кто ты вообще?
  Кто вы обе такие и откуда знаете кто я?' - произнес он, ища взглядом оружие и не находя его, что лишь сильней напрягло.
  'Ты!..
  Ты, правда, настолько глуп, насколько наивен? Или ты еще не до конца протрезвел и понял, куда ты попал, а? Это - Элизия, если ты, конечно, не забыл! О, Великий Пастырь!' - саркастически протянула блондиночка, отпивая из чашки напиток и с уничижением глядя на него.
  'Ну, и что? Да, я знаю название планеты! Что в этом такого - знать, где ты находишься?
  Я прекрасно помню, где я оказался, правда, я не помню, как очутился в этом конкретном месте, но это не беда! Ну, а раз вы знаете, кто я, то вы, вероятней всего, также знаете, с какой целью я здесь! Это может вылиться вам боком, если продолжите меня запугивать!' - спокойно произнес он, усмехнувшись и ища пути к отступлению. Драться с девушками ему откровенно не хотелось.
  'Все же, ты еще смеешь угрожать нам?' - взбешенно воскликнула брюнетка, резко вставая и формируя тьму, в явно меняющую форму руке.
  'Спокойней, Вельвет!
  Он, судя по всему, и правда, не до конца протрезвел и пришел в себя, и, действительно, не понимает, что происходит. Хотя...
  Может, ему просто не донесли еще? Все же барьер пал только пару часов назад...' - болтая ложечкой в чашке произнесла голубоглазая, бросая мрачно-колючие взгляды на Сурия.
  'Да о чем вы, в конце-то концов! Какой барьер? О чем я не знаю?' - искренне не понял Пастырь, озадачено на них воззрившись и приподнявшись в постели.
  'Твои люди убили мою сестру - королеву Титании!' - буквально выплюнув это ему в лицо, произнесла Вельвет.
  'Ты, правда, думал, что это сойдет тебе с рук, Сурий Хельдальф?' - сузив демонические очи, уточнила она.
  'Не понимаю, о чем ты?
  Я не давал приказа об убийстве членов королевской семьи Титании! У меня миссия касательно Элизии и духовных заблуждений ее жителей! Но, никак не конфликт с титанийцами!' - возмущенный несправедливым обвинением в свой адрес недоуменно произнес Сурий, пытаясь понять, как выйти сухим из воды и, по возможности, без потерь для себя и своей страны.
  'Да, ты издеваешься, что ли надо мной?' - явно теряя остатки терпения, произнесла брюнетка, но вновь была остановлена внезапно возникшим в ее руке зонтиком.
  'Нет! Не издеваюсь!
  Я искренне не знал, что королеву Титании убили! Да, я инквизитор, но не убийца, не палач!
  Я не убиваю без причины!
  Я убиваю только тогда, когда вина полностью доказана! Приговор осуществляют другие!
  Титания находится в конфликте с империей моего отца, а Элизия во власти, так как является ее частью! И, нет, я не собирался ссориться с титанийцами!
  Я вообще не знаком с королевой Титании лично! И против нее ничего не имел! Если у кого и были с ней терки, то только у моего отца! И, я не несу ответственности за столкновение интересов наших народов! В данном случае - это совпадение! С чего вы вообще взяли, что я причастен к этому? Может, это сделал кто-то из ваших. Или еще кто-то из иных иномирян?
  Каламити опечатан! Без моего прямого приказа никто не покинет его пределы! О любой активности на корабле я узнал бы мгновенно, так что ваши обвинения в мой адрес беспочвенны! И все же, представьтесь! С кем я вообще говорю?
  Вы знаете мое имя, а я ваши - нет! Это раздражает!' - чуть рассерженно произнес Сурий, встав с кровати.
  'Даже так значит? Ну, что ж...
  Ты действительно не оставил мне выбора!' - гневно произнесла Вельвет, встав и достав мешок из-под стола. Запустив в него руку, она вынула из него нечто и довольно небрежно бросила это Сурию.
  'Узнаешь?' - невинно-жестко, со сталью в голосе произнесла она, вперив в него взгляд своих пламенных глаз.
  Мгновение Пастырь не понимал, что именно ему бросили, смотря на алые разводы, растекающиеся по ткани, пока не понял, что это...
  'Да, ты правильно понял. Это голова того ублюдка, что убил мою сестру Селику Колбранде - королеву Титании.
  Ее супруг, Арториус - в бешенстве! Эта паскуда - один из киллеров твоего венценосного папочки! Это - общеизвестный факт! А раз ты здесь, то это значит, что это ты привел его сюда! И, это твоя вина!
  Твоя вина, что она умерла!' - буквально закричала она, в бешенстве сжав кулаки. По ее мертвенно белому лицу потекли слезы.
  'Я...
  Я не знал о его пребывании на борту Каламити!' - чуть растерянно произнес принц.
  'А кто знал? Ответь мне - кто?!' - продолжала кричать девушка.
  'Я, вообще, в первый раз его вижу!' - так же, переходя на крик, произнес Пастырь, беря голову за волосы и рассматривая лицо незадачливого ассасина.
  'Да...
  Не зря говорится: хороший ассасин - мертвый ассасин', - успокоившись протянул он откидывая голову в сторону и переводя взгляд на девушек.
  'И что ты от меня хочешь - королева?
  Ты ведь теперь королева или все еще принцесса раз король жив?' - деловым тоном спросил Сурий, ища взглядом свои ботинки и не находя их.
  'Я не королева и не принцесса!
  Я - Вельвет Крау!
  Аватар и авеша Инномината!
  Я хозяйка силы шестого Эмпирея! И выбор у тебя не велик: или умереть прямо сейчас, или немедленно покинуть пределы Элизии, отказавшись от всех притязаний на нее, так как в худшем случае, я уничтожу Роландскую империю полностью!
  Я убью всех ее жителей, включая женщин и детей!' - окутавшись тьмой, произнесла богиня.
  
  ***
  
  Сурий помрачнел, сузив, и без того ставшие шелками, глаза.
  Он разозлился.
  Ему ставила ультиматум женщина, пусть и не совсем обычная, но все же - женщина.
  Он взбесился, а гнев, как говорится не самый лучший советник. Вот только в его случае все и приобрело несколько странный оборот...
  Ярость, словно бы дала ему силу и, не думая о последствиях и итогах своего выбора он пошел ва-банк, выбрав самый проигрышный вариант - нападение - сиречь войну...
  'Знаешь, Вельвет...
  Есть еще и третий вариант!
  Я доставлю своему отцу хорошие новости, если окончу эту вражду, пресеча ее на корню! А для этого я принесу ему уже твою голову! Во славу Маотерруса! Да пребудет со мной его сила!' - воскликнул он, бросаясь на девушек. Словно по волшебству в его руке возник меч. Окрыленный безумием падшего дракона он бросился на нее. Бросился, не подозревая, с кем на самом деле имеет дело. Бросился и пожалел...
  'Что ж...
  Ты решил...
  Так умри - Пастырь!' - гневно воскликнула она преображаясь.
  'Эй!
  Вы двое! Решайте свои конфликты в другом месте! Это все же Камланн, а не балаган! И не таверна на обочине - заметь!' - звонко произнесла, так и не вставшая из за столика, блондинка, высокомерно попивая напиток.
  'А то владелец может и разозлится! А ты ведь должна понимать, что Мибо страшен в гневе! Особенно когда ломают его игрушки или пытаются украсть то, что принадлежит ему!' - гнусно рассмеявшись, произнесла она, одарив принца змеиной улыбочкой.
  Сурий не понял, кто такой 'Мибо', но факт остался фактом - он выпал из окна. Выпал вместе с Вельвет...
  Выпал, буквально снеся стену. Лезвие меча высекло искры из ее руки, внезапно столкнувшись с возникшим из перчатки лезвием.
  Вой. Лязг. Визг. Грохот. Море искр и пламени. Вот, что окружало их.
  Они сражались. Кружились, порхая словно призраки. Порхали, скользя по сумрачным крышам Камланна. Сновали, сбивая барельефы и руша здания.
  Он был пьян.
  Он был пьян и все еще отравлен дьявольским ядом серафимов. Голова кружилась, но от этого боя зависела его жизнь и увеличение империи его отца. К тому же, он посчитал, что должен отомстить за смерть человека императора, даже, если он и не был знаком с ним лично и, вообще, не знал о факте его существования. Это его задело. Задело, как кронпринца Роланда, а не как человека...
  Он бился. Бился, не замечая, как за его собственными плечами разворачивались, расправляясь одетые мертвенным светом нездешних звезд млечно-сизые крылья дракона вселенской печали - Маотерруса. Еще миг и они вновь столкнулись. Столкнулись, чтобы разлететься. Выброс силы был чудовищен. На несколько километров сверкнуло так, что ослепило людей и выбило окна в домах. Их расшвыряло, как котят, отправив в свободное падение далеко и надолго. Сурием буквально снесло двери какого-то непрезентабельного и совсем непримечательного храма. Снесло и, протащив по инерции еще с десятка два метров, со всей дури макнуло в водоем...
  Макнуло, окунув с головой туда, туда, где парил, расправив уже свои крылья, сотканный из призрачно лазурных чешуек аквамариновый дракон...
  Дракон, со столь знакомыми глазами...
  'Ми...
  Микулио...' - захлебываясь водой, произнес Сурий, теряя сознание под задумчивый взгляд нечеловеческих глаз возлюбленного и под разочарованный вой парящего над гладью Маотерруса.
  Утро обещало быть долгим, а его жизнь короткой, равно, как полет стрелы...
  Эмпирей был доволен.
  Он получил, что хотел. Остальное было неважно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 6*
  
  ***
  
  *Источник*
  
  ***
  
  Приходить в себя в очередной раз было тяжело. Голова раскалывалась. В ушах отбивала барабанную дробь тишина. Где-то на периферии сознания слышалось мерное журчание невидимого пока ручейка и обиженно безнравственное падение наивно непритязательных капель.
  Сурий с трудом разлепил очи и понял, что висит в воздухе. Это его немного озадачило. Ведь последнее, что он помнил, были дракон и вода. Да, верно он упал. Упал в воду. Упал, а значит, он должен был или утопнуть или быть безжалостно съеден этим очаровательным чудовищем. Чудовищем, явившемся ему монстром из легенд. Ну, на худой конец, он должен был лежать на твердой поверхности и это при условии, что зверь милосердно бы вытащил его на свет божий из глубин своей синей или не очень бездны.
  Молодой человек явственно понял: не свезло. Не свезло, и теперь он болтался в воздухе, аккурат подвешенный за ноги, над столь негостеприимным водоемом. Болтался со связанными руками и вдрызг промокшей одежде.
  'Хорошо еще, что не за голову подвесили', - пронеслась в его сознании обиженно-шальная мысль. Оценив расстояние от воды до себя, он вздохнул с облегчением, но, к сожалению, слабое разочарование все же, закралось в его разум, когда он понял, что подвешен не за веревки, а за металлические цепи.
  'Интересно, со всеми ли местные так поступают? Или это только мне такое счастье привалило?' - пространно думал он, пытаясь призвать элемент на помощь. О своем странном сродстве силами природы он знал и знал уже давно. Ведь недаром же он, будучи инквизитором, носил титул Пастыря! Но, к его вящему разочарованию, вода предательски отказалась его слушаться, оставшись надменно безразличной.
  'Можешь не стараться! Это - мой домен. Здесь все подчиняется только моему слову и только моей воле!' - внезапно произнес чей-то мягкий, звонкий, вкрадчивый и довольно тихий голос, но Сурий все же, услышал его. Услышал, и чуть крутанувшись в воздухе, обнаружил его источник. На бортике бассейна, свесив бледные, тонкие ноги, с закатанными брюками, сидел паренек лет семнадцати. Сидел и как-то насмешливо улыбался ему. Но самое мерзкое заключалось в том, что на коленях паренька, во всей своей красе лежал его, Сурия священный меч...
  Этот прискорбный факт Пастыря откровенно расстроил и опечалил, но все же, он не решился подаваться унынию и собрал свои чувства в железный кулак, откровенно бросив вызов лицемерке судьбе.
  
  ***
  
  'Ну, и? Что дальше? Варить меня будешь или готовить на пару?' - с искренним интересом, поинтересовался пленник, у хозяина бассейна, насмешливо усмехнувшись.
  'Не то и не другое.
  Я просто хочу понять и выяснить твои истинные мотивы.
  Я в курсе кто ты, и что ты.
  Я так же знаю, что ты из себя, представляешь и с какой целью явился в мой мир. Только вот мне все же кажется, что ты сам не до конца понимаешь всего трагизма ситуации и того, что тобой манипулируют, как марионеткой, беззаботно дергая за ниточки. Скажи, Сурий, будь у тебя выбор, ты бы по доброй воле прилетел бы на Элизию?' - чуть поморщив бледный носик, произнес, все таким же, тихим и словно бы скучающим голосом демон.
  Принц задумался. Задумался, но только на миг.
  'А с чего ты вообще решил, что я буду отвечать на твои вопросы, призрак?' - мрачно спросил-ответил он.
  'Отвечаешь вопросом на вопрос и уклоняешься от прямого ответа', - чуть расстроено пробормотал юноша, с печалью глядя на пленного.
  'Ну, так всегда! С тобой в полемике явно каши не сваришь! Даже если учесть, что от этого разговора зависит твоя жизнь и дальнейшее будущее!' - вставая и хмурясь, произнес он. В его шальных, аметистовых глазах пылал холод тысячи льдов, рушащихся под светом безумного светила Элизии.
  'Я, пожалуй, пока пойду - развеюсь! А ты повиси - подумай над своими мотивами! А когда я вернусь, мы все же поговорим! Поговорим нормально, а не так, как ты того хочешь! И знаешь, тебе полезно побыть в таком положении! Говорят - улучшает кровообращение в головном мозге и наводит на правильные мысли, и, как следствие, верные решения!' - чуть печально добавил он, подарив Сурию грустный взгляд своих колдовских, завораживающих глаз, смахнув упавшие ему на лицо каштановые пряди внезапно отросших волос, направляясь к выходу.
  'Меч-то оставь!
  Он - не твой!' - возмущенно воскликнул Сурий, пытаясь все же сбить цепь с потолка. На миг, остановившись, серафим, задумчиво взглянул на клинок и поморщился сильней.
  'Ну, нет! Это - трофей! И вообще - он мой по праву! Отдам-ка я его, пожалуй, Вельвет! Как компенсацию морального и физического вреда! Все же люди твоего отца убили ее любимую сестренку и, если ты не знал, а ты вероятней всего не знал - ее сестра - леди Селика, была матерью вашего бога и твоего покровителя - Маотерруса! И он, кстати, о птичках, тоже этим фактом, весьма, опечален хоть и поглощен злом, как твой отец и большинство жителей империи', - с укором в голосе и, как бы невзначай произнес серафим, вертя в руках клинок под мрачный взгляд принца.
  'Вот, как значит...
  Да что ты вообще о нас или обо мне знаешь?' - зло, в сердцах произнес Сурий, сузив глаза и взглянув на хрупкую, на вид, точеную, словно скульптура неведомого мастера, фигурку демона.
  'Я знаю все!' - был ему ответ.
  'Что ж, Пастырь.
  Я тебя понял!
  Мое мнение остается неизменным. Повиси и подумай', - еще более холодным тоном произнес юноша и вышел из зала, прихватив с собой клинок, под рассерженный взгляд горе-инквизитора.
  
  ***
  
  Сурий раздраженно цикнул и все же попытался призвать силу вновь, но та упорно молчала, искренне его игноря.
  Он разозлился. Нет, не от собственного бессилия!
  Он разозлился от того, что он висел тут, как идиот, пока любовь всей его жизни откровенно над ним смеялась, угрожая оборвать его, Сурия, и без того, короткую жизнь. К несчастью, цепи держали крепко. Это тоже злило. К тому же ему начало казаться, что температура в зале стала предательски понижаться. Пастырь подумал, что это эффект от того, что он - был мокрый, как мышь и просто замерз. Ведь как ни как, но он все же свалился в озеро и вот результат - он замерз.
  Он здраво рассудил, что такими темпами, он в скором времени превратится в самую, что ни на есть настоящую сосульку, а значит, с этим надо было, что-то делать и делать быстро. Вот, только, что? Вот именно над этим ему и пришлось думать. Драгоценное время неумолимо ускользало, суля оставить его с носом и у разбитого корыта.
  Мысли роились, скача, как бешеные тушканчики перед лицом неминуемой опасности в лице пустынного ястреба. В чем в чем, а в этом серафим явно был прав. Кровь, прилившая к голове, заставила его мыслить более здраво.
  Вперив взгляд в холодную и бесстрастную гладь импровизированной купели, Сурий вздохнул и подумал, что неплохо было бы поболтать еще, ведь ему как выяснилось, нравился этот чуть насмешливый и притворно холодный голос этого ледяного принца. А дракон он там или не дракон, ему, по сути, было уже все равно. Ведь, он и сам был не совсем человеком...
  Эта его мысль явственно подтверждалась не вполне человеческим отражением, если судить по залитым тьмой глазам с вертикальными, рубиновыми зрачками, злобно глядящими на него из глубины его собственного отражения и, расправленным в нем же, сверкающим крыльям древнего зверя...
  Пастырь фыркнул и в сотый раз проклял хемову воду, которая, в наглую, показывала его истинную суть. Показывала без прикрас и флера изящества. Показывала, полностью избавив его от налета человечности...
  'Вот же ж зараза! Что он сюда налил?' - возмущенно думал пленник, костеря серафима и воду в купели, а вода...
  Вода, тем временем замерзала. Замерзала буквально на глазах. Мягкие, невесомые клубы молочно льдистого пара, неспешно поднимались в воздух, а на потолке, словно по волшебству, образовывались сосульки.
  Цепь, почти мгновенно покрылась инеем.
  Сурий понял, ему холодно, но пока не критично - жить было можно. Ярость, получше теплой одежды и огня, согревала его душу. Согревала, с силой гоня кровь по замерзающим конечностям.
  Он злился. Злился и испытывал почти реальную муку.
  'Микулио!..' - билось в сознании, преисполненное неизбывной страстью имя. Он завыл. Завыл, как волколак вставший на след своей жертвы...
  Но вой плавно перетек в стон. Тело свело. Лед, мешал здраво мыслить. Это разозлило его еще сильней.
  Пламя...
  Серебряное пламя, внезапно потекло по его коже. Потекло, и он закричал. Закричал от ярости и от радости. Закричал от чувства безграничной свободы и силы. Из глади источника на него вновь смотрел дракон. Смотрел из полностью заледеневшей глади. Вот только...
  Это был не Микулио...
  Вовсе нет...
  'Маотеррус...' - синими от холода, покрытыми пушистым инеем устами, ели слышно, прошептал-прохрипел Сурий, выпуская в воздух, эфемерное облачко гибнущего пара и понял, что его дни сочтены...
  
  ***
  
  Свет...
  Ослепляющий серебряный свет, словно чужой, вырвался из его груди.
  Он вырвался, пожирая тело и превращая его тело и разум в чудовище. Чудовище - жаждущее только одного - разрушения.
  Цепь распалась. Распалась, словно обратившись в невесомый дым. И он рухнул. Рухнул на лед. Рухнул, чертя когтями предательский лед бушующих в душе страстей. Взревев, он рванул ввысь. Рванул, почти мгновенно ударяясь о купол, и был отброшен обратно - вниз. Спустя одно жалкое мгновение, к нему метнулись сверкающие копья льда, увешанные цепями энергии.
  Он взревел сильнее.
  Он рвал их, и они рвали его. Это был бой на истребление, и победителей в нем быть не могло...
  Когда Микулио наконец-то вернулся, он застал довольно живописную и несколько комичную и при этом мрачную картину. Источник замерз. В цепях, искрящихся льдом, подвешенный, словно в импровизированном гамаке, а-ля, шерстяном клубке, парил серебряный дракон...
  Парил, окутанный клубящимся черным дымом, который казалось, источало само его естество.
  Зверь был в бешенстве...
  Только поделать, как выяснилось, ничего с этим безобразием не мог...
  Все же, он только недавно обрел эту власть, а значит - был слаб...
  Чертовски слаб, по отношению к древним лордам Элизии и Титании...
  Серафим вздохнул и с искренней жалостью, посмотрев, на страдальца произнес:
  'Ну, что? Наигрался?
  Я вижу, ты додумался до самого легкого варианта решения проблемы, только вот легкий путь не всегда самый короткий и самый правильный!'
  Сев в позу лотоса и подперев голову кулаком, серафим вбил принесенный им меч наполовину в камень, легким движением хрупкой и почти прозрачной на вид руки, а после, с явным интересом произнес:
  'Аменок! Отпусти его!
  Он больше не будет! Не будешь ведь - Сурий? Или мне звать тебя - Маотеррус?'
  'Да пошел ты!' - пришел ему в ответ, взбешенный полу рык, полу рев, завязшего в паутине страстей дракона.
  'Что ж, я так понимаю, по всей видимости, разговор у нас сегодня явно не клеится! Одним словом - вот и поговорили! Думаю, тебе стоит еще тут повисеть немного! Глядишь, все-таки поумнеешь! А я, наверно, приду завтра! Когда ты вероятней всего все же созреешь к продуктивному диалогу - принц!' - чуть меланхолично произнес юноша, вновь вставая и собираясь уходить.
  'Подожди!' - внезапно произнес уже человеческий голос.
  Микулио оглянулся и вздернул бровь. Цепи парили в воздухе на пару с Сурием...
  Парили, буквально обвившись вокруг его ног и рук...
  Они парили рядом, не касаясь его тела, но казалось, создавали некое невидимое, но довольно сильное силовое поле, что и удерживало его в воздухе.
  Его газа вновь были зелеными. Тьма исчезла. Исчезла вместе с пламенем дракона...
  Серафим с подозрением и неким сомнением на него взглянул, и произнес, призывно взмахнув рукой:
  'Очнулся, наконец? Долго же на тебя эта пакость действовала! Ну, раз очнулся - спускайся! Разговор есть и серьезный! Это - оставь здесь! От этой железки никакого проку! А вот дракон тебе точно не помощник!
  Он - такая же жертва обстоятельств, как и ты сам! Ну, и оба наших народа соответственно, если посмотреть правде в глаза и сказать все начистоту, как король - королю! Идем! Если все-таки хочешь жить, Сурий!'
  Сурий плавно опустился на лед. Аккуратно спустившись по воздушным ступеням, аки посуху.
  Злость исчезла. Исчезла, словно выветрившись под действием неведомых сил.
  Он, запахнувшись в материализовавшуюся на его плечах, сотканную из тьмы пастырскую мантию, последовал за серафимом.
  Лед вновь начал таять. Цепи исчезли, когда за юношей закрылась дверь. В зале вновь журчали ручьи.
  Небо молчало. Близилась буря.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Ловушка 7*
  
  ***
  
  *Основной инстинкт*
  
  ***
  
  'Ну, и? Что ты предлагаешь, о великий?' - с неприкрытым сарказмом в голосе произнес Сурий, делая глоток горячего кофе из чаши.
  'Оставь это!
  Мы оба - взрослые люди! А эта патетика только бесит лишний раз!' - мрачено изрек серафим, делая глоток из своего бокала и вперивая взгляд в Сурия.
  'И? Все же, к чему все это? Вы устроили розыгрыш. Признаю - мастерски! Отдаю вам должное! Браво!
  Он ввел меня в заблуждение!
  Я искренне впечатлен вашим талантом! Но, все же, если вы знали о цели моего визита и полномочиях, то зачем делали? Что, неужели так сложно было подыграть и не сдохнуть в итоге на плахе, пока длится проверка, а серафим?' - мрачно спросил инквизитор, поставив чашку на стол, опустив локти и положив голову на руки.
  Поставив уже свой бокал на стол, Микулио произнес, слегка усталым голосом:
  'Мне кажется, ты чего-то все-таки до конца недопонимаешь, Сурий!
  Ты хороший парень и очень мне нравишься! Говорю открыто! Но, на мой взгляд, ты не понимаешь природу и сущность зла! Не понимаешь, кто на самом деле хороший парень, а кто нет!'
  'А мне кажется, это ты заблуждаешься, Микулио!' - откинувшись на стуле, и заложив руки за голову, произнес Пастырь, вперив взгляд в изукрашенный фресками потолок ресторана и расслабляясь.
  'Возможно, что ты и прав, но все же...
  Все же, мне кажется, что заблуждаются все. Ведь нет чисто темных и чисто светлых личностей! Мы все, как долматины или зебры, измеряем мир полутонами...
  Но все же, твой отец и его предки перешли черту! Вселенная гибнет! Такими темпами человеческая цивилизация вымрет уже в этом веке!' - грустно произнес серафим, начав водить пальцем по бокалу, извлекая из него хрустальный звон.
  'И? Что ты предлагаешь? Превратить их всех в серафимов? Нет!
  Я не пойду на это!
  Я - не идиот! По крайней мере - неполный!
  Я знаю, чем это грозит! Перенаселение отметается сразу же! Ведь бессмертие - дает бесплодие, но возникает другая проблема - кровь! Да!
  Я в курсе, что ставший серафимом становится вампиром! А без крови жить вы явно не сможете! Одним словом - демоны!' - уничижительно протянул Пастырь, сжав чашку в руках.
  'Ты тоже - демон!..
  Демон, раз заключил сделку с Драконом и упал в мой источник!..' - потупив глаза, тоскливо протянул серафим, а после, обмакнув пальцы в вино, эротично слизал текущую по ним жидкость под пристальный взгляд заполняющихся тьмой глаз Сурия.
  'Не передергивай!
  Я не заключал с ним сделок!
  Он сам выбрал меня!..
  Выбрал, когда я выдрал меч из камня! Сила...
  Сила, следовала за мной по пятам еще с самого моего рождения!
  Я ведь не просто так ношу титул Пастыря!' - вспылив, а затем уже тише, мрачно добавил Сурий, воззрившись в тьму, заливающую чашку.
  'Я тоже...
  Такой же...
  Я тоже не искал чудовище!..
  В моем случае это был несчастный случай...' - горько усмехнувшись, произнес серафим, также взглянув в бокал.
  'Ты - ничуть не лучше чудовища!
  Я так и не понял, что ты со мной сделал, что я до сих пор не могу думать ни о чем другом, кроме тебя! И вообще...
  Вообще не могу нормально соображать! Это что - яд вампиров? Некий нейротоксин? Или...
  Или того хуже - чары?' - мрачно спросил в лоб Микулио Сурий.
  
  ***
  
  Серафим рассмеялся.
  Осекшись, он, максимально приблизив лицо к оппоненту, заговорщицким шепотом произнес:
  'Ты не прав! Хотя...
  Может, на самую малость и прав...
  Яд тоже имел место быть, но...
  Но все же - это любовь! Да! Поверь! Это - та самая любовь! Любовь с первого взгляд! Или - с первого укуса! В моем случае все вместе! Называй, как хочешь, но знаешь...
  Твои чувства все же взаимны! Хоть для меня самого это и ново, даже с учетом того, сколько времени я уже прожил на этом свете...' - как-то со скорбной печалью произнес серафим, откидываясь обратно на стул и созерцая, как его волосы вновь приобретают серебристо-лазурный оттенок.
  Сурий нахмурился.
  'Любовь говоришь...
  То есть, ты решил решить проблемы своего народа столь низким способом - совратив сына императора Роландской империи? А у тебя губа - не дура! Должен отдать тебе честь! Что ж, серафим, брависсимо! У тебя получилось!
  Ты выиграл! Ура! Судя по всему, как я понял, яд вампиров действительно на время лишает рассудка, в связи, с чем я и попал в довольно сложную для себя ситуацию, а-ля медовую ловушку и все твоими стараниями, Микулио!
  Тебя ведь так зовут или ты солгал мне?' - мрачно уточнил Сурий, пристально глядя на серафима и словно расправляя незримые крылья.
  'Нет, Сурий.
  Я не лгал тебе!
  Меня действительно зовут Микулио...
  Вернее...
  Рузорошив-Лазров Рюлей или просто - Энфорсер.
  Твой палач...
  Хотя...
  Было предсказано, что это ты станешь моим палачом...
  Что ж, тогда я думаю, это наше общее имя - Энфорсер', - мрачно произнес серафим, сощурившись и криво улыбнувшись принцу.
  'Палач...
  Вот как значит...' - с неприкрытым сомнением в голосе изрек Сурий, вновь взглянув на Микулио, подозревая, что серафим лжет.
  Ведь настолько прекрасное создание просто не могло нести столь мрачное имя.
  Принц просто отказывался в это верить.
  'А все же, действительно - чей?
  Твой, мой, мира, вселенной?' - невинно поинтересовался принц, расплываясь в дьявольской улыбке арлекина. Серафим, пожав плечами, вновь пригубил напиток.
  'Решай сам, Сурий Хельдальф!
  Мне действительно было предсказано, что меня погубит любовь!
  Я умру от меча, что обрушится на мой мир, принесенный Владыкой Бедствия в обличье Пастыря.
  Я считаю, что это ты.
  Ты - человек из пророчества! А вот, что на самом деле ты мне принесешь, это еще тот вопрос! Вопрос на миллион! Ведь он в том, насколько все это метафорично или реально!' - задумчиво-насмешливо произнес Микулио, взглянув на вид, простирающийся из окна.
  'Да, это действительно сложный вопрос!
  Я - инквизитор.
  Я уполномочен предать епитимьи, анафеме и казни все население Элизии, если подозрения в ереси подтвердятся! А ты...
  Ты один из главных ересиархов, если смотреть правде в глаза и действительно говорить начистоту, если не наиглавнейший! Так что, вероятней всего, я действительно твой 'Палач', Микулио Энфорсер! Вернее...
  Вернее, мы палачи друг друга! И да, ты, по всей видимости, прав - это наше общее имя - Энфорсер!
  Мы - Энфорсеры! О, да! Это истинная западня! Клетка, из которой нет выхода!
  Мы - птички Кагоме!
  Мы вечно обречены, жить в своих золотых клетках! Жить, пока не будем без остатка пожраны неумолимым временем!' - рассмеявшись, задумчиво произнес Сурий, вновь печально глядя на Микулио.
  'Аналогично в твоем отношении, Сурий!
  Ты - еретик для моего народа, как и все остальные жители Роланда', - усмехаясь произнес Микулио, за чьими плечами развевались три пары сверкающих крыльев.
  'Ну что ж...
  Как ни крути, но выходит, что мы в патовой ситуации. Так? Так! Так, что делать будем, а? Как вариант - нас может рассудить пара древних методов разрешения конфликтов, но они тебе могут не понравиться!
  Первый вариант - это священный бой между нашими лордами.
  Второй - убийство друг друга или уничтожение Роланда с убийством в одном из вариантов тебя или меня.
  Ну, и самый дикий, но как вариант самый эффективный вариант - брачный союз, сиречь политический брак, как мера поддержания мира в империи.
  Правда, убийство леди Селики все же стало последней каплей. По крайней мере, для титанийцев...
  Инноминат в бешенстве! И поверь, у Вельвет хватит сил, чтобы превратить Мидганд в горстку пепла!' - мрачно закончил Микулио, барабаня пальцами по столу.
  'О! Даже так?! Не думаю, что могу позволить ей это!' - усмехнувшись, протянул Сурий.
  ''Даже так?' То есть все же предлагаешь войну?' - уточнил серафим прищуриваясь.
  'Войну?
  Ты хотел сказать революцию?
  Вы все, всё же, подданные моего отца, априори - граждане Роландской империи, то есть и мои подданные, равно, как и ты, и титанийцы', - пространно произнес Сурий, а затем добавил:
  'К тому же я могу отдать приказ, и Элизия буде уничтожена'
  'Можешь! Конечно, можешь! Вот только ты этого не сделаешь! Все же эта планета - жемчужина галактики! Тут полным-полно полезных ресурсов и полезных ископаемых! К тому же, здесь источник вечности, который способен даровать бессмертие каждому, кто испьет из его вод. Кстати, Сурий, как самочувствие?
  Ты ведь аккурат в него упал...
  Пить, случаем, не хочется?' - растянувшись в дьявольской улыбке, произнес серафим, отставив бокал.
  Принц нахмурился.
  Он чуял, что что-то не так, и что есть что-то, что удерживало местных от его мгновенного убийства.
  Он понял, что уже начал чувствовать слабые симптомы жажды хоть и пил кофе.
  Он понял, что простая влага его более не удовлетворяет.
  Ему, так же, как и другим серафимам нужна была кровь...
  'Ну, ты и сволочь! Сволочь редкостная, Микулио!' - протянул раненный в самое свое сердце Пастырь, сжав в ярости кулаки с мгновенно отросшими когтями.
  'Кто бы говорил! Хотя...
  Ты сам виноват! Это ведь ты упал в мою святая святых и искупался! Так что, с меня взятки - гладки! Нужно было думать!' - коварно смеясь, произнес серафим.
  'Лучше прятать нужно было!' - обижено буркнув, произнес Сурий, исподлобья смотря на бокал Микулио, в котором явно плескалось отнюдь не вино...
  Заметив его алчущий и страждущий взгляд, серафим невинно произнес:
  'Хочешь? И, не дождавшись ответа, подхватив бокал, опрокинул его на себя...
  Алая жидкость, заструилась по коже, гармонируя с бледностью его полупрозрачной кожи и контрастируя с отросшими локонами серебристого водопада страсти и с бьющейся жилкой, что явственно говорила о том, что он все еще жив, что он реален, а не плод больного воображения Сурия.
  У Пастыря внезапно перехватило дыхание и банально смело крышу...
  Кажется, он смел столик...
  Смел и опрокинул стул...
  Сначала свой, а затем стул Микулио, вместе с серафимом.
  
  ***
  
  Страсть...
  Она вновь завладела им...
  Завладела под безумный смех демона.
  Он впился в ледяные, как бездна уста демона. Впился, ранясь о его сахарные клыки. Впился, опьяненный собственной кровью...
  Кровью, заливающий рот.
  Их языки танцевали. Танцевали, играя в догонялки. Танцевали, переплетаясь в неге и опаляя льдистым маревом туманной страсти холода серафима и живой силы дракона.
  Они сливались вместе. Сливались, становясь единым целым.
  Их губы, трепетая скользили по телам друг друга. Юноши скользили в невесомости опьяненные жаждой. Скользили, слизывая багряную влагу жизни со своих тел, столь расточительно пролитую ими на себя.
  'О! Не торопись, любимый! У нас впереди целая вечность!' - преисполненный блаженства и неги ворковал призрачный голос Микулио. Ворковал, увлекая в омут страстей, предлагая все время мира возлюбленному, тому, Кто стал его Энфорсером, его Палачом...
  Сурий укусил вновь...
  Укусил, впившись в столь манящую плоть, внезапно отросшими клыками. В сознании расцвели розы, а затем...
  Затем, он испытал экстаз...
  Экстаз, переполненный безумным наслаждением, что даровал ему источник вечности.
  Он понял, что его основной инстинкт вырвался на свободу. Вырвался, пожрав его без остатка.
  Он понял, что он пропал. Пропал раз и навсегда, погубленный страстью серафимов.
  Поцелуи Микулио дополняли его. Дополняли, делая частью себя. Ему казалось, что они парили в воздухе, парили под водой, парили в огне...
  Парили полностью обнаженные, избавившиеся от всех тайн и секретов, открывшие настежь свои души и сердца...
  Его собственные отросшие волосы рвали потоки иномирового света, а в длинных, вьющихся, каштановых волосах ангела, зажигались сверхновые, окрашивая их в акамариново-лунное серебро вечных льдов.
  Ему виделась багряная цепь, пронзающая их сердца. Цепь, связывающая их души. Цепь, что пронзила их, спаяв в одно целое в тот самый миг, когда их тела сплелись в экстазе. В тот самый миг, когда они стали завершенным целым...
  'Ты - мой навеки вечные!
  Я тебя никуда не отпущу!' - шептал Микулио, утопая в блаженстве, когда Сурий скользил внутри его тела, наплевав на действительность и реальность, что безнравственно пыталась вторгнуться в его сжавшийся до Микулио мир.
  'Я тоже, Рюлей!
  Я - тоже!
  Я понял, что означали слова пророчества!
  Я уничтожу всех, кто станет на моем пути! Любовь - она и есть священный меч. Священный меч судьбы! Да, любовь способна погубить! Ведь погибель, не всегда означает смерть! Иногда, она означает и новое начало!
  Мы построим новый мир! Построим мир на костях мира старого, мира ветхого!
  Мы его обязательно построим! Ведь я - тот, кто унаследовал всю волю предков! Духи стихий на моей стороне!
  Мы новый - лучший мир построим! А прошлое...
  Пускай горит в огне!' - безумно смеясь, изрек Сурий, вновь впиваясь в столь желанное тело. И вновь ощущая такой же страстно-смертоносный поцелуй на своем изголодавшемся по силе теле.
  Они заключили союз...
  Заключили, обменявшись брачными клятвами. Обменялись, чтобы больше никогда не расставаться. Обменялись. Не зная, что расставанье уже невероятно близко, всего лишь в шаге от них, уже даже не скребется, а буквально ломится в дверь, их личного счастья крича, что вот оно - здесь! И оно не уйдет, пока не получит своего. Но, они были счастливы, и поэтому ничего не замечая, продолжали парить в своем безумном блаженстве. Продолжали, а мир...
  Мир, продолжал отбирать у них их самих, но этого они тоже не заметили. Не заметили, ибо были поглощены страстью, а страсть, как известно, слепа и бессердечна, равно, как и сама жизнь.
  
  ***
  
  В небе танцевали драконы.
  Они кружились в свадебном танце. Кружились в свадебном танце страсти. Кружились под взглядам элизийцев и титанийцев. Кружились, купаясь в лучах восходящего солнца, прославляя вечность.
  Вельвет со злостью смотрела ввысь, а Симонна...
  Симонна пила кровь...
  Пила и улыбаясь тому, что все прошло по плану. Император падет, а его сын поведет империю к своему концу и полному краху, ведь вода - это самый страшный яд...
  Яд, который Сурий выпил с преизбытком...
  Выпил, растворившись в нем всецело и слившись со своим драконом-эмпиреем, став таким же, как и Аменок, Мусифе и другие.
  Она смеялась.
  Тьма текла по ее жилам.
  Она была такой же, как и они. Была такой изначально, но, ни Сурий, ни Хельдальф не знали об этом...
  Луна пала, став пешкой в игре стихий, а король вампиров, наконец-то, заполучил свою любовь, и расставаться с ней даже не думал...
  Над Элизией садилось солнце. Начиналась долгая ночь, равно как и долгая дорога домой. Дорога туда, где речные потоки сливались.
  Маотеррус, свернувшись кольцами, спал у гроба королевы. Вселенной предстоял бой. Каламити все еще ждал.
  Он дождался. Битва началась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Эпилог*
  
  ***
  
  *Вечность*
  
  ***
  
  Сурий не знал точно, сколько именно времени он провел на Элизии.
  Он не знал и не хотел знать.
  Он был счастлив...
  Счастлив, пусть и опьянен безумием. Черное пламя медленно таяло, все сильнее становясь серебряным.
  Маотеррус исчез со дня его свадьбы. Меч был сломан.
  Вельвет сломала его, тем самым объявив войну, а он...
  Ему было все равно.
  Он жаждал не силы, он жаждал, любви...
  И он ее получил...
  Он был не один.
  Он был вместе с тем, кто разделял его убеждения.
  Он был вместе с Микулио.
  Он собирался перекроить реальность, но он не совсем понимал, как. В итоге он вновь оказался на борту Каламити. Оказался там, наделенный какой-то безумно-бессердечной властью. Оказался не один. С ним были выходцы с обеих планет.
  Те, в чьих сердцах кипел праведный гнев и слепая всепоглощающая и уничтожающая ярость.
  Он стоял на капитанском мостике. Стоял и смотрел в сверкающий космос. Корабль вновь пошел в вар-скачок. Звезды, превратившись в линии, текли по бокам.
  Он улыбался. Микулио стоял рядом. В зеркале отражались они настоящие и при этом - подделки...
  Иномировой ветер рвал крылья, что были за их плечами, а звезды отбрасывали блики, на длинные вампирские клыки.
  Он воистину был темным Пастырем, истинным Каламити - бедствием, несущим революцию на крыльях межзвездного крейсера.
  Он знал, где базируются войска Хельдальфа и где он сам.
  Он знал, что месть - это то, чего жаждет их сердце. И он привел ее в действие.
  
  ***
  
  Лучи падали вниз.
  Падали и...
  И - Мидганд расцвел...
  Расцвел, украсившись цветами термоядерных взрывов. Пламя очищения, все же, снизошло на него, подаренное миру Владыкой Бедствий, явившимся в образе их нового императора...
  Кровь и пламя постигли Мидганд, а затем Пендраго и Логрин. Не обошли они и Хайленд с Леди Лейком...
  Гнев бога бедствий излился из переполненной чаши терпения.
  Гнев эмпиреев иногда был самой страшной вещью, какую только можно было себе вообразить. И он свершился...
  
  ***
  
  Сурий очнулся внезапно.
  Ему зверски хотелось пить.
  Он был прикован.
  Он лежал на холодных каменных плитах.
  Император пытался вспомнить, что произошло, но память предательски оставила его, скрывшись в самых потаенных уголках сознания.
  Он не помнил...
  Совсем ничего не помнил...
  И это было ужасно.
  'Ну, как спалось, мой император?' - насмешливо произнес голос дьявола.
  'Микулио?..' - прошипел Сурий, дернувшись в оковах.
  'Что ты сделал? Что со мной?' - воскликнул Пастырь, пытаясь понять, с кем он говорит.
  'Микулио здесь нет, и никогда не было! Здесь только я - Аменок и никого более!
  Он мертв! Мертв уже много тысяч лет!
  Мне просто нравится эта оболочка, а ты...
  Ты, был лишь моей игрушкой - маленький человечек, а теперь...
  Теперь - ты не нужен!
  Ты - бесполезен! А я и мои братья, и сестры, будем править миром! А ты...
  Ты, получивший вечность будешь вечно гореть в аду, за все, что ты совершил! Ведь ты убил миллиарды - глупый человечишка! Но, это был весело! Признаться, мне даже стало нравиться! Это действительно дорогого стоило - сыграть эту роль! Но, ты повелся! Повелся - обмороченный моими чарами!' - тщеславно смеясь, произнес серафим, вонзая в грудь Сурия обломок священного меча.
  'Тварь! Какая же ты мразь! А я ведь поверил тебе! Поверил! И знаешь, я не верю ни единому твоему слову сейчас!
  Микулио не мертв!
  Он не мог умереть! Не мог умереть просто так!
  Он не настолько слаб, раз боролся с тобой все эти тысячелетия!
  Ты лжешь мне - демон! Верни его! Верни его мне немедленно, а не то, я клянусь - я убью тебя!
  Я вернусь из ада и убью тебя! Верни его! Верни его мне - Аменок!' - взбешенно произнес Сурий, поняв, что ему лгут. Став серафимом он четко осознавал это.
  'Интересно, и как же ты это сделаешь, Пастырь?
  Ты ведь уже мертв!
  Ты забыл простое правило, и оно сыграло с тобой твою последнюю шутку:
  'Никогда не верь дракону! Неужели ты действительно забыл эту простую истину, Пастырь? Что ж, теперь уже все равно! Все кончено!
  Ты заплатишь за все сполна! Занавес опущен! Актеры разбежались, а театр сгорел!
  Ты заплатишь, будучи погребенным в бездне!
  Я - Аменок - владыка вод обрекаю тебя на вечное одиночество! Да настанет - Тьма!' - изрек серафим, безумно смеясь и слушая безумный вопль Сурия, сулящего ему все кары египетские.
  Мир для императора перестал существовать...
  Настала тьма...
  
  ***
  
  Это было похоже на чудесный сон...
  На сон, овеянный летом.
  На зеленых лугах Элизии, в траве играл двое мальчишек. Ветер трепал их светло-золотые и серебристые с голубым отливом волосы.
  Мальчишки смеялись, и солнечные зайчики прыгали, отражаясь в их глазах: в фиалковых, как сирень и зеленых, как весна. Они были счастливы. Потому, что были детьми. Ведь только дети могут быть счастливы по - настоящему.
  'Микулио!
  Сури! Идите домой!' - донесся до них голос их матери - Рейры.
  'Сейчас!' - был ей дужный ответ. И наперегонки, обгоняя ветер, они побежали в дом, что стоял на краю пустоты, что отделяла пустыню от пастбищ, словно дом Элли с канзасского запада.
  Они бежали, ничуть не думая, что когда-то давно этот мир стал для них обоих настоящей западней, беззастенчиво заманив в свою медовую ловушку, поймав на живца.
  Они бежали, а у их дома бил родник жемчужин, тот самый, что даровал бессмертие всем, кто когда-либо испивал из него воды...
  Ловушка захлопнулась...
  Мыши были пойманы в мышеловку...
  В самом сердце Земного Пульса спал Владыка Бедствий...
  Спал в объятьях лазурного дракона, а над прекрасной Элизией цвела кровавая луна Титании...
  Цвела, освещенная золотым солнцем эмпиреев...
  Вечность продолжалась, так же, как и жизнь.
  Они продолжали жить, получив еще один шанс и билет в будущее...
  Билет в будущее, что все же наступило.
  
  ***
  
  'Страсть безумием пленяет, опьяняя - убивает...
  И навеки разлучает, клятвы отдавших воде...
  Ведь на этой на земле сложно все, как в темноте,
  Что безмерно завлекает в сеть Арахны в вечной тьме.
  
  Звезды алчные блистая, дарят призрачный покой,
  Но порой они бросают на кинжал и на топор...
  И выносят непрестанно, смертным смертный приговор...
  Потому, что боги в небе затянули вечный спор.
  
  Светский раут блеском пышет, неприемлет и не видит мук, терзающих людей.
  И на ладан небо дышит в царстве алчущих царей.
  Ведь навек обречены в ужасе блуждать туманном,
  Те, кто вечности обманной плод проклятых дней вкусил.
  
  Всё звенят, журча потоки, отражаясь от глубин
  И парит над бездной синей ангел мира - серафим.
  Крылья волны омывают, но на лике маска зла,
  Потому, что бездна злая все ж любовь свела с ума...
  
  Он парит, играя в салки с вихрем призрачного сна,
  Что драконом старой сказки прилетел, крылом звеня.
  Всё звенят хрустальной негой голоса в выси надзвездной,
  И целует омут нежный диск Луны, омытый кровью...
  
  Все дороги безмятежны, бесконечно долог путь,
  Улетели птичьи стаи, взявши дружно курс на юг.
  Но ведут дороги неба сквозь печали и сквозь боль,
  В царство Вещего Олега, в край, в котором вечен бой.
  
  Стрелка компаса шальная перепутала пути
  И оставили вдруг боги пир свой шумный позади.
  И на запад, по дороге, побрели, забрав себе власть людского постоянства,
  Силу пламенных страстей, что пылала блеском ярким сквозь осколки злых ночей.
  
  От того, что каждый в праве путь искать во мраке дней, побрели, одевши траур,
  И теперь кружат драконы над бушующей водой.
  Им не писаны законы - пал вселенной черный трон.
  И одевшись в скорбный танец, на престол взошел король...
  
  Но, все стало зыбкой сказкой и рассыпалось огнем.
  Лед столетний вмиг истаял, расплелось веретено,
  И потомкам мир оставил, лишь разбитое стекло...
  Меч, сломав у рукояти и пролив страстей вино,
  
  Ведь любовь - она жестока - не прощает сих страстей.
  Воля, силой опьяняя, обручает навсегда,
  Но иллюзии рождая, в тьму бросает сгоряча.
  И дремая там, без меры, в омуте слепых ночей,
  
  Дремлет лихо одиноко, ожидая новый день...
  Ожидает, веря в чудо, в силу смелых тех людей.
  Верит, что настанет все же снова, день в кромешной тьме теней.
  И взойдет светило Литы, в мире в коем уж разбиты, бастионы всех царей.
  
  Где ни капли не осталось клятых жизнью козырей,
  Где любовь не убивает, отнимая бытие. Где она всегда сверкает, брезжа лучиком во тьме.
  И где счастье вечно манит золотым кольцом в руке,
  Сердце с телом предлагая, лишь за Солнце в вышине...'
  - пели Эоизия и Титиния.
  
  Конец.
  2018 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"