Аннотация: год написания 2019 Хоррор, Эротика Ночь иногда рассказывает сказки... Рассказывает их, крадя у реальности память о прошлом и невзначай даруя знание о грядущем...
Миррэй Фианит
***
*Зазеркалье*
***
*Владыка Бармаглота*
***
*Книга 3*
***
Ночь иногда рассказывает сказки...
Рассказывает их, крадя у реальности память о прошлом и невзначай даруя знание о грядущем...
Многим она может показаться бессердечной, а многие будут вечно боготворить ее, воспевая в глубине своих сердец, а иногда она может навсегда изменить судьбу, как одного человека, так и целого народа. Нужно только дать ей шанс сделать правильный выбор и тогда время завертится, как маховик вселенной, отмеряя минуту "До"...
Минуту до того мига, когда тонкая грань пространства и времени падет под железными пальцами ядерного взрыва, прожигающего толщу реальности пламенными крыльями Феникса Свободы...
Феникса, что сам того не подозревая, вдохнет новую жизнь в то, что никогда не было живым...
Вдохнет и сделает невозможное возможным, создав мир для бога, что родится, когда изменится не просто сам мир, а изменятся сами люди, наконец-то, осознав причину всех своих грехов...
И именно тогда ночь и выйдет вперед...
Выйдет, займя место на пьедестале, чтобы вечно творить свой колдовской танец под немолчную музыку сфер. Музыку, что будет вечно литься ей со скрипки Страдивари вечный вальс Венского леса и именно тогда она и осознает себя живой...
Живой настолько, чтобы, став Алисой из Зазеркалья, творить самые настоящие чудеса, проводя в свое изумительное царство всех тех, кто будет вечно искать ответы на самые безумные вопросы, и находить их, оказываясь на острие клинка или на краю обрыва, в самый последний миг, зависнув между прошлым и будущим.
Она всегда протянет им руку и отведет в будущее, что всенепременно развернется перед ними. Развернется, представ в сиянии ее золотых глаз, что своим лучезарным светом развеют непроглядную космическую тьму, разлитую молоком лжи на пороге действительности. Именно тогда и начнется сказка, что обязательно станет реальностью, в которой все и каждый станут героями уже своего романа...
Романа под названием Жизнь...
Станут, перешагнув грань добра и зла, оказавшись по ту сторону голубого экрана, что во все времена носил имя - Зазеркалье, всегда маня своей безумной красотой. И лишь тогда, и никак иначе, они все станут счастливы. Станут счастливыми наперекор всему и вся, ведь только так и рождается легенда, что как и вера, двигает не только горы, но и людей, толкая их на подвиги.
Она движет миры, чтобы вечно оставаться в сердце сладкоголосой песней птицы Сирин, явившейся в мир в обличье феникса-элисарки, вечно жаждущей узреть рассвет новой эры и ткущей грядущее пламенеющим пухом из своих сияющих звездами перьев. Она явится им, сияя тысячами восходов, и двери в сказку откроются. Откроются, чтобы начать легенду...
Легенду о владыке Бармаглота, что наперекор всему и вся все же бросит вызов объективной действительности и обстоятельствам, доказав миру, что Зло тоже бывает необходимым, и что Любовь не всегда приводит к счастливому финалу, а лишь приносит море слез и разбитые сердца. Ведь Алиса безумно коварна и бессердечна.
Она крадет только любящие сердца, навеки разлучая влюбленных. Крадет, даруя их душам Вечное Одиночество...
***
За 100 лет до начала проекта "Котенок Шредингера и где он обитает"
***
*Ярость 1*
***
*Коллайдер*
***
Зенрус смотрел на приборы.
Они тихо пищали.
Сотрудники суетились вокруг, спеша передать отчеты и перепроверить беспрерывно поступающие на терминал данные.
Профессор нервно взглянул в окно. На улице сгущались сумерки. Стремительно темнело.
Город погружался в ночь, а от земли поднимался стылый млечный туман, оплетая своими влажно-невесомыми щупальцами очертания строений и все еще снующих по улицам города людей.
Тяжело вздохнув, он вновь перевел взгляд на установку. Открытый участок коллайдера гудел, оповещая, что он работает и все идет по плану. По крайней мере, пока...
Металлические части посверкивали, а окрашенные понемногу разогревались, о чем свидетельствовали нервно попискивающие термодатчики. Температура в установке понемногу увеличивалась, грозя в недалеком будущем побить рекорд и привести к возгоранию, если ее вовремя не стабилизировать.
Приборы начали пищать сильней. Зенрус поморщился. Система все же сбоила. Интерфейс не отвечал на вводимые команды, что в свою очередь лишний раз говорило об одном - в ней произошел сбой. А раз он произошел, то явно требуется вмешательство сисадмина, но...
Но оный отсутствовал, ввиду бюрократических проволочек и заморочек, приведших к плачевному результату в виде неукомплектованности как штатного состава, так и научного персонала. Профессора же все это только лишний раз разозлило, но ничего поделать он все же не мог...
Особым влиянием он не обладал и вообще слыл в научных кругах кем-то вроде "злого гения" и "марионетки сильных мира сего". Скрепя сердце, ему пришлось опустить руки. Обстоятельства были против него.
Он сделал все это лишь по приказу свыше, а не по собственному желанию. Будь на то его воля, он никогда бы не начал бы этот провальный и бессмысленный, по его мнению, проект и не воплотил бы его в жизнь, но...
Но все сложилось так, как сложилось...
Коллайдер был запущен...
Запущен и дал сбой. И теперь с этим нужно было что-то делать и срочно, пока не стало слишком поздно, а иначе последствия могут быть печальными...
Его второй помощник Кайм, пришедший в рубку, выглядел слегка встревожено. Предоставленные им данные подтверждали опасения профессора и заставили его помрачнеть сильней и до хруста в костяшках пальцев сжать трость. Но приказ из генштаба:
"Запустить установку любой ценой! Ждать больше нельзя!" - был непреложен, безотлагателен и не допускал проволочек и пререканий...
Закрыв глаза и скрепя сердце, Зенрус отдал распоряжение начать операцию...
Коллайдер был запущен...
Сначала все действительно шло по плану. Шло ровно до эго момента. Момента, когда температура внутренней среды внезапно не выросла в разы, не став критической, что повлекло за собой сбой, как впоследствии выяснилось, всей энергосистемы научного центра...
Но все же выяснить, что было истинной причиной сбоя: отказавшая система охлаждения или внезапно зародившаяся черная дыра, так и не удалось.
Она осталась неизвестна...
Все попытки персонала остановить реакцию оказались безуспешными...
Последовал взрыв...
Ночь расцвела золотыми цветами, и сверкающий алым звездный дождь мерцающими струями пролился, накрыв собой научный центр и расположенный рядом город - Элизию. Ветер подхватил большую часть выброса и в считанные часы разнес по всей планете...
Тем временем на месте взрыва бушевало пламя, и слышались взрывы. Взрывались реактивы и топливо. Люди, чудом оставшиеся в живых и уцелевшие в этом кошмаре, пытались тушить пожар подручными средствами, не дожидаясь явно едущих к ним пожарных.
Они пытались тушить возгорание, но пламя оказалось сильней...
К тому же с небесами у них над головами творилось что-то жуткое и из ряда вон выходящее...
Казалось, там танцевал чей-то, сотканный из тьмы, образ. Танцевал, переливаясь проблесками солнечного света, и слышался безумный смех миллиарда голосов. От всего этого светопредставления и какофонии звуков становилось жутко...
Сильно кашляя, младшие научные сотрудники Мелодии Эас и Натали Грин буквально повисли на Кайме, каким-то чудом вытащившим их из ада лабораторий. Мейсон Фрост, главный консультант по вопросам ядерного синтеза, помог своему начальнику - Зенрусу - выбраться из-под обломков. Все же он до последнего пытался остановить неостановимое.
Профессор был сильно расстроен. Но расстроен не столько произошедшим провалом эксперимента, впоследствии названного делом всей его жизни, сколько его волновали последствия - цена его, именно его, ошибки...
Он, как и все остальные, чувствовал себя странно.
Он и весь научный персонал считали, что получили огромную дозу облучения, как ни странно, не безосновательно - ведь синтез все же произошел, а значит, они были заражены, равно, как и вся зона центра и город рядом.
Они посчитали так, потому что с их телами стали происходить какие-то странные и не вполне понятные им изменения. В любом случае они выжили...
Выжили, но состояние их здоровья оставляло ожидать лучшего, а затем...
Затем все началось...
Спустя пару дней после взрыва все, оказавшиеся в зоне, стали проваливаться в сон. Люди падали на улицах. Падали, засыпая на ходу, в транспорте, на работе или у себя дома, впоследствии впадая в кому. Это было похоже на тотальную вспышку нарколепсии, словно вирус, передающуюся воздушно-капельным путем. Это было похоже на вспышку нарколепсии у всего населения, но, к сожалению, нарколепсией или комой это не было...
Тела несчастных, ставших жертвами взрыва, светились. По ним скользили разряды, подобные огням Святого Эльма, точно такие, какие все и увидели в день взрыва коллайдера. Правительство мгновенно засекретило проект, присвоив гриф "секретно" всем документам, относящимся к инциденту, и дав ему кодовое название - "Синдром Алисы"...
В результате деятельности спецслужб, город стал мертвой зоной навроде Чертобыля.
Ему был присвоен наивысший уровень опасности по типу черного кода как биологической, так и радиационно-техногенной опасности, так как никто толком не знал, на какие именно процессы возымел влияние взрыв и как долго все это будет продолжаться...
Гриф "совершенно секретно" красовался на почти что тридцати тысячах дел, заведенных на провалившихся в сон горожан, а самой зоне инцидента было присвоено кодовое название - "Аид". Зона, где находился научный центр, получила свое собственное кодовое название - "Гесперид", так как там произошла явно выраженная мутация БИОСа. Растения за сутки ухитрились побить все рекорды роста, и теперь на месте коллайдера красовался лес до небес. Само место, где оный коллайдер находился, залило, невесть откуда взявшейся, водой...
А затем необъяснимое началось по всей планете...
Небольшими партиями стали впадать в сон люди, не имевшие никакого отношения к проекту...
Они засыпали и больше не просыпались...
Не просыпались, прекратив стареть...
На телах некоторых возникал, странный символ, а тела иных начинали флюоресцировать, буквально преобразуя свойства окружающей их среды. Таких несчастных назвали "Серафимами", а тех, кто обзавелся странными метками, окрестили "Пастырями", так как символы на их телах были похожи на древние мифологические изображения, присущие культурам, поклонявшимся Драконам, Демонам и Богам. Казалось, в людях проявилась древняя память, отчаянно желающая вернуть им некогда утраченное ими нечто.
Планета переживала начало великих перемен...
Люди начали засыпать повсеместно, это не могло не пугать, но изменить случившееся, было уже не дано, ибо оно находилось за пределами человеческих сил...
Правительство взяло под свой контроль всех жертв катастрофы. Взяло, скрыв их от общественности, изо всех сил стараясь скрыть последствия от мира и прессы.
Оно старалось скрыть все следы взрыва. Единственное, чего не знали спецслужбы, так это то, что взрыв установки повлиял не только на жителей планеты, он повлиял и на саму реальность...
Повлиял, сделав в ней брешь и изменив в ней что-то, буквально сотворив брешь в измерениях, добавив ряд новых планов. Взрыв изменил мир, и теперь тьма понемногу утекала из реальности. Утекала, перетекая за грань миров в иллюзорное Зазеркалье, куда и проложил путь взорвавшийся коллайдер...
Сила, выпущенная при взрыве, аккумулировала тьму.
Она компоновала ее, преображая и уплотняя. И тьма стала развиваться, отчаянно стремясь заполучить форму, обретая некое подобие разума. Разума, что внезапно осознал, что жаждет любви...
А когда он это осознал, процессы интеграции усилились, вызвав магически-электрический шторм в верхних слоях атмосферы.
Он буквально сотворил северное сияние по всей планете. Вызвал сияние, ничем не уступающее каррингдонскому событию, последовавшему после сверх вспышки на солнце и спалившем всю электронику.
Планету буквально оплели незримые сети, прозванные впоследствии розами Алисы или небесными линиями лей.
Они оплели мир...
Оплели, отделяя и крадя из него тех, в чьих сердцах было больше всего света и тьмы.
Они крали их...
Крали, усиливаясь, благодаря теням и прозревали, благодаря свету...
Свет даровал им смысл, а также цель. Крах человечества стала началом для расцвета божественного. Черта, сотворенная взрывом, начала развеиваться.
Буря, бушующая в разломе миров, преображалась.
Богиня обретала облик.
*Ярость 2*
***
*Начало*
***
Георг гнал.
Сирены выли.
Выли, норовя загнать его в ловушку...
Сжав зубы, он выжал сцепление и свернул не туда, чуть было, не улетев в кювет. Дорога была мокрой. Было темно и лишь тусклые, разбитые и чудом уцелевшие в этом районе немногочисленные фонари и редкие витрины освещали своим чуждым светом трассу перед его глазами. По машине немилосердно тарабанил дождь. Дворники работали на пределе сил, отчаянно скидывая с себя крупные жгучие капли осеннего ливня, снизошедшего с небес.
Машину заносило все сильней и сильней, но он все же ухитрялся, не терять управление. Уроки экстремального вождения не прошли даром, и кубок молодежной сборной по гонкам без правил по улицам ночного города на его тумбочке красовался, отнюдь, не зря...
Недовольно фырча карбюратором, машина неслась вперед. Неслась вперед, словно черный единорог по дикому, дикому лесу или по безмолвной, мертвецкой пустоши, коей сейчас и являлся город. Являлся, представ пред взорами преследователей, облаченным в густой серый туман и пелерину стылого дождя.
Он являлся серебристо-иллюзорным занавесом, скрывающим его бетонные, поросшие мхом, подоконными цветами и занавесками, стены.
Машина, мча наобум, оскальзывалась на залитых водой улицах. Фонари, словно сговорившись, погасли. Погасли, насмешливо протвердя ему на прощание, что дальше хода нет и впереди ждет только тьма, грозящая обернуться для него или тюремной камерой в случае его все же добровольной сдачи, или больничной койкой. Это молчаливое обещание пустоты не зря всплыло в глубине его подсознания, ведь фары на его авто тоже внезапно перегорели, приказав долго жить...
Георг усмехнулся вновь. Усмехнулся зло, прикусив раскуренную сигарету и сощурившись, вгляделся во мрак, радостно распахивающий ему навстречу свои жаждущие и безумно желанные объятья...
Прорезающие небеса молнии, витыми драконами расчерчивающие небосклон, ничего хорошего не сулили, обещая усиление ливня. Погода испортилась окончательно. Погоня не отставала. Вой сирен неотвратимо приближался. Приближался, словно сама смерть, грозя сжать его в своих мертвецких объятьях, бросив на поруганье и порицанье мира и толпы...
Перед его внутренним взором вновь встали лица деловых партнеров его отца, их лицемерие, мелочность и алчность.
Он вспомнил вино, льющееся по бокалам, клубы сигаретного дыма, героиновый шик, девушек на коленях мафиози, несчастных шестерок, расстреливаемых в подворотнях и тьму...
Тьму, поглотившую реальность и...
И свет. Свет, исходящий из искаженных ртов и глаз тех, кто теперь в его представлениях был ничем иным, нежели тенями, вернувшимися с того света...
Тенями, что безумно смеясь, затягивали его в свой безумный хоровод порока и грехопадения, безумно жаждя запятнать, замарать и обесчестить, сделать его одним из них и, да...
Да, Георг уже знал...
Он понимал лучше, чем кто-либо, что им это удалось, но...
Но все равно, он сбежал. Сбежал, сохранив крупицы света, завалявшегося в его прожженной безумием мира, душе.
Он сбежал в закат, бросив все, отца, состояние, свою прежнюю жизнь и...
Селену...
Он сбежал от навязанной женитьбы и теперь...
Теперь лишь дождь был его советчиком и врагом. Врагом, ибо от него зависело: выживет ли он, или все-таки нет...
Черный мерседес лишь ускорялся, оставляя за собой клубы черного, едкого из-за горящей резины, дыма. Георг сжал баранку сильней, и она жалобно пискнула, внезапно огласив ночь жалобным воем сигнализации. Юноша знал, к утру, он будет уже далеко. Он знал, как мастерски уйти от погони, обманув легавых, заведя их в тупик и оставшись в дамках. Все же он был королем улиц...
Королем, что носил проклятое фараонами имя - Георг Хельдальф - "Владыка Тьмы"...
Сам тот факт, что ищейки увязались за ним, его бесил.
Он знал, он - Прав! Прав и все тут - баста! Да, он совершенно не любит Ее!
Он ее уже заочно ненавидит! Слишком милая, слишком простая, слишком глупая, слишком сладчавая и еще много слишком...
Эта простушка - Селена - была ему не пара! О, да, он знал это! Знал, как дефийский оракул!
Он жаждал страсти, жаждал огня, жаждал тьмы и жаждал бесконечности...
Бесконечности, пропитанной скоростью и безумной любовью, способной свернуть горы, а Селена...
Селена не могла дать ему этого, просто не могла...
В его трепещущем и истекающем мраком и горящей черной кровью, сердце, клокотали ярость и решимость, а тьма...
Тьма застила ему взор.
Он был буквально пьян ею...
Пьян и безумен.
Он был пьян, как ею, так и даром зеленого змия, столь дружелюбно даровавшего ему свои чудесные дары в виде плодов виноградных лоз, столь любезно собранных для него златокожими девами из далекой страны...
Страны, утопающей в пьянящем тумане безумных фестивалей и страсти.
Он понятия не имел, сколько именно бутылок горячительного он осушил и кого из посланных за ним людей его отца он покалечил и отправил на больничную койку, посадив в их сердцах семена жгучей ненависти к нему - к Георгу...
Он только помнил: они вломились в бар, где он заливал свое горе, пия горькую и наслаждаясь танцем бронзовокожих обольстительниц, творящих своими блестящими в свете софитов телами настоящие акробатические трюки на шестах и призывно манящих его своими пышными бедрами и бюстами.
Он помнил, что они вломились в бар. Вломились, разбив вдребезги столь кропотливо собранную им идиллию, но то, что было дальше, он помнил смутно, словно сквозь толщу воды, хоть и прошло от силы всего-то каких-то жалких полчаса...
Кажется, там летали стулья, а возможно и люди...
Бармен, судя по осколкам и щепкам, лежащим в изобилии на полу, остался без стоящих на витрине бутылок и стойки...
От нее остались лишь жалкие щепы...
Кажется, он перестарался, переусердствовав в своем праведном гневе или уже, вернее, пьяном безумстве. Да, точно!
Он вспомнил! Все было залито дорогой выпивкой и усеяно телами клиентов и секьюрити, а затем...
Затем начался пожар...
Кажется, он отправил кого-то из преследователей в свободный полет и даже в свободное плавание, уронив кого-то из бедолаг в невовремя подвернувшийся им под ноги бассейн, а заодно и выбросил бармена из окна, сломав ошметки здравого смысла и его челюсть.
Ему самому в этой драке, косящей на картину маслом по типу "куча мала", сломали нос и, возможно, пару ребер, так как они нещадно ныли, а нос явно кровоточил, марая его белоснежное жабо своим горячим пурпуром, но он все равно не унывал.
Георг был жив.
Он был жив и в бегах.
Он сбежал от них...
Сбежал от приспешников отца...
Сбежал, чтобы никогда не видеть Селену Шепард и свою родню, что ему порядком уже опостылела и сидела в печенках, как кость в горле.
Его буквально тошнило от них от всех, но больше всего от нее - от Селены.
Она была никем и ничем - нулем без палочки, а ее родители...
Они ничего не могли дать своей дочери, кроме того, что были видными деятелями в области науки. Кажется, ее отец был новелевским лауреатом по ядерной физике, а мать...
Мать была биологом или, вернее, генным инженером и работала на правительство на каком-то секретном объекте в Элизии...
Особого состояния у четы Шепард не было, и предложить своей дочке шанс попасть в светлое будущее они не могли, а значит, их свадьба для него была не вариант.
Он жаждал свободы...
Свободы во всем.
Георг совершенно не понимал, почему его отец настаивал на его браке с Селеной. Что она могла дать ему? Покой? Детей?..
О, это не входило в его ближайшие планы на будущее, но в перспективе, конечно же, было, но не сейчас.
Он не мог отказаться от своих амбиций, а жена...
Жена, ничего из себя не представляющая, только мешала бы. Единственная польза от нее была бы только на светских раутах, ведь дурнушкой она все же не была. Но к несчастью, дополняющему общую картину его душевных страданий, он любил брюнеток...
Он любил жгучих брюнеток, с черными или карими глазами. К тому же, ему все чаще и чаще стала сниться прекрасная, хрупкая как тростинка девушка, с глазами цвета крови и с иссиня фиолетовыми волосами, одетая в беззвездную ночь и дым полевых костров...
Незнакомка звала его...
Звала к себе...
Звала за грань...
Звала в мир под названьем Мидганд, а за ее спиной разворачивал свои узорчато черные крылья прекрасный Дракон из ночного кошмара.
Его имя - Бармаглот, как из сказки про Алису, вертелось лимонным леденцом на языке и он вновь усмехнулся...
Усмехнулся, выплюнув сигарету и стер все еще текущую из носа кровь.
Странный, навязчивый, преследующий и манящий своей загадочностью сон, эта проблема была меньшей из его зол. О, он ему даже нравился. Особенно ему нравилось то, как красавица произносила фразу:
"Приди же ко мне, Мой Пастырь! Приди ко мне, мой возлюбленный Лорд!"
Вспомнив это, он дико рассмеялся. Рассмеялся, и вновь выжав сцепление, свернул в подворотню, заставив мотор взреветь Бармаглотом и все же затащить его в Зазеркалье - к Алисе...
К Алисе, явившейся в образе его дамы сердца...
К его фее Моргане...
К его, пока безымянной Леди....
Георг улыбался.
Волчий оскал цвел на его, словно сотканном из тьмы, лице. Цвел, обращая его в волка разрушения, обращая его в демона, ставшего на тропу войны со всем миром...
Георг хорошо знал эту часть города, и уйти от погони особого труда ему не составило. Свернув с дороги, он ушел в низину. Проехав по врытым и забетонированным туннелям, мерс вылетел из туннеля на свет божий, как чертик из табакерки. Вылетел, вынырнув из тьмы, словно из черного омута. Вынырнул, внезапно сверкнув воскресшими фарами, и столкнулся с соткавшейся из тьмы, как с просвистевшей у самого уха шальной пулей, фурой. Скорость взяла свое...
Машину смяло как жестянку. Смяло, скатав в гармошку и протащив по трассе, высекая искры, несколько метров.
Она, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, вылетела с обочины и, шипя горящими колесами, осталась лежать в кювете. Фура остановилась.
Ее перед был разбит в хлам. Водитель, чудом выживший при столкновении с ночным призраком, выбежал, бросившись на помощь тем, кто был за рулем мерса, не думая о том, что лихач может взлететь на воздух, если начнется пожар. Он набрал номер скорой, и спустя минут десять бригада уже была на месте. К удивлению медиков пациент был больше жив, нежели мертв, чего нельзя было сказать о машине...
Та оставляла желать лучшего и годилась только на металлолом, являя собой пресловутую груду металла. Молодой человек лет тридцати, бывший за рулем, тем не менее, совершенно не пострадал, не считая кровотечения из разбитого носа и сильного запаха алкоголя, что лишь лишний раз свидетельствовало, что пьяным море по колено и не место за рулем. Это в свою очередь являло собой истинное чудо, ведь бедолага был жив, вот только привести его в сознание никто так и не смог...
Георг Хельдальф, как гласило найденное удостоверение личности, спал беспробудным мертвецким сном, впав в кому, а на его груди горело черным огнем жуткое клеймо проклятого...
Явившись из тьмы в обличье демона грозы, Алиса, вселившись в мерседес, увела за окоем того, кто должен был пошатнуть своей непреклонной и нерушимой волей сами устои мироздания. Пошатнуть и поколебать их, приручив Бармаглота, Дракона, только и ждущего своего часа, чтобы вырваться из тьмы Абалла, куда его упекла фея теней - Вельвет Крау - бессменный страж Безымянного...
***
Георг спал...
Спал, грезя о несбыточном и проваливаясь в сладострастные объятья Зестирии. А его невеста - Селена, получив известие о том, что ее жених впал в кому в ходе аварии, произошедшей ночью на мокрой дороге в виду острого алкогольного опьянения, сидела у его ложа...
Сидела и лила горькие слезы, ведь она-то его любила, хоть он-то ее и нет...
Врачи не ручались, проснется ли он когда-нибудь или нет, и если проснется, то когда?
Селена горевала, а отец Георга лишь сильней обозлился на сына...
Обозлился на сына, что таким идиотским способом избежал навязанного ему брака. Избежал, угодив в цепкие пальцы Морфея и разрушив его планы на слияние бизнеса и развития отрасли квантовых двигателей и космических программ, ведь как бы то ни было, но семья Селены имела непосредственное отношение к межзвездным перелетам, гибернации, созданию ИИ, клонированию и ...
Путешествиям во времени и пространству...
Путешествиям в пространстве, что дали сбой, открыв врата иного мира...
***
Ночь плакала.
Она лила горючие слезы...
Слезы, пропитанные болью и кровью, а в небе, раскинув крылья, парил огненный феникс грядущего...
Парил, уводя всех заблудших по ту сторону времени - в Зазеркалье, где правила бал новорожденная богиня...
Богиня, носившая вечно весеннее имя - Алиса...
Правила, ожидая "своего рыцаря на белом коне"...
Правила, сторожа Драконов Погибели и их владыку - Бармаглота...