Девушка-рекрутер с испугом вытаращила глаза на пожеванного жизнью мужчину, сидевшего напротив нее за столом. Мужчина, поджав губы, сопел и смотрел на нее испытующе.
Там под столешницей скрывались его черные пыльные туфли с острыми носами и потертые брюки. В брюки был заправлен непонятный свитер: черный снизу, и переходящий в белый ближе к плечам. Все одеяние мужчины было, очевидно, куплено на рынке или где-нибудь в торговом центре возле метро. И сам он был как будто с рынка: недобрые пронзительные глаза, залысина, на которую он зачесал редкие волосы. На подбородке обращали на себя внимания кустики волос, которые, видимо, остались после не слишком тщательного бритья.
И да. На плече белого свитера красовалось желтое пятно, а к груди еще пристал маленькая скорлупка от семечек.
Девушка-рекрутер продолжала пялиться на мужчину. А он вещал.
- Вы, проклятые атеисты, вы будете гореть в аду!
А потом без какого-либо перехода продолжил.
- Я на вас в суд подам. У меня знакомый депутат. Мы вас засудим с ним, за то, что вы ущемляете мои права. Где это видано? Не брать на работу правоверных христиан!
Девушка-рекрутер, не отрывая взгляд от христианина, шарила рукой по столу в поисках салфетки. Ей хотелось вытереть проступивший на лбу пот.
Мужчина продолжал кричать и брызгать слюной. Девушка его не слушала. Ей было немножко страшно.
Когда вечером она докладывала начальнику о результатах собеседований, ей вовсе не хотелось рассказывать про того страшного человека. Но потом девушка решила рассказать. В шутливом тоне. Босс шутливый тон не понял, а лишь задумчиво закивал головой, приговаривая "Даже так...". А на следующее утро он попросил девушку позвонить тому мужчине и поздравить с тем, что его приняли на работу. Дизайнером.
На работу мужчина вышел только через несколько дней. Он заявился в дизайн-студию в шортах, оголяющих неприлично белые волосатые ноги, в расстегнутой до пупка рубашке и сандалиях. Сандалии были, разумеется, надеты на носки.
Паша и Эмик - дизайнеры студии - удивленно подняли глаза от мониторов.
- Простите, Вам кого? - осведомился Паша.
Им, конечно, сообщили, что скоро в их рядах ожидается пополнение. И что к пополнению этому нужно отнестись с осторожностью. Но прошло уже столько времени, и в компании нового работника даже не ждали.
- Ах вы пуси-хрюси! - заявил мужчина. - Начальник я ваш новый. И теперь не забалуете вы у меня. Ишь, развели тут.
Мужчина уставился на плакат, пародирующий рисунок витрувианского человека да Винчи. Только вместо мужчины там была обнаженная девушка.
- Снять! - рявкнул посетитель.
Эмик и Паша от удивления раскрыли рты. Незнакомец же стал поливать их отборной бранью.
К концу дня мужчина, а звали его Илларион Илларионович, освоился на новом месте. Если, конечно, можно назвать словом "освоился" то, что он уселся возле компьютера и включил его. Больше никаких действий мужчина совершать не стал. Вместо этого, он, прищурив глаза, стал внимательно следить за своими новоявленными подопечными, время от времени начиная их громко бранить. А когда через какое-то время Паша не выдержал, и со словами "Может Вам фотошоп настроить?" подошел к мужчине, тот отвесил ему размашистый подзатыльник.
- Что Вы себе позволяете?! - завопил Паша.
- А ну пошел вон, Ирод проклятый! - не менее громко вскричал мужчина. - Будешь ты мне тут указывать!
На следующий день Илларион Илларионович заявился на работу пьяный. Он распространял вокруг себя невероятный аромат не закончившейся попойки и пошатывался. Примерившись, мужчина плюхнулся на свое рабочее место и предпринял попытку заснуть. Однако сон не шел к нему. Тогда Илларион Илларионович стал бродить по кабинету, заглядывая в мониторы Паше и Эмику.
Эмик делал макет баннера для тату-салона. На баннере должна была красоваться голая по пояс девушка, снятая со спины. Эмик очень опасался, что мужчина увидит эту непристойную картинку и опять начнет бузить. Поэтому он постоянно сворачивал окно, когда Илларион Илларионович был поблизости.
Однако однажды сделать этого он не успел. Илларион застыл на месте и даже раскрыл от удивления рот.
- Ишь какая, - томно сказал он. - Пуся-хрюся.
Наверное, минуту он смотрел на макет. А затем звучно плюнул прямо в монитор Эмика.
Эмик хотел было вскочить, чтобы как-то выразить свое негодование. Но быстро передумал и так и замер, чуть приподнявшись от стула.
- Сиди, щенок - почти бессвязно проговорил Илларион Илларионович и не сильно, но крайне обидно ударил Эмика по челюсти. Эмик зачем-то свалился под стол, изображая страдания, а Илларион гордо вышел из кабинета.
Босс, выслушав рассказ о случившемся, понятливо закивал, произнес "Даже так..." и пообещал, что немедленно решит этот вопрос. Эмик же отпросился с работы, поскольку после полученных ран ему нужно было отлежаться.
Выходя из офиса он увидел Иллариона Илларионовича, который в компании с каким-то коричневым беззубым стариком пил водку на скамейке. Эмик ускорил шаг, рассчитывая, что ему удастся проскочить мимо.
Но Илларион его заметил, неожиданно резко вскочил на ноги, и начал браниться. Изредка среди его мата и нечленораздельных возгласов проскальзывали такие слова, как "пуси-хрюси" и "гомогеи проклятые". Так он и шел какое-то время позади Эмика, осыпая его проклятиями, затем споткнулся и замертво упал лицом в землю.
Следующие два дня Илларион Илларионович не выходил на работу. И Паша с Эмиком уверились, что он решил оставить их в покое. Или умер где-то, выпив слишком много.
Затем были выходные, а в понедельник из отпуска вышла Катя - краса и муза всей студии. Она прилетела накануне из Барселоны и теперь принесла на работу огромную картину, на которой в минималистической манере были изображены два кота.
Паша и Эмик стали наперебой рассказывать ей об этом ужасном человеке, который пытался здесь работать. Паша рассказывал очень натурально, и Катя сначала выглядела изумленной и испуганной, а затем стала громко смеяться.
В тот момент, когда Паша предельно комично описывал падение Эмика под стол, в кабинет вошел Илларион Илларионович.
- Так, - сказал он. - Пигалица значит явилась.
Он хищно смотрел на Катю и улыбался, показывая свои желтые неровные зубы. Так и посматривал Илларион на нее весь день, сидя за своим компьютером, на котором он играл в косынку. А когда Катя по какой-то надобности выходила из кабинета, он выходил следом за ней.
Ближе к концу дня, Катя, а за ней и Илларион куда-то ушли. Паша с Эмиком стали обсуждать, что выдался неплохой денек, и что ничего страшного не произошло. Они уже собрали вещи, чтобы пойти домой, когда в кабинет ввалилась Катя. Под глазами ее чернели следы от слез, волосы были встрепаны, одежда вся перекошена, а на блузке не хватало нескольких пуговиц. Катя сделала несколько неверных шагов в сторону от двери, уселась на карточки в углу и принялась рыдать.
- Что случилось? - подскочил к ней Паша.
Девушка продолжила рыдать.
- Что? Что произошло?
- ... он, - только и выговорила Катя, захлебываясь слезами.
На следующий день все трое уволились из компании. Босс среагировал в своей привычной манере: "Даже так?.." произнес он. И принял увольнение всех троих.
Через три месяца ни паша, ни Эмик не нашли себе работу, и перебивались случайными заказами на фрилансе. Над Илларионом Илларионовичем состоялся суд, на котором постановили, что Катя сама виновата во всем, потому что была слишком вызывающе одета и вообще оскорбляла чувства верующих. Девушка приняла решение уехать в другой город. А Илларион вернулся на работу. Там он стремительно пошел вверх по служебной лестнице.