© Мишина Надежда

Ять: печати Сдерживания.

    

    

  

Глава 9.

Суббота.

  Она же и растолкала меня чуть свет.

  - Уйди, а! - Отмахнулась я, не раскрывая глаз.

  - Сэр Хотс требует. - Тоже сдерживая зевоту и призывая быть потише, ответила Бьянка.

  - Мое вчерашнее платье еще грязное?

  - Не то слово. - Шепотом вздыхала она. Только пусть не говорит, что стирала всю ночь, а не с доктором в гляделки играла.

  - Ладно, выйди. - Я решила примерить на нательное белье свою визуальную защиту времен ЭБ, перекрученную под современные нужды. Оставалось надеяться, что она сработает и окружающие не видят сквозь нее - не хотелось бы гордо предстать перед всеми по сути голой.

  Я позволила Бьянке войти и затянуть корсет, который, после ее ручек, усилием воли еле ослабила. Значит, с видимостью у образного материала все отлично. Цвета темного ночного синего неба оно спокойно ниспадало до пят. Смогу ли я долго "носить" его и поддерживать визуализацию - вот в чем вопрос.

  Завещание и письмо дезоргая взяла с собой. Глянув в зеркало, состроила себе рожу, сполоснула холодной водой лицо. Идти по ступенькам было лень, под визг Бьянки мы поехали вниз. Марсель, тоже лицом помятый, но бодрее меня держащийся, оценил задумку. Хотс отмахнулся, мол, потом, не до этого сейчас.

  Спешку при отъезде и таинственность Хотс объяснил требованием трибунала предъявить доказательства, пока ни тот, ни другой дуэлянты чего не натворили: суд мог запретить им вторую встречу. Тут еще сыграло желание Жозува как отца "отмыть" Зелана и не испортить ему службу. Мы так и ехали на повозке с застрявшим мечом, которую всю ночь сторожили на случай, если Крез удумает ее умыкнуть, чего не произошло.

  "Еще бы это произошло. - Подумала я про себя. - Даже дюжие мужики от такого удара сразу не могут отойти: электросеть в доме "виснет", а тут - живой человек всего лишь".

  - Думаете, что суд скроет тот факт, что Зелана спасла женщина? - Поделилась я не столько своими, сколько его опасениями.

  - Это одна из задач. Надеюсь, когда вернемся, этот вопрос уже будет закрыт.

  В зале суда, похожем больше на гостевую, достопочтимому судье изложили суть дела, которую он уже и так знал, не иначе за ночь выучил - первый-то случай рассмотрения дуэли! Показали и меня, и повозку. Все запротоколировав (снимали на кристалл-многогранник, на секунду-другую вынутый из темной коробки), меч вырезали и перенесли в помещение.

  Подоспел и один виновник торжества - Крез - чтобы опротестовать обвинения. Конечно, он заявил, что и меч его, и сбила его я. Но! Сбила в темноте на дороге - неслась, как шальная.

  - Сэр Хотс, до того ваша падчерица водила повозку?

  - Ни разу. - Признал он.

  - Покидала ли леди Фларенсия до этого дом или душевное состояние не позволяло ей это сделать?

  - Не позволяло. - Четко соглашался Хотс.

  - Тогда, простите, я не могу рассмотреть леди как свидетеля, поскольку за достоверность ее показаний никто не сможет поручиться. Сэр Брюле, вы свободны.

  - Благодарю. - Крез чуть поклонился и, причмокнув в мой адрес, удалился из зала суда.

  - Извини, Жозув. - Судья снял парик. - Эй, закройте там! И смотрите, чтоб никто не приближался!

  Слуга закрыл дверь на ключ и встал к ней спиной. Крез удивленно пронаблюдал эти его движения, но, ничего не сказав, сел в свою повозку, бросив кривой меч в куске стекла рядом с собой на сиденье. Раскуроченная повозка Хотса стояла пристегнутая. Поразмыслив еще немного, что же такого мог задумать Жозув Хотс вместе с судьей, он стал править на кузницу - меч надо было выплавить, выпрямить и заново наточить. В следующий раз он этого сопляка не упустит.

  Я же отметила, что после столь короткого рассмотрения дела, к тому же провального, Хотс отнюдь не выглядел расстроенным.

  - Ну? - Приготовился судья. - Выкладывай.

  - Фларенсия, расскажи, что за магические действия ты предприняла на месте дуэли.

  "Не Фларенсия, а я..." - Мелькнуло у меня, но обращение уже сделало свое дело.

  Как могла, я ословечила и удар против Креза, и попытку спасти Зелана. Врала, не краснея, что все случилось спонтанно, сама не ожидала, что получится: не иначе как от стресса после управления каретой все и случилось. Меня выслушали, причем внимательно, даже не смеясь. Судья что-то записал, потом сравнил с другим листком, затем оба сжег.

  - Все точно: одно сильное, короткое воздействие, потом - прерывистое длительное. Я еще не знаю, как это квалифицировать, но для объявления Фларенсии боевым магом маловато. Вы свободны.

  Он стукнул молотком и приказал нас выпустить.

  - Боевые маги - это плохо? - Тихо спросила я.

  - Лучше бы без этого: тебя или убьют, или примут на службу. В любом случае риск. Надеюсь, это все действительно было спонтанно, однако мне не ясен один момент: ты уже выбила меч у Креза, - подал он мне руку, чтобы усесться, - так зачем было на него нападать?

  - А это надо объяснять? - Уточнила я.

  - Конечно.

  - Он целоваться лез. Не люблю слюнявых.

  Хотс сначала посерьезнел, но улыбку не сдержал. Неожиданно его вызвали - засветился камень на груди. Пропустив через себя информацию, Жозув с облегчением поделился новостью - Зелан очнулся. Практически сразу камень снова посветлел.

  - Ателье уже подготовило тебе наряд к балу! Быстро они. Может, простое сшили. Ничего в этом не понимаю. - Оговорился он, разворачиваясь.

  

  Оно было серое. Как мышь. Плотное, шелковое и - тускло-серое. Очень аккуратный дизайн, без рюшей и бантиков.

  Жозув открыл было рот, но вовремя его закрыл, хотя на лице его отразилась странная гримаса, средняя между "и так сойдет" и "Ожели за те же деньги шьют в три раза лучше".

  - Могу я попросить сдачу? - Нашелся он, без тени сомнений и с долей гнева глядя хозяйке в глаза - ему ли не знать, когда его пытаются обмануть. Та растерянно на нас посмотрела, потом на платье, спохватилась и накинула сверху на портновский манекен широкий шарф в тон.

  Я решила, что весь комплект Ожели бы назвала "Прикройся, мышь!".

  - Вы берете? - Хозяйка гаденько посмотрела на нас, как на малоимущих.

  - Надеюсь, нигде нет ваших инициалов? - Спросила я. - Не стали позориться?

  Они все уложили в коробку такого же веселого цвета. Ну ладно серебристый, но - серый! Сам шелк чуть отливает на свету, уже ладно. Я буду похожа на пыльный манекен из этой лавки. Хотс не лез с сочувствием или утешениями, что мне пойдет, достаточно просто сделать скорбное лицо и не стряхивать пыль с волос.

  - Они его не шили. Вытащили из сундука. Поэтому так быстро. - Поделилась я подозрениями.

  - Такое тоже может быть. Один раз ателье удалось в этом уличить, у одной клиентки отменная память. Чуть не разорились, когда прошел слух. А может, просто отомстили за забытую в складках булавку или отсутствие "очаровывающего эффекта".

  - Вы в такое вникаете?

  - Иногда приходится. От Ожели так просто не отмахнешься.

  - И часто вы ей уступаете? - Вопрос с намеком.

  Жозув правил ровно, чуть касаясь пальцами рычага, сидя в полоборота. Правая рука лежала на спинке кресла.

  - Что за манера задавать бестактные вопросы. - Осадил он.

  - Каждый вопросы понимает как умеет. - Парировала я.

  - Повозку надо отдать в починку. Жди меня в этом кафе. - Проводил он меня и, оплатив заказ, удалился.

  Чувствовалась в нем некая сила, успешно им подавляемая. Двуличный он человек, решила я про себя, разглядывая его спину. Точнее, живет двумя жизнями. Словно в ответ на взгляд, Хотс обернулся ко мне. Потом вновь посмотрела на дорогу, где сновали "экипажи". Перешел и скрылся в аллее, где мы оставили покореженную повозку.

  Лениво потягивая воду и обдумывая, как бы сделать из платья конфетку, я, тем временем, рассматривала прохожих обоего пола. Неожиданно чей-то взгляд привлек мое внимание. Практически напротив, на той стороне улицы, в компании друзей, стоял Крез Брюле. Они громко разговаривали, обсуждая что-то. Я отсалютовала ему бокалом. Крез сначала чуть не побагровел, но, быстро избавившись от друзей, пошел в мою сторону.

  - А вы смелы, леди. Или безрассудны. Не думайте, что я так просто оставлю Зелана в покое.

  - Ваши речи тоже безрассудны. Брат защищал мою честь. Я и сама неплохо могу за себя постоять.

  - Сомневаюсь. - Он выудил мою руку из перчатки и поцеловал. - Я готов закрыть этот вопрос за одну ночь. - Хитро улыбнулся он.

  Я чуть наклонилась к нему для придания разговору приватности.

  - Так легко вы от меня не отделаетесь. - Пообещала я и, заметив уже поджидающего меня Марселя, покинула довольного Креза.

  Марсель усадил меня во второй экипаж и увез домой. Правда, не сразу: по дороге попался обувной магазин. Здесь тоже шили. Я вынула ножку, растопырила пальцы, чтобы их как следует рассмотрели, и пожелала шить на такой объем, как растет, а не на ласт. Деньги решили все: и дизайн (сапог по колено, шнуровка, небольшой каблук, плюс туфли на во-о-от таком каблуке во-о-от такой формы), и ткань (кожа практичная и кожа красивая), и сроки.

  Привыкший ко всему Марсель записал, когда забрать. По салоне по соседству я перенюхала все духи, выбрав жасмин, розу и шиповник (они назывались странно, но пахли именно этим). Наконец, двинулись домой. Марсель поинтересовался, докладывать ли о тратах Хотсу.

  - Ты о своих приработках докладываешь? То-то же.

  - Кстати, о них. Про движущуюся лестницу, - перешел он на деловой тон, вот один в один менеджер проекта, - стало известно при дворе от сэра Хотса, естественно, Его Величество желает иметь первым.

  - Она ж не постоянная.

  - Повозки тоже не используются постоянно.

  - И чего?

  - Желают иметь и лицезреть. На балу, например.

  - И мне теперь не отказаться?

  - Абсолютно. Еще вопросы по делу?

  - Пожалуйста, сколько угодно. Король заплатит?

  - Это дурной тон. Подарок, от леди.

  - Понятно. Еще что-то, что не пришло мне в голову?

  - Модель, что я видел у вас в комнате. Может ли быть оборудована она в помощении?

  - Это нагромождение, в котором невозможно жить.

  - Есть человек. Ценитель и знаток естественных законов природы. Ему ничего не стоит ходить вниз головой. К его приезду брат желает чем-то его удивить, но уже все перебрал, все искусства уже ими виданы и не поражают. Могу ли я просить модель для показа?

  - Конечно, Марсель.

  - Уверен, за ценой самой модели и работ братья Хойжу не постоят.

  - На твое усмотрение. А король не обидится, если узнает?

  - Он у Хойжу частый гость...

  - ...и надо же нам как-то зарабатывать, да?

  - Вы правы, леди.

  

  Дома, не успела я раздеться, мне доложили, что уже ждет Зелан.

  - Ты в порядке? - Присела я рядом. - Цвет лица хороший.

  - Мне сказали, что суду доказать не удалось.

  - Это не страшно. Я виделась с Крезом и весьма его заинтриговала, какое-то время он будет держаться в стороне.

  - Ты говорила с ним?! - Зелан прикрыл глаза. - Тогда вся дуэль напрасна! Он оскорбил тебя!

  - Но не в моем присутствии.

  - Зато я слышал, как он нелестно о тебе отзывается.

  - Еще скажи, не ты к этому дал повод. - Я отошла от него, походила по комнате.

  Зелан свою вину в случившемся не признал.

  - Оставь отстаивать мою честь мне самой.

  - Ты не знаешь, как много, если не все, решают слухи!

  - Умные люди их не слушают.

  - Все их слушают!

  - Хорошо, все ли им верят? Ты, Хотс, Константина? Вы им верите?

  - Нет. - Легонько качнул он головой по подушке.

  - А мнение остальных меня не волнует.

  - Ты странная. Кто же станет иметь дело с Хотсами, если все только и говорят про "паршивую овцу в стаде"?

  - Но ведь поминают фамилию! Хотс позвал нового доктора, о котором прочитал в заметке в газете, где писалось о его приезде. То же самое - попалось на глаза, вот и вспомнил.

  - Это наплевательское отношение к своему имени!

  - Что не мешало тебе опускать меня лицом в грязь.

  - Это другое! Я не просил себе такой "сестренки". Меня засмеют теперь на службе!

  - Его "засмеют"! Подумайте только! Это не помешает тебе палить корабли врагов!

  Зелан вздохнул.

  - Мне нужна практика, постоянная. Если я месяц пролежу без дела, я стану бесполезен. Так что "палить" под большим вопросом.

  - Хорошо, будет тебе практика. - Я вынула свой серый "шедевр".

  - Где тебе продали это убожество?

  - Надо мной сжалилось ателье Ожели. Держи, это палантин и юбочная накидка.

  - Зачем? Замотаться и повеситься?

  - Нет. Практика, о которой ты просил: мне надо на расстоянии в два-три сантиметра друг от друга красивые дырочки с опаленныеми краями. Небольшие, не симметричные. В виде звездочек, бабочек, ромашек, просто скоплений шариков. Но чтобы и ткань не разъехалась.

  - Я тебе что, портной?!

  - Ты дырки делать умеешь?

  - Я работаю с огнем! Пожары!

  - Так это по твоей милости сгорела беседка и ангар?

  Зелан прикусил язык.

  - Сил у тебя мало, трудись себе потихонечку. Рассчитывай удар - ювелирная работа.

  - Я сожгу этот кусок ткани.

  - Пойду на бал голой. - Пригрозила я.

  - Крез это не пропустит. - Зелан чуть позлился и фыркнул. - Даже моя сестра может сделать Креза.

  - Верно мыслишь, брат. - Улыбнулась я ему.

  

  На Константину было приятно посмотреть, словно ей перестали вливать "тормозную жидкость" в виде успокаивающих: вся цветет, порхает по дому, цветы в букеты собирает. Достала свой кристалл в черной коробочке - снимки делает. Хорошо, не до меня ей: я-таки добралась до письма дезорга и завещания.

  Ожели принципиально возвращалась в замок, только гремя коробками с покупками и вздыхая, вся такая из себя уставшая. Привез ее Хотс.

  - Дорогой, как прекрасно, ты проезжал мимо и забрал Ожели. Привет, милочка! Как живот? Не болит? Голова не кружится? - Константина легко увела за собой Жозува, отчего Ожели в лице переменилась.

  - Запускай свою лестницу! - Скомандовала она, будто про обязанности напомнила. - Долго еще ждать?

  - Примерно девятого месяца, когда сама не сможешь.

  Но лестницу я "включила". На спуск. Сама съехала и пошла в столовую. Марсель тут же исчез, оставив Ожели, служанку и гору коробок наедине с лениво ползущими вниз ступенями.

  Обедали под щебет Константины и новости Жозува.

  - Я слышала, наша Фларенсия решила отдаться Крезу, чтобы спасти моего мужа. Очень мило. Смотри, чтобы не стошнило. - С тонкой ноткой высокомерного сочувствия перебила всех Ожели.

  Повисла тишина.

  - Уж не от самого ли Брюле слышно?

  - Уже все знают! - Легкомысленно водила она вилкой по блюду, выбирая из гарнира овощи.

  - Не говори о себе во множественном числе - это признак болезни. - Посоветовала я. - Да и вообще: меньше слушай дурных новостей - тебе волноваться вредно. Не доносишь.

  - Тебе-то откуда знать, пустоцвет ты наш? - Поставила она локоть на стол и направила вилку сначала в мою сторону, потом - себе в рот, чтобы съесть сочный грибочек.

  - А оттуда же, откуда тебе про Брюле наплели.

  - Фларенсия, ты же не сделаешь этого? - Константина вдруг стала серьезной.

  - О, не раньше, чем разберу дневники деда. - Пообещала я.

  - Ты нашла чумного, за которого выйдешь замуж? - Ожели слегка удивилась и насторожилась, хотя и постаралась скрыть это под издевкой.

  - Что ты. Просто получила к ним доступ. А замуж я в ближайшее время не собираюсь. Так папе и передай.

  Покинув общий стол, я прихватила десерт к себе. Там уже суетилась Бьянка.

  - Я все прибрала, можно я на час вас покину?

  - Если скажешь, куда и к кому тебя понесло.

  - Не могу... - Она действительно замялась, словно эта информация тут же попадет в газету. (Я, кстати, была не далека от истины в этот момент.)

  - Бьянка, мужчины к тебе липнут, если что случится, я хотела бы знать, к кому направлять возмездие.

  Идея мщения в романтичном понимании ей понравилась, хотя тревога за нее явно изляшняя: эта и вой подымет, и вилами пришпорит, если понадобится. А на свидание она спешила к тому самому доктору - не будь дурак, ее прелести углядел и боковым зрением.

  Впрочем, мне этот час тоже понадобится: без свидетелей перерыть всю свою комнату. В принципе, я жила как в отдельной квартире, так что привыкнуть удалось сразу.

  Как только Бьянка меня покинула, я облегченно выдохнула. Теперь можно закрыть дверь и перестать ловить себя на мате. Кто ж знал, что нецензурщину так сложно "проглатывать", особенно в разговоре с Ожели. Еще мне страшно не хватало интернета и бессмысленного серфинга по сайтам. Аналог ему вскоре нашелся, в сундучке под кроватью: Фларенсия им мало интересовалась, имея другие увлечения.

  В частности, я нашла в гардеробе "крестьянские" штаны, похожие на японские хакама, только с затягивающимися у щиколоток краями. Дивные шаровары получались, я вам скажу, - мглисто-серые (да-да, опять серые), но ткань дорогая, ручной вышивки. От полусапожек я пришла в восторг: бесшумные практически и очень удобные, под полноценную ногу! Рубаха - распашонка - все предметы в один тон. На дне пакета (все лежало в одном сундучке с "интернетом", на втором дне) записка "Лисы - по субботам, полночь".

  Куда ж она на свидания ходила? К кому? Это надо оставить до лучших времен, меня заинтересовало сложенное полотно, похожее и на пластик, и на резину одновременно. Одним словом, полимер какой-то, сродни жидкокристаллическому. Газета с загружаемыми ежедневно новостями и функцией просмотра архивов.

  Положив штуку на видное место, разгладила. Почти глянцевый журнал. Посмотрев, что было, на поверхности, для верности поводила пальцем: колонки можно было вывести на все полотно для удобства чтения. Если фотографии выводились в полный масштаб, меня не удивляет, что Хотс запомнил доктора - все равно, что в живую увидеть. Хоть целуйся.

  - Мне бы новости за последнюю неделю. И слухи!

  Газета приятным мужским голосом начала зачитывать все подряд.

  - Славненько! Продолжай чуть громче. - Меня немного кинуло в жар: голос диктора принадлежал Крезу. Слушая слухи с пояслениями (названия герграфических мест, имена и титулы мне мало что говорили), я копошилась в просторном шкафу.

  И тут меня осенило: Хотс говорил, что Фларенсия #1 все время сидела дома. Может, она все-таки читала новости? И была в курсе всего? Хочется надеяться, что она и анализировала их.

  Фларенсия ?1 дурой не была, однозначно.

  В охах и ахах по поводу новостей и одежды время прошло незаметно. Бьянке уже было бесполезно появляться, ужин я пропустила, приняв фрукты и воду от слуги. Под колпаком на тарелке было замысловатое блюдо, политое соусом, которое я умяла, так и не разобрав, что же там лежало.

  Выудила инструкцию от Фларенсии и почти слипающимися глазами попыталась прочитать. Рядом лежало завещание, его уточняющая часть из второго конверта. Прелюбопытнейшая вещь оказалась: если я не приведу в порядок наследие деда, то меня после замужества лишат "материальной базы". Другое дело, если я воспользуюсь подвеской из конверта и попаду в королевское казначейство, то, составив из кучи заметок и исследований книгу, я буду знать, как управлять своими "чудесатыми землями" во всех мирах. А иначе он мне их просто не доверяет, получается. Такова суть.

  Я пошла ополоснуться перед сном, выключила газету, свернув ее, и вернулась к постели. Меня словно по голове тюкнули: я поднесла инструкцию Фларенсии и завещание к письму дезорга. Один почерк.

  У меня закопошились крамольные мыслишки, а не выдумал ли дезорг Константине дочь, часом? Если Фларенсии не было, то все это ловушка дезорга... Или это он мне так "пенсию" обеспечил, а чтобы не скучала - оставил свои "путевые заметки" на разбор. Обозвав его лысым гоблином, я пообещала "попасть" в казначейство во что бы то ни стало. Но сначала надо, чтобы мне завтра исполнилось восемнадцать, потом сделать подарок королю и тактично напроситься в казначейство. Уватламоль он, может, и не откажет. В отличие от Нормаланд.

  Собрав бумаги в стопку и упрятав подальше, я растянулась на кровати. Часы показывали полпервого. Ни на какую охоту на лис я не пошла: сильно хотелось банально дрыхнуть. Тем и занялась. Это было для всех привычным, надо полагать - Фларенсия сидит в комнате и ни во что не лезет.