© Мишина Надежда

Ять: печати Сдерживания.

    

    

  

Глава 10.

Воскресенье.

  

  Ыыыаааа... День Рождения! Хорошо, что здесь не принято устраивать бурных торжеств или, что вероятнее, на них просто денег нет. Мне, с легкой руки Хотса, отдали в пользование Бьянку и повозку на весь день. Я оделась поудобнее, а вышло так, что меня от прислуги было не отличить.

  - Кататься? - Невольная соучастница моего шабаша побледнела. - Я никогда... я не могу... у меня свидание!

  - Перетерпите там оба. Ты давно ела?

  В моем мозгу уже давно, дня два, вертятся экстремистские идеи по части устроения одного аттракциона... Осмотр повозки показал, что при взаимодействии полей вращающихся лопастей, ободки никак с кабиной не соприкасаются. Сначала раскручивалось внутреннее, инерционное кольцо, которое приподнимало кабину повыше, затем внешнее - придающее ей движение.

  Если все так, то кабину можно крутить внутри малого поля по-разному по-всякому. Кое в чем еще участвовали магниты, которые, видимо, зависели от силы мысли. Короче, осталось только пристегнуться.

  - Они угробят технику. - Констатировала Ожели с видом знатока, пока мы пристегивались. - Минус одна ненормальная и ее служанка.

  Я поняла! Ожели сильно не нравилось жить в нашем "питомнике" после чопорного этикета дома Нормаланд. Ничего, перевоспитается. Или вернем по гарантии.

  - Готова? - Обратилась я к Бьянке, принимаясь за рычаги. Она закрыла глаза руками.

  Мы стали медленно набирать ход.

  - Нет, так не пойдет. Как на счет экскурсии?

  - Что? - Она удивилась просто неимоверно. - Экскурсии? По вашим землям?!

  - А что такого? Сложно рассказать?

  - Нет. - Бьянка чуть перевела дух, заметив, что движемся мы весьма плавно и по живописным местам. Неспешно она начала рассказывать, постепенно все больше увлекаясь. Памятные коряги, тайные тропы, разрушенные статуи кому-то, беседки ручной резки и прочая. Оставалось только выуживать полезную информацию из списка имен ее ухажеров. Кое-где она позволяла себе краткие ремарки и отступления: каким-то событиям она сама была свидетелем, о каких-то - только слышала.

  В легком темпе мы преодолели за полдня расстояние до побережья. Бьянка легко сбросила с себя верхнюю одежду и полезла в воду. Я воздержалась, слегка только обмыв ноги. Поинтересовалась скалами, торчащими из воды.

  - Они образовались из-за вашего деда, сэра Ириада. Он ставил опыты в своей опытной резиденции и что-то взорвалось. Слава богу, сам цел остался. А быстрее двигаться мы можем? - Неожиданно попросила она.

  - Обсохни хоть, продует ненароком. Потом попробуем быстрее.

  Мы неспешно жевали фрукты, Бьянка тоном всезнайки делилась слухами и так вошла во вкус, что и про меня понеслась делиться.

  - Ой. - Дошло до нее.

  - Теперь понимаю скепсис Ожели по поводу бала. Ладно, в путь. Выберем безлюдную дорогу и поднажмем.

  У Бьянки подозрительно заблестели глаза. Уже на приличной скорости, еле сдерживая восторги, она поинтересовалась, а где, собственно, я одним "наездом" уложила самого Креза?

  Показать? Не вопрос. Разворачиваюсь, не сбавляя оборотов, отчего кабина прокручивается, и вылетаю на главную дорогу. Встречные жмутся к обочинам, но удержаться ровно центре пути удается.

  - Ага, здесь Хотс меня оставил. - Сориентировалась я. - Левее, в кусты. Смотри.

  - Ну и дыра! - Бьянка увидела устроенный мною массовый покос. Она с удовольствием облазила место преступления, обшарила траву, полюбовалась на кровь и оторванные лоскуты.

  - Ужас! - Довольно констатировала она. - Словно резали кого.

  Кровь Зелана, как мне стало ясно, вызывала у нее ассоциации с молодым доктором. Кому беда, а кому - личное счастье.

  В траве блеснул металлический предмет. Правда, не там, где лежал брат, а там, куда улетел Крез. Это была медаль: Крез выиграл турнир - охоту на лис.

  Лисы. Какая неожиданность...

  Медалька вся была покрыта неглубокими впадинками, словно из нее пытались сделать мини-дуршлаг. Короче, в руках я держала доказательство своей агрессии.

  - Ой, "лисичкины слезы". - Заглянула мне в руки Бьянка. - Крез хороший охотник, весь в отца. У них этих "слезок", - она указала на кругляшок, - наверное, горы. Помните, и вам он одну подарил, свою самую первую медаль?

  Я с трудом выдавила, что не помню.

  - Как же! Он пообещал вам ее, если в одну из суббот того месяца, ровно в полночь вы не побоитесь прийти смотреть на лебедей из тумана! Вы же мне хвастались!

  - Да? - Я повертела медаль из простой стали. - Интересно, они пронумерованы?

  - Нет. К ним обычно дают свиток с указанием года победы. Зря вы не интересовались рангом участников! Лисичек жалко, но так увлекательно! Сэр Хотс один раз брал Марселя, а тот все так интересно рассказал мне, как будто я сама там побывала.

  - Тебе нравится Крез?

  - Он не дурак. Но сильно вспыльчив. Впрочем, я не помню историй (ого, не случаев даже, а историй! Тоже мне, исторический персонаж), чтобы он плохо отнесся к женщине, даже служанке, если не считать, конечно, их разбитых сердец. Это у него тоже от отца, Ксиркса Нормаланд.

  - Он Нормаланд?! Ничего себе! - Подбросила я медаль на руке и полезла в карету, чтобы не очень отсвечивать растерянностью на лице.

  - Он брат Ожели, вы не знали разве?

  - Откуда? - Буркнула я. - Сижу в комнате, ничего не делаю...

  - Кроме лестниц. - Проявила она осведомленность. - Последняя модель мне чуть мозг не разорвала! - Использовала она новомодный термин.

  - Она попыталась тебя съесть? - Пошутила я, пристегиваясь и одновременно гадая, как же это я лопухнулась с "лисами".

  Бьянка тоже уселась и взялась за ремень, думая, а продолжать ли - она трогала хозяйскую вещь, что не очень хорошо.

  - Я ее чуть не уронила, когда протирала пыль. - Защебетала она. - Хотела поставить на место и не смогла найти верх и низ, как не вертела. Если бы за ней не пришел Марсель... Не знаю, что бы со мной стало!

  - Ясно. - Стала выкатывать я повозку на ровное место. - Не понимаю только, почему Крез носит другую фамилию?

  - Это фамилия его матери. - С охотой пояснила Бьянка, вся в нехороших предчувствиях относительно повозки: дорога шла по вершине холма, не огибая его. Горизонтальная поверхность длилась недолго, а за ней - склон. Если вовремя уворачиваться от деревьев, то, в принципе, можно подкатиться прямо ко входу в замок, перемахнув наш пруд. Но для этого надо разогнаться уже здесь, наверху.

  Бьянка смотрела, смотрела вниз, все ища, что бы сказать против этого спуска, а возьми и брякни:

  - Можно, править буду я?

  Что я однозначно поняла во время разгона, так это разницу между ментальным управлением повозкой господами и витальным, азартным подстегиванием ее хода простыми людьми. Во-первых, витальная сила много мощнее и грубее, отчего, в данном случае, позади нас полегла вся трава, как комбайном скошенная.

  Во-вторых, как оказалось, Хотс ездил МЕДЛЕННО. Почти как шетьдесят километров в час в переводе на прошлые мерки езды. Я мчалась быстрее, но не на много - около ста километров в час. Но тут, блин, весь ипподром лошадиных сил отдыхает! Бьянка выдала на повозке скорость под двести и тормозить не собиралась.

  - А ну, раскачали! - Внесла я свою лепту в смертельный трюк, начав изображать качели, когда уже полетели на спуск.

  Еще будучи неподвижными, на самом верху, у замка мы увидели Марселя. А он нас. Чудесный человек, скажу я вам: все сразу понял. Стража впопыхах по его указке вешала ставни, закрывала изнутри двери, убирала пред стенами настил, открывая нехилый такой, сухой крепостной ров. Хотелось бы верить, что кольев на дне не было.

  Также я успела прикинуть (до того, как Бьянка взяла управление на себя), что при хорошей скорости мы вполне можем зависнуть на шпилях и снимут нас, мягко говоря, не скоро. Марсесь прикидывал, что к чему, еще быстрее: он успел и крестьян разогнать, чтоб не передавило.

  А вот потом нас уже понесло. Поначалу, пока мы не раскачались и Бьянка не подумала о тормозах, все шло хорошо - мы лихо миновали деревья, как в слаломе, и нарастили обороты до совсем уж несусветных. Затем Бьянка все же вспомнила, что тормозить ее не научили, отчего со страху вся ее витальная сила прыснула вовне. Это ощущалось как подскок на камне и дальнейшее ускорение ошпаренного петуха.

  - Бьянка, возьми рычаги! Пруд!

  Но она уж закрыла глазки, бросила управление, повисла вверх тормашками на ремнях и схватилась за юбку.

  Я поняла, что аттракцион "Шейкер" готовил меня именно к этому. Страх Бьянки то перекрывался будоражащим восторгом, то вновь возвращался удесятеренным, отчего повозку шпыняло во все стороны, как хмельную пчелу, удирающую от сачка. При этом кабину вертело как только могло. На коротких сбоях в страхе Бьянки, я кое-как успевала выровнять направление и избежать лобового столкновения с недвижимостью.

  - Длинный что-то склон. - Философски заключила я на подлете к пруду. Хорошо бы в нем и притормозить.

  И это, черт побери, почти удалось! Но с криками "Мама, тонем!" Бьянка выбила рычаги у меня из рук и стала меня спасать усиленным приведением в движение плоскостей. Мы чуть окунулись с головой в воду, которая вокруг нас бурлила и пенилась, как от катамарана.

  - Бьянка! - Тихонько позвала я, надеясь, что все еще обойдется.

  Не обошлось.

  "Карета", взбив воду, помчалась вперед, в какой-то момент вынырнув на поверхность и поскакав по воде. Хорошо, нас перестало вертеть. Плохо, что я сидела лицом вперед и видела стремительно приближающуюся стену дома. Бьянка ждала, когда кончится вода, ориентируясь на брызги вокруг, но не подумала, что затормозить мы все равно не успеем, даже если мне удастся подключиться к миксерокаталке.

  Перед тем, как мы ухнулись в окружной ров, любезно нам открытый, и незадолго до моей напрасно высказанной вслух ироничной фразы "А не поднажать ли нам?", я успела увидеть невменяемые лица - "это не возможно, что я вижу" - Зелана и Жозува, стоящих на втором этаже; увидела, что Константина выронила цветочный горшок; как Ожели, злящаяся, что ей закрыли окно, и, никого не слушающаяся, распахивает створки...

  - Поднажать?! - Истерически хихикает Бьянка и прибавляет ходу, аккурат близ рва.

  Ясен пень, мы взлетели и пару раз под визг Бьянки и еще кого-то, с достоинством в воздухе перевернулись. На обратном пути Зелана, Константины и Жозува в окнах уже не было, одна Ожели, которую окатило притащенной нами водой, верещала, как сигнализация.

  Мы шмякнулись обратно так, что Бьянка прикусила язык, - это позволило мне, пока она отвлеклась, поменять ход движения. Глупо и смешно, но мы колесили по рву кругами и, пока не стали останавливаться, навернули километров пять-шесть. Углубили и расширили канал, так сказать. Заодно и пропололи лопухи.

  - Меня теперь точно уволят. - Пискнула она и принялась плакать.

  - Никто этого не сделает. Мы же не убились, ничего не снесли.

  - Если бы убились, - причитала она, - было бы легче. Меня теперь казнят в индивидуальном порядке.

  - Да за что?

  - Я вас чуть не покалечила!

  - Думаешь, поверят, что это ты? Идея-то была моя. Сиди и плачь, никто тебя не тронет.

  Первый вопрос от Хотса, цитата:

  - Какого черта?!

  Вторая, многообещающая:

  - Я вас вздерну!!!

  И третья, уже ближе к делу:

  - Вы живы?! Обе?!

  - Кажется, он удивлен. - Поделилась я с Бьянкой замеченным, оглядывая приветственную "толпу" снизу вверх, из кювета.

  Покатались, блин. У меня даже голова на месте! Почему здесь не пьют? А вот Бьянку вели под руки, голова у нее кружилась, что раскрученный глобус.

  - Ну, и где же вы побывали? - Хотс искал у меня в глазах раскаяние.

  - На побережье.

  Что-то они все попримолкли.

  - Вы за день скатались туда и обратно?! - Первым просиял бодро оживающий "защитник Зелан". - Ничего себе!

  - Мы сегодня есть будем? - Попыталась пройти я в дом, что тут же пресек Хотс.

  - Я из-за вашей выходки уже почти опаздал к королю. Если вы быстро правите, доставьте меня в город.

  - Весело... - Развернулась я на одной ноге, как солдатик, и стала спускаться обратно в ров. Хотс с мрачным выражением лица ждал, когда подадут "карету".

  - Прошу. - Я не смотрела на него: ехать невесть куда на ночь глядя, в свой же день рождения. Мне на сегодня уже хватило адреналина. Я бы предпочла ограбить винный магазин или хотя бы мирно почитать газетку, послушать сплетни и разобраться в одной занятной штуке, оставленной дезоргом в конверте - огрызок месяца, без одного, верхнего, луча. Похоже на подвеску-недоделок.

  

  Мы неплохо стартовали, на поворотах кабину залихватски прокручивало, Хотс слегка прикрывал глаза и сводил челюсти. Вот это он правильно.

  - Голова у тебя не закружится? - Беспокоился он больше о своей целости, чем о моем здоровье.

  - А как вы пишите перьями, так и я - привыкла.

  Не объяснять же ему, что во время пребывания в штате ЭБ, занималась одним видом прикладной борьбы, построенной как раз на кружении. Приспособления, похожие на две кастаньеты, скрепленные широкими основаниями через подшипник, крепились на ладони, локти, стопы и колени. На голове у меня была "осьминожка". На всем этом можно было крутиться, если требовалось для нанесения удара. Мощный получался брейк, скажу я вам.

  Меня интересовало другое. Мы как раз проезжали по живописным окресностям, стоило испортить Хотсу настроение:

  - Могу я узнать причину, по которой вы пляшете под дудку Ожели, кроме откровенно эротической?

  Хотс то ли не услышал, то ли не нашел ответа, то ли проигнорировал, уже решила я, когда он ожил:

  - У тебя дар задавать бестактные вопросы.

  - А у вас привычка к тому, что Фларенсия ни во что не суется. И ни до чего ей нет дела.

  - Конечно. Что вы от меня, леди, ожидали, если даже ваш кот сбежал от вас и одичал. Охотится на крыс в деревне.

  - Не уходите от ответа.

  - Не в моих правилах. Вас это не касается.

  Я остановила перемещение довольно резко. И уставилась на Жозува, как... наверное, как дуло смотрит в мишень.

  - Вы изменились. - Вздохнул он. - Не знаю уж, радоваться ли этому. Хорошо, как Уватламоль с завещанием в руках, думаю, вы имеете право знать, что все имущество заложено. Расписки в руках у Нормаланд. Если мы не хотим оказаться на улице, с беременной Константиной, без всяких средств...

  - Константина тоже ждет ребенка?

  Сюрприз. Я медленно придала нам движение и стала поторапливаться.

  Даже кот сбежал! Говорить больше не хотелось.

  - Это все, что вы хотите знать сегодня? - Понадеялся он на атрофию любопытства.

  - Нет. - Призналась я. - Почему нас еще не попросили из замка?

  - До вашего совершеннолетия не имели права. Теперь придется быть сдержанными с Ожели еще тщательнее. Вообще, думаю, справиться с Уватламоль хотели мирно.

  - То есть вы не знаете, как им удавалось давить на Ириада?

  - Нет, я полагаю, в этом им способствовало недоверие к вам вашего деда. Поэтому, дабы угодить всем, он все завязал на вашем замужестве.

  - Он понимал, что это случится далеко не сразу?

  - К сожалению... - Хотс удостоверился, что я внимательно его слушаю. - На мой взгляд, его недоверие и послужило очередным толчком к... не адекватному поведению с вашей стороны. Да все знали, что вы его излишне боготворили!

  Второй раз за время пути я резко остановилась. Что же за игры вели тут дед со внучкой.

  - Мы доедем, наконец? - Проявил он нетерпение, словно упоминание деда вот-вот прекратит ремиссию душевной болезни.

  - Да. Конечно. А вы эти расписки видели? Сколько их? - Против желания и я начинала вежливо к нему обращаться. Что за подход?! Придет, допустим, к государственному преступнику в камеру, тот начнет на "вы" ему ответно вещать - прямо светская беседа получится, а не допрос. С другой стороны, логика железная - не опускаться же до уровня предателя?

  - Видел?! Да я их лично подписывал, все три штуки! На землю, замок и на каждое чудо в перечне.

  - Ребенок Ожели ваш?

  - Если бы не статус падчерицы и пол, я бы выбил вам зубы. - Сказал он на прощание и вошел на территорию ведомства.

  Зарядил дождь. Тупо созерцая безлюдные окрестности, проводила взглядом облезлую, здоровенную, когда-то белую кошку. Она увидела меня и, клянусь, удивленно фыркнула.

  Я показала ей язык.

  Она снова фыркнула - на этот раз с ноткой презрения. Чувство кошачьего превосходства портило то, что она стремительно становилась мокрой.

  - Неудачный у тебя денек. Как у одного фюрера. Иди, что ли. - Открыла дверцу.

  Дважды ее приглашать не понадобилось. Сидит, обтекает, на меня поглядывает.

  - Если сядешь на сиденье, нас вышвырнут отсюда к чертовой матери.

  Совсем стемнело (если это употребимо при дожде), когда появился Хотс. Ничего радостного от него ожидать не приходилось.

  - Его Величество подтвердило свое желание видеть вас на балу. Я отговаривал.

  - Забавно, когда о короле говорят в среднем роде.

  - Это дорогого стоит. - Поумерил он мое и без того усталое веселье. - Личное приглашение.

  - Очередная забавная зверушка. Мне не льстит.

  - Должно.

  - Не думаю. Я послушала новости, так не я одна номера откалываю, однако к городским все уже попривыкли.

  Мы выехали на середину дороги.

  - Откуда эта кошка?

  Кошка одновременно чихнула и недовольно мявкнула. Получилось интонационно "Сам дурак".

  - Не узнал. - Хотс пригляделся к морде. - Вы помните, почему она от вас сбежала?

  - Не особо. Разве что она напала на кого-нибудь.

  - На Бьянку. Тогда та еще не работала у нас. Кошка попыталась расцарапать ей лицо за воровство яблока, а вы, то ли от желания помочь животному, то ли от ненависти к девушке, взяли свое яблоко, которое ели, и запустили в голову.

  - Кому в голову? - Вглядывалась я в темень, силясь разглядеть поворот, о котором предупредил Жозув.

  - Уж не знаю. Попали в кошку. Полагаю, она обоснованно на вас обиделась. - Хотсу явно нравилось оперировать против меня фактами, которые я "не помнила". Уж не юрист ли он по складу ума... И откровенно пасует в доме против Ожели? Странный юрист.

  - Допустим. Мне чего теперь, извиняться? Бьянка у нас до сих пор "не работает", скорее вы отдали ее мне, чтобы у самого голова не болела за ее честь. Если бы меня с ней перепутали и утащили на сеновал, вы бы нисколько не расстроились, просто заставили олуха жениться. - Я посмотрела на лежащую на мягком коврике кошку, которая только ушами водила, когда ее упоминали. - Значит так, кошарик, можешь приходить ко мне в комнату, когда надумаешь отмыться. Вряд ли тебе ошейник нужен.

  Жозув посмотрел на меня с подозрением, общаться передумал и весь ушел во внутримозговую онлайн тратегию - государственная политика, называется.

  

  Когда мы выгрузились, для торжественной встречи было уже настолько поздно, что никто не вышел, кроме Бьянки. Надо было видеть ее глаза при появлении зверя.

  - Киса... - Узнала она напавшего на нее монстра, радетеля за целостность яблок. Сейчас в эффекте появления кошка проигрывала - то еще облезлое создание выскочило. "Тополь", как мне подсказали кличку, ощерилась, отчего стала похожа на пародийного чертика.

  - Твоими стараниями Бьянка теперь работает у нас и, если ты появишься, даст тебе жрать. Ясно, Тапок? - Спросила я ее. Или его.

  Кот встряхнулся и, ворча себе под нос, прошел в холл, обсыхать. Ожели, как оказалось, все-таки не спала, боялась, не иначе, что я у нее Хотса отобью.

  - Ты ребенка не угробишь своими бдениями? - Отдав теплую, но промокшую накидку слуге, обратилась к ней.

  - Он родится. Живой и здоровый. - Пообещала она, как колхозники - выполнения плана по надоям.

  - Главное, чтобы не итерик, как мамочка. Всем спать. - Скомандовала я больше для кошки и для того, чтоб никто ничего не спрашивал, и пошла к себе. Топка поглазела на Ожели, поизучала ее, как музейный экспонат.

  - Убери эту тварь из дома! От нее шерсть! - Велела мне в спину Ожели.

  - А от тебя - вонь! - Отрезала я. - Топка, отойди от нее, она беременная.

  Величаво махнув хвостярой в сторону недовольной (снова Ожели досталась вся вода), Топка увязалась за мной. Хоть в чем-то мы единодушны.

  - Не переживай, отстирается. - Услышала я смягчившийся голос Жозува, предупреждающий ночной взрыв эмоций по поводу "загубленного халатика". Неужели, он и правда ее любит? Но той было не до нежностей:

  - И ты туда же! Она издевается надо мной, а ты ее поддерживаешь! Предатель! - Она топнула ножкой и ушла к себе.

  Я так и забыла попросить Жозува провести меня в казначейство. Ладно. Оставим это на потом. Посмотрела на все еще стекающую с кошки воду. Кошка встряхнулась, растопырив шерсть.

  - Мыться будешь? Или так засохнешь, дикобраз стриженый?

  Вот уж к кому можно обратитья среди ночи, не боясь разбудить, так это к Марселю. Я еще не успела дернуть за шнур, как он уже стучал в дверь.

  - Нам бы поесть чего-нибудь. - Я, как всегда, о "главном".

  У него уже всем все приготовлено. Забавно, он чинно раскланялся перед Топкой, поинтересовался, будет ли она есть невкусную, в отличие от крыс, красную рыбу. Или ей, блин, все-таки крыс наловить? Я с него малость впала в изумление, на что он пояснил, что Тополь - благородных кровей и баснословно длинной родословной. Когда узнали о ее исчезновении, бывшие владельцы, хозяева отца-матери Топки, раздули скандал, но нам удалось все свалить на меня: я с кошкой (это все-таки "она") не нашла общего языка.

  - Естесственно, я же по-кошачьи не умею. - Подумала про себя.

  Топка его выслушала и склонила голову в знак согласия.

  - Понятно! Мы тебя продадим, если обеднеем. А ты сбежишь. И так раз двадцать. - Порадовалась я, набирая ванную для кошки. - Кроме щетки будут пожелания?

  Топка обнюхала баночки, спихнула понравившуюся в воду. Я чуть отсыпала содержимого в воду и поставила упаковку на место, но кошка снова скинула пакет из плотного пергамента в воду. Я постояла, подумала. Досыпала. Больше претензий не поступало. Топка смиренно перенесла трехактную экзекуцию с мылом и щеткой, даже на надраивание пушистых "панталон" под хвостом не отреагировала.

  Вновь вошедший Марсель сделал ей укол: что-то из арсенала по уходу за баронессой (Тополь ее вполне официальное имя) еще завалялось.

  - У нее еще и титул есть... Куда катится мир. - Поглощала я пироги, пока одни мне мыли ванную, а другие протирали специальным полотенцем Топку.

  Марсель, как бы между делом, оставляя нас одних, заметил, что к братьям Хойжу необходимо приехать завтра для оборудования комнаты "по макету" Эшера. Я пообещала присутствовать, хотя удивилась, с чего вдруг это стало надо.

  - Братья без предрассудков относительно женщин. - Пояснил Марсель. - Понятно, что не я основной мастер.

  - А ты им сказал, что мастер - именно женщина?

  - Я даже счел возможным озвучить имя.

  - Мир точно сдвинулся. - Констатировала я, когда дверь закрылась.

  Раздевшись, залезла в воду. Расслабилась. Кошка рядом с ванной, встав на задние лапы, стала аккуратно лапой трогать мою левую руку, на которой проступили печати.

  - Никому не говори. Будет наш секрет. - Обратилась я к ней, прикрыв глаза.

  Ее мокрый нос прошелся по руке от плеча до ладони, где остановился и засопел. Там - печать, отвечающая за мое животное начало, точнее, за то, чтобы я не потеряла человеческий облик. Не смотря на то, что Пантера далеко, если не сказать вообще невесть где, рецидивы "возвратной шизофрении" никому не нужны. С меня наличия одной Фларенсии ?1 в подкорке достаточно.

  Кошка тихо непонимающе мяукнула. (О, "непонимающе"! Может, хватит приписывать животному свои эмоции?) Я вынула правую руку из-под слоя воды со смягчающими маслами и пожала Топке лапу, которой она меня щупала.

  - Пантера-альбинос, очень приятно. - Поздоровалась я.

  Кошка чуть лужу не сделала. На нервной почве дожрала всю рыбу и ушла греться у камина.

  - Кстати, в темноте, будь добра, не поднимай на меня голову, у тебя глаза светятся и я тебя поэтому боюсь. - Крикнула ей, заодно польстив.

  Кто ж знал, что она урчит, как трактор. Все коты должны быть в городе ее.