|
|
||
Досье на героев Штриха 4. |
© Мишина Надежда
Выверт
Выверт - такая точка в пространстве-времени, по достижении которой выясняется, что все не так, как кажется; даже слишком не так, как кажется.
Часть 1. Вампир нашего времени.
Этого никогда не было, хотя бы потому, что вы впервые об этом слышите. Так что можете и не читать - все равно не поверите.
1
- Все немного не так, Эрика! - Речь не об этом. О том, каким образом я стала посредником, поговорим позже. Сейчас мне надо укрыться. И вы мне можете помочь. - Но если я отправлю тебя туда, ты можешь не вернуться вообще. - С тем же успехом меня могут убить. Вы будете мне помогать? - Моих сил... - Найдите их ровно столько, чтобы хватило на контакт. Энергию на возвращение я вам передам при встрече. - Эрика, они могут добраться до меня! - Вы живете на болотах, вас охраняет Хитон - какие еще гарантии вы хотите? - Болота... уснут без вас, ваше величество. - Со мной они будут сожжены. - Но если они... Я ведь даже не смогу вам помочь! - Отправьте меня, Лоуренсия, и да поможет нам вся ваша нечистая сила. О том, что бабку прикончат военизированные отряды сумасшедшего короля, я знала уже тогда. Обратного пути у меня не было: население моего непризнанного сушей 'королевства' было изрезано (дети и старики), продано в рабство (красивые женщины, сильные мужчины) и загнано в глубь топей, где они теперь мрут один за другим - кто тонет сам, кто попадает в пасть Хитону, кто просто растворяется без следа. Собственно, вот так и началось мое бегство.
2
Это было десять лет назад. Господи, целых десять лет. Мне было пятнадцать и я уже так рассуждала! Конечно, я не с бухты-барахты попала в этот мир, здесь все было еще до моего рождения подготовлено: 'родители' в этом мире 'умерли', оставив меня 'богатой сиротой'. Была и прислуга, ни о чем не подозревающая и благополучно мною разогнанная с окончательным поселением здесь. Долгое время находиться в доме постоянно было опасно, ибо канал перехода затягивался мучительно медленно. Я стала отлучаться, исследовать этот мир в его деталях, стала заводить знакомства и с течением времени все больше радовалась, что успела пройти некоторые из обрядовых инициаций, потому что этот мир был полон этих изживших себя моделей и мыслей. Не знаю, в будущем или прошлом находятся мои Болота (если считать точкой отсчета эту реальность). Говорят, что они единовременны - как Сейчас и Вечно, но те, кто путешествуют во времени, утверждают, что ощущение потока времени ни с чем не спутаешь, хотя назвать потоком смену точек в Сейчас вряд ли можно. Да и не в этом дело. Эти миры всегда были рядом, влияли друг на друга и не пересекались, хотя у моей настоящей прародины есть кое-какие ограничения (впрочем, как и у этой): необходима энергия извне. Вот совсем из вне. Причем у каждого королевства (или земли) должен быть свой источник такой Другой Энергии. И принести ее могут только посредники. Посредник один, пока он жив, другие ни на что не претендуют - и до вступления нового в другой мир предыдущий все еще действует. Иногда это происходит в рамках одного рода (как у меня), иногда посредником становится совершенно новый человек - даже из этой, как модно выражаться, цивилизации. Преемственности не требуется: просто в один момент кто-то теряет все навыки, а другой не может не переходить, не нести энергию. Эта энергия накапливается в одном измерении и, не использованная, переносится в другое; в миг перехода в нашем мире, на той земле, куда она доставлена, меняется все. Иногда приносят разрушения, иногда - возрождение, но никто не возмущается, а принимает это как неизбежное начало нового цикла. Первым роптать начал сумасшедший король. Он изничтожил большинство наших контактеров - тех, кто нам настраивал канал возвращения. Мы теряли связки с Землей образца 20** года и начинали загнивать как измерение. Не без помощи этого короля нашими землями завладели Демоны. Не знаю, была ли я последней из тех, кто доставлял изменения. Десять лет, целых десять, вдумайтесь, энергия накапливается и не передается. Воспоминания уже довольно смутны: в первые несколько лет я воссоздавала по памяти все пейзажи, что когда-либо видела у себя, но сейчас эти картины мало о чем мне говорят, кроме того, что это были места переброски и проявления. Был период, когда меня зашвырнуло так, что до дома я добиралась... ну да, семь лет. Такого в нынешнем измерении не проходят даже спецназовцы. Эти десять лет теперь казались просто отдыхом. Всего лишь. Я вела тут обычную жизнь, изредка разрешая себе похмелье с утра и сон в сточной канаве накануне. Иногда легкий наркотик, позволяющий, правда, как сквозь мыльный пузырь, увидеть родные места. Не могу позволить себе разве что мужчину, так как в этой реальности это чревато: я все еще мечтала вернуться. Так, иногда 'помечтывала'. Вот, в общем-то, такая жизнь: до семи лет - полет фантазии и беспрепятственный переход, после семи - меня выкинуло прямо посреди места на Континентале, с которого и началось гниение. Все семь лет я пыталась добраться хотя бы до границы этого адова пекла. Я даже, странно, научилась там жить и получать удовольствие от съедобных гусениц, вонючих цветов-убийц и агрессивного даже в желудке обеда. Да и вообще, я научилась жить именно там. Меня никто не искал, мне не помогали. Довольно быстро у меня выработались собственные критерии истинности, по которым я определяла, собирается ли меня сожрать дупло или сможет ли мне помочь дракон. Главное, что я усвоила, - истина относительна. И если меня угораздило попасть на званый ужин болотной нечисти на закуску, да еще и в окружении хоровода моченых яблок, значит, не поняла того, что мне 'говорили'. Ну, вот, а по возвращении, когда я, полуодичавшая, почти забывшая свой язык, тощая, грязная и истощенная в плане энергии ступила на свою землю, я увидела, что тут уже все прибрано к рукам. Храм, тонущий во мхах, как в перине, являющийся моим 'дворцом', посетила сразу же. Мои люди прислуживали незнакомцу, наместнику сумасшедшего короля. То ли за семь лет забыли, то ли, к чему я более склоняюсь, у них не было другого выхода. Я стояла при дверях и молчала, выжидая, когда взовьются родовые силы. Только я по праву рода могла здесь править, только власть моей крови была истинной. Я расцарапала палец, чтобы капля упала в землю. Тут же что-то словно колыхнулось в воздухе, как почти видимый поток ветра, хотя не исключено, что меня быстро заметили по той простой причине, что я смердела невероятно, на мне были какие-то лохмотья, волосы отросли и напоминали свалявшийся грязный хвост старого волка. Здравствуй, пугало, чего ожило? Голову наместника мы отправили с гонцом, вместе с которым потом вернулось еще с десяток моих людей. Далее, прежде даже, чем прийти в себя, я лечила тех, кто выжил - они были весьма плохи: хвори, болезни, ранения, одержимость. Все - за счет родовых сил. Женщины украдкой плакали, глядя на меня. Мужчины молчали, отводя глаза. Тех, кто предал меня по своей воле, чурались и изгоняли, слишком явно все стало. Но это были родовые силы, старинный колодец, наполняемый веками, я же не принесла ни капли энергии, необходимой не только для изменений, но и сознательного вывода изменений на какой-то новый уровень. Они это тоже знали, не винили, не укоряли, но и не могли с прежней силой что-то делать. Может, я тогда винила себя, что израсходовала весь запас, поэтому слегла с какой-то лихорадкой. С четырнадцати до пятнадцати лет я боролась за жизнь сильнее, чем предыдущие семь... Не уверена, что это было как-то связано с черной пирамидой в гниющей зоне континента (Жемчужный Берег, северная окраина, превратилась в мертвую полосу; моллюск сдох и провонял на все Болота), но это представляется единственным объяснением: энергии было столько, что меня 'заметили' и втянули в эту зону. Возрастная инициация в четырнадцать в некоторой степени ослабила напряжение, но проблема не решилась. Кстати, помнится, ответных мер от сумасшедшего короля долго не следовало. Но в течение этого года в одной из семей, наконец, родился ребенок. Это означало, что действие родовых сил иссякло и надо снова отправляться в путь. Вот тут-то этот король и подсуетился, потревожив темную зону на нашей южной границе, отделяющей нас от суши (от твердой земли под ногами). По сути, я сбежала тогда из его лап с помощью Лоуренсии. Практически одновременно с этим неожиданно выяснилось, что не мне было предначертано стать посредником, что имел место магический мухлеж, ставивший себе целью свести на нет весь род. Лоуренсия, моя пракакая-то бабка, была против бегства, но задачу спасения рода не отрицала. Последние десять лет я периодически возвращаюсь к этому вопросу: ведь совмещение сил посреднических и родовых не является обязательным условием, скорее, это исключение, и кто-то другой должен был стать носителем энергии. Но меня, наследницу рода, 'загрузили' сверх меры, невероятно увеличив риск и шансы Смерти. Тогда и зона, и пирамида являются закономерными явлениями. Но кому мог понадобиться наш род, наши земли, испокон веков живущие в мире? (Сумасшедший король - отдельная 'песня', но и ему нужны земли, а не население. Или я не знаю врагов, остается признать.) Такси подвезло меня к бизнес-центру, где расположился мой нынешний офис. В последнее время я занимаюсь психологической помощью женщинам, которые не могут наладить отношения с мужчинами. Я стала эдаким вампиром, промышляющим добычей их психической энергии. Конечно, думают они редко и энергию получают еще реже, но остатки добычи идут за счет счетов, выставленных за мои услуги. Это похоже на кровопускание: иногда им становится легче сразу. Иногда - только через 'промывку мозгов'. В этом плане данная цивилизация уступает нашей, ибо тут - каждый сам за себя и помочь пройти кризисные точки жизни никто не поможет(1). И что в результате? Инфантилизм! Вечное детство и наивный эгоизм. А энергии мудрой вселенной до сознания вообще не доходят. Есть, конечно, кое-какие страны, где потенциал пробуждения и взросления сознания существует, но там люди, судя по всему, подсознательно чувствуют это, поэтому потенция так и остается нереализованной. Вполне возможно, что где-то на бескрайних просторах этого государства есть шанс моего возвращения домой. Но я уже десять лет живу в Нью-Йорке, и пока меня отсюда не тянет. Я смотрю на стенку, где в рамочке висит мой диплом. Психология. На само-то деле, больше психо-энергетическая гармонизация, нежели что-то еще. Тут популярна идея чакр... ну, ладно, пусть будут чакры. Они тут у людей могут быть не просто напрочь заблокированы, а прямо-таки заляпаны грязью. Большинство людей является донорами для сущностей мерзкого характера - настоящих вампиров, будь то мысли, эмоции или просто железная привычка вставать в пять утра и будить полдома(2). На фоне таких маразмов я вампир из благородных: через месяц, если человек не сделал это сам, просто убираю немного грязи, сталкиваю 'лбами' осознание и дурную привычку (вследствие чего последняя сгорает с выделением энергии) и помогаю настроиться на что-то лучшее, даже в рамках уже имеющегося эгоизма. Естественно, моя репутация растет как на дрожжах. Алкоголички, наркоманки, одинокие и неудовлетворенные в браке, толстые, тощие, с завышенной и заниженной самооценкой одновременно, побитые местами... да мало ли кто приходит. Но я помогаю лишь тем, кто приходит сам: значит, это нужно взаправду. Привела тут как-то девушка свою подругу, полностью подавленную, замкнутую неудачницу. Пока вторая не увидела своего шанса воспрять и пока не отцепили 'жандарма', дело с места не двигалось, ладно хоть последняя боролась за свое самовыражение. Правда, потом я долго восстанавливала офис, когда взбеленившаяся подружка, лишенная халявной энергии, изображала компактный тайфун на моем столе с исполнением плясок каких-нибудь аборигенов. Выставленный ей счет ее весьма удивил, надо заметить. И зубы у меня не ломит, как у вампиров, клыки стандартного размера. Чеснок использую лишь чтобы самой кого-нибудь отпугнуть, свет люблю, крестик ношу, правда, немного другой, похожий на кельтский. А от осинового кола в сердце, извините, кто угодно помрет. И не сказать, чтобы я уж совсем не могла жить без этой энергии. Мне-то, как ни странно, мало что от нее перепадает. Представьте: у вас за спиной стоит некто. Обычно об этом вещают как об ангеле на плече - пусть даже так. Так вот: этот 'ангел' забирает всю энергию, которую я получаю за свою деятельность по устранению всяческих маразмов. А я сижу на дотациях. Но это образно говоря. А вы что думали? Что я 'жирею' и могу Землю с орбиты спихнуть? Правда, кое на кого из своих злопыхателей я именно такое впечатление произвожу, но все не так на самом деле. Иногда даже обидно: 'рюкзак' с десятилетним запасом энергии периодически ощутимо давит на плечи, а мне с того - шиш. Не положено - закон родовых ограничений, дабы род не начал движение за рамки кармически обусловленных обстоятельств. Энергия начинает переходить от другого человека ко мне в тот момент, когда мой 'спасенный' злословит на меня, не в силах психологически отказаться от своей, уже привычной, заморочки - такие ходят ко мне не за свободой, а потому что так требует окружение. Или, что происходит реже раз в двадцать, меня благодарят. И эта чистая, высокая энергия искренних чувств утекает мимо меня, мне за спину, создавая приятное ощущение дыхания в затылок, и - все. Хватит. Если об этом думать достаточно долго и агрессивно, перекрывается всякое течение потоков, и я чуть ли не в спячку впадаю. Да, а вы думали, что я могу менять законы энергообмена?! Ой, не смешите, в отличие от вас, я свое место в этом процессе давно знаю и оно мне недвусмысленно преподнесено еще в младенчестве: не суйся туда, куда не просят, до тех пор, пока не попросят или невмешательство не приведет к потере звена в системе. Проще говоря, если созданы все условия для твоей скоропостижной кончины, можешь выпендриться напоследок. Просто, но действенно. Нет, не спорю, уникумы, оставшиеся в живых, мне известны, но у меня есть все основания сомневаться в их психической нормальности. В три дня у меня сегодня запланирована интересная дамочка с невероятной тягой к воровству. Клептоманка она хорошая, с опытом: того и гляди, разучится нижнее белье покупать. Зайдя ко мне, она первым делом раскрыла спортивную сумку и устроила 'выставку-продажу'. Деньги-то ей, может, и ни к чему, зато какой кайф во время процесса. Рассматривая предложенное, скорее, из интереса, я обратила внимание на ее перстень, тяжелый, хотя и не массивный, с темно-зеленым, полудрагоценным камнем. На вопрос о цене, Энди от меня отмахнулась и спокойно с ним рассталась, пустившись в эмоционально-пространные рассуждения о своих подвигах, подкрепленных фактическим материалом в записной книжке, тоже украденной. Подарок сел у меня на пальце так, что я не смогла его снять. В дверь осторожно постучали. Странно, я никого не жду. Энди с готовностью замолчала и подмигнула мне, мол, сообщники друг друга не раскрывают. На приглашение войти, дверной проем загородили две фигуры полицейских. Энди увели, и, забрав в качестве вещдока записную книжку, в скорости подвергли аресту. Она никак не могла поверить в случившееся. В тот же день ко мне нагрянули ее родственники в лице мужа с болонкой. На его лице явственно виднелись следы бессонных ночей, выкуренных блоков сигарет и выпитого алкоголя вкупе с таблетками от головной боли. Собака млела от неожиданно свалившейся свободы от шоппинга с хозяйкой. Короче, бедняге (мужу) было тяжелее всех: предпоследние его силы ушли на то, чтобы убедить клептоманку-любительницу прийти ко мне, а последние - на то, чтобы расчесать собачонку. - Что вы сделали?! Как вы могли!!? Мы не договаривались об этом!!! - Присядьте, я все объясню. Дело в том, что временное заключение - это единственная возможность резко и быстро (а главное - доходчиво) объяснить человеку, что так делать 'низзя'. Такова суть изложенного. На вопрос, а не страдает ли он скупердяйством и не желает ли пройти ускоренный курс, отвечать отказался, и за потраченное на него время не заплатил. Но арест - лишь следствие изменений, а не сами изменения. Удивило меня то, насколько быстро все произошло и насколько сильно пошел ответный поток: обычно родственники не приходят и не звонят, а тут - с таким 'выходом на манеж'. Я вновь попыталась стянуть перстень - и в этот раз у меня ничегошеньки не вышло. Прошел ровно месяц с ее - Энди - первого прихода. На такие важные дни я никого не назначаю, ведь никогда не знаешь, как все обернется. В прямом смысле этого слова - я не знаю, как вывернется ситуация. Обычно происходят всякие там приятные мелочи, иногда - странные и пугающие совпадения, еще реже, чем иногда, получаются чудовищные вещи, от которых хочется спрятать голову в песок. Не всегда такой маневр удается, кадка с пальмой мелковата, что меня и останавливает. Секретарь принесла новые журналы, где меня клеймили монстром-психопатом, шарлатаном и вообще - той еще сволочью, очевидно, за практикуемые методы. От подобных выпадов происходит очередной всплеск желающих вылечиться, точнее, поиграть в этот замечательный процесс. Никто, правда, не учитывает, что выздороветь все-таки придется. Конкуренты шипят от злости, назначают экспертизы, шлют шпионов и заказывают статьи. Хм, фамилия одного автора заметок встречается гораздо чаще других. Некто Максимилиан Таймс. Псевдоним, конечно, но очень уж хочется внятных объяснений причин необъятной нелюбви ко мне мистера Таймса. А вот, собственно, и оно. Взмыленная, смущенная, но смотрящая на него с немым восторгом, Тина запоздало сообщила мне, что не смогла его задержать. - Да уж, вижу. - Руки чешутся ее уволить, если она каждую мало-мальскую знаменитость так приветствовать будет. - Надеюсь, автограф тебе уже выдали за беспокойство? Максимилиан Таймс расплылся в улыбке, чмокнул Тину в лобик, выставил ее за дверь и закрыл за ней. Вольготно расположившись напротив меня в кресле, он нагло меня рассматривал. Убедившись, что я не нервничаю, он сменил тактику и, встав, начал изучать мои картины на стенах, повернувшись ко мне спиной. - Вас явно не учили манерам. - Я сняла трубку и набрала номер охраны. - А это уже нарушение свободы слова. - Засунул он руки в карманы джинс. - У нас не получится толкового разговора. - Констатировала я. Явилась охрана. - Мешаютъ? - Кивнули на непрошенного гостя. - Надоедают. - Только троньте. - Предостерег их мистер Таймс. - Или что? - Скандалом не отделаетесь. - Поломанным носом вы тоже не отделаетесь. Журналист смерил взглядом обмундирование охраны, потом меня. - Мои читатели желают знать правду, и я ее выясню в любом случае. - Конечно. Но в таком случае вам придется записаться на прием. Или на курс лечения, чтоб уж совсем достоверно было. Проводите мистера... - Таймс. - Он бросил злой взгляд на журналы, мол, могла бы и знать. - Максимилиан Таймс. С наскока не вышло. Зажужжала внутренняя связь. - Да, Тина. - Мистер Таймс желает записаться на ваш месячный курс. - Он в состоянии его оплатить? - Да-да, он уже выписал чек. - Тогда, пожалуй, сообщи ему, что я жду его в следующий понедельник, в полдень. - Но это еще через неделю! - Услышала я рев в соседнем помещении. Странный, определенно странный тип. - Он имеет что-то против? - Нет, я ни хрена не имею против! - Прокричал он, вырвав у Тины трубку, одновременно ускользая от охраны. - До понедельника, мистер Таймс. - Едва ли не пропела я. Через полчаса все подруги Тины уже знали о случившемся, а это, по моим скромным подсчетам, половина города. - Тина, - обратилась я к ней, закрывая кабинет, - с тем же успехом ты могла бы продать эту информацию, а не разбалтывать ее. Эта идея нашла в ней горячий отклик, выразившийся в виде смущения передо мной и в жадном блеске глаз при мысли о деньгах. Впрочем, - прикидывала я, спускаясь в лифте, - додуматься позвонить Таймсу ей не грозит, а вот он возьмет ее в оборот довольно скоро. Я взяла недельный перерыв - до встречи с журналистом - и решила подбросить кость собакам (или подлить масла в огонь - кому как больше нравится). Но тут же на меня навалилась тоска и апатия. Значит, не судьба моим планам сбыться, энергию под это милое дело мне не выдали. Спустившись вниз, я уже еле ноги переставляла; очередная волна безрадостных чувств накатила в такси. У калитки, за которой начиналась дорожка к дому, меня поджидал Таймс. Снова руки в карманы джинс 'под старину', бейсболка натянута разве что не на нос, свежайшего вида кроссовки и дорогая бордовая рубашка. Рядом с ним я показалась себе слишком вычурной и дорогой, той самой сволочью из прессы. А тут еще перстень... - Слушайте... Я отметила прогресс в манерах, уже на 'вы'. - Это моя работа - вот и все. И мне нужна информация, которая... -...вытянет вас из той ямы, в которой вы находитесь, без малого, весь последний год. - Данная формулировка его ошарашила. - Вы на излете, мистер Таймс, не так ли? - Не вам об этом судить. Солнце, заливающее улицу и казавшееся чуть раньше таким радостным, теперь обернулось из-за моего упадка сил злобным слепящим монстром. Нет, оно, конечно, осталось прежним, изменилось мое состояние, но я ничего не могла с собою поделать - солнце хотелось однозначно выключить. - Не забудьте про понедельник. - Пошла я домой. - ВЫ не забудьте. Закрыв все окна, я почувствовала себя относительно лучше. Но стены на меня давили. Да какого, собственно, черта происходит? Усевшись в глубокое кресло, уставилась в одну точку. Кризис, явно имевший место, аналогии в моей памяти не находил. Что-то происходит у меня за спиной, а я не могу понять что. В течение всего времени, что я провела в этой забывшей повзрослеть реальности, я совершенно отучилась воспринимать какие-либо знаки, идущие НЕ ОТСЮДА. Хочешь - не хочешь, а такие вещи просто перестаешь фиксировать, благо, пробиться тонким знакам в эту неповоротливую систему практически невозможно. Я стала припоминать еще что-то, но меня отвлекли звуки под дверью. - А это уже нарушение частной собственности, мистер Таймс. Мы оба застали друг друга врасплох, и это была первая дежурная отговорка, пришедшая в голову. Он явно не ожидал подобных банальностей. - Что вас удивляет? Он сосредоточился и цепким взглядом стал 'считывать' информацию по внутренней обстановке. - У вас дома тоже висят эти картины? Вы так преданы делу? Их подарил близкий человек? Или вы сами рисуете? - Рассыпал он вопросы-ловушки. - Они вам снились? - Ни с того, ни с сего ляпнула я. Наши взгляды, до сих пор скользящие по поверхности, встретились. - Сами покинете мои владения или вызвать полицию? - Вот уж сам - вам такого удовольствия я не доставлю. - Он направился вниз по дорожке. Мучительный миг, когда я ждала, что его насторожит мой способ выражаться, канул в Лету. 'Мои владения'! Подумать только! Что за королевские замашки?
3
Заглянув в ежедневник, обнаружила, что приняла приглашение на сегодняшний сбор Общества Мистиков и Оккультистов Новой Эры. Что-то давно, наверное, соглашалась, а то и не припомню, чтобы было желание идти на это цирковое представление. А вот и статья в журнале об этом 'сборище' с пометками Тины. Когда же я просила собрать информацию? Небось, все опять превратится в сеанс вызывания духов, плавно переходящий в сеанс психотерапии после общения с 'духами'. Одевшись почти по-спортивному, я выпила две кружки кофе - иначе изображать транс на лице было бы весьма проблематично. Подумала, а не сдобрить ли его каким-нибудь бальзамом, но грохнуться в дыму в обморок - это не совсем чтобы помочь своему бизнесу. Бессмыслица какая-то, не хочу я туда идти вообще.
4
М-да, такого смешения символики всех времен и народов я в жизни не видела. А в дальней комнате, спорим, круглый стол для группового сеанса спиритизма. Очень смешно. Все то время, что мне полагалось потратить на традиционную здешнюю учебу, пресловутые семь лет, - псу под хвост (официально я вообще была в состоянии, близком к коме); их я наверстывала в последние годы, но даже у меня не было в голове такой каши, как у этих людей. - Ваши клиенты? - Подкрался ко мне с бокалом в руке мистер Таймс. - Ваши герои. - Парировала я. - Мне всего лишь нужен материал для серии статей, ничего против вас я не имею. Может, поможем друг другу? Вы - данными, которыми я 'сыграю', я - неплохой рекламой. - Чтобы вы и дальше выставляли меня эдакой сумасшедшей, проводящей опыты без лицензии? Записаны на прием - так ждите назначенного времени или будете доплачивать за каждый наш разговор отдельно. Мы с ним были втянуты в разговоры разных групп. И если на Таймса наезжали и зело активно пытались вербовать в 'свою веру', то от меня требовалось подтвердить веру этих вот людей - совершенно здоровых, трезвомыслящих, реалистов. Якобы. - Кажется, мне пытаются промыть мозги, док? - Уголком рта шипел Таймс в перерыве между обработками его сознания ушлыми тетками. - Не волнуйтесь, я вас вылечу. - Фальшиво улыбаясь, отвечала я в том же духе, все еще бесконечно задаваясь вопросом, почему я не ушла, вместо того, чтобы уже продефилировать на выход. Безумие всего происходящего предстало во всей красе в тот миг, когда, шатаясь от выпитого, вся орава стала втекать в темное помещение и рассаживаться за столом. Зажгли свечи, раскурили ароматические палочки и эфирные масла. От дыма начали слезиться глаза, голова от запаха просто 'поехала'. Ни одного окна, само собой, в этой комнате, зато пыльной и местами прожженой драпировки - с избытком. Старейшина - неделю не чесаная тетка с огромным бриллиантом в каждом ухе - начала заунывно вещать, успев перед этим выкурить кальян. На удивление, она одна ни разу не закашлялась. Воздух в легкие приходилось заталкивать, к тому же постоянно приходилось бороться с могучим рефлекторным желанием сбежать. Так бегут звери, когда горят болота... Запах горящих болот? Здесь? Откуда?! Нет, не может быть, показалось... Вокруг сидели совершенно приличные люди, средний и высший класс различных сфер бизнеса, но сейчас они чувствовали себя 'особо приближенными'; в безумно распахнутых глазах - ни единой мысли, одни блики мерцающих свечей и слезы. Сидят, внимают 'гуру'. Она, кстати, предложила возложить руки на стол и взять соседа за руку, дабы образовать единую цепь. Я уже даже начала смаковать демонический ужас, с которым почитатели Таймса будут вникать в его очерк. Он еще, тоже между прочим, умудрился усесться напротив меня и теперь внимательно изучал мою реакцию. Изучал, несмотря на то, что у самого уже все энергетическое поле скукожилось от страха. Что же нас так напугало, мистер Таймс? Но он тут же расплылся в улыбке, изображающей бесстрашие. - Эрика? - Что? - Спросила и кашлянула. Кто-то сделал недовольное лицо, словно я осквернила ритуал. - Кого бы вы хотели вызвать? 'Вызвать?!' - Тут уже скривилась я. - 'Да кто так с духами...тьфу!' - Я могу подумать? - А вы, мистер Таймс? - Оказали ему честь. - Я как мисс Эрика. Все уставились на меня, а мне решительно ничего не приходило в голову. За десять лет всякие желания связываться с потусторонними силами исчезли напрочь. Хотела сказать, что полагаюсь на ее выбор, старейшины, но мне вдруг словно подсказали... Мягко так шепнули на ухо, оповестив о присутствии. - Лоуренсия, с вашего позволения. - Кто это, не просветите ли вы нас? Угу, так, что мало не покажется. - Ведьма. Все притихли, был слышен только треск свечей. Старейшина, видимо, собиралась с духом. (Скажу наперед, больше меня на подобные мероприятия ни разу не приглашали.) - Я начинаю. Понеслась. Мысленно я перекрестилась: пусть и разучилась верить во всякие возможности выхода на ту сторону, я боялась, что обнаружу себя. И зачем только ляпнула? Разве возможно такое здесь, в этом мире атеизма и материализма? Все это игрушки для... В глазах потемнело окончательно, дым ватой забил горло. Лицо Лоуренсии, использовавшей поля старейшины на полную катушку (те были почти на максимум раскручены, так и до распада недалеко), сложилось из струек дыма и уставилось на меня. - Эрика, берегись, зло слепо... На какой-то миг я оказалась вытолкнутой на болота, таща за собой зловонный ореол мероприятия...
5
Это все игрушки для детей! И меня тошнит уже от этого дыма! Я разорвала цепь и бросилась из комнаты, кашляя почти до тошноты; Лоуренсия расплылась и отпустила старейшину, грузно свалившуюся на пол в глубоком обмороке. Додумался бы кто проветрить! Спириты чертовы, ничему не научились! Это подумала я? Я, прежняя. Помню, что расшвыривала служащих отеля, где происходила встреча, чтобы не мешали сбежать отсюда, не дожидаясь лифта. Кто-то следовал за мной, отставая на пролет. Меня вынесло прочь прямо на проезжую часть. Бежавший за мной не дал мне растянуться под колесами ярко-красной спортивной машины, оттащил меня с дороги и держал поперек туловища, пока меня сгибало от кашля. Загазованный воздух улицы для меня был наполнен непередаваемыми оттенками ароматов. Изнутри у меня пока ничего, кроме дыма, не выдыхалось. Горло саднило, как обожженное. Оглянувшись, наконец, я увидела серое лицо Таймса. Из чуть не переехавшей меня машины вышли двое, на ходу доставая пистолеты и целясь. Стоило моргнуть, как они исчезли вместе с авто. Я стала оседать от слабости, повторяя про себя 'О, Господи'. - Ты это видела? - Таймс встряхнул меня. - Пошли. - Куда? - Я все еще ничему происходящему не верила. - Начнешь мою терапию в этот понедельник. - Иди к черту. - Стряхнула я его руки и поймала такси. - Я это запишу! - Крикнул он вдогонку.
6
Наутро я так и не вспомнила, как оказалась в постели. Часы показывали среду. Что случилось со вторником? Пролежав пластом до обеда, соизволила ознакомиться с прессой. Таймс провел вчерашний день в поте лица - ныне уже можно было прочесть подробнейший отчет о своих похождениях. Позвонив Таймсу, я похвалила автоответчик за скорость работы его хозяина, а когда собралась повесть трубку, услышала его сиплый голос: - Ну, вы, аналитик, объясните, что происходило или нет? - А что, собственно, случилось? - Наивничала я. - Я опросил гостей! Они ни черта не видели! Только мы оба. Из нас двоих поняли только вы! Итак? Внезапно я услышала ток его голоса по проводам, услышала мерный гул электричества и бросила трубку. Стены оказались опутанными проводами, и они пульсировали в такт. Каждая комната, каждая деталь создавала это поле, сводящее с ума: если подключить все электробытовые приборы в доме одновременно, электрическое поле внутри каждой из комнат достигнет той скорости раскрутки, при которой меня втянет внутрь водоворота, а потом... Хватаясь за обжигающие пальцы стены, я добралась до выхода и выбежала из могильника. Деревья. Живые. Не создающие водовороты. Не гудящие в голове. Дышащие вместе со мной. Главное - живые, а электричество - ток, система жизнеобеспечения, искусственное кровообращение, чтобы дом не издох и не рухнул мне на голову. В течение оставшейся недели я между делом продала дом. Почти все картины переехали в галереи - или куда там их перепродали. Перебралась в маленькую комнатку при рабочем кабинете в офисе, выдавала оттуда указания, не в силах выйти на улицу - по сути, ту же квартиру с прямыми стенами и замкнутыми циклами электричества. Вечно мертвыми циклами. Я захотела Домой. Так сильно, что, кроме беспомощной истерики, ни к чему это не приводило. По несколько человек в день - я торопилась от них отделаться, от всех этих бесконечных женщин, потому что видеть их лиц больше не могла. Слишком много тех, кто ничего не хочет сделать для своего счастья, боясь элементарно выделиться из толпы, боясь успеха терапии, как черт - ладана, совершенно не представляя, что делают здоровые люди, и каково это - свобода. Их на самом деле абсолютно устраивало это привычное амебообразное состояние! Ибо в нем всегда можно было найти виноватых. Никто не ждал - НИКТО, - что они станут лучше, уверенней в себе, свободней, любимей!!! К воскресенью 'рюкзак' за моей спиной давил на плечи так, что у меня не хватало энергии подняться из своего рабочего кресла. Тину я уволила в середине дня, рассчитав ее по полной программе, а уже к вечеру холл бизнес-центра был полон журналистской братии - администратор предупредил. Только тогда я вдруг осознала, что Таймс будет первым мужчиной, в психику которого я буду 'погружаться'. А потом? Хотелось Домой нестерпимо, до боли в сердце. Проскочить мимо не удалось, меня засыпали вопросами. 'Что происходит, вы прекращаете практику?' 'Вы будете лечить мужчину?' 'У вас связь с журналистом?' 'Вы пишете книгу по психологии?' 'Вы признаете свою бездарность?' 'У вас кризис?' 'У вас связь с...?' - Не повторяйтесь, а то решу, что фантазия иссякла. - Окатила я их желчью и вышла на улицу, стараясь не обращать внимания на четкие углы. Что за дьявольская организация пространства. - В клуб. - Назвала название таксисту. Около него мне открыли дверцу и помогли выйти. Я немного постояла, потягивая воздух, как коктейль, пока охранник докладывал, что я прибыла. Освободиться от всего этого оказалось не так сложно, не сложнее, чем обзавестись. Столик готов - подальше, в темном углу. Меня провели внутрь мимо осаждающей двери толпы. Я остро ощутила пряную энергию охранника, втекающую в меня, а не в этот 'накопитель', отчего я почувствовала себя несколько живее. Улыбнувшись ему, я скрылась в темном зале, где меня догнала еще одна волна его эмоций. Пора бы уже обзавестись клыками, а то не удобно, что никто не соблюдает меры предосторожности. Сквозь грохот музыки я сделала заказ и устроилась наблюдать. Вскоре вся толпа, беснующаяся на танцполе, стала казаться кипящим бульоном. Коктейль-тонизатор, еще один, медленно. Перед внутренним взором - клубок всех оттенков бордового, красного и пурпурного, глаз режет. Низкая, грубая, тяжелая энергия, но много. Я ее уже с трудом воспринимаю. Старые вибрации сердца возвращаются. Зачем? Не имеет значения. Я 'тянула' энергию вместе с коктейлем взахлеб, зная, что завтра встану с отвратительным настроением, ибо на переработку уйдет время. Не дай бог мистеру Таймсу завтра выставить себя клоуном. Смена того охранника закончилась к двум часам ночи. К тому же времени я совсем потерялась в пространстве: вместо лиц - ауры, вместо движений - какие-то волны, колебания. Краем зрения уловила вспышку фотоаппарата. Охранник сидел рядом со мной, держа ладонь на моей руке, и благодарил, что спасла его сестру-наркоманку: все-таки та отлично владеет кистью. 'Кто бы меня спас?' - Думалось мне. Я схватила собеседника за отворот рубашки, смутно осознавая, что до охранника ему еще жить и жить, и вежливо намекнула, что нас снимают. Охранник - его зовут Трой, да, Трой, - исчез на время; вернулся и положил фотоаппарат на столик вместе с бейсболкой, которая принадлежала Таймсу. - У вас будут неприятности с прессой. - Бездушно выговорила я. - У меня всегда проблемы с прессой. - Он улыбнулся. Трой - хозяин клуба, как же я забыла. - Надеюсь, вы не убили моего клиента? - Нет, он сможет вас слушать, даже сидя в инвалидном кресле. Трой великодушно согласился принести еще один коктейль, а я поняла, что трезвею. Алкогольные пары выходили через поры и окружали меня облаком. Я уже знала, что это значит. Друг мне Трой или враг, потеряло всякое значение. Энергетическое поле съежилось и покрылось колючками. 'Черт возьми!' - Буркнула я и, словно шпион, выскользнула из клуба. На свежем воздухе исчезло и алкогольное облако. - О, Господи... - Выдохнула я всуе в очередной раз. Ну, не костерить же весь мир, когда можно сразу помянуть создателя. - Что-то быстро вы протрезвели! У Троя пушка так велика? Таймс оказался, как всегда, в 'нужное' время в 'нужном' месте. У него была рассечена скула. - Довольны, мисс? Или это тоже часть вашей терапии? Я протянула ему его кепку и фотоаппарат, в котором уже не было пленки. За секунду до этого, мне показалось, что он меня ударит. - Эй, - окликнул он меня, - а как вы в таком состоянии меня завтра примете? - Как вы примете то, что я скажу в таком состоянии, должно волновать вас больше. - Я его почти не слышала, погруженная в свои мысли. Медленно передвигаясь по темным улицам, я прокручивала в голове одни и те же сцены. Вот мистер Таймс входит в кабинет и краска на мгновение отливает с его лица, когда он видит картины. Вот он напряженно замирает, стоя спиной ко мне, возле картины, на которой изображен старый колодец под еще более древней ивой, ветви которой свисают в него. Замирает на чуть большее время, чем то необходимо...А вот он стоит, засунув руки в карманы, около моего бывшего дома и ждет чего-то. Вот он держит меня на улице после того сеанса и напуган еще больше моего: он-то вообще ничего не ожидал от того спектакля. А сейчас, пока мы говорили? Чего он ждал от меня? Чего он вообще ждет от меня? Хорошего прокола для хорошего материала? Чуда? 'Я жду, что вы, наконец, расскажите, кто вы такая'. Оглянулась. Его нигде не было. А мне казалось, что он сказал это у меня прямо за спиной. Это были его мысли? Но я не умею читать мысли! Даже Дома не могла
7
Утром почти проспала. Волосы еще не высохли, когда он заявился. - Ну что, док, готовы? - Как вы предпочитаете, чтобы я к вам обращалась? Только не говорите, что это ваше настоящее имя. - Так и есть. - Он уселся в кресло. - Итак? - Мы идем на прогулку. Он приподнял бровь, но с места не сошел. - Предпочтете быть запертым? - Я вытряхнула ключи. - Это мысль! - Итак, - завела я разговор в лифте, пока убирала ключи,- теперь все зависит от нашей с вами искренности. В основном, конечно, от вашей, если хотите пройти курс успешно. - Мне ваш курс ни к чему, меня интересуют ответы на вопросы. - Если пройдете, - я с долей вызова и иронии предложила ему пари, - я отвечу на все вопросы, которые только придут вам в голову. - Идет, если ответите правдиво. С чего начнем? Мы вышли из бизнес-центра на залитое солнцем покрытие набережной. - Нам на Тот-мост. Давно вы в деле, мистер Таймс? - Достаточно, чтобы не хотеть разговаривать о работе в свободное время. - Разве не ваш начальник направил вас ко мне, так сказать, и мозги подлечить, и материал наскрести? Вам ведь выдвинули ультиматум? Он шел молча, глядя в сторону. Я его слегка получше рассмотрела. Стрижка у дорого стилиста - 'неоклассика', неизменная рубашка и джинсы. Бейсболка. Интересный стиль, но человек мечется. - Да, так оно и было. - Унизительно ходить к 'женскому' аналитику? Он ухмыльнулся. - Я представлял себе это несколько по-другому. Куча вопросов, заставляющих краснеть, в основном риторические - чтобы осознать свою 'греховность', а также касательно интимной жизни: например, количество половых актов в первый год семейной жизни и на двадцатый? - Это информация для подружек, а не для меня. Но если их ожидают, то почему не задать... Многие с этого начинают. - А как же врачебная тайна, мисс Эрика? - Я общепризнанный шарлатан, забыли? Зачем разочаровывать людей, которые никогда не смогут побороть свою трусость и честно рассказать, что им нужна помощь не профи, а моя. Вы доверяете диктофонам, мистер Таймс? - Они меня не подводили ни разу. - Только не забывайте, что это всего лишь техника. Один из его диктофонов задымился, а, отброшенный Таймсом, упал на асфальт и разбился. - Да, всего лишь техника. - Задумчиво произнесла я и пошла дальше. - Как вы это сделали? - Он скорбел над останками. - Он сам сломался. Честно-честно. Мы взошли на мост, проделав остаток запланированного мной пути, не разговаривая друг с другом. Остановились на середине. - Что дальше? - Он снова засунул руки в карманы. - Забирайтесь. - Я вскочила на ограждение, шириной перил с человеческую ступню. Солнце светило в спину. - Что?! - Он растерянно заглянул вниз. - Забирайтесь, мистер Таймс, не медлите, иначе решу, что вы струсили. Он встал рядом со мной слева. - Немного сказок для вашего второго диктофона. Вам прекрасно известно, - я его слегка поддержала, так как от порыва ветра он покачнулся, - что этот мост пользуется бешеной славой и популярностью среди самоубийц. Объясню почему. Все дело в опорах и их выступах. Видите? Он с трудом, но нагнулся вперед, чтобы усмотреть то, на что я ему указывала. - Опоры моста книзу расширяются и выходят за пределы основного полотна. Сама река и энергия водного поля, натолкнувшись на них, чуть закручиваются против часовой стрелки, так как изгиб набережной в районе безнес-центра, где мы встретились, слегка, еле значимо, изменяет движение воды. Течение ударяется об опоры не прямо, а под маленьким углом. Но такое закручивание полей имеет еще один аспект. Вы меня слушаете? - Да. - У него пересохло в горле. Не отрываясь, он смотрел вниз, на игру солнечных зайчиков на водной поверхности и бликов, спроецированных на опоры. - Так вот. Перила, на которых мы с вами стоим, тоже выдвинуты за полотно, отчего вся конструкция моста в боковом разрезе имеет вид пирамиды с отсеченной и переверутой верхушкой. А перила не дают закрученному полю подняться, более того, они направляют весь мощный поток энергии вниз, задавая ему определенное ускорение. Поэтому любой самоубийца, выбравший этот мост, достигает цели - в ускоренном, неправильно закрученном, направленном вниз потоке человека разворачивает, как бы он не сгруппировался для прыжка, и человек в принципе не успевает перестроиться. Его плашмя ударяет об воду, которая данный поток свободно пропускает до самого дна. В таком поле и время течет быстрее. - Я посмотрела вдаль, любуясь течением. - Никто не успевает перестроиться. Никто и никогда. - Посмотрела на него, чтобы оценить эффект от услышанного. - Как вам сказка, мистер Таймс? Я по-дружески хлопнула его по плечу, но, до того еще, как я прикоснулась, его плечи пошли вперед, глаза округлились; руками он замолотил по воздуху, теряя равновесие и не находя, за что зацепиться - стоя рядом в двух шагах, я оказалась для него вне досягаемости. Но он по-прежнему безотрывно смотрел на воду. Бейсболка слетела с его головы, вывернулась наружу и улетела под мост. Диктофон вывалился из внутреннего кармана его куртки и повис на шнурке. Корпус его практически полностью ушел вперед, еще чуть-чуть - и потеряет контакт с перилами: процесс сделается необратимым. Ухватив его за отворот куртки, я посоветовала оторвать взгляд от воды - немедленно! - Не смотрите на воду, слышите? Он моргнул и нашел себя стоящим ровно. Чуть качнулся, не обнаружив меня рядом на перилах. Перехватив его руку, дернула вниз, чтобы он слез быстрее. Таймс ухватился за ограждение так, что костяшки пальцев побелели. - Я был уверен, что там неглубоко и спокойно. - Поделился он. - Мистер Таймс, мы на середине реки, как по-вашему, может здесь быть неглубоко и спокойно? - Скрестила я руки на груди, подставив лицо солнцу. - Метров пять, не больше. - Еще одни казусы полевого выкручивания. Кстати, проектировщик сбросился со своего собственного творения, когда его достроили, на что, впрочем, закрыли глаза, сославшись на депрессию, мучавшую беднягу последние несколько лет. - Я повернула голову, посмотреть на собеседника. - Как вы себя чувствуете? - Проектировщик исчез! Никто не знает, что с ним стало! - Включился его профессионализм. - Зачем вы меня привели сюда? Врать мне? - 'Мужчина становится нечувствителен к словам женщины, если она не подтверждает свои слова действиями'. Не помню, кто сказал. Я всего лишь хотела показать вам, какая смерть бывает и как сильны ее чары. - Чары!? - У него перехватило дыхание. - Ну и словечко вы подобрали. - Но вы были очарованы ею. Даже не заметили, как были к ней близко. Повторим? - Нет уж, довольно! - Идем обратно? - Я была несколько разочарована. - Да! - Ему полегчало, и он бодро зашагал обратно. - Нет, мне не верится! - Мы снова остановились. - И вы так спокойно рассуждаете об этом! Скольких можно было бы спасти! - А скольким подсказать эту идею! - Передразнила я его энтузиазм. - Это не моя работа. Разговор прервался на мгновение, пока мимо проходила женщина. Она кивнула, встретившись со мной взглядом, я ответила тем же. - Вы знакомы?! - Таймс посмотрел ей вслед ровно тогда, когда она спрыгнула с моста. Его аж ударило. - Эй, мы должны ей помочь! Мы должны ее спасти! - С ней все в порядке, мистер Таймс. - Охладила я его пыл. Чуть склонив голову в бок, заметила, что, не смотря на всю его браваду в статьях, он на удивление благонадежен для государства. Наверное, поэтому за него еще и не взялись всерьез. - Если все, что вы тут наговорили, правда, то на наших глазах совершено... - Он отмахнулся от меня, подбежав к поручням, и перегнулся через них. Женщина внизу посмотрела вверх и коротко взмахнула, словно приветствуя. Катер затарахтел и увез ее. - Кое для кого правда иная. - У меня неожиданно навернулись слезы, я вспомнила с новой остротой о гниющей, если уже не сгнившей, иной реальности. - Вижу, у вас психологическая травма? Я знаю одного профи, настоящего аса... - Который, выслушав вас, развел руками... Снова пошли молча. Таймс еще какое-то время оглядывался, потом перестал. - Я проголодался. Приглашаю. - На сегодня хватит, мистер Таймс. - Решила я проститься, как только оказались на набережной. - Вам известно, что курс составляет месяц, поэтому график посещений вы вполне можете составить себе сами. Когда вы готовы продолжить? По всей видимости, стремление выпендриться боролось в нем с невероятной усталостью: в конце концов, не каждый день поход к аналитику рискует завершиться прыжком с моста. - Да, пожалуй, хватит с меня. - Он улыбнулся. - Диктофон? - В конце месяца верну все ваши записи. Назначьте время встречи. - Их количество влияет на результат?