Он был художник. Его мастерская находилась в деревянном доме, посередине пути между Минском и Витебском.
Она была юная девушка со светлыми волосами и ясными голубыми глазами, которые смотрели на мир улыбаясь.
Они познакомились, когда ей захотелось учиться рисовать. Он преподавал для неё на художественных курсах в Минске. В конце осени они приехали в его мастерскую, расположенную в старом здании деревянной школы. Снаружи, на жёлтых и зелёных стенах, он нарисовал птицу Сирин, заглядывающую в окно, и греческий узор - меандр, непокорными графическими волнами окаймлявший дом.
Художник менял реальность, к которой прикасался. Он писал картины, делал скульптуры и даже мебель. Всё что выходило из-под его рук, было наполнено светом его души. Душа мерцала в портретах поэтов серебряного века, в странных пейзажах макрокосма, в деревянных скульптурах мифологических животных и витиеватых элементах музыкальных инструментов, которые он создавал.
Многогранный и многомерный - живой мир его произведений, окружал весь его быт. Вся эта реальность заинтересовала девушку, она никогда не видела столько волшебства в одном месте, и девушка попросила разрешения остаться.
Страдая от разрушенной земной любви, любви к другой женщине, любви, которая испарилась, отжив положенный ей век, художник разрешил девушке остаться в его доме. Девушка молча наблюдала за художником, когда он работал или разговаривал с людьми, которые приезжали к нему в гости.
Вдвоём они проводили время в неспешном течении деревенской жизни, гуляли по заснеженным полям с собакой, а дома читали или слушали музыку. Она была очарована жизнью художника, девушка чувствовала любовь и пыталась выстроить свои отношения с миром через это чувство, и мир начал восприниматься ею через призму отношений с художником.
Прошёл год и девушку потянуло обратно в интересный и насыщенный яркими событиями большой город. Она стала говорить об этом художнику и просить, чтобы хотя бы на зиму, они возвращались в Минск. Но художник, уже взрослый мужчина, попробовавший многое в жизни, очень ценил свободу. Он специально выбрал для своей мастерской небольшую деревеньку, где заботы над остывающими вселенными города не будут порабощать его время и душу.
Девушка стала жаловаться на художника своим подругам, сетуя что устала от жизни в деревне и не может переделать человека, которого так полюбила.
Однажды, не сказав художнику ни слова, она тайно выбрала один из его рисунков и уехала в Минск. Возвратилась девушка только через три дня, и на коже у неё была татуировка, точная копия рисунка художника. Узнав об этом, художник негодовал, только природная красота чистого тела воспламеняла его. Но девушка уже приняла решение - ещё год она прожила с художником, нанося на своё тело всё новые татуировки, копирующие его работы.
Она прощалась с ним, чувствуя, что не сможет жить вдали от пульсирующей энергии, соблазнов и мимолётных радостей, вдали от кипящей красоты большого города. И в то же время она очень любила художника и этими татуировками хотела оставить память о нём на себе. Она чувствовала себя его бумагой и его прощением.
А он продолжал жить, поглощённый осознанием мира и разрешением красоты бытия. Новые творения выходили из-под его рук и дарили покой и созерцание.
В один из дней, она взяла его рисунок и уехала навсегда. Уехала жить в большой город к красоте остывающих вселенных.
Девушка и художник общаются в интернете до сих пор. Через два года, после её ухода, он женился. А она всё ещё не смогла встретить мужчину, который смог бы перекрыть карты пространств, вытатуированных на её теле.
Университет кино
- Подожди, жениха не снимай, ему уже плохо, - заглянув в видеокамеру, сообщил сильно выпивший мужчина за тридцать. Левая сторона его рубашки торчала поверх брюк, а галстук был сдвинут набок.
Курсором и кнопками "A, X" Андрей начал быстро проматывать видеоматериал, воспроизводя его в десятки раз быстрее, чем в жизни. На экране монитора замелькали тостующие и танцующие гости, музыканты, блюда и бокалы.
"А вот и жених", - подумал Андрей, запустив воспроизведение видеоматериала с нормальной скоростью. Под столом, прямо во главе стола, лежал двадцати восьмилетий жених. Он лежал на спине, запрокинув голову вверх, как сражённый бандитской пулей герой. Жених был аккуратно заправлен и все пуговицы на нём были застёгнуты, галстук был элегантно повязан, просто он слишком много выпил и теперь отключился. Невеста, красивая молдаванка с сильными руками, и гости не обращали на жениха ни малейшего внимания - все танцевали и веселились.
- Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала! - задорно орала в микрофон толстая и перепудренная певица.
"Какой трэш", - Андрей остановил кнопкой "пробел" воспроизведение, снял наушники и посмотрел в окно.
Был солнечный летний вечер, останкинская телебашня прорезала желтеющее небо в стороне от огромного колеса обозрения в парке ВДНХ.
Андрей сидел дома, в их с Наташей комнате общежития университета, и монтировал очередную свадьбу, чтобы заработать.
Процесс работы был выстроен следующим образом: Олег - руководитель студии "Свет кино", привозил Андрею четыре или пять часовых кассет с черновыми видеоматериалами в DV-формате.
Три вечера Андрей собирал свадебный фильм, потом звонил Олегу, и тот забирал готовый свадебный фильм, записанный на DVD-диск. Олег платил и передавал новую партию видеоматериалов. Объёмы производства были поставлены на широкую ногу и поток заказов никогда не прекращался.
- Ты думаешь, много кто в Москве монтирует свадьбы, однокамерную за двести, а двухкамерную за триста? - спрашивал Олег, сидя в своей бюджетной корейской машине Daewoo Nexia.
Олег был лет на десять старше Андрея, его глаза были постоянно красными от хронического недосыпа, какого-то стресса и просмотра видеоматериалов. Впрочем, он неплохо справлялся - у него был свой видеопродакшен, где постоянно работало пятнадцать человек - десять в судии и пять удалённо.
- Да не знаю я, - задумчиво ответил Андрей с пассажирского сиденья. Он наблюдал, как старушка, размахивая тростью, перебегала улицу Галушкина прямо перед трамваем и движущимся потоком машин. Бежала она бодро, очень целеустремлённо, и яростно грозила тростью сигналившим автомобилям, сбавила скорость она только возле универсама "Копейка". "Был две тысячи шестой год", - почему-то подумал Андрей.
- Так вот, я тебе скажу, - продолжал Олег, пригладив свои чёрные жидкие волосы. - Мало кто, очень мало. Обычная цена по Москве за монтаж свадьбы сто - сто пятьдесят. Тебе мы согласны платить больше, стильно у тебя получается.
- Спасибо, - уныло ответил Андрей и повернулся к двери машины. - Ну, я пошёл.
- Давай не кисни! Звони! - подбодрил Олег.
Андрей работал у Олега уже год, весь третий курс киноуниверситета. Конечно, эта работа была лучше, чем предыдущие. На первом курсе он работал охранником в круглосуточном магазине на Цветном бульваре, где не спал по две ночи подряд. На втором курсе он подрабатывал осветителем, ассистентом художника по реквизиту и на прочих киношабашках, но денег из-за непостоянной занятости не хватало, и он снова пошёл работать охранником, на этот раз в игровой клуб с однорукими бандитами у станции метро "Братиславская". Когда Андрей собрал свой первый компьютер, он сразу начал осваивать нелинейный монтаж.
Работать в монтаже, как правило, начинают с самого нижнего уровня производства видео и это конечно свадебные фильмы. Вот уже год Андрей клепал такие видео по вечерам, после учёбы в университете. Зарабатывал он теперь значительно больше, чем раньше. Однако и тратили они с Наташей всё больше. Денег очень редко бывает достаточно, так как при росте доходов, растут и запросы.
Если сначала монтаж видео поразил Андрея своей новизной и возможностями создавать интересные визуальные образы даже из операторского брака, то теперь, проведя массу монтажных экспериментов и открыв или опровергнув для себя многие законы темпоритма, отменяемости планов и внутрикадрового движения, он всё же тяготился этой работой, да и дела в университете совершенно не клеились.
- Я хочу поднять этот тост за то, что:
Вы плывёте по морю любви
В лодке из ярких цветов...
Пусть будет больше на вашем пути
Тихих, мирных портов! - прочитала по бумажке пожилая женщина в цветочек.
Андрей вынырнул из своих мыслей и остановил воспроизведение на монтажной линейке. Он оторвался от экрана монитора и посмотрел на их комнату. Обустроено всё было, как подобает модной московской молодёжи: современная мебель и техника, стильный ремонт и картины. У Натальи был хороший вкус, она училась на художника по костюмам и оказалась прирождённой хозяйкой.
Когда они только начали совместную жизнь, Андрея захватил круговорот хороших вещей, которыми увлекалась Наташа. Никогда не имея чего-то материального, по натуре мечтатель, Андрей оценил радость и комфорт от их совместного быта. Но он чувствовал, как из его жизни уходит что-то куда более важное и до конца им не понятое. Уходит вера... Вера в творчество. Наташа тянула Андрея на материальную сторону жизни, и эта сторона отбирала у него всё больше энергии.
"Как же так получается!?" - подумал Андрей, глядя в окно на закат.
Он услышал, как хлопнула входная дверь, и в комнату впорхнула Наташа. Она во всём была порывиста - вот и теперь, быстро разувшись, она сразу оказалась у входа в комнату.
- Я пришла! - смеясь, сказала Наташа - высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Сейчас на ней были узкие зелёные джинсы, подчёркивающие её длинные ноги и какая-то этническая индейская блузка.
- Круто, - улыбнувшись, ответил Андрей и сделал вид, что работает.
- Работаешь? - спросила она.
- Ага, - подтвердил он.
- Нет, я не поняла! Любимая женщина пришла домой. А он сидит, работает, - задорно смеясь, она бросила сумку, которую они вместе купили в Турции. - А встать, подойти, обнять, поцеловать?!
- Ага, - задумчиво ответил Андрей, отрываясь от экрана монитора.
- Так, Макаров, мы без настроения? - спросила она.
- Да нет, - ответил он и, положив на стол наушники, подошёл к Наташе.
Они поцеловались.
- Как дела? - тихо спросил он.
- Очень даже хорошо! - ответила она и запорхала по комнате, выкладывая из сумки, художественные альбомы, пеналы и косметику.
- Наш курс едет в Крым на пленэры! - радостно сообщила она. - На полтора месяца, это будет июль и август.
Андрей уселся на своё рабочее кресло и повернулся к Наташе.
- А как же съёмки учебной работы? - ошарашенно спросил он.
- Подумаешь, съёмки? - легко ответила Наташа, глядя на себя в зеркало. - Это же море, разве ты не понимаешь!? К тому же это обязательная летняя практика!
- Но мы же с тобой обсуждали, что ты будешь художником-постановщиком на "Передышке", я же как раз в июле буду снимать, - сказал Андрей.
В конце третьего курса ему утвердили в запуск сценарий по рассказу Астафьева "Передышка", над которым он уже работал, снимая задание "отрывок на сцене". Это была история, ограниченная одним местом действия и тремя героями.
- Я - художник по костюмам! У тебя там военная история, из костюмов - только военная форма, ты в этом лучше меня разбираешься! - легко ответила Наташа. - Если не найдёшь другого художника, справишься сам.
- Но ты же хотела на этой работе быть художником постановщиком, - тупо проговорил Андрей. - Мы же все работы снимали вместе!
- Хотела! А теперь я еду на практику, моя учёба тоже для меня важна! Я попробую помочь тебе, найду художника-постановщика.
- Окей! - Андрей отвернулся к монитору и попробовал закончить отбор планов, для музыкальной нарезки в свадебный фильм.
Наташа решила переодеться и расхаживала по комнате в красивом белье, выбирая лёгкий сарафан. Андрей не обращал на неё внимания, за два года он уже привык к виду её обнажённого тела.
- Знаешь что? - спросил он.
- Ну? - она натягивала через голову, выбранный сарафан.
- Мне надоела эта работа! - Андрей снова снял наушники и повернулся к Наташе. - Надоели эти бесконечные свадьбы, этот огромный метраж, который приходиться перерабатывать. Я от всего этого устал. Нам надо что-то менять в нашей жизни.
- И что? Ты снова пойдёшь работать охранником? - иронично улыбаясь, спросила она. - Ты за неделю получаешь сейчас столько же, сколько охранником за месяц.
- Вот именно! - Андрей пересел на подоконник. - Поэтому я и буду делать меньше таких проектов, не два в неделю, а три-четыре в месяц. Мне тоже учиться надо, и моя учёба тоже для меня важна!
- Да ты давно уже делаешь одну свадьбу в неделю! - с укором рассмеялась Наташа.
- Тогда я буду делать один свадебный фильм в две недели, и денег всё равно будет в два раза больше, чем когда я работал охранником! - уверенно сообщил Андрей.
- Как хочешь! - равнодушно ответила она. - Давай упрекни ещё меня, что я не работаю!
С художественным альбомом в руках, Наташа улеглась на кровать, заправленную восточным пледом.
Повисла пауза. Андрей задумчиво рассматривал на полу вытянутое прямоугольное пятно солнечного света, которое шло от его ног через всю комнату к кровати.
Солнце опускалось всё ниже.
- У меня такое ощущение, что Касимов меня отчислит, - Андрей снова уселся в кресло у компьютера. Он старался говорить, как можно спокойнее. - Помнишь тот случай осенью, когда он не подписал документы на запуск сценария "Чудеса", после этого всё изменилось. Ты сама знаешь, я подавал уже больше двадцати сценариев и Касимов ни один не утвердил. "Передышку" он не смог отклонить, потому что ставил её в пример курсу, задолго до запуска учебных работ. Здесь уже я сдался и решил переснять на плёнку старое задание. И всё равно, мне утверждали актёров больше двух месяцев, хотя я считаю, что нашёл идеальный состав на второй день видеопроб. Я даже совместные пробы обоих актёров перезаписывал, чтобы убедить Касимова. И ничего... Я не хочу снимать "Передышку". - Андрей сделал длинную паузу. - Если он меня отчислит, я с тобой расстанусь...
Наташа оторвалась от альбома и внимательно посмотрела на Андрея. Потом, поднявшись с кровати, она подошла к нему и, усевшись на его колени, взяла Андрея за голову.
- Знаешь, что я сейчас держу в руках? - спросила она.
Он промолчал.
- Самую умную голову университета, - улыбнулась Наташа. - Серьёзно! Даже не верится, что ты со мной!
Он внимательно посмотрел в её голубые, как небо, глаза.
- Всё будет хорошо! - успокаивала она Андрея. - У тебя всегда были пятёрки по предметам и сильные работы! Ты всё сможешь! Я знаю...
С каким-то потухшим взглядом он прижался к плечу своей, но уже такой далёкой для него, девушки. Он почувствовал, что остаётся один. Совсем один, в цветущем бирюзовыми васильками поле. Над ним волнами пробегает сильный ветер и собираются тучи.
Сон
Андрей стоял в лодке с низкими бортами, которая медленно шла по спокойной и неподвижной, как зеркало воде. Вдали был виден каменистый, лишённый деревьев и другой растительности, берег.
Было пасмурно.
Лодка медленно двигалась сама, будто плыла вниз по течению, однако вокруг была лишь застывшая гладь воды. На берегу появились какие-то странные люди: они были одеты в длинные одежды, из выцветшей грубой ткани. Человек пятьдесят: мужчин и женщин, стариков и детей, все они радовались и махали Андрею руками.
Когда лодка причалила к берегу, улыбающиеся люди уже ждали Андрея. Высокий и крепкий шестидесятилетний мужчина с длинными, поседевшими волосами, подал ему руку, помогая сойти на берег.
- Мы ждали тебя, - заботливо сказал он.
Теперь Андрей смог рассмотреть этих странных людей: у них были открытые и ясные глаза, лица пожилых были изрезаны глубокими морщинами, у некоторых были плохие зубы. На женщинах были полосатые, вылинявшие восточные платья с грубыми накидками. На мужчинах - длинные тканые халаты и плащи.
Все они излучали доброту и какою-то особою заботу, и Андрей почувствовал себя долгожданным и дорогим гостем на этом сером и пустынном берегу.
- Где я? - спросил он.
- Ты скоро узнаешь, - спокойно ответил высокий мужчина и ласково посмотрел на него голубыми глазами. - Пойдём?
Они двинулись по большим камням, поднимаясь по пологому склону, всё дальше от берега.
Остальные двинулись рядом. Женщины запели торжественную песню на каком-то древнем и диком восточном языке, а дети побежали вперёд, наперегонки, обгоняя друг друга.
Во всех этих людях чувствовалось какое-то братство, выражающееся в общей гармонии и понимании друг друга без слов.
- Сейчас ты увидишь его, - спокойно наставлял Андрея пожилой спутник. - Помни, что ни каждому из живущих удаётся поговорить с ним. Будь внимательным и хорошенько думай, прежде чем спрашивать и уж, тем более отвечать.
Андрей ощущал лёгкость и простоту с этими людьми, и он тоже начал улыбаться, глядя на них.
Все поднялись на пологий склон, отсюда была видна каменистая долина, опоясанная высокими скалами, под пасмурным и тяжёлым небом.
- Я что, в раю? - почему-то спросил спутника Андрей. Эти люди, напоминали образы, виденные им на иконах, только были совсем живыми, из настоящей плоти и крови, с огрубевшими мозолистыми руками и обветренными лицами.
Высокий мужчина внимательно посмотрел на Андрея.
- Ты сам должен увидеть, где рай! - серьёзно сказал он.
Андрей оглянулся по сторонам: песок, камни, далёкие скалы и тёмное небо - ничего вокруг не могло быть похожим на рай. Выжженный солнцем и избитый дождями, безжизненный, словно лунный пейзаж.
- Смотри внимательно, - призвал его спутник.
Опустив глаза вниз, Андрей увидел совсем близко у ног, небольшой зелёный кустик, который выбивался ярким зелёным пятнышком в охре песчаной пустыни.
- Вот это и есть рай? - недоверчиво спросил он, указывая на растение.
Высокий мужчина задумчиво молчал, внимательно глядя на него.
- Но ведь его поливать, наверное, надо? - Андрей на секунду почувствовал себя обманутым, но потом увидел над кустиком мягкое, золотистое свечение.
- А ты готов? - серьёзно спросил высокий мужчина.
Оглянувшись ещё раз на дружелюбные лица окруживших его людей, Андрей ответил:
- Готов...
- Он готов, - казалось, с облегчением выдохнул мужчина и добавил. - Ты не боишься грозы и туч?
- Нет, - ответил Андрей, - ведь за тучами всегда всходит солнце.
- Он готов! - ещё раз повторил мужчина на этот раз громко и повелительно.
В эту секунду земля задрожал, и небо мгновенно стало чёрным, от огромных и клубящихся туч, в них сплетались разрядами длинные светящиеся молнии. Андрей оглянулся, вокруг уже никого не было, люди исчезли - их заволокла чёрная пелена поднятой ветром пыли. Он был один.
Земля дрожала всё сильнее и огромные скалы, сдвинувшись, стали разламываться на части, издавая катастрофический скрежет! Часто моргали яркие, фосфорические вспышки молний! Наступило светопреставление! Сильный ветер, несущий песок и камни, готов был сбить Андрея с ног!
- Он готов! - в оглушительном громе, в третий раз разнёсся, звучащий с неба, нечеловеческий голос.
И в одно мгновение, всё вокруг погрузилось в хаос и тьму, Андрей закрыл глаза.
Перед ним расстилалось красивое и спокойное поле, с высокой зелёной травой, вдали стояли светлые берёзы и серп реки искрился яркими отблесками, отражая ясное солнце и бездонно-голубое небо с белыми облаками.
За полем были видны деревенские дома из пожелтевшей древесины, иссушенной солнцем.
Андрей двинулся к небольшому селению. В траве расстилались полевые цветы, вокруг стрекотали кузнечики и низко летали ласточки. На одном из деревьев он заметил яркую белку. Всё вокруг дышало миром и гармонией.
Через поле к Андрею шли люди в чистых полотняных одеждах, украшенных славянскими народными вышивками. Их было пятнадцать или двадцать, на женщинах были платья, на мужчинах - длинные рубахи и красные тканые пояса.
Улыбаясь, к Андрею подошла его бабушка - сейчас она была молодой, такой он никогда её не видел. Она умерла от инсульта в пожилом возрасте.
- Пришёл? - ласково спросила бабушка.
От волнения и от услышанного голоса по телу Андрея побежали мурашки.
- Да, - тихо ответил он.
- Это наш, что ли? - спросил стоящий рядом с бабушкой весёлый мужчина.
- Наш, Андреем его зовут, - нежно подтвердила она.
Задорно и хитро улыбаясь, мужчина подошёл к Андрею и внимательно осмотрел его.
- Левый глаз щурит, значит, точно наш! - после задумчивой паузы подтвердил он.
"Это, наверное, дед Валентин, первый муж бабушки, родной отец мамы", - подумал Андрей. Он видел его на нескольких старых, потрёпанных от времени, чёрно-белых снимках, которые хранились в альбоме родителей. На фотографиях он казался добрым и весёлым человеком.
- А невеста у тебя есть? - хитро щурясь, спросил Валентин.
Андрей не знал, что ответить, так как, расставшись с Наташей, уже несколько лет не заводил отношений.
- У него невеста, белая церковь, - ласково ответила за него бабушка.
- Любить - это не грех, - сказал ему Валентин. - Без любви жить - вот это грех.
- Да, Андрей... - подтвердила бабушка. - Я вот, например, люблю ходить в баню и хожу.
- Здесь в баню? - с недоверчивой улыбкой переспросил Андрей.
- Да, я хожу в баню! Здесь все делают то, что любят, - подтвердила она.
Валентин продолжал внимательно его разглядывать.
- А коленце можешь выдать? - задорно спросил он.
- Могу! - улыбнулся Андрей.
- Ну-ка?!
Вспомнив, как на первом курсе академии, на занятиях по танцу ему преподавали народный станок, Андрей выдал танцевальную фигуру. Начиная от груди, он ритмично охлопал ладонями своё тело вплоть до колен. Ударив по правой лодыжке, Андрей молодецки выставил вперёд ногу и, широко раскинув руки, свистнул.
- Разве это коленце? - обиженно посетовал дед Валентин. - И кто так свистит?! Вот коленце!
С этими словами дед, засунув два пальца в рот, оглушительно просвистел и выдал такой кавардак присядок, коленец и прыжков, что Андрей действительно почувствовал себя жалким дилетантом в этом древнем народном танце.
- Это где же тебя, так учили коленце танцевать? - хитро щурясь, спросил Валентин.
- В Академии искусств, - потупившись, ответил Андрей.
- Я бы в этой вашей академии, наверное, самым главным академиком был бы! - заметил дед и мечтательно добавил. - И выдали бы мне кабинет, машину с водителем, ковёр и гармонь!
Андрей улыбнулся.
- Ладно тебе уж, академик! - весело подтрунила его бабушка.
- Академик! - не унывая подтвердил дед и снова обратился к Андрею. - Рад, что увидел тебя... А теперь, тебе дальше идти. И помни: любить - не грех, не любить - грех!
Поле и люди в светлых одеждах стали растворяться в многократных отражениях пространства и исчезли в огромном белом облаке, которое неожиданно проплыло мимо, отделяя Андрея от происходящего.
Когда облако рассеялось, он уже стоял напротив огромного храма, очень похожего на собор Святого Петра в Риме.
Величественный собор, с огромной полусферой купола и множеством массивных колонн, выделялся серой монументальной громадиной на фоне голубого неба. От основания собора простиралась площадь, искусно мощёная цветными плитами, и множество людей наполняло её. Люди расступились перед приближающимся к Андрею человеком.