Мишунин Николай Иванович : другие произведения.

Молодые Парни?...Могут Умирать

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться. Э. Хемингуэй ЈПрощай оружие"
  МОЛОДЫЕ ПАРНИ?... МОГУТ УМИРАТЬ
  
  Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто
   способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны
   в первый же день военных действий доверенными
   представителями честных граждан своей страны, которых
  они посылают сражаться.
  Э. Хемингуэй "Прощай оружие"
  
  
  Летним вечером, когда солнце, охладив свой пыл, выпускает из своих объятий землю, когда влюбленные заключают его в свои, Сергей остановился на краю господствующего холма, что теснятся, не пуская друг друга к реке, не-далеко от деревни Ваничкино Љ области. Он стоял, слегка покачиваясь, точно молодое деревцо, выросшее в нескольких шагах от леса навстречу стихиям и агрессиям.
  Его сильное тело играло натренированными мускулами, как летний вечер играет причудливыми красками уходящего дня. Взгляд его был ясный, голубые глаза искрились чистотой и любовью.
  Внизу, на равнине, перед ним открывалась изумительная картина природ-ной зоны, опаленной тем золотистым светом, которым окрашиваются верхушки деревьев перед закатом солнца и слава победителей. По природной зоне проте-кали две речки, одна из которых, укутанная в зеленые одежды, напружинив-шись огромной излучиной, впадала в другую, и они, как сестры после ссоры, мирясь и обнимаясь за каждым поворотом, несли свои воды, не спеша по широ-кой равнине, точно прогуливаясь. По одну сторону, повторяя их движения, вставал лес, в котором происходил несмолкаемый разговор единого народа, на-селявшего природную зону и знавшего двух сестер в лицо. По другую сторону, на многие километры расстилался заливной луг, знавший сестер не понаслышке в период половодья. За лугом, глубоко в лесу, окруженная двумя речками, на-ходилась база практики строительного факультета университета, где точно в неволе, как казалось ему, томилась его девушка, с которой он познакомился на дискотеке в городе.
  Находясь во власти человека влюбленного, перед которым не может усто-ять никакая преграда, он приступил к операции по освобождению заложницы этой природной зоны: так ему было намного легче представлять и переносить мирную гражданскую жизнь.
  Сергей спрыгнул в овраг, разделяющий два холма и, пригибаясь к земле, побежал вниз к реке. Ему казалось, что он только притворяется и что вся цель его теперь на гражданке состоит в том, чтобы испытать храбрость влюбленного человека. Он выпрямлялся и весело смотрел на гармонию этой природной зоны: то ему казалось, что эта зона по-матерински наблюдает за ним и веселится вме-сте с ним, то злорадствует и хочет уничтожить, и все это происходит на грани света и теней.
  Но как гром среди бела дня в его воспаленном мозгу вдруг сверкнула молния, передернув небо надвое, и он, не по своей воле, попав в разлом небес-ных гор, зарычал от ужаса нечеловеческих усилий, а природная зона преврати-лась в зону боевых действий. Сергей кинулся бежать вниз, но берега оврага сомкнулись. Он споткнулся и упал, его накрыло теплыми от взрывов комьями земли: вставать не хотелось, в ушах звенело. Сквозь этот звон он услышал над-рывный голос командира:
  - Серега!... Прикрой левый фланг... Вставай! Кому говорят!...
  Он встал и, повинуясь чужой воле, перешагивая через тела товарищей, под страшным огнем боевиков побежал по окопу. При выходе из него он увидел бегущего по косогору ему навстречу юношу-боевика в вычищенной до блеска амуниции, точно такой же, как у него - новобранца. Сергей остолбенел. Что-то до боли знакомое было во всем виде боевика. Взгляды их встретились, и как показалось Сергею, сияние тронула лица, точно на них сошел белый свет, узнав про них.
  - Чего стоишь!? Стреляй или он нас всех здесь уроет, - услышал он сзади крики командира и, не целясь, выстрелил.
  Юноша, дернувшись вперед, как-то изогнулся всем телом, опираясь ру-ками на воздух, точь-в-точь готовый взлететь как орел, но, пролетев несколько шагов, запахал по земле.
  Сергей бросил автомат и все то, что ему мешало.
  - Прости меня, пожалуйста ..., - прошептал он и в то самое мгновенье вы-скочил из окопа и побежал под огнем к молодому боевику, чтобы помочь ему.
  Противоборствующие стороны встретили поступок Сергея с необъясни-мым пониманием: никто не стрелял в него. Только тяжело стучало собственное сердце, пока он тащил еще полное жизненных сил тело боевика в окоп, чтобы помочь ему, точно оно стучало за двоих. Ливень свистящих пуль прошелся по брустверу окопа, когда они скрылись, и бой продолжился с новой силой.
  Сергей помнил, как бил из укрытия по наседающим боевикам, меняя мес-та, как учили. Оглянулся на юношу, вдруг почувствовал сожаленье, тронул его за плечо. Тело его повернулось как полено, рука откинулась, и Сергей увидел между пальцами крепко зажатую гранату на боевом взводе. Он присел на кор-точки, спокойно отцепил подсумок с гранатами с пояса боевика, не разжимая пальцев его руки, прислушался: не дышит. И вдруг совсем рядом, по-русски с акцентом услышал:
  - Русский сдавайся! Тебе ничего не будет.
  Сергей достал гранаты и положил рядом перед собой, выглянул: в не-скольких метрах заметил движение густой травы на земле и, уже не высовыва-ясь, швырнул в то место одну, вторую, третью гранаты. Вдруг откуда-то сбоку раздался треск автомата и он, испугавшись, как это случалось с ним в детстве, не чуя своих ног под собой, побежал к командиру, как к отцу родному.
  Командира он нашел лежащим на животе, заваленного землей: видно бы-ло, что земля вздымается от его дыхания. Сергей повернул и усадил его. Снай-пер снял с него каску, ранив в голову.
  -А это ты! - еле приоткрыв глаза, произнес он. - Видел, видел, как ты при-крывал нас.... Молодец.
  -О чем вы говорите, товарищ капитан.... Вы что, не понимаете, - закричал в ответ Сергей.
  -Что?
  -Тишина... Слышите... Не стреляют... Все наши полегли. Сейчас нам тоже конец придет...
  -А-а, вот ты о чем, а ты не бойся. Все нормально. Сейчас им тоже мало не покажется. Я вызвал огонь на себя. Помирать так с музыкой, - простонал он и потерял сознание.
  Через минуту высоту, которую они занимали, начали накрывать снаряды. Они ложились в аккурат на позицию боевиков, давая возможность своим, ос-тавшимся в живых, выйти из этого ада.
  Сергей вскочил, взвалил на себя командира и потащил в укрытие.
  После этого боя он перестал бояться, как в детстве, потом понемногу ис-тощилось его сострадание. Он стал со спокойным видом различать калибры снарядов и пуль, пролетающих мимо него, свою все равно не заметишь, места подстерегающей опасности, гибель людей. Вообщем, стал молодым специали-стом войны.
  Все бы складывалось удачно у него. Если бы...
  Ну почему тогда тот юноша, схожий с горным орлом, не бросил гранату и даже не выстрелил в него. Он был совсем рядом. Его тонкое лицо, нос с гор-бинкой, черные крылья бровей и улыбка на губах, точно его непокорная совесть стояла перед глазами и не давала покоя. Где он мог видеть этого боевика? Что-то до боли знакомое было во всем виде его. Да и этот бой он не считал за бой и войну не войной. Эта была встреча двух молодых людей одного возраста. Сча-стье всего-то и состояло для них в том, чтобы дружить, работать, любить жен-щин, драться из-за них, жениться, завести детей и украсить более этот несовер-шенный мир. Если бы один из них, по чужой воле, не убил другого.
  Сергей выбежал из оврага и от усталости и озноба повалился на склон холма: все тело передернуло судорогой, казалось, что она вот-вот разорвет его на части, вдоль позвоночника струился холодный пот, в горле пересохло. Он чувствовал все, что с ним происходило на войне, но никому не мог передать этого кроме, кроме, наверное, этой независимой природе.
  Мирная жизнь природной зоны по-матерински пришла в его сознание, потому что в росте травы, кустарников, деревьев, движении облаков, реки не было того зла и дисгармонии, к которой стремятся люди на войне, оправдывая свои поступки, точно в этом их судьба.
  - Надо людям на время становиться деревьями, - подумал он, - чтобы в своем росте они раз и навсегда почувствовали и обрели чувство всеобщей доб-роты к миру и не воевали.
  - После демобилизации, я не знаю, что со мною происходит, - обратился он к природе, точно к какому-то собеседнику. - Врачи говорят, что надо пройти курс реабилитации, тогда все пройдет и забудется. Что забудется? Мне 20 лет. Два года на войне - мой первый опыт работы, в которой мои движения отлаже-ны, точны и удачливы. Я вырос на 10 лет. Воистину говорят: "Кому война, а кому мать родная". Я только там обрел силу. Зачем надо было затрагивать во-инственность во мне - мирном человеке. Раз это случилось, то пусть проходят курс реабилитации люди богатые на жизнь, а мне - нищему терять нечего, даже ужасов войны. Свидетельство о бедности мне не нужно. На войне у меня полу-чилось... Это какое-то упоение боем и великим братством солдат. Я заворожен этим и буду воевать за них всю свою жизнь.
  Среди солдат были и такие, кто не хотел воевать, но воевал. Они воевали навзрыд и были скорее больными на войне. Бывало, такой терпит, терпит, а од-нажды возьмет да не вытерпит: бросится в объятия смерти, точно умереть захо-чет, а потом испугается и опомнится лишь потому, что природа в нем сидит и любить жизнь заставляет: и стреляет, и убивает, и зверствует от этого. Мой то-варищ по роте от войны сошел с ума. Перед этим он все подсмеивался надо мной.
  -Серега! - говорил он. - Я на дембель пойду, а ты воевать останешься.
  -Нет! - говорил я, это ты останешься воевать, а я на дембель пойду.
  Война осталась у него последним воспоминанием, а мои слова, как это ужасно говорить, - вещими. Находиться рядом с ним было сущим адом, как и в государстве, которое было больно и боролось за свое существование и единение на войне.
  "Может быть, моему товарищу прежде был указан этот путь остаться в живых растением, и это ему сделать было нетрудно. Все приходит, в конце кон-цов, в соответствие..." - подумал Сергей. Он вздохнул, точно от тяжелой ноши, встал с земли, чтобы спустился к реке и продолжить свой путь по природной зоне. Среди разросшихся деревьев вдоль реки Сергей нашел прогал и переход через реку, который устраивают сельские жители, наспех, в период сенокоса. Он перешел реку, балансируя по бревну, и оказался на заливном лугу со ско-шенной травою, простирающемся ровно и беспрепятственно на несколько ки-лометров.
  Запахло сеном... Сергей непроизвольно сделал глубокий вдох целебного состава из множества трав и полевых цветов, замешанных на чистом воздухе, подогретом землей. Этот коктейль из множества запахов Сергей знал с глубоко-го детства. Порою эти запахи от избытка врывались в раскрытые окна детского дома, в котором рос и воспитывался Сергей, и действовали возбуждающе. Дет-ский дом находился в пригороде небольшого города, где дома располагались реже и еще совсем рядом находился парк, переходящий в лес. В этом лесу вос-питанники детского дома вольствовали на природе. Природа для них была вос-питатель без всякой примеси деспотизма: все было можно делать в ней. Но она, как опытный воспитатель, ни разу не ограничила их чрезмерные увлечения. По-рою Сергей замечал, что кто-то в ней за ним по-доброму наблюдал и смеялся над его безобидными шалостями, тогда как в детском доме они, когда удава-лось, крушили и уничтожали заведенный порядок с особой жестокостью. Роди-телей своих Сергей не знал: их заменило государство Российское. Любимые им преподаватели и воспитатели привили ему любовь к Родине. В знак благодар-ности он стал изучать историю государства Российского, но это оказалось для него сложно, и он решил просто любить его как друга, как девочку, как люби-мых, потому что потребность в этом возникла.
  Рос он в детском доме замкнутым, задумчивым мальчиком, любившим одиночество, и, как сам он считал, боязливым. Ему казалось, что он боялся все-го: наказаний, темноты в лесу, потому что там рождались страшные образы; по-койников, особенно утопленников, потому что они, как он считал, непременно должны ухватить его за ногу в воде; потерять близких ему людей, потому что он дорожил этим миром. Он прощал все несправедливые наказания, подлость, закладывание, предательство, терпел до последнего, лишь бы только его не бросали и мир общения его не сужался. Боялся он потерять и государство Рос-сийское, потому что об этом часто говорили.... Во время перемен он вдруг об-радовался, но в скоре увидел убогую Россию, вышедшую на улицы и вокзалы нищими, грязными полоумными людьми с неестественными и непонятными движениями, что-то всегда представляющими и изображающими. Некоторые из них питались на помойке у детского дома.
  Потом они все исчезли куда-то... Уже повзрослевший он увидел Россию пьяной, в подмоченных одеждах, забывшей обо всем и обо всех, но так в ней всеми нуждающейся.
  Его поражала та решительность людей, с которой они обращались с Рос-сией, с ее душой, а эти люди напоминали ему Леню Голубова - мальчика из его детского дома, с которым он жил в комнате по соседству. Этот мальчик не был чем-нибудь примечательным, если только болезненным видом. Сергей побаро-вал его, посмеивался над ним и даже не один раз бил. Но два или три раза этот мальчик проявил такую решительность в противоборстве с ним, что от его силы над ним не осталось и следа. Уже повзрослевший, этот мальчик убил своего обидчика топором с такой же решительностью, не давая шанса выжить, потом, спустя несколько лет, не о чем не жалея, расстался и со своей жизнью. Тогда Сергея поразила та решительность в этом мальчике, с которой он так и не смог жить.
  - Правящий класс ограничен и ничего не понимает, кроме денег, и нико-гда ничего не поймет более, - думал Сергей. - Эти решительные люди совер-шают "дела", точно с ними судорога случается: так обращаться с государством Российским, с его душой - Россией, чтобы вспыхнула война. Одни спаивали ее, другие избивали с особой жестокостью, и в этот момент им приходила мысль: "Что же они делают - это же их любимая...". И от этой мысли они более звере-ли, вырезали звезды на ее груди, били наотмашь кулаком со всей силы.... И все они приходили в ужас от содеянного: молились в монастырях, отдавали свои деньги на благотворительность, искали признания. Не в силах понять такого терпения, называли Россию дикой, темной и опасной, но назавтра, независимо от них, она оживала с новой силой и ее душа светилась в монастырях. Хоть бы раз она о чем-нибудь попросила, обмолвилась, вскрикнула, вышла из того внут-реннего духовного равновесия, к которому стремятся русские люди. Ее богатое молчание было сродни молчанию природы.
  У Сергея с малых лет пробудилась страсть к красоте русской природы. Среди деревьев ему было также хорошо, как среди друзей. Человечество пред-ставлялось ему огромным лесным изначальным массивом, разделенным при-родными механизмами на людей, в которых потребность у природы случилось. В стремлении к всеобщей доброте и отвлечения от содеянного порядка в госу-дарстве Российском Сергей увлекся биологией. Он так полюбил растения за их всеобщую доброту к жизни, что даже самого себя в мыслях представлял мир-ным растением, несмотря на то, что и среди них, таких, как росянка и мухолов-ка, выросших на обедненных почвах, нападение на насекомых происходит. Впоследствии он понял, что в природе всякое вторжение одних в мир других сопровождается шансом на выживание, их приспособлением, манипулировани-ем их поведением, проживанием рядом, даже питанием вместе. Потом Сергей заметил, что существуют такие же обедненные природой места и даже зоны на земле, которые вбирают в себя человеческие жизни. Это было хорошо заметно ему по памятникам водителям вдоль дорог. Он даже создал целую теорию по устройству и очеловечиванию этих мест с целью сохранения человеческих жиз-ней на дорогах.
  Он так утвердился в этой идее, что после окончания средней школы в детском доме сознательно стал поступать в университет на биологический фа-культет, но, не выдержав вступительных экзаменов, был призван в вооружен-ные силы Российской Федерации и попал на войну к тому времени случившую-ся.
  Все его детские увлечения и юношеские мечты, все, чего он только мог желать и искать, точно в каком-то жизненном кроссворде сошлись в конечном слове, обозначив слово - война.
  Ему казалось, что на войне он точно был обернут смертью и защищен природой, которую изучал и которую любил. Природный страх инициировал его к движению, к действиям, тогда как других он парализовывал. Какой ужас в глазах боевика он видел, когда встречался с ним в бою. По первости он не хотел и не мог этого переносить и понимать, что забирает человеческие жизни, но по-том стал задумываться и об этом.
  Кем он был на этой войне: тем насекомым, выживающим рядом с опас-ным растением или растением, или даже зоной, вбирающей в себя человеческие жизни. Он понять не мог? Но он точно знал, что он не манипулировал человече-скими жизнями, как за него делали другие, а был просто исполнителем. Если вспомнить, скольких он убил боевиков и сколько потерял товарищей..., то по-лучится поровну.
  За этими мыслями Сергей не заметил, как прошел заливной луг и, точно ударившись в частокол деревьев, остановился у леса. Контраст между лугом и лесом подействовал на него оздоравливающе, и он, точно очнувшись, с досадой вдруг вспомнил, что на всем пути по лугу природной зоны он ни разу не огля-нулся и не приметил прогала между деревьями, где находился переход через реку. "Какая непростительная ошибка задумываться и стараться понять этот мир, не замечая его", - подумал Сергей.
  Но и в лесу среди деревьев в воспоминаниях он снова оказался среди сво-их боевых товарищей. На войне они дрались отчаянно: смотрели на врага и только в часы отдыха оглядывались на своих любимых. Их чистый мир, их вера в великое солдатское братство было единственным богатством, раз почувство-вав которое они уже не мыслили о другом. Казалось бы, что им защищать, ко-гда средства, выделяемые государством на войну, разграблялись казнокрадами.
  Но если тогда им приказали бы оставить позиции по своей воле, никто не тронулся бы с места, такая была солдатская зависимость друг от друга.
  - Серега! - говорили друзья, когда он уезжал на дембель. - Смотри! Люби женщин, пока мы здесь воюем. Когда мы придем с войны, то тогда тебе уже никто из них не достанется. Смотри! Не бросай любить женщин.
  - Как можно бросить любить женщин? - произнес он вслух... - Чудаки! Можно бросить курить, пить, принимать наркотики, но как можно бросить лю-бить женщин?
  Воспитательница из детского дома, где воспитывался Сергей, увидев в нем физические данные и мужскую красоту, вдруг неожиданно сказала ему:
  -Сергей, не обижай женщин... Им и так в жизни достается...
  Эти слова он запомнил на всю жизнь, точно их сказала ему родная мать, отдавая его в детский дом на воспитание.
  Сергей сразу же вспомнил Розу - девушку из зоны боевых действий.
  Он и еще несколько товарищей разыскивали снайпера, работавшего по их подразделению, а наткнулись на девушку по имени Роза. Он тогда защитил ее от разъяренных солдат, заподозривших в ней того самого снайпера. Как оказа-лось, она была ни при чем: снайпера они все-таки обнаружили. Потом он как бы случайно встречался с ней и, наконец, осмелившись до безрассудства, пригла-сил ее на свидание, ночью, после отбоя, когда все заснут. Она ответила согла-сием. Весь день он только и жил этой встречей, точно все его будущее зависело от нее: несколько раз гладился, брился, подшивался, договаривался с товари-щами из караула и своей роты. Все его движения были подчинены этой встрече.
  - Ты что, Серега, совсем рехнулся, - пытались образумить его друзья. - Идет война. Ты не знаешь, кто она такая?
  - Она почти русская девушка, - обижаясь на возражения товарищей, отве-чал Сергей, - наполовину лезгинка. Она беженка из Дагестана, живет у своих хороших знакомых.
  - Национальность многое сейчас значит, - пытались его образумить его друзья. - Идет война. Да, что тебе говорить...
  Воинская жизнь складывалась таким образом, что солдат ощущал себя нужным и каждый день востребованным, а гибель - его невосполнимой потерей для всех за столь короткий срок жизни на войне.
  Все солдаты вне боевых действий жались друг к дружке, словно от моро-за, любили "гражданку", близких, девчонок. Да и как было потерять в себе лю-бовь, ведь без нее оставалась какая-то мешанина точно из желудка. В этом был смысл - выжить и победить.
  - Вот, Серега, мы снова про наших девчонок вспомнили, а до встречи с ними осталось совсем немного, - вспомнил он разговор со своим товарищем одногодком по призыву. - Дай бог встретить тебе попутчицу жизни. Два года мы жили одной жизнью, а сейчас расстаемся, может быть больше никогда и не увидимся. У тебя свои планы, у меня свои, и как хорошо, что нас разъединят женщины, а то мы бы довоевались с тобой до чертиков.
  Вера в женщину и ожидание встречи с ней было тем светлым пятном гражданской жизни, которая все чаше и чаше светилась перед глазами по мере приближения к демобилизации, потому что силы за годы войны были на исхо-де.
  И вот мечты о женщинах, точно материализовались... Он встретил Розу.
  - Единственно, кого можно защищать безрассудно, так это женщину, - думал Сергей, когда шел на свидание. - И это безболезненно, жизнебезопасно и жизненеобходимо.
  Поэтому он шел на свидание, как гражданский человек, и в этом, как ка-залось ему, была его нарождающаяся сила. Только поэтому она уже была для него необыкновенно сильная и прекрасная девушка.
  Вот это свидание приблизилось настолько, что Сергей почувствовал, как от ожидания счастья к сердцу прижалась легковесная душа.
  Темно-синяя ночь. Лес, поле, горы, река обозначены, остальное лишено собственности красок. Олигархи зоны военных действий справляют торжество победы. Но вот вышла луна, засеребрилась трава, выделились деревья, засвер-кала гладь воды на реке перламутровой белизной и не одного звука от перемен - безмолвие. Все перевернулось с головы на ноги и зажило, точно и не было войны.
  Сергей стоял на краю села и не знал как себя вести в этой многообразной мирной ночной жизни природы. Только молча в темноте в ожидании Розы он мог чувствовать себя свободным от войны. Он пришел по времени наперед и волновался тем юным трепетом, который приводит к мгновенно прививаемым чувствам доброты, веры, любви лишь оттого, что произошло движение к жен-щине. Эти чувства в мужчине можно воспитывать всю его жизнь, но они воспи-тываются мгновенно в порыве к женщине.
  Ему вдруг стало очевидным, что многие, как и он, не замечают опасности, точно в трепетном ожидании неизвестности к ним пришли солдатские чувства братства, мужества, гордости этой маленькой страны войны, защищающие сол-дата и заменившие ему любовь к женщине. А он еще до демобилизации благо-даря Розе зажил иной жизнью. Он вдруг испугался, что Роза не заметит и не поймет его, и обратился с мольбою к небу.
  Тоненькая полоска света падающей звезды наискось пересекла небо, и он вздрогнул, услышав совсем рядом голос Розы. Она пришла, тихо разговаривая сама с собой, точно не могла преодолеть законы гор молча. Этот разговор точно ниточку она несла и передала Сергею, заговорив с ним.
  - Роза! - произнес он и от этих слов его душа, точно посветлела.
  -Да! - ответила она
  - Как ты... пришла?
  - Мне было нетрудно: все спали.
  Сергей замолчал и не знал, что говорить дальше.
  -Ты не бойся, я тебя защищу, - наконец произнес он и посмотрел на нее.
  Роза кивнула в знак согласия. У нее были глаза такого же цвета, как и темная ночка - черные, искрящиеся под черными бровями. Ее молчание было сродни безмолвию ночи. Сергей заворожено смотрел на Розу и чувствовал доб-роту ночи.
  В ночной тишине послышались приглушенные голоса. Роза, приложив палец к губам, притянула за руку Сергея, и они присела вместе. В нескольких метров от них прошли двое вооруженных людей и не заметили их. Сергей от-четливо услышал, как один из них произнес: - Она сказала, что они будут здесь.
  Он поднялся и, повинуясь привычке военного охотника, пошел за ними. Но, пройдя несколько десятков метров, очнулся и вернулся назад.
  - Роза, - позвал он. Никто не ответил. - Роза,... - повторил он.
  Она точно растворилась в ночи, оставив его одного в темноте.
  - Будь проклята, Война! Будь проклята, Война! Будь проклята, Война, - Сергей закричал это с необычайной силой, которая вдруг народилась в нем. До этого он относился к ней с особенным чувством. Он понимал и уважал Войну и даже боялся. Но ее люди прошли мимо и помешали ему, его природному чувст-ву любить.
  Сергей был разъярен. Он шел в свое подразделение, не разбирая дороги, как лев и желал, чтобы кто-нибудь встретился ему на пути. Но все точно знали об опасности, которую он нес в себе, и не попадались на его пути. В этот мо-мент ему казалось, что так он может дойти до кого угодно, и никто не помешает сделать это. Но по привычке он пришел в расположение полка и, не разговари-вая ни с кем, разделся, лег в кровать и заснул солдатским сном. По истечению некоторого времени его командировали в другое подразделение и, в опасной повседневной работе он забыл Розу и больше не видел ее. Только впоследствии, совершенно случайно, он узнал, что Роза погибла. Она спасла солдат, преду-предив их об опасности, а сама погибла.
  - Ты была права, Война, когда не позволила себе изменить, - неожиданно для себя произнес Сергей. - Я благодарен тебе. Должно быть, как интересно жить счастливым человеком? Но эта жизнь не для меня, без страха и адренали-на в крови.
  В минуту горестных воспоминаний Сергей даже не мог сообразить хоро-шенько, куда идти, в какой зоне он находится, точно они соединились и толка-лись перед ним, подменяя друг друга, ожидая от него выбора и смирения.
  Он встал и, забыв про какую-либо ответственность перед кем-либо, кроме природы и своих родителей, народивших его, и, как это бывает только в детст-ве, пошел беззаботно дальше к своей судьбе.
  В детстве ему часто доводилось бродить по лесу, и он быстро освоился с зеленным населением. Квартал леса он прошел быстро, и вдруг потерялся в от-крывшейся картины пестрой студенческой жизни. На базе геодезической прак-тики университета, куда он пришел, все студенты, объединенные в маленькие группы утром для работы, в вечернее время соединялись в одну большую ком-панию, которая носила смешанный характер по полу сблизившихся проживани-ем людей. Студенческий городок был похож на муравейник молодых людей одного возраста. Исключение составляли три или четыре пожилых преподава-теля. У Сергея зарябило в глазах от разнообразия одежд этих молодых людей после однообразной армейской формы и его точно качнуло назад.
  - Как они могут беспечно ходить здесь, не задумываясь о спасении своей жизни, точно для них все безоблачно не только на несколько дней, месяцев, но и на всю оставшуюся жизнь.
  И он, собрав всю волю и весь опыт определения опасности, прошел сту-денческий городок сначала вдоль, потом поперек и, не встретив агрессивности от кого-либо, заговорил с встретившимся ему молодым человеком.
  Молодой человек дружелюбно объяснил ему, как найти его девушку и даже назвался проводить. Через несколько минут он стоял перед ней, как перед командиром и ждал указаний. Но указаний не последовало. Она взяла его под руку и прошлась с ним по студенческому городку так легко и невесомо, как ни-когда в жизни ему не приходилось с кем-нибудь ходить и летать. Когда они вышли из городка в лес, она спросила:
  - Как же ты пришел?
  - Легко..., - произнес он, тем самым, сняв с нее беспокойство за причи-ненные ему трудности с ее стороны.
  Потом они беззаботно ходили по лесу: обнимались, целовались, молчали, смеялись, снова ходили, вышли в поле, зашли опять в лес.
  "Как же хорошо проводить вечер с женщиной.... Потом ночь, - думал Сергей. Потом целый день... Ночь...и так всю жизнь. Работать, а в выходные дни быть вместе с ней, а ночью лечь с ней в постель и встретить рассвет. Ощу-щение счастья с женщиной - как оно безгранично.
  Она, точно понимая его мысли, после некоторого молчания и глядя впе-ред, заговорила про него.
  - Знаешь? - произнесла она. - Я тебя знаю всего несколько дней, а мне ка-жется, что я тебя долго-долго знаю, точно мы были знакомы еще в прошлые ве-ка, когда были братом и сестрой, матерью и сыном, отцом и дочерью. Не знаю, кем мы были? Я много думала об этом и пришла к тому, что у нас с тобой мно-го родственного.
  - Родственные браки запрещены, - усмехнулся Сергей. - Посмотри на ме-ня по-другому.
  Они засмеялись, потом потупились и замолчали. Сергей вдруг вспомнил про того молодого боевика, которого убил в первом бою и который, может быть, также встречался со своей девушкой.
  На их пути совсем рядом взлетела ночная птица со зловещим взмахом крыльев и они остановились.
  - Я боюсь, - промолвила она. - Час поздний и потом эта птица. Я боюсь за тебя. - Она сказала это так, что за него обязательно надо бояться.
  Сергей попытался возразить, но она перебила его и сказала, что за чело-века обязательно надо бояться. Если один человек боится и беспокоится о дру-гом человеке, то он тем самым оберегает его, и поэтому с ним ничего не слу-чится.
  - У меня родители очень беспокойные и не возражай мне.
  Она попросила проводить себя и, сославшись на завтрашний тяжелый день практики, попрощалась с ним, добавив, что уже ночь на дворе и ему ско-рее надо возвращаться.
  Сергей не стал возражать, и потом ему было легче одному. Через некото-рое время он стоял на лугу и вглядывался в темноту. Все изменилось вдруг в ночи.
  Он попытался отыскать прогал среди деревьев, где находился переход че-рез реку, но все очертания сгладились, и деревья вдоль рек, точно соединив-шись, представляли единую темную полосу. Сергей пошел наугад, понимая, что в природной зоне очень легко потеряться одному, потому что каждое дерево, каждый кустик ночью смотрят на тебя тысячью образами, тысячью глазами и ничего не говорят и не указывают.
  От дневного зноя остались островки теплого воздуха. Они точно влюб-ленные неожиданно встречались на его пути, обдавая его страстью любви ко всему живому. Дышащая прохладой река манила его своим чарами и он, не об-наружив переправы, разделся и, не испытывая страха, переплыл реку, купаясь вместе с кувшинками-купальницами в лунном свете. На другом берегу он одел-ся и быстро пошел дальше. За ним никто не гнался, его никто не преследовал, но ему казалось, что он должен сам, именно сам выйти за пределы этой при-родной зоны на уже проложенный путь, чтобы ничего не изменилось в этой жизни. Однако своим блужданием он прокладывал свой путь, по которому мог-ли пойти и другие... Через некоторое время его путь преградила река, она точно заигрывала с ним. Сергей переплыл ее и пошел дальше, и снова на его пути встретилась река, но более широкая: замкнутый круг возвращения. Он вспом-нил свою девушку и как пошел от нее, потом реку, которую переплыл, и его точно осенило.
  Река, полнеющая и блистающая в лунном свете, совсем нагая без дневно-го макияжа, точно животрепещущая женщина лежала у его ног. Он разделся и вошел в нее, погладил, приласкал ее и она в знак благодарности дала ему такую энергию и силу, что он без усилий переплыл ее. На другом берегу он оделся и вышел на луг, с которого начал движение по кругу, совсем другим человеком, готовым на продолжение общения с природной зоной с новой силой. Сергей задумался о направлении дальнейшего своего движения и его внимание на пути привлек темнеющий своей формой стог. Когда он подошел к нему поближе, то был поражен его размерами, казалось, что косари убрали в него все сено, кото-рое накосили с избытком. Сергей обошел стог и, выбрав подходящее место, по-лез на него. Он долго карабкался на него, прежде чем залезть. Оказавшись на-верху, он тут же упал в мягкое ложе только что скошенной травы и, подложив под голову руки, стал смотреть в небо. Он долго слушал, так тихо было вокруг. Было такое состояние природы, точно она, как и он, заблудилась, и ей нет ника-кого дела как для плохого, так и для хорошего. На войне он слушал много при-думанных звуков. Его мозг, суженный для выживания там, вдруг здесь расши-рился до такого понимания, что его мысли растворились во вселенной.
  - Воля! - произнес он.
  Ночь зажгла звезды на небе, не объяснив своих намерений, и чем темнее она становилась, тем ярче они сверкали.
  - Война точь-в-точь, как и ночь зажигает звезды на темном народе, - по-думал Сергей. - Сейчас под этим звездами воюют мои ребята. И с воспомина-ниями о них точно гром послышались отголоски войны, а с ними пришла Она.
  - Уродина. Эта не твоя зона, - закричал на нее Сергей, когда увидел ее.
  Мне везде есть место, как и тебе, - тихо и спокойно ответила Она. - А ты пьян.... Ты опьянен этой мирной жизнью.... Когда по утру ты протрезвеешь от нее, ты пожалеешь об этих словах.
  - Я хочу найти свое место в этой мирной жизни, - более уважительно к Ней произнес Сергей. - Каждому жучку, каждому паучку есть место на земле. Почему я не могу его отыскать себе?
  - Ты можешь это место на земле завоевать, - предложила Она ему.
  - Убив другого, не оставив ему и пяти этой огромной земли? - произнес Сергей. - Кому все это нужно?
  - Кому? Странный вопрос. Тебе! Разве ты не хочешь ощутить, как бьет в твоих руках автомат, как твои товарищи бок о бок защищают тебя - это великое братство солдат?
  - Да! Хочу! - неожиданно для себя закричал Сергей, лишь бы только от него отстали. У меня еще и другое имеется: мне интересно, как входит нож в тело человека убивающий, точно это не убийство, а наука.
  - Ты убийца с детства и скоро узнаешь об этом, но и в убийцах встреча-ются обстоятельства, раздирающие сердца, - продолжила Она, комментируя его сентиментальность. - Это результат Моего плохого воспитания: тебе не стреля-ли в сердце и не пытали как других солдат. Поэтому в тебе мало мести. Я бро-сила тебя на произвол судьбы, забыв обо всем, точно, как и твоя мать, и теперь жалею об этом.
  - Ты убьешь меня из милосердия?
  - Я жду тебя с нетерпением, - произнесла Она и ушла, не ответив на его вопрос.
  - На прощание мой друг сказал мне, - закричал Сергей ей вдогонку. - "Быть может, встретимся в бою друг друга защищая, но лучше встретиться в пивной друг друга угощая"
  Но этих слов никто не услышал, даже он сам.
  От обиды Сергей запахнулся сеном и, точно отгородившись этим от всего мира, закрыл глаза.
  Где-то далеко мирно послышались голоса и стихли. Сергей точно зашел в темную комнату, и дверь защелкнулась за ним как дамская сумочка. В дремоте он снова услышал голоса, но уже на поле, где он лежал. Женские голоса по особенному звучали в ночи. По голосам Сергей определил, что это были двое девушек и двое парней, направляющихся к стогу.
  Один из парней, по-видимому, рассказывал всей компании одну из страшных историй, которую знал с детства, и поэтому остальные молчали. Пик страха и адреналина в крови у молодых людей достиг тогда, когда они подошли к стогу и, найдя тропинку, проложенную Сергеем, полезли на него.
  Первой карабкалась девушка, за ней, подсаживая ее, лез парень, за ним - снова девушка, а за ней парень.
  Сергей лежал в стогу и сквозь дрему размышлял, что всем есть место на земле даже этим ребятам в стогу, но почему они не выбирают своих путей? Вставать не хотелось. Девушка, которая забиралась первая, наткнулась на его ногу и ухватилась за нее как за палку.
  Сергей попытался помочь ей, он привстал и, взяв ее за ручку, притянул к себе.
  Над самым ухом его вдруг раздался оглушительный крик и ручка девуш-ки, уменьшившаяся в размерах от страха, вдруг выскользнула из его руки. Сер-гей испугался за нее и, очнувшись от дремоты, вскочил на ноги, чтобы помочь, но сено не позволило ему предстать в человеческом облике.
  Ребята разом соскользнули со стога. Сергей попытался, что-то сказать, но это привело их еще в больший природный ужас. Они спохватились и разделен-ные страхом понеслись к лесу каждый сам по себе.
  - Ребята! - закричал Сергей им вдогонку, но в ответ услышал затихающий к лесу шум травы от бегущих по ней молодых людей.
  Он соскользнул со стога и с досады заходил вокруг.
  - Почему меня все боятся?
  С детства он был пугач: девочки приходили мазать их зубной пастой, а они, мальчишки, их пугали, и всем было весело, а теперь все по-другому.
  На лето их вывозили из детского дома в пионерские лагеря, и здесь вос-поминание его вдруг оборвалось, точно он в яму большущую попал и ему стало темно и из темноты с белым светом на память ему пришел тот самый первый им убитый боевик. Он впервые с особой ясностью представил его совсем ма-ленького в тюбетейке, точно природа сняла с его души пласты накопившегося осадка за все эти годы, очистив ее до самого глубокого детства. Сергей, играя на траве с ним, счастливо заливался смехом без причины лишь оттого, что это был день счастливого детства. Потом они вместе пускали вертушок, который привез в подарок его папа, и так беззаботно и безоблачно жили всю очередь.
  Кавказкие люди появились в городе, точно хотели покорить русский на-род своей самобытностью. К ним был особый интерес у русских: поражал их разговор. В их предложениях было всегда на два слова больше, чем у русских, и только поэтому уже с ними не могло быть войны. Это был миролюбивый, мало-численный и привлекательный люд и потом Сталин.... Но разве можно расчис-тить себе место в цветущем болоте, бросив в него камень: круги по воде пошли от него, и снова болото затянулось ряской. Кавказцы оруссели и перестали быть привлекательными. Так вот этот мальчик был из Дагестана, а звали его Исмаил Исмаилов. Сергей потом узнал про него все, когда стал с интересом наблюдать за ним. Он всегда был рад, когда встречал его, хотя они никогда не здорова-лись, точно никогда не встречались, но родство после пионерского лагеря меж-ду ними зародилось. Сергей был благодарен ему за его дружбу в пионерском лагере. В последний раз он его встретил на поле боя и убил в бою. Выходило, что все эти годы, наблюдая за ним, он только и делал, что охотился, и убил его за доброту и за свою симпатию к нему, которую испытывал с детских лет.
  От этого удара судьбы Сергей потерял всякую ориентацию и пошел куда глаза глядят. А природная зона, как показалось ему, догнала его и, взяв за руч-ку, как маленького ребенка, успокоив, вывела за свои пределы по переходу че-рез реку.
  Он шел по дороге и молил только об одном:
  - Господи! - просил Сергей. - Помоги мне не сойти с ума, чтобы мое су-масшествие не стало выше истины, которою мы все время хотим понять для то-го, чтобы жить достойно. Почему, Господи, мы все время только и делаем, что ищем себе врагов в природе, на земле, в небе, во вселенной и даже в женщинах, будто они есть на самом деле, а не придуманы. Разве Исмаил Исмаилов мне был враг? Если даже, предположим, что мы уничтожим всех своих врагов, то тут же будем искать их среди друзей своих. Это замкнутый круг.
  - О-о, Иисус, как ты был прав, когда простил врагов своих... Господи, ты тем самым возвеличил и приумножил друзей своих.
  Сергею вдруг в сознание пришла картина из Евангелия о жизни Иисуса.
  Иисус возмутился духом и засвидетельствовал, сказав: "Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня".
  Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: - Господи! кто это?
  Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба подам. И, обмакнув ку-сок, подал Иуде Симонову Искариоту.
  - И он, Господи, не посмел тебя ослушаться, - тихо произнес Сергей. - Разве Иуде больше хотелось предать тебя, чем тебе ощутить это чувство про-щения к нему и к врагам твоим через мучения, через казнь свою и Простить. Выходит, что в этом мире можно отмолить все: убийство, предательство, нена-висть, любовь, и все, что не прощено. Но как можно отмолить то, что прощено - эту безграничность. О-о! Как далеко с чувством всепрощения можно дойти и подняться над этим миром непрощения.
  - Я знаю, что мне делать...Господи!
  Через несколько дней Сергей ушел на войну.
  - В честь защитников отечества в зале кафе строительного факультета университета был устроен вечер. В праздничном убранстве между столиками, за которыми сидели студенты, ходил с микрофоном ведущий - молодой парень лет двадцати, не знающий войны, ее испытаний и спрашивал молодых девушек- студенток:
  - Что могут молодые парни?
  Одни девушки говорили, что молодые парни могут защищать, другие - любить, третьи - веселиться. Но одна из девушек вдруг задумалась над этим во-просом.
  - Молодые парни? - переспросила она ведущего и после некоторого мол-чания, не дождавшись ответа, тихо произнесла: - Могут умирать...
  В общем веселье никто не услышал ее слов и не увидел, как по ее щеке, переливаясь всеми лучами радуги от яркого света, скатилась слезинка, точно по щеке матушки-России прокатилась не долгая, но уникальная жизнь Сергея и, ударившись о бетон равнодушия, разлетелась на мелкие брызги.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"