Прихожу домой. Пустая квартира встречает меня душной темнотой, страшным беспорядком и одиночеством. Котенка, что ли, завести. Включаю везде свет и падаю в кресло. Рука сама собой тянется к пульту от телевизора. Машинально нажимаю на кнопки. Криминал сменяется новостями, новости криминалом, реклама новыми русскими сериалами, этим жалким подобием широкомасштабного бразильского мыла. О, стоп. Эдди Мерфи, мой любименький. Нет, только не это. Это тот самый фильм, где они с таким толстым, понятия не имею, как его зовут, открывают детский сад.
На сегодня мне хватит детей. Я люблю их, даже очень. Они такие милые, даже когда курят на задних партах во время урока, шлют записки содержания типа "У вас такая ох...я грудь, я вас хачу" и орут на весь класс друг другу: "Да ты зае...,сука" "Сам зае..". А я им в это время о Пушкине... Кидаются жвачками и пачками от сигарет, попадая иногда и в меня. Седьмой класс, знаете ли, тринадцать лет. Поэтому последние три года, те самые, что я работаю в школе, стараюсь любить их только на работе. Если любить детей ещё и дома, крыша может поехать. Больно уж они стали акселерированными. В общем, мотаем дальше. Вот оно, то, что даст отдохнуть моей уставшей от перенапряжения душе. "Ноттинг Хилл" - романтика на все времена.
Устраиваюсь поудобнее и начинаю ждать с нетерпением рекламы. Просто почему-то я так устроена, что хочется совместить все удовольствия сразу: если в туалет, то с газетой, если к телевизору - то с тарелкой. Реклама - бегом в холодильник. Полупустые полки неприветливо встречают темнотой от перегоревшей лампочки. Так, так посмотрим. В моём холодильнике типичный набор одинокой и незамужней: в морозилке овощи, котлеты п/ф и мороженое. Дальше - остатки тортика, полбутылки мартини Бьянка, сыр и ветчина. Можно хоть сейчас звать гостей. Беру мартини и ветчину. В пятницу все одинокие и незамужние имеют право расслабиться.
Расслабляться одной смахивает на алкоголизм. Женский алкоголизм, говорят, страшное дело. И вообще, а поговорить???
Звоню школьной подруге, Ларисе.
Привет. Ты там часиком не занята.
Да нет, а что?
Сегодня как обычно.
Без вопросов. Уже звоню Галке.
Давай скорей, я уже начала. И кладу трубку.
Не прошло и получаса, как наша АНТАНТА снова в сборе. АНТАНТА - это мы, три лучшие школьные подруги: Галка АНТоник, Лариса АНдреева и я, Марина ТАтьянина. Подумать только, прошло уже восемь лет, а мы до сих пор каждую пятницу собираемся вместе!
Вот за что я просто-таки обожаю своих подруг, так это за то, что никогда они не приходят ко мне с пустыми руками. Разбираем пакеты: Галина принесла бутылку вина, виноград, креветки.
Лариса. Креветки чего притащила, они ж к пиву.
Галя. Извини, давай я схожу в магазин, другое что-нибудь принесу.
Я. Ладно, не хочешь креветки, мы с Галкой сами съедим.
Начали мы под "Ноттинг Хилл" (бывает же на свете любовь!), как обычно, за нас, красивых.
Через три часа. Под столом валяются бутылки из под вина, стол завален креветочной шелухой.
Галина. В одной руке полная стопка, в другой пельмень, с засохшим на нём майонезом. Девочки (всхлипывает). Я должна вам сказать. Девочки (переходит в рыдания) Витька меня бро-о-сил.
Мы. Чего?!
Нет, ну почему вот так получается. Просто закон подлости, натуральный. Самым лучшим из нас всегда по жизни не везёт. Галина, она как ангел. Такая же воздушная и такая же светло-прекрасная. За все эти долгие годы нашей дружбы я не разу не слышала от неё ни одного плохого слова. Мы не разу не поругались. Даже если кто-то не прав, она всегда уступает. А когда мы орёмся с Ларкой, довольно-таки регулярно, кричим, покрывая друг друга так, как могут это делать интеллигентные женщины с высшим образованием, трёхэтажными эпитетами, она встаёт между нами. И говорит своим нежным голосом, чем-то смахивающим на голос Литвиновой: "Девочки, не ссорьтесь. Мы же подруги. Ну, хотите, я на колени встану?". И встаёт. А нам становится стыдно, и мы сразу миримся.
И вот этой чудесной Галине, безотказной, добрейшей, не везёт ни с людьми, ни с мужиками. Кроме нас, лучших подруг, конечно. На работе она шестерит натурально, я как ей не позвоню, так она или в магазине "за булочкой" для какой-нибудь Эллы Ивановны. "У неё, понимаешь, болит нога", или дописывает отчёт за какую-нибудь Эллу Петровну "У неё сын заболел, так она пораньше ушла". И это притом, что Галка наша - первоклассный бухгалтер.
А мужики... Они чуют, наверное, Галкину безотказность. Тем более что она такая влюбчивая, не дай бог. И каждый раз у неё, как последний. Сначала он к ней переезжает, потом она его кормит, а он приходит и уходит, когда вздумается, пока не уйдёт окончательно. Мы с Ларкой перекрестимся, ну наконец-то избавилась от такого козла. А она: "Девочки, он мой единственный. Я его люблю-уу!". Правда через пару месяцев появляется новый единственный, и всё повторяется. Вот этот Витька был очередной её "вечной" любовью. Не лучше, ни хуже чем все остальные. Но Галка твердит: "Нет, этот единственный самый-самый единственный и точка. Я без него умру!"
Надо было срочно что-то придумывать. И тут инициативу в свои руки берёт Лариса.
Лариса. Девчонки, а нам ведь завтра не на работу. Давайте сходим куда-нибудь. Потусуемся. Подцепим кого-нибудь.
Галя Что?
Я. Лариса тут предложила тряхнуть стариной и пойти в какой-нибудь ночной клуб. И возможно там мы сможем познакомиться с какими-нибудь интересными мужчинами, которые проведут с нами незабываемый вечер и непременно нас угостят. А ты немного развеешься.
Галя (махнув рукой). Пойдёмте. Мне уже все равно!
Через час мы уже входили в полутёмный зал. Справа - тацпол, слева столики. Вовсю клубится музыка. Танцует всего несколько девушек, явно богемных студенток не старше двадцати. Ноги от ушей, уши в кольцах, пупки тоже. Юбки-пояса, топики-лифчики. Сплошной разврат и голое тело. Мне не страшно, наши старшеклассницы и не так ещё одеваются. Галина слегка в шоке. Лариса презрительно морщится. Из-за столиков на танцпол поглядывают солидные дяди -они выбирают. Я сравниваю шансы. Девочки все девяносто, шестьдесят, девяносто, рост от170 и выше. Я метр шестьдесят, восемьдесят, восемьдесят, восемьдесят, Лариса 155, 100, 100, 100. По форме только Галка могла бы с ними соперничать, но в таких вопросах, как подцепить, толку от неё мало.
Лариса уверено ведёт нас за столики. Выбирает в центре. Там, где лучше обзор. Подбегает официант.
Лариса (громко, чтобы услышали солидные дяди). Бутылку "Столичной", фруктовое ассорти. И три стопки, только быстрее.
Я. Ты чего так орёшь?
Галя (еле слышно). И минералки.
Дяди оглядываются. Смотрят на нас с интересом.
Минут через двадцать за наш столик уже вежливо подсаживается довольно-таки интересный мужчина средних лет. Нет, в отцы нам пока не годится, хотя если судить по моим семиклассникам, то кто его знает...
Мужчина. Сергей, приятно познакомиться. Не скучаете?
Я. Нет, спасибо.
Галина молча отворачивается.
Ларка. Улыбка Моны Лизы, не понятно, к чему призывающая. Вообще-то мы не разрешали к нам садиться.
Сергей. О, девушки с характером. Красавица, как вас зовут? (во время всего последующего разговора смотрит исключительно на Ларису).Он понял, кто за этим столиком всё решает.
Ларка. Лариса. А это мои лучшие подруги, Галина и Марина.
Сергей. Смотрит на нас мельком. Чем я могу вас угостить?
Приходит официант. Лариса увеличивает заказ как минимум вдвое, причём как закуски, так и спиртного. Мне становится страшно. Полбутылки мартини, бутылка вина и две бутылки водки на троих подкатывают к горлу и плывут в голове. Поглядываю на Галкину минералку с вожделением.
Я. Ларка, ты в своём уме. Мы ещё эту не допили.
Ларка смотрит на меня, как на идиотку. Я молчу.
Тем временем Сергей удаляется к своим друзьям, сказать, что девушки приглашают их за столик. Оказывается, они сидят практически рядом с нами. Вполуха слышу их разговор. По-моему, они уже делят Ларису. Видимо, мы с Галиной их не впечатлили.
Ларка! Лариса! Это просто ходячая бомба. Причем как снаружи, так и внутри. Это Галин антипод. Она вертит мужиками, как циркачка обручем. Они ползают у её ног, моля снизойти к ним, подарить хотя бы каплю своей любви. Я не припомню, чтобы у нашей Ларисы было одновременно меньше двух кавалеров. Это постоянных. И как минимум ещё трёх, появляющихся периодически. Они знают друг о друге. Знают об изменах. Знают и терпят, терпят и ещё раз терпят всё это безобразие. Они наивно полагают, что королева Лариса рано или поздно сделает свой выбор. Зря надеются. Не сделает, никогда.
Что самое интересное, в каждом своём новом Лариса видит наконец-то того единственного (где-то глубоко в подсознании своей непонятной даже для неё самой души, она видимо всё-таки стремится к определённости). Но месяца через два Ларка разочарованно возвращается к своим основным претендентам на руку и сердце. Которые не меняются, по-моему, уже на протяжении лет четырёх. Но и новеньких она тоже не вычёркивает из жизни. Записывает их в "резерв" и пользуется по мере необходимости. Ах, Лариса. Одно твоё слово, и сколько семей могли бы остаться без отцов, взорвавшихся на твоём гремучем обаянии. А если бы дуэли и девятнадцатый век?! Страшно представить, чтобы там творилось. Но слово это никогда не будет произнесено. Потому что более всего в этой жизни Ларисе нужны свобода и независимость. Делать, что ей захочется, когда захочется и с кем захочется. Она могла бы быть счастлива только в мужском гареме.
И вот что меня интересует. Чем, кроме этой самой независимости она их покоряет больше? Своим верхним, или своим нижним объёмом?
Наконец, гости подсаживаются к нам за столик. Их трое, нас трое. Неужели? Какое совпадение!
Знакомимся.
Тот, который подсаживался первым, Сергей, невысокий и толстенький. Глаза масляные (как у кота на сметану). Норовит прижаться к Лариске и параллельно подмигивает Галке. Насколько могу судить по собственному опыту, он уже ждёт продолжения. С кем именно не имеет большого значения. Он не слишком притязателен.
Второй, Константин, высокий, хорошо сложенный блондин. Ему лет тридцать пять - тридцать семь. Интеллигентное лицо украшают очки в тонкой оправе. Приятное впечатление не портит даже неправильный прикус и кривые зубы.
И, наконец, Александр. Высокий, тёмненький, худой. Самый молодой из всех троих, ему не больше 30. Само обаяние. От таких улыбок светлеют души. Не скрывает своего расположения к нашей Ларисе.
Все трое - коллеги. Работают в каком-то проектном бюро. Женаты. Все трое.
Непринуждённая беседа. Называется "кто кого переорёт мы музыку или она нас".
Девушки, а вы верите в счастливые совпадения?
Лариса (делая вид, что не понимает). Что вы имеете в виду?
Я (про себя). Вы куда так торопитесь?
Они (делают вид, что не услышали). Давайте выпьем за знакомство.
Они выпили. Лариса выпила. Я хотела выпить, честно, но уже некуда. Ещё две стопки, и я пойду петь в караоке. Тогда заведение придётся закрывать, потому что все разбегутся. Но меня от караоке они уже оттащить не смогут. Только с нарядом.
Они. Девушки, по какому поводу вы здесь собрались.
Я (про себя) Подцепить таких прекрасных мужчин, как вы. Чтобы вы нас угощали и развлекали. А будет дальше программа продолжаться или нет, покажет время. Скорее нет, чем да. Мы девушки порядочные. Но первый пункт программы обязателен.
Лариса. У меня сегодня день рождения.
Я. Как, у тебя же в фе[врале]. Это Лариска меня там под столом пинает. Ладно. В марте, так в марте.
Я. Так что, за тебя (надо же как-то оправдаться)
Выпили. Караоке стало ближе.
Они. А почему у вас подруга такая грустная.
Лариса. У неё проблемы в личной жизни. Развод. Ей сейчас так нужна чья-то поддержка.
Я (шёпотом). Ты что мелешь?
Они. М-м. Смотрят на Галку заинтересовано. Если от женщины чего-то и добиваться, то самый, несомненно, удачный для этого момент - кризис в ичной жизни.
Через час в дамской комнате.
Я.(выглядываю из кабинки) Может, по домам уже пойдём. А то я пить больше не могу.
Лара. Ты в своём уме? Мы ж только начали.
Я. Галь, ну ты-то чего молчишь?
Галя рисует губы.
Я. Ларка, если мне станет хреново, это будет на твоей совести.
Лара. Ты ешь побольше, не станет.
Я. Я может, блюду фигуру.
Лара. Не смеши меня. Кто блюдет фигуру, тот по полторта за раз не съедает.
Я. Молча соплю. Она права.
Выхожу. Лара щиплет меня за живот. Смотри, сколько в тебе сала.
Я. Это не сало, это талия.
Лара. Когда здесь была талия? Когда ты в первый класс ходила?
Я. По-моему, животик очень даже сексуально.
Лара. Вот именно, сексуально. Так что не пасуй. Вместе пришли, вместе и уйдём. Сексуальная ты моя.
Я. Слушай, Ларка, а тебе кто больше понравился.
Лара. Саша очень симпатичный.
Я. Да, а Костя, по-моему, тоже ничего.
Лара. Ты его зубы видела?
Я.Да ну тебя. Галь, а тебе?
Галя (поднимает свои помутневшие глаза). Девочки, это просто ужасно. Ужасно! Они все женаты!
Лара. Ты что, за кого-то из них замуж собралась?
Галя. Нет, но вы только представьте. Там ведь дома их ждут жёны, дети...
Лара. Да мужики вообще все козлы!
Мы возвращаемся за столик.
Сидим, значит, сидим. И вдруг Галка бледнеет и начинает медленно сползать под стол.
Всё - проносится в моей голове. Перепила. Мне становится страшно. Такое случается с Галиной редко, но зрелище представляет из себя ужасное.
Я подхватываю её и трясу за плечи.
Я. Галя, что с тобой? Галя, тебе что, плохо? Ответь. Ответь!
Глаза Галины становятся похожи на стеклянные шарики. Наконец она шепчет: Там ...ОН!
Я пугаюсь ещё больше. Неужели этот разрыв повлиял на неё так сильно, что вызвал какое-то непонятное помутнение рассудка.
Я. Кто ОН? Кто он? Не молчи!
Галя. ОН. И протягивает дрожащий палец куда-то впереди себя.
Я смотрю в указанном направлении. Никаких приведений там нет.
Галя. Не туда. Там, возле стойки. Там...ОН.
Я. Смотрю на барную стойку. О, Галка, смотри, там твой Витька стоит.
Галку затрясло.
Я. А, ты про Витьку что ли. Я успокоилась.
Галина впала в панику. Она вскочила, потом опять села. Потом снова вскочила.
Галя. Он не должен меня здесь видеть. Мне надо уйти. Марина, спрячь меня. Скажи, он сюда смотрит? Смотрит?
Лариса. Галя, только спокойно. Кажется, сюда идёт твой Виктор.
Галя. Девочки, мне надо бежать. Всё, извините, я пошла. Вылетает из-за стола, и тут же носом утыкается в широкую Витькину грудь
Виктор. Привет. Потом кивает нам с Ларисой.
Мы. Привет, Вить.
Галя молчит. Она сначала краснеет, потом бледнеет
Виктор. Галя, могу я с тобой поговорить.
Галя. Снова краснеет. Нам не о чем разговаривать. Мне не о чем с тобой разговаривать.
Виктор. Только минуту.
Галя. Я всё поняла. Тебе не за чем оправдываться. Всё нормально, и я даже нисколько не обижаюсь. Оставь меня.
Виктор. Галя...
Галя. Я всё сказала. И не думай, что я такая наивная дура.
Я (про себя).Не дура конечно, но наивная...
Тут наши мужички решают, что пора бы уже прекратить эту неприятную для всех ситуацию, и вступиться за честь дамы. А то скоро один из них может остаться без перспектив на вечер.
Они. Молодой человек, вам же сказали, что с вами не хотят разговаривать.
Ларка. Вот именно.
Виктор. А вы вообще чего вмешиваетесь? Галя, кто это такие?
Саша. Не выдерживает, вскакивает из-за стола. Так, это мы сейчас с тобой поговорим.
Галя. Понимая, что будет драка. Ладно, ладно, Витя. Пойдём, отойдём.
Отходят.
Саша порывается идти за ними.
Лара (тянет его за рукав). Не стоит связываться. Он вышел недавно. Отсидел восемь лет за убийство на почве ревности.
Я. Ларка, ты чего ме[лешь]. Опять она меня пинает. Да-а, страшный человек. Лучше не связываться.
Возвращается Галка. Мариш, можно тебя на минутку.
Мы отходим и она взволнованно сообщает. Мариш, я пойду.
Я. Куда и с кем?
Галя. Я с ним, мы снова вместе...
Я. И ты его простила? Он же тебе неделю не звонил?!
Галя. Он специально сюда пришёл. Из-за меня. Он везде искал, а потом позвонил моей маме.
Я. А раньше чего не звонил?
Галя. Он потерял свой телефон. Сегодня только купил новый.
Я. А что, ему больше не откуда было позвонить?
Галка. Он звонил. Показывает мне неотвеченные звонки.
Я. А ты чего не брала.
Галка. Да он от друга звонил. А я смотрю, чей-то номер незнакомый. И не стала брать.
Я. Ладно, убедила. Ещё раз заранее панику поднимешь... Если что, звони.
Галка уходит. Счастливая.
Я сажусь.
Лариса. А Галка где?
Я. Любовь...
Лариса. Понятно.
Сидим дальше.
Прошло ещё два часа.
Помню смутно. Помню караоке. Я ору в микрофон, не попадая не то, что, в ноты, даже в слова: "Вишня, вишня, зимняя вишня, яаагод аромат, белый снег...не виноват...". Помню, Ларка отбирает микрофон. Я прошу немного, всего одну песенку. "Беллые розы, белые розы, беззащитны шипы, о-о-о..."
Помню машину. Мы едем по ночному городу, огни вспыхивают и гаснут, потом снова вспыхивают, но уже в моей голове. Я кричу: "Жизнь прекрасна!! Ларка, я тебя очень люблю!!
Я пою свою самую любимую: "Нет прекрасней и мудрее средства от тревог...Чем ночная песня шин".
Ларка просит заткнуться.
Я."Ларка, Ла-роч-ка! Я тебя очень люблю. Но. Ты. Ниччего. Не. Понимаешь. Ты послушай, ты только послушай. Нет прекрасней. И мудрее. Средства от тревог. Чем ночная песня шин. Шин. Песня.
Ларка. Я твоего Митяева терпеть не могу.
Я. Это Визбор.
Помню освещенный тусклой лампочкой подъезд. Помню чьи-то ноги. Потом чьи-то руки. Кто-то тащит меня на кровать. Огромная кровать стоит посреди комнаты. Я не хочу на кровать. Я ещё не танцевала! Меня складывают на эту кровать, гасят свет и уходят. И я остаюсь одна, совсем.
Блаженство одиночества. В незашторенное окно подмигивает луна. Я тоже ей подмигиваю. Потом закрываю глаза. Кажется, что вся вселенная устроила пляску в моей голове. Кружатся звезды и созвездия. Это не вертолёты. Эта целая эскадра вертолётов.
Внезапно какая-то тяжесть наваливается на меня. Открываю глаза. Черт - на мне чьё-то толстое, полуголое и потное тело. Тошнота подкатывает к горлу, и я еле сдерживаясь, принимаюсь колотить по нему руками. Бесполезно. Сергей (кто же ещё!) прёт, как танк. Как зомби из "28 дней спустя". Тогда я пускаю в ход ноги. Наконец-то мои усилия достигли цели. Сергей, матюкнувшись, хватается за причинное место. А я, воспользовавшись передышкой, кидаюсь в коридор.
Вот она , спасительная дверь в туалет. Я едва успеваю запереть дверь, как Сергей уже колотит по ней ногами. Звезды становятся на свои места. Вертолёты исчезают. Я мгновенно трезвею.
Сергей. Открой, с...ка. Падла, открой. Ты меня ещё запомнишь. Из-под земли достану. Отъе...у во все щели! И т. д, и т.п.
А мне то что, ничего. Главное, чтобы дверь не сломал. А так - пусть надрывается. Была б здесь Галка, так её точно удар бы хватил от такого потока непечатных выражений. А мне хоть бы что. Он думает, что он матерится. Он просто не слышал моих семиклассников.
Минут через десять ему всё это надоело. Видимо, дверь было для него дороже оскорблённого мужского самолюбия. Он ещё погрозился на последок и пошёл спать. А я так и осталась сидеть на закрытом унитазе.
Вы пробовали спать на унитазе? И я не пробовала. В голову полезли разные мысли. Почему у меня всё так. Двадцать пять лет, а всё одна. И меня это устраивает. Я как псих-одиночка. Не хочу никого любить. Не хочу, как Галка, плакать из-за каждого просроченного звонка. Не хочу, как Лариса прыгать по постелям, ища окончательный вариант, которого в природе не существует. Мне хорошо одной. Не надо по утрам никому готовить завтрак, а вечером ужин. Не надо никого ждать с работы. Правда, и меня никто не ждёт, но это уже другой разговор. Никто тебе ничего не должен. И ты никому ничего не должна. Могу прийти с работы и смотреть телевизор весь вечер. И съесть за раз полторта. Могу наводить порядок, а могу не наводить. Могу напиться мартини и пойти подцеплять мужиков. Только вот, ещё бы научиться вовремя останавливаться...
Проснулась я так же неожиданно, как заснула. Сквозь кухню в туалетное окошко пробивается дневной свет, из чего я делаю вывод, что уже утро. Ноги затекли так, что я с трудом достаю из заднего кармана надрывающийся телефон. "Марина, возьми трубку, Марина, возьми трубку". Это Галка
Я. Да!
Галка. Привет, я тебя не разбудила?
Я. А сейчас сколько?
Галка. Полдесятого.
Я. Нормально. Рассказывай.
Галка. Марин, ты знаешь, откуда я сейчас звоню?
Я. Понятия не имею.
Галка. Я звоню из туалета!
Я. Поздравляю (какое совпадение).
Галка. А знаешь, из какого?
Я. Из общественного?
Галка. Не смейся. Я звоню из туалета Витиных родителей.
Я. Да ты что!
Галка. Сейчас всё расскажу. Сначала мы поехали ко мне, но я потеряла ключи. И тогда мы поехали к Вите домой. Все уже спали. Но мне стало плохо, и все проснулись. Витя три часа просидел, держа меня за руку. А его мама, она такая замечательная. Она дала мне активированный уголь. Она сказала, что Витя обо мне так много рассказывал. Она давно уже мечтает со мной познакомиться. Потом она постелила мне в гостиной. А сейчас я сижу и пью с ними чай. Вот, пошла в туалет, тебе позвонить. А ещё знаешь что?
Я. Пока нет.
Галка. Витя сказал, что за ту неделю, что мы не виделись, он понял, как ему без меня плохо. Марина! Он сделал мне предложение! Ты слышишь!
Я. Слава Богу, значит есть на свете справедливость.
Галка. Что?
Я. Нет, ничего, это я о своём.
Галка. У него такая чудесная семья. Они живут неподалёку от тебя. У него маленькая сестра, ей всего пять лет. А ещё брат. Ему тринадцать. Он учится в твоей школе. Ему так нравятся твои уроки. Его зовут Дима. Такой чудесный мальчик.
Я. Галка, ты мне сделала позор на всю школу.
Галка. Что-то я сделала?
Я. Нет, всё в порядке.
Галка. Ну всё, больше не могу разговаривать, а то уже неудобно. Если хочешь, мы могли бы сейчас к тебе зайти.
Я. Нет, сейчас не надо. У меня беспорядок.
Галка. Тогда сама заходи вечером.
Я. Обязательно, целую.
Потихоньку, чтобы никого не разбудить, приоткрываю дверь. С топором никто не стоит, значит, можно идти. Прохожу на цыпочках по коридору. Двери открыты. В одной на кровати храпит Сергей, в джинсах и тапочках. В другой спят Ларка и Саша. Вернее, спит только Ларка, Саша сидит рядом и смотрит на неё влюблёнными глазами. Мне его уже жалко.
Наконец-то, свежий воздух. Бегу домой, перепрыгивая через лужи.
Дома всё тот же милый беспорядок. На столе шелуха от креветок. Горы немытой посуды.
Ну, ничего, у меня впереди целый день, чтобы всё убрать.
Но это потом. Сначала я выпью кофе, приму душ, и пойду куплю себе котёнка.