очень трудно написать роман так, чтобы он бил в одну точку. С помощью сюжета, как в рассказе, это не пройдет, - слишком большой объем. Нужна какая-то другая целостность направленного действия.
то, что я пишу о создании романа, выглядит, словно технические рекомендации, которые можно воспроизвести чисто рационально и достичь хорошего эффекта. Но на самом деле, за ярким романом обязательно стоит драматический опыт. Отношений. По крайней мере - драматических отношений автора с самим собой. Отвлеченные драматические ситуации, вроде войн и катастроф, производят в романе впечатление, только если они перетекают в какую-то локальную цепь событий, сопровождаемых непредсказуемыми изменениями в душе героев, иначе получается нестрашно, и даже как-то пошло, по-газетному. Когда заложники боятся и страдают - это так. когда один из них потом скрывается с боевиками и учится стрелять, и при этом ему лет пятнадцать - это может оказаться интересным, если не вдаваться в политику и морализаторство, а потом придумать нечто еще более безумное.
любопытная, кстати, игра - угадывать, какое авторское состояние стояло за тем или иным текстом, - с тем учетом, что оно воплощается, как правило, не буквально.
еще я знаю много людей, чье жизненное состояние неплохо было бы трансформировать в роман, но, к сожалению, они не пишут.
перечитывая "Лунную радугу" я, кажется, поняла, что мне кажется наивным в фантастике. Внутренний сложный опыт там экстериоризуется, превращается во внешнюю ситуацию. То есть, чтобы случилась драма, необходимо какое-то внешнее фантастическое событие, без него сюжет двигаться не будет. В реалистической прозе сюжет заворачивается изнутри (Раскольников), и большая самостоятельность героя в плане попадания в экстремальную ситуацию кажется мне более зрелой. Наверное, из-за ответственности, которую он должен принять не столько за "свой пост", сколько за самого себя. Это касается не только фантастики. Но фантастика, как мне кажется, создает слишком роскошные условия герою для интересной насыщенной жизни.
типичный признак начинающего писателя - большое количество прилагательных. Часто по два на слово. Начинающим он может быть не зависимо от количества написанного; тут речь, скорее, о стадии развития автора. Так вот, такой автор силится передать эстетику описываемой ситуации, но почти никаких других художественных средств для этого не знает. Нет опыта поиска точного слова. А также нет привычки уделять описаниям отдельные предложения, - ведь между делом прилагательные-то как раз для описания уместнее всего.
я и сама так писала, конечно ("Другие города. Путеводитель"). Даже стыдно. Хотя забавно, что через некоторое время подобный прилагательный стиль надоедает, и происходит срыв на более естественный язык (потому что каждая пара прилагательных - это пауза: остановиться и "полюбоваться"): движение сюжета требует скорости.
кстати, в этом, кажется, причина, что взятый в начале "высокий штиль" автор долго не удерживает: сюжет тянет вперед, сосредотачиваться некогда.
отсюда, наверное, и потребность потом "работать над текстом", чтобы выровнять стиль.
с другой стороны, использование прилагательных походя освобождает от использования в который раз слова "был".
думая над опасностью для некоторых молодых фантастов с богатым воображением увязнуть в чрезмерном и плохо структурированном количестве событий (ведь в фантастике возможно все! это вдохновляет. немолодые фантасты вязнут в другом. В схеме. Забивая пустоты бытовухой), вспомнила Дэна Симмонса, у которого ("Гиперион", конечно), огромное количество разнообразных событий вовсе не воспринимается как недостаток, хотя я бы не сказала о том, что они подчинены особо жесткой структуре. Да и у Нила Стивенсона в "Алмазном веке" то же самое, хотя он, пожалуй, более структурирован. Наверное, лучше всего если поток разнообразных событий уравновешивается не менее мощной концепцией. То есть комплексом не менее увлекательных, чем события, идей, над которыми можно думать и которые можно исследовать отдельно от сюжета.
а вот "реалисты", часто, наоборот долго муссируют какие-нибудь занудные идеи, не подкрепляя их соответствующим количеством событий.
ошибка этого утверждения в том, что роман, особенно нежанровый, пишется, прежде всего, внутри, и предполагает какие-то изменения в авторе, на что требуется намного больше времени, чем час. Все страницы предварительно выращиваются в душе и в голове. В голове дольше, чем в душе. Можно писать без души. Но две и больше страниц каждый день можно писать только по голой, не имеющей отношения к внутренностям автора схеме.
оказывается, Дэн Браун в 1995 году совместно с женой опубликовал книгу "187 мужчин, от которых следует держаться подальше: путеводитель для романтически фрустрированных женщин".
1. Рубленый стиль коротких фраз, напоминающий английские конструкции. Для жестких ситуаций. Только факты.
2. Поток сознания, перемешивающий события и чувства, когда одно предложение может растягиваться на целую страницу. Для тех моментов когда реальность переходит в фантастику или сумасшествие.
3. Правильно выстроенные сложные предложения - с четким ритмом, аллитерациями и точными определениями. Русская классика. Сложность конструкций компенсируется ритмом. В таком стиле писать бы и писать, но духу не хватает, устаю. Но при этом первые два, растягивающиеся на целый роман кажутся мне слишком простыми, - какая-то есть в них наивность (недостаточная развитость) писательского сознания, необъемность. Номер один слишком концентрирует внимание на внешнем настоящем (кстати, к нем уотлично подходит писание в настоящем времени); а номер два чересчур сосредотачивает на одном герое, - хотя понятно, что многие великие романы двадцатого века написаны именно так, но не соотносится ли это с проблемой отчуждения, характерной для того же 20 века?..
есть еще простой разговорный стиль и стиль, изобилующий красивостями = большим количеством определений и других "средств художественной выразительности", перечисленных в учебниках, но эти стили больше характерны для жанровых романов и меньше выражают авторскую индивидуальность. Между тем, когда я вижу даже жанровый роман, написанный стилем номер один (а это просто), то автор сразу мне кажется интереснее его коллег по жанру.
почему первые три стиля выражают авторскую индивидуальность, несмотря на отчетливость их признаков, и, соответственно, воспроизводимость, - я еще не решила. Может, в таком языковом оформлении лучше заметен тот набор слов и словосочетаний, которым пользуется автор? Или лучше оттеняется настроение? Или такие стили просто требуют большего внимания к языку, что гарантирует уменьшение штампов и расхожих выражений, - тут уж автору приходится выбирать слова, а выбирает он, конечно, индивидуально...
пока самое интересное - это ее структура, обещающая человеку, воспользовавшемуся ей, легкость писания романа. Если кто не в курсе, то структура "Лупетты" - это система эпизодов (там две чередующихся линии, но это не столь важно), причем не кинематографических, а вполне литературных. Впрочем, если проецировать на кинематограф, то любовную линию можно сравнить с европейским лирическим артхаусом, а вот линию смерти - с продвинутой документалистикой (продвинутой - в том смысле, что она, хотя и держится на фактах, тем не менее по изображению стремится к художественному).
современные русские нежанровые романы явно слабее аналогичных европейских по сюжету (у нас как в сюжете появляется что-либо действительно необычное, отчетливо необычное, неожиданно-экстремальное - так сразу текст скатывается в какой-нибудь массовый жанр), но они компенсируют эту слабость каким-то русским духом: как современное русское кино компенсирует недостаток событий и действий знакомо-прекрасными пейзажами.
выкладывание романа в жж заставляет следить за языком, да и вообще за эстетикой: просто сюжетный роман для этого способа презентации не подходит, поскольку читателю на протяжении довольно длительного времени (минимум нескольких месяцев, и нерегулярно) за сюжетом следить неудобно. Приходится решать вопрос о том, как выдерживать отдельные сегменты как минимум на одинаковом уровне (или даже этот уровень наращивать от сегмента к сегменту), как делать их интересными по отдельности, как управлять собственным вдохновением. Т.е. провальных кусков тут лучше себе не позволять.
но с другой стороны есть опасность, что автор, сосредотачиваясь на работе над фрагментами, теряет общую целостность, что называется - вязнет в подробностях. Однако, от увязания в подробностях не очень-то далеко до придания произведению объема. В принципе, эта рискованность - сможет или не сможет человек написать в жж нераспадающийся роман - придает творческому процессу ощущение азарта (энергия, которую можно использовать для вдохновения), да и является дополнительным фактором читательской увлеченности: они уже следят не за приключениями героя, а за авторскими проблемами - если, конечно, умеют.
масскультура заполняет нашу жизнь блокбастерно: на любой вопрос есть ответ, на любой запрос - ситуация. Или небольшой набор ответов и ситуаций. То и дело встречаются незнакомые люди, черт знает кто, которые рассказывают тебе, как следует поступать.
это не может не отражаться в литературе, поскольку блокбастерность плотно вплетена в современность, в современное восприятие, - от этого так просто не отмахнешься. Вопрос в том, как писатель с этим справится. И если самое сильное - центральное - в его романе - это любовь, секс или смерть, то, значит, автор, независимо от красоты языка, остался в когтях масскульта.
причем роман без центра - это не роман вовсе, а так - заметки, длинное эссе.
как ни странно, чтобы роман не распадался, хотя бы и местами, ему нужны факты, много фактов, плотная ткань из фактов и событий. Сны при этом фактами не считаются. А странность такого утверждения в том, что целостность романа определяет все-таки не его формальное содержание, а цель, центральные образы, отчетливый смысл.
порой, когда писатель срывается с правильно выстроенных предложений на сумбурный поток сознания, кортасаровский, где смешиваются слова разных героев с авторской речью, возникает впечатление, будто он просто не способен передать в классической форме нужное состояние, - то есть, прием используется от какого-то бессилия.
как невыученный правилам живописи художник бросает на холст сумбурные экспрессивные пятна.
не представляю, как можно в отношении российской современной литературы ставить глобальный вопрос о языке. О стиле и художественности. Разве что о грамотности, но тут исследовать нечего, можно только ругаться. И это понятно: на фоне общего смыслового раздрая и клипового сознания, порождающих тексты, которые разваливаются на глазах (или примитивные жанровые поделки), язык - даже в рамках одного длинного текста - становится предельно эклектичным, уцепиться не за что.
современные литературные тусовки в городах - что в Москве, что в Питере, что в провинции - предлагают определенные пути становления писателем, его социализации. Главное только, чтобы писатель писал в соответствующем формате, тогда все будет довольно легко. Период "непризнанности" сокращается максимум лет до пяти. Кассовым автором становятся за десять. Заодно тусовки своими обсуждениями заботятся о том, чтобы писатель свой формат соблюдал.
чтобы получить литературные блага в виде определенного типа книг, публикаций, литературных вечеров и рецензий, нужно всего лишь переехать в соответствующий город. Желать в Сибири того, что писателю предлагает Москва, не имеет смысла, но зато в Сибири можно поиметь много другого. Опять же следует заботиться о сохранении формата писания.
Разница между столицами и провинциями тут лишь в том, что столицы предлагают несколько больший набор писательских судеб. Но вдохновение они убивают не в меньшей степени. Да и откуда взяться особому вдохновению, когда, приняв нужный формат, ты всегда знаешь, что именно выйдет из-под твоего, так сказать, пера?..
забавно, что в современных романах все из ряда вон выходящее непременно носит чернушный характер, а если случается нечто неожиданно-хорошее (я имею в виду сюжетообразующие вещи) - то это, как правило, мистический или фантастический текст. Реалистическое "хорошее" - это только любовь, но это тема, конечно, затасканная донельзя.
у современных русских писателей зажатое воображение и - в основном - зажатый образ жизни.
не исключено, что русской литературе вовсе и не свойственно основываться на воображении и экстремальном опыте, но я не знаю, на чем отчетливо-русском - таком, что можно было развивать и гордиться - она сейчас может основываться.
а вот раньше, кажется, это были вопросы нравственности.
первое, что следует сделать автору, который собирается писать роман - это вовлечься в нечто эмоциональное за пределами регулярной офисной работы и семейной стабильности. Чем дальше от пределов, тем лучше.
подходит даже и систематическое пьянство после (вместо) работы (Стогов, Токмаков), но есть и другие пути.
"Произведенное по аналогии с классической живописью и современным кинематографом, разделение литературы на жанровую и внежанровую пошло на пользу только книгоиздателям, так как дало им возможность, избегая оценочных дихотомий ("качественная", "серьезная" литература, с одной стороны, "массовая", "коммерческая" - с другой), отделить книги, достойные внимания, но не рассчитанные на массовое потребление, т.е. по этой логике внежанровые, от книг жанровых, т.е. от тех, спрос на которые можно не только просчитать, но и увеличить благодаря точному позиционированию и эффективной пиар-стратегии (детективы, триллеры и технотриллеры, хорроры, фантастика, фэнтези, киносценарии, дамские романы, историческая, мистическая, порнографическая проза).
Всем неиздателям стоило бы воздержаться от некритического употребления этих терминов, так как, право же, невозможно объяснить, отчего написанные в точном соответствии с жанровыми требованиями роман Людмилы Петрушевской "Номер один, или В садах других возможностей" или повесть Валерия Попова "Третье дыхание" должны называться внежанровыми, а композиционно и сюжетно несбалансированные, буквально рассыпающиеся на ходу, допустим, исторические или фантастические произведения иных авторов следует относить к жанровой литературе".
со вторым абзацем поспорю. Потому что дело не в технической "сбалансированности" (это-то как раз и есть параметр качества любого текста), а в разнице между целями, которые ставит перед собой жанровая и нежанровая литература.
жанровая литература блокбастерна. Предсказуема. И если даже она не только развлекает, то другой ее целью - за счет предсказуемости - может быть только поддержание общественно признанных ценностей. Ни один жанровый автор не пойдет на исследование человеческой реальности вне зависимости от того, какие будут результаты: поддерживающие или разрушительные. Жанровая литература для исследования не предназначена, потому что в ней все заранее ясно. Остается выбор из немногих вариантов финала. Понятно, конечно, что и нежанровый автор может попытаться поддержать общечеловеческие ценности (социальная реклама. в результате чего получится плохая=лживая книга, т.к. в человеческой жизни не настолько все однозначно, чтобы могло быть отчетливо "положительное" решение); и жанровый, особенно фантаст может попытаться пуститься в исследование и выглянуть за рамки жанра, но ему все равно придется писать хэппи-энд и возвращать героя домой (как в физическом, так и в метафизическом смысле) или в другое какое теплое место. Но в большинстве случаев только нежанровая литература способна на соприкосновение с философскими проблемами, а вот жанровая, как часто говорят ее любители (все видели, конечно), - только с филосоВскими. Жанровая литература состоит из блоков. Нежанровая - это по сути, блог. Который никогда не знаешь, чем кончится.
чтение Лоренса Даррелла напоминает движение вниз по реке. Сначала это ничем не примечательный ручей, но по мере спуска открываются и широта, и глубина, и зреет предчувствие огромного моря.
что еще меня убивает в зарубежных романах - так это огромный культурный базис. Который русские авторы потеряли за советские годы и не могут вернуть. У европейского писателя вся душа в знаках и символах. Русский читатель с хорошим образованием может радоваться знакомым вещам. Но когда такое начинает использовать русский писатель - это выглядит чужеродным. По идее, русская культура со всеми ее странностями тоже могла бы превратиться в завораживающую карту, сближающую писателя и читателя, но все, как всегда, либо расползается, либо выглядит искусственным. Максимум, чем уверенно пользуются русские авторы - это политико-историческими фактами, но меня от этого тоска берет.
есть большое искушение писать новый роман очень небольшими - со страницу - кусочками, чтобы это было ближе к постингам, к блогу. Заодно это позволяет хорошо работать с языком. Но пока в моем сознании этот стиль не очень хорошо согласуется с предполагаемой классической последовательностью, да и, что уж говорить, почти классической реальностью.
в примерах такой реализации (Бавильский, Вадимов) я видела пока такие проблемы, как:
а) наличие проходных, неинтересных, необязательных кусков, - т.е. теряется настроение, состояние
б) местами - запутанность, потеря сюжета (хотя понятно, что если вчитываться и думать, то сюжет окажется на месте, но вот только получается, что в разных кусках необходим разный уровень вчитывания)
то есть, дискретно-блоговый метод повышает риск потери целостности, хотя метод-то очень современный, адекватный современности. Да и удобный, конечно, - с нашей-то разорванной жизнью. Думаю, спасти единство можно четко выраженным общим стилем...
(у меня писание романов чем дальше, тем больше превращается в феноменологическое исследование. Путем собственного погружения в опыт. И у меня складывается отчетливое впечатление, что роман бывает трудно писать, когда сосредоточен на результате. А когда увлекаешься процессом, то все трудности превращаются в интересные и захватывающие задачи).
современные российские издатели не споосбны самостоятельно как следует продать что-то посложнее детектива. И при этом некоторые сваливают вину на авторов: мол, плохо пишете. Хотя понятно, что писатели, которые случайно совпали с массовыми вкусами, пишут ничуть не лучше, - просто экстремальнее (а заодно и зачастую тупее). Особенно дико в этой ситуации выглядит предложение издателей автору продавать книги самому.
между тем, зарубежный опыт показывает, что продать - и показать в лучшем свете - можно любую неотчетливую херню. Только для этого думать надо. А наши издатели предпочитают не думать. Они, похоже, предпочитают страдать от тягот книжного бизнеса. Немудрено, если с таким подходом книгоиздательство в России вымрет. Туда ему и дорога.
для выделения объекта художники используют контраст. А писатели - конфликт. Вот точно, для достижения отчетливости текстов необязательно пользоваться экшн, но четко обозначить конфликт, пожалуй, стоило бы.
автору, чтобы не считать себя бездарностью и не погружаться в длительный творческий кризис, когда ничего не пишется, нужно совсем немного по меркам интернета: 10-20 человек, которые будут его поддерживать положительными и содержательными высказываниями, и хотя бы сотня постоянных читателей, которую показывает счетчик. Еще пожалуй - ощущение динамики, участие в каких-то проектах, путсь это даже будет дурацкий сборник за счет авторов. Если все это сработает, человек так или иначе будет считать себя причастным к "литературному процессу".
в реале в России такое можно обеспечить только в Москве или в Питере - творческих людей и коллективов больше. Провинция этого лишена. То есть, динамика-то там есть, но 10-20 человек обычно сводятся к 2-3, а сотня - к десяти. Даже если и есть печатные публикации. А может быть, в провинции литературная жизнь людей в себе не держит, потому что там слишком большие провалы между событиями. Слишком долго ждать повода порадоваться за себя. И чем старше человек становится, тем сильнее это режет.
соответственно, при прочих равных у провинциального писателя больше шансов регулярно заниматься литературой, обеспечить себе некую непрерывность процесса, если он может себе позволить пользоваться интернетом. А не стянуть на себя необходимое-поддерживающее-выращивающее внимание в Сети - это уж надо быть слишком скучным и зажатым.
уже всем понятно, что для мало-мальского успеха автору вовсе не нужно "хорошо" писать. Более того, никто сегодня точно не знает, что же такое "хорошо". Реально, успех автора зависит от его харизмы. Она бывает разного размера. В крайнем случае, харизму можно заменить концептуальностью.