- Дышите - дышите, дышите ровно, не задерживайте дыхание, иначе вам потом захочется набрать много воздуха в лёгкие, а это напряжет внутриполостные стенки и мышцы спины - они надавят на почки, и вам станет еще больнее, - разговаривала Жаклин с пациентом, мужчиной сорока четырёх лет, поступившим с приступом почечной колики. Тот в застывшем состоянии лежал на кушетке, накрытый согревающим электроодеялом, боясь пошевелиться и вдохнуть. Врач скорой помощи уже сделал ему укол дротаверина и баралгина по дороге в клинику, поскольку пациент жаловался на боли в левой почке, и, таким образом сняв ему спазм, по приезде в больницу первым делом отправил его на УЗИ.
Доктор Рочестер сидела за своим столом в приёмном покое. Получив результаты УЗИ и убедившись, что у больного в протоке левой почки застрял небольшой камень, она выписала ему направление в стационар и сразу же на томограмму и химанализ природы камня, чтобы у уролога, который будет лечить этого пациента, имелся необходимый первоначальный набор данных по обследованию. Да и самой ей предстояло на основании этих же показаний подбирать мужчине диету. Которую он, скорее всего, соблюдать не станет, а просто через год-полтора опять поступит с коликой.
После того самого двадцать первого числа октября месяца Жак жила будто застыв на старте - она никак не могла понять, на что же ей решиться и решаться ли вообще на что-нибудь.
Сейчас её жизнь протекала в обычном режиме при необычном настроении. Иногда она гуляла с Сулой в парке вместе с Сесилией и её тремя псами. Они грузили всю четвероногую братию в "универсал" её подруги и ехали в Парк Юг. Там, отпустив питомцев на просторы лужаек, женщины неспешно гуляли и разговаривали. Обо всём. Как обычно. Пару раз к ним присоединялась невестка Сесилии - Марта, со своей трёхлетней Кэйт - внучкой Сесилии. Иногда свекровь с невесткой заводили разговор о муже Марты, Лайоме, старшем сыне миссис Хэммонд. В их обсуждениях сквозило столько любви и обожания, что Жаклин понемногу "отогревалась" рядом с ними.
В последнее время старшая подруга старалась всё больше с юмором рассказывать о своём муже, детях, собаках, странных и не очень соседках - она видела, что с Жаклин происходит, мягко говоря, не совсем радостное. Та вела себя как замороженная, будто постоянно мёрзла - всё время куталась и ёжилась не то от холода, не то от какого-то дискомфорта, поэтому женщина как могла отвлекала и успокаивала её своими разными житейскими мелочами и курьёзами.
Кстати, именно тогда Сесилия, понаблюдав за Сулой, предложила Жаклин записаться на курсы дрессировки и немного "довести до ума" собаку. Она находила Суламиту весьма смышленой и способной к дрессуре и предрекала этому непоседливому, балованному щенку большое будущее в плане послушания и контакта с хозяевами. А эта женщина, которая всю жизнь держала собак, неплохо разбиралась в этих четвероногих любимцах англичан и знала, о чем говорит. Жак полностью в ней соглашалась, тем более что уже и сама подумывала над дальнейшим воспитанием своей питомицы при помощи профессионала.
Со временем горечь от увиденного и пережитого в ночном клубе отступила, работа забирала львиную долю мыслей, чувств, времени и сил - Жаклин почти всё время дежурила сутками.
Между дежурствами, по выходным, почти так же сутками спала, а в перерывах хлопотала на кухне и гуляла с собакой, не желая лишний раз беспокоить мужа, который в последнее время напряженно работал над своими статьями.
Сула очень хорошо отвлекала свою хозяйку и веселила. Этот щенок, кажется, вообще не обладал способностью к унынию и негативу, он был всегда рад и счастлив по умолчанию, щедро делился всем этим с владелицей и в любое время дня и ночи с готовностью составлял ей компанию, чем бы та ни занималась. Жаклин немного расслаблялась дома со своей хулиганкой, а потом опять шла на работу.
Она теперь очень редко включала свой телефон. Так... от случая к случаю. Помимо того, что девушка мало кого и о чём хотела слышать, (и даже любимый человек не являлся исключением), звонки действительно мешали работе. Да и вообще, вне зависимости от её желаний, зачем бы сейчас Александр стал ей звонить? Поделиться с ней счастьем - как ему хорошо, весело и удовлетворительно с Анной? И какая она, Анна, всё-таки хорошая подруга? Жаклин с грустью вспоминала те времена, когда готова была слушать от него даже правила пожарной безопасности на лодочной станции.
Почти сразу после той злополучной пятницы племянница позвонила своему дядюшке Ламу. Она справилась о его здоровье, сказала, что постарается приехать на рождественские каникулы и сама чуть не расплакалась при этом - ей сделалось так одиноко и так хотелось в этот момент очутиться рядом с единственным родным для неё человеком. Дядюшка сказал, что будет очень ждать, и предложил приехать вместе с Чарльзом. Жаклин обещала подумать и поговорить с мужем.
Через некоторое время, где-то дней через пять - шесть после её звонка мистеру Фортескью, позвонили Эшли с Алисой.
Доктор Рочестер сидела в столовой клиники, включив на время обеда свой телефон, и просматривала медицинские новости.
Увидев на дисплее имя Эшли, она тут же приняла вызов.
- Алло.
- Алло, Жаклин, добрый день. Как твои дела? - очень доброжелательным, участливым тоном начала женщина.
- Здравствуй, Эшли. Очень рада тебя слышать. Я - нормально, а ты как?
- Я в порядке. В последнее время к тебе невозможно дозвониться. Извини, это не моё дело, но у тебя всё хорошо?
- Да, всё нормально, просто очень много работы, и поэтому постоянно телефон приходится выключать.
- Оу, извини еще раз. Я как-то об этом не подумала. Свою работу я не мыслю без телефона, и по глупости думаю, что это и у всех так. Лам передаёт тебе привет.
- Спасибо, передавай привет и ему. И пусть он поменьше ест всяких острых и солёных кетчупов и соусов с его начинающимся панкреатитом, я это уже говорила, но неплохо бы ему напоминать.
- Да-да, дорогая, я слежу за этим, можешь не сомневаться. Ты собираешься к нам на каникулах? Мы тебя очень ждём.
- Да, я планирую. Я уже пообещала дядюшке, что если мне удастся заполучить хороший график работы перед праздниками, то я вырвусь к вам после Рождества.
- С Чарльзом? Ты с ним уже говорила?
Ни с кем Жаклин еще не говорила об этом, да и не собиралась, потому что сам Чарльз планировал лететь в Париж.
- Он очень занят, Эшли. Вряд ли он будет отдыхать. Не исключено, что ему после праздника придется ехать во Францию.
- Оу, Франция. - Голос её собеседницы сразу же стал мечтательным. - Сама была бы не прочь туда вырваться.
- Да, Франция прекрасна, - тут же согласилась девушка, - но это если отдыхать там. А Чарльз едет на встречу и переговоры - возможно, некоторые французские научные журналы захотят напечатать его статьи.
- Передавай супругу привет и удачи ему на переговорах, - напутственно сказала Эшли.
- Спасибо, передам.
- Жаклин, если ты позволишь, я передам трубку Алисе, она здесь со мной рядом. Она хотела бы перекинуться с тобой словом.
- Да-да, конечно.
- Тогда я с тобой прощаюсь. Пока. И не забывай - мы тебя ждём.
- Не забуду, Эшли. Пока.
- Здравствуй, Жаклин. Как ты? - после мимолётной заминки в телефоне послышался голос Алисы.
- Здравствуй, Алиса. Я нормально, а ты?
- Тоже неплохо. Жаклин, во-первых, я тебе очень благодарна, что ты отметила день рождения моего сына вместе с моими детьми, мне несказанно приятно. Дженни рассказывала, как вы с ней там танцевали и веселились, спасибо тебе большое.
- Не стоит, Алиса, это Александру спасибо, что пригласил, мне было очень приятно, и я отлично повеселилась.
- Как он там себя вёл? Не баловался? - женщина шутила, но шутила той шуткой, в которой имелась только доля шутки.
- Он был паинькой. - "Я так понимаю, рассказам дочери Алиса не доверяет. Видимо, Дженни и Алекс это одна команда. Или банда".
- Вот как?
- Да, он был самым примерным именинником, каких я только видела. Нет, правда, Алиса, всё прошло очень хорошо, все просто веселились и поздравляли, и всё.
- Дженни сказала мне, что Александр был с девушкой.
- Да. Скромная девушка Анна. Она очень тихая и спокойная.
- Ох, как бы я хотела на неё взглянуть. Мой сын не тот, кто будет первую встречную приглашать на свой праздник.
- Ну, может, тебе и представится такая возможность, кто знает.
- Да-да, кто знает. Спасибо тебе, Жаклин - ты меня успокоила.
- Не переживай, Алиса. Вот немного разгрузившись с работой, я планирую пригласить Александр с Анной в гости к нам с Чарльзом.
- Оу, это так мило с твоей стороны, Жаклин. Желаю тебе поскорее освободиться, и приятного вам общения. Ты знаешь, я хотела приехать вместе со своим ребёнком в Оксфорд, когда он отправлялся на учебу, чтобы посмотреть, как он там устроится, где будет учиться, а он меня с собой не взял. Не позволил ехать с ним, и всё. Но я еще не теряю надежды как-нибудь вырваться к вам, навестить своего студента.
- Добро пожаловать, Алиса. Мы с Чарльзом будем очень рады принять тебя у нас. Как только соберёшься, дай знать - ты легко сможешь остановиться у нас, места всем хватит.
- Да наградит тебя Господь, девочка, за твою доброту.
- Пустяки. Не стоит благодарности.
- Ну, не буду тебя больше задерживать. Всего тебе доброго, Жаклин.
- Спасибо, Алиса. До свидания.
- До свидания.
Только нажав на отбой, девушка осознала, что она только что сделала.
"Ну и что это было? Что это на меня нашло?" - Ведь она очень не хотела приглашать Алекса к себе домой. С самого начала не хотела.
Во-первых, она вот как-то совсем не жаждала видеть, так сказать, на одной картинке, в одной "системе координат" Александра и Чарльза одновременно. Оно и при сугубо индивидуальном подходе супруг в глазах своей жены уже очень сильно проигрывал молодому, красивому, уверенному в себе и дерзкому парню, а уж если их поместить в одну и ту же "среду обитания"...
Жаклин очень боялась, что не обладает тем запасом прочности, который бы ей понадобился, чтобы после этого смотреть на своего мужа без сожаления.
Во-вторых, она теперь вообще не хотела совершать какие-либо телодвижения в сторону красавца шотландца, боясь снова очутиться в зоне поначалу просто притяжения, а потом еще и турбулентности. Влюблённая опять... опять хотела попробовать оставить его в покое, смириться, привыкнуть в отношении него к статусу "просто знакомый", и обрести самой и покой, и такой же статус взаимно.
Но, в то же самое время, Жак не очень-то и горела желанием, чтобы эта боль, уже можно сказать, родная боль её покинула. Ударив влюблённую там, в клубе, в район солнечного сплетения и "поселившись" в этом месте, боль, что называется, "прижилась". Девушка уже привыкла к ней, как солдаты привыкают к осколкам, сидящим у них в теле, почти началось "срастание тканей и систем кровообращений". И как бы она её ни беспокоила, какой бы дискомфорт ни причиняла, но без этой горечи Жаклин боялась опять, вопреки всем расставленным точкам над "i" и громким воплям из её черепной коробки, попытаться приблизиться к этому, не имеющему для неё аналогов и ни на что больше не похожему источнику радости и печали одновременно под коротким, но ёмким именем "Александр", тем более, что её не всегда устраивало процентное соотношение этих двух чувств.
Это был тот самый старый, добрый замкнутый круг.
Но.
Но всё дело в том, что она не представляла, как будет смотреть в глаза Алисе, да и Эшли тоже, и что будет им говорить, если затянет ситуацию, и окажется, что их студент вот уже как несколько месяцев в Оксфорде, а они с Чарльзом так и не захотели видеть его у себя в доме. Это смотрелось очень грубо и невежливо с её стороны. Именно поэтому, скорей всего, услужливая психика сейчас и подтолкнула её к этому обещанию, которое девушка должна будет сдержать и отдать долг добрососедству, тем самым дав Алексу шанс сделать то же самое.
Ну да как бы там ни было, дело до этого еще не дошло, а прямо по курсу у неё намечался обещанный подарок для своего "источника печали и радости".
Вообще-то Жаклин очень любила дарить подарки. Она понятия не имела - что это значит, ну вот любила и всё. Обычно она всегда подолгу ломала голову над тем, что подарить тому или иному своему знакомому или знакомой - всем: от дядюшки до Сесилии. И, в конце концов, как правило, ей удавалось придумать что-нибудь оригинальное и неизбитое, что она преподносила в дар с большим желанием и удовольствием.
В случае с Алексом же всё случилось с точностью до наоборот - почти сразу же после того разговора, когда она услышала заветную дату его рождения, мысль о том, что подарить, пришла как-то сама собой, без особых усилий, обычным, тогда еще августовским, днём. А вот на то, чтобы получить удовольствие еще и от процесса, Жаклин сейчас уже рассчитывать не могла никак.
Она нашла подарок незадолго до вечеринки в клубе, ринувшись "на штурм" интернет - поисковиков, потому как конкретно знала: чего хочет, сколько, какого цвета, размера и прочее. Google тогда "держал оборону" дня два - она никак не находила, что придумала. Вернее, что-то отыскивала, но не вот прямо "в яблочко". Но так продолжалось до тех пор, пока круг её поисков ограничивался Лондоном и Англией. Как только она его расширила до масштабов Европы, хоть ей и не очень этого хотелось, удача тут же одарила её улыбкой.
Из Франции.
Из Франции на границе с Бельгией.
Ею была найдена фирма, которая обещала сделать всё так, как хотела заказчица Жаклин Рочестер. Индивидуальный заказ влетел ей в кругленькую сумму, но, учитывая обстоятельства и усилия, потраченные на поиск, Жак было уже не до рачительности.
И вот ей пришла заветная посылка из французского города Лилля. Вскрыв упаковку прямо на почте, англичанка убедилась, что французы марку держат, и даже немного повеселела.
Теперь дело оставалось за малым - нужно позвонить Александру и договориться, где и когда можно вручить ему небольшой подарок.
И поехать.
И вручить.
Всего-навсего.
К звонку девушка готовилась дня полтора - два. Она никак не могла улучить наиболее комфортные и безболезненные настроение и обстановку, при которых могла бы с минимальными для себя последствиями опять почувствовать его самого, услышать его голос, интонации. Ей всё время казалось, что она позвонит, а рядом с Алексом в этот момент обязательно окажется Анна.
От этой мысли пальцы у Жак слабли и отказывались нажимать на экран телефона, и подчинились только тогда, когда тянуть уже невозможно - прошло почти три недели со дня рождения юноши. Пора.
Жаклин улучила момент, когда в свой выходной днём гуляла с Сулой в их дворовом скверике. Погода была пасмурная, сонная и муторная, но, к сожалению, это сказывалось только на темпераменте людей, но никак не фараоновых собак - на хозяйку напало какое-то умиротворение, Сула же носилась по скверику, "приклеившись" носом к земле, как утюгом "утюжа" им все без разбора поверхности, которые попадались ей на пути.
Девушка долго смотрела на строчку в своём телефоне с девятью заветными буквами "Alexander". Мобильник два раза погасал, экономя аккумулятор, и она опять нажимала и опять смотрела. Но, в конце концов, всё-таки решилась. Палец коснулся сенсорного экрана, и вызов пошел. Жаклин приложила телефон к уху и принялась считать гудки, следя глазами за своим щенком. Она дала себе зарок после пятого гудка отключиться.
Александр ответил после четвёртого.
- Алло, - просо сказал он.
- Алло, Алекс? Привет, это Жаклин. Ты можешь сейчас говорить? - затараторила она в смущении, всё время опасаясь, что прервёт парня, когда он или целуется с Анной, или что еще похуже - бедняжке прямо так и рисовались перед глазами все эти картинки.
На том конце отвечать, судя по всему, не спешили - случилась маленькая пауза. Но даже её звонившей хватило, чтобы передумать много-много всякого и разного.
- Жаклин? - наконец отозвался Александр уставшим голосом, но с каким-то таким обнадёживающим облегчением. Юноша слышался действительно измученно, но делать вид, что у него всё нормально, всё-таки пытался. - Джеки... - и опять пауза.
- Да-да, Алекс, это я. Я не вовремя, да? Извини, я потом перезвоню.
- Жак! - гаркнул он тут же. - Жак, подожди. - Голос опять стих. - Почему ты решила, что ты не вовремя?