- Как тебе удалось перевестись из Глазго в Оксфорд? Это было трудно? - Александр и Жаклин сидели вдвоём в переполненном кафе на Бьюкенен стрит.
Шоппинг подходил к концу. Марго пойти не смогла - заболел её младший Брайс. По магазинам Жак ходила только вдвоём с Дженни. Алекс подъехал к самому концу. Покупать ему было нечего, поэтому он проводил девушек в свою машину, куда они сложили покупки, и, взяв макбук, отправился посидеть в ближайшее кафе и подождать, пока этот шоппинг исчерпает себя.
Что касалось Жак, то для неё все эти магазины, с самого начала имевшие мало смысла без молодого МакЛарена, с его появлением в этих его черных классических джинсах и тенниске цвета сафари от Nike и лицом от Господа Бога, и вовсе сделались в тягость. Дженни же, судя по всему, элементарно устала, поэтому, даже не дойдя до конца Аргайл стрит, они повернули назад в кафе, к Александру, его макбуку и трём девицам за столиком сбоку, которые, стоило парню расположиться со своей чашкой кофе, тут же сосредоточились на нём, забросив свои пироженки.
Дженни только сделала заказ, но не смогла усидеть на месте и убежала опять в один из магазинов, всё-таки надумав купить себе какие-то перчатки, которые при первом знакомстве испугали её ценой. Поэтому Жак с Алексом остались вдвоём, решив использовать этот шанс каждый по-своему.
Лёжа в кровати этой ночью с открытыми глазами, влюблённая Жаклин прокручивала в голове кадры вчерашнего ужина. Ей хотелось и петь и выть одновременно и, будь она проклята, если понимала, чего ей хочется больше. Девушка хотела быть рядом с ним каждую чертову секунду и была на двести процентов уверена, ей всё равно будет мало. Она мечтала слоняться с ним по улицам Глазго или Лондона, держась за его указательный палец двумя своими ладошками, как ребёнок держится за родителей. Она хотела бы танцевать с ним медленный танец, обняв его за шею и уткнувшись носом куда-нибудь под линию челюсти и дышать им, и ощущать, как её худенькое тельце теряется в его габаритах. Она грезила стоять ранним тихим утром у окна после ночи, в которую они "выпили" друг друга "до дна", но так и не опустошили, и почувствовать своей голой спиной прикосновение его обнаженной груди, а на своих плечах - прикосновение его рук, таких "недавних" после этой ночи, таких знакомых и уже родных, и от этого еще более желанных и ценных. Жаклин душу дьяволу продала за то, чтобы ехать с ним вдвоём в машине, сидя рядом на переднем сиденье, куда-нибудь к морю, к островам, на Скай, например и ловить его взгляды и ощутить его руки на своих коленках, выставленных специально на показ, из-под одетой для этой цели юбки. Она могла бы болтать с ним с вечера до утра, а потом еще с утра и до ночи. На все темы в Мире. Она узнала бы о нём всё. Буквально. Не прочь рассказать ему о себе. Тоже все и даже больше.
Она была бы счастлива приготовить ему пирог с малиной и смотреть, как он ест всё это с аппетитом, а потом размазать начинку по красивому лицу и слизывать всё это медленно, с наслаждением. Она с радостью затискала, защекотала бы его до смерти, и наслаждаться музыкой его просьб о пощаде, а потом с удовольствием оказаться в тисках его железной хватки, и почувствовать всю силу мужских мускулов, и расслабиться, и сдаться на милость победителю.
И так до бесконечности, насколько бесконечна жизнь.
"Это что, и есть любовь? Или просто такая вот сильная симпатия? Это пройдёт? А если пройдёт, то когда? А если нет, то, что же мне делать? Как я буду c этим жить? А как я буду жить без этого?" - помечтав вволю, Жак приступила к рефлексии.
Продумав так добрые часа два-три, она начала склоняться к мысли, что как бы там ни было, ей нужно избавляться от тяги к этому мальчику.
"Жаклин, опомнись, тебе не стыдно? Да очнись же ты, наконец, дура, педофилка ты чертова! Какая к черту любовь, он же ребёнок еще! Господи, позор-то какой - так втрескаться в мальчишку, в дитя! Подумаешь, красивый как греческий Бог, и что? Ему еще минимум лет десять как гулять, не нагуляться, а тебе уже и рожать пора", - усиленно молотили поршнями мозги Жак. Но, видимо, её случай являлся настолько тяжелым, что даже мозги ей выдали то, отчего она слегка подскочила в кровати:
"Я бы с удовольствием родила от него. Да. Ему. Я хочу именно его ребёнка. Только его и только от него. - От этой мысли её затрясло уже нешуточно, и девушка тут же принялась хвататься за соломинку: - Нет, этого не может быть. Это не я. Я не сумасшедшая. Я не могла так вляпаться. Это к утру пройдёт. Надо заснуть, и всё. Может мне не идти завтра с ними на шоппинг? Сказать, что... что... сказать, что я свою карточку дома забыла, а наличных у меня мало. Или уехать завтра. Ага, так меня дядюшка и отпустил. Но, не желая упустить настрой, она продолжила наступать себе на горло: - Так, Жаклин, ты зачем сюда приехала? Проведать дядюшку? Вот и проведывай. И выкинь всякую ерунду из головы. Тебе, на минуточку, двадцать шесть. У тебя муж. Идеальный. У вас семья. Тоже идеальная. Вот и не забывай об этом. Это главное. - Почувствовав, что сработало, Жаклин подытожила: - Да. Вот так".
"Да и вообще... жить она с ним собирается, то рожать она от него хочет, а у него ты спросила? А его девушку, которая, скорей всего имеется, иначе и быть не может, ты в расчет не берёшь? - спросила себя Жаклин и поняла, что - нет, не берёт. Мало того, поняла, что не взяла бы в расчет даже его жену, окажись, он уже женат. - Даже не знаю, что и подумать, - влюблённая просто устала сама себе ужасаться и смирилась. - И на кой черт я вообще встретила Чарльза и вышла за него замуж?!" - была её последняя мысль, перед тем как заснуть.
Проснулась Жаклин, вопреки ожиданиям, вполне себе выспавшейся и бодрой где-то около девяти утра. И с пробуждением поняла, что сейчас может отказать себе во многом, очень многом, да, практически, во всём, кроме встречи с Александром. Влюблённая изо всех сил искала в себе свой ночной настрой и не находила. Его не было. Как будто его не имелось вообще, или же он ушел на цыпочках, воспользовавшись тем, что его хозяйка заснула.
"Так тебе и надо! Нужно было не спать, а сторожить и поддерживать... как огонь в первобытные времена. А вот теперь проворонила, проспала всё, где его теперь в себе искать? - И как подтверждение, почувствовала, что перспектива, только лишь увидеть сегодня Алекса, услышать его голос, почувствовать энергетику этого мальчика, выносила весь остальной Мир, включая её внутренний, за скобки. - Я пропала", - безэмоционально вынесла себе приговор девушка и, мысленно махнув на себя рукой, поплелась прихорашиваться в ванную.
"К тому же, он ведь сам предложил подвезти", - сдавала она с таким трудом ночью отвоёванные позиции, чистя зубы. Правда, когда он сделал ей это предложение, от которого она не смогла отказаться, реакция самого парня на её улыбку и согласие моментально обрушила настроение Жак. Услышав ответ, Александр лишь утвердительно кивнул и, тот час же приняв свою обычную позу, что-то одними глазами сказал сестре, вынул из кармана брюк айфон, и углубился в него, потеряв всякий интерес к дальнейшей судьбе вечера, к концу, видимо, всё-таки изрядно его утомившего.
"Ну а что ты хотел? Кто ты для него? Что ты для него? Тётка Жаклин ... почти. Замужняя мадам. Господи, ну почему он так молод? И так притягателен! И спасибо, Господи, что он есть, и что он будет там, у меня, в Оксфорде". - Мысли в голове Жаклин перемешивались, как бетон в бетономешалке, когда она стояла, гладила свою любимою кофточку от Oasis, которую собиралась надеть со своим удачным сарафаном от BAON. Всё для Александра.
Который, как всегда, жил и действовал по принципу: "Цель вижу. В себя верю", и не меньше. Но, как оказалось, и не больше.
Жак, почему-то, его забавляла. И это не смотря на то, что из раза в раз в его глазах подтверждала наличие мозгов. Вообще-то, умных красавчик либо старался совсем не трогать, либо, если трогал, то только для разнообразия и в гомеопатических дозах, как пикантное блюдо на любителя, коим он не являлся. А миссис Рочестер, по его мнению, оказалась именно умной - она в меру говорила, в меру улыбалась, в меру манерничала, в меру умничала и глупила, и Александру почему-то это нравилось.
И то, что ему это нравилось, ему это жутко не нравилось. Как и то, что парню даже стало по силам отправить в игнор то убеждение, что Жаклин к нему явно не равнодушна - он это видел, чувствовал, а это его конкретно напрягало - последствия могли быть очень разрушительными.
"Плавали, знаем".
Но, тем не менее, он даже дошел до того, что начал рассматривать её внешность.
"Сиськи у неё, конечно, что надо. Пошли бы, и ещё как. Ножки не очень выразительные, вяленькие какие-то... жаль. Личико - не знаю, не разбираюсь я в личиках, но губки, явно предметные - есть во что впиться. Да и вообще, они бы классно смотрелись, обвитые вокруг основания моего члена. Короче, зачетная молоденькая англичаночка. Не "топ", но пошла бы".
Жаклин совершенно напрасно переживала о том, что она на добрые восемь-девять лет старше Александра - он об этом начисто забыл - парень не видел в ней старшую по возрасту. Может, благодаря разнице в габаритах - юноша возвышался над Жак на голову, да и вообще, был крупнее её на треть. А может, благодаря всё тому же опыту - он с самого начала привык иметь дело с девушками, а чуть позже и с женщинами старше себя, и не всегда эта разница ограничивалась двумя-тремя годами.
Ну, да как бы там ни было...
- Видишь ли... - Александр почесал нос, - я еще не совсем перевелся... я попал под программу обмена студентами. Насколько знаю, по окончании программы в Глазго планируют остаться два человека из Оксфорда. На их место должны взять меня и еще кого-нибудь. А на эту программу попасть было - да, сложно. Нужно было свои тесты и результаты показывать, подтверждать кое-что, кое-что доздать, собрать кучу бумаг, заполнить много всякой фигни, в общем, волокиты много, как всегда. - Он отхлебнул кофе и посмотрел вслед парочке, прошедшей мимо их столика.
- Ты считаешь, оно того стоит? - Жаклин зеркально пригубила свой латте. - Ваш Универ ведь тоже очень не плох.
Алекс решил начать издалека. Он несколько секунд молча смотрел на девушку напротив своими выразительными "тюльпанами", как бы призывая её сосредоточиться на том, что сейчас скажет. Но не тут-то было, иногда, твоё лицо - враг твой, потому что, глядя на него, очень трудно сосредоточится на чем-то другом. Не удивительно, что единственной мыслью Жаклин на тот момент была:
"Боже! Ну и глаза!"
- Это правда, что ты с мистером Фортескью объездила чуть ли не весь мир? - Парень откинулся на спинку стула, показывая свою готовность к долгому разговору. Но на самом деле мысленно он предвкушал:
"Фак, скорей бы вечер, и я оттянусь с парнями. Сегодня должна собраться компашка. Квёльц должен был уже прилететь из дому, да и Том с Сэмом обещали подтянуться. Конечно, если бы не профессорша, можно было бы прихватить с собой вон тех трёх обезьянок парням на закуску... - подумывал Александр, мельком взглянув на трёх девиц, взглядами уже, практически, предложивших ему себя во всех позах. - Вон как сиськи на стол вываливают. Хотя эти макаки за этот неполный час уже просто задрали меня. Вечер я уже с ними, пожалуй, не дотяну, сколько бы ни выпил. Да и вообще... баб на сегодня довольно", - подытожил он, мысленно плюсуя сюда и свою собеседницу.
- Ну-у-у... - Жаклин не могла так сразу согласиться с такой сильной формулировкой, - не то чтобы весь, но - да, я с одиннадцати лет разъезжала с ним по площадкам и объектам, да.
- Можешь перечислить, где ты побывала?
- Могу, конечно, но это долго. А зачем тебе? Мечтаешь стать археологом и повторить дядюшкин подвиг? - она отлично понимала, что у неё мало времени, чтобы зацепить парня чем-нибудь в себе и в то же время узнать о нём самом как можно больше, чтобы понять, в кого же она, всё-таки, влюбилась, кто он, и почему именно он? А поскольку с незапамятных времён знала, что лучший друг и собеседник, это тот, кто меньше рассказывает - больше слушает, то разговаривать о себе очень не хотела, тем белее, что, действительно, чувствовала к парню совершенно искренний, неподдельный интерес. Девушка бы и двух слов не смогла связать в ответ на вопрос: "Что интересного ты ждёшь от восемнадцатилетнего парнишки?", но чувствовала, что ей с ним будет интересно, даже если он будет зачитывать ей правила пожарной безопасности на лодочной станции.
- Увы, но нет. - Юноша слегка улыбнулся, и на его красивом лице отобразилось что-то на манер "я оценил шутку". - Ничего не имею против заслуг мистера Фортескью, но этот мир полон других примеров для подражания.
- Можешь перечислить? - повторила его вопрос Жаклин с улыбкой.
- Могу, но это долго, - повторил её ответ Александр, возвращая улыбку. - А зачем тебе? Хочешь бросить медицину и стать финансовым воротилой?
- Медицина и финансы - это не взаимоисключающие вещи, если ты об этом, - заступилась за медицину медик.
- Тоже верно.- "Вечер перестаёт быть томным", - подумал Александр. - Тебе понравилось? Я имею в виду - тебе понравились все эти разные страны, разные люди? Побывав во стольких местах, ты бы хотела жить в одном из них? Или всё равно бы выбрала Лондон или Оксфорд?
- Я уже думала над этим. Если бы у меня был выбор ...
- Выбор есть всегда.
- Ну, да, может быть ты и прав...
- Я прав, - Александр обезоруживающе улыбнулся.
"День прожит не зря", - выскочил вывод в голове у Жаклин при виде этой улыбки. Но разговор требовал своего.
- Ещё раз меня перебьёшь... - с игривой угрозой сказала девушка. - Категоричность - привилегия дураков, сомнения - повинность мудрых.
- Да-да, слышал. Извини. Продолжай, пожалуйста. - Юноша скорчил такую умилительную извиняющуюся физиономию, Жаклин только каким-то чудом не кинулась к нему через стол на шею с объятьями. Или с кулаками. Она бы сейчас с одинаковым удовольствием и зацеловала, и поколотила бы его.
- Так вот... - настала её очередь подыскивать формулировки, - наверное, я просто не очень сильно хотела, но если бы мне это не стоило больших усилий, я бы выбрала Нью-Йорк.
Александр опешил, и его "тюльпаны" не заставили себя ждать, заслонив собой чуть ли не половину его лица.
"Если он продолжит в том же духе, я начну грязно ругаться. Вслух", - предупредила неизвестно кого девушка.
- Правда? Нью-Йорк? Ты не шутишь? - Он полностью подался к ней, навалившись на стол.
- Ты считаешь, что Нью-Йорк можно выбрать только в шутку?
- Да не-е-е-ет, наоборо-о-о-от, - протянул он, принимая свою обычную, расслабленную позу. - Этой зимой с Кирком ездил в Америку, в Нью-Йорк и мне там жуть как понравилось. Даже не то, что понравилось, понимаешь, это моё место и мой город. Там всё для меня, и всё как я люблю. - Интонации парня полнились пониманием того, сколько ему предстоит сделать, прежде чем это место, действительно, станет его.
- Отлично понимаю.
- Во-о-от. Мне в Нью-Йорке посоветовали, что там лучше пробиваться с Оксфордом... или Кэмбриджем. Короче, с громкими именами, которые там слышали. Глазго - это не то. Вот я приехал и решил перевестись. Еще в апреле начал подыскивать способ. Вот подвернулась эта программа. Но у меня четвёртое место в курсовом рейтинге за первый год, наверное, поэтому меня взяли.
- В каком колледже ты будешь учиться?
- Святой Магдалены.
- Оу, это круто. Далеко пойдёшь!
- Да, я тоже думаю, что круто, но в связи с этим, я бы хотел тебя кое о чем попросить. - Студент весь собрался и сосредоточился, ибо для него настал момент "икс" - скоро уже могла вернуться из магазина Дженни. Он замолчал, весь подался слегка вперёд на свою собеседницу.
"Может нужно было её слегка покадрить? - на миг прикинул вариант паренёк. - Нет, не стоит - слишком много рисков. Так что...", - отмёл он это, теребя в вытянутых на столе руках салфетку, и уставился на девушку, в ожидании реакции, своими красивыми, как вырисованными, мягкими "тюльпанами", от чего взгляд у Жак заметался. В поисках, за что бы зацепиться, и остановился на руках юноши. На свою голову.
- Да, слушаю тебя. - Она собрала всю свою не то храбрость, не то наглость и вздёрнула на него подбородок.
- Видишь ли, моя мать, судя по всему, выбрала тебя с твоим мужем в мои соглядатаи в Оксфорде. - Он сделал паузу, давая возможность Жаклин вобрать в себя информацию. Когда та, на минуту задумавшись, дала ему знак продолжать, он продолжил. - Я точно не знаю, когда это случится, может, пока ты будешь здесь, а, может, уже по связи, в Оксфорде, но она обязательно с тобой поговорит и попросит приглядывать за мной: пригласить меня к себе в гости, познакомить с твоим мужем, познакомиться с моими друзьями там, - Александр поводил глазами в пространстве кафе и сделал винтовой жест рукой, - с моей девушкой, ну, не знаю, - он с раздражением откинул мятую салфетку, - что-нибудь еще может придумать, и, хоть я не имею ничего против всего этого, но только, сама понимаешь, всё должно быть не так. Мне жутко не нравится, что она меня контролирует или делает вид, что контролирует, поэтому я тебя прошу, пожалуйста, согласиться на эту роль и пообещать ей, что будешь за мной приглядывать.
Увидев, как после слова "приглядывать", девушка легко дёрнулась на стуле и у неё слегка округлились глаза, Александр заговорил быстрее.
- Не бойся. Всё не так страшно и серьёзно, как рассказываю, и всё это только на первых порах. Со временем, когда привыкнет, что меня нет здесь, с ней, в Глазго, она забудется, потому что я не собираюсь устраивать забегов в ширину, и вся эта её затея сойдёт на нет. Но если ты не согласишься, она не успокоится, пока не найдёт кого-нибудь другого и, скорее всего, это будет какая-нибудь её хорошая знакомая или подруга, которая начнёт выполнять весь этот мамашин бред буквально и не успокоится, пока всё не испортит.
"Мне начинает нравиться этот мальчик", - подумала Жаклин, улыбнувшись про себя.
Но молчала. Информации было много. Во-первых, Александр не исключает, что в Оксфорде он заведёт девушку. Это означало, с одной стороны, что сейчас он либо свободен, либо планирует стать таковым после переезда. Но, ненадолго.
Во-вторых, он доверяет Жак и держит её за свою - за ту, которая сможет не навязываться, но быть рядом, видимо, для него это очень важно.
"Ну? - спрашивала себя Жаклин , - это хорошо или плохо? Это не хорошо и не плохо, это нормально. Дальше. Ну, а что дальше, что дальше-то? Ты - что, сможешь ему отказать? То-то же...".
Но сказала она другое:
- То есть, ты хочешь, чтобы я только пообещала и всё.
- Да.
- Извини, но я так не могу. Это нужно будет потом твоей маме что-то придумывать, что-то врать, чтобы успокоить. Чтобы я ей могла что-то сказать, я должна иметь что говорить, хотя бы в какой-то степени. То есть ты должен, всё-таки, побывать у меня в гостях, может быть, даже познакомить меня с твоими новыми друзьями, ну, что-то в этом роде, тем более, я не вижу в этом чего-то такого уж страшного. А на пустом месте врать и успокаивать я не умею, извини.
Жаклин специально говорила очень медленно и внятно, но твёрдо, чтобы ей удобнее было наблюдать за мимикой Александра. И реакция её не разочаровала. У девушки просто дух захватывало от метаморфоз, происходивших с парнем напротив. Там молодого, беззаботного юношу в мгновение ока сменил зрелый, деловой молодой человек, которого, в свою очередь сменил капризный ребёнок, но и в этом состоянии тоже долго не задержался, и, в конце концов, Алекс вернул за стол себя, молодого человека, с небольшой поправкой на препятствие.
- Ты только согласись, а всё остальное уже моя забота. Я позабочусь...
Но тут у него зазвонил телефон.
- Да, Джен. - Ответил парень, не выходя из-за стола. - Угу, - сказал он, что-то выслушав в телефоне, - я понял... угу... смотри, не опаздывай. - Александр завершил вызов. - Это Дженни. Она встретила в магазине своих подруг и хочет с ними погулять. Поэтому просит у тебя прощения, что не сможет сейчас с тобой проститься как следует.
- Ничего страшного. Передавай ей привет.
- Я отвезу тебя домой.
- Да, конечно, спасибо. - Жаклин уже начала обводить глазами зал в поисках официанта, чтобы попросить счет.
- Но, может, мы, всё-таки, допьём свой кофе и договорим? - Александр воззрился на поползновения Жаклин с видом человека властвующего над ситуацией безраздельно.
- Я подумала: ты спешишь. Будешь еще заказывать? - Девушка хотела всё-таки рассчитаться с официантом.
Но у Александр были свои планы.
- Я сам разберусь со счетом, если ты не будешь возражать.
- Разумеется, буду, - тут же возразила Жак. Она хотела допить одним глотком кофе, но неловко взялась за чашку и столкнула на пол свою чайную ложечку. Не успела наклониться, как ложечку уже поднял проходивший мимо парень и с милой улыбкой протянул её девушке. Та приняла ложечку, благодарно улыбнувшись своему помощнику, который, скользнув по ней взглядом, пошел дальше, но один раз, всё-таки, оглянулся с улыбкой, а Жак положила ложку на салфетку с самого края стола и посмотрела на визави.
Тот, явно, был не доволен.
"Я не позволю ему платить за себя. Пусть даже не надеется. Это лишнее". - Она не собиралась сдаваться даже своему предмету обожания.
Но, на самом деле, плата здесь была совершенно не при чем. Предмету её обожания не понравился этот расторопный, услужливый мудак.
"Какие, однако же, благородные олени тут ходят. Мудило. Таких надо наказывать тут же, на месте. Прямо в табло и об пол. А доводить до ума - ногами. Не, ну, каков олень, а! А если бы я был её парнем? И вот так скалиться чужой тёлке, когда её парень сидит напротив! Пипе-е-е-ец! Хорошо, что я не её парень и мне пох, пусть бы он хоть трахнул её прям на этом столе. Жаль, что не трахнул, тогда бы меня уж точно от него не оттащили, пока бы я его кишками не обмотал стрелки часов на башне Толбут. - Глубоко вдохнув пару раз, он потёр глаза большим и указательным пальцами и закончил: - Фак, нужно завязывать с этой англичанкой. В жопу её".
Но, дело - прежде всего, и поэтому воинственный потенциальный собственник уступил место мирному почти что студенту Оксфорда.