'Лишь бы не облажаться, блин', - подумал Владлен, глядя на свое отражение в прямоугольном зеркале допотопного бабушкиного трюмо. Светлые глаза, устремленные в будущее, по-деловому сжатые тонкие губы, аккуратно зачесанные на пробор темные волосы, - на вид все отлично: безупречная, идеологически выверенная внешность. Убедившись в том, что ворот пиджака расправлен на шее, а темных тонов галстук повязан строго посередине рубашки, Владлен поднял взгляд на висящий над трюмо вымпел. 'Готов к труду и обороне!' - отчеканил про себя Владлен, выпрямившись по стойке 'смирно'. Этот вымпел Владлен получил несколько лет назад на университетских состязаниях и очень гордился им: пусть в учебе особо не отличился, зато первый на курсе по физической подготовке! 'Ваше благородие, госпожа удача! Не везет в учебе - повезет в любви!' - не терзая себя излишними переживаниями по поводу скромных академических успехов, частенько напевал себе под нос Владлен, выискивая на танцплощадке девичье личико посимпатичнее...
Взгляд Владлена спустился с вымпела обратно на зеркало, его губы зашевелились, а глаза наполнились не то печалью, не то какой-то необъяснимой тревогой. 'В условиях засилья класса эксплуататоров и под действием пагубных сил империализма социально-экономическая система загнивающего Запада обречена на упадок. В соответствии с передовым учением Маркса - Ленина, эту гидру ждет неизбежная смерть под давлением мирового пролетариата, идущего по миру семимильными шагами и несущего рабочим и крестьянам всех стран освобождение от непосильного ига капитала с его несправедливым принуждением к труду и необоснованным присвоением результатов деятельности трудового класса', - с выражением произнес Владлен, после чего довольно выдохнул и добавил: 'ёксель-моксель!'. - Лекции по диалектическому материализму и научному коммунизму надежно отпечатались в памяти Владлена - нет никакого сомнения, что этим вечером он покажет себя перед старшими товарищами с самой лучшей стороны, не забыв ни одного тезиса бессмертных вождей. Любопытно: университетские лекции по диамату и научному коммунизму Владлен проглатывал с легкостью - и до сих пор, через три года после окочания вуза, мог без труда цитировать великие максимы величайших гениев, на которых зиждется современная политическая и историческая наука. С другими предметами (кроме физической культуры, конечно) было хуже. Устрой ему сейчас экзамен, скажем, по политэкономии, - и он бы его с треском провалил. Впрочем, никто не отменял густо пахнущую дубом, смолой и ванилью армянскую (а лучше французскую) 'живую воду' - самый верный способ сдать любой экзамен и зачет. Благодаря ей Владлен вышел из вуза почти твердым хорошистом.
Ухмыльнувшись, Владлен между тем накинул немного пообтертую серую ветровку и вышел в подъезд. Время было позднее - уже около девяти часов вечера - и на лестничной площадке стоял сырой сумрак, - такой же, как и за небольшим окном, расположенным между этажами и выходящим на улицу. Через окно на площадку проникал тусклый свет дворового фонаря, давая возможность немного ориентироваться в царившем вокруг полумраке. На пару секунд Владлен задумался о том, не вызвать ли ему лифт. С одной стороны, это великое изобретение, поставленное на службу человеку гением отечественной инженерной мысли. С другой стороны, Владлену совершенно точно не хотелось бы перед столь ответственным делом хоть на йоту испортить себе настроение густым смрадом, обычно стоящим в лифте. Тем более там как раз на днях перегорела лампочка, что превратило пользование лифтом в аттракцион наподобие лотереи: если повезет, доедешь до нужного этажа без неприятных инцидентов, а если нет - замучаешься потом ботинки оттирать. С учетом важности предстоящего мероприятия, лучше все же не рисковать и спуститься по лестнице. Все еще думая про перегоревшую лампочку в лифте и таящиеся в нем невидимые, но явно ощущаемые носом опасности, Владлен представил себе типичного обитателя американских трущоб, ежедневно вдыхающего нечистоты и обреченного тамошними толстосумами и политическими проститутками на голодную жизнь в вечной грязи и лохмотьях. 'Что если бы все трудящиеся мира могли жить так, как в нашей великой стране - вот мечта, истинно достойная Человека ...'.
За своими мыслями Владлен не заметил, как дошел до пролета между третьим и вторым этажами. Из оконного проема веяло осенней предморозной свежестью: стекло в нем с месяц назад выбили мячом заигравшиеся мальчишки из соседнего подъезда - да так ни у кого из жильцов пока и не дошли руки вставить в оконный проем новое. В свете фонаря, проходящем без преград через зияющий оконный проем, Владлен разглядел на болотного цвета стене подъезда летопись, выполненную черным фломастером рядом местных авторов. 'Нинка - дура', - эта надпись сразу вызвала легкую ностальгию, ведь автором был не кто иной, как сам Владлен, в те времена еще совсем зеленый юнец. Чуть ниже на стене были видны следы других надписей, в том числе и совсем лаконичных, состоящих всего из трех букв или около того. Впрочем, почему 'следы'??? - Несмотря на чьи-то (Татьяны Артуровны, местной активистки - чьи же еще?) попытки стереть корявые буквы со стены, они по-прежнему красовались на своих законных местах. Некоторые из них, в том числе упомянутое признание Нинке в своих чувствах, принадлежали перу самого Владлена... 'Да, хорошее было время, светлое, б***', - на секунду замечтавшись, Владлен опомнился: 'дальше-то будет еще светлее, еще интереснее, еще веселее'!
С улыбкой на лице, выхватывая взором все новые следы пребывания в подъезде разных своих школьных и университетских друзей, посчитавших нужным засвидетельствовать свои визиты информационными сообщениями о том, кто здесь был, Владлен преодолел последний лестничный пролет и вышел на улицу. На скамейке у соседнего подъезда привычно разместились работяги с портвешком, а из скверика по правую руку доносились регулярные звуки глухих ударов, сопровождаемые одобрительными возгласами сидящих за грубо сколоченным столиком мужиков из окрестных пяти- и девятиэтажек. 'Рыба!!!' - громко крикнул один из них, после чего последовал бурно нарастающий шум спора. Судя по накалу страстей, дело могло закончиться и дракой, но в конце концов противники, видимо, все же примирились, поскольку раздался оптимистичный звон стаканов со звуками похлопывания по плечу. 'Ваше здоровье!' - откликнулись работяги со скамейки у соседнего подъезда. 'Культурно отдыхают, трудяги, твою мать!' - подумалось Владлену.
Идти Владлену было недолго. Миновав несколько дворов и маленький парк, он очутился перед ней - перед Башней. Она взмывала вверх на несколько сотен метров, величественная, грациозная, манящая своими яркими огнями... Еще школьником он вместе с классом ездил сюда на экскурсию, они поднимались почти на самый верх, где от одного взгляда вниз аж дух захватывало, а сердце сразу переполнялось гордостью за отечественную инженерию. С тех пор Башня завладела всеми его мыслями и предопределила выбор профессии.
Владлен остановился перед Башней. Он задышал отрывисто, руки были немного влажными, а все тело слегка трясло от волнения - но самое главное, в глазах был негасимый огонь, а значит, все должно выйти самым наилучшим образом! Владлен шел на свой первый эфир - не учебный, а настоящий!!! После окончания вуза Владлен успел поработать на студии подмастерьем, помогая то осветителям, то операторам, то редакторам. Носегодня ночью впервые его самого покажут по 'ящику', где он будет бок о бок со старшими товарищами рассуждать о том, в какой стране вольнее всего дышит человек, и сможет блеснуть всеми своими познаниями о великих источниках могущества родной державы.
Владлен зашел в холл Башни. Вот и лифт - совсем не такой, как в его доме. Этот движется быстро, как стрела, в нем не бывает неприятных запахов, а на место перегоревших лампочек тут же водружаются новые, ослепляющие и одурманивающие каждого нового посетителя своим многосотваттным блеском. Несколько секунд движения - и дверь лифта открылась. Владлен неуверенной походкой зашагал в сторону нужной студии - вот и она. Владлен зашел, поздоровался с начальством, с легким презрением посмотрел в сторону технического персонала, который с сегодняшнего вечера перестал быть достойным его внимания и навсегда выпал из его круга общения, достал из кармана смартфон и отключил его, чтобы ни в коем чертовом случае не вздумал запищать во время эфира. Главный редактор сидел на своем обычном месте, внимательно вглядываясь в монитор моноблока популярной фирмы, окруженный несколькими подчиненными, жадно глотающими каждый его взгляд, каждое его слово в надежде, что именно их заметят и повысят в должности. Поочередно включились софиты, рабочие начали проверять подключение ноутбуков на столе ведущих - передача вот-вот начнется. - 'Ё******... Только бы не облажаться, бл***'!