Боль была напряжённей и слаще
прощального запаха зонтичных трав.
Ломкий лист осыпался в мерцающей чаще,
как в чаше, в озёрах качающей мрак.

На сгнивших мостках мы стояли молча,
там ныли осы, комар звенел,
аир стрепетал от стрекозьих полчищ
и куга шуршала сама по себе.

Стучало в висках и в литавры зноя
всё бил кузнечик, как голый нерв.
А небо, линялое и голубое,
на якорь встало среди дерев.

Вот рыба ударила как из пушки,
как по глади упругой плашмя - весло...
Ну, а мы говорили одними душами,
потому и не нужно нам было слов...