Шла себе по свету Любовь. Лучезарная, легкая, с милой юной улыбкой. И там, где
она шла,  творились интересные дела. Расцветали яркие цветы. Воздух становился
прозрачным и нежным. Пели птицы и журчали ручейки. А люди влюблялись.
	Некоторые  влюбленные по целым дням сидели на  травке взявшись за руки и, с
умилением глядя друг на дружку, слушали чудных птичек. А в это время свиньи и
некоторые другие животные поедали и топтали их огороды.
 Другие влюбленные всё танцевали, весело смеясь и обнимаясь. А в это время воры
и мошенники думали, как бы их обдурить или обворовать половчее. Влюбленные
любовались друг-другом, не замечая ничего плохого там, где оно было, и видя
только хорошее там, где его не было.
	Родинка или там бородавка где-нибудь на лбу казалась им прелестью. Грубые  руки
и глупые слова казались им нежными. Ленивая и хамская душа казалась им доброй и
отзывчивой. Все им виделось как-то... не так.
	Но Любовь, между тем, шла, шла, напоследок обернулась, улыбнувшись горько, и
прошла. Вот такие дела.
	А следом за Любовью, на некотором расстоянии, шагала Ненависть. О, это была
такая здоровенная, матерая старуха в кирзовых сапогах. Она ступала тяжело,
напролом. Она шла, и небо становилось противного серого цвета. Птицы начинали
как- то занудно чирикать  или вообще гнусно каркать. Сапогами Ненависть
наступала на цветы и втаптывала их в грязь, которой полно было возле мутных
ручьев. А на влюбленных вдруг нападал голод. Они бежали в огород и, увидя, что
все пожрали свиньи, начинали злобно лупить этих животных и ругать друг-друга.
Потом они неистово работали в огороде, им было тяжело, и каждый думал, что он
работает больше другого. Поэтому они снова ругались. Танцующие влюбленные
начинали чувствовать сильную усталость. Им больше не хотелось танцевать, а
хотелось отдохнуть в домашнем уюте. Но тут выяснялось, что воры все унесли из
дома и даже сам дом сломали. Нужно было все строить заново. Из-за таких дел
случались страшные скандалы со слезами и бранью. Родинки и бородавки казались
теперь слишком заметными и уродливыми. Души вдруг оказывались мелочными и
подлыми. Ума вовсе не оказывалось.
	Но Ненависть гулко прошагала, оставив грязные следы, и ушла
	За Ненавистью, на порядочном расстоянии уныло продвигалось хилое Равнодушие.
Издали оно казалось то ли пацаном, то ли девчонкой. Вблизи -походило на старика.
А если внимательно приглядеться, то вообще было непонятно, кто оно и сколько ему
лет.
	Равнодушие посмотрело на небо и тихо зевнуло. Глянуло на цветы, ухмыльнулось и
плюнуло. Прислушалось к птичьему гаму и поковыряло пальцем в ухе. Подошедшей к
нему свинье  оно дало корку хлеба, а потом пнуло ее под зад. У воров  Равнодушие
попросило закурить. С мошенниками оно село играть в карты и чуть- чуть проиграло
им.
	Те, кто раньше ругался и дрался, теперь хмуро и молча работали. Но видно было,
что никто из них не старается. Те, кто хотел отдохнуть в домашнем уюте, отдыхали
кто как мог, почти не замечая друг-друга, да и ничего вокруг.
Что родинки? Что бородавки? Какая там шея,  какие руки, что - слова?  Душа? -
Наплевать! Глупость? Ну и пусть! Каждый  сам по себе, кому какое дело?
- А что?.. сонно подумало Равнодушие.  -  Тихо,  спокойно. То ли мне тут
остаться?