Ну сколько же можно идти? Под вечер в ногах чувствую свинцовую тяжесть, которая замедляет мои движения. Главное - добраться до дома, пройти сквозь лживые улыбки уличной иллюминации, скользкий лед главной улицы миллионного города, ехидные стеклянные глаза прохожих и туман безысходности, застилающий глаза.

* * *

Когда-то даже нравилось бродить по улицам - утренним и вечерним, пустым и оживленным, зимним и летним. А что сейчас? В каждом встреченном существе, в каждом фонарном столбе я чувствую укор и насмешку. Они глядят на меня, полные радости жизни, недоуменно оглядывают и отворачиваются, презрительно фыркнув. Машины несутся железным потоком, который сверкает разноцветными огнями. Самодовольным и жестоким потоком. Им совершенно нет дела до меня. Нет дела до меня и грязному желто-серому снегу по обочинам дороги, и голодным и праздным посетителям кафе - забегаловки, жующим искуственную курицу с соусом из химикатов. А между тем они, в кафе, счастливы и довольны! И снисходительно смотрят на меня, невежду, плетущегося по темной центральной улице... Нет, даже не смотрят! А улица темная, такая мрачная и темная несмотря на все огни иллюминации и освещенные витрины. Ведь то, что горит для насмешки и обмана, не может осветить пути.

В конце улицы я оглядываюсь и смотрю на ровный ряд столбов. Эти столбы крепко врыты в землю, а на верхнем их конце светятся лампы. Фонари убегают вместе с улицей в темную даль. Туда, где все счастливы и довольны. И мне почему-то кажется, что эти фонари бегут, сами бегут прочь от меня. И только призраки их огней останавливаются на мгновение. Хвосты, хвосты фонарей... Раз и они уносятся прочь, то что же говорить о людях! Все радостно бегут, заливаясь счастливым смехом. Нет, не все, конечно, а только те, которых я хотел бы видеть рядом. Которых хотел бы слышать и радовать. Но никогда так больше не будет.

Куда и зачем я иду? Куда? Зачем? Не скажу ни слова. Потому что не знаю.

Знаю лишь, что приду домой и рухну на кресло. С болью в голове и опустошенным и ожесточенным сердцем. Ибо все уходит. Уходит, не даже не попрощавшись. Уходив, забрав последнюю надежду. Уходит навсегда по темной дороге, освещаемой холодным светом неверных фонарей.

12.07.