Как холодно... Почему мне всегда так холодно? Руки коченеют, ноги как лёд... Даже внутрь будто кто-то ледяной крошки напихал..."
С руками и ногами Анюте, действительно, не повезло. Кажется, они не бывали тёплыми даже в жару.
- До чего ж ты хладнокровная, Анька! - удивлялся муж, стараясь согреть её синеватые руки. Но про "ледяную крошку внутри" не догадывался.
...Аня никак не могла заставить себя вылезти из-под пледа, который не согревал, но хотя бы создавал ощущение покоя. Надо бы подняться, принять душ, причесаться в конце концов... Потом - на кухню. Разморозить мясо. Почистить картошку. Бельё поставить стирать. Пол подтереть.
- Как мне всё надоело... - прошептала Анюта, собралась заплакать - и вдруг почувствовала, что слёз нет.
- Как мне всё надоело! - повторила громче и вздрогнула - таким чужим показался собственный голос.
Полежав несколько минут с широко раскрытыми глазами, выдавила из себя ещё одну не слишком оригинальную фразу:
- Ничего не хочу.
И всё же встала. Подтянула безразмерные, неопределённого цвета штаны, погрузила ноги в расплющенные тапки и поплелась на кухню. И, наверное, разморозила бы мясо, почистила картошку и выполнила уйму ежедневной работы, которая была её жизнью и не позволяла личности раздваиваться и говорить чужим голосом... Так уже бывало. Главное - пройти мимо зеркала, не обращая внимания на несчастную тётеньку с паклеобразными волосами и заплывшими глазками... Не получилось. Тётенька сморщила свой неопределённой формы нос и расплакалась. Аня тоже. Сначала молча глотала слёзы, глядя в ненавистное отражение, потом заревела в голос.
Слёзы - это хорошо. Аня умела плакать - самозабвенно, отдаваясь полностью своим рыданиям и даже находя в них определённое удовольствие. А главное - знала, что, как следует проревевшись, чувствуешь себя обновлённой. Во всяком случае, готовой жить дальше.
Сегодня слёзы как-то непривычно быстро высохли... Но ничего не изменилось. Никакого света. Один сплошной туман. Может, так теперь будет всегда? Жизнь перевалила за жирную черту. Первая половина кончилась. Все важные события - позади. Это странно. Прожитые годы казались сейчас ненастоящими, какой-то репетицией, что ли... Интересно, сколько дней она прожила на свете? Анюта усмехнулась и взяла со стола калькулятор. Умножила триста шестьдесят пять на сорок. Всего-то четырнадцать тысяч шестьсот. Думала, больше получится. Если перевести на рубли, ничего толкового не купишь, разве что бытовую технику. Не удивительно, что так быстро пролетела юность. И молодость... Хотя, если вспомнить, много всего было: встреч, событий, переживаний. Но как-то так выходило, что сама она, Аня, в этой жизни отсутствовала.
"Я ведь уже мучилась когда-то подобным бредом, в далёкой молодости, " - устало подумала Анюта. Тогда она что-то прочитала о ролевой теории личности - и успокоилась. И вот, спустя годы, вернулось ощущение неправильности происходящего. Сейчас Ане казалось, что она не просто много лет играла роли жены, матери, подруги - а будто бы выставляла впереди себя двойников. А сама пряталась за ними, боясь открыться собственной жизни.
Анюта привычно потянулась к телефону. На мгновенье задумалась - и набрала номер подруги. Или приятельницы? Кем ей приходится Ленка? Друзья, говорят, последнее отдадут. Ленка точно не отдаст, проверено. Но если человека знаешь почти сто лет и в минуты душевного разлада звонишь именно ему, вряд ли это просто приятель...
- Да-а? - пропел Ленкин голос, и сразу стало понятно, что всё у неё замечательно и сегодня она явно довольна собой.
- Лен, привет. Как дела?
- Но-о-рма-ально, - промурлыкала подруга, каким-то удивительным образом ставя ударение и на первом, и на втором слоге. Это ещё раз доказывало, что Леночка пребывает в полном согласии с окружающим миром.
- Чего ты такая довольная-то, Ленка? - усмехнулась Аня.
- Довольная?.. А у меня всего вдоволь, вот я и довольная! А у тебя чего-нибудь не хватает? Денег, что ли, стрельнуть хочешь? - Леночка захихикала, удовлетворённая своим неожиданно случившимся каламбуром.
- Фу, какая ты, Ленусь, не романтичная! - попыталась Аня поддержать игривый тон подруги. - Я, может, как раз наоборот...
- Ну, если денег тебе не надобно, то проси чего хочешь! - совсем развеселилась собеседница.
Бред какой! Бессмысленное перебрасывание фразами, игра в слова... Разговор ни о чём. Да чего, собственно, она хочет от Лены? Сочувствия? Понимания? Не стоило звонить... Но мысли - оборванные, незаконченные - стучались в мозг и просились наружу.
- Лен, как ты думаешь, я равнодушный человек? - рванула Аня с места в карьер.
- Ого! Что у тебя стряслось? - немедленно отреагировала Леночка.
- Да ничего не стряслось, просто занимаюсь самоанализом...
- Может, лучше пошла бы погуляла на свежем воздухе?
- Нет, знаешь, я бы лучше напилась!..
Не понимает Ленка. Ей хорошо в уютном трёхкомнатном мирке. Никаких противных тётенек в зеркале. Никаких двойников. Живёт себе и живёт. Иногда ревнует мужа, но в целом - радуется жизни и не забивает себе голову всякой дрянью...
После невразумительной паузы Ленкин голос прозвучал отвратительно уютно:
- Ну, рассказывай, что там у тебя произошло, Анечка. - Хорошо покушавшая кошечка была готова выслушать неуравновешенную подругу и попытаться успокоить какой-нибудь избитой умной фразой. В Анюте закипало раздражение. Надо срочно прекращать этот не начатый и никому не нужный разговор! А то ляпнешь что-нибудь - потом извиняться, мириться...Всё это уже было, и всё это так скучно!
Вновь повисла пауза. Лена наконец сообразила, что её тон не вяжется с настроением приятельницы, вылезла из своего кокона благополучия и спросила уже нормальным, человеческим голосом:
- Ань, ты что молчишь? Ну правда, что случилось?
И тут Аню прорвало:
- Лена, я не знаю, как мне жить. Ты понимаешь, я в каком-то ступоре. Сколько себя помню - всё пытаюсь что-то изменить. То книжки умные читаю, то причёску новую придумываю, то зарядку начинаю делать - а толку...
- Да что у тебя не так? Что ты менять собираешься? - осторожно спросила Лена.
- Не что-то! Мне себя надо менять! У меня внутри западает. Проходит день - и ничего от него в душе не остаётся. Саму себя не помню, только мотыляние по квартире с ведром и тряпкой. И всё как будто галочки ставлю. Пол помыла - галочка. Мужа накормила - галочка. А дети... "Уберите обувь! Садитесь за уроки! Ложитесь спать!" И всё, понимаешь? Вечером думаю: нет, так нельзя... Жизнь состоит из одних галочек. Всё вроде выполнено - а ничего как будто и не было... Надо жить, чтоб ощущать каждое мгновение, чтоб радоваться мужу, детям, друзьям... Небу, солнцу, в конце концов! А завтра наступает - и всё сначала!
- Анечка, ты просто устала, - в первую же паузу вставила Лена. - Слишком много сил отдаёшь своим домашним. Тебе надо отдохнуть...
- Да, я устала, безумно устала, но не от дел, а... - Анюта задумалась. - Я не знаю, от пустоты, наверное... От собственной пустоты! Ты знаешь, я так мало тепла даю своим близким! Так мало!
- Что ты несёшь! - Ленка вдруг заверещала тонко и пронзительно. - Да ты всю жизнь как клуша! Как наседка ненормальная! А они тебе на шею сели и ножками болтают! А ты ещё, оказывается, угрызениями совести мучаешься! А они и знать не знают! А ты...
- Лена! - резко прервала стенания подруги Анюта. - Ты не о том говоришь. И не то. Ладно, всё. Это бред, не слушай меня. Извини.
"Всё-таки не надо было звонить!" - Аня бросила трубку и разревелась. Второй раз за день. Да, всё сегодня не по графику. И слёзы какие-то неукротимые. Сидя на полу, Анюта голосила, всхлипывала, иногда переходила на вой. "Всё! Не могу больше! Господи, не знаю, что делать! Не знаю даже, чего хотеть! Господи, научи меня жить... Научи меня любить..."
- Да разве этому научишь! - Аня не заметила, как начала думать вслух. "Чего ору! - мысленно урезонила она себя. - Ещё и села перед дверью. Соседи услышат - скажут, тётка с ума сошла".
В дверь позвонили. "Ну вот, дооралась! - вздрогнула Анюта и невольно посмотрела в зеркало, возле которого и сидела на полу всё это время. - Ну и рожа!"
- Анечка, открой, это я! - послышался знакомый голос.
"Слава Богу, Ленка!" - Аня облегчённо вздохнула и улыбнулась опухшими от слёз губами - кажется, первый раз за сегодняшний день. Приятельницы жили в нескольких минутах ходьбы друг от друга, но виделись в последнее время редко - обычно если одной из них требовалась "неотложная помощь". А в основном, общение сводилось к телефонным разговорам.
- Привет, дорогая! Ты ещё жива? - осторожно пошутила Леночка.
- Как видишь. Заходи.
Лена сняла куртку. Прибежала в чём была, переодеться бы не успела. А как выглядит! Джинсики, рубашечка - всё на ней так ладненько! "Ладненько"... Ленкино слово. Переслащённое, приторное... А серёжки - ничего, крикливые, зато модные. Правда, косметики никакой, из-за этого глаза кажутся сонными, и нос великоват, но, в целом, очень даже неплохо для тридцативосьмилетней барышни... Особенно - по сравнению с опухшей, зарёванной и растрёпанной Анютой. Странно, что такие мысли лезут голову уже через три минуты после истерических монологов о неудавшейся жизни... Как бы то ни было, но у Ани пропало желание делиться больным и накипевшим, только что просившимся наружу. Да она и не могла облечь в точные словесные формы то неясное беспокойство, которое перекатывалось внутри ледяными осколками.
Посидели на кухне, поболтали "за жизнь" под чаёк и сигаретку и разошлись: Леночка - с чувством выполненного долга, Анюта - со своими мрачными мыслями.