Расставшись с Виргинией, Аня как будто вырвалась из параллельного мира, но и к своему обычному состоянию не вернулась, а существовала пока где-то между соседними галактиками. "Надо скорее домой, уже вечер, меня, наверное, совсем потеряли... Что я им скажу?" Аня не могла представить, как она расскажет про Виргинию, про такси, про эти горы тряпок... Кстати, а что делать с тряпками? Домашние сразу поймут, откуда они. Лёлька брезгливо сморщится, Лёлик скажет что-нибудь вроде "Ну, мать, ты даёшь!" - и уйдёт к себе в комнату. И будет так стыдно, что захочется провалиться под землю или заплакать... А Женя... Он вообще может обидеться. Работает, работает - а жена у старьёвщика одевается... Мужчина должен чувствовать себя кормильцем, добытчиком. Ему необходима уверенность, что он обеспечивает семью всем необходимым. А иначе...
Додумать Аня, как всегда, не успела - закончился эскалатор. "А поеду-ка я к Настасье!" - вдруг неожиданно для себя решила Анюта и впрыгнула в готовую закрыть двери электричку.
Со Стасей они познакомились давно. Познакомились случайно, в какой-то очереди. Кажется, за детскими колготками - тогда дефицитом. Впрочем, тогда всё было дефицитом. Колготки, как и положено, закончились перед Аней, а Стася стояла за ней - и, конечно, тоже расстроилась. Победа-то была так близко! А получилось, что зря мучились. Вышли из магазина вместе, плюхнулись на скамейку, Стася достала сигареты, предложила подруге по несчастью. Ситуация предполагала если не разговор, то хотя бы ненавязчивое перебрасывание фразами. Пришлось познакомиться.
- Надо же, какое имя редкое - Стася! - для поддержания разговора удивилась Аня.
- Да это родители учудили! - живо откликнулась новая знакомая. - Нет чтобы Анастасией назвать - так они записали Настасьей, представляешь! Где это видано, чтоб в наше время девчонку звали как медведицу, а?
- А-а, точно! А я чувствую, что-то знакомое!
- Вот-вот, все так чувствуют! Ты знаешь, муж ведь хотел дочку Машей назвать, чтоб уж совсем как в сказке. Вот идиот, правда? А мне так хотелось Светланой назвать, нравится мне это имя. А Стас говорит, мол, что это за имя - как в анекдоте! Помнишь, анекдот такой - ну, там со светом или без света спать будешь... Ну, грузин спрашивает - помнишь? А потом говорит: "Свэта, заходи!" Вот из-за этого анекдота мой дуралей и не хотел дочку Светланой называть. А я всё думала, как же мне его уговорить, а потом придумала. Давай, говорю, запишем Светланой, а звать будем не Светой, а Ланой! И, представляешь, он согласился!
- Да, интересная история, - согласилась Аня. - А почему тебя не Настей зовут, а Стасей?
- Да какая разница! - махнула рукой Настасья. - Так с детства зовут. Я привыкла. Тебя вот тоже Аней зовут, а могли бы Нюрой. Вон раньше - все Анны были Нюрками! А сейчас... Чего только не придумают! Такие имена у детишек в садике, что и не запомнишь. У Ланочки в группе даже Венера есть. Она, правда, не русская - чёрненькая какая-то. Таджичка, что ли... Или узбечка... Я в них не разбираюсь! А соседи два месяца как разродились - так те вообще дочку Ангелиной назвали, представляешь! Что её теперь, Ангелом, что ли звать?
- Ну, конечно! А причём тут... Ой, точно! Она же Ангелина Вовк! Но она всё-таки - ого-го! А если бы где-нибудь на фабрике работала, калоши бы выпускала - и Ангелина, представляешь! Вот смеху-то! Напридумывают имён...
- Да уж, - согласилась Аня, тем более что тема была ей близка...
Анюта сначала даже не обратила внимания, что мужа новой знакомой зовут Стасом. И только вечером, рассказывая Евгению о дневных приключениях, вдруг удивилась:
- Женя! Мало того, что она сама Стася, так ведь у неё ещё и муж - Стас! Неужели так бывает!
- Да уж, сплошные Стасики...- проворчал Евгений, который страшно не любил рассказов об очередях и дефицитах. - Ты не спросила, может, у них и группа крови одинаковая?
- Не спросила... А чего ты ворчишь? У них Стасики, а у нас - Лёлики! Смешно же!.. Кстати, мы телефонами обменялись.
Но по-настоящему смешно стало через пару недель, когда Стасики приехали "знакомиться семьями". Было выпито сначала вино, выставленное хозяевами, потом - принесённое гостями. Вот тут-то и выяснилось, что у Стаси и её мужа-тёзки, действительно, одна и та же группа крови! Причём не какая-нибудь, а четвёртая - резус отрицательный!
- Ну, вы, блин, даёте! - фыркнул Женька. - Вы специально, что ли, друг друга подбирали?
- Нет, Евгений, это судьба! - с пафосом произнёс Стас. - Я сюда с Сахалина приехал, а Стася в Белоруссии раньше жила. Просто нам надо было встретиться в этой жизни - вот мы и встретились. Да, мать?
"Мать" (она же - Стася, она же - Настасья) согласно закивала. Аня очень удивилась и потом долго не могла привыкнуть к такому обращению молодого мужчины к молодой женщине.
Она опускала глаза, когда Стас, отодвинув тарелку, говорил жене: "Ну, спасибо, мать, накормила". Сначала думала, это юмор у него такой. Но потом поняла, что у Стаса вообще нет чувства юмора. Для Ани это было странно, непонятно и почти невозможно. Она привыкла, что все в их доме играют словами, устраивают словесные дуэли, бомбят друг друга шутками и каламбурами. Да она и Женьку никогда бы не полюбила, если бы у него отсутствовало чувство юмора! Лучше уж рука или ухо...
Нет, нельзя сказать, что Стас был слишком серьёзным и не пытался шутить. Пытался. И даже часто. И лучше бы этого не делал. Потому что получалось совсем не смешно, а приходилось выдавливать из себя дурацкие извиняющиеся смешки. Мол, мы, конечно, поняли, что ты пошутил и что нам должно быть смешно, но уж извини, как-то сегодня не смеётся...
Отсутствие чувства юмора было не единственным недостатком Стаса. На Анютин взгляд, у него вообще не наблюдалось достоинств - разве что великанский рост и вес в сто десять килограммов. Впрочем, это тоже достоинства сомнительные. Аня откровенно не любила Стаса и старалась как можно реже с ним встречаться. Потому что эти встречи не приносили радости ни одной, ни другой стороне. Анюта обязательно срывалась на шутку, хоть и знала, что в компании Стаса это опасно. Последний шуток, естественно, не понимал и регулярно обижался. Он замолкал и, как говорила Настасья, "начинал двигать желваками". И правда, щёки его так страшно перекатывали какие-то злобные сгустки, что Аня всякий раз давала себе слово никогда больше не шутить - ни разу в жизни...
Но в последние годы Стаса почти не бывало дома. В свободное от работы время он, как многие мужчины "за сорок", пропадал в гараже. Дома только ел, отмывал гаражную грязь - и спал. Относительно последнего подробностей Аня не знала, потому что Стася, в отличие от нормальных женщин, никогда ничего не рассказывала об интимной стороне их со Стасом жизни. Даже на девичниках. Даже под рюмочку. Только улыбалась загадочно и махала рукой: "Да ну вас, девчонки!.."
По всему по этому Анюта была уверена, что Стаса дома нет. Потому что в семь часов вечера его дома быть не можете.
Шагнув из грязного, полутёмного лифта в полный мрак лестничной клетки, Аня не стала искать на стене звонок (который всё равно наверняка не работал), а развернулась спиной к двери и начала бабахать по ней ногой. Дверь долго не отрывали, видимо, не слышали -в квартире орала какая-то шальная музыка. На стук вылезла соседка в кокетливом бирюзовом халатике и боевом раскрасе и доброжелательно улыбнулась:
- Вы к Стаське? Да они с роду не слышат! Я им щас в окно палкой постучу - у них кухня рядом с моей спальней. Вообще-то, нет, они уж пожрали, наверное. Щас тогда по телефону позвоню. Подождите, они щас откроют!
"Как всегда, дурдом!" - улыбнулась Аня. У Стасиков никогда не работал звонок, всегда было шумно, грязно, не убрано, но при этом пахло то яблочным пирогом, то свежеиспечёнными блинами - чем-то очень простым, тёплым и домашним...
- А-а-анечка! Солнышко моё! Ты припёрлась! Какая радость! - Настасья появилась в дверном проёме с целым ворохом восклицаний. - Ланочка, сделайте музыку потише! Проходи, дорогая, проходи! Смотри только не испачкайся - тут у нас "граффити" на стене, с утра никак не высохнет...
- О-о-о-о... - вылупила глаза Анюта, - и не жалко обоев?
- Да какие там обои, Анечка! Когда они обоями-то были? В прошлом веке? Ты знаешь, я думаю, может, мы так быстрее ремонт сделаем! Да и всё лучше - в квартире-то. А то ещё поймают соседи, начнётся шурум-бурум! Я имею в виду, если на доме где-нибудь нарисуют. А так - кому какое дело! Только вот краски неправильные притащили - не сохнут никак. Надо же какие-то баллончики, да? Где хоть их берут-то, не знаешь?
- Нет, - усмехнулась Аня. - Про баллончики ничего не знаю. Бог миловал.
- Ну, ладно, фиг с ними, с баллончиками! Всё равно уже кисточками нарисовали... Да ты проходи скорее, на кухне не так шумно, можно нормально разговаривать. А тут орать приходится. Ланочка! Да сделайте вы музыку потише! И сами не орите дурниной!
- А что - много их там? - Аня с опаской посмотрела на дверь "детской".
- Да кто их знает! Одни уходят, другие приходят... Но орут все! И так горластые, а ещё музыку же надо перекричать!
- И оно тебе надо?... - укоризненно покачала головой Аня.
- Да пусть! - махнула рукой Стася. - Им же где-то надо тусоваться. В подвалах-то лучше, что ли! Домой ведь не всякий пустит. А у нас отца всё равно дома никогда нет...
"Ну да, одна "мать...", - усмехнулась про себя Анюта.
На кухне у Стасиков стояла видавшая виды советская "дубровчанка" и огромный круглый стол. О таком столе мечтала когда-то и Аня, но потом решила, что он им ни к чему, потому что всё равно все завтракают, обедают и ужинают в разное время...
- Настасья, ты чего-то опять печёшь? Кого кормить-то собралась?
- Тебя, солнышко моё!
- Не ври! Я ведь не предупреждала, что приеду!
- А я, может, предчувствовала! Встала утром и думаю: что-то давно у нас Анечка не была, не иначе как сегодня заедет!
- Ой, брехло! - засмеялась Аня. - С чем пироги?
- Как - с чем! С капустой, конечно, как ты любишь! - тут уже и Стася расхохоталась, довольная, что в её шутке так всё замечательно срослось.
Напившись крепчайшего свежезаваренного чая (другого у Стасиков не бывало) и съев, обжигаясь, пять или шесть только что вытащенных из духовки пирожков, Аня расползлась по столу и подпёрла голову рукой:
- Странно как всё, Стаська...
- Что странно, Анютик? - живо отозвалась Настасья, всегда готовая "поболтать по душам".
- Да всё странно... Вот вы, например, со Стасом. Ты ведь нормальная... ну, в смысле, с чувством юмора у тебя всё в порядке. А муж у тебя какой-то злобный...
- Да ты что, Анечка! Стасик - добрейший человек! Ты его просто плохо знаешь.
- Это точно. Если заметила, у нас с ним отношения с самого начала не сложились. Он меня, по-моему, терпеть не может...
Настасья странно замолчала - как будто обдумывала, стоит ли продолжать разговор. Потом решительно улыбнулась и приблизилась к Аниному лицу:
- Терпеть, говоришь, не может? А знаешь ли ты, что он был в тебя влюблён! Да-да! Не вытаращивай глазищи-то! Никто об этом, конечно, не знал. Кроме меня. Я-то ему и мамка, и нянька, и личный психолог... Вот так, Анечка! Но только ты ничего не знаешь, хорошо?
- Хорошо...- промямлила Анюта и после неуютной паузы продолжила: - А я думала, он меня не выносит... Вечно пошучу не в тему... То есть бывает, что и в тему, но Стас ведь шуток не понимает... Мне казалось, он на меня обижался.
- Да! - согласно закивала Стася. - С этим у него плохо. Знаешь, наверное, все люди без чувства юмора очень обидчивые. Осознают свою ущербность - а сделать ничего не могут, вот и обижаются на всех подряд. Но Стас не то чтобы обижался - скорее, расстраивался... Страдал он, Анечка, так страдал, что даже мне рассказал. Ты ведь для него была такая недосягаемая - как другая планета!
"Опять космос... Сегодня это уже было..." - подумала Аня, а вслух сказала:
- Надо же, а я и не догадывалась... Как всё странно...А тебе, Настасья, я удивляюсь. Муж признаётся в любви к другой женщине, притом к твоей подруге... Ну, пусть не в любви - во влюблённости... А ты спокойно так об этом рассказываешь!
- Так это ж я рассказываю! - усмехнулась Стася. - А тогда-то мне совсем не спокойно было! Но знаешь, я как-то не испугалась - это я точно помню. Знала, что всё пройдёт, и он останется со мной... Пыталась ему помочь...
- Наверное, Стася, это называется мудрость?
- Не знаю, Анечка, как это называется... - Настасья встала и принялась вытирать со стола. Аня следила за движениями её полных рук и вспоминала, какая Стаська была худущая, когда они познакомились.
- Ты, Настасья, героическая женщина! - сказала вдруг Аня громко и как будто с вызовом. - Если честно, я вообще не понимаю, как ты со Стасом можешь жить! Зарплату тебе не отдаёт, вечно ты у него денег просишь. Разве это нормально? Пусть бы тогда сам и вёл хозяйство! А то пропадает в своём гараже целыми днями, никакой от него пользы! Ремонт, сколько живёте в этой квартире, так ни разу и не сделал. Наверное, даже не знает, в каком классе дочка учится! Хомяков каких-то вонючих развёл... Главное, сам в гараже, а хомяки дома воняют. А сам-то! Стасенька! Он же у тебя столько свинины ест, что сам уже как боров! Ты такая умная, такая хорошая - а живёшь в этом бедламе, печёшь пироги... И чего уж я совсем не понимаю - прекрасно себя чувствуешь. Нет, я не знаю, как у тебя терпения хватает! Я бы, наверное, давно с ума сошла или захлебнулась бы в собственных слезах...
Аня выпалила всё это, сама не очень понимая, зачем, и уставилась в окно. Повисла пауза. Наверное, Настасья отмолчится, как всегда. А может, всё-таки начнёт изливать душу? Ведь, наверное, наболело? Какая женщина откажется "выпустить пар" и поплакаться на плече у подружки! Процедура, кстати, весьма полезная - это Аня знала по собственному опыту. Вот и сейчас она, скорее всего, надеялась не только выслушать Стасину исповедь, но и поделиться своими мыслями и переживаниями. В глубине души надеялась. За этим, в общем-то, и приехала, наверное... Да ещё тряпки, пахнущие химраствором, оставить. До лучших времён...
Стася молчала. "Сейчас начнёт исповедоваться, с духом собирается", - Аня понимающе поджала губы и устремила на подругу полный сочувствия взгляд. Но Настасья не походила на жертву. Она смотрела как будто вглубь себя - и улыбалась...
- Странно, - наконец произнесла Стася, и Анюте показалось, что они поменялись местами. И теперь уже ей пришлось спросить:
- Что странно?
- Странно, что ты говоришь о терпении. - Стася казалась очень серьёзной. - Причём здесь терпение? - Она помолчала, собираясь с мыслями. - Терпеть надо было начальника-неврастеника - а я не смогла, ушла с работы, вот сижу теперь дома. Когда Ланочку рожала, надо было терпеть - а я орала на весь роддом и звала на помощь маму! Потом стыдно так было. А Стас... Ну, как тебе объяснить... Мне нечего терпеть, понимаешь? Меня ничто в этом уроде не раздражает!
Стася тихонько засмеялась, и Аня тоже невольно улыбнулась.
- Ну, я не знаю, Настасья, - сказала она неуверенно, - может, конечно, он тебя и не раздражает. Но разве можно так жить? Он - сам по себе, ты вечно одна... И дома этот кавардак - как будто вы завтра переезжаете. Оборванные обои, строительная краска в ванной, звонок уже лет пять не работает. Вот скажи, вся эта неразбериха в вашей жизни - разве это нормально?
- Неразбериха? - искренне удивилась Стася, её серые глаза округлились. - По-моему, в нашей жизни всё ясно: мы любим друг друга. И потом, - она снова улыбнулась, - у нас же одна группа крови!
- Ну, я не знаю... - окончательно растерялась Аня. - Ну, понятно, у всех вначале любовь, но потом же надо что-то строить. Как-то выстраивать свою семейную жизнь...
Стася свалила в раковину грязную посуду, поставила на стол пепельницу и достала сигареты. Её пухлые пальцы с короткими круглыми ногтями как-то неуклюже скользнули по зажигалке. Она сделала несколько затяжек, уронила пепел себе на колени и долго стирала его мягкими белыми руками. У Стаси всегда были белые руки. Они не краснели на морозе, не загорали летом и почему-то не темнели от чистки овощей. Стася объясняла это тем, что у неё низкий гемоглобин и высокий уровень лени...
Настасья всю жизнь ходила с косой. И всю жизнь подруги уговаривали её подстричься. В юности пытались убедить, что надо соответствовать моде, потом - что стрижка молодит. Но Стася, как всегда, отмахивалась: "Да ну вас, девчонки!" Волосы у неё были шикарные. Особенно это бросалось в глаза сейчас, когда у большинства подруг шевелюры заметно поредели и потускнели. Настасьина коса теперь казалась чудом. Лет пять назад у неё появились первые седые волосинки. И поняв, что если их выдёргивать, то можно в конце концов остаться без косы, Стася первый раз в жизни отправилась в парикмахерскую. Там на неё извели три упаковки краски и придали русым волосам золотистый оттенок.
Настасья откинула свою отливающую золотом косу, потёрла переносицу и пожала плечами:
- Что строить, Анечка? Отношения? Но они уже выстроены - раз и навсегда. Мне не надо, чтобы он весь вечер сидел со мной на диване и говорил, как меня любит. Я и так всё знаю. Знаю, что он со мной. Даже если его здесь нет. А это всё...- Стася обвела глазами обшарпанные стены, - да, наверное, человеку не всё равно, в каких он условиях живёт. И мне не всё равно. Но ведь всё это благополучие - не главное, Аня, правда?
- Ну...- Анюта не знала, что ответить. Такая привычная для женских пересудов тема вдруг зашла в тупик.
- Стася, - Аня пыталась собраться с мыслями, - ты права, наверное. В теории. Но на практике... Этот гараж, хомяки, да и характер у твоего муженька - не сахар! Как ты всё это выносишь? Ведь это же и твоя жизнь - а что ты в ней видишь?!
В ответ Настасья опять рассмеялась. "Не хочет признаваться в своих несчастьях, вот и делает вид, что ей смешно. И чего я лезу!" - подумала Аня. Но чем дольше она смотрела на Стаськины щёки с ямочками, на её белые ровные зубы, тем отчётливее понимала, что так смеяться может только очень счастливая женщина.
- Ну чего ты ржёшь-то! - сказала Аня с досадой. - Ты думаешь, я просто так здесь тебя допрашиваю! Может, мне важно понять... Не знаю - что...
- Не сердись, Анютик! Я понимаю, что ты не просто так. Чтоб ты припёрлась - вот так, без предупреждения! Такого не бывает. Что-то тебя мучит. Но что же я могу сделать, если действительно люблю Стаса вместе с его характером, отсутствием чувства юмора, гаражом и хомяками! Ты бы видела, как он с этими хомяками нежен! Недавно на работу чуть не опоздал - Фомка (маленький такой, джунгарский, что ли?) у него на ладошке причёсывался, и нельзя никак было прервать эту процедуру! Представляешь? Вот идиот!.. А я так люблю его, моего идиота! Понимаешь, я счастлива от того, что он есть! Ой, фраза какая избитая... Я бы её никогда и не сказала, но не знаю, что тебе ещё ответить.
Аня вся как-то сникла, сгорбилась, молчала и смотрела в пол. Потом подняла глаза и тихо спросила:
- Так бывает?..
Стася испуганно подняла брови и почему-то зашептала:
- Я тебя расстроила? Обидела? Что-то не то сказала?
- Ты всё правильно сказала, - мрачно ответила Аня. - Мне давно надо было это услышать. Всё правильно...
- Что-то случилось, Анечка?
- Да нет, - Аня шумно вздохнула и помотала головой. - Просто в моей жизни нет такой любви. Поэтому и смысла в ней нет. Вообще ничего нет.
- Что ты говоришь! - ещё больше испугалась Стася.
- Знаю, что говорю. Да не бойся ты. Я в нормальном состоянии. Ничего такого страшного делать не собираюсь... Но Люська моя права: надо что-то менять! А то я всё леплю, леплю...
Аня задумалась, а Стася осторожно спросила:
- Извини, я не поняла... Что ты лепишь?
Аня удивлённо подняла брови:
- Теперь ты не поняла? Сама же сказала: благополучие. Вот его и леплю, и строю. А оно рассыпается. Никому ничего не надо. Нет у нас в доме любви, понимаешь?
- Может, ты просто устала? - осторожно вставила Стася.
- Да что вы все заладили: устала, устала! Душно мне! - почти крикнула Анюта.
Настасья быстро встала и распахнула окно. Аня, сообразив, что подруга поняла её буквально, расхохоталась:
- Да нет, Стаська, не в этом смысле! Понимаешь, мне одновременно и душно, и холодно. Только не пугайся! С головой у меня всё в порядке. А вот в душе - полный кавардак...- и, оглядевшись, добавила: - Как у тебя в квартире!
Тут уж подруги рассмеялись вместе.
Потом они снова пили чай. И вдруг зазвонил телефон.
- Это Ланочку, наверное, - махнула рукой Стася, а Анюта вдруг вспомнила, что так и не позвонила домой.
- Ой, Стаська, меня ведь дома потеряли - я без телефона! Сижу балда-балдой, хоть бы ты мне напомнила, что позвонить надо...
- Да ты не волнуйся! Я твоих уже оповестила.
- В смысле?!
-А Женя звонил часа за два до твоего прихода, спросил, не у меня ли ты...
- Ну?! А ты что?!
- Я сказала, что у меня...
- Зачем?!
- Ну, я подумала, что раз они тебя потеряли, значит, у тебя какие-то свои дела...Ты ведь просто так не могла уйти из дома. Мало ли, может, у тебя свидание...
- И ты решила меня прикрыть? Вот дура!!! А если бы меня в заложницы захватили? А муж бы думал, что я у тебя!
- Сама ты дура, предупреждать надо, когда из дома на целый день исчезаешь!
У Стаси на глазах неожиданно появились слёзы, и Ане стало так жалко свою располневшую подругу с пониженным гемоглобином, что она вскочила, обняла её и зашептала в ухо:
- Ну, не сердись, Стасенька! Спасибо тебе за всё! Ты ведь хотела как лучше... Да так и получилось! Видишь, я, действительно, к тебе "припёрлась". А позвонить своим не удосужилась. Они бы уже волновались, а я бы думала, как мне теперь домой заявиться... А благодаря тебе, отправлюсь восвояси со спокойной душой и чистой совестью. Кстати, пора! Скоро твой вернётся... Я теперь вообще не знаю, как себя с ним вести... Да, слушай, я оставлю у тебя пакетик? Тут тряпки - заберу как-нибудь, не охота сегодня домой тащить... А мой, значит, звонил, да? Беспокоился, значит...
В коридоре уже не орала музыка, но, судя по куче кроссовок и ботинок перед входом, Ланочкины гости ещё не ушли.
- Слушай, и надолго они? - кивнула в сторону "детской" Аня.
- Да нет, сейчас чаем напою и разгоню.
- Так вот для кого, значит, пироги!
- А для всех, Анечка! - улыбнулась Стася. - Знаешь, я как-то классе в шестом из школы возвращалась, настроение прескверное... В квартиру захожу - а там пирогами пахнет, прямо мочи нет терпеть! Я - быстрей на кухню! И - хвать пирог! Жую и чувствую, как мне хорошо делается! И наплевать, что по географии двойка, и по немецкому двойка! Всё так далеко где-то, как будто и не про меня... Вот я тогда и решила, что, когда вырасту, обязательно научусь печь - как мама. Чтобы в доме всегда пирогами пахло...
Стася вдруг смутилась и уткнулась лицом в пухлые ладошки. Аня сделала вид, что ничего не заметила и взялась за ручку двери:
- Ну, ладно, подруга, пока! Спасибо тебе.
- Я провожу тебя, Анечка! - спохватилась Стася.
- Да ты что, не выдумывай! Иди гоп-компанию пирогами корми!
- Ну, хотя бы до лифта...
Стася оставила открытой дверь в квартиру, чтобы создать хоть какое-то освещение на лестничной клетке. Лифт приехал быстро, и Аня шагнула в его светлый прямоугольник.
- Значит, говоришь, любить надо? - оглянулась она к Настасье. - Любить - но кого...
Двери лифта закрылись, Стася постояла немного, что-то соображая, потом привычно махнула рукой и пошла поить чаем "гоп-компанию"...