Мохань Виктор Геннадьевич. Сказка о грешной Земле

Сказка о грешной Земле

"Некровавых сказок не бывает. Всякая сказка исходит из глубин крови и страха. Это роднит все сказки".

Франц Кафка

- Папа, папа, расскажи мне сказку!..

Адам устало оторвался от расчетов, которыми собирался заняться в долгом пути сквозь казавшуюся бескрайней чащобу леса. Если честно, он уже и отвык от общения со своим ребенком: так давно Адам его не видел.

- Сколько раз говорить тебе, Томми, малыш, что слово "сказка" уже не употребляется, да и рассказывать их - дурной тон и занятие, в общем-то, бесполезное, - менторским тоном произнес отец, неторопливо идя по еле заметной тропе.

- Я помню, папа, - насупился паренек, - но все равно - расскажи мне сказку!

- Сын, я работаю, - сухо ответил Адам, мысленно пытаясь отрешиться от приглушенных голосов его спутников, что общались в общем канале, как и он сейчас разговаривал с Томом.

Ну а Томми не собирался сдаваться так просто:

- Ну пусть короткую!.. И какую ты захочешь, папа! - ловко вертелся вокруг отца ребенок.

- Адам, расскажи ты ему уже эту чертову сказку, только не по общему каналу. Твой малец заколебал уже тут всех, - раздался в эфире громкий голос сержанта Кайла. - Перевожу вас на отдельную частоту, сказочник...

Щелк-щелк - и вот уже в эфире установилась тишина. Адам даже встряхнул головой, с непривычки она загудела - занудливых голосов-призраков общего эфира больше не было. Но тут же тишину разорвало громкое требование Тома:

- Папа, скаааааазку!..

- Томми, ты уже большой, какие сказки?! - раздраженно вспылил Адам. - Я тебе разрешил идти рядом с собой не для того, чтобы сказки рассказывать! Тебе ведь скучно с остальным ребятишками в самом конце колонны?

- Скучно, - еле слышно ответил Том.

- Ты ведь понимаешь, что отвлекаешь меня от работы?..

- П-п-понимаю, - запинаясь отозвался сын. - Просто...

- Что "просто?!", - Адам все же смог ни разу не повысить голос на ребенка, прекрасно понимая, что тогда мальчик заплачет, а он терпеть не мог детские слезы. В таких случаях только и остается, как чувствовать себя виноватым и беспомощным, обидев беззащитное существо.

Хоть Адам и не видел давно сына, но отцовский инстинкт в нем не угас, и он прекрасно понимал, как нужно общаться с ребенком. Тем более, в глубине души, он уже выбрал сказку, которую расскажет этому маленькому чертенку.

А понимал ли это Томми? Кто знает, что на уме у ребенка, ведь они в некотором смысле куда смышленее взрослых.

Весь этот поток мыслей пронесся в голове у Адама за ничтожные доли секунды, именно в тот момент, как сын ответил:

- ...просто мы с тобой так давно не виделись...и так давно ты мне сказки не рассказывал...

- Правильно говорить: "поучительные истории", - начал было Адам, но Томми уже понял, что отец сдался и скоро он получит свою "поучительную историю".

- Да-да, папа, расскажи!.. - подпрыгнул на своих тонких ножках Том.

Слегка позавидовав ловкости молодого поколения, Адам все же ради приличия проворчал:

- Такой большой, а все тебе истории рассказывай... не надоело еще хоть?

Тому, естественно, не надоело, поэтому, исчерпав весь свой запас уговоров и аргументов, Адам сдался на милость победителю: все равно работа над расчетами одной очень перспективной гипотезы зашла в тупик, и ему не мешало бы отвлечься.

- Хорошо, сынок. Слушай внимательно, ведь сказка будет короткой, но интересной.

Адам не замечал сотен своих спутников, которые шли вокруг него и разговаривали о чем-то своем, совершенно ему неизвестном, по закрытым каналам или вполголоса в общем эфире. Он даже не прислушивался к шепоту вечернего леса, который уже собрался, проводив последние лучи Солнца, отправиться на боковую, и пусть он не знал еще, как именно стоит заканчивать свою сказку, Адам все же начал свое повествование:

- Давным-давно, когда...

- Папа, расскажи мне сказку.

Питер оторвался от созерцания языков пламени костра, что притягивали взор мужчины уже который час. И вот только сейчас мальчик - его сын - рискнул нарушить тишину и спокойствие немного несвоевременной просьбой.

- Мэл, тебе не кажется, что на дежурстве травить байки - не самое лучшее занятие?

- Брось, па, сейчас все как раз этим и занимаются. Рассказывают истории о том, как в одиночку завалили десяток инсектоидов или плевком сбили стального ворона. Только один ты сидишь, уставившись в костер. Может, если разговаривать не хочешь, то хоть пару выдуманных историй расскажешь?

- А почему именно сказку, Мэл? Странный выбор. Тебе уже пятнадцать, ты ходишь с собственным оружием, а я тебе должен сказки рассказывать? - Питер с удивлением посмотрел на своего отпрыска по имени Малкольм.

- Слушай, я твой сын или нет? Мне иногда хочется побыть реально ребенком, а не громилой с пушкой, - с этими словами паренек достал из кобуры свой потрепанный "Кольт", придирчиво осмотрел его и вернул на положенное ему место. - Не знаю, что ты видишь в этом костре, а я вот ни черта не вижу. Так что расскажи мне какую-нибудь сказку, а то я скоро забуду, как твой голос звучит.

- Твоя правда, Мэл, - задумчиво протянул Питер. - Все равно нас в самый глухой угол периметра поставили, так почему бы сказку не рассказать...

С этими словами, поставив свой "Калашников" на предохранитель, Питер уселся поудобнее, временами поглядывая на костер, будто ждал от него какой-то подсказки.

- Ну, я не знаю, что тебе и рассказать, Мэл...

- Начинается, - закатил глаза Малкольм.

- Да погоди ты! - недовольно отмахнулся Питер, все еще поглядывая на огонь, собираясь с мыслями. И, опершись на автомат, Питер все-таки начал свое повествование:

- Вся эта заварушка, как ты помнишь, началась два года назад. Целые города оказывались в осаде, вначале мелкие, ну а позже и города с миллионами жителей. Природа начала зажимать их в тесное кольцо, удушая мегаполисы терпеливо и эффективно.

Собственно, из-за природы все и началось, Мэл...

- А можно пропустить эту часть, я это где-то слышал...постой, все эти два года, что провел рядом с тобой, я слышал одно и то же, - язвительно отозвался Мэл.

- Может ты изволишь заткнуться? - абсолютно спокойно и ненавязчиво произнес Питер. Однако этот спокойный тон отрезвляюще подействовал на Малкольма.

- Да пожалуйста, - в меру хамовато ответил юноша.

Как будто его и не прерывали, Питер продолжал:

- Два года назад мы реально почувствовали то, что должны были понять уже давно: на этой Земле мы не одиноки, но зато человечество здесь - единственные свиньи просто космического масштаба, - Питер был доволен той фразой, что сейчас сказал. Его улыбка неловко промелькнула на лице, словно отблеск пламени костра на патроне, который он ловко вертел между пальцами.

- Странное дело, - вздохнул Питер, - когда люди подумали и окончательно уверовали в тот факт, что они короли если не Вселенной, то Земли уж точно, именно в это момент природа подстроила нам самую большую гадость за последние лет эдак сто.

- Долгое предисловие, отец, - Малкольм зевнул. - Может когда-нибудь перейдешь к сути?

- Хорошо, Мэл. Про все события, что постигли нас два года назад, ты в курсе. Однако эта зараза пришла еще за год до того момента, когда правительство не смогло удержать в тайне от всего мира, что же за чертовщина происходит на территории Америки. Впрочем, оказалось, что стыдиться нечего: в большинстве стран такой же переполох произошел уже давно.

Так вот, все самое интересное началось задолго до знаменитого на весь мир прорыва Сан-Диего, когда мутировавшие животные из одного из самых крупнейших зоопарков в мире вырвались на свободу и опустошили весь город, заставив большую часть жителей эвакуироваться оттуда, а многих попросту убили. Удержать такую историю в тайне оказалось невозможным: резонанс пошел по всему миру. СМИ трубили по всем уголкам планеты, что же произошло в лучезарной Калифорнии.

Я не помню, чем же все-таки закончилась та история... город был большой, полиция не справлялась с масштабами трагедии, а что стало с городом, после того, как туда пригнали армию... трудно сказать. Зато легко предположить, Мэл.

Эту историю знают все, и ты в том числе... не морщись, пожалуйста. Скоро услышишь кое-что стоящее.

Но сначала расскажи, что ты знаешь о Йеллостоунском заповеднике? Мама тебя туда не возила летом? - спросил у парня Питер.

- Ага, конечно, твоих алиментов как раз хватило бы на билет до Солт-Лейк-Сити, папа, - ехидно ответил Малкольм. - Если я скажу, что всегда мечтал там побывать, то совру, конечно же. К черту все эти парки...

- В мою бытность ребенком, - начал было Питер, но Малкольм отважился перебить отца еще раз:

- Неужели я услышу еще один жизненный урок от самого Питера Уоррена, светоча и святоши, который бросил свою жену и малолетнего сына, когда ему было лишь 2 года, а теперь решил прочитать вышеупомянутому сыну мораль?

- Каждый раз, Малкольм, когда ты произносишь эту шутку, она становится все менее и менее смешной, а не наоборот, - терпение Питера было безграничным. - Когда я был ребенком, посетить национальный заповедник - это было настоящим приключением... а наша разница в возрасте не так уж и велика, чтобы между нашими поколениями была неизмеримая пропасть.

- Только не начинай, - страдальчески скривился Мэл. - Ты мне обещал сказку, а получилась очередная неудачная отцовская нотация и ностальгия по прошлым временам.

- Хорошо, я отвлекся, - не стал спорить Питер. - В общем и целом, этот парк и сейчас, и три года назад, как оказалось, посещать совсем не стоило.

Как раз три года назад твой отец там и оказался, по работе - требовался инженер-механик охладительных установок. Я решился - почему бы и нет, ведь работать возле одного из самых интереснейших мест в Америке, да еще и за вполне сносную плату вполне может сойти за исполнение маленькой детской мечты.

Мечта обернулась кошмаром, а сказка внезапно превратилась в чудовищную и извращенную каким-то писателем-фантастом реальность, которая должна была существовать лишь на бумаге.

Я видел начало того самого хаоса, в котором мы живем. Вот теперь я тебе расскажу сказку, которую ты так хотел услышать.

...когда сменилось множество Великих Матерей и неисчислимое количество их отпрысков во всех краях этой безграничной планеты, мы были совсем незначительны.

Наша роль соответствовала размерам, а наш гигантский коллективный разум, который охватывал почти что все обитаемые уголки земного шара, все никак не мог связаться с теми высшими созданиями, которых родила на свет природа, как венец своего творения. И, как оказалось, это была вовсе не наша вина. Далеко не наша.

Речь Адама лилась легко и плавно, словно голос из еще не зажеванной магнитофонной пленки, доносящая до нас записанные кем-то прописные истины, в надежде на то, что их хоть кто-нибудь услышит. Томми все пытался не отставать от отца, который шел упорно и неутомимо посреди колонны сотни собратьев.

- Как оказалось, сынок, вина в этом почти что целиком лежит именно на этом так называемом "венце природы", который замкнулся в себе и в таком чувстве, которое нам, коллективным существам, практически неведомо. Оно называется "гордость".

- А что это такое? - заинтересованно спросил Томми.

- А как будто ты не знаешь, - с хитринкой в голосе спросил Адам. - Ты ведь уже слышал эту сказку, но в несколько другой вариации... с так называемой "хорошей концовкой". А я постараюсь рассказать тебе правду, которую от тебя так старались спрятать воспитательницы.

- Ух ты! - завороженно воскликнул Том. - Но почему?..

- Потому что я считаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать и понять наше место в этом гигантском мире.

Так вот. Слушай дальше, Томми.

Мы испробовали множество способов, но так и не смогли выйти на контакт. Более того - множество из нас постигла страшная смерть от этих же существ, от которых мы совсем не ожидали подлости, садизма, насилия и коварства.

Нам казалось, что высший разум лишен подобных эмоций и предрассудков. Но мы ошибались: высшего разума на этой Земле не существовало никогда. Мы ждали множество поколений, но чем выше по ступени эволюции поднимался этот вид, тем больше эгоизма и тщеславия он проявлял. Я потом, Томми, объясню тебе, что эти слова означают, у меня не так уж и много времени, время действия канала скоро может подойти к концу, так что давай я расскажу тебе сказку до конца.

- Хорошо, папа, - с обожанием в голосе произнес сын.

- Терпели не только мы. С безграничным терпением и любовью относилась и та, кому мы поклоняемся, кому Великие Матери являются лишь дочерьми, и не больше. Терпели и все те, кто окружал нас - и союзники, и враги. Тем не менее, всех нас объединило то, что мы пострадали от общего вида, который не собирался уважать нас, который собирался поработить Ее, вынудить Ее работать на них.

Если честно, терпение наше было далеко не безграничным. Однако кто мы такие, чтобы противиться Ее воле. И поэтому нам пришлось делать все по ее велению, ждать своего часа, погибать, чтобы дать начало другим. Все это ради цели, о которой мы даже не догадывались.

А потом Она дала нам шанс. Не только нам, конечно, а еще и множеству наших родичей, дальних и близких, дабы преподать запоминающийся урок тем созданиям, что столетиями принимали за тот самый, высший разум.

Странное дело, как быстро могут объединиться между собой былые непримиримые соперники ради достижения одной и той же цели: уничтожения общего врага. А ведь кто-то пострадал куда больше, чем мы, куда больше...

Сотни поколений сменились с начала той войны... если это можно назвать войной. Мы и не знали такого слова до той поры, оно пришло извне, именно от этих существ, которые навязали нам это слово... и саму войну.

Я всегда был сторонником того, что можно решить все проблемы путем, который никак не связан с этим ужасным словом. Мы до сих пор не можем понять всех граней "войны", ведь эти существа ведут их куда дольше, чем наша раса... всю их историю, которая все равно короче историей нашего вида.

И теперь, сынок, концовку сказки тебе придется увидеть и услышать самому, а может и воплотить в жизнь, потому что ее не знает никто. И никто не знает, на какие меры пойдут эти существа для сохранения всего того, что они смогли сделать, притеснив и нас, и Ее. Чтобы сохранить все их постройки из железа и камня, все их огромные хранилища воды, все их ценности, которые не стоят и сломанной палочки. Ведь они не знают, что такое Единство, что такое Слаженность и Работа. Они не могут понять основы нашей жизни, зато мы смогли понять основы их бытия.

Сынок, у них ничего нет, кроме трех страшных вещей.

Молчавший все это время сын тихо спросил у отца:

- А что это за вещи, папа?..

- Ты не поймешь, что они означают, для тебя это будет лишь пустая оболочка, лишенная смысла. Наш разум не знает этих слов. Мне, как специалисту по контакту, пришлось их понять, насколько я мог.

Это страх, тоска и одиночество, Томми.

...три года назад Йеллостоунский парк был закрытой зоной. В нем самом и близлежащем возле него городке Айдахо-Фоллс творилось нечто непонятное...странное...таинственное.

Да и возле самого Солт-Лейк-Сити тоже. Военные различных частей около полугода пытались разобраться с ситуацией...забирали домашних животных, что начали себя странно вести, в карантин, сделали три линии периметра обороны вокруг всего заповедника, ну а после ввели патрулирование вертолетами, БМП и понаставили везде снайперов на вышках. Ввели комендантский час, объявили военное положение... а все вышеперечисленное проводили под грифом "совершенно секретно".

Так как я был одним из тех, кто работал обслуживающим персоналом в национальном парке, то оказался в группе людей, что уволили быстро и без расчета, а в СМИ подалась информация, что парк закрыт по "техническим причинам".

Ты не представляешь, Малкольм, на что способно правительство, когда ему нужно кого-нибудь одурачить. Чаще всего это простой народ, который политики именуют "овцами" или "баранами", а раз в четыре года - "избирателями".

На самом деле гибель персонала в заповеднике за месяц превысила показатели за все время существования парка, а это, мать его, было достижением. И все "несчастные случаи" были от рук животных. Ну, одного человека из персонала сразил сердечный приступ, и это была самая безобидная смерть за тот месяц.

Малкольм не хотел показывать свою заинтересованность, но все-таки не удержался и подался вперед, желая услышать продолжение рассказа:

- И что было дальше, папа?

- А дальше в город прибыл отряд, который должен был пройти в самый центр парка и достать некую документацию, что должна была пролить свет на происходящие там события. Почему это не была армия, ЦРУ или спецназ - никто не знает. Но отряд был отлично подготовлен и обучен - это были наемники, среди которых не было ни одного американца. Единственным местным был каким-то образом затесавшийся туда ученый, который занимался всякими там экспериментами над животными в университете. Молодой совсем, и тридцати лет не было. Если я не ошибаюсь, то тридцати ему нет и сейчас. Непонятно, как и зачем он там оказался... - Питер внезапно замолчал, подкинув хвороста в костер, что уж надумал было коварно погаснуть.

Малкольм в нетерпении вскинул голову:

- Ну, что было дальше?

-Я не участвовал в той экспедиции, Мэл, - спокойно ответил Питер. - Знаешь, и не зря. Я не имею ни малейшего понятя, в какой преисподней она побывала и сколько кругов ада она прошла, но из 7 человек в Айдахо-Фоллс вернулся только один.

Именно этот салага-ученый. И вид у него был, откровенно говоря, спятивший. Но это совсем не его вина, поверь, Мэл. Насколько я помню, перед самым возвращением ученого авиация провела ковровую бомбардировку по центру парка. Но вот все бесполезно, как оказалось, животные не пострадали. Как они узнали о предстоящем плане - черту одному известно. А как выжил тот парень после этого налета штурмовиков - уверен, тут и черт промолчит.

Через неделю после возвращения этого ученого все зверье в парке словно получило какой-то знак, и животные прорвали периметр.

Я слышал, что они использовали подкопы, нападения с высоты, засады, использовали все те тактики, что и сами люди. Военные только через день-второй спохватились и поняли, с чем и кем столкнулись. Однако тот поезд уже давно ушел, причем весьма далеко.

Я именно тогда в первый раз взял в руки оружие, оборонять город пришлось всеми силами, ведь ряды военных сильно поредели. По сути, я один из первых рядовых этой войны.

Тот ученый сражался тоже вместе со мной, однако удержать город мы не смогли. Прилетевшие вертолеты разбомбили Айдахо-Фоллс к чертям, однако часть из них была сбита огромными птицами, убивавшие пилотов тяжелыми металлическими перьями, которые падали на нас веером, когда они пикировали. Им было все равно, что пробивать - металл или человеческую кость.

Кошки, собаки, медведи, гигантские насекомые, которых мы называли и называем по сей день инсектоидами - все это стало нашими врагами. Вся природа ополчилась против нас. Мы молили Бога, чтобы хотя бы растения не научились есть и переваривать людей. Хоть в чем-то Бог нас услышал.

Город теперь, как ты слышал может быть, зовется Городом-призраком, или же Мертвым городом. От цветущего поселения остались лишь руины, почерневшие и обугленные, ставшие первой цитаделью животных.

Ну а дальнейшая история тебе известна. Ни к чему пересказывать тебе два года, которые ты так ненавидишь.

- Любить мне их тоже поводов особо нет, папа, сам понимаешь, - задумчиво протянул Малкольм. - Как думаешь, тот ученый, о котором ты рассказывал, все еще жив?

- Ты знаешь, Мэл, если он выжил и в той передряге, в которую угодил три года назад...то что с ним уже может сделаться сейчас?

Разве что умереть от инсульта, инфаркта, сердечного приступа... - Питер не удержался и фыркнул и все же закончил мысль: - Только теперь у нас нет на это времени, если честно.

Откровенно говоря, я бы предпочел умереть дома, в своей постели, окруженный семьей, чем от пера птицы-переростка.

- У тебя была семья, папа, а ты ее кинул почти что ровным счетом тринадцать лет назад. Наслаждайся соседством с птичками, - не удержался от ехидной шутки сын. - Твоя история, хоть и не сказка, очень хороша... только вот концовки все равно нет.

- Это почему же нет? - Питер был в недоумении. - Концовка ясна: я сижу рядом с тобой, а кто знает, что стало с тем ученым?

- Обычно в сказке счастливый конец, папа, а у тебя все получилось как-то туманно и запутанно.

- Ох, прости, сынок, что не оправдал твоих надежд, - в голос Питера просочилась ирония, - но вот уже три года как я забыл все сказки и могу тебе рассказать только истории... и не такие забавные, которые расскажут другие дозорные . Именно эту я сейчас и увидел в пламени костра, и я туда, как ты говоришь, пялюсь, когда воспоминания одолевают настолько, что они выползают наружу и отравляют мою и без того не самую сладкую жизнь.

На удивление, Мэл промолчал и не попытался каким-то образом поддеть отца. А Питер тем временем продолжал:

- В пятнадцать лет я вспоминал о том, как моя команда по бейсболу стала чемпионом в нашем штате. Ты же в пятнадцать лет можешь вспомнить лишь о том, как правильно чистить оружие и из него стрелять... если успеешь его достать. Надеюсь, ты поймешь, что из этого лучше.

- Папа? - вопросительно вскинул брови Малькольм после некоторого молчания.

- Да, сын, спрашивай.

- Мне вот все не дает покоя... как звали того ученого?

- Я не этот вопрос хотел бы услышать, - устало ответил Питер, снова подбрасывая хворост в костер, - и все же... все же это имя я не забыл... хотя и познакомились мы с ним мельком, и вряд ли он меня даже помнит...но я вот запомнил его очень хорошо.

Его звали Роберт...

- Роберт Уильямс, к вашим услугам, сэр, - сдержанно поприветствовал всех присутствующих человек, походивший скорее на военного, чем на ученого.

Комбинезон цвета "хаки", пистолет, внешне выглядевший как УСП, демонстративно открытая кобура, холодный взгляд голубых глаз и некоторая небрежность в приветствии, которую почувствовали все, в том числе и сам генерал Бутч.

- Это мой ассистент, Фредерик Уилсон, - представил Роберт молодого человека лет двадцати на вид, худощавого паренька в помятом костюме, но все же при галстуке. Костюм никак не предназначался для ношения оружия, поэтому одна сторона пиджака странно топорщилась.

От пристального взора генерала не укрылось то, что это был, скорее всего, австрийский Глок семнадцатой модели, а также и то, что ассистент был левшой... и ловить ворон он не любил. Фредерик был под стать своему нагловатому начальнику.

К генералу подбежал начальник последнего блокпоста, и доложился:

- Сэр, эти люди не сдали свое оружие на посту...

- Все в порядке, сержант, эти люди проверены и имеют допуск наивысшего уровня. Они ведь показали допуск? - с некоторой надеждой в голосе спросил генерал.

- И не только его, мы проверили их досконально. Ни к чему не подкопаешься.

От взгляда генерала снова не укрылась некоторая презрительная усмешка Уильямса, которая словно указывала генералу на его место.

Несмотря на положение Бутча (командующий Вашингтонским округом), тот вынужден был считаться со статусом Уильямса. Тот был прикомандирован к нему советником и научным консультантом, причем по указке непосредственным верхов (шел слух, что и от самого президента, который был впечатлен успехами Роберта Уильямса). Да и в определенных кругах он успел стать весьма известной персоной.

В глазах Роберта же генерал тоже был наглым и высокомерным... впрочем, эти двое друг друга стоили. Первый был весьма невысокого мнения о военных из-за их неспособности быстро и адекватно реагировать на ситуацию, а второй же ненавидел "яйцеголовых" и считал их бесполезными риториками. Впрочем, выражался он о них в более грубых выражениях, особенно когда был подшофе, что с ним бывало не редкость. Впрочем, генерал был профи в своем деле... правда, прозвище "Мясник" было вполне оправданным: достижение боевой задачи было первоочередной миссией Бутча, нежели сохранение личного состава.

Роберт тем временем оглядывался, пытаясь понять, в каком же месте ему придется работать. Бункер с эмблемой армии США мог обмануть кого угодно, только не Роберта. Тот успел приметить, что форма работающих за компьютерами людей, а также иконки то и дело моргающих на дисплее программ наводили на мысль, что здесь работают и выискивают информацию разведывательные управления и армейские подразделения многих стран. Он даже разглядел за парой компьютеров несколько надписей на русском, но так и не рискнул предположить, чей же эмиссар - КГБ или ГРУ - здесь находится.

Итак, компьютерный терминалы, сенсорная карта в командном центре, военизированные посты, вход глубоко под землей, где-то на минус пятом этаже... Роберт даже мог сделать предположение об обшитых свинцом стенах бункера, чтобы защитить персонал от ядерного удара и радиоактивного излучения.

Все вышеперечисленное позволяло ему с уверенностью сказать, что он, Роберт Уильямс, ученый-ксенобиолог 29 лет от роду, влип в самую большую передрягу в его жизни.

Вздохнув, Роберт перевел взгляд на Фредерика. Тот, осматриваясь, старался не унывать, но всем своим видом старался показать, что ему тут совсем не нравится. Что ж, в этом их мысли сходились на все сто процентов.

- Итак, мне очень хотелось бы услышать о цели вашего прибытия и вашего назначения, - произнес максимально корректно генерал.

"Что ж, почему бы и нет", - подумал Роберт и ответил:

- Цель прибытия - наладить ведение военных действий против чуждой нам формой жизни и снабдить самой новой информацией о противнике.

- То есть вы считаете, что мы не справляемся со своими обязанностями?.. - вежливо спросил генерал, удерживая себя в рамках приличия.

- Вы знаете, сэр, так считает наше... и ваше руководство. Потери в личном составе достигли критических величин, техника повреждена или выведена из строя...стоит признать, что вам нужны новые методы ведения войны.

"Чтобы у Мясника не было потерь в личном составе...что-то новенькое. Интересно, что с этим хлыщом сделает генерал", - пронеслось в мыслях младшего командного состава, который также присутствовал на импровизированном совещании и наслаждался незаметным поединком Бутча и Уильямса.

- Но, откровенно говоря, я тоже считаю, что вы не справляетесь с возложенными на вас обязанностями и доверием, - добавил Уильямс. Все замерли в предвкушении схватки. По сути, ученый только что сказал: "Я пришел сюда, чтобы спасти вашу шкуру, и я буду вести себя так, как захочу, и вы вряд ли сможете этому помешать".

Бутч как вдохнул, так и забыл выдохнуть. Такой наглости он никому не спускал. Но вот придумать достойный ответ он не успел: ученый быстрым шагом направился к карте, уклонившись от дальнейшего разговора.

"То ли еще будет", - подумал Фредерик, который знал своего босса весьма неплохо. "Ой, то ли еще будет..."

Тут он не ошибался, предчувствие его редко подводило.

- А куда мы идем, папа? - вновь подал голос Томми.

Адам промолчал, пытаясь сделать вид, что вопроса сына он не расслышал. Но того было не провести.

- Папа, расскажи, куда мы идем? - любопытству Тома не было предела.

- Об окончательной цели нашего маршрута мне ничего неизвестно, сын, - попробовал отбиться от него Адам. На какое-то время это помогло и Томми умолк.

На самом деле Адам прекрасно знал, куда именно сейчас направляется передовой отряд его собратьев.

На Контакт. Не первый, и не последний, конечно, но тоже очень важное событие. Как и любой Контакт. И то, по какому сценарию пойдет этот Контакт, зависело в немалой степени от него, Адама.

Так уж получилось, что он был знатоком эмоций в этой группе, специалистом по общению с иными видами и классами. И эта работа совсем не тяготила его, наоборот, ему нравилось, что он делал, как это нравилось и любому другому в бесконечно едином разуме.

Солдаты недолюбливали специалистов его профиля, а Адам, будучи умнее, понимал сей факт и относился к этому со свойственным ему спокойствием: солдаты приучены к тому, что он старался предотвратить любой ценой. Приучены воевать.

Но говорить обо всем этом Томми было нежелательно. Тот, хоть и был смышлен не по годам и должен был занять место самого Адама в совсем недалеком будущем, не был готов к этому. Все еще не был.

Адам прикинул, сколько еще осталось до выхода группы Контакта. Миля-другая, подсказал ему кто-то из общего эфира, и ученый поблагодарил его, обрабатывая в это время расчетное время прибытия. Что ж, около часа - вполне неплохо.

Жаль, что с сыном поболтать не удастся - надо закончить расчеты, которые смогут помочь ему выстроить новую технику общения, которая повысит шансы на выживаемость во время Контакта со враждебными существами. Безопасность в Работе - превыше всего.

Томми тоже понял, что отец серьезно занят и мешать не стал, с интересом оглядываясь вокруг, без проблем разглядывая ночной лес. Наступившая темнота не стала помехой ни для кого из спутников Адама и Томми: инфракрасное зрение было способно и не на такое.

Ночь окутала лес, который не собирался выдавать ни одну из своих тайн. Как, например, и ту, что сквозь его чащу по направлению к маленькому лагерю людей, движется колонна из сотни инсектоидов. Движется с непонятной для любого человека миссией, название которой было - Контакт.

Костер разгорелся не на шутку, но Питер даже и не пытался как-то убавить его нарастающую мощь - буйство огненной стихии чем-то ему нравилось, даже вдохновляло его. Тем более что костер был способен отогнать тварей, что могли выползти из леса... хотя бы чисто теоретически. Питер знал, что огонь уже не в силах остановить животных, но надежда на этот "алый цветок", пронесенная сквозь мрак и темноту веков, все никак не хотела умирать.

- Хочется тепла, света... - пробормотал вполголоса он.

Малкольм же смотрел на опушку леса, борясь со сном, который медленно, мягкими волнами накатывал на его сознание. Мысли текли вяло, безуспешно барахтаясь и пытаясь выбраться из тягучей усталости. Хотелось закурить, потому что это осталось единственным средством от сна. Но Малкольм все еще стеснялся отца.

- Можешь курить, чего уж там, - отозвался от костра Питер. - Твое желание можно не просто угадать, а услышать: настолько громко ты думаешь.

Мэл достал из-за пазухи самокрутку со стертыми в пыль листьями табака - единственная радость, что он мог себе позволить - но тут же в замешательстве остановился.

- Прикури от костра, что ли... а то выглядишь ты сейчас глупо, сынок.

Мэл чертыхнулся вполголоса, но все же решил, что совет стоящий и от него не убудет, если он в кои-то веки послушается отца.

С третьей попытки самокрутку Мэлу удалось поджечь. Тот, чувствуя неловкость, проворчал:

- Спасибо... может и ты будешь?

- Я, Малкольм, не курю уже лет десять как. Больно ударяло по карману и по здоровью, - произнес Питер, что-то вспоминая. - Помню, как отец заставил меня выкурить всю пачку, что нашел у меня под кроватью, когда мне было лет четырнадцать... это меня отучило курить. На полгода. Знаешь, если бы он поискал еще под половицей, то я бы не курил год как минимум.

- Твоему отцу было не плевать на тебя, - с обидой в голосе сказал Малкольм.

- Да, это ты прав, сын... дед у тебя был еще тем папашей, - коротко хохотнул Питер. - Вот только не знал он, что такое "свобода" и "личная жизнь". Всегда ему нужно было знать, что, как и где я. Это меня жутко напрягало... как и любого подростка моего возраста. А тебе же я даю пресловутую свободу, понимая, что строгий учет и контроль уже бесполезен по отношению к тебе. Я полагаюсь на твой здравый смысл и рассудок, сынок.

Пусть тебе даже и пятнадцать лет, но взрослеть тебе пришлось куда быстрее, чем мне. Так что ты можешь курить, сколько тебе угодно, Малкольм... но вот только не на дежурстве, - с этими словами он взял самокрутку у остолбеневшего Мэла и кинул ее в костер. Тот с радостью принял столь нехитрое подношение.

- Вот тебе небольшой урок, которого ты так жаждал. На дежурстве всегда нужно сохранять максимальную концентрацию и ясность мысли, а не курить, блаженно уставившись в даль.

- Там был только табак! - запротестовал сын.

- А мне плевать, - с ледяным спокойствием заметил Питер. Потом взял в руки автомат, снял его с предохранителя и передернул затвор. - Ты даже и так умудрился проворонить опасность.

С этими словами Питер встал и направил автомат на опушку. Только сейчас Малкольм заметил два силуэта, что едва виднелись на окраине леса, в метрах ста от дозорных. Мэл попытался достать свой "Кольт", но Питер шикнул на него. Рука юноши так и остановилась на полпути к пистолету.

- У нас довольно необычные гости, Малкольм, - с интересом произнес отец. - Возьми у меня на поясе рацию и при малейших признаках опасности вызывай подмогу.

- А ты что будешь делать?.. - с дрожью в голосе спросил Малкольм, забирая с пояса отца передатчик.

- Пожалуй, поговорю с ними, - с улыбкой произнес Питер. - Посмотри, у одного из них белая полоса вдоль груди и головы. Видать, парламентер. Чрезвычайно умные твари, - произнес мужчина вполголоса. - Не трусь, Мэл. Все будет хорошо.

С этими словами Питер зашагал к двум нечеловеческим силуэтам на опушке темного леса, окутанного ночной мглой.

- Расчетное время прибытия - три минуты, Адам, - чей-то вежливый голос как никогда кстати напомнил ученому, что цель их путешествия близка.

- Спасибо, - поблагодарил Адам своего собрата, резко выныривая из своих мыслей и вычислений на поверхность реальности.

Лес изрядно поредел, по сравнению с предыдущими часами путешествия, но вот окружение не поменялось - все та же сотня собратьев, которые были связаны крепкими узами Единения.

Итак, план был прост. Выйти из опушки леса на ближайший блокпост, а там попробовать наладить Контакт при помощи невербального общения и ассоциативного мышления существ, с которыми и шла последние года война.

Задача не из легких, но Адам не чувствовал беспокойства или страха. Он знал об этих эмоциях, порождениях человеческой нервной системы, больше, чем кто-либо другой, но все же не заразился ими. В ячейке коллективного разума, в сети Единения не было места страху, тоске и одиночеству, как не было места гневу, ярости и ненависти - эмоциям-миазмам человечества, в которых оно и задыхалось.

Томми, молчавший на протяжении последних часов, рискнул подать голос:

- Нам далеко еще идти, папа? - устало протянул он.

- Мы уже пришли, сынок, - ласково ответил Адам. - Почти пришли.

Вот и сама опушка, на которой и должен был состояться Контакт. Разведчики донесли о малом количестве существ, охранявших лагерь. Адам воспринял это сообщение с легкой досадой: чем больше существ он смог бы встретить, тем легче мог удастся Контакт... а может быть и нет. Поведение существ, именуемых себя "людьми", было слишком непредсказуемым, чтобы составить четкую карту Контакта.

Выделив из желез клейкую жидкость, которая обладала некоторым седативным эффектом и имела белый цвет, Адам сделал некоторое подобие полосы, которая расположилась вдоль его головы, груди и даже брюшка. Полоса неярко светилась, но все же была различима в том спектре, который являлся видимым для "людей".

- Никаких солдат, летунов или разведчиков. Я пойду один. По возможности удалите другие виды из зоны Контакта, - сухо приказал Адам. Он был на Работе. Теперь он мог приказывать и никто не мог ослушаться. Все это прекрасно понимали и ответ на его слова был только один:

- Слушаюсь!

Адам серьезно подготовился к своей миссии. Итак, вот он выходит на опушку...

- Папа, я с тобой!

Даже не поворачивая головы, ученый понял, что за сыном он так и не уследил... и вряд ли уследит: уж больно он шустер.

- Томми, назад!.. - приказным тоном произнес Адам, однако спустя секунду понял, что это бесполезно: привязанность сына была сильнее приказа, заложенного в его голосе. Одна генетическая особенность победила другую.

- Находишься возле меня, слушаешь и молчишь, никаких резких движений, повторяешь все действия вслед за мной, - промолвил Адам, подумав, что этот Контакт может стать хорошим уроком для Томми, который запомнится для него надолго.

По общему эфиру пошла передача, все спутники Адама и Томми вслушивались в радиоволны, что исходили от усиков инсектоидов.

- Вышли на опушку. Пока что существами не замечены. Сидят возле костра. Двое. "Человек-младший" смотрит на нас, но не видит. "Человек-старший" почувствовал наше присутствие. Видимо, сказывается навык, который называется у "людей" "опыт". Он повернулся.

"Человек-старший" засек нас. Мы в прямой видимости. Находимся на прицеле. "Человек-младший" остался на месте с устройством, аналогичным нашим волнам.

"Человек-старший" направляется к нам, опустив оружие. Контакт начался.

Повторяю, Контакт начался.

- Итак, генерал, вы хотя бы имеете представление, с кем воюете? - спросил Роберт Уильямс, оглядывая карту расположения частей и предыдущих столкновений в поисках полезной информации.

- Более чем, Роберт, - процедил Бутч, поиграв желваками на лице.

- Что ж, тем не менее, моя информация не покажется вам лишней, и не только вам, но и вашим подчиненным, - ученый окинул взглядом всех собравшихся вокруг него людей.

"Эта речь будет длиться долго, если только какой-нибудь форс-мажор не заставит босса умолкнуть", - подумал Фредерик.

- Так вот, ваш противник - совершенно чуждая форма жизни, - начал было Уильямс, но Бутч его перебил:

- То есть вы хотите сказать, что это - инопланетяне? - и под конец фразы генерал фыркнул.

Его попытки дискредитировать Роберта как ученого совершенно на последнем не отразились:

- Нет, что вы. ДНК их схоже с ДНК других животных, аминокислотная последовательность и триплеты стартовых и стоп-кодонов одинаковы, а в случае инопланетного ДНК все вышеперечисленный структуры отличались бы. Нет, это не инопланетяне. Это лишь усиленно модифицированные земные животные. Модифицированные на выслеживание и уничтожение человеческих особей.

- И кем же, позвольте полюбопытствовать? - Бутч не смог скрыть сарказма.

- Есть множество версий, я же остановился на одной и считаю ее наиболее верной и доказуемой. Они усовершенствованы самой природой.

- Это как понимать?! - Бутч был в недоумении. Собственно, как и остальные присутствовавшие, кроме, разумеется, ассистента.

- В генном коде есть множество некодирующих последовательностей ДНК. Об их функциях велись споры до сих пор. Собственно, они были обнаружены, но не все, далеко не все... - Роберт прервался на секунду, глотнул воды, перевел дух, но продолжил, - мое же предположение заключается в том, что интроны заключали в себе весьма специфическую и важную информацию, нежели обычная и тривиальная последовательность в экзонах.

И временами некий биохимический процесс активирует процессинг, то есть считывание информации, с этой якобы некодирующей последовательности, и экспрессирующиеся гены могут открывать в организме свойства, которые совершенно отличаются от свойств оригинала.

А в качестве доказательств я готов привести...к примеру, сказки. И мифы...предания, сказания...называйте их как угодно.

Мягко говоря, все слушатели были в шоке, кроме, опять-таки, Фредерика Уилсона, который мысленно подбадривал своего начальника.

- Да, именно к ним, и не стоит так недоуменно на меня смотреть. За три года ведения боевых действий я побывал и посмотрел на множество причудливых созданий, которые были изменены на корысть природе: от так называемых инсектоидов до стимфалов. Вы их называете еще стальными воронами.

Все эти создания фигурировали в мифах. Например, все те же стимфалийские птицы упоминались в мифе о двенадцати подвигах Геракла, быстроногая Кернейская лань - все там же, способная бежать без устали сотни километров... ах да, гигантские членистоногие - все там же - в греческих мифах гигантский рак напал на Геракла и Иолая, пока первый сражался с гидрой...пример которой мы отловили близ Йосемитского парка. Также такой же экземпляр нашли в Серенгети и близ Беловежской пущи. Виды разные, но свойства одинаковые: смертельный яд, множество голов (от трех до десятка), а вдобавок и способности к регенерации, в тысячу превосходящие способности к регенерации у червей.

То есть это животное способно отращивать голову в течение получаса, с полностью восстановленной нервной системой и железами, не нарушая при этом гомеостаз и не испытывая кровопотери. Убить можно только полным обезглавливанием тела и разрезанием его на куски.

Длинный монолог Уильямса был прерван неосторожной репликой "из зала":

- Тогда почему их свойства нельзя применить на практике?

Роберт воспринял это как укор в его адрес и сразу же посуровел:

- Видите ли, после того, как мы поймаем любую особь, будь то гидра, или стимфал, или инсектоид, то в неволе у него ускоряются биохимические процессы апоптоза и некроза. Природа позаботилась о безопасности своих секретов. Обогнать ее мы не смогли. Экземпляр умирает в течении недели, а при вскрытии- в течении трех минут. Единственное, что мы имеем - это ДНК отмерших компонентов, по сути, пыли, что осталась от животного. Это очень немало, но мы так и не смогли понять, какой же именно интрон или интроны были раскодированы... методом проб и ошибок проводятся эксперименты на подопытных животных, но они весьма и весьма опасны, ведь модификации затрагивают и нервную систему, которая направлена на уничтожение и выслеживание человека, содержит сотни феромонных карт. Кто знает, после какого эксперимента лабораторные крысы получат команду на уничтожение человека как вида, а вдобавок приобретут смертельный яд в когтях или станут переносчиком неизвестной доселе бактерии или же вируса.

У инсектоидов, к примеру, сформировался, по моему предположению, весьма развитый коллективный разум, который обставит по обработке информации немало земных компьютеров. У них имеется даже некое подобие религии, однако разобраться в ее сути и подробностях не предоставляется возможным.

Стимфалы получили знания о тактике ведения боя в воздухе, а также усовершенствовали пикирование и прочие навыки, которые так успешно позволяют им сбивать ваши беспилотники и даже вертолеты, - Бутч после этой фразы скривился в такой гримасе, что его советник даже обеспокоился, не схватил ли генерала инсульт. Еще бы - ученый посмел сказать, что какие-то птички сильнее и умнее его пилотов.

- Мне кажется, что это уже перебор, мой друг... - попробовал перебить советник генерала Роберта.

Тот даже не удостоил его вниманием, все продолжая:

- Нашими учеными были взяты образцы тканей, которые не успели подвергнуться разложению. Сумев притормозить столь интенсивные процессы некроза, мы рассмотрели структурные компоненты нервной системы и мышечных тканей. Сумели лишь в течении десяти минут, позже даже в растворах сильнейших антиразлагающих веществ процессы некроза необратимы. Лишь после криогенной обработки мы сумели приостановить этот процесс на порядок, но, если увеличить температуру, процесс разложения снова ускорится... никаких перспектив в этом направлении я не вижу.

Что касается структуры вышеупомянутых структур тканей... улучшены контакты между нейронами, позволяющие быстрее обмениваться информацией. Новая структура нервных волокон увеличивает скорость передачи, скорость реакции этих животных в четыре раза выше человеческой, а наличие извилин и борозд в коре больших полушарий дает нам только один разумный вывод... - тут Роберт прервался, думая, что его кто-то перебьет.

В бункере установилась гробовая тишина. Роберт, понимая, что его слушают во все уши, тихо закончил свой монолог:

- Они разумны. Как и мы с вами.

Питер подошел к двум силуэтам, маячащим на окраине леса. Автомат он держал демонстративно мирно, прекрасно зная, что успеет вскинуть его и дать очередь, прежде чем эти зверушки вздумают его убить. Но они, по видимому, настроены были крайне мирно.

Инсектоидами оказались два огромных рыжих муравья, выросших до полутора метров в "холке". Один, с белой полосой вдоль всего тела, был крупнее, чем второй инсектоид, который был мельче раза в два. Оба застыли на одном и том же месте, только антенны ворочались на их головах. От большего инсектоида шел успокаивающий и обволакивающий запах.

- Вот хитрец, - рассмеялся Питер. - Феромоны, не иначе!

Главный инсектоид, помедлив, кивнул своей гигантской уродливой головой. Вслед за ним кивнул и второй, но усики на их головах все не прекращали вращаться.

- Что ж, вы меня понимаете, правда? - с удивлением отметил Питер. В ответ на его реплику насекомые кивнули: снова сначала взрослый, потом ребенок.

- А что, детей на переговоры вы тоже всегда отправляете? - с интересом спросил мужчина.

Некоторое время инсектоиды стояли неподвижно, а потом старший в этот раз покачал головой, вслед за ним повторил его движение и малец. Дескать, не отправляли детей в разведчики. Они сами напрашиваются.

- Это верно, это правильно. Эмм... - недоуменно протянул мужчина. - Меня, кстати, Питером зовут, - сказал тот первое, что ему пришло в голову.

Долгое молчание и неподвижность инсектоидов, а через долгую минуту жвалы у муравьев-переростков зашевелились и издали сначала что-то похожее на "Адам" и "Том".

- Надо же, как у вас все, оказывается, цивилизованно и человечно... ну, мне очень приятно, - с этими словами Питер аккуратно положил автомат на землю, предусмотрительно не ставя его на предохранитель. Питер надеялся на свою реакцию и чутье, которые подсказали бы, если что-нибудь пошло бы не так. На пистолет и нож он даже не надеялся: пистолет нанесет им ощутимый вред только при очень удачном попадании, ну а нож...про него и говорить не стоит.

Итак, Питер сидел и ждал ответной реакции инсектоидов на жест его доверия. Те же, постояв минуту, медленно поднялись на задние конечности, подняв в воздух передние.

"До чего же умные твари, как они показывают, что у них нет оружия, хотя их челюсти способны перегрызть человеку позвоночник без проблем", - подумал Питер.

И он успокоился. Все должно было пойти замечательно.

Просто отлично.

Тишину в зале прервал голос адъютанта:

- Сэр, обнаружено крупное скопление войск противника. Координаты прилагаются. Вблизи находится лагерь выживших, все вооружены автоматами и пистолетами различных модификаций и калибра, тяжелого оружие мало, техники не имеется. Примерно туда войска противника и направляются, расчетное время прибытия - 10 минут.

- Почему не сообщили раньше?! - взревел генерал.

- Сэр, обнаружили их только сейчас. Спутник пролетал над местностью и засек передвижение. Двигаются крайне осторожно, но вполне заметно.

- Какие соединения имеются в стратегической близости от места дислокации противника? - генерал уже собрал эмоции в кулак и начал действовать.

- Два звена штурмовиков А-10, сэр. Вооружены и готовы к взлету, расчетное время прибытия - 25 минут.

- Долго!.. Еще?

- Пехотные подразделения не успеют к месту дислокации, а ракетным войскам придется произвести перекорректировку целей, это займет довольно долгий отрезок времени. Рискну заметить, что это, вероятно, лишь авангард сил противника. Предположительно - инсектоиды.

- Вызывай штурмовиков, связь с командиром мне, спутник пусть передает координаты так долго, насколько это возможно. Если получится - пусть все эти дармоеды взломают столько спутников, сколько потребуется доя четкого отслеживания и фиксации цели! - махнул рукой генерал в сторону компьютерщиков. Бутча уже нельзя было остановить. Через 25 минут инсектоидов не станет, под это можно было брать кредит в банке.

- Штурмовики оповещены, вылет будет через 3 минуты, сэр!

- Прекрасно, адъютант Филипс, превосходно! - Бутчу не терпелось реабилитироваться перед своими подчиненными и показать, кто же здесь главный, кто здесь хозяин положения.

- Через 25 минут цель станет доступной для поражения, сэр. Ведется контроль цели, взломаны один военный и два гражданских спутника.

С языка Роберта все пытались сорваться несколько саркастичных вопросов, но он понимал: сейчас не время. Нужно подождать каких-либо действий, а уже потом решать, какие же действия предпринимать. Кто знает, вдруг штурмовики действительно понадобятся.

Ответ на этот вопрос Роберт хотел получить раньше, чем через 25 минут, когда станет уже слишком поздно.

- Осторожней, Томми, и помни - повторяй жесты вслед за мной, - Адам уже не приказывал - просил. Но Томми слушался отца беспрекословно:

- Да, папа, - коротко ответил сын.

"Человек-старший" подошел к ним и начал разговор. Адам взял на себя функции дешифровки информации, поступавшей от старшего существа, а Томми приказал следить за действиями младшего.

Старший выглядел дружелюбно, однако его движения не смогли обмануть Адама: они выдавали солдата, который тоже вел эту войну. Ученый все же надеялся, что "люди" могут совмещать исполняемые функции.

Погрузившись в расшифровку разговора, Адам поразился простоте фраз и вопросов, задаваемых от "человека-старшего". Временами кивая или покачивая головой, ученый отметил отсутствие на нем печати страха, однако заметил множество тоски и одиночества, что было ему непонятным, ведь "человек-младший" явственно состоял с ним в своеобразном варианте родственной связи. Однако его удивило именно отсутствие боязни у "человека-старшего". Это было крайне несвойственно всем встречавшимся ему индивидуумам. Однако из глубин мыслей его вывел голос сына:

- Отец, "человек-младший" вызвал подмогу. Они наблюдают за нами. И... кажется, я понимаю, что ты имел под словом "страх", папа.

О да, как же тут не понять. Адам буквально ощущал давление всех спектров эмоций тех трех "людей", что стояли поодаль. Раздался голос сержанта Кайла:

- Ситуация приближается к критической, Адам. Есть риск взятия операции под мой контроль. Предупреждаю: есть...

Адам дальше не слушал. Он заметил главное движение - "человек-старший" положил автомат на землю и внимательно ожидал ответного действия. Что ж, оно не заставит себя долго ждать.

Адам приказал Томми встать на задние конечности и вытянуть вверх передние, символизируя беззащитность и дружелюбие.

Встав, он буквально ощутил волну одобрения и понимания со стороны "человека-старшего".

Безусловно, они поладят. Контакт состоится.

- Штурмовики выйдут на цель через 4 минуты, сэр, - доложился адъютант.

- Отличная работа, - сегодня генерал был как никогда горазд на похвалы. Роберт же молчал и смотрел на спутниковые фотографии. Его смущал один факт, который он все еще не мог понять, но уже готов был выложить свои соображения генералу, в надежде на то, что тот обратит внимание и не проигнорирует его.

- Сэр... - задумчиво протянул Роберт. Генерал и ухом не повел. - Сэр!.. - уже погромче позвал генерала Уильямс.

- Слушаю вас, - отозвался Бутч как бы нехотя.

- Есть несколько соображений по поводу...

- Я занят, Уильямс, занят!.. Изложите их в письменной форме, я обязательно рассмотрю и дам вам знать, - генерал не скрывал в своем голосе ликования: он все-таки смог поставить дерзкого выскочку с его дурацкими гипотезами на место.

- Письменная форма, говорите... - не выдержал Уильямс. - Безусловно, вы получите все по всем правилам.

- Расчетное время - две минуты...

-... после того, как вы остановите штурмовики и дадите команду на отбой операции, - категорично заявил ученый.

Генерал опешил от безумного варианта Роберта, потом решил, что у того сдали нервы и благосклонно потрепал его по плечу:

- Отличная шутка, но я вам все же советую отдохнуть перед завтрашним днем, первый день - он всегда непростой на новом месте...

- Да иди ты к черту, штафирка и болван в форме, останови эти гребаные штурмовики!!! - заорал Уильямс, чуть ли не брызжа слюной в генерала. У того глаза вылезли из орбит, но Роберту было плевать - переступив черту, он все же знал, что прав.

Генерал в ответ выхватил пистолет - наградной "Кольт", который приставил к голове Уильямса. В живот ему незамедлительно уперся "УСП Компакт", а сбоку в Бутча прицелился из своего "Глока" Уилсон. Через доли секунды оружие выхватили офицеры, находившиеся в комнате, а через несколько мгновений в комнату вбежал спецназ, вооруженный винтовками. Роберт понял, что, сорвавшись, проиграл этот раунд, а, быть может, и весь бой.

- Заход на цель состоится через 10...9...8...

- В карцер их, обоих, - жестко отрезал генерал, и Роберт, бросив на пол оружие, получил превентивный тычок под ребра и, склонившись, был отведен в карцер вместе со своим ассистентом.

И уже там, пытаясь не поддаваться безысходности положения, ответил на вопрос, висевший в воздухе, но так не и сказанный Фредериком:

- Инсектоиды стояли и ждали чего-то не меньше, чем пять минут. Даже не нападали. Я предположил, что они пошли на контакт с лагерем. Выбрали подходящее время и место, чтобы операция не сорвалась.

- И что будет теперь? - задал вопрос Уилсон.

Лицо Уильямса скривилось от боли и досады, и молодой человек сплюнул на пол бетонной ловушки, процедив сквозь зубы лишь одно слово:

- Смерть.

А дальше Питер потерял нить происходящего.

Нараставший гул, что давил на перепонки, разорвал выстрел из снайперской винтовки, а позже и серия выстрелов из пистолета и автоматная очередь. Рефлексы мужчину не подвели: он быстро упал на землю, закрыв голову руками. Краем глаза он успел заметить, как рухнул на передние конечности Адам и заметался Томми, но, получив куда-то в район головы несколько пуль, быстро затих. А через десять секунд, ломая мелкие деревья, на опушку выбежали десятки огромных муравьев с толстенными конечностями и бронированными мордами. Солдаты инсектоидов действовали грамотно: с ходу брызнув в снайпера каким-то подобием кислоты, которая вывела его из строя, они разорвали на куски автоматчика и сбили с ног Малкольма, который упал без сознания. Питер быстро побежал к нему, как только мог, стараясь увернуться от бронированных махин, что неслись по направлению к лагерю. Одна все-таки краем задела его, и Питер рухнул на землю метрах в двадцати от своего сына. Однако, не теряя ни секунду, он пополз, моля Господа лишь о том, чтоб острая, как заостренное копье, конечность муравья не проткнула его насквозь и не пригвоздила бы к земле.

Однако он сумел добраться до Малкольма, и кто знает, благодаря чему... или кому. Взвалив того на плечи, Питер попробовал сбежать с поля боя, но тут гул в его ушах полностью объяснился - темное небо разорвали всполохи ракет класса "воздух-земля". И земля содрогнулась.

Залп штурмовиков пришелся за несколько сот метров от Питера, но того тряхнуло так, что он упал, стараясь своим телом закрыть Малкольма. А от следующего взрыва он потерял сознание.

- Крупный отряд врага переместился на территорию лагеря гражданских. Треть группировки уничтожена. Командир штурмовиков просит отбой операции, - размеренно доложил адъютант.

- Отбой не разрешаю. Сделать новый заход на цель в районе лагеря гражданских. Разрешаю применить навесное стрелковое оружие, - тон генерала не оставлял никаких сомнений: он непоколебим в своей уверенности.

- Есть, сэр, - адъютант откозырял генералу и сразу же подумал следующее: "Мясник в действии. Жаль, что тот парень, в карцере, был единственным, кто мог сказать хоть слово поперек слову Бутча. Ну смог один раз, а итог все равно печален. Порешат штурмовики лагерь к черту".

- Центр - Альфе-2, повторяю, Центр - Альфе-2, отбой не разрешаю. Сделать новый заход на цель в районе лагеря гражданских. Разрешаю применить навесное стрелковое оружие.

Секундное молчание в эфире. И шокированный голос пилота:

- Да вы там совсем сдурели, что ли, людей от животных отличить не можете?

- Выполнять приказ!

- Есть выполнять приказ!.. Конец связи, Центр... - произнес командир звена и в конце добавил непечатное слово в адрес командования.

Адъютант не мог его винить.

Адам очнулся от дикой боли в изломанном теле. Будь он солдатом, он получил бы уже давно дозу гормонов, снижающих боль и повышающих ферментативную активность, но он был специалистом по Контактам, поэтому Адам страдал и не мог пошевелиться. Вместо этого его нес на себе сержант, который контролировал ход операции после выстрелов "людей".

Потеряв 90% солдат и половину группы поддержки, колонна инсектоидов сумела уйти вглубь леса, опасаясь нового налета штурмовиков. Взрывной волной убило или повредило всех летунов, так что группа осталась без разведки и поддержки с воздуха. Однако главной целью было донести раненых до безопасного места, где можно было бы переждать, пока те отрегенирируют хотя бы до того состояния, при котором они могли бы идти.

Общий канал был заполнен криками и стонами раненых, военным пришлось использовать свою частоту, чтобы не перекрикивать вопли, полные боли и страданий.

Адам же пытался хранить молчание, но во время короткого привала он не выдержал и спросил Кайла:

- Где...мой сын?!

Кайл промолчал, но потом негромко ответил, отведя разговор на отдельную частоту:

- Он несерьезно ранен, но полученные ранения при регенерации тканей сотрут личность Томми... так что твоего сына больше нет, Адам.

И вот только тогда Адам полностью осознал всю глубину слов "страх", "одиночество" и "тоска", всю темную бездну, куда погрузилось его сознание, вырвавшееся из цепи Единения.

С жутким воплем он набросился на Кайла, не обращая внимания на сломанные конечности, но его тотчас же встретил мощнейший по силе удар, проломивший хитиновый панцирь специалиста по Контактам и буквально разорвавший его напополам.

Кайлу страх был неведом, равно как и жалость, сострадание и взаимопонимание. Зато в его мозгу четко сидело слово Долг. И оно заменяло ему то, что у "людей" называлось бы смыслом жизни.

Питер сумел вынырнуть из глубин бессознательного состояния только благодаря жуткой боли, что упорно будила его на протяжении долгих часов, показавшимися ему столетиями. Он попытался понять, какая же часть его тела скоро прикажет долго жить. Через пару минут Питер, стараясь мыслить как можно логичней, рассудил, что это ноги. Что ж, сбежать никуда не получится, заключил он, а значит, и умереть Питер должен был тут... кстати, а тут - это где?

Снова вслушивание в темноту, снова пытаясь заглушить боль нескончаемой вереницей мыслей, и снова вывод: его несет на своей спине гигантский муравей-инсектоид.

"Вот и освоение человеком нового вида транспорта", - попробовал сострить Питер. Отчаянно, из последних сил.

Попытка далась непросто, ведь третий вопрос, что так занимал его, так и не нашел ответа.

Где же Мэл? Где же его сын?

Вопрос все скакал в голове и не унимался, качаясь на волнах боли, которые то накатывали, то отступали... ненадолго. Постоянно возвращались, уже неразлучные с ним до самого конца.

До самой смерти.

Покатавшись на "Горках Боли", которые уже успел так окрестить Питер, однообразное покачивание сменилось резким падением вниз, на землю. Мужчина крикнул и после громко застонал. Ему показалось, что ноги ему переломали заново, а заодно еще и остальные 200 костей в придачу.

Придя в себя, Питер вновь взобрался на свои личные "Горки", а заодно попытался найти Малкольма... хотя бы просто поворочав голову. И ему действительно повезло.

Малкольм лежал поодаль, приходя в себя после дикой скачки и сальто с падением плашмя на землю. Откашлявшись и помотав головой, Мэл осмотрелся и заметил Питера, который неподвижно лежал и впился взглядом в сына. Тот оглянулся и, поняв, что муравьям плевать на них, лишь бы не дергались особо громко, пополз к отцу.

Питер увидел, как по щекам юноши на лице, темном от грязи, белеют дорожки еще невысохших слез. Он понял, что парень напуган, и прежде всего, за него самого.

За своего отца.

- Это совсем не то воссоединение семьи, которого я ждал, - попытался разрядить обстановку мужчина.

Малкольм залился слезами. Он совсем не походил на хамовитого и бойкого юношу, переживания последних часов вымотали и чуть ли не сломали его характер. Питеру стало жаль своего мальчика, ведь ему предстояло самое трудное... он надеялся, что все-таки самое трудное испытание.

- Малькольм, скажи мне, мальчик мой... сколько выстрелов ты сделал из своего "Кольта"?

- Папа, я не помню... - Малькольм был в легком трансе, так что ему требовалась неплохая встряска. Питер набрал в легкие побольше воздуха, и выдал такую тираду, что парень мигом очнулся и ринулся доставать из кобуры пистолет. Слезы высохли, а на лицо вернулось прежнее упрямое и ехидное выражение. Питер вновь узнал своего сына... портрет, который он видел последние два года, которые, как ни странно, стали лучшими в его никудышней жизни...

- Остался один патрон. Для всех тварей не хватит, даже если срикошетит от твоей чугунной башки, - Мэл уже точно пришел в себя, Питера это обрадовало.

- Ты как никогда прав, малыш, - с этими словами Питер мягко взял у сына пистолет, а потом кивнул вниз, на грудь.

- Там, во внутреннем кармане, лежит еще и "Браунинг". Пистолет дрянь, но зато заряжен и с парой обойм, в отличном состоянии. Лучше, чем ничего, сынок. Тебе пригодится.

Малькольм непонимающе уставился на отца.

- Папа, а ты?..

- А твой папа, - кивнул на свои ноги Питер, - уже больше никуда не побежит. Отбегал он свое. Видимо, когда я разлеживался в отключке, какой-нибудь из здешних мастодонтов мне ноги-то и размозжил, присев мне на коленки.

В общем, мой юный друг, бежать тебе придется в одиночку.

Малькольм воспринял эту новость стоически, но все же пара мускулов на лице дернулось, когда он понял, что одного патрона для отца более чем хватит.

- А если...

- Ползти я не собираюсь: не хочу умереть, будучи пригвожденным к земле муравьем-переростком. Но хоть часть моей мечты сбылась: умру я рядом с семьей.

Юноша моргнул, пытаясь согнать слезу и нетвердо произнес:

- Смотри не промахнись... - после чего кинулся в рыданиях на грудь к Питеру. Тот же и не старался их сдержать...

Эту сцену прервал дикий рев раненого инсектоида, который мигом оборвался и перешел в хрип, хрип смертельно раненного животного. Питер, отбросив сантименты, прошептал:

- Беги, Мэл! - после чего оттолкнул сына от себя. Тот, с пистолетом в руках, рванул в сторону. Инсектоиды было обернулись на новый источник шума, но тут Питер решил, что настал и его черед.

- Не промахнусь, - пообещал он сыну.

И нажал на курок.

Эпилог

Отчет об операции 20.05.2018.

В ходе проведения операции было уничтожено до 70 боевых единиц противника (инсектоидов). Потери среди личного состава - один пилот штурмовика А-10 убитым. Потери среди гражданских лиц - 43 человека убитыми, раненых не обнаружено. При высадке десанта для зачистки территории были потеряны 15 человек убитыми и 4 человека ранеными, а также вертолет "Апач".

После операции была произведена смена руководства: потеря гражданских лиц в совокупности с потерей первого контакта и возможностью переговоров генерал Джеральд Бутч отстранен от командования Вашингтонским округом, на его место был назначен ученый Роберт Уильямс.

Роберт оглядел свой кабинет. Почти все, что было связано с его предшественником, вызывало у него отвращение, начиная от письменного стола и заканчивая последней бутылкой виски в мини-баре. Но пока что приходилось с этим мириться.

Пространства тоже не хватало, и Роберта, привыкшего к свободе действия и мысли, это угнетало. Да и назначение его самого лично президентом скорее огорчило, нежели обрадовало. Штабная должность исключала возможность работы в лабораториях и "в поле", теперь он может полноправно звать себя штабной крысой.

В отличие от Фредерика Уилсона, который занял его место. В принципе, Уильямс был рад за него: парень явно оказался на своем месте. Но в то же время Роберт и завидовал ему: вот у того была действительно свобода действия и мысли, а у Роберта теперь была клетка. С почти что настоящими золотыми прутьями... но именно клетка, и никак иначе.

Раздался телефонный звонок, Роберт немедленно снял трубку.

- Сэр, в лесу нашли мальчика, который выжил после операции. Выглядит неплохо, только головой, видать, тронулся...все бормочет и бормочет. Обыск произвели, оружия не обнаружено. Что прикажете сделать?

- Прежде всего - доставить ко мне! - распорядился Роберт. - А потом - в лазарет.

- Есть, сэр!.. - если сержант и был удивлен, то виду он не подал.

Что ж, этот парень мог сильно пролить свет на то, что творилось той ночью в лагере и близ него...кто знает: быть может он стал свидетелем контакта?

Через пару минут солдаты втолкнули в кабинет отощавшего парня с замызганным лицом и порванной одеждой. Колтуны в волосах тоже свидетельствовали о скитаниях в лесу. Вид его невольно вызывал жалость и сострадание, а глаза его действительно были мутные и ищущие чего-то.

Жестом приказав солдатам выйти, Роберт обрадовался наконец-то, что сможет найти этим бутылкам виски адекватное применение.

- Как тебя зовут, парень? - спросил Роберт, поворачиваясь к мини-бару, чтобы найти что-то подходящее и не споить ненароком парня, а лишь взбодрить и расшевелить.

- Это вы послали самолеты на лагерь, - голос юноши был ясным и четким, как будто в кресле перед Уильямсом сидел другой человек. И голос этот совсем не спрашивал, а утверждал.

Ученый, а ныне начальник Вашингтонского округа медленно повернулся лицом к мальчику со стаканом и бутылкой "Бейлиса" в руках. В глаза ему смотрел отощавший замызганный паренек с глазами убийцы, державший в руке "Браунинг".

"А пистолет-то - дрянь. Но с такого расстояния это совсем неважно", - подумал Роберт.

Оправдываться он и не стал. Побывав во многих переделках, Роберт знал, когда можно дергаться, а когда лучше просто прикинуть шансы. И Уильямс всегда понимал, когда шансы не в его пользу.

- Меня зовут Малькольм, - сказал парень и взвел курок.

1-2 июня 2014 года

Оставить комментарий © Copyright Мохань Виктор Геннадьевич (ilmar-thief@mail.ru) Размещен: 24/08/2014, изменен: 17/02/2015. 70k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Сказка,как известно,ложь,а намеков в ней может быть уйма.А может-только один,но весьма важный. Пожалуй,что эта сказка-именно о нас. Рассказ-участник конкурса "Хомо" сайта "Квазар". В своей подгруппе занял 6е место из 15и и в финал не прошел.

Мохань Виктор Геннадьевич : другие произведения.

Сказка о грешной Земле